П.М. Ляшук. «К вопросу о кенотафах на Братском кладбище защитников Севастополя 1854—1855 гг.»

По сведениям Инспекторского департамента Военного министерства России, в 1854—1855 гг. в полевых сражениях в Крыму и в составе гарнизона Севастополя погибли 794 офицера и генерала Российской регулярной армии. Согласно официальным документам, большая их часть была похоронена на Братском кладбище защитников Севастополя частично сохранившемся до наших дней на Северной стороне города.

Этот некрополь возник в конце сентября 1854 г. по указанию начальника штаба Черноморского флота и гарнизона Севастополя вице-адмирала В.А. Корнилова.

Первоначально на Северной стороне предполагали 3 кладбища: одно за Михайловской батареей, между Северным укреплением и башней Волохова (Михайловское), где хоронили преимущественно моряков, два других располагались к востоку от Северного укрепления в верховьях Куриной балки на холме у дороги, ведущей к Инкерманским позициям русской армии — там находились могилы «армейских». Кладбища Военного ведомства имели специальные отделения, на которых нашли свой последний приют артиллеристы, саперы и пехотинцы. Изредка там хоронили и морских офицеров. В 1854—1855 гг. некрополи так разрослись, что стали восприниматься как одно целое. Сначала кладбище официально именовалось Петропавловским — по находившейся неподалеку Петропавловской церкви, затем стали называть Севастопольским военным, Большим Севастопольским и, наконец, Братским.

По окончанию войны, с апреля 1856 г., полки, батареи и отдельные батальоны Крымской армии стали постепенно оставлять полуостров. Именно в их среде летом 1856 г. родилась инициатива собрать добровольные пожертвования на благоустройство Севастопольского военного кладбища и могил сослуживцев. Эта инициатива сразу поддержана сначала Военным министром, а затем и Морским ведомством¹. В мае 1857 г. Император Александр II разрешил открыть подписку «на сооружение Св. Храма на Севастопольском кладбище» по всей России. При этом отмечалось, «что построение Храма и оград около кладбища, равно, как и надгробных памятников, производится попечением Контр-Адмирала Бутакова через особую Комиссию из местного Начальства г. Севастополя, состоящую под главным руководством Генерал-Адъютанта Князя Васильчикова 2-го...»².

К 1867 г. на Братском кладбище установили 32 мраморных памятника на могилах офицеров и 34 памятника на братских могилах³. К 1870 г. число братских могил с надгробиями выросло до 200, а индивидуальных именных памятников — до 100.

Братское кладбище является мемориальным. С начала 1860-х гг. на его территории стали хоронить, согласно завещаниям, умерших участников обороны Севастополя 1854—1855 гг., спрашивая на этот счет каждый раз разрешения Государя Императора.

В настоящее время из 117 уцелевших на кладбище надгробных памятников офицерам, генералам и адмиралам Российской армии и Черноморского флота на 79 выбиты фамилии погибших в 1854—1855 гг., еще на 38 — имена похороненных здесь после Крымской войны. Не сохранились надгробия на могилах не менее 30 офицеров и генералов, упомянутых в источниках.

Из общего числа 79 памятников, установленных убитым и умершим от ран во время кампании в Крыму, 67 стоят на могилах пехотных офицеров и генералов, 11 — на могилах морских офицеров. Еще 1 надгробие находится над совместным захоронением офицера флота и пехоты: капитана 2-го ранга А.Н. Скоробогатова и поручика Костромского егерского полка Ю.И. Коссинского. Согласно эпитафии на памятнике братьям Ревуцким, сооруженном около 1911 г., под ним находится общая могила подпоручика Колыванского егерского полка Петра Ревуцкого, умершего от ран в июле 1855 г., и его брата, Ивана, скончавшегося отставным капитаном в 1910 г.

Похоронами офицеров и генералов убитых и умерших от ран и болезней в ходе боевых действий занимались их друзья и сослуживцы. Они ставили на могилах временный памятник или крест с именем покойного. Поскольку планы кладбищ тогда никто не составлял, то спустя всего год-два могилы некоторых офицеров, на которых были утрачены или повреждены временные памятники, идентифицировать было уже невозможно. Естественно, возникает вопрос о соответствии эпитафий на сохранившихся памятниках захоронениям под ними.

О том, что на Братском кладбище имеются кенотафы — могилы, не содержавшие погребения, т. е. условные символические захоронения, хорошо известно. В 1973 и 1988 гг. в связи с частичной застройкой, а затем и полным «упразднением» Михайловского кладбища, на Братское были перенесены без перезахоронения останков надгробные памятники с могил: капитана 1 ранга Н.Ф. Юрковского, капитана 2 ранга М.М. Коцебу и военного инженер-поручика А.Г. Есиповича. В 1975 г. при реконструкции пл. Восставших были уничтожены надгробие и могила мичмана И.П. Мессера. По ходатайству одного из первых исследователей Братского кладбища Е.В. Веникеева, Управление коммунального хозяйства Севастопольского горисполкома спустя несколько лет установило на кладбище небольшой кусок гранита с надписью «Мичман И.П. Мессер»⁴.

В 2003 г. по инициативе заведующего отделом охраны памятников истории и культуры г. Севастополя В.Г. Шавшина на произвольно выбранном месте установлен памятник майору Житомирского егерского полка, предполагаемому автору музыки к романсу «Утро туманное», Э.А. Абазе. Указанный офицер был действительно погребен на Братском кладбище, но плита с его могилы в советское время пропала, а местонахождение самой могилы сейчас неизвестно⁵.

В публикации 1990 г. «Родина — сыновьям. Мемориал Братское кладбище» Е.В. Веникеев обращает внимание на случай погребения в некрополе «одного и того же лица в двух могилах»⁶.Действительно, что на территории Братского кладбища имеются два памятника командиру 3-го саперного батальона полковнику Н.К. Зацепину. Надписи на них почти идентичны. На первом: — «Командир 3-го саперного батальона: полковник Николай Константинович Зацепин. Убит 10 мая 1855 г.». На втором: «Полковник Николай Константинович Зацепин. Командир 3-го саперного батальона. Убит 10 мая 1855 года при обороне Севастополя». По мнению Веникеева, путаница произошла оттого, что «после окончания войны, когда родственники стали сооружать «пристойные» монументы на могилах... одному из родственников полковника Зацепина указали на первое место погребения, а другому — на второе, где они и поставили памятники независимо друг от друга»⁷. В какой из могил на самом деле погребен Н.К. Зацепин, а какая является кенотафом, в настоящий момент определить невозможно.

В той же работе Е.В. Веникеев, приводит «самый необычный пример погребения одного лица в двух могилах. Причем если оба захоронения Н.К. Зацепина находятся недалеко друг от друга в пределах Братского кладбища, то места погребения полковника Фрейенда отстоят на расстоянии не менее 5 км по прямой»⁸. На Братском кладбище ему установлен памятник из мраморовидного известняка с надписью: «Прагского резервного полка командир полковник Фрейнд. Убит 27 августа 1855 г.». На Бельбекском кладбище подвижного военно-временного № 3 госпиталя, на левом берегу реки Бельбек, вблизи пос. Заря Свободы, до середины 1980-х годов можно было видеть прямоугольное надгробие из известняка с эпитафией: «Командир Прагского Полка полковник Константин Сергеевич ФРЕЙЕНД единственное утешение матери оплакивающей последнего из восьми детей родился 11-го апреля 1815 года умер 8 сентября 1855 года от ран полученных при обороне Севастополя».

Нет никаких сомнений в том, что Фрейенд был погребен на Бельбекском кладбище вблизи госпиталя, где умер. Это подтверждается архивными документами⁹. На памятнике, установленном от имени матери полковника, правильно указана дата смерти и правильно написана фамилия. Поскольку за Бельбекским кладбищем до 1917 г. ухаживали, и оно имело ограду, то не было никакого смысла производить перезахоронение Фрейенда. Что касается надгробной плиты на Братском кладбище, то, по нашему мнению, она установлена над кенотафом.

Еще один кенотаф на Братском кладбище находится под памятником с эпитафией: «Казанского Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича полка Подпоручик Николай Сергеевич Яхонтов. Убит в 1854 году». В действительности он был похоронен в семейной усыпальнице вместе с родителями, братьями и сестрами на Дорогомиловском кладбище в Москве. В публикации надписи с надгробия, вышедшей в 1908 г., указано, что «...Николай + убит в сражении под Альмой 8 сентября 1854 г.»¹⁰.

Недалеко от памятника поручику Яхонтову находится памятник штабс-капитану Генерального штаба барону Александру Петровичу фон Мейендорфу, умершему от раны 28 августа 1855 г. на Северной стороне Севастополя. На стеле из мраморовидного известняка можно прочитать: «Генерального штаба штабс-капитан МЕЙЕНДОРФ. Убит 27 августа 1855 года». В надписи отсутствуют имя и отчество. Отцом погибшего был Петр Казимирович Мейендорф, действительный статский советник, крупный российский дипломат, с 1854 г. член Государственного Совета и Комитета министров, гофмейстер Высочайшего Двора. Если бы он заказывал надгробный памятник, то наверняка избежал указанных недостатков. Но его сына никогда не хоронили на Братском кладбище. Практически сразу после смерти А.П. Мейендорфа, 31 августа 1855 г., штабом войск в Крыму было выдано разрешение на перевозку тела штабс-капитана в Бахчисарай для временного погребения «на приличном для сего месте, впредь до особого распоряжения о перевозке <...> в другое место»¹¹. Позднее было получено Высочайшее соизволение на перевоз тела в С.-Петербург, где останки Александра Петровича похоронили на Смоленском евангелическом кладбище. Впоследствии рядом с ним были погребены его отец и мать. В 1912 В.И. Саитов опубликовал эпитафию на надгробии А.П. Мейендорфа: «...штабс-капитан Генерального штаба, кавалер многих орденов, р. в Вене 13—25 ноября 1830, убит под Севастополем 28 августа — 9 сентября 1855»¹².

Случаи вывоза останков погибших офицеров из Крыма в другие губернии Империи не были единичными. В РГВИА нами найдены документы, подтверждающие отправку тел в имения: прикомандированного к Генеральному штабу штабс-ротмистра А.И. Жолобова, смертельно раненного в Альминском сражении (в Тверскую губернию), умершего от болезни капитана Генерального штаба П.А. фон Рихтера (в Волынскую губернию), умершего от ран в Симферополе полковника, начальника Государственного подвижного ополчения № 41 Курской дружины Черемисинова (в Курскую губернию), готовили к отправке из г. Бахчисарая останки флигель-адъютанта, ротмистра лейб-гвардии Конного полка П.А. Воейкова¹³. Ротмистр лейб-гвардии Уланского полка С.К. Гербель, умерший в Севастополе 12 ноября 1854 г. от ран, полученных в Инкерманском сражении, оказался погребенным в С.-Петербурге на Свято-Троицком кладбище в Старом Петергофе вместе с отцом и братьями¹⁴.

Не исключено, что вывозом тел в родовые усыпальницы объясняются «исчезновения» могил: командира 1-й бригады 9-й пехотной дивизии, генерал-майора Д.С. Юферова, умершего от раны 27 августа 1855 г. и погребенного на Михайловском кладбище, генерал-майора, военного генерал-полицмейстера по штабу Южной армии и военно-сухопутных и морских сил в Крыму Ф.Ф. Бевада, скончавшегося от «тифозной лихорадки» на Северной стороне в апреле 1855 г., начальника 10-й пехотной дивизии, генерал-лейтенанта Ф.И. Соймонова, умершего от пулевого ранения в живот 25 октября 1854 г. и похороненного или в Севастополе, или в Симферополе.

Что же касается указанных нами памятников на Братском кладбище над могилами-кенотафами Н.К. Зацепина, К.С. Фрейенда, А.П. Мейендорфа и Н.С. Яхонтова, то, вероятнее всего, они были сооружены в спешке Военным ведомством к 1870 г., времени освящение храма во имя Святителя Николая. Трудно представить, чтобы родственники, друзья или сослуживцы при заказе надгробий сделали бы столько ошибок. Сколько еще не выявленных кенотафов находятся на Братском кладбище, мы сказать пока не можем.

Источники и литература

1. Исторические улицы и памятники Севастополя: уч. пособие / Сост. В.В. Крестьянников. — Симферополь, 1996. — С. 96.

2. Русский инвалид. — 1857. — № 113 от 29 мая.

3. Российский государственный исторический архив. — Ф. 1284. — Оп. 188. — Д. 105. — Лл. 44—46.

4. Веникеев Е.В. Родин — сыновьям. Мемориал Братское кладбище / Информационно-методический материал для членов Общества охраны памятников истории и культуры. — Севастополь, 1990. — С. 90.

5. Шавшин В.Г. Севастополь в истории Крымской войны. Севастополь-К., 2004. — С. 224.

6. Веникеев. Указ. соч. — С. 20—21.

7. Там же.

8. Указ. соч. — С. 45—46.

9. Российский государственный Военно-исторический архив (РГВИА). — Ф. 1. — Оп. 1. — Д. 23547. — Л. 159об.

10. Московский некрополь: В 3 т. / Сост. В.И. Саитов, Б.Л. Модзалевский. — СПб., 1908. — Т. 3. — С. 410.

11. РГВИА. — Ф. 9196. — Оп. 3/247. — Св. 46. — Д. 167. — Ч. 2. — Л. 5; Оп. 4/259. — Св. 6. — Д. 27. — Лл. 8, 12.

12. Петербургский некрополь: В 4 т. / Сост. В.И. Саитов. — СПб., 1912. — Т. 3. — С. 81.

13. РГВИА. — Ф. 9196. — Оп. 4/259. — Св. 6. — Д. 27. — Л. 9.

14. Петербургский некрополь: В 4 т. / Сост. В.И. Саитов. — СПб., 1912. — Т. 1. — С. 577, 578.