Summa summarum

Открытия y Белой скалы были оценены учеными уже в первые годы работы Крымской палеолитической экспедиции. С.Н. Бибиков на страницах журнала «Советская археология» писал: «...уникальность местонахождений у Заскального, поражающая многочисленностью пунктов и собранного на них материала, сосредоточенного на очень ограниченном участке протяженностью всего в 3 км, потребует еще своего объяснения. Пока же можно констатировать на основании многослойности основного поселения и разнородности собранного материала его большой хронологический диапазон, а также, по-видимому, исключительность расположения заскальненских местонахождений в смысле обеспеченности их охотничьими ресурсами. Выдающееся значение открытий в Заскальном для проблемы времени и путей заселения юга СССР, для уточнения хронологической и культурно-исторической характеристики эпохи мустье трудно переоценить»¹.

Теперь пришло время все это суммировать, подвести окончательный итог — summa summarum.

Отметим еще раз большое скопление мустьерских местонахождений в одном микрорайоне — 17 стоянок и поселений! Получается целый «куст» памятников, которые вносят свои коррективы в картину расселения палеоантропов в Крыму, а стало быть, и в соответствующие палеоэкономические исчисления.

Если раньше академик П.П. Ефименко, опираясь на данные археологических источников 50-х годов писал о «мелких, изолированных и раздробленных охотничьих группах», которые вели «бродяжнический образ жизни»², то теперь на примере памятников Белой скалы можно говорить о сосредоточении в одном месте относительно больших коллективов охотников, об их связях и взаимоотношениях в течение длительной совместной жизни. А это могло приводить и к возникновению локальных вариантов культуры.

Выделение культур в раннем палеолите — дело новое, и в специальной литературе сказано на сей счет немного. Впрочем, строки одного из определений культуры (его автор — видный палеолитовед В.Н. Гладилин) стоит привести полностью: «...археологические культуры в мустьерскую эпоху — это такие группы одновременных или разновременных, но генетически связанных памятников, которые расположены на одной сравнительно небольшой территории и имеют значительную степень сходства между собой в наборе изделий, прежде всего, в специфических формах и неповторимых в других комплексах совокупностях тех или иных обычных типов инвентаря, относящихся к одному или нескольким близким типам индустрии единого варианта»³.

Итак, необходимо определить, в какой степени материалы поселений Белой скалы соответствуют приведенным выше признакам культуры. Да не посетует читатель на некоторые неизбежные повторения отдельных выводов, сделанных нами в предыдущих разделах. Думается, не будет преувеличением сравнить подобное суммирование с лучами света, собираемыми в единый пучок для более рельефного освещения предмета.

Раскопками у Белой скалы выявлены культурные слои, при сопоставлении которых наблюдается сходство в наборе обычных типов орудий и близкие проценты специфических форм. Особого упоминания заслуживают разновременные памятники-поселения Заскальной V и Заскальной VI: здесь культурные слои четко залегают один над другим. Любопытно, что между многими слоями обеих стоянок хорошо прослеживается генетическая связь, т. е. сходство кремневого инвентаря по типологии и технике изготовления и вместе с тем, если идти от слоя более раннего к более позднему, — признаки развития и усовершенствования орудий.

В выделении любой культуры эпохи мустье главенствующее место занимают специфические типы орудий. К слову сказать, о них, как и о мустьерской культуре вообще, написано мало. Однако, видимо, не приходится сомневаться, что только специфические орудия являются «основными показателями сходства или различия памятников»⁴, «основным инструментом при решении культурно-генетических вопросов»⁵. Подтверждение тому, на наш взгляд, достаточно убедительное, — находки у Ак-Кая. Убедительное — потому что специфических орудий здесь много. В главе «Камень для руки» о некоторых из них мы говорили. Остается лишь добавить, что всего на данном этапе исследования выделено восемь типов: ножи аккайского типа, ножи типа Клаузеннише, Бокштайн, Прондник, полудисковидные, треугольные, сегментовидные и ножи с ручками.

Чем же вызвано такое обилие специфических форм? Вопрос далеко не прост.

При изучении орудий из мустьерских коллекций Приазовья Н.Д. Праслову удалось выделить небольшие серии или единичные экземпляры специфических изделий. В результате установилось мнение, что специфические типы орудий вообще редки в эпоху мустье. Опираясь на этот факт, исследователь приходит к выводу: «Заимствовалось только действительно ценное изобретение; специфические формы не получили широкого распространения, поскольку они всегда играли подчиненную роль. Вот в чем кроется, видимо, причина быстрого и широкого распространения по-настоящему прогрессивных приемов в технике расщепления камня и в технике изготовления орудий»⁶.

Так ли это? Вывод, на наш взгляд, слишком категоричен. Наличие на том или ином мустьерском поселении специфических типов орудий наверняка ведь зависело от места, где оно находилось, — в центральном ли районе территории, занимаемой данной мустьерской культурой, или на ее периферии. Так, например, в центре, каким несомненно является Белая скала, с ее долговременными поселениями и огромным количеством кремневого инвентаря, специфических орудий будет больше, чем поодаль от этого центра. В силу недостаточной изученности — в плане археологическом — восточного Крыма трудно сейчас указать все те периферийные стоянки, которые могли бы оконтурить границу распространения аккайского варианта мустьерской культуры. Известны лишь отдельные памятники. Например, крайний западный пункт — это поселение Чокурча, на юго-западе — Чагорак-Коба, в южном направлении — по-видимому, Аджи-Коба (нижний слой). Таким образом, от наиболее удаленной западной границы до центра аккайской культуры около 50 км. В будущем предстоит еще найти, или, как говорят археологи, раскрыть мустьерские памятники этой культуры на восток и на север от Ак-Кая.

Три названных выше памятника в большей или меньшей степени относятся к аккайской культуре (в меньшей — Аджи-Коба, Чагорак-Коба, поскольку в их слоях скуден каменный инвентарь). Выделяется в этой группе Чокурча. Какие свойственны ей специфические признаки? Традиционное применение плитчатого кремня, большой удельный вес двусторонне обработанных орудий, присутствие таких «аккайских» форм, как треугольники и сегменты, ножи типа Клаузеннише.

Нельзя не упомянуть найденное недавно среди небольшой чокурчинской коллекции специфическое для аккайской культуры орудие — нож с ручкой. Орудие это по форме, размерам и технике обработки настолько сходно с аналогичным из первого слоя Заскальной V, что невольно возникает мысль: не один ли мастер изготовил оба ножа? Таким образом, лишний раз подтверждается причастность Чокурчи к аккайской культуре.

Разумеется, все перечисленные факты для доказательства однокультурности памятников должны рассматриваться в комплексе, ибо единичный факт — всего лишь единичный факт. Недостаточно для определения культуры и какого-то одного признака, пусть даже очень важного, например, большого количества орудий, изготовленных в технике двусторонней обработки. Подобное явление — обилие двусторонне обработанных изделий — характерно в равной мере для стоянок Белой скалы и антоновских, что вовсе не означает тождественность культур.

Однако вернемся к прерванному разговору о специфических орудиях и их роли в эпоху мустье.

Как уже отмечалось, на стоянках Белой скалы нам удалось выявить множество разнообразных специфических форм. Все восемь выделенных специфических типов орудий изготовлены в технике двусторонней обработки. В свою очередь большая их часть (5 из 8) подразделяется на ряд подтипов — в зависимости от расположения и величины площадки для упора руки или оформления ручки. Четыре из восьми наименований, т. е. половину объединяет общий для них признак — наличие четко сработанной площадки для упора руки (аналогии — ножи Клаузеннише, Бокштайн, Прондник, полудисковидные). Специфические орудия Белой скалы, объединенные этим признаком, получили широкое распространение и играли в аккайской культуре не подчиненную, а ведущую роль. Признак этот проходит красной нитью через всю кремневую индустрию культуры, он присущ не только орудиям двусторонней обработки, но и односторонней.

Отсюда следует, что аккайские мастера достигли больших успехов, что их приемы расщепления камня и техника изготовления орудий были по-настоящему прогрессивными. И, что немаловажно, ценным изобретением аккайцев в первую очередь надо признать именно специфические типы орудий.

Само слово «специфика» (specificum — по латыни «особый») говорит о том, что определенные черты присущи только данному предмету или явлению. В нашем случае это особые черты одной из археологических культур мустьерского времени. Основой же для ее выделения служат специфические типы каменных орудий.

Определяя специфические формы как ценное изобретение, вовсе не следует думать, что распространялись они безмерно широко, что их заимствовали прочие мустьерские культуры. Распространение специфических форм не могло принять глобальный характер. Как раз напротив: возникнув в центре определенной ярко выраженной мустьерской культуры, они из поколения в поколение передавались только соплеменникам — носителям данной культуры и, надо полагать, сохранялись ими в тайне. Такое случалось и в последующие эпохи. Вспомним, к примеру, как отдельные изобретения (чернолаковая керамика, дамасская сталь и др.) исчезали навеки вместе с хранителями производственных секретов.

Что же касается таких орудий, как обычные равнобедренные остроконечники, простые односторонние скребла и т. п., то они действительно представлены во многих разнокультурных памятниках широчайшей мустьерской ойкумены^*. Бытование их отмечается повсеместно и на протяжении всей мустьерской эпохи. И возникли они, по всей вероятности, конвергентно, т. е. параллельно и независимо на территориях, удаленных и изолированных друг от друга. К тому приводил примерно одинаковый уровень первобытного хозяйства и техники.

Эти «ординарные» орудия еще сравнительно недавно были тормозом в выявлении локальных различий между памятниками мустье, препятствовали прослеживанию всего многообразия мустьерских индустрий. Устанавливая сходство подобных орудий на различных, удаленных друг от друга территориях, палеолитоведы приходили к выводу об однородности культуры того времени. Лишь стремительное развитие за последние 20 лет науки о палеолите у нас и за рубежом позволило отказаться от устаревших, ошибочных представлений.

Своим продвижением вперед палеолитоведение обязано внедрению новых методов исследования. О типолого-статистическом методе, созданном французскими археологами, читатель уже знает. Существенные поправки в типологические исследования (с учетом специфики кремневых комплексов Восточной Европы) внесены учеными нашей страны.

Все большее применение в палеолитоведении находят методы геологический, палеонтологический, радиокарбонный, термолюминесцентный и другие. Большинство из них еще далеки от совершенства, нуждаются в постоянной корреляции и улучшении. Возьмем, к примеру, радиокарбонный (радиоуглеродный), используемый для абсолютной датировки памятников. Увы, пригоден он при условии, что памятнику не более 50 тысяч лет.

При исследовании памятников палеолита у Белой скалы испробованы многие из названных методов. Для термолюминесцентного исследования из каждого культурного слоя Заскальной V отбирались образцы сильно обожженных кремней с тем, чтобы по ним установить абсолютный возраст слоев. Однако метод пока «не сработал».

Более эффективны методы, дающие относительную хронологию, — стратиграфический (последовательное залегание культурных слоев), типологический, палеонтологический и другие, но полученные с их помощью результаты не могут нас полностью удовлетворить. Необходима абсолютная хронология! Та, единственная, которая может выразиться в датах солнечных лет нашего современного календаря.

Неразработанность абсолютной хронологии, этой ахиллесовой пяты палеолитоведения, остро ощущается и в изучении мустьерских памятников Белой скалы. Вот почему продолжение археологических исследований в этом районе предусматривает применение одного из методов абсолютной хронологизации — так называемого палеомагнетического. Трудно, конечно, предугадать, каковы будут результаты, однако надежды палеолитоведов велики. Речь идет об исследовании древних почв, которые в зависимости от «возраста» обладают различными магнитными свойствами.

Экспедиции, работающей у Белой скалы, предстоит, выражаясь языком археологов, доследовать старые памятники и коснуться лопатой тех, которые разведаны, но не подвергались раскопкам. Естественно, будут добыты новые, наверняка богатые археологические материалы. Само собой, не обойдется и без новых проблем, недоуменных вопросов. Их решение — и ныне и впредь — немыслимо без комплексного подхода к памятникам, без привлечения к археологии методов естественных наук. При соблюдении этих важнейших условий, по существу, условий элементарных, можно будет создать полнокровную реконструкцию аккайского мустье — древнейшей в Крыму культуры первобытного человека.

Примечания

*. Ойкумена — область расселения (греч.).

Литература и источники

1. С.Н. Бибиков. Плотность населения и величина охотничьих угодий в палеолите Крыма. СА, 1971, № 4, стр. 14.

2. П.П. Ефименко. Первобытное общество. Киев, 1953, стр. 244—245.

3. В.Н. Гладилин. Проблемы..., стр. 116.

4. Н.Д. Праслов. Ранний палеолит северо-восточного Приазовья и Нижнего Дона. Л., 1968, стр. 141.

5. В.Н. Гладилин. Проблемы..., стр. 90.

6. Н.Д. Праслов. Ук. соч., стр. 142.