О том, что под землею

Приглядевшись внимательнее к Исар-Кая, замечаешь, что, в сущности, не такая уж это и голая скала, как может показаться с первого взгляда. Там, где был южный фланг восточной стены, и близ кромки южного обрыва на поверхность действительно выступает скальный известняк, но значительная часть крепостной площади (см. план) перекрыта своего рода чехлом камня и мелкозема. Слой этот настолько плотный, материал в нем так сильно спрессован, что при ударе чем-либо тяжелым издает глухой звук, как скала. Это-то и вводит в заблуждение относительно характера грунта. Однако два-три взмаха киркой раскрывают истинную природу каких-то неясно очерченных бугров и террас на площадке Исар-Кая. Они оказываются не чем иным, как руинами построек, перекрытыми более или менее толстым слоем строительного камня и мелкозема, который битком набит обломками кровельной черепицы и гончарной посуды, как сказал бы Кеппен, — «дребезгами горшечными».

План часовни на Исар-Кая. А — место разбитой амфоры.

Одно такое местечко показалось нам привлекательнее других, и было решено заложить именно здесь разведочный шурф площадью 2x2 м. Без особого воодушевления юные археологи взялись за дело, а автор этих строк принялся было осматривать подступы к Исар-Кая с восточной стороны.

Не прошло и полчаса, как раздался дружный вопль.

«Беда! Кто-то кому-то заехал киркой или лопатой», — мелькнуло в голове, и, проклиная свою непредусмотрительность, автор бросился обратно на предельной скорости.

Нет, ничего ужасного не произошло. Землекопы сгрудились вокруг квадратной ямы, глубина которой еще не достигла и полуметра. На дне ее выступала расчищенная каменная кладка — левый передний угол и часть полукруглой апсиды небольшой средневековой часовни.

На Южном берегу таких средневековых часовен — десятки. Они найдены и в исарах, хотя чаще за их пределами, на отдельно стоящих горках, на средневековых могильниках, на наиболее выдающихся мысах Главной гряды. Находка еще одной из них — не бог весть какое событие, но то, что остатки часовни обнаружены на Исар-Кая, говорит о многом.

Во-первых, выходит, что исар представлял собой не какое-нибудь там резервное укрепление, а был населен. Во-вторых, на Исар-Кая был не просто военный пост, а поселение и, наверняка, долговременное. Неизвестно, чтобы на небольших и временных блок-постах строили храмы. Наконец, часовня на Исар-Кая архитектурно однотипна со всеми средневековыми церквушками Южного берега, следовательно, мердвенский исар — дело рук средневековых фортификаторов, о чем говорят и многие особенности его боевых стен. Получить дополнительное подтверждение никогда не мешает.

Часовня оказалась очень небольшой, 3,6×6,0 м. Такие же габариты имеют многие средневековые храмы на Южном берегу, в горном Крыму, в Херсонесе. Ее полукруглая апсида обращена на восток-северо-восток, известны подобные ей и в этом отношении. Стены часовни сложены из не слишком крупного и не очень правильного по форме камня, почти из бута, скрепленного известковым раствором. Они сохранились в высоту на 0,7—0,8 м, первоначально же были не выше 2,2—2,5 м. Об этом судишь по малой их толщине (0,6—0,7 м). Внутри помещения стены покрывала известковая штукатурка с полихромной росписью, кусочки которой найдены на полу часовни, устланном песчаниковыми плитами, но еще в древности взломанном. В мусоре, покрывавшем пол, содержалось довольно много угля, удивительно мало обломков черепицы и сотни полторы кусков от одной-единственной амфоры, стоявшей в алтаре и раздавленной при обрушении часовни. Постройка погибла в пожаре.

Реконструкция часовни

Взломанный пол, малое количество керамики и, что самое любопытное, не очень мощный завал камня над остатками часовни намекают на чьи-то раскопки этой постройки после ее разрушения и еще в древности. Был ли это грабеж или просто население исара реализовало для каких-либо надобностей камень и черепицу — сказать трудно.

В западной оконечности Исар-Кая на скальной поверхности заметен выруб — выровненная площадка размером 3,5×6,0 м, вытянутая в северо-восточном направлении. Ничего на ней сейчас нет, но в прошлом, быть может, и здесь стояла часовня. В некоторых исарах обнаружено по два-три храма в разных местах или друг над другом, как, например, на скале Панеа в Симеизе.

Мощный слой камня, мелкозема, керамики как бы бронирует остатки жилищ на Исар-Кая. Как и в других исарах, на покатой поверхности скалы, внутри пояса стен, лепились одна над другой тесные каменные хибарки, каждая размером от 3×4 до 5×6 м. Жилища разрушены до основания, и всюду видны следы пожара — угли, почерневшая в огне черепица, обожженные известняковые камни.

Сровнять с землей эти постройки не составляло большого труда. Сложены они были из бута, большей частью без извести, только на глине, пол имели каменный или глинобитный или же выстланный тонкими плитами песчаника и крышу из плоской красной кровельной черепицы — керамиды.

Удивительно жалкое, по современным меркам, впечатление производят эти каменные жилища не только на Исар-Кая, но и на других исарах. Редко-редко раскопки раскрывают основания стен более крупных, двух-или трехкомнатных построек, сложенных из тесаного камня на известковом растворе, оштукатуренных изнутри. Современному читателю трудно понять, как умудрялись целые семьи ютиться в таких тесных и по большей части низких клетушках. Свидетельством беспримерной непритязательности жителей Южного берега в эпоху средневековья служат и миниатюрные храмы-часовни. Что говорить, если даже богу посвящались такие скромные сооружения, мог ли простолюдин в то время заботиться о себе больше!¹.

Раскопки часовни Фото.

Многие жилища на Исар-Кая лепились к оборонительным стенам, впритык друг к другу. Их размер был ничуть не больше. В исарах пристенные постройки зачастую служили помещением для стражи, своего рода кордегардией, возможно, в качестве кладовых. Выполняли они, по всей вероятности, и иное назначение: крыши пристенных построек, доходившие до или почти до уровня боевого полка^* оборонительной стены, сами могли служить площадками для размещения стражи и запасов метательных камней — боллов, которые часто попадаются в развалах².

Под стать скромному виду жилищ была и их утварь. Конечно, многое исчезло бесследно, сгнило, рассыпалось в прах, и только керамика пережила века, но и по керамическим остаткам мы можем более или менее ясно представить, что же окружало человека в быту в то далекое время. Каменный «чехол» Исар-Кая в зоне жилых построек переполнен обломками гончарных красноглиняных одноручных кувшинов, двуручных амфор, громоздких пифосов — этих глиняных бочек античности и средневековья. Потоки воды во время ливней постепенно размывают культурный слой, унося керамику за пределы укрепления. Масса обломков покрывает склон ниже разрушенной восточной стены, множество их попадается в каменных развалах под обрывами Исар-Кая, особенно под южным.

Значительно реже находишь мелкие куски кухонной и столовой посуды — горшки, кубки, миски, тарелки, в лучшем случае украшенные незамысловатым волнистым прорезным орнаментом, и уж совсем редко попадаются обломки чаш, тарелок и кубков, покрытых полихромной росписью и поверх нее — тонким слоем стеклянной глазури (так называемая поливная посуда).

Реконструкция средневековых жилищ на Исар-Кая.

В своей массе керамика Исар-Кая может быть датирована XII—XIV вв. К ней следует добавить находки железных кованых гвоздей, очень крупных, обычно использовавшихся для сколачивания деревянного каркаса под черепичную кровлю, кусочки стекла, мелкие обломки индигово-синих стеклянных браслетов.

Вот, пожалуй, и все, что на данном этапе исследования может охарактеризовать материальную культуру мердвенского исара^**.

В сумме же всех находок 1967 г. «амфорно-пифосно-черепичная» керамика составляет почти. 100%. Ее обилие в культурном слое исара говорит за то, что жизнь тут длилась столетия.

Если взять средние цифры, то в южнобережных исарах (как, например, в укреплении на Крестовой горе в Ореанде) соотношение обломков черепицы, пифосов, амфор и кувшинов выглядит так: черепица — 75% (96), пифосы — 10% (0,6), амфоры и кувшины — 15% (3,4). Несложный пересчет количества обломков на условно целые предметы дает ряд чисел (в скобках), из которого видно, что в керамике исаров абсолютно преобладает кровельная черепица.

Представим себе заурядное средневековое жилище, что-нибудь около 3×5 или 4×5 м, т. е. площадью в 15—20 кв. м. На кровлю такой постройки нужно положить 250—300 черепиц. Тогда числа в скобках говорят о том, что в среднем в них могло быть только по 1—2 пифоса и штук по 9—11 амфор и кувшинов. Расчет этот приблизительный, но раскопки целого ряда средневековых жилищ, погибших, например, при пожаре (следовательно, неожиданно и со всем тем, что в них было), вполне его подтверждают: в каждом из домов найдено 1—2, самое большее 3 пифоса, а также 4—6—8 амфор, максимально — 10. Да это и понятно: в тесноте каменных хибарок, какими было тогда большинство жилищ (особенно в исарах), попросту негде разместить большее число емкой и громоздкой керамической тары.

А вот на Исар-Кая получилось совсем не так. В большой куче собранной по всему укреплению керамики оказалось приблизительно одинаковое соотношение обломков кровельной черепицы, пифосов и амфор. Это значит, что керамической тары здесь было втрое-впятеро больше, чем в любом другом южнобережном исаре!

Оно и понятно: те, кто населял укрепление на безводной скале, были предусмотрительны и загодя обеспечивали себя запасами воды на случай военных неурядиц^***.

Что дело в конце концов не обошлось без них — об этом говорят следы пожара, разрушенные до основания жилища, боевые стены, сохранившиеся на треть, а то и на четверть своей первоначальной высоты. Исар был ареной борьбы по крайней мере один раз или дважды. Впрочем, разведка есть разведка и не больше. Чтобы проследить историю исара от его возникновения до гибели, двух небольших разведочных раскопов мало, нужно прощупать буквально каждый квадратный метр его поверхности.

Однако уже сейчас более или менее ясно, что исар был разрушен если не в XIV в., то в начале XV. Здесь относительно мало обломков керамики этого времени, а также X—XII вв., тогда как керамика XIII—XIV вв. наиболее обильна и разнообразна.

В какой ситуации наступил конец исара? Кто был повинен в гибели этой небольшой, но стратегически важной крепости? Наиболее сильное подозрение падает на генуэзцев.

Генуэзцы обосновались на Южном берегу во второй половине XIII в. Главный торговый и административный центр их крымских владений — Кафа (до этого и после город именовали Феодосией). Мелкие консульства находились в Солдайе (Судаке) и Чембало (Балаклаве), небольшие гарнизоны могли быть размещены в Лусте (Алуште), Горзувиуме (Гурзуфе), Джалите (Ялте), Люпико (Алупке), Фори (Форосе). Короче, весь Южный берег с конца XIII столетия по 1475 г. был более или менее прочно в руках генуэзцев³, которые именовали его «Капитанством Готии»^****.

Пифосы, амфоры, кувшины, вьючные фляги, найденные при раскопках.

Возникновение многих исаров по времени совпадает с появлением на Южном берегу и энергичной деятельностью генуэзцев, которые, обосновавшись з прибрежных укрепленных пунктах, начали, по-видимому, постепенно прибирать к рукам южнобережную «кампанью» (сельскохозяйственную территорию). Тесня местных феодалов, захватывая и — не исключено — разрушая исары, как центры возможного сопротивления, генуэзцы тем самым обеспечивали не только безопасность своих факторий, но и безответный грабеж местного населения.

Словом, историческая ситуация того времени дает, как нам кажется, основание подозревать, что виновники опустошения многих исаров — именно генуэзцы. Тогда можно предположить, что и крепость при Шайтан-Мердвене была разгромлена ими же. Дальнейшие исследования покажут, насколько эта гипотеза справедлива, каково будет соотношение фактов за и против такой версии.

Нельзя, однако, исключить, что гибель некоторых исаров последовала в связи с какими-то другими событиями, в том числе и не военного характера. Вспомним здесь еще раз о страшном, разрушительном замлетрясении 1341 г. В общем, получается так: чуть только приподнимешь завесу над одной загадкой, как тут же возникает новый недоуменный вопрос.

Как бы то ни было, исар над Мердвеном не избежал общей для всех исаров судьбы: уже шестьсот лет с лишком яркое крымское солнце озаряет только руины на старом пепелище.

Примечания

*. Полок — площадка для дозорных и защитников.

**. В других укреплениях к таким же материалам добавляются находки то глиняных пряслиц, то каменных зернотерок, то небольших, гнутых из железных или бронзовых полосок нательных крестов, прозрачных стеклянных флаконов и рюмок, кусков полувыделанного кричного железа (если раскопана, скажем, кузница) и кое-каких других мелочей.

***. Подавляющее большинство исаров расположено на таких же неприступных, но безводных возвышенностях, как и мердвенский. Видимо, обилию керамической тары в данном случае надо найти иное объяснение. — Ред.

****. Точное время учреждения «Капитанства Готии» не установлено. Первые известия о нем относятся к концу XIV в. По-видимому, оно сложилось постепенно, а узаконено было в 30-х годах XV в., после карательной экспедиции Карло Ломеллино (1434 г.), отбившего у мангупского князя Алексея захваченные им крепость и порт Чембало. Судя по источникам, Ломеллино огнем и мечом прошел по «Поморью» от Чембало до Алустона, приводя в покорность «господ Готии» (местных мелких феодалов, вассалов Мангупа) и разрушая их замки. К тому же моменту можно относить и первое разрушение мердвенского исара. Вскоре, однако, турецкая угроза привела к дружбе феодоритов с генуэзцами, и последние примирились с восстановлением всего разоренного. Вторичное разрушение исары потерпели от рук турок в 1475 г. — Ред.

Литература и источники

1. В.К. Тарагуля. Общины «Готии». В сб.: «Дорогой тысячелетий», Симферополь, 1966, стр. 98—118.

2. Л.В. Фирсов. Средневековое укрепленное поселение на горе Крестовой близ Алупки, Записки Одесского археологического общества, т. 2 (35), Одесса, 1967, стр. 214—228.

3. Н. Мурзакевич. История генуэзских поселений в Крыму, Одесса, 1837; С. Секиринский. Очерки истории Сурожа IX—XV веков, Симферополь, 1955; Дорогой тысячелетий, Симферополь, 1966, стр. 149—169.