Великий князь Дмитрий Константинович

По духовному завещанию отца, Великого князя Константина Николаевича, умершего в 1892 году, имение Ореанда наследовал его младший сын Дмитрий Константинович, но уже через два года он расстается с этим райским уголком и продает его Императору Александру III, который приобретает имение для цесаревича Николая Александровича, будущего Николая II.

Великий князь Дмитрии Константинович

Деньги — и немалые — нужны были Дмитрию Константиновичу, по-видимому, для достижения поставленной цели — «создать рассадник русских породистых верховых и рысистых лошадей, а также развести мелких тяжеловесов, способных возить крестьянских лошадей, которые в мирное время работают в поле, а в военное комплектуют обозы и артиллерию».

Великий князь Дмитрий с детства любил лошадей, и эта страсть — а не флот — стала делом всей его жизни.

Три поколения семьи Великого князя Константина Николаевича были одновременно моряками и конногвардейцами. И, конечно, отец желал, чтобы его сыновья связали свою жизнь со флотом, где и сам он служил, по традициям семьи. Эти традиции накладывали отпечаток на быт и игры детей. В Стрельне, где жила семья Великого князя, перед дворцом, при спуске с террасы, была устроена пристань. Отсюда по каналам можно было выйти прямо в залив. К детям была приставлена команда матросов, а с южной стороны дворца была сооружена тренировочная мачта, имитирующая оснастку парусного судна.

В возрасте 14 и 12 лет братья Константин и Дмитрий проходили морскую службу на учебном фрегате, знакомились с портами Финского залива. Через два года они уже служили на судне «Варяг», но морское дело так и не стало главным в их жизни, к великому неудовольствию и даже гневу отца. Каждый из них избрал свой путь.

В своих воспоминаниях генерал А.А. Мосолов, служивший начальником канцелярии министра Императорского двора и близко знавший Великого князя, отмечал: «Великий князь Дмитрий Константинович по скромности характера мало кому в России был известен, хотя отличался редкими качествами. Политической роли Великий князь никогда не играл. Он был всесторонне образованным человеком и интересным собеседником. В полку он мало с кем сходился. Причиной тому была страшная застенчивость и педантическое распределение дня. Все его время уходило на служебные занятия, чтение и самообразование, а также на аккуратное посещение богослужений. Кроме того, Великий князь строго придерживался «сухого режима» — не пить ни вина, ни других спиртных напитков...»

Уже командуя гвардейским Конно-гренадерским полком, Дмитрий Константинович убедился, что «сухой режим» мешает его сближению с офицерами, и, посоветовавшись с матушкой, попросил у нее разрешения пить вино.

Необычайно скромный характер Великого князя Дмитрия мешал и его сближению с женщинами. «Бойтесь юбок!» — был его девиз. Так и не женившись, он как холостяк уделял свое свободное время племянникам, которые очень его любили и называли ласково «дяденькой».

Для семьи старшего брата Дмитрий Константинович решил завести уголок на Южном берегу Крыма, тем более что Дубровский конный завод, благодаря настойчивой работе, становился окупаемым и даже стал приносить доходы.

В марте 1912 года Великий князь Дмитрий Константинович купил небольшой участок земли у самого моря и дал своему имению татарское название «Кичкине», что значит малютка. Кстати, эта покупка стала последним приобретением царской семьи на Южном берегу. Дворец в восточном стиле по проекту архитектора Н.Г. Тарасова был построен быстро, и осенью 1913 года Дмитрий Константинович поселился в нем.

Тогда же в «Кичкине» поселилась и племянница Дмитрия Константиновича Татьяна с мужем, грузинским князем Константином Александровичем Багратион-Мухранским, и маленьким сыном Теймуразом.

Через два года посетил Крымское имение «дяденьки» его племянник Гавриил, и вот что он написал в своих воспоминаниях: «Дяденька» купил себе имение рядом с Ай-Тодором, со стороны Ливадии. Оно находилось подле нижней дороги, которая вела из Ливадии в Алупку. Дяденька назвал его Кичкине, что, кажется, по-татарски значит «маленький». Имение действительно было небольшое, но, по-моему, место было выбрано неудачно, на склоне горы и не защищенное от ветров. Дяденька построил себе очень симпатичный дом и другой — для гостей, который предназначен для моих родителей. Они жили в нем весной 1914 года. Там же, в Кичкине, в первый день Пасхи, 6 апреля 1914 года у моей сестры Татианы родилась дочь Наталья. Дяденькин дом очень понравился. ... Сад был тоже прелестный. Дом и сад стояли над обрывом, круто спускавшимся к морю».

Через несколько месяцев после начала Великой войны семья получила сообщение от генерала Брусилова, что князь Константин Багратион-Мухранский пал смертью храбрых 19 мая 1915 года под Львовом. Он командовал ротой и был убит пулей в лоб. В память погибшего супруга племянницы княгини Татьяны Великий князь Дмитрий Константинович учредил в Стрельне лазарет для воинов. Сам Дмитрий Константинович не мог принимать участия в военных действиях, так как к 1914 году почти ослеп. Это было для него тяжелой личной трагедией.

Желание быть полезным в трудный для Родины час питало его благотворительность. Он выступил инициатором введения во всей Русской армии новых усовершенствованных носилок для раненых и финансировал это начинание, был попечителем дворянского военного санитарного поезда. В заточении у большевиков Дмитрий Константинович не хлопотал о своей участи, не искал покровителей, только молился до последнего мгновения.

Великий князь Константин Николаевич, его сыновья и внуки были глубоко верующими людьми. В каждом дворце или усадьбе действовал домовый или отдельно выстроенный храм. Хотел построить небольшой храм на территории своего имения в Крыму и Дмитрий Константинович, был даже заказан проект, но строительству помешала война.

А храм, построенный его отцом в Ореанде, и сегодня радует глаз и принимает, как и раньше, своих прихожан. И так же, как когда-то, стоит недалеко от церкви скамейка, с которой открывается необыкновенно красивая панорама Черного моря, гор — неотъемлемой части побережья — и Ялты. Подобно чеховским героям, можно сесть на эту скамейку, полюбоваться волшебной, вечно живой природой и подумать об истинных ценностях человеческого бытия.

«В Ореанде сидели на скамье, недалеко от церкви, смотрели вниз на море и молчали. Ялта была едва видна сквозь утренний туман, на вершинах гор неподвижно стояли белые облака, листва не шевелилась на деревьях, кричали цикады, и однообразный, глухой шум моря, доносившийся снизу, говорил о вечном сне, какой ожидает нас. Так шумело внизу, когда еще тут не было ни Ялты, ни Ореанды, теперь, и будет шуметь так же равнодушно и глухо, когда нас не будет, и в этом постоянстве, в полном равнодушии к жизни и смерти каждого из нас, кроется, быть может, залог нашего вечного спасения, непрерывного совершенства».

Эта скромная церквушка, находящаяся в отдалении от городской суеты, среди дикой и в то же время необыкновенно красивой природы, а также тишина и покой, царящие вокруг, настраивают пришедших сюда людей на созерцание и размышление о том, что было, есть и будет...

Сейчас в церкви ведутся реставрационные работы, и скоро она примет свой прежний вид, который приводил в восхищение Великого князя Константина Николаевича и его современников. Находится церковь рядом с великолепным парком, заложенным первыми владельцами имения, на территории которого расположен в наши дни санаторий «Нижняя Ореанда».