Записка о состоянии гражданском, политическом и военном Малой Татарии, посланная в 1755 году министрам Короля — Господином де Пейссонель

//2

Моим намерением является не повторять в этих мемуарах того, что уже известно: находится у историков, путешественников и в словарях много вещей о Татарии, верных и хорошо переданных, повторять которые было бы бесполезно. Я буду говорить только о том, что я считаю неизвестным или неверно освещенным (неясным).

География этой страны приблизительно известна: уже большое число лиц написало о ней достаточно хорошие мемуары и сносные карты, остается добавить только очень немногое к тому, что написал господин Venture de Paradis (Вентюр дэ Паради)¹ по этому поводу во время своего консулата. Некоторые замечания, недостающие для совершенного знакомства с этой страной могли бы находиться в каких-либо частных мемуарах, способных более заинтересовать академика, чем министра и поэтому кажутся мне здесь неуместными. То, что относиться к нравам и обычаям татар — завело бы меня слишком далеко, по этому поводу можно найти много хороших вещей в мемуарах Миссии² и в других книгах путешествий. К тому же, этого рода наблюдения, уместные для украшения рассказа (отчета) какого-нибудь путешественника, должны, мне кажется, быть исключенными из мемуаров, целью которых является более — полезное, чем приятное. Я ограничусь поэтому тем (теми предметами), что я счел заслуживающим внимания министерства и я буду говорить только о настоящем состоянии Малой Татарии, его правительства, о состоянии религии в этом государстве и о нынешнем состоянии политики, которое может заинтересовать слуг короля и купечество (коммерцию, торговлю).

Хан татарский

Малой Татарии принадлежит в настоящее время Крымский полуостров, ногайский край, большая часть земли черкесов; это все, что осталось роду Гирея от обширной империи, которая, во время //3 раздела государств, завоеванных Чингиз-ханом, досталось на долю Зуфи-хана, его старшего сына и обломками (остатками) которой потомки этого принца владеют, находясь в подчинении у турецкого императора³.

Со времени Белградского мира⁴, границей государства татарского <страница 2> хана в Европе вместе с государством турецкого султана около Болгарии является — Дунай, около Валажи⁵ прямая линия, идущая с юга на север, начинающаяся у места слияния Молдавии с Дунаем, продолжающаяся до Прута; около Молдавии, начиная от Прута до города Зегурлика⁶ на Днестре; около Польши от города Зегурлика до слияния речки Сенуки⁷ и большой реки Буга, и с этого слияния до Борисфена (Днепра) насупротив устья речки Зула⁸ около государства Российского в Европе, от слияния речки Сенуки и Буга вплоть до устья реки Конскавода⁹, впадающей в Борисфен (Днепр) и отсюда до черты Таганрога около Азова. Эти границы с Россией не таковы, как они должны были бы быть, с тех пор, как русские захватили значительное пространство земли, что будет видно в докладе о Новой Сербии¹⁰. Границы Малой Татарии¹¹ в Азии образуют, вместе с Россией, почти прямую линию, от Азова к юго-востоку (исключительно). Кабардинцы были прежде подчиненными хана, но теперь это государство находится под властью русских, или же, по меньшей мере, независимо¹². Северная часть горы Кавказ отделяет естественным образом Малую Татарию от Грузии.

Османский султан Мехмед II

Татарский хан — государь большого царства, все же гораздо менее обширного, чем оно было прежде. Этот князь зависит от турецкого султана (великого повелителя)¹³, который его взводит на престол и свергает, по своему желанию, тем не менее, он принимает послов и посылает от своего имени, но он не может ни объявить войны, ни заключить мира, без ведома Порты. Несмотря на это, случалось неоднократно, что ханы затевали (начинали) войну по собственному почину; также Порта принудила их несколько раз к поступкам, которых в дальнейшем она не поддерживала. //4 Девлет-Гюрай-хан¹⁴, отец Арслан-Гюрай-хана, царствующего ныне, получил приказ Порты осквернить убежище Карла XII и погнать его на Бендер: между тем Порта отказалась признаться в этом насилии, бросила всю вину на хана и свергла его спустя некоторое время; приказ турецкого султана еще сейчас в руках Нурседин-Керим-Гюрая¹⁵, младшего сына Девлет-Гюрай-Хана; он показывает его всем, кто захочет его видеть, чтобы оправдать поведение своего отца и выставить перед глазами всего света столь малую верность, которую выказала Порта в этом случае.

<страница 3> Я не вижу, чтобы наши историки исследовали происхождение зависимости татарского хана; между тем это достаточно интересный факт — и я считаю себя обязанным огласить исследования, сделанные мною по этому поводу. В XV веке Малая Татария находилась в ужасающем беспорядке¹⁶, расстройстве и накануне своего разрушения. Три хана царствовали одновременно: Менши-Гюрай, который имел наиболее очевидное право на престол, был свергнут и принужден удалиться в город Манкуп, который принадлежал еще тогда генуэзцам. Магомет 2-ой, завоеватель Константинополя, опасаясь, что генуэзцы, хозяева наибольшей части Крыма и московиты, завладевшие уже многочисленными провинциями государства Капсчак, не захватили и остальное, захотел поддержать татарских князей и прекратить их раздоры, которые несомненно повлекли бы за собою окончательное разрушение этой монархии; действительно изгнал крымских генуэзцев; взял город Каффу и Манкуп и увел пленником в Константинополь свергнутого хана Менгли-Гюрая. Пуфдорф и другие историки свидетельствуют, что он не заменил ему государство, но эти авторы совершенно не упоминают об условиях, на которых он возвел его вновь на трон, и которые есть основа подчинения, в котором находятся ныне татарские ханы. Менгли-Гюрай-хан, в надежде получить обратно свободу и поклялся от своего имени и от имени своих преемников в подчинении и в ненарушимой верности Порте; он согласился, чтобы ханы возводились на трон и лишались его по указанию великого повелителя (турецкого султана) и обещал, что он и его наследники будут воевать и заключать мир в интересах //5 Оттоманского государства, все это на следующих условиях:

1. Что великий повелитель должен будет возводить на престол Татарии только князя из расы Чингиз-хана.

2. Что Порта никогда не лишит жизни, по каким бы то ни было причинам какого-нибудь хана или князя из рода Гюраев.

3. Что государство хана и даже земли, принадлежащие <страница 4> их крови — будут неприкосновенными убежищами для тех, кто захочет в них укрыться.

4. Что будет читаться кутбэ хана, т. е. что будет произносится всенародная молитва за него в мечети, после молитвы за султана.

5. Что какая-либо вещь, испрошенная ханом у Порты в виде просьбы, никогда не будет отказана.

6. Что хан в войсках воздвигнет пять бунчуков; он просил шесть, как у турецкого султана, но ему разрешили только пять; теперь даже и эти разделены, — у хана — два, а остальные три — разделены между калга-султаном, нурадин-султаном и Ширин-беем; все же хан приказывает прикреплять не меньше чем пять к его знамени, когда он идет на войну.

7. Что во время войны Порта должна будет давать, на каждый поход сто двадцать бурс (бурса — сумма в пятьсот экю французских денег), для содержания своей гвардии и восемьдесят бурс для мирз капикули. Турецкий султан поклялся со своей стороны от своего имени и от имени своих преемников: выполнять эти условия до тех пор, пока ханы будут верны своим обязательствам¹⁷.

Что же касается до обычного и застарелого мнения о будущем наследовании татарских ханов оттоманского престола, в случае отсутствия наследников мужчин царствующего дома¹⁸, я не знаю, откуда оно проистекает и я могу поручиться, что на это многие смотрят в стране, как народное заблуждение, в основе которого лежат только мечтания некоторых старинных астрологов: осведомлялся об этом у ханских министров, я справлялся у татарских историков и я не нашел ничего подобного. Действительно, если оттоманский род пришел бы к угасанию, турки не могли бы избрать //6 себе другого императора, как только какого-нибудь князя из царствующего дома в Татарии, но я осмеливаюсь утверждать, что ни ханские министры, ни сами князья, ни лица наиболее осведомленные в истории Татарии, не имеют никакого представления о каком-либо договоре, существующем <страница 5> между турецким императором и татарскими ханами, который давал бы последним права на константинопольский трон. Я не знаю, существует ли в конце концов в архивах Турецкой империи какой-нибудь частный договор, забытый и неизвестный даже самим князьям татарским, который давал бы повод таким притязаниям: но было бы странно, если бы министры этого двора, которые дали мне детальные сведения о всех условиях, на которых ханы подчинились Порте — не имели никакого представления о пункте, достаточно важном.

Одна вещь могла породить это заблуждение, или, по крайней мере, способствовать его продолжительному упрочению в умах тех, которые были уже им наполнены. Это то, что случилось с Хаджи-Селим-Гюрей-ханом¹⁹. Этот принц, царствовавший в конце последнего столетия и в начале нынешнего, равно достойный одобрения, как король, как полководец, как солдат и как человек, победивший в одном и том же походе немцев, поляков и московитов, спасший религиозное знамя, едва не выхваченное и восстановивший дела Оттоманской империи, пришедшей в упадок — янычары хотели вывести его на константинопольский трон: он их поблагодарил, ответил, что не нарушит обязательства, принятые на себя его предками по отношению к Порте — для него невозможно, и что, кроме того, он считает недостойным для себя взойти на турецкий престол, путем предательства. Усмиривши мятеж янычаров в свою пользу, он только попросил, как награду и получил от турецкого султана разрешение совершить паломничество в Мекку. С тех пор как ханы превратились в вассалов Порты, он был первым принцем, которому эта милость была пожалована: великий повелитель (тур[ецкий] султ[тан]) отказывал им в этом, опасаясь, чтобы какой-нибудь из принцев такого высокого происхождения, находясь в Мекке, не поднял народ в свою пользу, чтобы овладеть этим городом //7 и заставит объявить себя наследником калифов. Селим-Гюрей-хан, вплоть до своей смерти, пользовался таким большим уважением в Турции, <страница 6> что великий повелитель называл это своим отцом; что явствует все приказы его времени. Порта, в благодарность за его заслуги объявила, что только его потомки могут возводиться на татарский трон и что более далекие родственники, по боковой линии, могут быть ханами, только после полного истребления его линии, что с тех пор соблюдалось очень строго: даже знать приняла присягу в там, что они не будут повиноваться никакому князю из татарского рода, до тех пор, пока будут существовать отпрыски ветви Хаджи-Селим-Гюрая²⁰.

Семья крымских татар в пути. Гравюра Х.Г. Гейслера. 1794 г.

Ханы чувствуют всю тяжесть подчинения, в котором они сейчас находятся, но для них нравственно невозможно освободиться от него. Совсем не ложная надежда восшествия на турецкий престол удерживает их, потому что они признают сами, что не имеют на это никакого установленного права, но они скованы бесконечными трудностями, на которые им пришлось бы натолкнуться, если бы они пожелали сбросить ярмо: Порта приняла слишком хорошие меры предосторожности, чтобы лишить их всех средств и главным образом, чтобы завоевать преданность знати; прежде всего, им нужно было бы преодолеть предрассудки магометанства (в подлиннике — магометизма), очень твердо установившегося сейчас в Татарии, и заставляющего всех мусульман смотреть на турецкого султана как на наследника калифов, хранителя ключей Мекки и главы религии; они встретились бы также с непреодолимыми препятствиями со стороны князей их крови. Все же иногда ханы выходят из состояния подчинения. Девлет-Гюрай²¹, получив приказ о свержении от Порты, приказал раздеть офицера, привезшего ему этот приказ и надевши на него баранью шкуру, посадил его на осла и приказал выслать его из Крыма, но это непокорство, которому нельзя дать названия восстания, не имело никаких последствий; этот принц остался еще править два или три месяца и после того был свергнут и даже удален в изгнание. Могущество татарского хана //8 <страница 7> приближается более к монархизму, чем к деспотизму. Он не получает никаких доходов с земель или от своих подданных и не может изменить что-либо в привилегиях знати; он не смог бы даже, следуя первобытным установлениям царства, изгнать какого-нибудь аристократа, без ведома беев. Бенгли-Гюрай-хан, наказавши дворян принимавших участие в восстании Ширин-бея и способствовавших изгнанию Сеадет-Гюрай-хана, захотел укротить знать, для этого он составил проект уничтожения беев или глав высоко-поставленных родов и установить своего визиря, главу всего дворянства²². Дворяне Крыма и ногайцы, взбунтовались при этом предложении и хан, видя, что он готов зажечь мятеж еще более опасный, чем только что им усмиренный, был принужден оставить эту попытку. В конце концов, каким бы мягким не было татарское правительство, с тех пор как ханы делят авторитет турецкого султана, они допускают довольно часто вспышки оттоманского деспотизма. Влияние хана у Порты изумительны, в особенности, во время войны, ему не отказывают ни в чем. Девлет-Гюрай-хан, находясь в Адриаполе, где был в то время двор, после того как он взял отпуск и простился с султаном, чтобы вернуться к себе — в ту минуту, как садился на лошадь, остановился на некоторое время с одной ногой в стремени, а другая нога на камне приступка. Турецкий султан спросил его о причине, мешающей ему отправиться в дорогу, и хан ответил, что он не сядет до тех пор на лошадь, пока ему не принесут головы Балтаджи-Мехем-паши, великого визиря, к которому он питал ненависть со времени мира на Пруте²³. Этот министр был казнен и его голова была послана хану вместе с головой Реиз-эфенди, и янычара ага²⁴, на которых он изъявил некоторое неудовольствие в беседе с великим повелителем. Этот пример не единственный, я мог бы привести и другие, но и этого достаточно для того, чтобы доказать насколько почитается хан в Порте. Хотя великий повелитель и властен назначать на татарский престол <страница 8> того из принцев, кого ему захочется, между тем, когда хан умирает, он заботится о том, чтобы в последние минуты указать //9 Порте того из принцев его крови, которого ему желательно было бы увидеть в качестве наследника; Порта обыкновенно относится с уважением к его последней воле и почти всегда назначает того, кого он указывает²⁵. Селим-Гюрай-хан при смерти потребовал теперешнего хана, который ему наследовал. Порта утверждает обыкновенно хана; великий повелитель посылает ему тогда офицера, который передает ему его письмо, саблю, два плюмажа, шубу соболью или из черной лисицы и многие тысячи цехинов (золотая монета, равная 3 серебр. рублям). По прибытии офицера собирают главный «диван», на котором присутствуют все султаны, все беи и все главные чиновники двора. Всенародно читается письмо великого повелителя; хан надевает на себя шубу, опоясывается саблей, прикрепляет плюмажи к своей шапке, усаживается на своем троне и все вельможи двора целуют ему одежды — в этом заключается вся церемония. Приказ о низложении хана, равным образом, доставляется ему офицером Порты, который, как можно представить, очень плохо принимается: иногда даже хан не дает ему аудиенции; офицер передает письмо визирю и принц, по истечении трех дней уезжает в свои земли в Румелии²⁶ или же в место изгнания, и уступает место своему преемнику. Хан татарский призывается иногда в Константинополь для совещания с великим повелителем о важных делах. Он принимается там, как царь: визирь и все придворные вельможи идут навстречу ему за город, в который он совершает торжественный въезд, сопровождаемый всем оттоманским двором. Он садится и пьет кофе с великим повелителем, он носит плюмаж, подобно султану и принимает приношения отряда янычар. Во всех городах, которые он проезжает, паша или какой-либо другой правитель, обязан вместе с ага — (начальником) янычар встречать его за стенами города и идти пешком рядом с его лошадью до тех пор, <страница 9> пока он не предложит им из вежливости, ехать верхом. Военные силы татарского хана очень значительны, он свободно может собрать 150 000 и даже 200 000 человек. Содержание самых больших армий не стоит ему ничего: все дворяне обязаны идти со своими вассалами //10 и каждый солдат носит в своем мешке достаточно, для того чтобы пропитаться три месяца. Что же касается доходов этого принца, то они очень посредственны и едва доставляют ему необходимое для поддержания звания императора: вот точная выписка (точный счет).

Все это составляет в общем, 4 000 000 ливров на наши деньги и к тому большую часть своих доходов, он выдает <страница 10> в виде жалования, — калга-султану, нурадин-султану, орбею и многим офицерам двора.

Хан является наследником, кроме этого, всех дворя[н], умирающих без наследников, до седьмой ступени, включительно, т. е. родственники на восьмой ступени не имеют никакого права наследства, но это очень незначительные суммы; он отказывается, к //11 тому же, от наследств, достигающих 500 крымских пиастров в пользу принцессы олу-хнани, от 500 до 1000 в пользу принцессы анабеи, от 1 000 до 1 500 в пользу своего деффедара³⁴ и оставляет себе только наследства достигающие 2 000 и выше: ему принадлежит также «десятина» в деревнях Челеби, не имеющей также большого Значения. Кроме ежегодной дани, которую принцы Молдавии и Валахии платят хану, первый обязан посылать ему при его восшествии на престол карету, запряженную шестью лошадьми и 2 000 цехинов, а второй 1 000 цехинов и коляску, запряженную таким же образом. Несмотря на это, хан в течение года требует беспрерывных даров от этих двух принцев, подчиненных ему, из страха, почти всецело; действительно, хан может их свергнуть, только попросив об этом Порту³⁵. Можно отнести к числу доходов хана значительные подношения, получаемые им от вельмож, Порты и довольно часто от иностранных держав.

Когда хан пишет иностранным властям, он принимает следующие титулы: Я, Гюрай, милость Божьей, император татар, черкесов, Дагестана, но он титулует себя более скромно и умеренно, когда пишет Порте³⁶.

О султанах и принцессах

В Татарии дают наименование султана всем принцам царствующего дома; они не находятся в таком заточении, как принцы Оттоманского дома и пользуются полной и неограниченной свободой; их особы священный великий повелитель (турецкий султан) не может лишить их жизни, по каким бы то ни <страница 11> было сообращениям³⁷. Те, кто находятся на службе, пребывают при дворе или в их ведомствах, другие же находятся в Румелии в владениях, которые Порта им дала, как удельные. Очень много их в земле черкесов — это сюда имеют они обыкновение укрываться, когда им дают какой-либо повод к неудовольствию. Редко они остаются там в покое, и они повергают хана часто в //12 большие затруднения, делая, по собственному почину, набеги на Россию, или восставая против него и побуждая к восстанию черкесов³⁸.

Все султаны имеют уделы и пенсии от Порты; но эти средства недостаточны, принимая во внимание положение, поддерживать которое обязывает их происхождение; они имеют каждый многочисленную свиту мирз из главных родов, которые присоединятся к ним и разделят их судьбу; эти мирзы одеваются и питаются за счет султанов, содержащих их настолько хорошо, насколько им позволяют их средства. Эти принцы пользуются иногда помощью в поисках денег. Как только какой-нибудь султан лишается средств и он не находит где занять, он посылает мирзу к какому-нибудь паше с любезным письмом и с подарком, состоящим из татарского ножа, пары пистолетов и тому подобной безделицы, паша понимает, что это означает и посылает ему в ответ хорошую сумму. Он остережется поступить иначе, из опасения, чтобы султан, взошедши на престол, не заставил его раскаяться в этом, что он не отнесся к нему с должным почетом или даже, не ожидая этого времени, он не сыграл бы с ним какой-нибудь плохой шутки, как только он найдет случай для проявления своей мести. Татары и далее турки говорят, в виде пословицы, что надо бояться султана, прежде всего потому, что он также высоко, как рукоятка кнута (бича).

Принцы татарские делятся, в настоящее время, на две ветви, одни — потомки Хаджи-Селим-Гюрай-хана, о котором я говорил достаточно подробно в предыдущей главе; другие — более отдаленные родственники, которых называют Чабан-Гюрай или Гюрей-Пастухи. Ханы и все принцы татарского дома имеют почти всегда женами рабынь и всегда черкешенок, они не соединяются между собой и не женятся на девушках первых, высокопоставленных родов, их жены рассматриваются ими не столько как принцессы, сколько как орудия рождения султанов. Отсюда вытекает отсутствие уважения у принцев к их матерям; ихвестно³⁹, что они доходили по отношению к ним, до крайней жестокости и даже до лишения их жизни: я мог бы привести примеры по этому поводу, но я умолчу об этом. Напротив, уважение матерей к их сыновьям, султанам, //13 необычайно; после смерти их мужей, они пребывают в гаремах их сыновей, не допускающих их к своему столу; они стоят в то время как они едят и садятся за стол только после тоге, как их сыновья дадут им на это разрешение. Не пренебрегают ничем, чтобы воспитать в султанах чувства, достойные их происхождения. С того момента как они выходят из-под опеки женщин, им выбирают воспитателей⁴⁰, способных внушить им нравственные правила; иногда усилия воспитания не в силах удержать их от распущенности, к которой приводит их дурная природа в соединении с уверенностью в безнаказанности. Но, между тем, я должен сказать в похвалу этим принцам, что среди них есть много превосходных и очень мало действительно дурных. В длинном ряду принцев, восседавших на татарском троне, начиная с Чингиз-хана, насчитывают очень немногих, заслуживающих, по справедливости, имени тирана. Эти принцы, прежде чем достигнуть трона, ведут долгое время частную жизнь, они испытывают превратности жизни, и зная права человечества — редко случается, что, поднявшись на высшую ступень, они злоупотребляли бы их могуществом, чтобы угнетать народы. Первое чувство, которое стараются внушить этим принцам, начиная с детства — это великодушие^* (щедрость), как первый и подлинный признак величия; и действительно, они так щедры, что они считают очень большим позором привязываться к какой-нибудь вещи⁴¹. <страница 13>

Горские татары и евреи. Гравюра Х.Г. Гейслера, 1794 г.

Они отдают все, что имеют, вплоть до их собственной одежды: у султана имеется, по обыкновению, только одно платье, под которое кто-нибудь из окружающих его лиц берет обеспечение в тот день, когда он надевает его на себя: проносивши его некоторое время он отдает его первому, назначившему время (срок). Когда им советуют сохранить что-нибудь, на случай нужды или //14 бедности, они спрашивают, упоминает ли история о том, что какой-нибудь принц их рода умер от голода. Даже хан любим и уважаем своими подданными (своим народом) только по причине своей щедрости; он отец всего дворянства, все бедные дворяне, приезжающие ко двору, одеваются и содержатся на его счет, что отрывает значительную часть его доходов.

Почти все сыновья ханов и султаны на службе воспитываются в Черкесии у беев, данников хана, чрезвычайно заискивающих в этой милости и почитают бесконечной почестью для себя быть их аталик или их воспитателями и принять на себя заботы об их образовании. Эти принцы пользуются этим, для того, чтобы приучить, таким образом, очень рано их детей к труду и к тяготам войны, заставляя их воспитываться среди народов, постоянно военных, и чтобы, в то же время, привязать к себе черкесов, польщенных этим знаком доверия со стороны их правителей⁴².

Принцессы из дома Гюреев пребывают, обыкновенно, в гареме наиболее близкого родственника, пока не представится для них какой-нибудь выгодный брак. Они выходят замуж только за мирз из рода Ширин, иногда за дворян других высокопоставленных родов и очень редко за турок, очень знатных.

Когда хан выдает замуж одну из своих дочерей или свою близкую родственницу, он выбирает всегда очень бедного дворянина, чтобы помочь ему разбогатеть. Приданное принцессы, выдаваемой замуж ханом, весьма значительно: необходимо, кроме того что он дает деньгами и другими предметами, чтобы в приданном имелось еще то, что называется тогус онтоще⁴³ или девять раз <страница 14> девять, т. е. девять раз девять шуб, девять раз девять тюфяков, покрытых золотыми, серебряными, и шелковыми тканями, девять раз девять покрывал, чрезвычайно богатых и девять раз девять простынь. Если хан не в состоянии сделать эти затраты, эти принцессы не выйдут никогда замуж. Как только султан восходит на престол, он считает самым важным своим долгом //15 устроить принцесс, самых близких своих родственниц, и он не пренебрегает ничем, чтобы обеспечить себе то, что необходимо для приданного по обряду. В конце концов, дворяне, которых ханы избирают и принуждают разделить ложе принцесс, платят очень дорого за честь соединения с царским домом и выгоды, которые они могли бы из этого извлечь. Часто они теряют свою свободу и свой покой; они принуждены лишиться своих наложниц, чтобы сохранить мир и превращаются в вечных рабов гордости и ревности их жен. Некоторые из них дошли, по отношению к их мужьям, до крайностей, до убийства их собственноручно или же приказывая их убить. Один Ширин-мирза, по прозванию Хаджи-Тишак, который женился на дочери Давлет-Гюрая-хана, сестре нынешнего хана, был принужден бежать и долгое время странствовать, чтобы укрыться от гнева своей жены. Каждый раз, когда какой-нибудь мирза хочет лечь с принцессой, на которой он женился, он должен выйти со стороны ножек кровати, поцеловать ей ноги и спросить у нее разрешения остаться, она принимает его или, высылает, если она не расположена его принять.

О высших чинах (санах) царства (ханства)

Шесть высших чинов государства — это саны калга, нурадина, Орбея, и трех сераскиров или генералов ногайцев⁴⁴. Калга и Нурадин должны быть непременно султанами, остальные четыре сана жалуются обыкновенно принцам, но случается иногда, что они поручаются и простым мирзам.

Калга-султан — первое лицо после хана, он — собственно начальник (викарий) государства. Когда хан умирает, то бразды правления по праву переходят к нему, до прибытия преемника <страница 15> но это только в случае смерти, в случае — отсутствия, — есть всегда каймакам⁴⁵. Если хан не хочет или не может принять участия в походе — то калга берет на себя командование войсками и в случае его отсутствия — Нурадин. //16

Резиденция колга-султана⁴⁶ — в городе, находящемся в пяти лье от Бахчисарая, называющемся — Акмесчид⁴⁷; у него есть свой визирь, свой де-стердар⁴⁸, свой диван-эффенди, свой кади, и в общем, его двор составлен из тех же чиновников, что и ханский; у него, как и у хана, есть анабей и олухани, чины, жалуемые им его женам и его наиболее близким родственницам и которым присвоены те же привилегии: о них будет говориться ниже. Колга-султан заседает каждый день в своем «диване», в который можно, как и в большом «диване» апеллировать все приговоры, вынесенные «кади» или судьями, заместителями кази-аскера, в областях, подвластных колге. Этому дивану подведомственны, таким образом, все преступления его округа, даже если идет дело о смертном приговоре; но калга не имеет права дать окончательный приговор, он только разбирает процесс и посылает илам или протокол своего кади в большой диван, где хан произносит смертный приговор, следуя приговору муфтия и кази-аскера. Можно не признать, отвергнуть приговор дивана калги и попросить, чтобы дело было направлено в большой диван. Начальство калги-султана простирается исключительно от Акмесчида до Каффы. Приказания, отдаваемые им для привлечения кого-либо к суду, его военные приказы, его пропуска и все повеления имеют ту же силу, что и ханские⁴⁹. Его доходы состоят из 10 000 пиастров из таможни Карафу, ему и принадлежащей, 5 000 — солончаков Кера, 3 000 — из таможни Каффы, 2 500 — бал-акспези — медовые деньги от князя Молдавии и 1000 — от князя Валахии, дань, выплачиваемая этими князьями ему отдельно, независимо от того, что они дают султану. Кроме того, он имеет подушную подать от христиан некоторых городов, которую отдает офицерам своего двора. Он наследует, как и хан, от всех мирз, умирающих в его округе без наследника до восьмой ступени родства; но он также уступает наследства ниже 2000 крымских пиастров своей улв-хани, своей анабеи и своему дефтердару. <страница 1б>

Когда калга отправляется в поход, он не имеет права требовать от своих кадиликов или уездов своей вотчины тех же податей и оброков, как хан, но только христианские подданные, которые зависят от него обязаны доставить ему известное число лошадей, //17 повозок и продуктов.

Нурадин-султан — второе лицо; он по отношению к калга, представляет то же, что и калга по отношению к хану. Если бы в промежутке между смертью хана и прибытием его наследника, калга умер, то Нурадин был обязан, по закону взять на себя регентство. За отсутствием хана и калги, он берет на себя командование армией: подобного рода произошел в нынешней войне Черкесии: хан счел неуместным участвовать в походе; Калга-султан отказался идти, и Нурадин стал во главе войск.

Этот принц имеет своего визиря, своего дефтердара, своего диван-эффенди и своего кади; но у него нет ни улу-хани, ни акабеи; он не заседает в диване и его кади не имеет никакой юрисдикции; но только если Нурадин командует войсками, его кади делается кази-аскером или военным судьей. У нурадина нет определенного места пребывания, он живет всегда в Бахчисарае и удаляется от двора только в том случае, если ему дано поручение. Он имеет в качестве доходов 4 000 пиастров от таможни Оркапу, 1500 — от солончаков этого же города, 1 000 — из казны хана, 5 000 — «медовых денег», получаемых ханом из Молдавии и 500 — из Валахии; он не имеет отдельного права на дань, как калга. Он получает кроме [того]⁵⁰ поголовную подать у некоторых христиан, но он уступает ее некоторым офицерам двора.

Крымскотатарские мурзы. Гравюра Х.Г. Гейслера, 1794 г.

Орбей — правитель Оркапу, — это третий чин в государстве; между тем, он жаловался иногда некоторым из мирз Ширинского <страница 17> рода, в вознаграждение за выдающиеся услуги, оказанные ими, или же потому что они очень близки (благодаря бракам) к царствующей фамилии. Доходы, связанные с чином Орбея заключаются в 5 000 пиастров из соляных промыслов (солончаков) Оркапи, 300 — «медовых денег» — Молдавии и 150 — Валахии; кроме того он имеет право на три барана из каждого стада, пасущегося на пастбищах Оркапи.

За этими тремя чинами идут сераскиры или генералы, начальники трех племен ногайцев: из Бужака, из Иетсана, из Кубана⁵¹. Эти сераскиры-вице-короли этих провинций, и в военное //18 время они командуют войсками их округов, под управлением хана — главнокомандующего войсками.

Сераскиры⁵² имеют своих визирей, своих дефтердаров, своих диван-эффенди, своих кади и в общем, их двор подобен двору хана, они заседают ежедневно в их «диване» и решают окончательным приговором все дела гражданские и уголовные подданных — не дворя[н], разночинцев их областей. Мирзы обращаются с просестом⁵³ в гражданских делах, в диван хана, но во всех уголовных делах и в государственных преступлениях, они подчинены, как и простолюдины — юрисдикции сераскиров, которые приговаривают их к смерти без права обжалования.

Ежегодные доходы сераскира Буджака заключаются в одном пиастре с каждого дома его орды и одном барашке с каждой деревни; орда обязана, сверх этого, дать ему пятьсот быков, если он поступает на службу.

Сераскир из Иетсана имеет пиастр с палатки⁵⁴, одного барашка от каждого мирзы, начальника гула, или же с известного числа шатров, и триста быков в случае своего вступления в должность.

Сераскир[у] из Кубана принадлежит наилучшая доля: он получает десятину со сбора зерна в его орде, ежегодно одного барашка с каждой палатки, и восемьсот быков после приезда, вступления в должность. Деревня Кагшу⁵⁵ на Кубани назначена ему, как резиденция, но он почти никогда там не живет и находится постоянно в шатре. <страница 18> Орда Янбойлук⁵⁶ не имеет совсем сераскира: хан назначает туда каймакама⁵⁷. Когда войска этой орды находятся в походе, каймакам⁵⁸ сопровождает их до того места, где должно произойти объединение армий и возвращается в свой округ; эти войска, не имея отдельного начальника, находятся под начальством сераскира, главнокомандующего войсками.

Шесть должностей, о которых я говорил, замещаются назначением хана, как и все должности в ханстве, но он может назначить калгу только с согласия Порты, посылающей новому калге //19 2000 цехинов и шубу Самура⁵⁹. Также хан назначает всех визирей, зависящих от султанов на месте.

Существует два сана для принцесс: я уже говорил о них по поводу Калги: один — анабей, который хан обыкновенно жалует своей матери, какой-нибудь другой жене своего отца, если есть в живых или же одной из своих жен; другой — улу-хани, который он имеет обыкновение давать старшей из своих сестер или своих дочерей. Имеются доходы, связанные с этими отличиями: улу-хани имеет пять деревень, подвластных ей и получает подушную подать с христиан Бахчисарая и евреев дворца⁶⁰; анабей также имеет известные преимущества. Эти принцессы имеют нечто вроде юридических полномочий над подданными, подчиненными им; они разрешают их распри гражданского характера, заключают их в тюрьму и налагают на них денежные штрафы. Юридическими администраторами с их стороны являются киайи⁶¹, они заседают у чукуркапи, одной из дверей ханского сераля, ведущего в гарем.

Можно указать еще и на третий сан для женщин — это каснадар-бикеше, или казначея внутренних покоев сераля, но он чрезвычайно ниже первых двух, все же хан жалует его какой-нибудь из своих жен.

О главных чиновниках

Муфтий — глава и хранитель закона; ему принадлежит первое место после султанов и Ширин-бея, он дает свои решения <страница 19> (с точки зрения) относительно закону. С ним советуются относительно всех пунктов, образующих распрю, тяжбу и его фетава или поучения, сентенции служат формулами (образцами) кадаям в их приговорах. В Крыму есть высший интендант над всеми вакуфным имуществом, т. е. — имуществом, посвященным на богоугодные дела, как мечети, госпитали, школы, ханы (?)⁶² и общественные фонтаны. Он должен заботиться о том, чтобы все шло согласно правилам, приказывает доставлять ему отчеты. //20

Мутсаэлли или начальниками главными, следит за их отправлением дел и заботится о том, чтобы помешать им совершать злоупотребления, которые они могли бы сделать.

Визирь, собственно говоря, первый чиновник государства, хотя саном муфтий и выше его; он первый министр, высший хранитель ханского имущества; все дела государства находятся в его руках. Он отличается от турецкого визиря в том, что он никогда не командует войсками и что он никогда не произносит приговоров в диване, потому что им всегда управляет принц; но когда хана кет в Крыму и он не увозит его с собой, он делает его каймакамом и передает ему высшую власть.

Установленные доходы, связанные с визириатом Татарии очень скудны; они ограничиваются 5000 пиастров из таможни Гэзлевэ, 1 500 — из казны хана, 50 — из «медовых денег» Молдавии, 1000 — от хатмана из Дубоссара, 2 000 — от воеводы яли и 2 400 — от субаши из Кавшана. В Крыму есть шесть деревень, с которых десятина, подушная подать и все доходы принадлежат визирю. Христиане этих деревень обязаны давать ему, когда он идет на войну, 24 бурсы бешеликов⁶³, составляющие в общем — 1500 пиастр, известное число лошадей и повозок и одну палатку, шествующую во главе его военного обоза. Это все, что имеет визирь определенного дохода, но случайные его доходы очень значительны.

Казир-аскер или высший военный судья передает все приговоры в диван, после решений муфтия; его частный суд ведает <страница 20> всеми тяжбами, возникающими среди дворян, как это увидим ниже, в отделе о правосудии.

Каснадар-баши или великий казначей хана заведует счетом всех доходов хана.

Дестердар приблизительно то же, что главный контролер, он ведет списки и счета всех расходов государства. Когда хан умирает, он накладывает печать на все вещи до того момента, пока тело не будет перенесено в погребальницу. Обычай требует, чтобы печать эта сохранялась в продолжении трех //21 дней, несмотря на присутствие наследников.

Ахтаджи-бей — главный конюший. В торжественные дни, прежде чем хан направится в мечеть, он садится на лошадь и прогуливается некоторое время; он держит также стремя хана, когда он садится и опускается с лошади.

Килерджи-баши или великий дворецкий ведает всеми мельчайшими обстоятельствами жизни ханского дома.

Кушеджи-баши или великий сокольник имеет своей обязанностью только подавать сокола хану и снимать его с его руки. Это место всегда занимается каким-нибудь знатным ногайцем.

Диван-эффенди — секретарь государства, у него образуются все экспедиции в Порту и по заграничным делам; он также хранитель всех списков и всех писем. Он стоит во время заседания дивана и он читает все письма и все бумаги, которые хан назначает к чтению.

Капиджи-баши — его главный⁶⁴ обязанностью является вводить послов; он идет им навстречу и провожает их на аудиенцию хана. Он присутствует на собраниях дивана, стоя, и вооруженный большим серебряным жезлом: его обязанность — накладывать ханскую печать на все отправляемые приказы.

Капиджилар-киайаффи — нечто вроде привратника дивана; он находится у двери чтобы получать и подавать <страница 21> прошения. У него такой же большой жезл, как и капиджи-баши, но его посеребрено только в некоторых местах.

Все главные придворные должности должны быть заняты мирзами, исключая должности муфтия, кази-аскера и диван-эффенди, которые, будучи должностями, относящимися к закону, не требуют знатности. Дворяне родовитых семей презирают вообще всякую службу, даже визириат, поэтому все должности замещаются только мирзами капикули. //22

О ханском доме

Ханский дом или ханская свита состоит из довольно большого числа чиновников или офицеров и слуг: подробности не интересны; все же я сделаю несколько замечаний на этот счет, чтобы доказать, что я старался ничего не выпускать.

Селиксар или оруженосец, который носит ханскую саблю и идет впереди хана каждый раз, когда он отправляется на какое-нибудь торжество, церемониал. Кулар-агасси, которому хан поручает надзор над всеми мирзами, прибывающими по его приказу, ко двору, для наказания; в помещении этого чиновника читают им приговоры; эта должность всегда замещается знатным лицом. Маленький каснадар или частный казначей хана. Баше-тшиокадар или первый лакей.

Агхир-киайасси — или интендант, начальник конюшен.

Саратче-баши — или интендант, начальник платья.

Касне-киатиби — или казначейский служащий.

Муасебе-киатиби — счетовод.

Киатиби или приказчики (слуги) диван-эффенди.

Шербетши или виночерпий.

Тшегнени-гиер⁶⁵ — подающий блюда на ханский стол и отведывающий их прежде чем принц к им прикоснется.

Астши-баши или — великий повар; сорок знатных пажей под начальством селиксара, двенадцать пажей, рабов-черкес, под начальством шербетши; восемь поваров; четыре офицера; двадцать четыре лакея; двенадцать конюхов или стременных; двадцать четыре слуги для соколиной охоты; шесть слуг за собаками. Кроме <страница 22> того, есть мехтер-баши или начальник музыки и двенадцати музыкантов; этот мехтер-баши получает подушную подать в ханском государстве со всех цыган, которые ему всецело подчинены.

В гареме есть два кизляр-аги и четыре евнуха.

Сыновья хана имеют, кроме того, еще своих отдельных слуг. //23

О разделении людей в Крыму и о дворянстве (знати)

Обитатели Крыма делятся на свободных людей, вольноотпущенных, которых называют тарканами и рабов. А свободные люди — на дворян и простолюдинов. Народо⁶⁶ совсем не в крепостной зависимости; все татары и ногайцы — свободны и только подчинены военной службе. Рабы-иностранцы или их потомки: черкесы, абазы, грузины, калмыки, захваченные в набегах или купленные в торговле или же европейцы, похищенные и увезенные во время войн с христианскими властями.

Татары придают очень большое значение дворянству и впадают в это заблуждение так глубоко, как никакая другая нация. Торговля считается у них унизительной; мирза, который вздумал бы заняться торговлей, будет сочтен лишенным дворянского звания и потеряет уважение равных к себе. Они не совершают неравных браков и берут себе в жены только девушек знатного происхождения, что не мешает им иметь наложниц, дети которых, согласно магометанского закона, такие же законные, как остальные и даже имеют право наследства после их отцов.

Дворяне называются мирзами и различают между ними два класса: одни — потомки древних завоевателей Крыма, другие — капикули, получившие дворянство путем возвышения их предков на высокие должности.

Первый класс образуется из пяти семейств, подразделяющихся на бесконечное количество ветвей, носящих одно и то же семейное прозвище, присоединенное к имени обряда обрезания. <страница 23> Я не считаю (не отмечаю) в этой категории царствующий род, так как, бесспорно, это один из наиболее древних и знаменитых между правителями мира, давший, несомненно, наибольшее число монархов, обладавший самыми обширными государствами и родивший больше всех — завоевателей, между ними Чингиз-хана и Тамерлана, князей, слава которых распространилась по всему свету. Каждый из пяти родов, о которых я буду говорить, //24 имеет своего отдельного бея⁶⁷, являющегося его главой и который всегда по возрасту старше всех дворян рода.

Первый и самый знатный из пяти знаменитых родов Крыма — это род Ширина, притязающего иметь большие права на престол, чем царствующий дом, основываясь на старинной традиции, утверждающей, что Ширин, спутник (союзник) Чингиз-хана, вошел первым в Крым и сам завоевал его, но, по-видимому, этот Ширин был лишь одним из начальников великого завоевателя. Самый старший в роду — бей, как представитель и глава первого, наиболее многочисленного и наиболее могущественного дома, на него смотрят как на защитника государственных законов и народной свободы и он считает своим долгом охранять их, насколько он в состоянии от посягательств ханов и Порты. Можно сказать, что Ширин-бей после хана, самое значительное лицо во всем Крыму, хотя калга и Нурадин и превосходят его по сану. Ему принадлежит первое место в диване, после султанов, у него есть, как у хана, свой калга и свой Нурадин, чего не имеют беи других родов; эти калга и Нурадин — дворяне семейства, достигающие этих почестей по возрасту, и передающихся всегда по порядку рождения: когда бей умирает, калга делается беем, а Нурадин — калгой.

Ширин-бей имел раньше такое могущество и такое влияние в Крыму, что он несколько раз низложил хана. Не надо заходить слишком глубоко вдаль, чтобы найти пример. Так как Сеадет-Гюрай-хан дал повод к неудовольствиям крымскому <страница 24> дворянству и Аджи-Ширин-бей, поддержанный отрядом в двадцать тысяч человек, приказал ему объявить об изгнании из Крыма. Этот принц оказал только лишь очень слабое сопротивление и был принужден уступить силе. Порта закрыла глаза на этот бунт и назначили на его место Мехемет-Герая⁶⁸, но так как этот приемник так же не пришелся по вкусу Ширин-бею, он принудил его вернуться в Аккирман и потребовал другого. Этот вторичный мятеж принудил Порту принять решение наказать крымскую знать, она предложила с этой целью трон Каплан-Гераю, отказавшемуся, //25 говоря, что он рожден для того чтобы быть татарским государем, но не для того, чтобы быть их палачом. Бенгли-Гюрай не был настолько деликатен, он отправился в Крым, где бунтовщики его обожают. По своем прибытии он собрал, согласно обычаю, большой диван, на котором Ширин-бей обязан был присутствовать. Он, действительно, явился туда и все было подготовлено, для того, чтоб убить его. Он был предупрежден об этом одним из своих офицеров, сообщившему ему это в той же самой зале дивана; он сейчас же под предлогом кровотечения из носа, вышел и имел время убежать; он удалился в Черкесию и оттуда вернулся в свои поместья, где нашли неудобным на него напасть, где он и умер, очень старым и в совершенной безопасности. Это восстание стоило жизни большому числу мирз, не смогших укрыться от казни.

Род Ширинов заключил больше всего браков с царствующим домом, именно между дворянами этого рода почти всегда ханы выбирают супругов для своих дочерей или для своих самых близких родственниц.

Ширин-бей и его калга носят бороду, чем отличаются от ханского дома, где только один хан имеет право ее носить и он отпускает ее со дня своего избрания; также и в остальных четырех родах где это отличие предоставлено только одному бею.

Следующий род — это род Мансур-оглу. Дворяне этого рода также женятся на принцессах Герай. Одна ветвь рода Мансур — <страница 25> оглу есть у ногайцев, известная под именем Каратша, она насчитывает несколько браков с ханским домом.

Третий род Седжевуд, менее знатный, чем два других, но который принцы крови не считают недостойным объединения с ханским домом. //26

Тугра крымского хана Богадира Гирея. 1637 г. Из книги Сагита Фаизова «Тугра и Вселенная» (Москва — Бахчисарай, 2002)

Четвертый и пятый — роды Аргина и Барона⁶⁹. Дворяне этих родов не женятся, обыкновенно, на принцессах, а берут в жены равных себе. Замечают нечто странное в семье Барона: она никогда не делилась на различные ветви и она всегда продолжается по прямой линии — дело обстоит таким образом, что в семье, от отца к сыну, всегда имеется только один ребенок мужского пола, достигающий зрелого возраста и могущий продолжать линию. Таким образом, с незапамятных времен наблюдались что всегда в этом роду было только два представителя: отец — Барон-бей и сын Барон-мирза. Татары объясняют эту странность проклятием одним святым человеком этого рода, навлекшего на себя его гнев, но несомненно — это только необыкновенная игра случая.

Все дворяне первого класса презирают службу всякого рода даже и визириат и единственным их занятием является военное. Когда они не на войне и не при дворе, они живут, с большой пышностью в своих поместьях, они передают от отца к сыну все высокие чувства, встречаемые в Европе у самой высшей знати, они величественны в своих действиях, щедры и принимают всех чужеземцев, проходящих через их земли, с возможной любезностью.

Дворяне второго класса — капикули⁷⁰, предки которых получили дворянство путем замещения высоких должностей. Им недостает очень много, чтобы пользоваться таким же почетом, как дворяне первого класса, они не имеют права заключать прямых браков с ханским домом и даже семьи первого класса пренебрегают соединяться с некоторыми из них. <страница 26> Семьи капикули очень многочисленны, они не имеют право каждая на отдельного бея, как другие, некоторые из них, для того чтобы уравняться со знатью, создает себе подобие бея: семьи Авлан, Узне, Кайа, и Собла, дают титул бея самому старшему в семье, но эти беи считаются таковыми только в своих семьях и не имеют никакого голоса на деле. Хан не одевает их в кафтан, как других беев, между ними есть только один бей, //27 который пользуется известным значением — это бей-Иашелов⁷¹, самый старший из семьи Кудалак, одной из самых важных и самых древних этого класса. Как только бей получил это отличие, он поселился в деревни Иашелов, поместье семьи Кудалак, откуда и проистекает более общее прозвище — Иашелов-бей. Когда хан выдает замуж одну из своих дочерей или родственниц, бей-Иашелов — маршал бракосочетания, он заботиться о том, чтобы все происходило согласно правилам и на него возложена обязанность сопровождать принцессу к месту ее назначения. Как только он выезжает из Бахчисарая со свадебным поездом, вплоть до того места, куда он сопровождает невесту и оттуда до возвращения его в столицу, он распоряжается деспотически повсюду, где проезжает, он имеет право жизни и смерти на[д] всякого рода лицами и не отдает отчета в чем бы то ни было.

Наиболее значительными фамилиями среди капикули являются — фамилии Кудалак, Олан, Кемаль, Эл, Узик, Кайа, Собла и т. д. Все татарские дворяне вместе со своими вассалами образуют кабтэ или племя.

Татарские дворяне возносят войну на такую ступень почета, какую только можно представить, но они не воюют между собой. В собраниях и во время обедов вежливость соблюдается чрезвычайно строго, они следуют один за другим, следуя установленному порядку, никогда не оспаривая его между собою: иногда вельможа первого рода уступает место дворянину следующего рода, если он значительно старше его по возрасту. На их свадьбах напитки разрешены в течение трех дней; султаны сами пьют <страница 27> всенародно вино и ликеры (напитки). Если султан приглашен на свадьбу, он пьет отдельно и если несколько султанов находятся на одном пиру, они едят отдельно каждый; хозяин дома прислуживает им с шапкой в руке. На этих празднествах гости пьют за здоровье друг друга, приподнимая (снимая) шапки на европейский лад. Никогда не возникало ссор между дворянами, даже под влиянием вина, и если поднимается какой-нибудь спор, //28 он сейчас улаживается общими друзьями; у них никогда не бывает того, что мы называем «долгом чести»⁷², считающееся у них самой позорной вещью; их система заключается в том, что истинная храбрость дворянина должна выражаться во время войны и вместо того чтобы стараться пролить свою кровь в единственном и странном сражении, они должны сохранять ее, чтобы мочь пролить ее, при удобном случае, во славу своей родины, в защиту своей страны и за честь своего имени. В Крыму есть также четыре старинных рода «людей закона» или влема⁷³, которых можно причислить к знати, дворянам; они обладают землями, на которых находятся монастыри дервишей — тэккэ и могилы некоторых лиц, считающихся святыми и которых татары посещают из набожности. Среди этих четырех родов самый старший делается шейхом или архимандритом монастыря, принадлежащего его роду и пользуется доходами с него завещанного богоугодным делам, со всех складов и со всех земель, образующих имущество монастыря. Эти четыре великих шейха — шейх Катши, шейх Гёлеш, шейх Тшовунтшэ, шейх Такелу. Остальные тэккэ Крыма им подчинены, их земли — неприкосновенные убежища для всякого рода лиц и они пользуются [с] незапамятных времен очень большими привилегиями.

О разделении земель в Крыму и о феодальных (поместных) законах

Разделение земель и поместные законы в Крыму почти те же самые, что и во Франции в начале монархии. Все земли в Крыму разделены на поместья, принадлежащие дворянам; или прикрепленные <страница 28> к должностям, или в виде достояния простолюдинов, разночинцев. Известное число поместий и деревень образует кадилик или уезд. Насчитывают на полуострове сорок восемь кадиликов, между которыми кадилики — Еникале, Каффы, Судага, и Манкупа находятся в зависимости у великого повелителя (тур. султана). //29

Дворянские поместья — все передаются по наследству и независимы ни от какого другого поместья, ни даже от государства; хан не получает никаких податей, ни ежегодной пошлины Крыма, даже подушной подати с евреев и христиан — только каждый раз, что он идет на войну, каждый кадилик обязан доставить ему тысячу пиастров бешелика, повозку, запряженную двумя лошадьми и нагруженную сухарями и зерном (просом) по его выбору. Ханы требовали ранее одного барашка с каждого дома. Это право (подать) называлось токай и было очень значительным. Бенгли-Герай-хан⁷⁴, ненавидимый в Крыму за его скупость и за жестокость, которую он употребил против участников восстания, поднятого Хаджи-Ширин-беем, захотел вернуть обратно любовь народа и решил освободить их от этой обязанности. Каплан-Герай-хан частично восстановил ее, но он удовлетворился одним барашком с мечети, его преемники, включая и царствующего хана, совершенно отказались от этой подати.

Арслан-Герай-хан, находящийся в настоящее время на троне, взимал ее в течении двух лет сряду таким же образом, как и Каплан-Герай, но потом он окончательно отказался от нее и теперь можно считать ее уничтоженной.

Бахчисарай в конце XVIII в.

Дворянин, владетель поместий, заставляет обрабатывать свои земли рабов; он продает их или отдает их своим слугам (вассалам) или вольноотпущенным: вассал обязан платить ему десятину с зерна и меда и подать в пять голов со ста голов стада; животные свободны от всяких податей. Господин получает, кроме того, ежегодную подушную подать со всех вассалов — евреев и христиан, в случае если эта подать не прикреплена к какому-нибудь сану или какой-нибудь должности. Этот налог очень умеренный, он равен только двадцати пяти <страница 29> бешеликам с души, равняющихся приблизительно десяти су наших денег. Все владетели имеют право барщины над своими вассалами; эта барщина получается или в виде рабочей силы, или оружием или лошадьми или повозками, перевозом. Размер барщины, //30 взимаемой с свободного человека определяется по мере земельной повинности; барщина вольноотпущенных — произвольна и зависит от воли владетеля; если вольноотпущенный или его родители были отпущены на свободу владетелем или кем-нибудь из его предков и если он того же рода тогда размер барщины вольноотпущенного устанавливается на том же основании, что и для свободных людей. Владетель получает в наследство все имущество своих вассалов, умирающих без наследников, на седьмой ступени родства, также, как и хан наследует мирзам.

Все дворяне пяти великих родов имеют право назначения кади, или судьей во всех кадиликах, им подвластных, посредством жалованных грамот кази-аскера.

В Крыму есть много поместий, прикрепленных к должностям или к чинам, все доходы которых принадлежат тому, кто их занимает; он получает с них десятину и подушную подать и пользуется все время, пока остается на службе, такими же правами и такими же привилегиями, как если бы поместье принадлежало ему, на самом деле.

Есть третий род земель, который можно рассматривать, как владения простого народа, разночинцев. — Это земли тчелеби⁷⁵. Тшелеби — это разбогатевшие (выслужившиеся) простолюдины, которым хан дарит какую-нибудь невозделанную землю, с условием обработать ее и основать там деревни. Этот вид владений находится в прямой зависимости от хана: он получает с них десятину и другие подати. Эти земли не обладают никакими прерогативами дворянских поместий; тшелеби не имеют никаких прав над своими вассалами, зависящими всецело от Хана; они не <страница 30> наследуют, как Мирзы, после своих вассалов, умирающих без наследников на их землях. //31

О военной службе в Крыму

Единственные войска в Малой Татарии, получающие жалованье — это сейманы или телохранители хана, которые получают свое жалованье из Порты. Они делятся на байраки или отряды в тридцать человек. Стража хана состоит из двадцати байраков в мирное время и из сорока в военное время. Эти отряды управляются булук-баши или капитанами, под начальством полковника стражи, которого называют баше-булукбаши.

Когда хан хочет набрать армию, он собирает частное совещание, на котором обязаны присутствовать лично или же, если они не могут придти, послать одного депутата, — пять беев главных родов; кроме того, каждая ветвь знатных родов выбирает посла, отправляющегося на совещание, как для того, чтобы получить повеления хана, так и для того, чтобы сделать соответствующие показания. В этом совещании устанавливают общим согласием число людей, которое должно доставить каждое поместье, сообразно переписи, данной кадиями каждого кадилика (уезда).

Все вассалы, свободные ити вольноотпущенные, обязаны идти на войну с господином, который берет по желанию одного человека с двух, трех, четырех или пяти домов, сообразно требованиям случая и постановления[м] частного совещания хана. Остающиеся вассалы обязаны одевать, снаряжать, вооружать и давать лошадь на их счет обязанным идти на войну. Все эти солдаты располагаются под знаменем кабилэ или рода их владетеля. Каждый род организует отряд или байрак, различающийся по цвету знамени, являющегося признаком дома. Самый старший дворянин в семействе командует байрамом и остальные мирзы того же рода идут под его начальством. В очень обширных родах и обладающих многочисленными землями, каждая <страница 31> ветвь рода иногда образует байрак. В этих отрядах бывает только два офицера; дворянин, или управляющий и баиракадар⁷⁶ или прапорщик, на место которого назначают, обыкновенно, самого //32 сильного и крепкого из солдат.

Васалы поместья, прикрепленного к какому-нибудь сану не образуют вовсе самостоятельного отряда; они собираются под знаменем рода того человека, которому они подчинены.

Все воины, взятые из деревень тшелеби, составляют один отряд и имеют только одно знамя; или ими управляет, обыкновенно, селиктар хана или за его отсутствием какой-нибудь другой офицер его рода.

Набор войск у ногайцев происходит почти таким же образом, об этом будет сказано в следующей главе.

Армия, составленная из всех этих байраков различных кабилэ, движется под начальством хана, калги, нурадина или какого-нибудь другого главнокомандующего, имеющего под своим начальством отдельных сераскиров племен ногайцев, Буджака, Иетсана или Кубана, и иногда также других су[л]танов в качестве наместников начальников (генерал-лейтенанты).

Все походы и действия армии согласуются и решаются в военном совете, состоящего из хана или главнокомандующего, сераскиров, других султанов, визиря, кази-аскера, всех дворян, управляющих байраками различных кабилэ; булакбаши сейманов в нем не участвуют совсем. Кроме офицеров, имеющих по закону, право присутствия в венном совете; хан или главнокомандующий заставляют иногда участвовать в нем лиц, опытность которых заслуживает того, чтобы их пригласили.

Манера вести войну — татар, их воздержание и их образ жизни, который они ведут в походе известны всему свету. Все писатели говорят об этом и мой предшественник⁷⁷ сказал на эту тему в своих мемуарах все то, что только можно было пожелать, я не буду вдаваться в бесполезные повторения.

Если хан набирает войска для своих частных интересов, как например <страница 32> в нынешней черкесской войне — тогда он доставляет им необходимое для пропитания, что стоит ему очень немного. А когда война затрагивает интересы Порты, тогда она снабжает её. //33 Великий повелитель (согласно договору с ханом)⁷⁸, посылает ему известную сумму для содержания стражи и для мирз капикули: кроме того, начальники продовольствия Порты обязаны доставлять все необходимое для содержания армии и выдавать каждому мирзе ТЭН⁷⁹ или продовольственную пенсию, какую великий повелитель сочтет уместным ему назначить.

Грабеж татарам запрещен в дружественных странах: под страхом жестокого телесного наказания (палочных ударов), угроза которого не сдерживает их⁸⁰. В отношении же воровства, добычи и рабов, каждый солдат кабилэ берет все, что попадает ему в руки, и затем совершают раздел, вычтя предварительно дань десяти с сотни сераскира, почти всегда вознаграждающего того, кто ему приносит его долю.

О правосудии и других судах

Правосудие отправляется с большей справедливостью, чем у турок, пристрастие там не так распространено. Царствующий хан удивительно суров в этом отношении, и если бы какой-нибудь судья был уличен в подкупе, ничто не могло бы его спасти.

Каждый кадилик или уезд имеет своего судью; кади назначается или жалованными грамотами хана или по повелению кази-аскера или же присылаются из Порты в кадилики, подвластные великому повелителю. Кади, назначенные ханом, — такие: кади Бахчисарая[,] Акмесшида, Гэзлеве и Оркапи; и вне Крыма — все кади сераскиров, ногайцев, назначающих заместителей во всех аулах их области, как кази-аскер делает это в своем округе. Все кади, назначенные жалованными ханскими грамотами, имеют право окончательного приговора во всех гражданских делах и уголовных, в которых не идет вопрос о жизни. Можно не признать их приговор и просить, чтобы дело было перенесено в <страница 33> диван, прежде чем они осведомятся об этом, но как только они разобрали дело, больше нельзя апеллировать и не остается //34 никакого другого исхода, как только позвать их к суду в диван, если уверены, что их приговор не согласуется с законом, и если диван подтвердит это, то обиженная сторона легко может получить кассацию приговора и попросить пересмотра дела. Судьи — наместники кази-аскера не имеют права окончательного приговора и можно обжаловать их решения в диван или самому кази-аскеру.

Суд кази-аскера ведает всеми гражданскими делами дворянства, все мирзы находятся в его ведении и никогда не направляют своих дел к судьям кадиликов.

Все эти ведомства имеют право сажать в тюрьму, давать палочные удары, накладывать денежные штрафы, но ни в коем случае не имеют права приговаривать к смерти.

Караимы. Гравюра Х.Г. Гейслера, 1794 г.

Высший суд — это диван или великий ханский совет. Принц всегда управляет им и султаны на службе и другие всегда присутствуют в нем, если находятся в Бактчесерае.

Члены дивана — это Калга-султан, нурадин-султан, орбей, сераскиры Буджака, Иетсана и Кубана, Ширин-бей, когда он находится около хана, муфтий, визирь, кази-аскер, каснадар-баши, дестердар, аштаджи-баши, килерджи-баши⁸¹, диван-эффенди, наиб или наместник кази-аскера, шейх-кадисси⁸² или судья города, кулар-агасси, капиджи-баши, капиджи-лар, киайасеи, башебулукбаши или полковник стражи, присутствуют обыкновенно в диване, но он не имеет решающего голоса; он присутствует, стоя, вооруженный большим жезлом. Всегда у дверей дивана находятся несколько булукбаши или начальников сейманов.

В диван направляют все гражданские и уголовные дела известного значения и важности; по осуждении дела, рассмотрении доказательств и опроса свидетелей; кази-аскер произносит <страница 34> приговор, по решению муфтия, и хан, в заключении, издает приказ.

Хан каз[н]ит преступников только за государственные преступления, как, например: за воровство и убийство на большой //35 дороге, за делание фальшивой монеты, за проступки против народа и во всех случаях, когда преследуется по его требованию; но если есть какой-нибудь проситель, как например, если сын приходит просить правосудия против убийцы своего отца, брат — брата, родственник — родственника, после того, как диван присудил преступника к смерти, принц приказывает его отдать в руки просителя, который перерезает ему горло сам и⁸³ нанимает кого-нибудь это сделать, если у него не хватает храбрости. Это обыкновенная казнь и она приводится в исполнение на мосту, находящемся перед маленькой дверью сераля. Если проситель озлоблен не настолько, чтобы желать смерти преступника, он властен простить ему и уговориться с ним о денежном вознаграждении. В 1753 году одна молодая девушка, имея в своих руках убийцу своего брата, отказалась от значительной суммы, предложенной ей родными убийцы и не находя кого, хотевшего убить преступника, она приказала дать себе кинжал и отрезала ему голову, которую она унесла к себе, чтобы смотреть на нее, в свое удовольствие и наслаждаться своей местью.

Кроме разбора гражданских и уголовных дел в диване, там принимают также все государственные решения, касающиеся внутреннего управления государством. Но все что касается войны в интересах Порты или хана, в отдельности, количество войск, которое надо набрать, походы, которые они должны предпринять, все это, говорю я, решается в государственном совете хана, состоящего обыкновенно из Калги, нурадина, орбея, сераскиров, визиря, кази-аскера, пяти беев и представителей различных ветвей пяти родов, образующих высшую знать. Когда хан в походе, все <страница 35> дела решаются военным советом.

Независимо от великого дивана, есть диваны калги и сераскиров ногайцев, я уже говорил о них достаточно на протяжении предыдущих глав.

Хан ставит в начале своих приказов вензель своего имени //36 подобно великому повелителю⁸⁴. У него есть свои большая и малая печати. Большая печать, это печать, налагаемая на все приказы, посылаемые по текущим делам; малая печать — это кольцо, которое он носит на своем пальце и являющееся признаком его безусловной воли; когда он просит о какой-нибудь услуге великого повелителя или его визиря письмом, запечатанным малой печатью — это знак того, что он желает получить ее во что бы то ни стало и очень редко случается, что ему в ней отказывают.

О ханской казне

Татарский хан не чеканит ни золотой ни серебряной монеты, но только мелкую монету из чрезвычайно плохого металла, составленного из меди и смешанного с очень незначительным количеством серебра. Эта монета называется бешелик, т. е. монета пяти, потому что она равняется пяти крымским асперам (аспер — турецкая монета)⁸⁵, для того, чтобы получить крымский пиастр надо двадцать бешеликов, называющийся обычно пиастр бешеликов. Крымский пиастр это несуществующая монета, а монета для счета, как наш турский ливр. В Крыму настоящие пиастры только турецкие, равняющиеся в Турции сорока пара (пара — две коп. серебром), каждый пара — трем турецким асперам. Ценность этой монеты, этого пиастра бесконечно изменяется в ханском государстве; из-за немногочисленности бешеликов или из-за обилия пиастров; он равняется то 7½, то 7, то 6 и даже 5 «пиастрам-бешеликам». Константинопольские пиастры наводняют Крым, когда жалованье сеймакам⁸⁶, пенсии султанам и мирзам получаются в этих подлинных пиастрах. Бешелики редки, когда казна хана перестает работать или когда спекулянты находят способы вывезти <страница 36> их из ханства, контрабандно. Я объясню сейчас что дает основание этой спекуляции.

Казна хана представляет собой усадьбу, отдаваемую на //37 откуп вместе с связанными с ней солончаковыми копями Оркапи; обыкновенно армяне или евреи берут ее в аренду. Эти распорядители пользуются известным уважением; хан, отдавая им усадьбу, награждает их кафтанами, как офицеров двора. Нынешние владельцы казны взяли ее за четыреста четыре бурсы бешеликов в год, что равняется девяноста тысячам (90 000) ливров наших денег; они зарабатывают только на солончаках, так как казна находится в совершенном бездействии, вот уже больше года, как откупщики не выбили ни одного бешелика, потому что константинопольский пиастр не поднялся ни разу выше «пиастров бешеликов», стоимость, по которой они разорились бы, несомненно, если бы вздумали выпускать деньги и вот в чем причина.

Согласно приказа хана, которого они не могут ослушаться, сто драхм материала, должны дать четыреста восемьдесят пять бешеликов и в этих ста драхмах должно находится пятнадцать драхм серебра, высшего качества, и восемьдесят пять драхм меди. Пятнадцать драхм серебра по цене девяти турецких пара — равны трем пиастрам и пятнадцати турецким пара, и четыреста восемьдесят пять (485) бешеликов получающихся из ста драхм материала, — равняются двадцати одному «пиастру бешеликов» и пяти бешеликам; так как константинопольский пиастр стоит семь «пиастров бешеликов» то в результате четыреста восемьдесят пять бешеликов равняются только трем константинопольским пиастрам и пяти бешеликам; следовательно, несомненно, откупщики потеряли бы тринадцать с половиною турецких пара на сто драхм материала, кроме того, они потеряли бы всю медь, все расходы и убыль материала при плавлении. Они изобрели, не та давно, способ чеканки бешеликов, <страница 37> при существующей цене, с выгодой, но это подкрепление могло быть только очень преходящим и в действительности, было очень непродолжительным. Бешелики, чеканившиеся, //38 начиная от Аджи-Селим-Гюрай-хана и до Селим-Герай-хана, предшественник нынешнего хана, — были из очень чистого металла, они состояли, почти на половину из серебра; хан издал приказ, повелевавший всем, имевшим бешелики в сумме одной бурсы или пятьсот «пиастров бешеликов» — сдать их в казну и разрешил откупщикам брать обратно все старые бешелики его предшественников, в размере двух процентов за обмен. Откупщики прибавили к этим старым бешеликам необходимое количество меди, чтобы привести их к нынешней пробе и извлекли из этого значительные выгоды; но старые бешелики скоро истощились, монетный двор с тех пор не работал больше и никогда больше и не будет работать, если хан не решиться согласовать пробу этих монет с расценкой константинопольского пиастра, или если недостаток бешеликов не принудит, в конце концов, константинопольский пиастр спуститься до цены, пропорциональной действительной стоимости бешелика; что должно непременно произойти, так как барышники, заметившие что настоящая стоимость бешелика превосходит ходячую стоимость, ежедневно перевозят их в Константинополь, где они продают их с значительной прибылью. Несмотря на угрозу повешения, которой они подвергаются. Эта контрабанда приведет к такому недостатку бешеликов, что турецкий пиастр принужден будет опуститься до умеренной оценки и тогда монетный двор сможет работать без убытков.

Откупщики неоднократно подавали хану настоятельные прошения о том, чтобы он разрешил им уменьшить пробу бешеликов, или же установить цену, пропорциональную турецкому пиастру; Этот принц ни за что не согласился на это и предпочел оставить в бедствии свой монетный двор <страница 38> по совершенно непонятным причинам.

О почтовых станциях

Почтовые станции Татарии — свободны (вольный проезд); все расходы по их содержанию оплачивает хан и жертвует на это доход с десятины, получаемой им от ногайцев Янбулука. //39 Ехать почтой можно по приказу хана, по которому не платят абсолютно ничего и единственными издержками может быть только то, что пожелают дать, из одной щедрости, почтальону (ямщику) или начальнику почтовой станции, не имеющих никакого права что-нибудь потребовать. Почтовые станции Татарского ханства заканчиваются в Окзакове⁸⁷, исключительно; они помещаются в различных местах: — в Улуклукараме⁸⁸, Оркапи. Каджанбак, Гюзлеве, Бактчесерай, Акмесчиде, Карасу, Каффе, — где великий повелитель половину расходов принимает на себя; в Кершени-Кале[,] Таман и Каплу. На каждой станции имеется около шестидесяти лошадей и вобщем они гораздо лучше снаряжены, чем в Турции.

О государстве ногайцев

Ногайцы занимают всю часть Малой Татарии, простирающуюся от Дуная до Кубана; они делятся на четыре больших орды. Орда Буджака, занимающая пространство от Дуная до Ниестра⁸⁹; Орда Иедсана, от Ниестра до Борисфена (Днепра); орда Янбойлука, от Борисфена до Азофа и орда Кубана, занимающая все земли, находящиеся между Азовским морем и рекой Кубан. Каждая орда делится на многочисленные племена, а племена на аулы, представляющие собой соединение известного числа шатров в виде деревень.

Орда Иедсана состоит из 5 племен, — Сарису, Делигеуи⁹⁰ [,] Бересен, Хаджидере и Сарилар⁹¹.

Орда Янбейлука делится на 4 племени: — Диерд, Ялиныз, Агалдже, Косткаркумлар и Канилтишак.

Орда Кубана содержит 4 племени: Бшетерек⁹², Каплу, Лабата и Джилан Буджакская орда — была также разделена на 4 племени, <страница 39> но это деление не существует более, со времени Бенгли-Герай-хана, как увидят ниже.

Карта Крыма Д.Ф. Шольцмана

Орды Буджака, Иедсана и Кубана управляются каждая сераскиром, а Янбойлукская — каймакамом. Мне нечего прибавить к //40 этому, кроме того что я говорил по этому поводу в отделе о высших чинах государства.

Земли каждой орды разделены между различными племенами и отделены друг от друга границами, но отдельные племена не имеют совсем определенной территории; каждое племя блуждает в своем округе и имеет постоянное жилище только зимой. Оно выбирает наиболее защищенный от жестокости времени уезд своих владений. Когда наступает время посева и насаждений, то аулы располагаются лагерем в том месте, которое они предполагают засеять; они почти никогда не возделывают два года сряду одни и те же земли. После того как аул расположится, мирза, начальник аула, раздает каждому из своих вассалов известное количество земли, размежевание которой происходит с помощью веревки и каждый ограждает это место забором или отмечает свои границы каким-нибудь знаком.

Ногайцы каждой орды платят, как уже известно, подати своим сераскирам; они обязаны, кроме того, вносить десятину со сбора зерна.

Иед[и]санская орда совсем не платит десятины натурой. Эта подать оценена в 12 000 пиастров, взимание которой производилось раньте в пользу хана, но теперь великий повелитель получает этот доход: эта уступка, сделанная Селим-Гераем Порте, по его личному побуждению и эта сумма употребляется на жалование сейманам.

Хан получает натурой десятину с зерна от Янбойлукской орды и этот доход употребляется на содержание почтовых станций; десятина Кубанской орды идет в пользу сераскиров <страница 40> ногайцы, также как и обитатели Крыма, делятся на свободных, вольноотпущенных и рабов.

Хотя все благородные семейства ногайцев притязают на равную древность и все происходят от завоевателей этой страны, все же в каждой орде есть одна, наиболее знатная семья, пользующаяся большим почетом и бесконечным числом привилегий. //41

В каждой орде есть баше мирза или глава дворянства, всегда старший из всех дворян первой семьи; остальные дворяне относятся к нему с необычайным благоговением и повиновением. Сераскир проживает всегда в его ауле, в своей орде он то же, что и бей для пято великих крымских родов.

Сражение российских и крымскотатарских войск при Перекопе 1689 г.

Сераскир обязан приглашать его в свой диван, где ему принадлежит первое место: он не имеет права наказать какого-нибудь мирзу, без его ведома и он ничего не может делать, не посоветовавшись с ним, как и в том, что касается набора войск, так и во всем, что относится к внутреннему управлению ордой. Ему также принадлежит право взимание всех податей сераскира, уславливающегося с ним об этом; каждый аул тоже имеет своего беше-мирза, являющегося его главой — это опять самый старший в ауле: он подчинен беше-мирзе орды.

Ногайские дворяне не имеют земель: для них считается позором возделывать их, для их выгоды; их имущество состоит в стадах, животных, лошадях и рабах. Они не получают совсем десятину с их вассалов, как крымские владетили; она идет хану или сераскиру; также они не имеют права барщины. Мирза, глава аула, требует только от своего аула ежегодную дань, состоящую из двух быков, десяти баранов — затем десять ока сёк или жареного проса, десять ока талкан или того же проса но превращенного в муку, десять курд или десять связок кислого молока, высушенного на солнце и имеющих форму шариков, которые ногайцы распускают в воде и получают питательный напиток; <страница 41> сверх того мирза имеет право требовать око сыра с каждого шатра. Другие мирзы, не имеющие аулов, живут за счет главы их семейства, который выдает им из своих доходов необходимое для их существования.

Все ногайцы обязаны идти на военную службу и следовать во время войны, за главой их аула. Набор войск производится у них почти таким же образом, как и в Крыму. Хан, в извещение того, что было поставлено в его частном совете, посылает повеления сераскирам; эти собирают их частные советы, //42 на которые они призывают баше мирза их орд, и других главных дворян, совместно с которыми они принимают необходимые меры, для исполнения приказов хана.

Ногайцы всегда доставляют войск больше, чем с них требуют. Особенно, если дело идет о войне с христианами, все мужчины, кто в состоянии владеть оружием, идут на войну. Все же обитатели каждого аула уславливаются между собой об известном числе мужчин, оставляемых в ауле, и которым поручается забота об охране их имущества и их семей; эти соглашаются остаться только с условием, что им будет принадлежать такая же часть добычи, как и сражающихся; и по возвращении армии им дают их долю, соблюдая очень большую точность.

Каждое знатное ногайское семейство не образует отряда, как в крымских войсках, но вся масса войск каждой орды делится на известное число байраков или отрядов, большей или меньшей величины, в зависимости от общего количества людей. Все знамена орды — одинаковы и носят одежду, принадлежащую первой фамилии орды, с той разницей, что байрак, управляемый баше-мирзой, имеет большее <страница 42> знамя, а остальные отряды только маленькие флаги. Ногайцы Буджакской орды были разделены раньше на многочисленные странствующие племена, как и остальные три орды: Бенгли-Герай-хан их прикрепил; он принудил их покинуть свои шатры и выстроить дома; он отдал во владение земли их мирзам и почти сравнял Буджак с Крымом. Дворяне этой орды получают теперь десятину со сбора зерна, имеют право барщины над их вассалами и пользуются почти теми же привилегиями, что и дворяне полуострова.

О государстве черкесов

Черкесы должны считаться скорее данниками хана, чем его подданными. Многие ханы делали немыслимые усилия, для того чтобы подчинить окончательно этот народ, заставить их //43 покоряться тем же законам, что и татары, и главным образом, обязать их к военной службе; оказалось невозможным достигнуть этого.

Хан не получает никаких доходов ни от своих земель, ни от своих подданных в Черкесии; они только платят ему в день восшествия на престол, дань состоявшую первоначально из трехсот рабов. Селим-Герай довел это число до семисот, благодаря одной довольно странной хитрости. Как только он пришел в Крым, он приказал позвать беев главных племен, осыпал их любезностями и отослал их, обремененных подарками. Некоторое время спустя, он снова позвал их: образец пришедших в первый раз, привлек на этот раз значительно большее число их; но хан приказал их всех заковать в цепи и возвратил им свободу только тогда, когда они приказали доставить ему то число рабов, которое он требовал. Различные притеснения, гонимые ханами, побудили кабартинов⁹³ сделаться сначала независимыми, а затем — покориться русским. Это происшествие будет объяснено подробно в следующей главе. Хан не имеет права набирать войска <страница 43> среди черкесов, но только когда ему предстоит вести какую-нибудь войну, он просит у беев известное число людей, в виде субсидии; они соглашаются или отказывают, в зависимости от того, настроены они хорошо или плохо по отношению к нему.

Татарская Черкесия простирается, в настоящее время, от Босфора Киммерийского или пролива Еникале⁹⁴ до Кабарды; она ограничена на севере ногайцами Кубана, на юге — абазами⁹⁵ и Кавказской горой, на востоке — Кабардой и на западе — Черным морем. Черкесы, зависящие от хана, делятся на четырнадцать кабилэ или племен, и каждое племя на тшагары. Тшагар — это соединение десяти семейств. Разделение людей в Черкессии сводится к четырем классам: беи, сипаи, узданы и кул⁹⁶.

В каждом кабилэ есть знатная семья владеющая неограниченно всеми землями кабилэ и самовластно в них управляющая. Каждая из этих семей имеет первого бея, являющегося их главой //44 и назначающегося по возрасту и много других беев, глав различных ветвей семейства; все они подчинены первому. Этим беи делят между собой землю и подданных кабилэ. Первому бею уделяется всегда самое большое число тшигаров; остальное делится между другими беями.

Черкесы

Все черкесы, естественным образом, крепостные и рабы дворян, их знати, имеющих право отбирать их имущество, лишать их жизни, продать их или отдать их, кому им захочется. Все же среди них имеются два класса свободных людей: сипахи и узданы.

Сипахи — это кули, взятые на войну или проданные их беям и затем получившие свободу и вернувшиеся на родину. Там они считаются свободными, они и их потомки, и когда они имеют достаточно имущества для приобретения, они покупают тшагары и часто становятся <страница 44> наравне с Беями.

Узданы — это вольноотпущенные, получившие от своих беев свободу в награду за какую-нибудь услугу. Они пользуются, как и их потомки, теми же преимуществами, что и Сипахи.

Кули — это крепостные, не получившие свободы и являющиеся рабами согласно первобытному устройству страны.

Черкесские беи совершают бесконечные набеги, одни на других, кабилэ на кабилэ, чтобы похищать рабов. Все что нападающий может унести с собою, считается его неоспоримой добычей и никогда не требуется обратно; но если он имеет несчастье быть захваченный сам, то все находящиеся с ним люди остаются рабами: только один бей не задерживается, пострадавший довольствуется тем, что отпускает его, отрезав уши и хвост его лошади; это единственное мщение, которое они получают в подобных случаях, друг от друга. Сыновья беев не избавляются от рабства: как только они взяты в плен или проданы, они лишаются своего звания и больше не могут быть беями; если, вновь получивши свободу, они возвращаются к себе, то они могут быть только сипахами и больше не имеют права //45 быть дворянами. Беи продают своих дочерей, если они уличены в каком-нибудь проступке против целомудрия; они продают даже своих детей мужского пола, если они совершили какую-нибудь важную провинность и если она считается заслуживающей подобного наказания.

Беи, дворяне и сипахи одни имеют право носить оружие, или иметь его у себя; оно запрещено всем крепостным.

Крымские татары. Акварель. Начало XIX в.

Как только какой-нибудь дворянин делается беем, его единственной заботой делается обеспечить себя достаточным количеством оружия, чтобы вооружить всех подчиненных своего владения, когда он идет на войну, все кули, которые должны пойти с ним, берут у него луки, стрелы, сабли, пистолеты и ружья; и после <страница 45> их возвращения они отдают все что взяли в склад оружия. Черкесы живут почти также, как и ногайцы; они не имеют постоянных ни городов, ни жилищ; они кочуют, не выходя все же из пределов их кабилэ. Они проводят лето в степи и возвращаются зимой в горы; они не имеют определенных земель и обрабатывают то один участок, то другой. Их дома представляют собой ямы, вырытые в земле и покрытые листьями и жнивом. Племена ада, адеми, бестени, бузадиг и кемиркёй⁹⁷ — единственные, среди которых установлено отчасти магометанство.

Грудно дать верное представление о религии других племен: у одних находят остатки христианства, у других — следы идолопоклонничества. По этому поводу можно найти довольно интересные подробности в мемуарах Миссий. В центре Черкесии есть знаменитое дерево, к которому черкесы питают благоговение, доходящее до идолопоклонства. Это дерево называется панагасиан⁹⁸. Эго слово искажение имени Панагиа, которое греки дают святой Деве и в распространенном значении некоторым часовням и другим благочестивым местам, посвященным Матери Господа Нашего, подобно таким, какие имеются во всех местах государства турецкого императора. Без сомнения, во время греческих императоров, около этого //46 знаменитого дерева был какой-нибудь отшельнический скит, и черкесы не настолько исковеркали имя, чтобы можно было узнать его со всей очевидностью: заблуждения, в которые всегда впадает чернь, от набожности превратили культ Божией Матери в полнейшее идолопоклонство, которое эти народы связывают теперь с магометанством.

Я присоединяю к этому заметку, которую я считаю точной о черкесских племенах, находящихся в зависимости от хана; я получил ее от одного бея, с которым я <страница 46> имел случай познакомиться в Бахчисарае.

СПИСОК
Черкесских племен, в географическом порядке, с востока на запад

//47 Все эти объединения племен легко могут составить армию в 100 000 человек и гораздо больше, в случае необходимости: поэтому легко можно судить о заинтересованности хана в том, чтобы подчинить эти народы всецело своей власти и чтобы извлекать из них подкрепления, в том случае, если ему удается их покорить.

О состоянии религии у татар

Крымские татары и ногайцы — магометане секты Абукханидзе⁹⁹ как и турки Константинополя, Румели и Малой Азии: их ритуал и их обряды одни и <страница 47> те же; магометане Крыма образованы, во всех городах есть школы, в которых обучают религии и наукам, как в турецких городах. Ногайцы почти все невежды (необразованны) в своей религии, как и во всем остальном, у них только магометанская вера. Я приведу по этому случаю довольно забавный ответ одного кучера, армянина, Саламет-Герай-хана, бывшего в то же время и его шутом.

Однажды этот принц чрезвычайно настаивал на том, чтобы он принял магометанство. «Я вовсе не хочу принимать магометанство», — ответил кучер, — «но если вы хотите, чтобы не огорчать вас совсем, я сделаюсь ногайцем».

В Крыму есть довольно значительное число евреев и христиан, греков, армян, схизматиков (раскольников)¹⁰⁰ и католиков.

Крымские евреи почти все караиты, они не признают Талмуда, они только признают некоторые книги Библии и презирают совершенно все мечтания раввинов¹⁰¹. Большее число этих евреев живет в маленькой крепости, расположенной на западной оконечности бахчисарайской долины: они пользуются некоторыми привилегиями и освобождены от некоторых податей; они совершенно не обязаны, как греки и армяне, доставлять известное число людей для общественных работ над укреплениями, в //48 мечетях, на фонтанах и т. д. Они притязают на то, что эти прерогативы были им разрешены за услуги, оказанные татарским ханам. Они называют себя происходящими из Бохары в Великой Татарии, как татары Малой Татарии, и согласно преданию, выдуманному ими довольно правдоподобно, они были союзниками завоевателей Крыма и утвердились тут вместе с ними. Так как эта история не подтверждается никаким достоверным признаком, очень можно не придавать ей веры. Я исследовал даже происхождение их привилегий <страница 48> и вот откуда она проистекают.

Одна улу-хани, сестра Хаджи-Селим-Герай-хана, имела доктора еврея, спасшего ее от болезни, угрожавшей ей несомненной смертью: эта принцесса разрешила попросить ему в вознаграждение все, что он захочет; доктор ограничился мольбой о том, чтобы она выпросила у хана приказ об освобождении евреев крепости, его соотечественников, от некоторых обязанностей, от которых ныне они свободны. Принцесса получила это. С тех пор подушная подать с евреев прикреплена к сану улу-хани и евреи, в благодарность за это благодеяние, доставляют принцессе, которой пожалован этот сан, все необходимое для ее дома, как дрова, уголь, кофе и многие другие припасы этого рода.

Греки довольно многочисленны в Крыму: насчитывают семьсот семейств в Каффе, триста в Бактчесерае, двести в Гюзлевэ, и приблизительно столько же в Карасу. Они имеют в Каффе восемь церквей, одну в Карасу, одну в Гюзлевэ, и одну в Бактчесерае, которая испытала такие же злоключения, как и армянская церковь в деле иезуитов, о чем будет говорится ниже.

Армяне-схизматики¹⁰² — самые многочисленные из всех христиан Крыма, имеется тысяча двести семейств в Каффе, приблизительно триста в Бактчесерае, четыреста в — Гюзлевэ, почти столько же в Карасу и еще несколько, распространившихся в //49 остальных местах полуострова. У них два епископа: один в Каффе, резиденция которого в монастыре Сурп-Авацацин или Святой Девы и епархия которого простирается до Кемир-Кей в Черкесии; другой пребывает в монастыре Суры-Хатче или Святого Креста: его епархия заключает <страница 49> в себе Бактшесерай, Гюзлевэ, всю западную часть Крыма и простирается до Кавшана. Эти два епископства, как и другие, назначаются константинопольским патриархом, испрашивающего барат у великого повелителя для епископа, которого он хочет назначить, и которого он смещает, когда он ему не нравится.

Армяне схизматики имеют в Каффе двадцать четыре народных церкви, они имели одну в Гюзлевэ, которая была сожжена, и которую они не осмелились вновь отстроить, после той бури, которую навлекли на них иезуиты в Бактшесарае, у них была одна церковь в этой столице, которую Селим-Герай-хан велел разрушить. Им дали тогда разрешение выстроить стены, но им не было разрешено покрыть их и они совершают литургию в ограде, похожей больше на манеж, чем на Божий Храм.

Иезуиты в начале века, получили разрешение построить церковь для их поселения и чтобы читать там Евангелие. Так как они не придали этому дому вида нормальной церкви, они пользовались там известной свободой. Они украсили одну комнату, в которой они совершали мессу и исполняли все отправления литургии. Все католики Бактшесерая и даже рабы, собирались там, чтобы присутствовать во время священного служения. Отцы им оказывали всякую духовную помощь, они даже ходили без шума по домам исповедовать и носили предсмертное причастие больным и эта маленькая миссия делала чудеса. Но религиозное рвение вскоре увлекло этих миссионеров и помешало им задуматься над злоупотреблением ханской веротерпимостью; они начали увеличивать свою церковь, и звонить в ней в колокол. Они совершили большую ошибку, возвысив сразу //50 <страница 50> их дом на один этаж и выкрасив окна в зеленый цвет. Селим-Герай-хан, принц — враг христиан, уже делал большие усилия над собою, терпя христианские церкви в своих владениях и, главным образом, в столице. Этот принц, проходя однажды армянским кварталом, чтобы идти на охоту, спросил что это за дом, превосходящий всех других; некоторые злонамеренные лица ответили ему, что это церковь франков и распалили дело таким образом, что хан пришел в ужаснейшую ярость; он возмущался особенно зеленым цветом окон; он сейчас же отдал приказание снести эту церковь и одновременно и греческую, и армянскую; он даже приказал арестовать по этому случаю, наиболее уважаемых лиц этих двух наций, долгое время продержал их в цепях и в конце концов принудил их заплатить непомерный налог. Иезуиты, быть может, могли бы успокоить принца дарами и повиновением, но маленький раздор, царивший между этими монахами помешал им сделать необходимые попытки избежать (предупредить) это несчастье или чтобы его поправить: они уступили и решили покинуть Крым. Эти отцы имели также дом в Каффе, который они купили с целью основать там миссию; они не сохранили его и моему предшественнику было поручено продать его.

Свадьба у крымских татар

Это происшествие необыкновенно увеличило ненависть армян к католикам, которым они были обязаны разрушением церкви в Бактшесерае и притеснениями, навлеченными на них чрезмерным рвением наших миссионеров.

Некоторое время спустя, один польский иезуит получил от благочестивых лиц поручение приехать в Крым, <страница 51> чтобы работать над восстановлением одной старинной церкви, основание которой и даже стены существуют в довольно хорошем состоянии в окружности крепости Каффы. Ему дали довольно значительную сумму, и польский король, чтобы благоприятствовать этому начинанию, дал ему письмо к великому //51 повелителю, в силу чего миссионер отправился в Константинополь, одетый по польски и с министерской свитой. Он получил приказ его величества восстановить церковь и приехал в Бактшесерай вооруженный этим документом, вследствие чего хан дал ему чрезвычайно благоприятный приказ; но меня уверяют, что этот принц, задетый тем, что монах обратился к Порте, даже не предупредивши его, послал тайный приказ в Каффу, чтобы расстроить его предприятие. К тому же большая часть денег, отданных этому миссионеру, была употреблена на поддержание положения, принятого им и ему не осталось достаточно для того, чтобы закончить доброе дело. Он был принужден в конце концов, прогнать свою свиту и уехать из Бактшесарая с деньгами, которые господин Шокэ, французский консул, одолжил ему, чтобы хватило на путевые издержки до Польши.

Мне остается сказать о состоянии, в котором находится сейчас католическая религия и указать способы, которые можно употребить для ее распространения или, по крайней мере, для ее поддержания.

В Крыму католиков очень немного: самое большее их — сто пятьдесят в Каффе, пятьдесят в Кюзлевэ, от тридцати до сорока в Карасу и приблизительно двадцать в Бактшесерае, больше нет ни одного на всем остальном полуострове; они очень бедны, за исключением некоторых торговцев, которые кажутся богатыми только сравнительно с нуждой других. Они получили много лет назад, приказ от Селим-Герай-хана, чрезвычайно неопределенный, <страница 52> который запрещает их тревожить до тех пор, пока они будут оставаться в пределах их долга, не упоминая ничем об их ритуале ни об отправлении их религии, таким образом что можно придавать очень мало значения этой бумаге. У них только один священник — армянин, уроженец Каффы, который разъезжает постоянно в Каффу, Карасу, Гюзлевэ, и Бактшесерай, чтобы оказать им духовную помощь, но это //52 ничтожная помощь, так как он один не может быть в одно время везде, то они подвергаются опасности умереть, не получив святых даров, или попросить их у схизматиков. Миссионер, равным образом снабжен приказом нынешнего хана, таким же бесполезным, как и другой. Этот род странствующего священника перебивается (бедно живет) скудными подаяниями его паствы, которая доставляет ему с трудом самое необходимое. В Каффе, Гюзлевэ, в Карасу, он читает мессу, то в одном доме, то в другом. Когда он приезжает в Бактшесерай, королевский консул дает ему пристанище у себя; месса совершается в его доме; католики приходят, не скрываясь, его слушать, исповедуются ему и получают причастие. Консул принимает необходимые меры предосторожности, чтобы это произвело как можно меньше шума, вследствие чего принц и министры, догадывающиеся об этом, закрывают глаза и не перечат. Католики не могут даже осмелиться допустить внешность католичества: они идут в схизматические церкви, как другие, платят их долю в расходах армянской общины и соблюдают даже посты, согласно схизматическому ритуалу, чтобы ни в чем не отличаться. Вот истинное состояние, в котором находится сейчас католическая религия в Крыму: быть может возможно употребить какие-нибудь средства, но меры, которые можно было бы предпринять в этом отношении, требуют много благоразумия и осторожности. <страница 53>

Царствующий хан и вообще все татарские принцы, очень сильно привязаны к магометанству и мало расположены благоприятствовать христианской религии, ничто они не ненавидят в такой мере, как если христиане докучают им своими прошениями в этом отношении. Главной целью королевскою консула при хане является служение политическим намерениям (взглядам) его величества; если бы он захотел одновременно быть полезным и религии, он стал бы ненавистным и принцу и министрам и потеряв их доверие, оказался бы не в //53 состоянии выполнять главное назначение ею миссии.

Кроме того, было бы величайшим неблагоразумием подвергнуть неприятности защиту (протекцию) короля, не имея точных приказов от двора с известными требованиями.

Барат, который великий повелитель дает армянским епископам присваивает им доход со всех таинств и со всех обрядов их религии, не различая ритуала. Таким образом, католики не в состоянии вырваться из этой зависимости, не уполномоченные никакой грамотой на образование отдельного общества. Всякий раз, когда бы они захотели ограничить епископов в их правах, эти не замедлили бы обвинить их в неповиновении приказам великого повелителя и они ничего не могли бы привести в свое оправдание. Поэтому католики не осмелились никогда притязать на это и только на этом условии армяне разрешили им тайное совершение римской религии, по поводу которой они могли бы их потревожить, если бы захотели. Но, может быть, вот что могло бы удаться. Каффа, самый значительный город Крыма, где больше всего католиков и еще, поэтому, было бы необходимо улучшить положение вещей; из двадцати четырех церквей, принадлежащих армянам схизматикам — шесть совсем не посещаются; община сдает <страница 54> их иногда священникам, незанятым в других церквах, снимающих их наудачу на один год, в надежде извлечь какую-нибудь пользу из приношений правоверующих, которых может привлечь набожность в день открытия церкви или же в другие торжественные праздники. Быть-может, не было бы невозможным, коротким и мирным путем, убедить армян уступить одну из этих церквей католикам. Успехи миссии в Крыму возбудили зависть, беспокойство схизматиков и увеличили их ненависть, не много ослабевшую с тех пор, как их противники заслуживают только жалость. Католики решились, недавно, подать прошение в ханский диван, чтобы получить силою одну из этих церквей; я сделал все, что мог чтобы отсоветовать этот проект, который, несомненно, должен был провалиться: они //54 основывались на слишком слабых доводах: «Церкви, о которых идет речь, — говорили они, — всегда принадлежали армянам; мы армяне, мы платим все расходы общины, мы платим мири нашу часть мукатеа этих же самых церквей; вследствие этого мы имеем основание просить одну из них». Хан очень легко может распутать этот софизм и схизматики не замедлят ответить: «Если вы армяне, также как и мы, почему вы просите отдельную церковь? Вы имеете право на все двадцать четыре церкви в целом и никто вам не запрещает вход туда: если же вы придерживаетесь другого ритуала, то вы не имеете права требовать ни одной: представьте грамоты уполномочивающие вас создать отдельную общину». Приняв все это внимание, это дело может увенчаться успехом только мирным путем, и хотя бы он и был очень трудным, я не отчаиваюсь достигнуть этого. По моем прибытии, я не пренебрег ничем, чтобы быть в хороших отношениях с армянами; я написал главным схизматикам <страница 55> Каффы; я привел все доводы, которые вера и рассудок могли продиктовать (внушить) мне, чтобы заставить их жить в добром согласии с католиками и чтобы усмирить раздоры, возникшие между епископом Каффы и нашим миссионером, в промежутке между отъездом моего предшественника и моим прибытием. Эти раздоры окончились со смертью армянского священника, который был убит наконец. Быть может, я отважусь сделать какое-нибудь предложение, мне не будет отказано, но я не мог сказать ничего определенного в этом отношении и я только отваживаюсь делать догадки (предположения).

Как только армяне согласились бы на эту уступку и католики вступили бы во владение церковью, с их полного согласия и без всяких споров, было бы не трудно получить от хана приказ, разрешавший это обоюдное соглашение, под предлогом возобновления приказа Селим-Герай.

Можно было бы прибавить пункт, ставящий церковь под защиту всякого нападения и препятствующий армянам //55 отказаться от своего даяния. Народ мало помалу, привык бы слышать о католической церкви и впоследствии можно было бы послать в Каффу одного или несколько миссионеров, людей умных, умеренных и, главным образом, добрых нравов, которые, найдя уже основанную церковь, могли бы основать плодотворную миссию с известной безопасностью. Само собой понятно, что армянскому епископу и армянским церквям будут предоставлены всегда таинства и все обряды, приносящие доход церкви, как крещение, брак, погребение и т. д., это условие, без которого не надо обольщать себя надеждой на достижение хотя бы чего-нибудь.

Нет ничего невозможного для покровительства короля, если он захочет непременно его проявить; между тем, в настоящем положении вещей я считаю невозможным основание в Бактшесерае миссии по форме, если бы один хан имел любезность ее терпеть, она была бы беззащитна против плохого расположения духа его наследника; и как только захотел придать внешний вид церкви или народного служения религии, какому-нибудь учреждению в этой столице — то миссия подвергнется тому же несчастью, какое она испытала при правлении Селим-Герай-хана. Только одно является возможным: купить дом за счет короля или миссии и дать этому дому название консульства (консульского дома) и при помощи этого звания, к которому правительство будет относится с уважением, миссионер-доктор мог бы поселиться там с консулом. Эта профессия дает ему возможность быть ценимым двором, заслужить, быть может, благорасположение принца, которое он мог бы использовать для блага религии. Под защитой консульского дома этот монах мог бы совершать весь год маленькую тайную проповедь, как это происходит иногда у меня, когда нынешний миссионер приезжает в Бактшесерай. Независимо от блага религии из этого распорядка может последовать второе преимущество, выгода: консул короля, прибывающий в Крым, иногда не находит никакого жилища; он принужден много дней находиться в стране, довольно загадочной, не зная, где преклонить голову. Тогда армянская община обязана его устроить; и если не имеется //56 свободного дома, правительство принуждает одного из них покинуть свой дом и уступить его консулу. Указанный план мною предохранит от неприятности видеть офицера короля, пользующегося здесь большим уважением, остающегося много дней на улице и избавит консула от необходимости привлечь на себя ненависть, изгоняя семью из ее гнезда, по приказанию хана, средство к которому многие из моих предшественников принуждены были прибегнуть. <страница 57>

Миссионер-доктор мог бы, равным образом, основаться в Гезлевэ и там служить с пользой религии. Мысль о соединении звания доктора с званием миссионера — не нова; она осуществляется всегда с большим успехом и именно, благодаря только медицине наши монахи проникли в Армению, Грузию и Персию.

В конце концов, благоразумие, умеренность и кротость — единственное оружие, которое может употреблять в защиту религии офицер (слуга) короля в Крыму. Времена могут измениться и будут благоприятные обстоятельства, при которых, быть может, то что пытаются тщетно достигнуть теперь, будет получено очень легко.

Последняя часть этих записок содержит предметы политики, которые могли бы вызвать интерес у слуг короля в этих странах; но автор не хотел и не мог выпустить ее в свет.

Примечания

*. Два значения слова «Generosite» — великодушие и щедрость. Судя по дальнейшему тексту, здесь оно употребляется в смысле щедрости (прим. В.Х. Лотошниковой).

1. Вентура де Паради — французский консул в Крымском ханстве и Леванте, которого Ш. де Пейссонель называет «одним m моих предшественников» (Peyssonnel. Observations historigues et geographigues, sur les peuples barbares qui out habiteles bords du Danube & du Pount-Euxin. — Paris: XLIV (1765). — P. 153). Большую известность полупил его сын Жан-Мишель, профессор восточных языков, участник экспедиции Наполеона Бонапарта в Египет 1799 г, автор описаний стран Магриба.

2. Миссия — имеется в виду Миссия иезуитов, учрежденная в Крыму в нач, XVIII в. Католицизм получил распространение в Крыму в XIV в. с проникновением венецианцев и генуэзцев: в том же столетии на полуострове была учреждена католическая епархия. В 1612—1639 гг. в Кафе (совр. Феодосия) действовала миссия доминиканцев. Католическая церковь, как и другие христианские конфессии, неоднократно подвергалась преследованиям со стороны ханских властей. Но сближение Османской империи с Францией в XVIII в. создавало благоприятные условия для деятельности католических миссионеров. Франсуа Ферран, будучи врачом при крымском хане, использовал оказываемое ему ханскими властями доверие для возобновления католической миссии. В 1736 г., во время взятия российскими войсками Бахчисарая, были уничтожены дом и библиотека иезуитов (Манштейн. Записки о России // История России и дома Романовых в мемуарах современников. XVII—XVIII вв. Перевороты и войны. — М., 1997. — С. 77). В 1740 г. иезуитская миссия была закрыта по распоряжению ханских властей (что подробно описывается в «Записке о Малой Татарии»). Пейссонель уделяет большое внимание вопросу о возобновлении деятельности католической миссии в Крыму, полагая, что она является одним из важнейших предметов, о которых должен заботиться французский консул в Крыму (см. страницы 49—57 этого издания по нумерации текста Пейссонеля. О деятельности миссионеров-иезуитов в Крыму см.: Veinstein Gilles. Missionaires jésuites et agents français en debut du XVIIIe siecle // Cahers du monde Russe et Soviétique. — Sorbonne: Ecole pratique des hautes etudes. — Vol. X. — № 3—4. — 1969. — P. 415—458).

3. Чингиз-хан (имя, полученное при рождении, — Темучин). В 1206 г. основал Монгольскую кочевническую империю и был провозглашен ее ханом. После его смерти в 1227 г. Монгольская империя распалась на отдельные ханства, в которых образовались местные династии Чингизидов. Самыми крупными из Чингизидских государств были империя Юань (Китай), Золотая Орда (Дешт-и Кипчак), государство Ильханов (Персия) и Чагатайский улус (Средняя Азия). Прямым наследником Чингиз-хана был Угедей. Крымский полуостров с XIII в. находился в составе Золотой Орды. В 1443 г крымские беи Ширин и Барын провозгласили Хаджи Гирея, считавшегося Чингизидом, независимым от Золотой Орды крымским ханом. В 1475—1478 гг. Крымское ханство вошло в состав Османской империи. Окончательно Золотая Орда была ликвидирована в результате совместных действий Великого княжества Московского и Крымского ханства. В 1502 г. крымский хан Менгли Гирей разрушил столицу Золотой Орды — город Сарай.

4. Белградский мирный договор был заключен между Россией и Турцией 18 (29) сентября 1739 года в Белграде, обозначив окончание русско-турецкой войны 1735—1739 г.г. Согласно его условиям, Россия получила крепость Азов (при условии уничтожить фортификационные укрепления), территории по правому берегу среднего течения Днепра и закрепила в своем подчинении Войско Запорожское. Большая и Малая Кабарда объявлены независимыми (см. прим. 93). Между Российской и Османской империями устанавливались линейные границы (с четкой демаркацией и регламентом пропуска через границу). Договор впервые закрепил юридическую основу (в предшествующих русско-турецких договорах только декларировавшуюся) для урегулирования отношений среди приграничного населения и упреждения набегов и грабежей, традиционно происходивших между жителями степного порубежья: запорожскими и донскими казаками, ногайцами, крымскими татарами. Благодаря этому Белградский мирный договор сыграл важную роль в хозяйственном и торговом развитии северо-причерноморского региона в середине XVIII в. (Михнева Р. Россия и Османская империя в середине XVIII в. — М., 1985).

5. Валаж, точнее Валахия (рум. Ţara Românească) — историческая область на юге Румынии, в XIV веке — отдельное княжество, с XVI в. находилась в составе Османской империи.

6. Зегурлик, точнее Ягорлык, — речка, левая притока Днестра. В XVIII в. по Ягорлыку проходила граница между Речью Посполитой и Османской империей. Город Ягорлык в качестве турецкой крепости упоминается в XVI в. (Грушевський М. Історія України-Руси. — Т. VII — С. 6).

7. Сенука, точнее Синюха, — река, левый приток реки Южный Буг. Образуется слиянием рек Большая Высь и Тикич.

8. Зула — вероятно, река Сула — левый приток среднего течения Днепра; в середине XVIII в. границы Крымского ханства проходити вдалеке от Сулы. В 1742 г. русско-турецкая комиссия маркировала линию границы по рекам Берда, Конка до места впадения последней в Днепр, далее — вниз по главному руслу Днепра, через плавни к речке Каменка и шла по степи через Южный Буг по его среднему течению к польским границам (Инструмент разграничения земель между Россией и Портой в 1742 году // Записки Одесского общества истории и древностей. — Т. II. — Одесса, 1852. — С. 834—835).

9. Конскавода — река Конские Воды, Конская или Конка — левая притока нижнего течения Днепра; до создания Каховского водохранилища (1955—1958 гг.) впадала в главное речище Днепра напротив города Никополь Днепропетровской области. В тюркоязычных источниках именуется Илкы-су.

10. Это утверждение Пейссонеля отражает взгляды властных кругов Крымского ханства, не согласных с демаркацией границ между Российской и Османской империями, произошедшей вследствие заключения Белградского мирного договора. Новая Сербия — военно-административное образование с центром в крепости Св. Елизаветы (совр. Кировоград), созданное российским правительством в 1751 г. на северо-западных землях Войска Запорожского (территория Кодацкой и Бугогардовской паланок, при границе с Речью Посполитой и Крымским ханством); была заселена выходцами из Сербии, Черногории, Македонии и других регионов Балканского полуострова. В 1764 г, упразднена, а на ее основе сформирована Новороссийская губерния (Канцелярія Новосербського корпусу / Упорядники: В. Мільчев, О. Посунько / Передмови: С. Гаврилович, С. Лалич, В. Мільчев, О. Посунько // Джерела з історії Південної України. — Том 7. — Запоріжжя: Тандем-У. 2005. — 442 с.; Мільчев В.І. Огляд кордону Запорозьких Вольностей з Новоросійською губернією 1765 р. (джерело з фондів Російського державного архіву давніх актів) // Козацька спадщина. Альманах Нікопольською регіонального відділення Науково-дослідного інституту козацтва Інституту історії України НАН України. — Вип. 1. — Нікополь-Запоріжжя: Тандем-У, 2005. — С. 59—67).

11. Различение Малой и Большой Татарии западноевропейскими авторами основано на античной традиции, предполагавшей деление Скифии или Сарматии на «европейскую» и «азиатскую». Античный географ Клавдий Птолемей полагал, что «Европейская» и «Азиатская» Сарматии разделяются рекой Дон. В XIII в. под влиянием описаний путешествий П. Карпини и Г. Рубрука в западноевропейской географической номенклатуре закрепилось название Татария (Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв. / Отв ред. В.И. Буганов. Изд. 2-е. — М.: Книжный дом «ЛИБРИКОМ», 2009. — С. 152). Авторы XVI в. — М. Меховский и А. Гваньини — в качестве синонима «Татарии» употребляют термин «Сарматия», при этом используют унаследованное от античных географов деление на «европейскую» и «азиатскую» части. Ш. де Пейссонель, говоря о Малой Татарии, придерживается той же традиции.

12. См. прим. 4.

13. Правителя Османской империи Пейссонель обозначает как «великого повелителя». Турецкий историк Хатиль Иналджик предложил разделять верховные османские титулы по двум категориям — традиционной и шариатской, отметив, что в официальной документации к ним относились очень осторожно. В перечне употребляемых османскими правителями титулов значатся: бей, хан, хакан, худавендигяр, гази, кайзер, султан, эмир, халиф. Среди них самым употребляемым был титул «султан», часто встречающийся в Коране и хадисах (История Османского государства, общества и цивилизации: В 2 тт. / Под ред. Э. Ихсаноглу / Пер. В.Б. Леоновой под ред. М.С. Мейера. — М.: Вост. лит., 2006. — Т. 1: История Османского государства и общества. — С. 108; см. также прим. 17).

14. Девлет II Гирей правил в Крымском ханстве в 1698—1702 и 1708—1713 гг. Известен как противник России и инициатор русско-турецкой войны 1711—1713 гг Вместе о бендерским сераскером Исмаил-пашей принимал участие в насильственном выдворении шведского короля Карла XII с территории Османской империи. Причиной второго (и последнего) его смещения стало заключение Андрианопольского мирного договора 1713 г. и урегулирование русско-турецких отношений (Орешкова С.Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. — М,. 1971. — С. 69; Смирнов В. Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты в XVIII в. до присоединения его к России // Записки Одесского общества истории и древностей. — Т. 15. — Одесса, 1889. — С. 165, 171—172)

15. Арслан Гирей — крымский хан в 1748—1756 и 1767 гг.; Крым (Къырым) Гирей правил в 1758—1764 и 1768—1769 гг.

16. В середине XV в. в процессе распада Золотой Орды образовалось Крымское ханство (см. прим, 3). После смерти хана Хаджи Гирея в 1466 г. в Крыму вспыхнула междоусобная война между его сыновьями — Нур-Девлетом и Менгли, в которую были вовлечены золотоордынский хан Сейид-Ахмед, гену эзцы, турки-османы и ногайцы. Период усобицы закончится в 1478 г., когда с помощью турецкого султана Мегмеда II (1430—1481, правил Османской империей в 1444—1446 и 1451—1481 гг.) крымский престол занял Менгли Гирей, принявший турецкий протекторат. С этого момента Крымское ханство окончательно вошло в состав Османской империи (Fisher Alan. The Crimean Tatars. — Stanford, 1978. — P. 8—11).

17. В научной литературе нет единого мнения по поводу существования договора Мегмеда II и Менгли Гирея, в котором регулировались отношения между Османской империей и Крымским ханством. Ф. Хартахай (Хартахай Ф. Историческая судьба крымских татар (Статья вторая) // Вестник Европы. — 1867. — T. II. Июнь. — С. 201) и Г. Ховорт (Howorth Henry H. History of the Mongols from the 9^th to the 19^th century. — Part II. The so-called Tartars of Russia and Central Asia. — Division I. — London: Green and Co. 1880) утверждали о его существовании. А.В. Фишер считает, что если бы подобный договор действительно был заключен, то это противоречило бы обычной практике турецко-крымских отношений; этот исследователь обращает внимание также и на то, что Мегмед II не мог претендовать на титул халифа (см. п. 4 в изложении Пейссонеля о чтении молитвы-кутбэ), поскольку только после завоевания Египта Селимом I (турецкий султан с 1512 по 15220 гг.) Османы закрепили его за собой, а имя крымских ханов во время молитвы стало упоминаться только во время правления крымского хана Ислама Гирея в 1584 г. Но при этом А. Фишер полагает, что в 1478 г. все-таки существовало некоторое не имевшее юридической природы соглашение, которое определяло в дальнейшем отношения между ханством и империей (Fisher Alan. The Crimean Tatars. — Stanford, 1978. — P. 11). В современной турецкой историографии считается доказанным, что свидетельство о принятии Селимом I халифата в мечети Айя-София от халифа Мутаваккиля — не более, чем легенда, возникшая в XVIII в.: «Согласно современным работам, Османы не принимали халифат по наследству, но владение им считали своим естественным правом. Как и другие правители мусульманских государств, Османы со времен Мурада I (годы правления: 1362—1389. — В.Г.) использовали титул халифа» (История Османского государства, общества и цивилизации: В 2 тт. / Под ред. Э. Ихсаноглу / Пер. В.Б. Леоновой под ред. М.С. Мейера. — М.: Вост. лит., 2006. — Т. 1: История Османского государства и общества. — С. 26). Отметим, что термин «халифат» в значении «правление» употреблялся и применительно к крымским ханам. Это видно на примере крымскотатарской летописи, которая хранится в коллекции рукописей Лейденского университета (Зайцев И.В. Записи генеалогий и правлений крымских ханов и крымские средневековые исторические хроники // Восток. Афроазиатские общества: история и современность. — 2008. — № 4. — С. 29).

18. Турецкие султаны включали в свой титул формулировку «хан и падишах Дешт-и Кипчак а», демонстрируя свое право на политическое наследство Монгольской империи и тем самым легитимизируя свою власть над всеми тюркоязычными народами, включая и крымских татар. Но при этом Гиреи также признавались ими как Чингизиды (Fisher Alan. The Crimean Tatars. — Stanford, 1978. — P. 12—13), что теоретически давало основание крымским ханам претендовать на османский престол, в случае пресечения мужской линии правящей династии. Титулатура крымских ханов содержала элемент, обозначающий их владение Дешт-и Кипчаком. В частности, в письме Каплана Гирея-хана польскому королю Августу III от 6 сентября 1715 г, полный ханский титул (в русском переводе) представлен следующей формулировкой: «Великия Орды и Великого Юрта и престола Крымского и кипчацкия степи и многих неисчисленных татар и неисчетных нагаи, татских и тевкецких и меж гор черкеских изстари по реке Кубани живущих многое множество, и неисчисленно нагаи, извоеванные у калмык болших нагаи, и едисанцов, и едички, и китаи, кипчацких, и Перекопской и Белогородцкой орды и прочих татар и нагаи, которые живут на Днепре, и иных многих нагаи и доброжанских: я хан Каплан ево величество» (Российский государственный архив древних актов. — Ф. 123. — Оп. 4. — 1715 г. Д. 3. — Л. 1—1 об.). Обозначения владения «Великой Ордой» («Улуг Урда») и «Великим Юртом» («Улуг Йорт») в титу ле крымских ханов появились после победы Менгли Гирея над Большой Ордой, одержанной в 1502 г., и оставались неизменным элементом ханской титулатуры на протяжении всего дальнейшего существования Крымского ханства. В 1520 г хан Мухаммед I Гирей включил в свой титул формулировку владения «всеми монголами», но этот элемент не прижился в титулах его наследников (Фаизов Сагит. Тугра и Вселенная. Мохаббат-наме и шерт-наме крымских ханов и принцев в орнаментальном, сакральном и дипломатическом контекстах. — Москва-Бахчисарай: Изд-во «Древлехранилище», 2002. — С. 17).

19. Селим I Гирей (Хаджи Селим Гирей, 1631—1704), занимал крымский престол в 1671—1678, 1684—1691, 1692—1699 и 1702—1704 годах.

20. В разное время крымский престол занимали шесть сыновей Селима I: Сеадет IV Гирей, Газы III Гирей. Менгли II Гирей, Девлет II Гирей, Каплан I Гирей и Селямет II Гирей.

21. Имеется в виду Девлет II Гирей (см. прим. 14).

22. В 1724—1725 гг. крымские беи и мурзы подняли восстание против хана Сеадета II Гирея (1717—1724), которое стало причиной смещения последнего. Менгли II Гирей, получивший инвеституру на ханство в 1724 г., подавил восстание (Смирнов В. Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты в XVIII в. до присоединения его к России // Записки Одесского общества истории и древностей. — Т. 15. — Одесса, 1889. — С. 187—195; Veinstein Gilles. La revolte des mirsa tatars contre le khan. 1724—1725 // Cahers du monde Russe et Soviétique. — Sorbonne: Ecole pratique des hautes etudes — Vol. XXII. — № 3. — P, 327—338).

23. Балтаджи Мехмед-паша (1660—1711) — великий визирь Османской империи в 1704—1706 и 1710—1711 гг. Заключил Прутский мирный договор с Россией, позволивший армии российского царя Петра I выйти из окружения, что вызвало негодование влиятельных кругов Стамбула и, в первую очередь, крымского хана Девлета II Гирея. Был смещен и приговорен к смертной казни.

24. С этим утверждение Пейссонеля интересно сопоставить свидетельство «ротмистра волоского» Александра Давыденко, которого Девлет II Гирей присылал в феврале 1712 г. к российским пограничным губернаторам для консультации по поводу возможности своего перехода в российское подданство. Давыденко утверждал: «...Говорил ему (Давыденко — В.Г.) хан то, что старой везирь (Балтаджи Мехмед-паша. — В.Г.) войско ево царского величества отаковал и персоны самого царского величества не взял, обрадовался денгам, которые ему дали, за что ево везирской кегай и протчие паши, а имянно болши 20 человек, казнены и иным головы отрублены, другим горло и глаза золотом залиты, а везирь вместо смерти послан в заточение, а куды не знает» (Российский государственный архив древних актов. — Ф. 123. — Оп. 4. — 1712 г. Д. 1. — Л. 2 об.).

25. В этом случае Пейссонель некритически воспроизводит данные своих информаторов. При возведении на престол ханов, Османы практически никогда не считались с политическими градациями Крымского ханства и династическими правами Гиреев. Частота смещений и обладателей бахчисарайского трона увеличилась с начала XVIII в., что обуславливалось частыми колебаниями внешнеполитического курса Османской империи, претерпевавшей на протяжении столетия системный кризис.

26. Румелия (тур. Rumeli) — общее название европейских (балканских) территорий, входивших в состав Османской империи; наименование турецкой провинции (эйялета) с центром в Софии, которая включала в себя Болгарию, Сербию, Герцеговину, Албанию, Македонию. Эпир и Фессалию. Название происходит от арабского обозначения Восточной Римской империи (Византии) — Рум. В Румелии традиционно находились предоставленные османскими султанами Гиреям поместья, где представители крымского правящего дома пребывали под контролем Порты в ожидании своего назначения на бахчисарайский престол. Некоторые крымские ханы, как, например, Крым Гирей (см. прим. 15), имели в Румелии частные землевладения — чифтлики.

27. Вероятно, опечатка в машинописном тексте; следует читать из.

28. Вероятно, опечатка в машинописном тексте; следует читать Ор-капы, т. е. Перекоп; имеются в виду соленые озера в районе Перекопа.

29. В источниках есть упоминание о «воеводе» или «хатмана» дубоссарском (иначе; «гетмане Волошском»). Носители этой должности в большинстве случаев именуются каймаканами. Должность каймакана в Крымском ханстве не имела установленного регламента, характеризовалась разными функциями и местом в управленческой иерархии. Единственный признак, выделявший каймаканов, — это принадлежность к служебной аристократии или к местной родовой знати, не связанной родством с Гиреями. Иногда каймаканы выступали в роли «заместителя» титулованного правителя, но исключительно в вопросах гражданского управления. Например, в случае отсутствия хана либо его смерти государственными делами в Бахчисарае ведал отдельный каймакан (Центральный государственный архив Украины в г. Киеве. — Ф 229. — Оп. 1. — Д. 121. — Л. 33). Каймаканами крымские ханы назначали ногайцев (каймаканы в ногайских ордах), крымских и литовских татар, армян и других. Так. каймакан Якуб-ага Лек (фиксируется в документах 1762—1765 гг. и позднее) был (по утверждению отдельных источников) литовским татарином; он управлял ханскими слободами в Побужье и имел резиденцию в слободе Кривое Озеро. В то же время каймаканом слободы Голты был некий Черкасс (Институт рукописи Национальной библиотеки Украины им. В. Вернадского. — Ф. 9. — Док. 2244—2247. — Л. 33; Центральный государственный архив Украины в г. Киеве. — Ф 229. — Оп. 1. — Д. 143. — Л. 79—81).

30. Во второй половине XVII в. (1663 г.) Буджаком управлял ханский ялы-агасы, то есть «наместник побережья», резиденция которого находилась в селении Ханкишла (Ханкишласи) (Челеби Эвлия. Книга путешествия Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII века. М.: Изд-во Вост. л-ры, 1961. — С. 264) — современное с. Удобное Белгород-Днестровского района Одесской области, Украина. В начале XVIII в. крымские ханы назначали в Буджак правителей, получавших титул сераскера.

31. Каушаны (молд. Căuşeni. Кэушень) — город в Молдавии, расположенный в 22 км к югу от г. Бендеры в долине реки Ботна. В Каушанах находилась резиденция крымских ханов, в которой они останавливались по пути следования в Стамбул. Крым Гирей-хан в период своего первого правления (1758—1764) превратил этот город во вторую столицу ханства; здесь был построен ханский дворец, приспособленный доя военных, административных и представительских целей (Клееманово путешествие из Вены в Белград и Новую Килию, також в земли буджатских и нагайских татар — СПб: Государственная военная коллегия. 1783. — С. 56—57).

32. В указанных трех районах, в отличие от большей части территории ханства (контролируемой калгой, нурадыном, карачи-беями, крымскими и ногайскими мурзами), существовала ханская администрация и взымались налоги в ханскую казну. Это обстоятельство служит основанием для их уподобления Пейссонелем обычным «провинциям» Османской империи.

33. Кафа (совр. Феодосия) — крупнейший центр транзитной торговли Крыма, Св. Причерноморья и Св.-Зап. Кавказа, занимавший важнейшее место в поставке продовольственных продуктов (зерно, мука, сало, осветленное сливочное масло, сыр, мед и др.) в Стамбул и султанский дворец, В 1575 г. таможенные сборы в Кафе (без учета налогов на работорговлю) составили 45 тыс. золотых дукатов (Іналджик Галіль. Османська імперія. Класична доба. 1300—1600 / Пер. з англ. Олександр Галенко. — К: Критика. 1998. — С. 142—143, 145). Согласно данным, собранным 1 июля 1771 г. кн. В.М. Долгоруковым об экономике и торговле Кафы, в этом городе, несмотря на военные действия, «ныне ... товаров наличных есть болше(,) нежели на два милиона, а [о] пошлине(,) собираемой с товаров и дворов ... она хану никогда не принадлежала, а всегда [собиралась] в сумму султанскую, и в год до ста тысяч рублев приходило(,) из которых хану понескольку тысяч(,) а Ширинам постолку же сот ежегодно в жалованье по повелениям султанским выдавано было» (Архив внешней политики Российской империи. — Ф. 123. — Оп. 4. — 1771 г. Д. 56. — Л. 1 об).

34. Правильнее дефтердара — казначея.

35. Эта утверждение Пейссонеля сильно преувеличено. Крымские ханы действительно имели влияние на управление Молдовой и Валахией. Но возведение на престол в дунайских княжествах было исключительной прерогативой Османов; Порта часто выступала в качестве посредника в сложных отношениях ханства с Молдовой и Валахией. В XVIII в. турецкое правительство предпринимало довольно жесткие меры по пресечению нападений крымских подданных на молдовские и румынские земли, маркировало границу между Крымским ханством и Молдовским княжеством, создавало комиссии по рассмотрению конфликтов, происходивших среди приграничного населения (Хайдарлы Д.И. Молдавия и Крымское ханство (1718—1774 гг.) // Stratum plus. — Кишенев. — № 6: 2003—2004. — С. 258).

36. См. прим. 18.

37. Опечатка в машинописном тексте; следует читать соображениям.

38. Наиболее масштабную военную активность на Св.-Зап. Кавказе развил во втором и третьем десятилетии XVIII в. самопровозглашенный кубанский сераскер Бахты Гирей. В 1717 г. он совершил мощнейший набег на Воронежскую, Казанскую и Нижегородскую губернии Российской империи, в котором участвовали представители проживающих на Кубани народов (Грибовский В В., Сень Д.В. «Кубанский вектор» во взаимоотношениях калмыков и ногайцев в первой трети XVIII в. // Востоковедные исследования в Калмыкии. Сборник научных трудов. — Элиста, 2008. — Вып. 4. — С. 82—111).

39. Опечатка в машинописном тексте; следует читать известно.

40. Речь идет о распространенном среди тюркских народов и народов Кавказа институте аталычества (тюрк. аталык — отцовство, ата — отец; букв. значение; заменить отца), который предусматривал временный взаимный обмен сыновьями, их воспитание в чужих семьях, способствовавшее ранней социализации молодежи. Дети аристократических фамилий передавались в семьи, как правило, связанные с ними патронатно-клиентельными связями. Достигнув совершеннолетия, воспитанник возвращался в родной дом и на протяжении всей жизни поддерживал теплые отношения со своим аталыком (временным приемным отцом). На Св. Кавказе свидетельством завершения воспитания у аталыка считалось то, что воспитанник (кан) возглавит и удачно совершит крупный набег (Марчей А.С. Черкесское наездничество — «ЗекІуэ» — Нальчик: Эль-Фа, 2004. — С. 217—224). Аталык не мог иметь более одного питомца, иначе возникло бы неудовольствие со стороны первого воспитанника. Но воспитанник из аристократической семьи мог позволить себе иметь несколько аталыков. Причем аталыка можно было получить и в зрелом возрасте. Черкесский просветитель Хан-Гирей так описал этот ритуал: «Когда уздень желает сблизиться с князем, то приглашает его к себе, причем совершает торжество и подносит ему подарки, состоящие из оружия, с исполнением обычая, соблюдаемого при примирении и состоящего в том, чтобы приложиться губами к сосцам жены того узденя, который делается аталыком» (Хан-Гирей. Записки о Черкесии / Вступ. ст. и подг. текста В.К. Гарданова и Г.Х. Мамбетова. — Нальчик: Эль-Фа, 2008. — С. 312). Гиреи отдавали своих сыновей на воспитание к черкесам (см. прим. 93). Левобережье Кубани, где расселялись адыгские народы, стало прибежищем для многих представителей фамилии Гиреев, которые в силу разных причин не находили себе места в Крыму (Клапрот Юлиус. Описание поездок по Кавказу и Грузии в 1807 и 1808 годах. — Нальчик: Эль-Фа, 2008. — С. 134). Однако существовала и другая распространенная практика: содержание крымских султанов в Румелии под присмотром османской администрации (см. прим. 26).

41. Упоминания Пейссонеля о щедрости, обмене подарками является свидетельством о существовании архаического института реципрокного обмена, который служит важным элементом политической организации потестарных обществ, является средством поддержания социального престижа и формирования простейших моделей социальной иерархии (Васильев Л.С. Протогосударство-чифдом как политическая структура // Народы Азии и Африки. — 1981. — № 6. — С. 169).

42. См. прим. 40.

43. Над строкой написано от руки: докус докуслэмэ.

44. Структура и функции высших органов государственного управления Крымского ханства рассмотрены в кандидатской диссертации Ф.А. Аметки (Аметка Ф.А. Кримське ханство: становлення і розвиток державності та права (перша половина XV — друга половина XVIII ст.). Автореф. дис. к. юр. н. — Харків: Національний університет внутрішніх справ, 2003).

45. Мы уже упоминали о свидетельстве других источников, указующих на то, что в период между окончанием правления прежнего и возведением на престол нового ханов вопросами гражданского управления ханством ведали каймаканы (см. прим. 29).

46. Здесь и далее следует читать калга. В тексте В.Х. Лотошниковой написание некоторых терминов неотрегулировано.

47. Распространено другое написание: Ак-Мечеть (совр. Симферополь).

48. Точнее дефтердар, т. е. казначей.

49. Об организации судебной власти в Крымском ханстве см,: Аметка Фатма. Судебная власть в Крымском ханстве // Голос Крыма — 2004 г., июля 2. — С. 7. А также размещение на электронном ресурсе: http://turkolog.narod.ru/info/crt-48.htm

50. Очевидно, слово пропущено.

51. Первоначальной территорией расселения ногайцев было пространство, простирающееся от нижнего течения р. Волга до р. Эмба и далее до Аральского моря. Вследствие уничтожения царем Иваном IV Астраханского ханства и присоединения Астрахани к России в 1556 г. произошел раскол Ногайской Орды. Образовались Большая Ногайская орда, которая оставалась под началом принявшего российское подданство бия (князя) Исмаила, и Малая Ногайская орда, возглавляемая Казы-мурзой, внуком бия Шейдака. Казы-мурза был противником принятия российского подданства и в борьбе с бием Исмаилом опирался на поддержку Крымского ханства и Османской империи. В ходе распада Ногайской Орды активизировалась миграция ногайцев на территорию Крымского ханства. Во время турецко-крымского похода на Астрахань в 1569 г. ок. 30 тыс. «астраханско-ногайских семей» были выведены с Поволжья и переселены на Св.-Зап. Причерноморье — в Буджак. Вероятно, таким образом сформировалась основа Буджацкой (Белогородской) орды; ногайские мигранты ассимилировали местное кочевое население, известное в более ранних источниках как аккерменские (белогородские) татары. Новая этническая группа ногайцев использовала самоназвание «аккермен ногъайлар». Наибольшее влияние Буджацкая орда имела в 1620-х гг., когда во главе ее стоял Кангемир-мурза Дивеев, получивший от османского султана титул «ялы-агасы» (хранитель побережья) и добивавшийся независимости от Крымского ханства путем установления прямого подчинения Буджака Стамбулу. После смерти Кантемира Буджак снова попал в подчинение Крымскому ханству; буджацкие ногайцы были подвержены насильственной седентаризации (прекращение кочевания, оседание на землю). В начале XVIII в. в Баджаке насчитывалось 200 сел с населением ок. 230 тыс. чел. Естественными границами Буджака (с ту р. — угол) слу жило междуречье Днестра, Дуная и Прута; от Молдовы Буджак отграничивала линия Халила-паши, установленная в 1672 г.

Едисанцы — впервые упоминаются в 1554 г.: «джетысаны то есть семь десято тысячни[е]». В начале XVII в. находились на левобережье Волги, будучи в подчинении клана Урусовцев (наследников ногайского бия Уруса); в 1630-х гг. попали под власть калмаков. В 1715 г. выведены из Калмыцкого ханства Бахты Гирей-султаном (см. прим. 38) и переведены на Св.-Зап. Кавказ. В 1723—1725 и 1728 гг. едисанские улусы переведены крымскими ханами в Св. Причерноморье. В начале 1740-х гг. возникло административное образование в составе Крымского ханства — Едисанская орда, этническую основу которой составили едисанцы.

Этническую основу для Кубанской орды составили ногайцы Малой орды (Казыевого улуса), которая во второй половине XVI в, кочевала в западной части степного Предкавказья, на пространстве от Азова до Кабарды и на Кубани. Во второй половине XVII в. под давлением донского казачества с севера и из-за нашествия калмыков на востоке, кочевья малых ногаев сместились к предгорьям Кавказа, к верхнему и среднему течению р. Кубань. Казыев улус стал основой для формирования отдельной этнической группы — Кубанской орды (Грибовський В. Формування локальної групи причорноморських ногайців // Україна в Центрально-Східній Європі (з найдавніших часів до кінця XVIII ст.). — Вип. 4. — К.: Інститут історії України НАНУ, 2004. — С. 279—306).

52. Об управлении ногайцами и о сераскерах ногайских орд см.: Грибовський В. Ногайські орди у політичній системі Кримського ханства // Україна в Центрально-Східній Європі (з найдавніших часів до кінця XVIII ст.). — Вип. 8. — К.: Інститут історії України НАНУ. 2008. — С. 139—171.

53. Явная опечатка. Следует читать: протестом.

54. Имеется в виду юрты, т. е. семьи.

55. «Деревня Каплу», точнее местечко Копыл (или Копыла); находилось в районе современного города Славянск-на-Кубани в Краснодарском крае, Пейссонель упоминает Ени-Копыл (Новый Копыл), находящийся на левом берегу р. Протока, выходящей из Кубани и впадающей в Азовское море. Эски-Копыл (Старый Копыл) находился на правом берегу. Протоки, был разрушен российско-калмыцкими войсками в 1711 г. (Бранденбург Н. Кубанский поход 1711 года // Военный сборник. — СПб., 1867. — Кн. 3. Март. — С. 29—43 (отделение II).

56. Джембуйлуцкая орда — этническая группа ногайцев. Этноним «джембуйлук» образован от названия реки Эмба (терр. совр. Зап. Казахстана). Эта группа ногайцев одной из первых отошла от Ногайской орды в середине XVI в. в район р. Эмба. Ее основу составили улусы шести детей бия Шихмамая, одного из старших братьев бия Ісмаила. Впоследствии она упоминается в источниках под названим Алтыульской орды. В 1629 г. алтыульцы кочевали под началом биям Каная, а в 1630-х гг. были подчинены калмыкам. Вместе с эдисанцами быти выведены Бахты Гирей-султаном с территории Калмыцкого ханства и в 1720-х гг. переселены крымскими ханами на Св,. Причерноморье (см. прим. 38 и 51).

57. В слове «каймакам» от руки сделано исправление на «каймакан».

58. Точно так же «каймакам» от руки исправлено на «каймакан», -н написано вверху над строчкой.

59. «Самур» в переводе с крым.-тат. яз. означает «соболь».

60. «Евреи дворца» — вероятно, имеются в виду караимы Чуфут-Кале — города, расположенного в непосредственной близости от Бахчисарая. Караимы (самоназвание карайлар) — тюркоязычный народ; исповедуют караимизм — одно из ответвлений иудаизма, полагающее единой священной книгой Ветхий Завет и не признающее Талмуд. Однако караимы не отделяют себя от еврейского культурного мира.

61. Слово подчеркнуто. Представленные ниже названия придворных должностей и другие обозначения в машинописном тексте В.Х. Лотошниковой также подчеркнуты; в данном издании они обозначены курсивом.

62. Хана — в машинописи В.Х. Лотошниковой обозначено вопросительным знаком. Речь идет об общественных зданиях, в которых находились постоялые дворы.

63. Бешлык — (в тюркск. языках «беш» значит «пять») — первоначально серебряная монета достоинством пять пиастров или гурушей. В XVIII в. доля серебра в крымских бешлыках значительно снизилась, что привело к их значительному обесцениванию. Подробнее смотрите с. 35 по нумерации текста Пейссонеля.

64. Опечатка; следует читать главной.

65. В слове «тшегиени» от руки сделаны исправления дописаными буквами -ги-.

66. Явная опечатка. Следует читать народ.

67. Речь идет о карачи-беях (в русск. источниках — карачеи). В Золотой Орде карачи-беи — «князья», представители крупной родовой аристократии — входили в государственный совет, без участия которого хан не мог принимать важные решения. Институт карачеев существовал во всех государственных образованиях, возникших вследствие распада Золотой Орды: в Казанском, Сибирском. Крымском ханствах, а также в Ногайской Орде и Касымове. Как правило, выделялись четыре рода, главы которых титуловались карачи-беями. В Крымском ханстве в XV—XVI вв. карачи-беи были представлены главами родов Ширин, Барын, Аргын, Яшлау (Сулешовы) и Кыпчак. Во второй четверти XVII ст. значение рода Кыпчак упало, в карачи-беи выдвинулись родственные ногайцам кланы Мангыт и Мансур (Mansur oglan), а также Сучувуд; первостепенное значение Ширинских беев оставалось неизменным на протяжении всей истории Крымского ханства. Родовые владения карачи-беев — бейлыки — занимали большую часть территории Крымского полуострова, обладали полным административным и юридическим иммунитетом (Якобсон А.Л. Крым в средние века. — М.: Наука, 1973. — С. 133—137: Fisher Alan. The Crimean Tatars. — Stanford, 1978. — P. 22).

68. См. прим. 22. В имени Мехемет -ме- вписано от руки в качестве исправления.

69. Общепринятое написание Барын. О крымских беях см. прим. 67.

70. Капы-кулу — в буквальном переводе «рабы/стражи ворот» — гвардия хана, служебная аристократия.

71. Вероятно. Яшлау, или Сулешовы — одна из карачи-бейских фамилий; см. прим. 67. По всей видимости, Яшлау-Сулешовы выдвинулись из служебной аристократии. В 1684 г. Кутлуша-мурза Сулешов посылался в Москву в качестве гонца с ханским письмом (Российский государственный архив древних актов. — Ф. 123. — Оп. 4. — Д. 21. 1684 г. — Л. 2 об).

72. Речь идет о дуэлях.

73. Общепринятое написание: улемы.

74. См. прим. 22.

75. Общепринятое написание: Челеби.

76. Общепринятое написание: байрактар.

77. Вероятно, речь идет о Вентура де Паради (см. прим. 1).

78. Вторая скобка у В.Х. Лотошниковой пропущена, вероятно, в этом месте.

79. Оставлено в том виде, как написано в тексте В.Х. Лотошниковой.

80. Другие источники подтверждают, что крымские ханы действительно брали на себя обязательство воздерживать свои войска от грабежа территорий дружественных им правителей. Но из-за слабого контроля, прежде всего кочевников-ногайцев, не могли их выполнить. Так, во время похода на Правобережную Украину 1711 г. Девлету II Гирею не удалось сдержать своих подданных от грабежа и взятия в плен местных жителей, хотя его соглашение с украинским гетманом Пилипом Орликом и польскими магнатами партии Станислава Лещиньского оговаривало это требование. Ногайцы, разграбив близлежащие территории, возвращались в свои кочевья, не дожидаясь окончания похода. А буджацкие мурзы требовали у хана разрешения «брать ясырь» как плату за свое участие в военных действиях (Субтельний Орест. Мазепинці. Український сепаратизм на початку XVIII ст. / Пер. з англ. В. Кулика. — К,: Либідь, 1994. — С. 80). Подобную ситуацию описал и барон де Тотт во время похода Крым Гирей-хана на Новосербию 1769 г.: согласно договора с польскими конфедератами, ногайцам и крымским татарам запрещалось останавливаться на постой в населенных пунктах Речи Посполитой и они должны были сами себя обеспечивать провиантом. Но и здесь имели место крупномасштабный грабеж и «поиск» ясырей, чему не могли воспрепятствовать ни строгие наказания, ни публичные казни, производившиеся ханом (Записки барона Тотта о татарском набеге 1769 года // Киевская старина. — Т. VII, сентябрь и октябрь. — К., 1883. — С. 172—173. 175).

81. В слове «килерджи» -дж- написано от руки в качестве правки.

82. В слове «кадесси» -си написано от руки в качестве правки.

83. В этом случае читать или.

84. Речь идет о тугре. Тугра — графический символ высшей власти в ряде мусульманских государств, по предназначению аналогичный тамге (родовой, позже государственный знак тюркских и монгольских правителей), нишану (оттиск печати), печатям европейских правителей, но, в отличие от них, как отмечает Сагит Фаизов, «написанный или начертанный рукой художника на каждой грамоте, которую должен был заверять, и имеющий преимущественно каллиграфическую природу... В Османской империи, Египте и Крыму тугра употреблялась и вне канцелярского делопроизводства, чеканилась на монетах, украшала общественные здания и ювелирные изделия. Но наибольшее употребление она нашла там, где она появилась изначально: на государственных актах (договорных и жалованных грамотах, посланиях другим государям)» (Фаизов Сагит. Тугра и Вселенная. Мохаббат-наме и шерт-наме крымских ханов и принцев в орнаментальном, сакральном и дипломатическом контекстах. — Москва-Бахчисарай: Изд-во «Древлехранилище», 2002. — С. 4).

85. См. прим 63.

86. Опечатка. Следует читать: сейменам.

87. Т.е. Очакове — крупной крепости Османской империи на Днепро-Бужском лимане.

88. В слове «Улуклукарам» последняя -а- написана от руки в качестве правки.

89. Т.е. Днестра.

90. В слове «Делигеуир» -ир написано от руки в качестве правки. По всей видимости, речь идет о названии территориального объединения едисанских ногайцев, названного по наименованию лимана Дели-Голь (в украинском произношении — Телигул).

91. В слове «Сарилар» -л- написано от руки в качестве правки вверху над строкой, под ней -и- зачеркнуто.

92. В слове «Бшетерек» -Б- написано от руки в качестве правки. Более точное написание Ишетерек.

93. Кабардинцы (самоназв. адыге) — коренной народ Св. Кавказа, говорят на кабардиночеркесском языке абхазо-адыгской группы северокавказской семьи; преимущественно мусульмане-сунниты. В XVI—XVIII вв. адыгская этнополитическая общность занимала территорию от границ Абхазии до низовьев р. Терек («от Тамани до Каспия») и делилась на две группы: Западную (или Закубанскую, располагалась на левобережье Кубани) и Восточную (собственно Кабарда, Ккебердие) Черкесию, граница между которыми проходила от г. Эльбрус на север по Пятигорью до верховьев р. Кума. Осетия, Ингушетия, Балкария и Карачай находились в зависимости от кабардинских князей. С последней четверти XV в. Кабарда попала в орбиту интересов России и Турции, что повлияло на внутреннее разобщение, углубило разобщение Большой и Малой Кабарды, имевших разную внешнеполитическую ориентацию. В нач. XVIII в. Османская империя активизировала экспансию на Св Кавказе и стимулировала походы крымских ханов против черкесов, что привело к усилению пророссийской ориентации среди последних. Во время российско-турецкой войны 1735—1739 гг. кабардинцы выступили на стороне России. Согласно Белградскому договору 1739 г. Большая и Малая Кабарда признавались независимыми («нейтральными») и были объявлены буферной зоной между Российской и Османской империями. Но их вмешательство в кабардинские дела не прекращалось. Порта, связанная договором с Россией, официально устранилась от кабардинских дел. но практически действовала через Бахчисарай, где Черкесию рассматривали как составная часть Крымского ханства. В середине XVIII в. в Кабарде усугубилась межусобица; образовались противоборствующие «партии»: Кашкатавская, ориентировавшаяся на Крым, и Баксанская — на Россию (Дзамихов К.Ф. Адыги в политике России на Кавказе (1550-е — начало 1770-х гг.). — Нальчик; Эль-Фа, 2001. — С. 71, 136, 275—289).

94. Керченский пролив.

95. Абазины (самоназв. абаза) — коренной народ Св.-Зап. Кавказа, говорят на абазинском языке абхазо-адыгской группы северокавказской семьи. Мусульмане-сунниты.

96. Хан-Гирей свидетельствовал о наличии у черкесов пяти общественных классов: 1) князья, или пши (пщы); 2) дворяне, или оркк (уэрк), которые подразделялись на первостепенных (лІкъолъэш), второстепенных, или пшьчеу (дыжъыныгъо), третьестепенных (пщьюркъ); 3) духовенство (едяхг), 4) вольные земледельцы, или льфекотлы (тфокотли); 5) «княжеские», или «господские» (крепостные) крестьяне (пшьтлы), которые делились еще на четыре категории (Хан-Гирей. Записки о Черкесии / Вступ. ст. и Подг. текста В.К. Гарданова и Г.Х. Мамбетова. — Нальчик: Эль-Фа, 2008. — С. 154—162). Отдельной категорией доминирующего класса выступали хануко («сыновья хана» — натурализовавшиеся среди черкесов Гиреи); по свидетельству Ю. Клапрота, «они имеют (правда, чисто формально) титул султанов, лишенный какой-либо власти; они не могут принудить какого-либо человека сопровождать их в своих походах, а берут с собой лишь добровольцев» (Клапрот Юлиус. Описание поездок по Кавказу и Грузии в 1807 и 1808 годах. — Нальчик: Эль-Фа, 2008. — С. 134). Внизу социальной лестницы находились вольноотпущенники (азаты) и домашние рабы (унэІут). Пейссонель при характеристике социальной структуры черкесского общества, по всей видимости, некритически воспроизвел терминологию, употреблявшуюся в отношении черкесов в придворных кругах Бахчисарая.

97. Обозначенные Пейссонелем «племена», возможно, сопоставимы со следующими адыгскими и др. народностями: ада — с адали (стат.: «жители острова»), жителями Таманского полуострова, среди которых были «татары племени булнади» и «черкесы»; адеми упоминается Ю. Клапротом как отрасль темиргойцев; бестени — с бесленеевцами, выделенными Хан-Гиреем как «отрасль кабардинского поколения» и проживавшими на левобережье Кубани возле р. Лаба; бузадиг — с бжедугами (бзжедухг), живущими на левобережье Кубани в верховьях р. Тдоапс, и кемиркёй — с темиргойцами (тчемргой), которые, как утверждал Хан-Гирей, «постоянно были преданы» крымским ханам, а те, «желая отличить их преданность в пример другим, давали им многие преимущества над князьями прочих черкесских племен» (Клапрот Юлиус. Описание поездок по Кавказу и Грузии в 1807 и 1808 годах. — Нальчик: Эль-Фа, 2008. — С. 127, 133; Хан-Гирей. Записки о Черкесии / Вступ. ст. и подг. текста к изд, В.К. Гарданова и Г.Х. Мамбетова. — Нальчик: Эль-Фа, 2008. — С. 204, 211, 219—220).

98. В тексте В.Х. Лотошниковой написано заглавными буквами.

99. Крымские татары и ногайцы — мусульмане-сунниты, придерживающиеся ханафитского мазхаба.

100. Не исключено, речь идет о русских староверах, в частности о казаках-некрасовцах, ушедших в крымское подданство после поражения восстания К. Булавина 1707—1709 гг. Однако более вероятно, что В.Х. Лотошникова, написав через запятую «армян, схизматиков», допустила механическую ошибку. Далее в тексте последовательно обозначаются «армяне-схизматики». Таким образом, в данном случае речь идет только об армянах.

101. См. прим. 60.

102. Армяне — христиане-монофизиты.