Национализация группы имений Артек

В группу имений Артек входили бывшие частные дачи, принадлежавшие Г.Г. и А.Б. Фон-Фикам, М.Н. Куропаткиной, М.М. Ломакиной и другим владельцам. И, несмотря на всеобщую нехватку воды, которой пользовались зачастую один раз в неделю, здесь были чудесные фруктовые сады, ухоженные заботливыми хозяевами парки и, конечно, виноградники. Утопающие в зелени южнобережные дачи, особенно в пору цветения плодовых деревьев, представляли необыкновенно красивое зрелище. Воздух садов в весеннем поэтическом уборе был напоен чудным благоуханием и оживлен непрерывным гулом пчел, снующих между ароматными цветками. Не все плодовые деревья цвели одновременно. Раньше других начинал цвести кизил, за ним следовали миндаль, абрикос, персик, вишня, черешня, слива, груша. Еще позднее расцветала яблоня, за ней айва, крымская рябина и, наконец, мушмула. Таким образом, сад, богатый разнообразием плодовых культур, стоял в бело-розовом уборе на протяжении почти всей весны.

Владельцами дач были, безусловно, люди не бедные, ведь земля и ее аренда в этих местах стоили недешево. Например, с 1913 года просили 500 рублей за десятину, продажа одной кв. сажени — 5 руб. Но богатых сооружений, а тем более дворцов, в Кизильташе и Артеке, кроме курорта «Суук-Су», не было. Постройки были в основном небольшие — одно- и редко двухэтажные, именно они и создавали основной колорит побережья. Многие дачи не сохранились до наших дней, большей частью неизвестны и имена архитекторов, по проектам которых строились здания. Но есть и исключения. В архивных материалах сохранился план дома доктора Мартынова «при деревне Кизильташ». Это небольшое имение располагалось вдоль шоссе, идущего на Симферополь, на расстоянии 16 верст от Ялты. План дома, со стороны моря двухэтажного, со стороны шоссе — одноэтажного, составил архитектор Н. Шляков. Сохранился и адрес Шлякова: «Севастополь, Большая Морская, 55, кв. 4, 25 августа 1913 г.». Обстановка в доме, судя по документам, была очень простая, дачная.

Скромной была и обстановка многих других имений в этом районе. Прежде всего это были вещи первой необходимости, предназначенные для удобного активного отдыха и работы. Но при чтении сохранившихся в архиве старых документов обращаешь внимание на разнообразие и количество книг, находившихся в дачных домиках. По книгам можно судить о бывших владельцах и круге их интересов.

Например, М.Н. Куропаткина в своей южнобережной библиотеке имела в основном литературу по сельскому хозяйству. Это были книги и брошюры по огородничеству, среди них «Вестник садоводства» за 1893 год, книги по пчеловодству, по орошению земляных угодий, настольная книга сельских хозяев. Владелицу имения интересовали вопросы травосеяния, зоологии, причины болезней и порчи вина. Среди книг — календарь для садовода, путеводитель по Крыму, почему-то произведения В.Г. Белинского и С.Т. Аксакова, а также книга на французском языке неизвестного автора.

Перечислить же все книги в имении Александра Борисовича Фон-Фика просто не представляется возможным. Их количество поражает. У него была целая библиотека периодических изданий, в которых печатались произведения русских и зарубежных классиков. Полные собрания сочинений Д.Н. Мамина-Сибиряка, А.М. Горького, И.А. Бунина, Л. Андреева и В.Г. Короленко, Эмиля Золя и Чарльза Диккенса, Вальтера Скотта, Оноре де Бальзака и многих других популярных авторов. Интересы и увлечения хозяина, обладавшего, по-видимому, энциклопедическими знаниями, самые разнообразные. В его крымской библиотеке книги писателя Д.С. Мережковского, ученого С.И. Метальникова, ценные издания по истории искусств, записки декабриста С.П. Трубецкого, история архитектуры, сборник современных писателей, исповедь Л.Н. Толстого, обиходная рецептура, книги по сельскому хозяйству. Только французских иллюстраций 69 экземпляров, папки с разнообразными узорами, книги на немецком, французском языках, зоологические атласы, карты Крымского полуострова, 50 папок с нотами...

Опись книг и всего имущества имения А.Б. Фон-Фика происходила в присутствии бывших владельцев, по своему происхождению «классово чуждых» новой власти. Безвластные и беспомощные, они не в силах были что-либо изменить. Все было учтено при описи: и ценная библиотека, и простая детская ванночка, и стеклянный аквариум, и фотографический аппарат, и даже альбом с фотографиями. Ни одной мелочи не упустили хозяева, скрупулезно перечисляя дорогие для них вещи, называя свое движимое и недвижимое имущество, быть может, еще надеясь на чудо, на то, что когда-нибудь им его вернут... Но чуда не произошло, все было ими и другими владельцами потеряно безвозвратно.

За сохранность всего, что внесено в опись, ответственность возлагалась на бывшего «виноградного рабочего» С.Е. Трофимова и бывшую хозяйку Е.Г. Фон-Фик. Знакомясь с делами имения, ставшего советским хозяйством, обнаруживаем, что бывшие владельцы Е.Г. Фон-Фик и Г.Г. Фон-Фик, продолжая жить на своей земле, принимали участие в сборе дубового листа и подвязке виноградников в совхозе «Артек». За свой труд они, как и другие рабочие, получали вознаграждение — вино из собственных подвалов...

Опись движимого и недвижимого имущества производилась в присутствии и другой хозяйки имения Кизильташ Марии Матвеевны Ломакиной.

Расположено это небольшое поместье было около деревни Кизильташ на восточном склоне горы на расстоянии 1/4 версты от шоссе, в 16 верстах от Ялты. Имение площадью более одной десятины занимало землю, открытую восточным ветрам, что плохо отражалось на садоводстве. В небольшом саду, предназначенном только для личного пользования, произрастали яблони, сливы, орехи и груши. Из-за сильных ветров, которые нередки на Южном берегу Крыма, груш разводили здесь гораздо меньше. Они не достигали той высоты и пышности, как грушевые деревья, высаженные в долинах в центральной части полуострова. Но вкус и аромат южнобережных груш был восхитителен.

Груши сортов Сен-Жермен, Маркиз, Рояль, Фердинанд, Вильямс, Зимний Дюшес, Берэ Александр — одно из любимых лакомств и взрослых, и детей.

В конце XVIII века в Крыму уже культивировали довольно много разнообразных грушевых сортов. Неизвестно, когда впервые появились эти деревья в Крыму, но в германских лесах они росли уже во времена Карла Великого. Груши, так же как и дубы, в те далекие годы первые христиане яростно вырубали, считая их деревьями дьявола. А под теми, которые случайно оставались, как утверждали первые ревнители христианства, — находила прибежище нечистая сила, где она хранила свои сокровища. В ту пору пользовалось известностью одно старое грушевое дерево, о котором даже ходила легенда, что в нем живет дух Карла Великого. Его трижды срубали, пока оно наконец не погибло. Но со временем отношение к груше изменилось. Вкусные плоды, привозимые, вероятно, из Франции, понравились германцам, и они впоследствии стали разводить эту культуру даже охотнее, чем яблоню. Западноевропейские сорта груш стали проникать в Крым только в первой четверти XIX века и вскоре прижились здесь.

Груши и яблони всегда пользовались популярностью в Крыму и составляли основу практически каждого сада. Но больше всего земли на Южном берегу Крыма было занято виноградниками, которые приносили населению особенно высокий доход. Виноградные плантации и подвалы с вином имелись почти у всех дачевладельцев. Поэтому именно вином зачастую расплачивались с рабочими и бывшие владельцы виноградников, и те, в чьи руки они попали после национализации. Любителям чужого добра не давали покоя поспевшие тяжелые виноградные грозди многочисленных плантаций, раскинувшихся по всему побережью. Кражи винограда происходили повсеместно, в том числе в районе Артека и Кизильташа. Все это зафиксировано документально.

Акт от 24 сентября 1921 года свидетельствует о том, что «в 10 часов утра на виноградник явились четыре человека, вооруженных револьверами и бомбами. Неизвестные в присутствии виноградаря и сторожей самовольно срезали и унесли с собой 3 корзины ягод весом до 5 пудов». Практически каждый день совершались нападения на виноградники. 27 сентября днем пришли два неизвестных человека в защитной форме, «вооруженные револьверами и бомбами, срезали 2 корзины весом до 2 пудов. Ввиду угрожающего поведения сторож сопротивления не оказал», о чем и составили акт. В октябре того же 1921 года «ночью 10 или более неизвестных произвели несколько выстрелов в направлении сторожки т. Матвеева и унесли с собой более 25 пудов винограда сорта Изабелла».

Новая власть пыталась навести порядок в национализированных имениях, многие из которых стали совхозами, а лучшие превратились в чудесные санатории и дома отдыха. Бывший известный курорт Ольги Михайловны Соловьевой «Суук-Су» стал популярной здравницей. Основателями этого курорта были известный российский инженер, строитель железных дорог и мостов, действительный статский советник, происходивший из дворян Полтавской губернии, Владимир Ильич Березин и его супруга, красавица Ольга Михайловна Соловьева. В 1895 году они обосновались в Ялте, а два года спустя купили на берегу моря участок земли у баронессы М.А. Шеппинг. Супруги решили вложить капитал в прибыльное дело, превратить свое имение в первоклассный курорт, который мог бы соперничать с известными европейскими курортами, куда ежегодно устремлялись зажиточные россияне, оставляя на отдыхе огромные средства. И «Суук-Су» при умелом руководстве Соловьевой действительно стал фешенебельным курортом мирового уровня. К своему десятилетнему юбилею, который отмечали в 1913 году, он был уже хорошо известен в России и на Всероссийской Гигиенической выставке в том же году в Петрограде получил очень лестную оценку — был награжден Большой золотой медалью.

По случаю открытия нового курорта Ольга Михайловна 1 сентября дала обед, который был назначен на 6 часов вечера в роскошном здании казино, построенном архитектором Н.П. Красновым — с его семьей Соловьева была очень дружна. Среди почетных гостей был и Антон Павлович Чехов с женой Ольгой Леонардовной, которая в тот год отдыхала в Ялте. Кроме дома в Ялте Антон Павлович имел и скромный домик в Гурзуфе. (О Гурзуфе читайте в книге «Хозяева и гости дворянских имений Крыма». — Прим. авт.). Именно Гурзуф запечатлел писатель на своем единственном рисунке, об этом поведал В.А. Гиляровский в рассказе «Веселые дни А.П. Чехова».

«Как-то собрались у меня все Чеховы и еще кой-кто из художников. Был и И. Левитан. За чаем Левитан нашел мой альбом с набросками разных друзей-художников и сделал в нем два прекрасных карандашных рисунка: «Море при лунном свете» и « Малороссийский пейзаж». Николай Чехов взял альбом, достал красный и синий карандаш и набросал великолепную женскую головку. Все присутствующие были в восторге от рисунков. Антон Павлович с серьезным видом долго рассматривал рисунки и пустился в строгую критику.

— Разве так рисуют? Что это такое? Никто ничего не поймет! Ну, море! А какое море? Вот головка... Ну, головка! А чья головка — не пояснено... так не рисуют! Надо рисовать так, чтобы каждому было понятно, что хотел изобразить художник. Вот я вам покажу, как надо рисовать! — и Ан. П. взял альбом, карандаш и ушел в мой кабинет. Через несколько минут еще с более серьезным видом он вернулся в столовую и положил его перед Левитаном:

— Учись рисовать.

На листке альбома изображено море, по которому идет пароход, слева гора, по ней идет человек в шляпе и с палкой, направляясь к дому с башнями и вывеской, в небе летят птицы. А под каждым изображением подпись: море, гора, турист, трактир. А внизу подпись: «Вид имения Гурзуф Петра Ионыча Губонина. Рис. А. Чехов».

— Вот как рисуют! А ты, Гиляй, береги это единственное мое художественное произведение: никогда не рисовал и никогда больше рисовать не буду, чтобы не отбивать хлеб у Левитана».

По случаю открытия курорта Чехову вновь пришлось заняться не своим делом — первый раз в жизни он написал по просьбе хозяйки объявление в газету «Крымский курьер». Таким образом, новый курорт родился не без участия Антона Павловича Чехова.

Курорт «Суук-Су» (в переводе с татарского — холодная вода) находился рядом с деревней Гурзуф, с юга он ограничивался морем, с севера — землей, принадлежавшей обществу деревни Гурзуф, с запада — имением Гуровой, с востока — землей общества деревни Кизильташ. Располагался он на берегу моря, протяженность морского берега 400 саженей, из них прекрасного пляжа из песка, смешанного с крупным гравием, 135 саженей. Через все имение с севера на юг тянулся овраг, по каменистому дну которого протекала речка Суук-Су. Рядом располагались дачи Господского, Скворцова, Гумского, Наумова, Максимова, Коровина, Новицкой, Молоткова и гостиницы Первушина.

Земли имения занимали виноградники, табачные плантации, небольшой огород и прекрасный парк площадью в 27 десятин. Парк был заложен в начале 90-х годов В.И. Березиным совместно с Э.Ю. Липом, опытным садоводом, работавшим в поместьях генерала М.Н. Раевского Партените и Карасане. В парке преобладали искусственные насаждения южных пород деревьев более 320 наименований.

На территории курорта самым красивым зданием было казино с большими залами и рестораном на первом этаже. Вестибюль был роскошно отделан в мавританском стиле, на второй этаж, где размещалось сорок комфортабельных номеров, вела широкая мраморная лестница. В вестибюле всегда находился швейцар и для услуг отдыхающим — мальчик-носильщик.

На первом этаже располагались большая библиотека, гостиная для игры в шахматы, карты, домино и другие игры. Там же — концертный зал с роялем, где устраивали концерты. В большом зале располагались столовая и ресторан. Из них был выход на широкую веранду, а из веранды — на обширную террасу, где стояли столики для завтраков, обедов и ужинов. Здания гостиниц, в которых было 190 номеров на 500 мест, находились в 5 минутах ходьбы от казино, расположенного в центре курорта.

Отдыхающие в «Суук-Су» могли совершать пешеходные и конные прогулки в соседние имения Болгатур, чтобы осмотреть замечательный винный подвал, в Артек Первушина, известное старыми винами, на гору Аю-Даг, в гурзуфский парк, в котором сохранился дом генерала Ришелье, интересный тем, что в 1820 году в нем жил Александр Сергеевич Пушкин.

В новом курорте О.М. Соловьевой были идеальные условия для организации полноценного отдыха: чудесный молодой парк, обширные виноградники, прекрасный морской берег, различные ванны с пресной и морской водой, русская баня, молочная ферма, лодки с экипажами для морских прогулок и, что особенно важно, регулярное сообщение с Ялтой. В «Суук-Су» в те годы отдыхали и гостили многие известные люди: певец Ф.И. Шаляпин, художник В.И. Суриков, писатели И. А Бунин и А.И. Куприн, министры В.А. Сухомлинов и В.Н. Коковцев, Эмир Бухарский, местные помещики, Раевские, Кочубеи и многие другие. И на всех этот первоклассный курорт, которым умело руководила Ольга Михайловна, производил неизгладимое впечатление.

...провалы в облаках —
там какая-то дивная
неземная страна,
скалы известково-серые...
бакланы. Суук-Су.

      И.А. Бунин

Понравилось имение О.М. Соловьевой и новой власти в лице рабоче-контрольной комиссии. Осмотрев его, комиссия сделала вывод, что местность эта имеет исключительно курортное значение, и полностью передала его в ведение курортно-санаторного управления. При этом была составлена подробная опись всего имущества курорта, в том числе и мебели в особняке владелицы имения, в гостиницах, в казино — всего на 33 листах. Интересно, что сама Ольга Михайловна незадолго до этих событий составила оценку всех построек своего курорта, включая обстановку, утварь. Получилась немалая по тем временам сумма — 3 млн. руб. Подсчет имущества она сделала уже после того, как был издан приказ Главного комиссара по национальным имениям в Крыму. Приказ этот от 19 февраля 1918 года подписал С. Булевский.

«С момента издания этого приказа имения «Ай-Гурзуф» и «Болгатур», принадлежащие раньше Н.Н. Бекетову, «Артек» и «Партенит», принадлежавшие Виннеру, «Хаста», принадлежавшая Бидерману, «Карабах» и «Биюк-Ламбат», принадлежавшие В.В. Келлеру, «Артек», принадлежавший Первушину, «Суук-Су», принадлежавший Соловьевой, имение и гостиницы «Гурзуф», принадлежавшие Денисову, имение «Селям», принадлежавшее графу Орлову-Давыдову, имение «Позилиппо», принадлежавшее А.А. Журавлеву, имение «Наташино», принадлежавшее Пестерову, имение «Шоран», принадлежавшее Кондераки, имение «Кастель-Приморский», принадлежавшее Голубеву, имение «Кастель», принадлежавшее Бобянскому, имение «Гапры», принадлежавшее Голоперову со всеми постройками и угодьями, живым и мертвым инвентарем, запасами вина и проч. переходят в полную национальную собственность Российской Народной Республики в ведение мое, как Главного Комиссара по Управлению Национальными имениями в Крыму, с передачей непосредственно управления ими помощнику моему управляющему национальными имениями тов. А. Эньякову».

С какой целью Соловьева посчитала стоимость своей собственности, зная о приказе 1918 года, остается неизвестным, ведь покупать у нее курорт уже никто не собирался. Как и другие частные владения, он был просто национализирован новой властью. В объемном деле бывшего имения О.М. Соловьевой отмечались все постройки. В описи 1921 года значатся: курзал (казино), особняк владелицы, четыре гостиницы и дом «Орлиное гнездо». Кроме этого в документах перечислены следующие строения: старый домик для музыкантов, желтый дом (бывший лазарет), дом почты, машинное отделение, прачечная, подвалы, дом с отделением электрической станции, водопровод, канализация. А также пристань для причала на железных сваях с деревянным полом, сторожка у ворот имения, эстрада, фруктовый киоск, башня около моря, искусственная крепость и биллиардная комната.

Ольги Михайловны Соловьевой на момент национализации в Крыму уже не было. Незадолго до вступления Красной армии в Ялту она с дочкой Ксенией и ее мужем на последнем корабле покинула город. Причем времени на сборы не было совсем, события развивались так стремительно, что и на корабль она попала уже в последний момент, когда убирали трап. Это было настоящее бегство. Соловьева покинула «Суук-Су» в одном платье, ничего не взяв с собой, даже сумки. Прежняя жизнь навсегда осталась позади, в Крым Ольге Михайловне вернуться уже больше не придется. Всю оставшуюся жизнь ей постоянно будет мерещиться, что большевики преследуют ее. Скончалась эта незаурядная женщина, создавшая прекрасный курорт на Южном берегу Крыма, в Швейцарии в 1935 году, заболев душевной болезнью.

У бывшего фешенебельного курорта «Суук-Су», полностью переданного в распоряжение Президиума ВЦИК, началась новая жизнь. В 1924 году Дом отдыха «Суук-Су» состоял из 12 корпусов, развернутых на 170 коек. Больных с терапевтическими заболеваниями — органов кровообращения, нервной системы, начальной формой туберкулеза — обслуживали в то время два врача. Лечились в Доме отдыха советские политработники, принимали и гостей из-за рубежа. Об этом свидетельствует письмо следующего содержания.

«7 апреля 1924 г. В Ялтинское районное курортное управление.
Предъявитель сего, делегат Итальянского комсомола тов. Алфьеро Горели, командируется в санаторию Суук-Су. Так как тов. Горелли не знает русского языка, исполком Коммунистического Интернационала Молодежи просит Вас оказать ему всяческое содействие».

В новом пролетарском курорте обращали особое внимание на полноценное питание и лечение ответственных политработников ВЦИК. В архивных документах сохранились многочисленные отчеты о проверках качества лечения и питания больных, санитарного состояния курорта. Вот один из них:

«При посещении парка в Суук-Су обратил внимание, что там паслись 3 коровы и объедали деревья. Оказалось, что ворота в парке открыты, а сторож занимался не своим делом, а переноской вещей из одного здания в другое.
Если так будет продолжаться, то в скором времени от парка, который представляет большую ценность и предназначен для больных, ничего не останется.
Заведующему Гурзуфским подрайоном Курортного Управления доктору Боровецкому озаботиться немедленно же правильной постановкой охраны парков в Гурзуфе и Суук-Су.

П.П. Завкрук. С. Черномордик».