Н.Н. Смолин. «Из истории повседневности. Служба частей государственного подвижного ополчения в составе действующей армии в ходе Крымской войны в 1855—1856 гг.»

Хотя с момента окончания Крымской войны прошло уже более полутора столетий, ее события и в наши дни вызывают немалый интерес. Бесспорно, война 1853—1856 гг. занимает одно из центральных мест среди событий, имевших место в XIX в. Например, для России она послужила преддверием пореформенной эпохи, которой, по традиции, называют период царствования императора Александра II, правившего в стране в 1855—1881 гг.

Начавшись как русско-турецкое противоборство на Дунае и Кавказе, война вскоре переросла в общеевропейский конфликт, с участием целого ряда государств, передовых как в военном, так и в материально-техническом отношениях. Уже на первом этапе войны против России сложилась мощная коалиция с участием Англии и Франции. Моральную поддержку антирусскому союзу оказывали и другие страны, в том числе и те, которых до начала войны император Николай I рассматривал как традиционных и благодарных союзников своей империи.

Силы антирусской коалиции превосходили военный потенциал России. В начале осени 1854 г. крупные силы противника развернули наступление на Севастополь — главный военно-морской порт на юге России. Английский паровой флот взял под свой контроль обстановку в Черном море и русскому командованию приходилось доставлять все необходимое войскам, оборонявшим Севастополь, сухопутными путями, в условиях бездорожья, постоянной нехватки транспорта. Не удивительно, что гарнизон города-порта постоянно испытывал недостаток в оружии, боеприпасах, продовольствии, медикаментах... Практически на всем протяжении одиннадцатимесячной обороны защитники Севастополя уступали противнику в численности. В столь невыгодных условиях русские войска несли большие потери. Поэтому перед руководством страны встала задача: изыскать возможности для восполнения численности армии. С этой целью в январе 1855 г. было решено сформировать ополчение.

Создаваемое ополчение было названо Государственным и Подвижным. Оно формировалось не на добровольной основе. В ратники набирали представителей всех сословий, уплачивавших подушную подать — по 23 человека из каждой тысячи ревизских душ. Офицеры избирались дворянскими собраниями тех регионов, где формировались части ополчения. Государственное Подвижное ополчение подразделялось на дружины и формировалось в три призыва. В каждом уезде формировалась одна дружина, численностью около тысячи человек. Для руководства набором и снабжением ратников губернаторам следовало сформировать губернские комитеты ополчения, куда входили предводители дворянства и лица, избранные дворянскими собраниями. Комитеты руководили изготовлением обмундирования нижних чинов и имущества дружин. Как правило, они заключали договоры на поставку форменной одежды и обуви с частными подрядчиками — купцами и владельцами мастерских.

Дружины первого призыва были набраны весной 1855 г. В конце лета — осенью они вошли в состав действующих войск. При этом, основное отличие ополчения от регулярной армии заключалось в том, что оно было временным и созывалось лишь до конца войны. Ратникам было обещано возвращение по домам, после окончания военных действий. Ополчение отличалось от армии и своим внешним видом. Ратникам было предписано носить форменную одежду из серого сукна, кресты из желтого металла на головных уборах, разрешалось оставить бороды. Осенью 1855 г. были набраны дружины второго и третьего призывов. В 1856 г. им предстояло выступить на пополнение армии. К 18 марта 1856 г., к моменту подписания в Париже мирного договора, одни дружины второго и третьего призывов, закончив свое формирование, выступили на театр войны, другие завершали последние приготовления. Однако 5 апреля 1856 г. вышел указ о роспуске ополчения, и к концу лета, все его дружины были расформированы.

На протяжении второй половины XIX в. исследователи истории Крымской войны не раз отмечали, что дружины ополчения заметно усилили действующую армию, сыграли ощутимую роль в строительстве укреплений, успешно несли службу во внутренних районах страны, позволив, тем самым, высвободить личный состав гарнизонных частей на пополнение действующей армии. Словом, созыв ополчения был вполне оправданным.¹ Однако в начале XX в. исследователи, анализировавшие события Крымской войны, обратили внимание на то, что ополчение, большинство частей которого не участвовали в боях, понесло немалые потери, что не позволяет дать его созыву исключительно высокие оценки.² Предприняв попытку оценить потери дружин, автор настоящей работы пришел к выводу, что в 1855—1856 гг. в боях с врагом погибли до 500 ратников и офицеров ополчения, в то время как число умерших от болезней в дружинах первого призыва можно оценить в 30 тысяч человек³.

Можно попытаться подойти к ответу на вопрос о причинах столь высокой смертности в частях Государственного Подвижного ополчения с помощью так называемой истории повседневности. Рассматривая службу дружин с точки зрения условий их размещения, снабжения и других бытовых обстоятельств, важно попытаться выделить причины массовой заболеваемости ратников и офицеров, оценить эффективность мер, предпринимавшихся командованием для снижения ее уровня. В конечном счете, анализ бытовой стороны службы подразделений ополчения, вошедших в состав действующей армии, может оказать существенную помощь в изучении причин поражения России в Крымской войне. Вместе с тем, от предпринимаемой попытки можно ожидать, что она позволит ближе подойти к ответу на вопрос: насколько эффективным оказался набор ополчения в 1855—1856 гг. и есть ли возможность судить о том, что он существенно повлиял на исход военных действий.

Как уже отмечалось, набор частей ополчения первого призыва происходил весной 1855 г. Немало источников свидетельствуют, что ратникам нередко предоставлялись форменная одежда и снаряжение, не отличавшиеся хорошим качеством. При изготовлении обмундирования, особенно обуви, чаще всего использовались старые, пришедшие в негодность материалы и их заменители. Однако летом 1855 г., когда дружины ополчения завершали свое формирование и начинали выдвижение на театр военных действий, форменная одежда была относительно новой. Ревизоры, которым военное ведомство поручило оценить состояние частей ополчения, как правило, отмечали, что дружины выступили к местам несения службы в полном порядке. В итоге, члены комитетов ополчения ряда губерний, руководившие набором ратников и снабжением дружин, получили благодарность нового императора России Александра II, сменившего своего отца Николая I, который ушел из жизни в феврале 1855 г.

Однако форменная одежда и особенно обувь ратников ополчения, будучи по качеству существенно хуже, чем обмундирование солдат, быстро приходили в негодность. Они плохо защищали людей от ненастной погоды, что способствовало заболеваемости. Уже летом и в начале осени 1855 г., в процессе похода к местам несения службы, части ополчения понесли первые «небоевые» потери, причем по мере удаления дружин от районов формирования, заболеваемость и смертность в их рядах неуклонно росли. Особенно быстро число заболевающих увеличивалось во второй половине октября и в ноябре 1855 г. Одновременно, с началом осени, качество форменной одежды и обуви ратников стало вызывать все более частые нарекания. Это вынудило руководство страны организовать ряд новых инспекций, по итогам которых члены ряда губернских комитетов ополчения понесли наказания⁴. Перемена летней погоды на зимнюю весьма быстро обнажила многие недостатки, не замеченные ревизорами ранее.

Дружины первого призыва были разделены на четыре отдела. По свидетельству Н.Ф. Дубровина, 78 дружин были отнесены к Южному отделу. Они шли на пополнение русских войск в Крыму. 17 дружин, отнесенных к Восточному отделу, были направлены в низовья Дона, для усиления обороны побережья Азовского моря. К Западному отделу были отнесены 64 дружины. Они были сосредоточены на берегах Днестра в качестве резерва войск, прикрывавших западные границы Российской империи. Дружины, отнесенные к Северному отделу, были направлены в Прибалтику.⁵ По прибытии подразделений к местам назначения, обмундирование ратников сильно обветшало. Между тем, их ожидала суровая зима, в течение которой им предстояло выполнять тяжелые работы, часто в ненастную погоду. При этом, командование не могло отвести дружинам удовлетворительные помещения для отдыха, где ратники могли бы высушивать одежду и обувь, заниматься их ремонтом.

Практически всюду, где несли службу дружины ополчения, условия размещения были неудовлетворительными. Так, дружину № 14, по прибытии в Прибалтийский край, поместили в старом форштадте крепости Динабург. Характеризуя его, начальник дружины полковник Г.И. Лаврентьев подчеркнул грязь и тесноту. Воду для приготовления пищи черпали из озера, покрытого цветущей растительностью, и она имела неприятный вкус. Тачек, носилок в крепости не было. Работая на укреплениях, ратники носили сырую землю мешками. Три другие дружины, пришедшие в Динабург, вплоть до ноября жили в палатках. Люди заболевали холерой, а больниц, врачей поблизости не было. Командование могло предпринять против распространения инфекции лишь непрофессиональные меры — вывести некоторые роты за город, увеличить выдачу продуктов и алкоголя, раздать суконные набрюшники. Между тем, в палатках можно было согреться лишь теплом тела, и ратники набивались в них очень плотно.⁶

В других регионах условия размещения подразделений ополчения были не лучше. Об этом свидетельствуют письма И.С. Аксакова, служившего в дружине № 111, воспоминания о службе в Крыму начальника дружины № 73 полковника Н.А. Обнинского, документы дружины № 105, размещенной на зиму в Одессе, приказы заведующего дружинами Рязанской губернии генерала Е.О. Павленкова и многие другие источники. В частности, И.С. Аксаков 23 ноября 1855 г. отмечал в письме, что в крепости Бендеры, где несли службу несколько дружин, набранных в Московской губернии, дома были выстроены из хвороста с навозом и выбелены мелом. Устроиться в городе, переполненном войсками, было непросто. Автору письма отвели неплохую, по местным меркам, квартиру, но в первый же день он сильно угорел и только к вечеру головная боль улеглась. Если учесть, что нижних чинов, как указано в источнике, разместили очень тесно, легко представить, как эти условия сказывались на их самочувствии⁷.

1 декабря 1855 г. штабс-капитан князь Оболенский, назначенный временным командиром дружины № 105, докладывал заведующему частями ополчения, расположенными в Одессе, графу Толстому, что нижние чины были размещены в весьма тесных помещениях. При этом дома плохо отапливались, многие из них не имели полов и даже в морозную погоду ратники были вынуждены спать на голой земле. Во время дождя, земляной пол превращался в лужу, воздух же становился «тяжким» и нездоровым. В силу названных обстоятельств, каждый день немалое число людей заболевали лихорадкой и тифом. Все просьбы отвести более подходящие помещения квартирная комиссия оставляла без ответа⁸. На значительный рост заболеваемости нижних чинов указывают рапорты князя Оболенского от 22 и 25 ноября⁹. Тем временем, военный губернатор Одессы отмечал, что дома, занимаемые дружиной № 118, обогревались нерегулярно, а помещения, отведенные дружине № 115, не отапливались совсем¹⁰.

8 декабря 1855 г. генерал Е.О. Павленков, который стал к этому моменту заведующим дружинами, дислоцированными в Николаеве, подчеркивал, что в здании канатного завода, где размещались подразделения ополчения, не соблюдалась чистота. Генерал приказал освещать каждое помещение как минимум одним фонарем. Начальникам дружин было предписано назначать дежурных, которым следовало наблюдать за чистотой¹¹. Еще нагляднее условия размещения ратников характеризует приказ Е.О. Павленкова от 12 декабря. Документ заключал в себе категорическое требование убрать из спальных помещений муку, крупу, бочки с капустой, дрова и не хранить их там впредь. Нижним чинам запрещалось спать в кухне, на печах, где готовили пищу. Дружинам следовало обзавестись фонарями, заменить разбитые стекла, строго наблюдать, чтобы «люди ходили непременно в отхожие места». Запрещалось впускать женщин в расположение, под каким бы то ни было предлогом¹².

Несколько дружин ополчения, несших службу в Крыму, разместили наряду с регулярными частями в лагере на берегу реки Бельбек. По замечанию Н.А. Обнинского, лагерь и его окрестности буквально утопали в грязи. Землянку полковника покрыли кожами, но 22 ноября он проснулся в воде, которая лилась отовсюду. Свиньи и бараны, отметил полковник, как правило, имели более чистые помещения. Легко представить, в каких условиях размещались нижние чины. 23 ноября дружине № 73 приказали занять бараки на противоположном берегу реки, где ранее размещались лошади. В бараках не было печей, были лишь кучи навоза. В подразделениях же насчитывалось до 30 больных, которые не могли ходить. Требовалось решить вопрос, где их размещать и как перевезти. 25 ноября, дружина по колено в грязи, двинулась занимать новые квартиры. 28 ноября доктор из штаба корпуса сказал начальнику дружины, что если положение не переменится, через месяц дружина потеряет умершими половину людей¹³.

Из-за отсутствия надлежащих бытовых условий, практически все части Государственного Подвижного ополчения первого призыва понесли серьезные потери больными и умершими. Многие документы, касающиеся изменений их численности, дают основания прийти к выводу, что летом и в начале осени 1855 г. заболеваемость еще не достигла ощутимых масштабов. Но в октябре—ноябре число больных и умерших стало стремительно расти. Наибольшими темпами число нижних чинов и командиров, поступавших на лечение в больницы и госпитали, увеличивалось во время зимы. В этот период в большинстве дружин оно возрастало в среднем на 100 человек в месяц и достигло уровня в 300—400 человек. Весной 1856 г. численность дружин еще более сократилась. Притом далеко не все больные смогли выздороветь и вернуться в строй. Смертность в медицинских заведениях была очень велика. Некоторые части ежедневно выделяли команды в наряд на кладбища для подготовки могил.

Так, документы канцелярии дружины № 104 свидетельствуют, что количество больных ратников во второй половине осени 1855 г. существенно возросло. В последние дни июля и на протяжении августа из нее выбыли 12 нижних чинов, в сентябре — 11. В октябре же из дружины были отправлены на лечение 45 ратников и офицеров, в ноябре — 36. За первую половину декабря ее численность сократилась еще на 99 человек¹⁴. В дружине № 28 к 1 ноября числились больными 130 человек (12,5% личного состава). К 15 ноября в госпиталях находился 101 нижний чин, кроме того, заболели 2 офицера, 5 урядников, скончались 2 кадровых нижних чина. В декабрьских строевых рапортах дружины № 28 были отмечены сведения лишь по первой и второй ротам, где к 1 декабря 1855 г. насчитывалось 59 больных. К 15 декабря больными значились 2 офицера и 42 нижних чинов. К 1 января 1856 г. в двух первых ротах дружины № 28 оставались больными 2 офицера, 2 урядника, 27 ратников и 1 нестроевой¹⁵.

На существенный рост числа больных нижних чинов и офицеров ополчения в течение зимы указывают немало других источников. При этом уровень заболеваемости в дружинах мог быть различным даже в том случае, если они несли службу неподалеку друг от друга. Так, в дружине № 95, по официальным данным, к 1 января 1856 г. болели 53 человека, в то время как в дружине № 98 — 254 человек, то есть в 4,8 раза больше. В общей сложности в. этот момент в дружинах № 91—98, набранных в Рязанской губернии, числились больными 1448 ополченцев, в том числе 34 офицера¹⁶. На протяжении декабря 1855 г. в госпиталях и больницах, скончались 76 нижних чинов названных дружин¹⁷. В строевом рапорте дружины № 43, сформированной в Курской губернии, было отмечено, что в течение первой половины января 1856 г. количество больных возросло до 206¹⁸. В первой половине февраля число ополченцев дружины № 43, госпитализированных в разные лечебные учреждения, увеличилось до 282¹⁹.

Названные обстоятельства привели к тому, что части ополчения довольно быстро оказались не в состоянии выполнять задачи, поставленные перед ними командованием. 17 ноября 1855 г. военный начальник города Перекоп генерал-лейтенант Богушевский докладывал в штаб Южной армии, что две дружины ополчения, поступившие в его распоряжение, содержали караулы в Ишуни, Лярчи, Каланчаке, Перекопе, Армянске, занимались выпечкой хлеба и иными работами. Больных было так много, что для выполнения этих обязанностей двух дружин было явно недостаточно²⁰. Тем временем, командование действующей армии не имело возможности довольствовать войска качественными продуктами. Так, Н. Стефановский и Н. Соловьев, авторы очерка по истории Крымской войны, на основании отчетов интенданта армии генерала Затлера отмечали, что войска часто получали гнилые, плесневелые и даже червивые сухари, которые длительный период хранились под открытым небом.²¹

Подводя итоги, следует отметить, что в процессе своего формирования, части ополчения получили обмундирование, мало пригодное для суровых условий военного быта. При создании дружин руководство губернских комитетов ополчения, не располагая достаточными запасами сукна, кожи, было вынуждено прибегать к полумерам, закупать вместо них старые материалы и их заменители. Форменная одежда и обувь ратников быстро изнашивались, плохо защищали людей от непогоды. Начиная со второй половины осени 1855 г., связанные с этим проблемы дали себя знать в полной мере. Уже в процессе похода на театр войны численность подразделений ополчения стала сокращаться, многие ратники, кадровые нижние чины, офицеры были госпитализированы в различные медицинские учреждения. Между тем, ситуация в районах, где частям ополчения было предписано нести службу, а также обстановка, сложившаяся в госпиталях и больницах, не способствовали их выздоровлению.

Командование действующей армии не располагало возможностью расквартировать дружины и создать им необходимые бытовые условия. По прибытии частей Государственного Подвижного ополчения к местам прохождения службы, им требовалось немало того, чего крайне недоставало регулярной армии — помещения, продовольствие, медицинский персонал... Следует учесть, что дружины испытывали недостаток в опытных офицерах, ратники не обладали солдатской неприхотливостью и выносливостью. В силу этих причин, части ополчения, были более чувствительны к бытовым неудобствам и могли мириться с недостатками, а также обеспечивать свой быт самостоятельно, в значительно худшей мере, чем постоянные войска. В результате, заболеваемость между ратниками продолжала быстро расти. Лечебные же учреждения к началу третьего года изнурительной войны были переполнены ранеными и не имели возможности оказывать ополчению надлежащую медицинскую помощь.

Немало данных свидетельствует о низкой эффективности созыва Государственного Подвижного ополчения в 1855 г. Его подразделения не сыграли ощутимой роли в боевых действиях и в очень слабой мере повлияли на их исход. Вместо усиления действующей армии, части ополчения создали массу хлопот для командования. На завершающем этапе Крымской войны, штабы соединений с огромным трудом справлялись с обеспечением регулярных частей. С прибытием на театр войны дружин ополчения эти задачи многократно усложнились. Командование не имело реальных возможностей решать их на должном уровне. В силу этого ратники, подавляющее большинство из которых не принимали участия в боях, переполняли медицинские учреждения, десятки тысяч из них скончались в больницах и госпиталях. Словом, многие обстоятельства не позволяют наделить созыв Государственного Подвижного ополчения в ходе Крымской войны 1853—1856 гг. высокой оценкой.

Литература и источники

1. См.: Преженцов Я. Государственное ополчение. СПб., 1889, Баграмов И. Краткий исторический обзор отбывания военной службы нашим дворянством и образования Государственного ополчения. // Военный сборник, 1899, № 12.

2. Петров Ф.В. Государственное ополчение. Исторический очерк и сравнительное исследование действующего положения о государственном ополчении по русскому и иностранным законодательствам. СПб., 1901.

3. Подробнее см.: Смолин Н.Н. К вопросу о потерях Государственного Подвижного ополчения в ходе Крымской войны. // Чтения по военной истории. Сборник статей. СПб., 2008.

4. Подробнее см.: Смолин Н.Н. «Вещи обмундирования и снаряжения... весьма дурного качества». Из истории снабжения Государственного Подвижного ополчения. 1855—1856 гг. // Исторический архив. 2006, № 3.

5. Дубровин Н.Ф. Восточная война 1853—56 гг. Обзор событий по поводу сочинения М.И. Богдановича. СПб., 1878. — С. 474.

6. [Лаврентьев Г.И.] Исторический обзор действий Корчевской № 14го дружины Государственного Подвижного ополчения Тверской губернии в 1855 и 1856 годах. Г. Лаврентьева. СПб., 1857. — С. 86—88, 92.

7. Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Т. 3. М., 1892. — С. 203.

8. ПИАМ. Ф. 1685. Оп. 1. Д. 71. Л. 9.

9. Там же. — Л. 4, 6.

10. Там же. — Л. 14.

11. РГВИА. Ф. 11320. Оп. 1. Д. 3. Л. 109.

12. Полный текст источника см.: Смолин Н.Н. «Вещи обмундирования и снаряжения... весьма дурного качества». Из истории снабжения Государственного Подвижного ополчения. 1855—1856 гг. // Исторический архив. 2006, № 3. — С. 186.

13. [Обнинский Н.А.] Записки полковника Наркиза Антоновича Обнинского о Крымском походе 1855—1856 годов. // Русский архив. 1891, № 11. — С. 371—373, 375.

14. РГВИА. Ф. 6162. Оп. 1. Д. 2. Л. 55.

15. Там же. — Ф. 9196. Оп. 2/244. Д. 35. Ч. 6. Св. 23. Л. 45, 48, 51, 54, 57.

16. Там же. — Д. 10. Ч. 108. Св. 16. Л. 45.

17. Там же. — Л. 51—58, 79.

18. Там же. — Ф. 8058. Оп. 1. Д. 5. Л. 211.

19. Там же. — Л. 222.

20. Там же. — Ф. 9196. Оп. 2/244. Д. 123. Ч. II. Св. 29. Л. 275.

21. Стефановский Н., Соловьев Н. Очерк санитарного состояния Крымской армии в кампанию 1854—1856 гг. Вып. 1. М., 1872. — С. 10—11.