Утро Боспора

В Керченском историко-археологическом музее выставлены карты, на которых обозначены стоянки и поселения древнего человека в Крыму. На одной из них, изображающей Керченский полуостров в эпоху мезолита, отмечено 28 пунктов, где были найдены как отдельные каменные орудия, так и более регулярные остатки стоянок¹. На карте неолитических стоянок и курганов обозначено уже 50 пунктов. К этому времени относятся две каменные стелы со схематическим изображением человека, обнаруженные в стене боспорского города Тиритаки. Их уложили в стену наряду с другими каменными блоками в V в. до н. э., используя как материал. Современные исследователи относят эти памятники к кеми-обинской культуре, племена которой обитали в Крыму с конца III — начала II тысячелетия до н. э.² Наконец, к следующей эпохе, связанной с киммерийцами, жившими здесь в конце II — начале I тысячелетия до н. э., принадлежат орудия труда, предметы быта, найденные в окрестностях Керчи, близ Марфовки, Лугового, Киммерика.

Приведенные факты говорят о том, что Керченский полуостров освоен человеком задолго до прибытия сюда греков. Вероятно, в полной мере это можно отнести и к возвышенности, которая теперь называется горой Митридат. Правда, при раскопках на ней не обнаружено слоя догреческого периода, но единичные находки каменных орудий — полированных топоров, тесел, кремневых вкладышей для серпов — позволяют предполагать раннее заселение горы.

Где-то в Керчи (точное место не установлено) был найден бронзовый топор, который ученые считают киммерийским. По свидетельству Страбона (I в. до н.э.), киммерийцы господствовали некогда на Боспоре, в результате чего он стал называться Боспором Киммерийским. Память о них сохранялась и в ряде других названий: Киммерийская переправа, Киммерийский вал, город Киммерик. Все это бесспорно подтверждает длительное пребывание киммерийцев в восточном Крыму.

Вероятно, к эпохе киммерийцев следует отнести циклопическую стену — крепиду на Золотом кургане вблизи Керчи. Еще в 20-е годы XIX в. высота этой кладки достигала 11 м. Крепида сложена из огромных каменных глыб размером до 2 м. По-видимому, она укрепляла естественный холм, где племя могло найти защиту в момент военной опасности. От Золотого кургана в сторону Азовского моря тянется вал, видимый и в настоящее время. Это часть древней оборонительной системы, по всей вероятности, также киммерийской эпохи.

Поселение примерно того же времени открыто недавно близ боспорского города Киммерика, в том месте, где в море стоят две скалы, по очертаниям схожие с кораблями. Об этих скалах имеется упоминание в лоции V в. до н. э., в так называемом перипле безымянного автора. При раскопках Киммерика под остатками построек VI в. до н. э. оказались еще более древние сооружения. Прослежены остатки землянки, керамика, кремневые орудия³.

Вполне возможно, что где-то на склонах горы Митридат тоже было поселение киммерийского времени, но следы его либо пока не обнаружены, либо смыты потоками воды за прошедшие века. Не исключено, что бронзовый кельт (топор), о котором речь шла выше, — именно с этого поселения.

Упоминания о некоей «стране гипербореев», сохранившиеся у античных авторов, отражают, по-видимому, вполне реальные, хотя, быть может, и непрочные связи, возникавшие в начале I тысячелетия до н. э. между греческим миром и обитателями северных берегов Черного моря. Сведения такого рода рассеяны в поэмах Гомера, отражены в мифах, их можно найти в трудах Геродота и Каллимаха⁴.

Иная обстановка складывается в Северном Причерноморье во второй половине I тысячелетия до н. э. Постепенно укрепляются торговые отношения между местными племенами и заезжими мореходами, выступающими, в зависимости от обстоятельств, то в роли торговцев, то в роли пиратов. Мореходы эти привозят на берега Черного моря свои товары — расписную посуду, богатое оружие, оливковое масло, вино, красивые ткани.

Проходят годы, и временные стоянки пришельцев становятся постоянными факториями (эмпориями). Греков привлекают в Северное Причерноморье плодородные земли, рыба, дешевый скот. Этих товаров недоставало в Греции, и мореходам-купцам было выгодно приплывать на своих небольших кораблях сюда, на берега далекого Понта. Сперва путешествия казались опасными, много всяких препятствий возникало перед смельчаками, и сказать в ту пору: «из великого Понта» значило «через тысячу опасностей», «из верной гибели». Со временем торговые связи стали более регулярными, появились небольшие поселки на месте прежних торжищ. Так возник в конце VII в. до н. э. и эмпорий греков на месте будущего Пантикапея⁵.

Можно представить, что поселок состоял из группы небольших домиков, служивших для жилья и в качестве складов.

Раскопки дома времени эмпория.

Один дом эмпория был раскопан в 1952 г. Он состоял из помещения, почти квадратного в плане (площадью около 8 кв. м). Сырцовые стены лежали на низком каменном цоколе, в северной части был устроен очаг, перед ним две зольные ямы. Внутри одной оказалась разбитая расписная ваза, относящаяся к первой половине VI в. до н. э. Она украшена фризом из чередующихся изображений амфор, ниже нанесены полосы темного цвета. Эта ваза попала сюда с острова Родос или Самос; ее привезли, по-видимому, милетские торговцы, раньше других освоившие путь к северным берегам Черного моря.

Через пантикапейский эмпорий греческие изделия поступали к скифской племенной верхушке, которая к этому времени обладала уже определенным достатком и начинала ценить греческие товары. Некоторые из вещей, по скифскому обычаю, следовали за умершим хозяином в могилу. Примерно такой путь прошла родосская ваза, найденная в кургане Темир-гора, севернее Керчи. Эта находка — свидетельство ранних контактов между обитавшими на полуострове скифами и пришельцами-греками.

Мы не знаем, назывался ли греческий эмпорий Пантикапеем, взяв название от местного урочища, или как-то иначе. Во всяком случае, как полагают ученые, слово это восходит к иранским и фракийским корням и означает в переводе «рыбный путь». Можно допустить, что так называли сперва пролив, известный обилием рыбы, а затем и древнее поселение, расположенное на его берегу.

Историк Стефан Византийский⁶ сообщает в своем географическом словаре, составленном по более ранним греческим сочинениям, любопытную легенду, будто Пантикапей был основан сыном Аэта — братом Медеи^*, получившим это место от скифского царя Агаэта и назвавшим город по имени мимо текущей реки Пантикапы. В этом сообщении для нас интересно, во-первых, что основание города связывается с мирным получением территории от местных племен, хозяев данной местности, а во-вторых, что Пантикапей как бы включается в цикл мифа об аргонавтах и связан через него с Колхидой. Возможно, что связи такие существовали, но мы пока мало знаем о них. Вместе с тем, нельзя не учесть, что в керамике эпохи бронзы, находимой в восточном Крыму, исследователи различают некоторые черты, свойственные керамике того же времени Северного Кавказа. Позже, во времена эмпория, уже могли быть контакты с Фасисом, главным городом Колхиды, и с Диоскуриадой, основанными, как и Пантикапей, Милетом. Находка еще одной родосской вазы в погребении VII в. до н. э. у Цукурского лимана (вблизи станицы Стеблеевской Темрюкского района) показывает, что в орбиту торговых связей с Ионией уже рано вошел и Таманский полуостров.

Примечания

*. Медея — один из персонажей мифа об аргонавтах, дочь царя Колхиды, волшебница, помогавшая аргонавтам овладеть золотым руном.

Литература и источники

1. Л.Г. Мацкевой. Мезолитические стоянки и местонахождения на Керченском полуострове. Советская археология (СА), 1966, № 3, стр. 125.

2. А.А. Щепинский. Культура энеолита и бронзы в Крыму, СА, 1966, № 2, стр. 10; А. Щепинский, Е. Черепанова. Степные курганы. Симферополь, 1972, стр. 48, 49.

3. И.Т. Кругликова. Раскопки древнего Киммерика. В сб.: «Археология и история Боспора», I, Симферополь, 1952, стр. 55.

4. В.В. Латышев. Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе, т. I, СПб, 1893, стр. 393; Геродот. История, IV, 32—34.

5. В.Д. Блаватский. Пантикапей. Очерки истории столицы Боспора. М., 1964, стр. 17 и сл.

6. В.В. Латышев. Ук. соч., стр. 264.