Херсон XIII—XIV вв. и споры крымских иерархов

Результатом Четвертого крестового похода (1204), целью которого, как и предшествующих, являлось освобождение святых земель от неверных, стал захват крестоносцами Константинополя и его разграбление. На развалинах Византийской империи возникло несколько государств: Латинская империя со столицей в Константинополе (существовала до 1261 г.); на территории Малоазийских владений — Никейская и Трапезундская империи, в сфере влияния последней оказался Херсон. В письменных источниках сведения о городе единичны, что стало для А.Л. Якобсона одним из косвенных аргументов при доказательстве уменьшения значимости Херсона в XIV в. Правда, для предшествующего столетия, для которого состояние источников аналогично, он писал, что «экономические ресурсы его (Херсона), как и политические, отнюдь еще не были исчерпаны. Окончательное захирение, а затем и падение относится лишь к XIV в.»¹. Со второй половины XIII в. или конца столетия, по мнению А.Л. Якобсона, Херсон переживает очередной кризис. Проявление его он был склонен объяснять изменением внешнеполитической ситуации в Черноморском регионе: перемещением торговли на восток и возвышением Сурожа (Судака), невозможностью конкуренции с итальянцами, контролировавшими торговые связи с городами побережья². Известные в то время источники не противоречили такому выводу. Но изучение архивных материалов Генуи и Венеции привело к изменению традиционной концепции. С.П. Карпов на основании недоступных ранее документов показал, что итальянская торговля не привела к исчезновению предпринимательских элементов на Понте; степень влияния итальянского купечества на экономическую жизнь византийских городов обусловливалась состоянием экономики самих этих городов³. Новым стал вывод о том, что итальянцы признавали принцип паритета и допускали греков во все контролируемые ими пункты⁴.

В значительной мере на мнение исследователей о падении экономического статуса и роли Херсона в XIV в. повлияло содержание посланий главы Херсонской епархии, в которых он сетовал на бедность церкви, тем самым обосновывая свои притязания на ряд местечек, расположенных в окрестностях Джалиты (Ялты). Так о чем же там говорилось и к каким выводам пришли историки Херсона на основании анализа документов Константинопольского патриархата?

А.Л. Якобсон писал, «история Херсона в XIV в. — это история постепенного угасания города». На судьбе херсонитов отразились захват города в конце XIII в. и разразившаяся в 1348 г. «черная смерть» — эпидемия чумы, свирепствовавшая в Средиземноморско-Черноморском регионе и в Западной Европе несколько лет. Подтверждением отчаянного положения Херсона (при отсутствии других источников) стали документы, отразившие территориальные споры готского, сугдейского и херсонского митрополитов⁵. В оценке содержания посланий существует и иное мнение: при обращении к содержанию посланий жалоб главы Херсонской епархии следует учитывать отчасти риторический характер его слов⁶.

Для того чтобы решить вопрос, являлись ли споры крымских иерархов доказательством бедности херсонской церкви, обратимся к предмету разногласий, помня также о том, что ранг митрополита Херсона среди прочих крымских иерархов был высоким. Епархия являлась автокефальной⁷.

В завершившем борьбу постановлении патриарха говорится: «Владеть Херсонскому митрополиту местом Кинсанус со всеми около него расположенными приморскими землями, Фуной, Аланией, Алустоном, Лампадопартенитою, Сикитою с Хрихаром»⁸. Перечисленные местечки «были оторваны бывшим патриархом от Херсона, пусть владеют ими, как владели прежде архиерей Херсона Кирилл, Игнатий, Василий, которые и храмы возводили, и келии» в районах, граничащих с Сугдейской епархией»⁹. Вполне справедливо замечание Н.М. Богдановой, что херсонский митрополит выиграл спор благодаря более высокому рангу в сравнении с противниками¹⁰. Однако вполне вероятно, что этому способствовал не только его статус.

Длившаяся 8 лет (1382—1390) тяжба между таврическими митрополитами неоднократно разбиралась на заседаниях Синода. Глава херсонской церкви, судя по подписям под постановлениями, подолгу находился в столице. Более того, он сумел добиться аудиенции у императора в 1390 г., когда спор наконец-то решился в его пользу¹¹.

Этому предшествовали следующие события. В 1368 г. престол Херсонской епархии оказался вакантным и управление ею было поручено главе готской церкви. Спустя некоторое время назначенный в Херсон иерарх захватил у Сугдейской епархии округ Эллис, а у Готской — Кинсанус. Несмотря на предписания патриарха вернуть их, он сохранил их в своих руках. Более того, когда посланцы патриарха прибыли в Таврику с грамотой патриарха, содержание которой его не устраивало, он организовал на них нападение и порвал грамоту. В послании патриарха по этому поводу сказано, что такого не позволял себе даже император¹². Вряд ли бы на такой поступок осмелился глава разоренной обедневшей церкви, не имевший поддержки. Стремясь добиться решения спора в свою пользу, херсонский митрополит неоднократно посещал Константинополь¹³. Предположение о том, что для этого херсонита предоставляли ему судно, маловероятно. Скорее всего, поездки в столицу совершались на попутных торговых кораблях. Конечно, это не более чем предположение, которое можно использовать как посылку для другого — о наличии торговых связей между Херсоном и городами, расположенными по другую сторону Понта.

Можно ли подтвердить эту гипотезу археологическими материалами?

В домах, погибших во время пожара XIV в., встречены многочисленные столовые сосуды, покрытые глазурью. Сопоставление их с аналогичными находками из Азака (Азова), относящимися к первой половине и середине XIV в., показало, что орнаментальные мотивы на некоторых из них близки (безусловно, имелись и отличия). Близость орнаментальных мотивов является свидетельством наличия единой моды. Распространение ее в двух удаленных друг от друга центрах объясняется, скорее всего, поступлением образцов, которым подражали местные мастера, что и позволяет склониться к гипотезе о наличии более или менее регулярных торговых сношений. Кроме того, в верхнем слое пожара встречались, правда, немногочисленные изделия, скорее всего являющиеся продукцией гончаров Фессалоники¹⁴. Вряд ли бы они появились в Херсоне при отсутствии связей между этими городами. А благодаря исследованиям М.Г. Крамаровского выделены чаши, которые он датирует XIV в.¹⁵ Аналогичные известны среди находок в Несебре. Если бы херсонита не являлись участниками черноморской торговли, а Херсон был незначительным поселением «с точечной застройкой», они вряд ли бы попали город.

Вместе с тем судить об интенсивности торговли, о ее направлениях для XIV в., как, впрочем, и для XIII в., на основании имеющихся археологических находок фактически невозможно. Правда, для XIII в. имеется одна чрезвычайно выразительная группа керамики, уже упоминавшаяся выше: красноглиняные блюда с сюжетными рисунками, которые являлись продукцией мастерских Эгеиды¹⁶. Но в настоящее время они порождают больше вопросов, чем ответов, поэтому еще рано ставить точку в дискуссии о значении этого провинциального города в поздневизантийский период.

Отсутствуют и бесспорные данные о характере взаимоотношений херсонитов с Великой империей Комнинов. Как свидетельство таковых приводятся в основном слова из Жития св. Евгения, патрона Трапезунда¹⁷. В отрывке, относящемся к Херсону, говорится, что Рейс-Хатум, управлявший Синопом, который находился во владении султана, нарушил соглашение о мире, заключенное в 1223 г. между Андроником Гидой и султаном Меликом, сыном Ала ад-Дина Кай Кубадом I (1219—1236). Этот Рейс-Хатум ограбил судно, направлявшееся в Трапезунд с годичным взносом, посчитав груз своей добычей, так как непогода прибила его к Синопу. Архонты Херсона и заведующий казенными сборами были пленены. После этого против Херсона были отправлены корабли, опустошившие его окрестности.

Отрывок из Жития, пересказанный выше, процитирован в монографии А.Л. Якобсона¹⁸. Отметив, что к описанному в Житии неоднократно обращались различные исследователи¹⁹, он вслед за ними сравнивает содержание его с известием Ибн-ал-Асира (1160—1233), в котором говорится следующее: «Придя к Судаку, татары овладели им, а жители его разбрелись; некоторые из них со своими семействами и со своим имуществом взобрались в горы, а некоторые отправились в море и уехали в страну Румскую, которая находится в руках мусульман из рода Килиджарслана. ...Тогда собрались многие из знатнейших купцов и богачей русских, унося с собою то, что у них было ценного, и двинулись в путь, чтобы на нескольких кораблях переправиться через море в страны мусульманские. Когда же они приблизились к гавани, в которую направлялись, то один из кораблей разбился и потонул; спаслись только люди. Существовал такой обычай, что султану принадлежит тот корабль, который разбивался, и [потому] он забрал с него много вещей»²⁰.

А.Л. Якобсон соглашается с Ф.И. Успенским²¹, что сообщения противоречивы, так как в одном случае упомянуто мирное следование кораблей в Трапезунд из Херсона, в другом — бегство купцов из Судака. Однако это противоречие, по его мнению, кажущееся, поскольку источники сообщают о различных событиях: в одном случае — о военном походе сельджуков, в другом — о набеге татар. Имеется еще одно свидетельство, подчеркнул А.Л. Якобсон, об экспедиции по приказу султана Иконии Ала ад-Дина в Крым — в Судак — из-за ограбления там мусульманских купцов. Это хроника «Сельджук-наме» Ибн-ал-Биби (ум. в 1272 г.). Сопоставление содержания трех источников привело его к выводу, что речь идет об одном событии. Во время военной операции турок-сельджуков могли пострадать и Судак, и Херсон. Лучшая информированность о событиях в Херсоне проявилась у греческого автора, а у мусульманского — полнее в отношении Судака. И далее он дополняет, что бегство херсонских купцов предшествовало на один год приходу татар в Крым (согласно Сурожскому синаксарю, январь 1223 г.) и было вызвано военной операцией сельджуков²².

Позднее в связи с анализом торговых связей Херсона к содержанию Жития св. Евгения обратилась Н.М. Богданова, отметившая, что оно является свидетельством наличия торговых связей между Херсоном и Синопом²³. Более детальному анализу подвергнуто «Аланское послание» епископа Феодора, рассказывающее, как она полагает, о событиях тех же лет, где также есть слова «о бегстве херсонских купцов»²⁴. Так два эпизода из истории Херсона, первоначально отделенные друг от друга более чем десятилетием, оказались взаимосвязанными.

Дело в том, что переводчик памятника Ю.А. Кулаковский относил создание «Аланского послания» к 1240-м гг.²⁵

Примечания

1. См.: Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 25.

2. Близкую точку зрения см.: Горянов Б.Т. Византийский город XIII—XIV вв. // ВВ. 1858. Т. 13. С. 210.

3. См.: Карпов С.П. Итальянская торговля и ее воздействие на экономику поздневизантийского города // ВВ. 1983. Т. 44. С. 81, 86; ср.: Laiou-Thomadakis A.E. The Byzantine Economy in the Mediterranean Trade System, Thirteenth-Fifteenth Centuries // DOP. 1980—1981. Vol. 34/35 P. 177—222.

4. См.: Карпов С.П. Ред. на работу: Laiou-Thomadakis A.E. The Byzantine Economy in the Mediterranean Trade System, Thirteenth-Fifteenth Centuries (DOP. 1980—1981. Vol. 34/35) // ВВ. 1984. T. 45. С. 251.

5. См.: Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 41. Разгоревшаяся в конце XIV в. борьба за территории не являлась исключительным явлением в жизни крымских епархий. Ранее, еще в 1317—1318 гг., было издано постановление, в котором говорилось, что «экзархи митрополита Готского сделали в селах тех ставропигии митрополита Готского и с тех пор требуют себе от жителей в тех селах и законное, сколько причитается на долю митрополии Сугдейской» (MM. 2, XLI. P. 445). Борьба за каноникон — подати — объясняется тем, что с жителей временно покинутых сел, которые были разорены татарами, экзархи митрополита Готского потребовали уплаты каноникона в пользу своей епархии. Примечательно, что оценка состояния Херсона, изложенная А.Л. Бертье-Делагардом, нашла отражение на страницах популярных работ и в газетных очерках: «Херсонесская епархия, возведенная в конце XIV в. в митрополию, терпит уже великую бедность, заводит споры и пререкается из-за нескольких деревушек, выпрашивая подачки у константинопольского патриарха. Генуэзцы подавляют окончательно торговое значение города и когда он, наконец, был покинут и последними жителями, то даже его развалины не были оставлены в покое: разрушались самые стены города, а турки вывозили оттуда за море колонны, камни и украшения. А.Л. Бертье-Делагард, давший в высшей степени мастерски исполненный, захватывающего интереса очерк гибели Херсонеса «медленным измором», видел даже в церквах Инкермана, Мангупа и Черкес-Кермена мраморные архитектурные фрагменты, несомненно взятые из многострадального Херсонеса. ...«Гибель от какой-либо катастрофы, самой тяжелой, — говорит А.Л. Бертье-Делагард, — оставляет многое; но гибель медленным измором не оставляет почти ничего». Последние жители города задолго до совершенного его опустения обыщут в нем все, все подберут, всем воспользуются, самые камни продадут из-за куска хлеба. Всякий, часто видевший Севастополь после Крымской войны, поймет меня, ибо своими глазами видели, как тают развалины города, погибающего медленным измором...» (см.: Энгель М. Глубь веков. Херсонес и результаты последних археологических разведок в нем. VI // Крымский вестник. 1894. № 22). Если сравнить эти слова с тем, что говорилось в середине 50-х гг. XX в., то можно заметить, что оценка Херсона осталась практически неизменной.

6. См.: Романчук А.И. Херсонес XII—XIV вв. С. 174—176.

7. Доказательством статуса епархий являются списки епископий (Notitiae episcopatum). Все упоминания Херсона и других крымских епархий приведены Н.М. Богдановой (см.: Богданова Н.М. Херсон X—XV веков поданным Notitiae... С. 154—166).

8. MM. 2, 150.

9. MM. 2. CCCCXIX.

10. См.: Богданова Н.М. Херсон X—XV веков поданным Notitiae... С. 162.

11. MM. 2. CCCCXIX, 148—150.

12. MM. 2. CCCLXVIII, 69—70.

13. До 80-х гг. XIV в. упоминания херсонских иерархов редки: в феврале 1340 г. и сентябре 1364 г. глава ее участвовал в заседании Синода, в 1356 г. из Ниссы в Херсон был переведен епископ Игнатий.

14. Образцы находок из закрытых комплексов портового района (слоев разрушений XIII в. и XIV в.) опубликованы в каталоге: Романчук А.И. Глазурованная посуда...

15. См.: Крамаровский М.Г. Три группы... С. 102—103. Рис. 2, 3.

16. Это так называемые сосуды Zeuxippus Ware: Megow A.H. S. «Zeuxippus Ware» // ABSA. 1968. Vol. 63. P. 83—84; Idem. Supplementary excavations on a Castle site at Paphos, Cyprus, 1970—1971 // DOP. 1972. Vol. 26. P. 323—343. Кроме центров Средиземноморского бассейна, они встречались на кавказском побережье (Гунба М.М. Новые материалы по археологии средневекового Сухуми // Материалы археологии Абхазии. Тбилиси, 1979. С. 80. Табл. 55).

17. См.: Папандопуло-Керамевс А.И. Сборник материалов по истории Трапезундской империи. СПб., 1897. Т. 1. С. 78—136.

18. См.: Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 28.

19. Приведены работы: Успенский Ф.И. Очерки по истории Трапезундской империи. Л., 1929. С. 51; Попадопуло-Керамевс А. Сборник материалов... С. 117—118; Васильевский В.Г. Житие Стефана Сурожского // Труды. Т. 3. С. CLXXXIV.

20. Отрывок дан по: Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884. Т. 1. С. 26—27.

21. См.: Успенский Ф.И. Очерки... С. 46.

22. См.: Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 28—29. У историков существуют различные мнения о датировке события. А.Ю. Якубовский полагал, что поход некоего Чобана относится к 1221 или 1222 г., совершен незадолго до битвы при Калке (см.: Якубовский А.Ю. Рассказ Ибн-ал-Биби о походе малоазийских турок на Судак, половцев и русских в начале XIII в. Черты из торговой жизни половецких степей // ВВ. 1927. Т. 25. С. 54—58).

23. См.: Богданова Н.М. Херсон в X—XV вв. С. 56.

24. Исследовательница отметила, что послание «действительно весьма неопределенно освещает события, происходившие в Херсоне зимой 1223 г.», оно написано ок. 1225 г. (см.: Богданова Н.М. К вопросу о городском управлении... С. 43).

25. Это же время — ок. 1240 г. — приведено: Moravcik Gy. Byzantinoturcica. В., 1958. Bd. 2. S. 34—35.