В.Н. Гуркович. «Синагога "Нер-Томид" в Симферополе»

Первый раз в жизни я посетил действующую синагогу в 1986 г. Мне тогда пришлось работать над исторической справкой о памятнике русским воинам, погибшим при штурме Евпатории в период Крымской войны. Эпитафия на русском языке гласила: «Храбрым защитникам Веры, Царя и Отечества, павшим здесь 5 февраля 1855 года. В память потомству сооружен усердием Евпаторийского караимского общества в 1858 г.»; тут же была надпись и на иврите. При этом все дореволюционные издания утверждали, что содержание текстов идентично. Я решил проверить это и ... оказался в синагоге, которая находилась в Симферополе по ул. Краснознаменной, 78. Строго говоря, это была не синагога (в архитектурном смысле!), а импровизированное молельное помещение, которое располагалось в бывшем жилом доме. Таких одноэтажных зданий в столице Крыма сотни, синагога же являлась единственной.

Итак, представился старосте общины и объяснил суть визита... Сразу же появилось несколько добровольных помощников. Потом подошло еще человек десять. Оживленное обсуждение продолжалось минут двадцать. Староста общины в конечном итоге разогнал «массовый научный симпозиум» и объяснил мне: «Вы не представляете, но никто из них толком не знает своего исторического языка. Через два дня придет очень древний старик, который, пожалуй, один в нашем городе может грамотно перевести текст с иврита». Сказано было иронично, но так все и случилось. Действительно, в областном центре были и другие знатоки иврита, но их можно было перечесть по пальцам.

И вот через много лет я вновь побывал в иудейской молельне. Вернее, в бывшем здании симферопольской синагоги «Нер-Томид» Дело в том, что 14 декабря 1992 г. Объединенная еврейская община Крыма (ОЕОК) в соответствии с законодательством Украины обратилась к властям города Симферополя с просьбой рассмотреть вопрос о передаче ей этого здания, изъятого у верующих в 1930 г¹. Власти ответили отрицательно, ссылаясь на вывод экспертизы института «Укржилпроект». Заключение проектной организации сводилось к тому, что размеры здания по архивным данным не совпадают с натурными обмерами. Со своей стороны, руководство ОЕОК обратилось в Крымские мастерские института «Укрпроектреставра-ция» с просьбой сделать историческую справку о здании, при этом ответить на ряд конкретных вопросов, в частности, почему параметры здания по данным Центрального Государственного архива Крыма и натурные обмеры не совпадают. Итак, я, научный сотрудник института «Укрпроектреставрация», начал исследование объекта, который интересовал сразу три гражданских организации, занимавшие здание бывшей синагоги, — с одной стороны, и Объединенную еврейскую общину Крыма — с другой.

Основная работа протекала в ЦГАК — уникальном хранилище документов о нашем прошлом... История «Нер-Томид» типична практически для всех синагог Симферополя, которых до революции было семь: упомянутая выше «Нер-Томид» («Неугасимая свеча»), самая значительная по размерам и наиболее впечатляющая — «Хоральная» на ул. Салгирной, 12 (при ней находился бет-гамидраш — помещение для учения), «Егиа — Капай» (ул. Фонтанная, 17), «Эц-Хаим» (ул. Малобазарная, 46), «Бет-Яков» (ул. Мечетная, 32), синагога при Еврейской больнице в Больничном переулке².

Проект здания «Нер-Томид» был одобрен 10 марта 1893 г. строительным отделением Таврического Губернского правления³. Вероятная дата окончания строительства — 1894 г. Здание каменное, прямоугольное в плане (19,1x12,8 м)⁴, с небольшим ризалитом по главному фасаду. Двухъярусное. Двухсветное. Крыша вальмовая, стропильной конструкции, деревянная. Стены сложены из тесаного, пиленого и бутового камня на известковом растворе. Большую часть площади занимал молельный зал с П-образными хорами (на металлических опорах)⁵.

Читателю будет небезынтересно узнать, что в царской России, при существенном ограничении гражданских прав лиц иудейского вероисповедания, в вопросе возведения синагог существовало только одно (!) препятствие: нельзя было сооружать синагогу в непосредственной близости от православной церкви. Это правило относилось и к мусульманским, и к католическим храмам... Других запретов Свод законов Российской Империи не содержал. Синагоги могли строиться на главных улицах. Например, Хоральная синагога в Симферополе находилась на ул. Салгирной (на месте совр. магазина «Океан»), в сотне-другой шагов от дома губернатора, метрах в тридцати от католического костела.

Возведение синагог допускалось даже в тех городах, которые не входили в Черту оседлости и где большинству евреев проживать было запрещено. Теоретически ее мог соорудить даже один (!) еврей, имеющий право на жительство в данном городе. Как бы для себя...

В населенных пунктах, имеющих статус крепости, где запрещалось селиться абсолютному большинству евреев, возводились так называемые «солдатские» синагоги для евреев-военнослужащих. Например, в Севастополе.

Строительные и технические нормы и правила были едины для храмов всех конфессий. Надо отметить, что в России действовало разумное градостроительное законодательство. Так, особо жесткие требования предъявлялись к сооружениям, где возможно было большое скопление народа. (Присмотритесь, например, к симферопольским зданиям: театру им. М. Горького, кинотеатру им. Т. Шевченко, к Госбанку на бывшей ул. Дворянской... А как мучались красноармейские саперы, когда взрывали в 1930 г. храм Александра Невского!) Одним словом, синагога «Нер-Томид» была поставлена крепко... (толщина стен — 0,8 м).

Даже в период репрессий немыслима была силовая ликвидация действовавших синагог. По закону власти могли лишь дать предписание (в случае аварийного состояния здания или нарушения правил противопожарной безопасности) приостановить службу. Но не закрыть синагогу. И это при официальном государственном антисемитизме!

В начале 20-х гг. на территории Крымской АССР началась перерегистрация приходов всех конфессий. Процесс регламентировался рядом нормативно-административных декретов, указов, актов и положений. Для регистрации обязательно требовалась группа граждан в составе 20 человек. Эта так называемая «двадцатка» становилась коллективным юридическим лицом, выступающим от имени всех верующих прихода.

В декабре 1922 г. был заключен договор о передаче верующим в бесплатное пользование здания синагоги «Нер-Томид». Он был составлен между прихожанами и административно-организационным управлением НКВД. (Невозможно представить, чтобы в царское время раввин синагоги заключал юридическое соглашение с каким-то полицейским ведомством.)

Здание синагоги «Нер-Томид» с «богослужебными предметами» по описи передавалось на следующих условиях:

«1) Мы, нижеподписавшиеся граждане, обязуемся беречь переданное нам народное достояние и пользоваться им исключительно соответственно его назначению, принимая на себя всю ответственность за целость и сохранность врученного нам имущества, а также за соблюдение лежащих на нас по этому соглашению и иных обязанностей.

2) Храмами (молитвенными домами) с находящимися в них богослужебными предметами мы обязуемся пользоваться и предоставлять их в пользование всем нашим единоверцам исключительно для удовлетворения религиозных потребностей.

3) Мы обязуемся принять все меры к тому, чтобы врученное нам имущество не было использовано для целей, не соответствующих ст. 1 и 2 настоящего договора.

В частности, в принятых нами в заведование богослужебных помещениях мы обязуемся не допускать:

а) политических собраний враждебного Советской власти направления;

б) раздачи или продажи книг, брошюр, листовок и посланий, направленных против Советской власти или ее представителей;

в) произнесения проповедей и речей, враждебных Советской власти или ее отдельным представителям;

г) совершение набатных тревог для созыва населения в целях возбуждения его против Советской власти, ввиду чего мы обязуемся подчиняться всем распоряжениям Советской власти относительно распорядка пользования колокольнями.

4) Мы обязуемся из своих средств производить оплату всех текущих расходов по содержанию храма (или иного богослужебного здания) и находящихся в нем предметов, как то: по ремонту, отоплению, страхованию, охране, по оплате долгов, налогов, местных обложений и т.д.

5) Мы обязуемся иметь у себя инвентарную опись всего богослужебного имущества, в которую должны вносить все вновь поступающие (путем пожертвований, передачи из других храмов и т.п.) предметы религиозного культа, не представляющие частной собственности отдельных граждан.

6) Мы обязуемся допускать беспрепятственно во внебогослужебное время уполномоченных Отделом Управления лиц к периодической проверке и осмотру имущества.

7) За пропажу или порчу переданных нам предметов мы несем материальную ответственность солидарно, в пределах ущерба, нанесенного имуществу.

8) Мы обязуемся, в случае обратной сдачи принятого нами имущества, возвратить его в том самом виде, в каком оно было принято нами в пользование и на хранение.

9) В случае желания заинтересованных лиц, мы обязуемся совершать погребение умерших единоверцев в смысле торжественности одинаковым для всех образом и за одинаковую для всех без исключения граждан плату.

10) За непринятие всех зависящих от нас мер к выполнению обязанностей, вытекающих из сего договора, или же за прямое его нарушение мы подвергаемся законной ответственности, причем договор этот может быть расторгнут судебным порядком.

11) В случае желания нашего прекратить действие договора, мы обязуемся довести о том письменно до сведения Отдела Управления Симферопольского Окрисполкома, причем в течение месячного срока со дня подачи ему такого заявления мы продолжаем оставаться обязанными этим договором и несем всю ответственность по его выполнению, а также обязуемся сдать в этот период времени принятое нами имущество.

12) Каждый из нас, подписавший договор, может выбыть из числа участников договора, подав о том письменное заявление Отделу Управления Симферопольского Окрисполкома, что, однако, не избавляет выбывшее лицо от ответственности за весь ущерб, нанесенный народному достоянию в период участия выбывшего в пользовании и управлении имуществом до подачи Отделу Управления Симф. Окрисполкома соответствующего заявления.

13) Никто из нас и мы все вместе не имеем права отказать кому бы то ни было из граждан, принадлежащих к нашему вероисповеданию и не опороченных по суду, подписать позднее сего числа настоящий договор и принимать участие в управлении упомянутым в сем договоре имуществом на общих основаниях со всеми его подписавшими»⁶.

Это был типовой договор, для всех конфессий. Поэтому мы и видим странный для верующих евреев пункт 3г — о пользовании колоколами.

Интересен пункт 7-ой: «За пропажу или порчу переданных нам предметов мы несем материальную ответственность солидарно, в пределах ущерба...» Допустим, злоумышленники проникли в синагогу и похитили какую-то ценность, действия милиции безрезультатны, а вся «двадцатка» несет ответственность и возмещает ущерб.

Не долго существовал в приводимой редакции пункт 10-й, в котором говорилось, что договор может быть расторгнут по инициативе властей лишь судебным порядком.

23 июля 1924 г. Симферопольский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов направил всем религиозным группам видоизмененную редакцию пункта 10-го: «За непринятие всех зависящих от нас мер к выполнению обязанностей, вытекающих из сего договора, или же за прямое нарушение, мы подвергаемся ответственности по всей строгости Советского законодательства, причем договор может быть расторгнут постановлением Крым ЦИКа»⁷.

Данная формулировка подготавливала базу для к массовой антирелигиозной кампании, которая в будущем характеризовалась полнейшим произволом со стороны властей. Был, в конечном итоге, предан забвению даже фиговый листок — советский судебный порядок.

Интерес представляет опись движимого имущества, предназначенного специально для богослужебных целей. Данные на момент регистрации 1922 г.

Конечно, под номером один числятся свитки Торы в количестве 16 единиц. К свиткам прилагается и 30 «рубашек» (чехлов) из шелка и сукна, два занавеса из сукна, шкаф «для свитков» и шкаф «для чтения свитков». За синагогой числилась библиотека — «Талмуд» в количестве 38 единиц, двадцать типографских «Пятикнижий», двадцать «Книг комментариев» («Эйц-Хаим» и «Шульхан-Арух»), другая религиозная литература: «Мишнаес» — 12 книг, «Хае-Одом» — 8, «Библия» — 7, «Слихос» — 7, «Махзор» — 8, «Кинос» — 5, «Мозней-Эрэц» — 2, «Ховас-Альвовес» — 1 книга. Литература хранилась в двух деревянных шкафах. Еще один шкаф предназначался для «лампадок». За синагогой числилось: шесть подсвечников из фраже (покрытые серебром латунь либо мельхиор), 5-ти свечные канделябры, тоже из фраже, в количестве 2-х единиц, малые (2 шт.) и большие пятисвечные медные подсвечники (2 шт.), две медные люстры для свечей. В список движимого имущества, предназначенного специально для богослужебных целей, входило и четыре медных электрических люстры. Как значилось в ведомости, «для ночных молений». Были также две медные люстры для свечей. Интересно, что в ведомости значатся 3-х, 4-х, 7-ми и 10-ти местные деревянные скамейки с числом посадочных мест «для мужского отделения». Т. е. внизу — 228, на хорах — 114 мест для женщин. Таким образом, общая расчетная вместимость синагоги — 342 места. Для Симферополя это было среднее по вместимости молельное здание. А перечисленное выше движимое имущество (по ассортименту и количеству) также было характерно в 20-е гг. и для других синагог города⁸.

Пахотной земли и садов молитвенный дом не имел. В начале 1922 г. в кассе было 103300 руб. — весьма небольшая по тем временам сумма. Процентных бумаг синагога не имела и вообще за ней не числилось никакого имущества некультового характера⁹.

Примечательно, что до 11 марта 1922 г. имелись и ценности — это «нагрудники, одеваемые во время богослужения на Тору» и «2 вещи, называемые Эц-Хаим». Кроме этих предметов в синагоге ранее хранились ценные вещи, принадлежащие умершему в 1921 г. старосте Сендеру Бухштабу: «1. Корона серебряная. 2. Указательный палец серебряный. 3. Две серебряные вещи, поддерживающие корону. 4. Два нагрудника» (в ведомости написано очень неразборчиво, материал последних предметов не указан; вероятно, серебро).

Все эти вещи 11 марта 1922 г. были «сданы в Симферополе в ФинОтдел, а квитанция находится в Р.К. И...»¹⁰. Безусловно, эта конфискация проходила в рамках кампании по оказанию помощи голодающим Поволжья.

Надо отметить одно малоизвестное обстоятельство. Изъятие ценностей было только частью более грандиозной кампании по сокрушению религии в Советской России. Установка была дана В.И. Лениным в 1921 г. Она материализовалась в одну Из самых вероломных акций большевиков, когда они, воспользовавшись голодом, решили провести изъятие церковных ценностей, сопроводив это массовым уничтожением духовенства и верующих. В письме-приказе В.И. Ленина, в частности, говорилось: «На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКО и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать.»¹¹.

В ленинском неофициальном приказе четко был указан главный враг, против которого надо было действовать с «беспощадной решительностью» — это лавры, монастыри и церкви. Т. е. основной удар должен быть направлен против православной церкви. Причины такой избирательности были различны... На местах же энтузиасты проводили рекомендации Председателя Совнаркома в жизнь с ожесточением и размахом большевистским. В Крыму эта волна прошлась и по синагоге «Нер-Томид». После конфискации в 1922 г.

серебряных богослужебных предметов других изъятий движимого имущества власть вплоть до 1930 г. не проводила.

Итак, после заключения в 1922 г. договора между представителями власти и общиной «Нер-Томид» евреи стали молиться на законно-советском основании: худо-бедно, но спокойно. В 1928 г. Симферопольский отдел коммунального хозяйства попытался хитроумно прибрать принадлежащий приходу «Нер-Томид» двухкомнатный жилой домик, который находился во дворе синагоги. Власти, надо отдать им должное, воспрепятствовали самоуправству¹². В целом период до конца 20-х гг. был отмечен относительной терпимостью со стороны Советской власти к религиозным культам, кроме православного. В наиболее благоприятных условиях в 20-е гг. в Крыму находились мусульмане. Впрочем, эти условия были относительно благоприятными.

Эра «первой сталинской пятилетки» ознаменовалась, в частности, усилением антирелигиозной активности большевиков. На этот раз прямые и косвенные репрессивные и ограничительные меры коснулись верующих всех конфессий. Без исключения! Кампания борьбы против религии была общесоюзной. Развернулась она и в многонациональном Крыму. Среди людей, участвовавших в травле христианских, мусульманских и иудейских духовных лиц и прихожан, были чиновники и активисты-добровольцы с русскими, татарскими, украинскими, еврейскими и другими фамилиями. Одним словом — интернационал...

Ураганно шло изъятие культовых зданий. Предлоги были самые разнообразные. Часто власти апеллировали к трудящимся, дабы инициатива исходила от последних. Так, 17 февраля 1930 г. трудящиеся с фабрики им. Ильича обратились к властям с требованием закрыть синагогу «Нер-Томид»¹³. Собрали 91 подпись. Из «требователей-инициаторов» большинство составляли евреи, немного было крымчаков, 2 украинца, 1 русский и 1 поляк. Последовали коллективные обращения и с других предприятий. Большинство подписавшихся также были «трудящимися-евреями»¹⁴. Заработал механизм «убеждения», и к концу месяца пятнадцать человек из «двадцатки» заявили, что они отказываются «нести ответственность за здание синагоги и за имущество»¹⁵. 38 верующих выразили свой протест. Из письма в Крым ЦИК: «В феврале месяце сего года, благодаря действиям представителя церковного стола Адм. отдела двадцатке... пришлось отказаться от своих обязанностей... Мы принимаем действия представителя церковного стола за ошибку с его стороны, а также искривление линии правительства по религиозному вопросу, и просим Зампред Крым ЦИКа разрешить об открытии нам вышеозначенную синагогу для удовлетворения наших религиозных потребностей»¹⁶.

Политику центра на местах понимали правильно: «Борьба с религией — это борьба за социализм». Поэтому позитивного ответа быть не могло!

В марте 1930 г. Президиум Симферопольского горсовета постановил: «Ввиду отказа группы верующих от пользования синагогой и учитывая требования трудящихся о закрытии, возбудить ходатайство перед Крым ЦИКом о ликвидации синагоги «Нер-Томид» 5 ноября 1930 г. Президиум ЦИК Крымской АССР решил: «Ввиду требования трудящихся ликвидировать синагогу и использовать ее под столовую Симферопольского ЦРК»¹⁷. Здесь, даже ради формы не упоминался отказ верующих как таковой.

Итог: синагога «Нер-Томид» была ликвидирована отработанными силовыми методами, в нарушение действовавшего тогда законодательства.

В 1931 г. вместо столовой решили в здании бывшей синагоги открыть почтово-телеграфную контору¹⁸. По данным некоторых старожилов, перед войной здесь был «цыганский клуб». После войны здание реконструировали. Оно стало двухэтажным, коридорной системы. Относительно хорошо сохранился главный фасад с изображением восходящего солнца над порталом. До последнего времени в стенах бывшей синагоги располагались три организации: на первом этаже — ЖЭУ № 6, на втором — одну комнату занимала Симферопольская организация Общества спасения на водах, все остальные — Крымский республиканский комитет профсоюза рабочих местной промышленности и коммунально-бытовых предприятий.

Итак, стоит напомнить, что Объединенная еврейская община Крыма в 1992 г. обратилась к властям Симферополя с просьбой о передаче верующим здания бывшей синагоги. Основание — Указ Президента Украины от 4 марта 1992 г. и Закон Украинской ССР № 284. В итоге, после традиционных отписок и прочих мелких саботажных акций вопрос к рубежу 1995 г. был решен положительно Здание официально передано ОЕОК.

Примечания

1. Переписка руководства Объединенной еврейской общины Крыма с органами государственной власти и с различными организациями по вопросу о передаче здания бывш. синагоги «Нер-Томид» находится в архиве ОЕОК (Симферополь).

2. Справочная книга по г. Симферополю на 1913 г. Симферополь 1913 С 37 (нумерация раздела «Адрес-календарь»), Примечательно, что в этом издании указываются также в общем списке: «Первый крымско-еврейский молитвенный дом» (ул. Мечетная) и «Второй крымско-еврейский молитвенный дом (ул. Мало-Фонтанная). Итого вместе с крымчакскими молитвенными домами было 9 синагог.

3. ЦГАК. Ф.27. Оп. 13. Д. 4789. Л. 73

4. Собственноручный обмер 1994 г. По чертежу 1914 г. размер здания в плане ок. 9,15x6,1 сажени. Т. е. 19,5x13 м (ЦГАК. Ф. 27. Оп. 13. Д. 4789. Л. 75). Перепад в десятых долях объясняется небольшим масштабом чертежа.

5. ЦГАК. Ф. Р-663. Оп. 10. Д. 214. Л. 5.

6. ЦГАК. Ф. Р-663. Оп. 10. Д. 214.

7. Это требование было направлено с грифом «циркулярное всем религиозным группам, получившим в пользование храмы и культовое имущество. Следовало выполнить требование под роспись двадцатки, изменив формулировку пункта 10. Данного документа нет в деле о синагоге «Нер-Томид», однако он встречается во многих аналогичных делах фонда Р-663 ЦГАК. Например, в деле о мечети «Демерджи-Маале» в Симферополе — ф. Р-663. Оп. 10. Д. 133. Л.1 6

8. ЦГАК. Ф. Р-663. Оп. 10. Д. 214. Л. 5

9. Там же, лл. 2, 3.

10. Там же. Л. 7.

11. См.: Русская православная церковь в советское время. Кн. 1. М., 1995. С. 153— 173.

12. ЦГАК. Ф. Р-663. Оп. 10. Д. 214, лл. 10, 11, 13.

13. Там же, лл. 17—18.

14. Там же, лл. 19—20.

15. Там же. Л. 21.

16. Там же. Л. 26.

17. Там же. Л. 22.

18. Там же. Л. 29.