Ю.А. Наумова. «Крымская кампания в коллекциях музея Королевских фузилеров в Лондонском Тауэре»

Королевский полк Королевский полк фузилеров¹, один из старейших в Великобритании, был сформирован в 1685 г. королем Яковом II для охраны артиллерийского склада в Лондонском Тауэре. В 1751 г. переименован в 7-й пехотный полк (Королевские фузилеры), а в 1881 г. в Королевские фузилеры (Полк города Лондона). Военная реформа 1968 г. привела к слиянию британских полков в более крупные воинские соединения² и фактически сформировала «лицо» современной британской армии. Тогда же Королевские фузилеры были объединены с фузилерами графств Нортумберленд, Йоркшир и Ланкашир, образовав Королевский полк фузилеров в составе Дивизии Королевы. В этом виде полк существует по сей день.

К началу Крымской войны фузилеры могли похвастаться довольно внушительным послужным списком. В качестве особой привилегии им было позволено не поднимать традиционный тост за верность монарху во время полковых обедов. Как однажды заметил король Уильям IV, в их верности уже давно никто не сомневался [1, p. 12].

На четвертый день после объявления Британией войны России, 7-й фузилерный выступил из своих казарм в Солфорде в сторону Манчестера, где 940 чинов полка под руководством подполковника У.Л. Йя погрузились на поезд и в тот же день прибыли в Саутгемптон. В порту города для их транспортировки на восток был подготовлен корабль «Ориноко». 22 апреля полк высадился в Скутари под Стамбулом и был объединен с 23-м и 33-м пехотными полками в 1-ю бригаду под командованием генерала У. Дж. Кодрингтона в составе дивизии легкой пехоты генерал-лейтенанта сэра Дж. Брауна. 14 сентября 1854 г. при высадке союзников в Каламитском заливе эта дивизия первой вступила на крымский берег в районе олд-форта.

20 сентября в Альминском сражении дивизия Брауна вместе со 2-й дивизией должны были атаковать правый фланг русских войск. Наступление началось с путаницы: легкая дивизия была развернута слишком близко ко 2-й, и фузилеры оказались позади 95-го пехотного полка. Чтобы завершить боевое построение, им пришлось пробираться через свои же войска; при этом ряды английских полков «расстроились», и равнение на позиции не было достигнуто.

Когда последовал приказ форсировать Альму под непрекращающимся огнем русских батарей, командир фузилеров направил свой полк в сторону неприятеля, приказывая «не строиться» и идти вперед «как получится». Перейдя реку, 7-й полк был атакован двумя батальонами Егерского Его Императорского Высочества Великого князя Михаила Николаевича полка (далее — Казанского) в составе около 1 500 штыков. Подполковник Йя и его солдаты сдерживали казанцев до тех пор, пока не подошло подкрепление и не было предпринято новое наступление на русские позиции, закончившееся общим отступлением русских войск на этом фланге.

Английский историк Крымской войны А.В. Кинглэк высоко оценивал роль подполковника Ия и его фузилеров: «Когда французские войска охватило полное отчаяние; когда основные силы дивизии Канробера были оттеснены вниз с холма колонной из восьми [русских] батальонов; когда вдоль целой линии союзников не было ни одного сражающегося батальона, Йя и его люди по-прежнему были за работой» [2, p. 567]. Официальная историография полка также «скромно» отмечает, что решительный отпор Казанскому полку «внес существенный вклад в успех сражения» [3], хотя и достался дорогой ценой — 41 человек был убит, 176 ранено [4, p. 8].

Фузилеры оставались на полуострове до самого окончания Крымской кампании, за это время 559 человек в полку было убито, 401 отправлены домой по инвалидности, 25 было взято в плен и 8 дезертировало [4, p. 8]. 27 июня 1856 года сильно поредевший полк вернулся в Британию и направился к новому месту расквартирования — г. Олдершот.

Три года спустя в южном приделе Винчестерского собора установили мраморный памятник фузилерам, погибшим во время Крымской войны, среди которых был и командир полка подполковник Йя, убитый во время штурма Севастополя 18 июня 1855 г. со знаменем в руках.

В XX веке, чтобы сохранить свою многовековую историю, Королевские фузилеры основали небольшой частный музей³; 9 ноября 1962 г. он был открыт для публичного посещения принцессой Мариной, герцогиней Кентской.

Экспозиционные площади музея расположились в бывших казарменных зданиях внутри музейного комплекса Лондонского Тауэра. На протяжении многих лет коллекции музея, также как и его выставочные залы, не подвергались какому-либо систематическому обновлению и учету, что значительно осложняло работу исследователей, желавших использовать материалы полковой истории в своих исследованиях⁴.

Ситуация кардинально изменилась в 2010 г., когда музей королевских фузилеров выиграл грант на усовершенствование экспозиции и обработку фондовых коллекций. Первым результатом этого стало открытие переоборудованных музейных залов принцем Эдвардом, герцогом Кентским 4 апреля 2011 года. В настоящее время проводится систематизация музейной коллекции и создание онлайн базы музейных экспонатов, что в скором времени позволит сделать фонды музея доступными для исследователей.

Музейные предметы, входящие в Крымскую коллекцию фузилеров, можно условно разделить на три вида: вещественные, изобразительные и письменные. К первым относятся личные вещи фузилеров, оставшиеся в полку после войны или позднее ему подаренные.

Так в собрании музея хранятся кивер и эполеты убитого в Альминском сражении У. Монка, бывшие на нем во время битвы; эфес и ножны сабли лейтенанта У. Хоупа; карманный нож рядового У.М. Колмана; ружье и набор походных столовых приборов капитана Р.Я. Шипли. Последнему также принадлежит, пожалуй, один из самых интересных экспонатов коллекции — русская пуля к гладкоствольному ружью, которой Шипли был ранен в ногу во время Инкерманского сражения. В своем письме к матери он пообещал привезти ее как сувенир и сдержал слово.

Среди других крымских трофеев можно найти барабан и каску офицера Казанского полка, захваченные на Альме, а также медный подсвечник, найденный английским хирургом в Севастополе после занятия города в сентябре 1855 г.

Еще совсем недавно в списке трофейных предметов значилась сигнальная труба, подобранная во время Альминского сражения, но в ходе недавней ревизии ошибка была устранена. На трубе выгравированы «к. ф.» (королевские фузилеры) и место производства — Лондон, что однозначно указывает на ее принадлежность к полку фузилеров, чей трубач, видимо, потерял ее во время атаки. Труба оказалась у подполковника Йя, который подарил ее капитану Олдворси. Позднее семья последнего вернула трубу обратно в полк.

Безусловным украшением вещественной коллекции музея являются медали. Среди них абсолютное большинство Крымских медалей, утвержденных в 1854 г. за участие в кампании. Встречаются также турецкие крымские медали и сардинские военные медали, но самая ценная часть этой коллекции — крест Виктории, высший военный орден Британии, утвержденный в 1856 году. Королева лично принимала участие в разработке его дизайна и, отвергнув девиз «За храбрость» (намекавший, что не получившие орден таковой не отличались), предписала награждать воинских чинов «За доблесть» вне зависимости от их класса и ранга; это была первая награда подобного рода в Британии. Предполагалось, что все первые кресты Виктории были выплавлены из трофейных русских пушек, хотя последние исследования показывают, что материалом для них скорее служили старинные китайские пушки [5, p. 472]. По итогам Крымской кампании пять фузилеров удостоились этой высшей военной награды Великобритании.

Изобразительные материалы Крымской коллекции представлены довольно скромно по сравнению с остальными музейными экспонатами этого периода. В основном, это портреты высшего офицерского состава полка (подполковника У.Л. Йя, подполковника Т. Троубриджа и генерала Р. Эйри, который участвовал в Крымской войне, но к фузилерам присоединился только в 1868 г. в качестве нового командира полка) и обладателей креста Виктории (портрет ассистента хирурга Т.Е. Хэйла и изображение подвига лейтенанта У. Хоупа во время штурма Севастополя 18 июня 1855 г., когда под огнем неприятеля он сумел с носильщиками вынести тяжело раненого лейтенант-адъютанта полка Дж. Хобсона).

Последняя, самая многочисленная и, пожалуй, самая интересная группа источников — это письма, дневники и воспоминания участников Крымской войны. В собрании музея оказались практически все письма капитана Р.Я. Шипли к своим родным из Крыма: всего 17 писем, написанных между 24 августа 1854 г. и 26 января 1855 г. [6]. Его корреспонденция — это не только интересный взгляд британской военной элиты на кампанию в целом, но и удивительный источник для понимания переживаний, страданий и надежд «человека на войне».

В своем первом письме из Турции капитан фузилеров описывает небольшое путешествие в Шумлу, предпринятое им и его сослуживцами для более близкого знакомства с загадочным миром востока. Перед поездкой Шипли узнал, что русские эвакуировали Княжества и что «это было плохой новостью во всех отношениях». В Шумле он впервые встретился с турецкими войсками: «Я никогда прежде не видел такого необычного собрания племен как здесь, арабы со всех мест, египтяне, азиаты и их различные наряды представляли наиболее экстраординарное зрелище из всех виденных мною. Они были очень необычными войсками, некоторые были вооружены копьями, другие мечами, третьи кремневыми ружьями и все в различных нарядах» (подчеркивание в тексте — Ю.Н.).

Вместе со своим полком Шипли принимал участие в сражении на Альме (первый бой в его военной карьере), но, к сожалению, из трех писем, описывающих бой, в музее сохранилось только одно. В нем капитан лишь упомянул, что британские войска встретили основные силы неприятеля, занявшие «грозные позиции» на другой стороне реки Альма.

Его следующее письмо от 26 октября рассказывает о буднях в траншеях под Севастополем, «крайне неудовлетворительных» результатах осады и передает слухи о Балаклавском сражении. Со временем, Шипли привыкает к боевой обстановке и чувствует себя уже гораздо увереннее. Разделяя мнение многих сослуживцев, он не питает особого уважения к боевым качествам русских войск, которые «убегают как овцы» каждый раз когда английские войска идут в атаку и способны наступать только «напившись». Он мечтает показать как сражаются «английские штыки», но пока что «их артиллерия мощнее нашей и удерживает нас на расстоянии, к тому времени, как нам удается подобраться ближе <...> тогда они [русские] удирают, не предоставляя нам никакого удовлетворения».

В Инкерманском сражении Шипли был ранен в ногу и все последующие письма отправлял уже из госпитальной палаты в Скутари. Рана, которая казалась незначительной поначалу, мучительно и плохо заживала — все это отражено в его письмах: ожидание доктора, осмотр, надежда на выздоровление, упадок духа и, в конце концов, твердое намерение оставить службу. Последнего никогда не произойдет: Шипли благополучно вернулся домой и умер в 1890 г., дослужившись до чина генерала.

Среди других интересных документальных источников следует выделить четыре письма (с 3 сентября 1854 г. по 9 мая 1855 г.) казначея полка Г. Дикси [7]. В них офицер восторженно отзывается о командире Ия и его действиях во время Альминского сражения (которые не у всех современников вызывали однозначную реакцию), описывает тяжелые осадные будни и негодует на военного корреспондента У.Г. Расселла, чье ирландское происхождение заставляло сильно сомневаться в правдивости отчетов этого журналиста.

Необычайно яркими являются воспоминания полкового хирурга А.М. Типпеттца, написанные в 1897 г. на основе собственных писем из Крыма. Рассказ охватывает период с момента назначения врачом в полк Королевских фузилеров 7 апреля 1854 года до Инкерманского сражения [8].

Типпеттц подробно описывает транспортировку на восток, высадку в Турции, первые случаи холеры и как постепенно болезнь принимает эпидемический характер. Делится слухами о том, что готовится дальнейшая транспортировка войск в «Анапу или Крым», рассказывает об Альминском сражении и организации медицинской помощи в полку. Положительно отзывается об энергичной натуре командира Ия, прозванного за строгий нрав «забиякой», но обладавшего неоспоримым авторитетом среди подчиненных. Вспоминает, как последний инструктировал его накануне Альминского сражения: «Будь осторожен Типпеттц и постарайся не угодить в плен, так как русские не согласятся тебя обменять меньше чем на фельдмаршала».

Рядовому Р. Агью повезло меньше — он был взят в плен русскими войсками 5 ноября 1854 г. в Инкерманском сражении и препровожден вместе с другими пленными в Воронеж. Как следует из краткой военной биографии фузилера, Агью весьма повезло остаться в живых, так как «русские мало уважали этику войны и обычно убивали пленных и раненых» [9].

Определенный интерес представляют разрозненные письма других фузилеров, хранящиеся в собрании музея. В одном из них подполковник Йя спорит с корреспондентом Расселлом, обвиняя его в несправедливой критике своих действий во время Альминского сражения [10].

В письме к сестре от 6 ноября 1854 г. майор Т. Троубридж с истинно английской выдержкой признается, что потерял правую ногу и левую ступню в сражении при Инкермане, и заверяет, что «может писать как обычно», «не чувствует боли» и «не находится в опасности» [11].

Это лишь краткое описание источников из собрания музея Королевских фузилеров по Крымской войне. Безусловно, коллекция музея может стать настоящей находкой для всех интересующихся историей этого конфликта.

Список использованной литературы и архивных материалов

1. Wiekes H.L. Regiments of Foot: A historical record of all the foot regiments of the British Army. Reading, 1974.

2. Kinglake A.W. Invasion of the Crimea: its origin, and an account of its progress down to the death of Lord Raglan. 4^th Ed. NY, 1868.

3. Ashort history of the Royal Fusiliers // Royal Fusiliers Museum, RFM.1566.13.

4. Kelleher J.R The 7^th Royal Fusiliers: The Crimean war (compiled from Regimental Records). Режим доступа: http://www.fusiliermuseumlondon.org/wp-content/uploads/2011/04/THE-7th-ROYAL-FUSILIERS-IN-THE-CRIMEA.pdf.

5. Figes O. Crimea: The Last Crusade. London, 2012.

11. R. Shipley's letters // Royal Fusiliers Museum, RFM.ARC.2012.285.1—17.

12. H. Dixon's letters // Royal Fusiliers Museum, RFM.ARC.2012.269.1—4.

13. A. Tippetts's memoirs // Royal Fusiliers Museum, RFM.ARC.2012.737.

14. R. Argue's biography. Royal Fusiliers Museum, RFM.ARC.2012.241.

15. Lacey's letter // Royal Fusiliers Museum, RFM.495.

16. T. Troubridge's letters Royal Fusiliers Museum, RFM.ARC.2012.1171.

Примечания

1. Свое название получил из-за гладкоствольных кремневых ружей — фузей (fusils), состоявших на вооружении полка.

2. Что по сей день вызывает гневную критику ветеранов, продолжающих в качестве протеста носить форму своих «упраздненных» полков.

3. Весъма распространенная практика в Великобритании, в которой сейчас действует 136 подобных музеев.

4. Пожалуй, единственным историческим исследованием, написанным с использованием письменных источников музея, стала книга: The Destruction of Lord Raglan. A tragedy of the Crimean War, 1854—1855 by Ch. Hibbert (London, 1861).