К истории Артека и его владельцев. Граф Густав Олизар

Оставив службу в Киеве, влюбленный в Марию Раевскую граф Густав Олизар решил предпринять длительное путешествие на восток через Крым, Кавказ, Персию. По дороге в Крым он заехал в Одессу, чтобы дальнейший путь совершать в обществе генерал-губернатора Михаила Семеновича Воронцова и его супруги Елизаветы Ксаверьевны. На предоставленной в их распоряжение адмиральской яхте, которой командовал капитан Румянцев, 14 июня 1824 года Олизар в сопровождении гостей Воронцовых, до 30 человек, отправился к берегам Крымского полуострова. На восьмой день утомительного плавания яхта, наконец, подошла к Ласпинской бухте, расположенной на западном побережье Южного берега Крыма.

Густав Олизар. Рисунок Н.Н. Раевского-младшего

Воспользовавшись полным штилем, путешественники сошли на берег. Графиня Е.К. Воронцова со своей приятельницей госпожой Бларамберг и служанкой поднимались на крутую гору в двухколесной татарской арбе, запряженной быками, мужчины двинулись пешком по узкой тропе, каждый нес свой дорожный чемодан. Так как плавание в море было продолжительным, о приезде графа Воронцова в Крым никто не знал. Поэтому, пока курьер был послан к ближайшему начальству, чтобы сообщить о приезде генерал-губернатора, приезжим пришлось остановиться в двух небольших домиках, в которых обитала семья француза Компера, арендатора имения.

Гостеприимные хозяева подали на ужин картофельную кашу на молоке. По этому незатейливому блюду, очень распространенному в Польше, графиня Воронцова догадалась, что кухарка в доме полька. Позже Елизавета Ксаверьевна была приятно удивлена, узнав, что госпожа Компер оказалась так же, как и она сама, по национальности полькой. На следующий день все было готово для дальнейшего путешествия, и путники направились верхом через Ялту в воронцовское имение, расположенное в Гурзуфе. В то время там был единственный удобный дом на Южном берегу Крыма, построенный еще бывшим генерал-губернатором Новороссии герцогом Ришелье.

На некоторое время Густав Олизар остановился в Симферополе. Сохранились письма его из Симферополя к Станиславу Проскуре. В них граф жаловался на скверную почту и расспрашивал приятеля о том, что говорят в Киеве о его прошении об отставке. Он желал, чтобы его отъезд приписывали политике, но не любви, которая по-прежнему продолжала его мучить. В письме он просил друга: «Наконец, сообщи о М., как она там».

Однажды во время визита к Андрею Михайловичу Бороздину, жившему недалеко от Гурзуфа в имении Кучук-Ламбат, внимание Олизара привлекла красивая пустынная местность у подножия горы Аю-Даг, мимо которой он проезжал. Узнав, что клочок невозделанной земли, прилегающей к самому морю, называется Артек, граф поинтересовался, не продается ли он? На следующий день этот участок, принадлежавший татарину из деревни Партенит, занимающий всего ¾ десятины на скале, совершенно не пригодной для обработки, но покрытой дикорастущим цветущим кустарником (а был тогда декабрь), был куплен графом всего за 2 рубля серебром. Так неожиданно для себя богатый польский аристократ стал землевладельцем в Тавриде.

Мария Николаевна Раевская — безответная любовь Олизара

Со временем по мере возможности он стал прикупать соседские земли и увеличил свои владения до 200 десятин. Вскоре появились хозяйственные строения, были посажены виноградники, плантация масличных деревьев. (Кстати, дом Густава Олизара сохранился, он находится в Артеке, правда, в перестроенном виде, на территории современного лагеря «Горный»). Свое имение, стоимость которого составляла в скором времени уже 80 тыс. рублей, владелец окружил стеной. Все это он делал в надежде, что, быть может, дорогая его сердцу Мария Раевская снова посетит когда-то любимые места. Назвал свое имение граф греческим словом «Кардиатрикон», что означает «страдания сердца». Он очень хотел, чтобы это название заменило старое татарское Артек, в переводе — перепелка.

Название «Артек» эта местность получила неслучайно. Действительно, поздней осенью сюда слетались стаи перепелок, перекочевывая на зиму из украинских степей через Черное море в Турцию. Здесь они на некоторое время оставались с целью попоститься, чтобы перед большим перелетом через море потерять часть веса. Скалы покрывались целыми мириадами птиц, которых местные жители сбивали на лету, бросая вверх палки.

В красивой и романтической, но очень пустынной местности граф Густав Олизар практически в полном одиночестве провел два года. Кроме близкого соседа А.М. Бороздина и навещавших его иногда супругов Воронцовых, поляк никого в своем доме не принимал.

В начале XIX в. из-за отсутствия удобных дорог усадьбы М.С. Воронцова в Гурзуфе и А.М. Бороздина в Кучук-Ламба-те долгое время оставались единственными в этом районе. Несмотря на прекрасные природные условия Южного берега Крыма, трудные и неудобные пути сообщения не позволяли быстро развиваться здесь помещичьей колонизации. Специфика местности требовала вложения больших капиталов, и поэтому только богатые знатные фамилии, среди которых был и граф М.С. Воронцов, могли позволить себе вести здесь строительство.

Одними из первых поселенцев Крыма были княгиня Анна Сергеевна Голицына, ее приятельница баронесса Беркгейм и старый учитель Циммерман из Страсбурга. Иногда Олизар посещал княгиню Голицыну в Кореизе, в доме которой, по его мнению, «проглядывала какая-то таинственность». Вызывала его любопытство и старая француженка Жанна де Гаше, которая была частой гостьей хозяйки. Анна Сергеевна, баронесса Беркгейм и загадочная француженка, женщины столь различные по положению и происхождению, русская, немка и француженка, привыкшие к роскоши, отреклись от своих привычек, вкусов и объединились, чтобы по примеру первых христиан, пытавшихся обратить в свою веру язычников, распространять христианство в мусульманском крае.

Появление этих женщин, конечно, не осталось незамеченным на Крымском полуострове. Горячо желая обрести единоверцев, они ходили в монашеских костюмах, с крестом и евангелием в руках, поднимались в расположенные высоко в горах татарские деревни, но их убедительные речи имели мало успеха среди местного населения. Прошло совсем немного времени, они поняли тщетность своего предприятия и бросили проповедничество.

Таинственная француженка по примеру княгини Голицыной сбросила монашеское платье, оделась в мужской костюм и стала жить на Южном берегу в полном уединении вместе со своей горничной недалеко от горы Аю-Даг. Дом, в котором она обитала, один из старейших на всем побережье, был построен еще в XVII в. местным мастером по обжигу извести и служил ему сторожкой. (В настоящее время артековцы называют его «чертов домик»). Эту даму в длинной амазонке, в камзоле из зеленого сукна, в шляпе с широкими полями местные жители нередко видели во время ее верховых прогулок вдоль берега моря, для которых она выбирала часто самое ненастное время.

Совершал поездки верхом и Густав Олизар, так как в те годы в Крыму, особенно в горной его части, не было удобных проселочных дорог. Существовало два способа передвижения: на воловьих арбах или верхом. Первый был чрезвычайно медленный и утомительный из-за тряски и толчков, получаемых ежеминутно, — путь проходил по каменистой и неровной местности. Невыносимой была и визгливость мажар (мажара — большая телега с решетчатыми стенками, в которую впрягали пару волов или лошадей), оси колес которых татары не смазывали из экономии. Езда же верхом на горных лошадях, сильных, спокойных и осторожных, доставляла удовольствие.

Олизар ездил за провизией в губернский город Симферополь, там польский аристократ находил привычное для себя окружение. Это был прежде всего дом губернатора Д.В. Нарышкина, который прежде состоял адъютантом при графе Воронцове. Хозяйкой дома и душой компании была его жена, Наталья Федоровна, дочь известного графа Ростопчина, женщина умная, сердечная и гостеприимная. В ее обществе любил проводить время граф Олизар, и, уехав из Крыма, он еще долгое время поддерживал с ней переписку. Через несколько лет они встретились в Санкт-Петербурге, где Наталья Федоровна, овдовев, поселилась со своими детьми.

За исключением встреч с соседями и поездок в Симферополь, граф целыми неделями жил совершенно один, погруженный в самого себя и в свои мучительные воспоминания, связанные с любимой. И не случайно именно в этот романтический периоду Густава появляется поэтическое настроение. Он стал писать лирические стихи, которые позднее были напечатаны под названием «Spomnienia».

Жил в Артеке молодой граф и осенью 1825 года, когда Крым посетил Император Александр I. С приездом Императора связан небольшой курьезный случай...

Александр I должен был прибыть на ночлег к графу Воронцову. Михаил Семенович предупредил Олизара, что вечером Государь будет проезжать мимо стены, ограждавшей его сад, и поэтому просил, чтобы владелец Артека осветил стену, а у ворот своего владения ожидал Императора с хлебом и солью.

Управляющим у Олизара служил сержант наполеоновской армии Бальи, взятый в России в плен в 1812 году. Ему и поручил граф зажечь иллюминацию, когда тот увидит, что с вершины горы приближается кортеж Государя. Сам же хозяин, предполагая, что Александр I может на него гневаться и ему будет неприятна встреча с лицом, находящимся в опале, и будучи уверен, что сержант точно выполнит его указания, со спокойной совестью уехал в Симферополь. Но так случилось, что Государь изменил свой маршрут и приехал в Гурзуф не на ночлег, а к 4 часам на обед. Свита Императора проезжала мимо владений графа Олизара в 3 часа дня, и тем не менее дисциплинированный Бальи, привыкший не рассуждать, а выполнять приказания, поспешил выполнить распоряжение хозяина. Неожиданная иллюминация при ярком свете солнечного дня удивила и рассмешила Государя. Он остановился у ворот и поинтересовался именем владельца. Услышав имя Олизара, он спросил, дома ли граф, и, узнав, что тот в отъезде, продолжил свой путь.

Ни граф Воронцов, ни граф Олизар тогда и не предполагали, что Александру I осталось совсем немного земной жизни.

Вскоре крымское романтическое уединение польского графа было нарушено. Его арестовали по делу о восстании декабристов. Олизар был заключен в Петропавловскую крепость, но вскоре освобожден, затем вторично арестован в Киеве и препровожден в Варшаву, где предстал перед военно-следственной комиссией Великого князя Константина Павловича. И на этот раз его быстро выпустили, так как точных свидетельств о какой-либо его роли в действиях польского патриотического общества не оказалось. Вынужденное отшельничество в Крыму помогло Олизару, по его словам, «счастливо выпутаться из сетей, могших вовлечь меня в заговор и тем подвергнуть окончательной гибели».

Но на этом злоключения графа не закончились, так как во время польского восстания в 1830—1831 гг. он не скрывал своего сочувствия к соотечественникам и был выслан русским правительством на жительство в Курск.

После освобождения и путешествия по Италии граф Густав Олизар поселился в своих юго-западных имениях. По свидетельству русского издателя его мемуаров, он имел «всеобщее расположение своим веселым нравом и любезностью». Поддерживая знакомства с некоторыми из высокопоставленных официальных лиц, он все-таки всегда был верен культу Польши. Его отношение к России, русскому обществу характерно для польского патриота, земельные владения которого находились на русской территории.

Интересен и такой факт в биографии польского аристократа, как знакомство с известным французским писателем Бальзаком. В 1850 году Оноре де Бальзак посетил юго-западный край России, чтобы жениться на Эвелине Ганской, урожденной графине Ржевуской. В Киеве в честь знаменитого француза губернатором И.И. Фундуклеем (владельцем имения в Гурзуфе) был дан обед, на котором присутствовали представители русской и польской аристократии. Среди них — и граф Олизар, которому впоследствии суждено было сыграть заметную роль в важном событии в личной жизни Бальзака. Именно Густав Олизар организовал венчание известного писателя с Эвелиной Ганской и был единственным свидетелем на их свадьбе, не считая родных. В семье Ганских к Олизару относились с исключительным доверием, и сам Бальзак был к нему весьма расположен.

Личность графа Олизара была значительной и по своему положению в русско-польском обществе, и по своим связям и влиянию. Богатый аристократ, полный сил и честолюбивого влечения к деятельности, которая могла бы прославить его имя, он был, несомненно, явлением далеко не заурядным. И, несмотря на молодость, на него возлагали надежды как на человека, который мог бы занять в дворянском представительстве высокий пост. Несовершеннолетним юношей он стал губернским предводителем киевского дворянства. Тогда Олизару приходилось проводить продолжительное время в Киеве, который в то время был русским городом, и ему нужно было поддерживать отношения с русскими властями и их семействами.

В Киеве молодой польский граф познакомился со своим ровесником русским поэтом Александром Пушкиным, которому Густав написал стихотворное послание на польском языке «Do Puszkina». Послание это датируется 1822 годом. В нем, в частности, говорилось:

Пушкин! Ты еще так молод!
А отчизна твоя столь велика!..
Еще и слава, и награды, и надежда
У тебя впереди!

Возьми лиру и мужественным голосом
Пой... Не я укажу на предметы твоих песен!..
Не издевайся лишь над побежденными судьбой,
Иначе потомки такой твой стих отвергнут.

В 1824 году А.С. Пушкин написал графу ответное послание. Вероятно, стихотворение было завершено, так как поэт намеревался опубликовать его, но до нас оно дошло, к сожалению, только в виде чернового наброска.

    ГРАФУ ОЛИЗАРУ

Певец! Издревле меж собою
Враждуют наши племена:
То [наша] стонет сторона,
То гибнет ваша под грозою.

И вы, бывало, пировали
Кремля [позор и] плен,
И мы камнями падших стен
Младенцев Праги избивали,
Когда в кровавый прах топтали
Красу Костюшкиных знамен.

И тот не наш, кто с девой вашей
Кольцом заветным сопряжен;
Не выпьем мы заветной чашей
Здоровье ваших красных жен;
[И наша дева молодая],
Привлекши сердце поляка,
[Отвергнет,] [гордостью пылая,]
Любовь народного врага.

Но глас поэзии чудесной
Сердца враждебные дружит —
Перед улыбкою небесной
Земная ненависть <?> молчит,
При сладких <?> звуках вдохновенья,
При песнях <лир>...
И восстают благословенья,
На племена <?> [ни] сходит мир...

Густаву Олизару и его несчастной любви посвятил сонет «Аюдаг» польский поэт Адам Мицкевич, который в 1825 году две недели гостил у своего соотечественника в его имении в Крыму.

Мне любо, Аю-Даг, следить с твоих камней,
Как черный вал идет, клубясь и нарастая,
Обрушится, вскипит и, серебром блистая,
Рассыплет крупный дождь из радужных огней...
Не так ли, юный бард, любовь грозой летучей
Ворвется в грудь твою, закроет небо тучей,
Но лиру ты берешь — и вновь лазурь светла.
Не омрачив твой мир, гроза отбушевала,
И только песни нам останутся от шквала —
Венец бессмертия для твоего чела!

Со временем Олизар пережил безнадежную любовь к Марии Раевской и стал счастливым мужем одной из своих Волынских знакомых, польской графини Джозефины Ожаровской. Девушка всем казалась некрасивой, и, кроме Олизара, никто к ней не сватался. Джозефина, или, как звали ее домашние, Юзя, стала ему верной подругой, вот только детей у них не было.

Это был не первый брак Густава. Совсем молодым человеком, в возрасте 17 лет, он женился на падчерице одного из наполеоновских генералов. Брак этот оказался несчастливым и, несмотря на то, что у супругов родились сын и дочь, был расторгнут, а двадцатилетний Олизар остался снова одиноким.

Незадолго до развода он посетил в Белой Церкви своего соотечественника гетмана К. Браницкого, который, хотя и женился на русской — Александре Васильевне, урожденной Энгельгардт, племяннице светлейшего князя Г.А. Потемкина, — желал, чтобы его сын Владислав взял в жены польку, а дочери вышли замуж за поляков. Олизар обратил тогда внимание, что в доме гетмана, а было ему в ту пору около 80 лет, никто, кроме хозяйки и ее толстой русской служанки, по-русски не говорил. Вся прислуга общалась на польском языке. «Петр Потоцкий, — писал позже в своих мемуарах Олизар, — бывший послом Речи Посполитой в Стамбуле, а впоследствии моим предшественником по званию киевского предводителя, рассказывал мне, что, приехав однажды к Браницкому, он вынужден был слушать жалобы его, что не встречаются хорошие женихи для младшей дочери гетмана (речь идет о Елизавете, будущей жене М.С. Воронцова. — Прим. авт.) Ухаживает за ней Потоцкий, говорил Браницкий, но у меня уже обе старшие дочери за Потоцкими, и, пожалуй, скажут, что я отдал свое семейство этому дому в собственность. Однако мне желательно, чтобы и третья дочь моя пошла поскорее за поляка, ибо по смерти моей жена распорядится иначе. В ответ на замечание слушателя, что и между русскими попадаются порядочные люди, гетман с жаром возразил: «О! Не верьте этому!».

По долгу службы Олизару приходилось много общаться с русскими, и если даже он не окончательно избавился отложных представлений о русском обществе, все же больше интересовался им и был больше к нему расположен, чем значительная часть его шляхетских земляков, продолжавших жить в России особняком.

Как среди соотечественников, так и среди русских Густав Олизар пользовался репутацией безукоризненного семьянина, а личные свойства характера, «веселость и любезность в обращении», которые до конца жизни не покидали его, дарили ему много друзей и почитателей.

Княгиня Мария Николаевна Волконская. Дагерротип А. Давиньона, Иркутск. 1845 г.

В 1863 году граф Олизар переехал на постоянное жительство в Дрезден. В этом городе ему было суждено встретить Марию Волконскую, приехавшую сюда вместе с мужем на воды. Шестидесятилетний граф написал ей письмо: «Сон ли это? Снова увидеть Вас, дорогая княгиня! Значит, я не умру, не сказав Вам, что Вы были моей Беатриче...».

Скончался Густав Филиппович Олизар в 1865 году в возрасте 67 лет. Похоронен был на местном римско-католическом кладбище. Так он закончил свою богатую испытаниями жизнь, наполненную любовью, дружбой и знакомством с великими людьми своего времени.

Незадолго до смерти убеленный сединами граф писал: «Нельзя не сознаться, что если во мне пробудились высшие, благородные, оживленные сердечным чувством стремления, то ими во многом я обязан любви, внушенной мне Марией Раевской. Она была для меня той Беатриче, которой было посвящено поэтическое настроение, и, благодаря Марии и моему к ней влечению, я приобрел участие к себе первого русского поэта и приязнь нашего знаменитого Адама (Мицкевича)».