Пантикапей Археанактидов

Совершим небольшую экскурсию в один из уголков Пантикапея того времени, открытый археологами на северном склоне Митридатовой горы. При раскопках были обнаружены развалины домов и мастерских, остатки гончарных печей, следы горнов, где плавили руду, ковали железо. Все это размещалось на ровной площадке каменистого склона горы, которая на этом месте двумя уступами спускается вниз. На верхнем уступе проходили четыре улицы, образующие кварталы. Усадебные участки пантикапейцев, огороженные каменными стенами, были сравнительно невелики — примерно 300—200 кв. м. Дома — обычно маленькие с сырцовыми стенами, из одного или двух помещений. Вблизи каждого дома располагались зернохранилища в виде ям грушевидной формы, летняя печь и навесы, поддерживаемые жердями. Кое-где были каменные водостоки. Из двадцати отрытых домов четыре представляли собой мастерские ремесленников.

В 1952 г. на городище открыта первая мастерская литейщика. Внутри помещения сохранилось сильно обгоревшее основание бронзолитейной печи. Сама печь была устроена, по-видимому, так, как изображают ее на вазовых рисунках — круглый котел, помещенный над каменной топкой. В производственном мусоре, сброшенном в старую зерновую яму, найдены обломки глиняных тиглей, спекшиеся в комок бронзовые наконечники стрел, комья руды.

Мастерская находилась в центре двора, между двух жилых домов, выходивших стенами на угол перекрещивающихся улиц. Восточный дом состоял из двух помещений площадью около 9,5 кв. м. Каменные стены его сохранились на высоту до 2 м, изнутри они были обмазаны белой глиной. Многие предметы из этого дома, например глиняный фигурный сосудик в виде петушка, маленькие, диаметром до 4 см, светильники, фрагменты клазоменских и аттических сосудов, говорят о зажиточности хозяина.

Другой домик этой усадьбы состоял из одного заглубленного в грунт помещения. Каменные цоколи его стен достигали 1,5 м в высоту, некоторые правильно отесанные камни в южной стене, видимо, попали сюда из какой-то разобранной более старой постройки. В этом домике тоже найдены интересные предметы: терракотовая статуэтка богини, сидящей на троне, часть костяной флейты, наконечники стрел, железные пластинки от панциря, много фрагментов привозной керамики. Особенно интересны части клазоменской амфоры с изображением юношей-всадников, лица которых расписаны белой краской, а плащи — пурпуром.

Большое скопление фрагментов дорогих ваз извлечено в одном месте двора, куда выбрасывали отходы и производственный мусор. Здесь оказались обломки чернофигурных ваз, аттических красно-фигурных и коринфских сосудов, многие — со следами ремонта. Как видно, в мастерской не только отливали бронзу, но и ремонтировали посуду.

Владелец мастерской, наверное, не обходился только силами членов семьи, а имел и помощников, скорее всего рабов. Судя по керамике, время существования эргастерия падает на конец VI — начало V в. до н. э.

Одна из четырех мастерских принадлежала оружейнику¹, который изготавливал панцири из небольших бронзовых и железных чешуек, нашитых на кожу или ткань. Внутри его двухкомнатного дома обнаружены свинцовые плитки с отпечатками чешуек и железное зубило. В мусорных ямах двора оказалось много кусков железного шлака, обломки стенок сыродутных горнов, костяные заготовки рукояток ножей и полоски железа.

В соседнем дворе обнаружены остатки глиняной сильно обожженной площадки до 1 м в диаметре, на которой стоял некогда горн. Поблизости найдены куски железных ножей и полос, черепки от грубых лепных сосудов, предназначавшихся для закаливания изделий. Большие точильные плиты, оселки, крупный кусок ладьевидной зернотерки, служившей наковальней, — все это дополняет картину мастерской архаического времени. Наверное, такое оборудование имели сельские кузни, упоминаемые Гесиодом (VIII—VII вв. до н. э.). Работавший в ней мастер являлся одновременно и кузнецом, и железоплавильщиком, и оружейником, и косторезом, а заодно, быть может, и владельцем лавки.

Фрагменты чернофигурных сосудов VI в. до н. э.

Интересна находка, связанная с мореходством. В очаге соседнего дома были положены в виде обрамления части (так называемые штоки) от двух якорей. Сам факт находки их в очаге дома конца VI в. до н. э. вызывает удивление. Чем объяснить присутствие якоря в столь необычном месте? Вполне возможно, что он имел какое-то особое значение для хозяина и его семьи, сохранялся как дорогая реликвия и т. д. Ведь писал Гесиод, что рули от кораблей сберегали дома у очага, держа их в самом священном месте.

Такие находки позволяют нам более конкретно представить себе жизнь горожан. Мы видим на обломках сосудов имена каких-то неведомых нам людей, находим детские игрушки, ручку от бронзового женского зеркала. Все это наполняет живым содержанием древние развалины, и мы можем как бы реально увидеть давно ушедшую жизнь. Имя Зопир, процарапанное на дне чернолакового килика, наводит на мысль: не принадлежало ли оно владельцу оружейной мастерской? С ним работали рабы, они раздували меха у горна, ковали железо, рубили полосы для чешуек. Здесь жила его семья, и женщины готовили пищу на этом очаге и сбрасывали в зольную яму вместе с пеплом кости животных и рыб, обломки афинских чернофигурных киликов, которые мы тут нашли. Жизнь шла своим чередом. Заходившие в мастерскую соседи или заказчики сообщали новости, услышанные от приезжих моряков, наверное, разбирались здесь ссоры и возникшие неприятности... Богатую пищу для размышлений, догадок, гипотез дает каждая, порою самая неказистая с виду находка.

Открытие мастерских дало важные сведения о раннем периоде боспорской металлообработки. Новые материалы, добытые археологами, немаловажны, например, для изучения местной торевтики, они дают возможность судить об истоках того мастерства боспорских ремесленников, о котором мы знаем по золотым и серебряным украшениям и замечательным сосудам, найденным в южнорусских курганах.

Новые сведения появились у нас о гончарном ремесле древнего Пантикапея². Ученые и раньше говорили о существовании местных мастерских, находя тот или иной сосуд, отличающийся по глине или по отделке от известных типов ионийской или аттической керамики. Но это были догадки, предположения. Теперь мы располагаем реальными фактами, и об этом стоит сказать подробнее.

До настоящего времени раскопаны и исследованы две гончарные мастерские, обе — VI в. до н. э. В одной из них была небольшая, до 1 м в диаметре, печь с двумя камерами. Высота ее достигала 1,5 м. Рядом находилось рабочее помещение с лежанкой, где, вероятно, подсушивали сосуды и терракотовые статуэтки.

В развалинах печи обнаружены интересные статуэтки, изготовленные из пантикапейской глины, но, судя по их сходству с терракотами Ионии, отжатые в привезенных оттуда формах. При отделке их применяли белую глину и красную краску, что-то вроде сурика. Кроме того, сырое изделие слегка обсыпали порошком, напоминающим тальк или толченую раковину. Найденные статуэтки и их фрагменты связаны с культом плодородия. Эта же мастерская производила посуду, которую расписывали так, как было принято в Ионии, — полосами красной и коричневой краски, подправляя лощением. Сосуды повторяют типы керамики Ионии — ойнохойи, амфоры, леканы, рыбные блюда и миски.

В другой керамической мастерской, с двумя печами больших размеров (до 1,3 м в диаметре), делали простую посуду, без росписи, но таких же типов.

С начала V в. до н. э. город еще занимал небольшую территорию. Южная и восточная границы его проходили недалеко от вершины горы, поскольку крутые склоны были мало пригодны для заселения. На западе границей являлась городская стена конца VI в. до н. э., открытая раскопками 1949 г. За стеной на запад простирался некрополь.

В первой половине V в. до н. э. экономика Пантикапея значительно укрепляется: происходит расширение ремесел, внутренней и внешней торговли, увеличивается поступление хлеба из степей. На торговле хлебом наживается, прежде всего, правящая знать. Она и дома себе строит под стать своему кошельку. Среди двадцати домов, открытых на северном склоне, четыре резко отличаются от других: у них стены сложены из тесаного камня, под каждым из них — большой подвал. При раскопках здесь найдены фрагменты дорогих художественных расписных ваз, привезенных из Афин. Еще один большой дом открыт вблизи вершины горы, немного ниже дома времени эмпория. В нем было три помещения, которые не удалось полностью исследовать, так как их перекрыла более поздняя стена. В этом доме, условно названном домом Коя (по имени, трижды процарапанному на сосудах), тоже обнаружена дорогая привозная керамика³.

Родосская ойнохойя начала VI в. до н. э., найденная в Пантикапее.

Тесные связи населения города со своей метрополией — Ионией — сказались и в том, что оттуда поступали в Пантикапей произведения искусства, стелы и мраморные надгробия первоклассного качества. К V в. до н. э. относится мраморная стела с изображением юноши, выполненная в ионийском стиле⁴. (Это прекрасное произведение скульптуры хранится теперь в Эрмитаже). Появляются скульптурные надгробия и из местного известняка. Один такой памятник в виде лаконского шлема недавно найден в Керчи.

От этого периода осталось мало памятников, вероятно, многие из них уничтожены при последующих перестройках города — в средние века и в новое время. Недаром отмечал в 1811 г. в своих путевых заметках Э. Кларк, что он видел в Керчи и на Тамани множество обломков античной скульптуры, используемых местными жителями как строительный материал.

Архитектура V в. до н. э. тоже была в основном в рамках ионийской. На акрополе уже стоял храм Аполлона, были, по-видимому, воздвигнуты алтари, построены общественные здания.

Ионийская амфора второй половины VI в. до н. э. с фигурой бегущего атлета (из раскопок Пантикапея).

Об организации политической власти в Пантикапее в VI в. до н. э. трудно сказать что-либо определенное: отсутствуют свидетельства древних авторов, нет никаких лапидарных памятников. Короткое сообщение Диодора, что власть Археанактидов началась в 480 г. до н. э., т. е. в начале V в., не дает возможности решить (или хотя бы предположить), кто стоял у власти на протяжении всего VI столетия — аристократия или демократия. Нам представляется, что раскопки последних лет дали основание ближе подойти к решению этого вопроса, вернее, оттенили в нем одну сторону.

В 1972 г. археологам удалось раскопать крытую каменными плитами площадь VI в. до н. э. Расположение площади в ремесленном районе города позволяет видеть в ней простейший центр общественной жизни: она могла служить местом сходок, где члены общины решали свои дела. В пользу этой версии говорит один немаловажный факт: в течение почти семи столетий — с VI в. до н. э. по I в. н. э. — площадь использовалась для устройства здесь общественных зданий. Вряд ли были отстранены от участия в общественной жизни ремесленники, населяющие данный район; допустимо предположить, что политическая власть в VI в. до н. э. принадлежала еще пантикапейскому демосу, а не аристократии. Вместе с тем, городские должностные лица должны были организовывать нормальную жизнь общины, обеспечивать оборону, народное ополчение, вести нарезку земельных участков, руководить городским строительством, одним словом, выполнять те функции, которые связываются с ролью архонта, главного исполнителя народной власти в греческом полисе. Возможно, такие архонты выделялись из группы первопоселенцев, которые, как известно, обладали большими правами, чем население, прибывшее в этот город позже.

К началу V в. до н. э. власть архонтов из рода Археанакта стала наследственной. По-видимому, значение городской общины уменьшилось, но роль ее не была сведена к нулю и монеты выпускались от ее имени.

Схема расположения домов VI—V вв. до н. э. на северном склоне горы Митридат. (А — площадь под двориком пританея).

Пантикапей развивался, богател, поддерживал связи со старыми центрами, все более расширял сферу распространения своих ремесленных изделий, устанавливая одновременно добрососедские отношения с населением степи. Общность интересов его с другими греческими городами, расположенными по берегам Керченского пролива, вызвала объединение их в Боспорское государство, столицей которого стал Пантикапей⁵. Произошло это объединение в конце VI или в начале V в. до н. э.

Литература и источники

1. И.Д. Марченко. Позднеархаическая мастерская оружейника в Пантикапее. СА, 1971, № 2.

2. И.Д. Марченко. Местная расписная керамика Пантикапея VI—V вв. до н. э. СА, 1967, № 2.

3. В.Д. Блаватский. Отчет о раскопках Пантикапея в 1945—1949, 1952 и 1953 гг. МИА, № 103, 1962, стр. 13, 14.

4. Н.Л. Грач. Фрагмент стелы V в. до н. э. из Пантикапея. Труды Государственного Эрмитажа, т. XIII, 1972, стр. 56.

5. С.А. Жебелев. Северное Причерноморье. Боспорские этюды. Л., 1953, стр. 163.