Последняя четверть XX — начало XXI столетия

Отправной точкой для изложения взглядов исследователей, характерных для последних десятилетий XX в., может служить специальный том «Археологии СССР»¹.

Автор соответствующего раздела — А.Н. Щеглов, — прежде всего отмечает, что на рубеже V—IV вв. до н. э. существовали наделы только на Маячном полуострове (Страбоновом Херсонесе). К начальному периоду относится также освоение земель, расположенных неподалеку от городских стен. В течение IV в. до н. э. в качестве единовременного акта предпринята размежевка остальной части полуострова.

Для наделов, окруженных оградами, характерны стандартные размеры — около 26,5 га (судя по обмерам, они составляли 80%). Участки в прибрежной зоне из-за рельефа местности имели отличия (около дороги, ведущей в Херсонес, их площадь ок. 17,5 и 30 га). Основной сельскохозяйственной культурой на наделах ближней хоры являлся виноград; на многих из них прослежены параллельные стенки — садово-виноградный плантаж². Усадьбы строились в основном около дорог, соединявших между собой хозяйства граждан и в то же время ограничивавших наделы.

А.Н. Щеглов подчеркивает также, что «планировочное решение усадеб в окрестностях Херсонеса на протяжении столетий оставалось устойчивым», со временем изменялись только отдельные детали³.

Во второй половине IV в. до н. э., как показали раскопки 1973—1974 гг., на восточной окраине Гераклейского полуострова, появились небольшие незащищенные поселения, которые, скорее всего, были разгромлены в период скифо-херсонесских войн во II в. до н. э. Возможно, в это же время перестали существовать керамическая мастерская, открытая с внешней стороны оборонительных стен Херсонеса⁴.

А.Н. Щеглов констатирует, что исследования третьей четверти XX в. показали, что «древний Херсонес» моложе «нового Херсонеса». Ко времени написания «Географических записок» Страбона поселение на Маячном полуострове уже перестало существовать⁵. Согласно его мнению, «старый Херсонес» — это первый укрепленный поселок⁶. Таким образом, гипотеза М.И. Ростовцева о том, что здесь располагалась древнейшая клерухия⁷, или же Э.Р. Штерна, что «старый Херсонес» — одно из возможных укреплений, упоминаемых в Присяге⁸, отчасти получили подтверждение⁹.

Непосредственно поселение, размерами около 18 га, находилось между двумя параллельно расположенными стенами, наиболее мощная из которых обращена в сторону полуострова (ширина ее до 2,75 м). Вторая стена отделяла наделы от жилой застройки, имевшей четкие линии улиц. Как полагает А.Н. Щеглов, Маячный полуостров был разделен на 80—100 наделов площадью ок. 4,4 га. На большей части их прослежены остатки усадеб. Так во второй половине XX в. был решен вопрос о Страбоновом Херсонесе, о том, в чем ошибся античный географ¹⁰. Вместе с тем ряд аспектов землепользования, организации рабочей силы, по-прежнему остались дискуссионными; отсутствовало представление и о хоре римского времени¹¹.

А.Н. Щеглов очень кратко представил итоги изучения хоры Херсонеса, что вполне объяснимо спецификой издания. Основная часть главы в томе «Археология СССР» изложена на основании работ непосредственно автора¹².

В качестве итоговых выводов следует отметить следующие положения.

1. Поставлен вопрос о качестве земель и величине хоры Херсонесского полиса, относительно размеров которой существовало две диаметральные точки зрения. Одна из них была высказана А.Л. Бертье-Делагардом, считавшим, что государство владело только «безводной, каменистой и бесплодной своей ближайшей окрестностью. ...Керкинитида и Калос Лимена были временами его отдаленными мелкими факториями»¹³. По мнению К.Э. Гриневича, владения полиса распространялись «чуть ли не до Днепровских порогов»¹⁴.

Эту проблему — определение владений Херсонеса — позволили решить раскопки в Северо-Западном Крыму, что сделало возможным создать гипотетическую «историческую модель»¹⁵.

1а. Ранний Херсонес обладал небольшой территорией. К середине IV в. до н. э. Керкинитида, основанная в VI в. до н. э., оказалась тесно связанной с Херсонесом торговыми интересами¹⁶. И во второй половине IV в. до н. э. прибрежная часть Северо-Западного Крыма, вместе с Керкинитидой¹⁷, была колонизована Херсонесом. «Херсонес превратился в крупный полис с обширными земельными владениями»¹⁸.

1б. Расцвет Херсонесского государства, увеличение населения вызвали необходимость размежевания земель городской округи в последних десятилетиях IV в. до н. э. Нехватка хлеба (вспомним, что на участках около города в основном произрастал виноград), сложившиеся к этому периоду благоприятные условия для колонизации Северо-Западного Крыма, обусловили освоение отдаленных земель¹⁹. Так возникли поселения херсонеситов на землях, не занятых местным земледельческим населением.

В процессе колонизации Северо-Западного Крыма принимала участие и Керкинитида. Для защиты земель создавались укрепленные пункты, некоторые из них упоминаются в Присяге. Позднее возникают неукрепленные поселения²⁰.

1в. Предположение В.В. Латышева о том, что Агасикл размежевал земли на равнине, относится к Северо-Западному Крыму, что, подтверждают археологические раскопки: в конце IV — начале III в. до н. э. здесь появляются виноградники²¹. Это период наивысшего расширения территории государства.

2. События в Северо-Западном Крыму, отраженные в письменных источниках, сопоставимы с археологическим данными, комплексный анализ свидетельств, отличающихся по своему происхождению и информативности, приводит к следующим выводам:

2а. Поступление продуктов земледелия и скотоводства в Херсонес обусловили подъем его экономики. К III в. до н. э. относится появление крупных земельных владений во вновь освоенных районах. Херсонес превращается в «типичное эллинистическое централизованное государство», которому подвластна значительная территория со смешанным населением: города с собственной хорой (Керкинитида, например), крепости, туземные сельские поселения с зависимым и полузависимым населением, возникшие рядом с укрепленными усадьбами граждан.

2б. Новые экономические условия, возможно, утрата части территории в первых десятилетиях III в. до н. э., привели к внутриполитическим конфликтам, косвенным отражением их является присяга, согласно тексту которой, граждане клялись защищать демократию от посягательства как внешних, так и внутренних врагов.

3. На рубеже IV—III вв. до н. э. возникает позднескифское государство со столицей в Неаполе Скифском. Скифы начинают наступление на земли херсонеситов в Северо-Западном Крыму. III в. до н. э. — начало херсонесско-скифских войн, конец которых отражен декретом в честь Диофанта и описан Страбоном.

За. К концу III в. до н. э. Калос Лимена захвачена варварами, многие поселения на дальней хоре разрушены. Угроза нависла и над самим Херсонесом. Это вызвало необходимость поиска политических и военных союзников. Таковыми стали враждующие со скифами сарматы и Понтийский царь Фарнак, с которым в 179 г. до н. э. заключен договор о союзе и взаимопомощи.

К середине II в. до н. э. фактически все земли в Северо-Западной Таврике оказалась в руках скифов; разграблена и Керкинитида. На месте разрушенных поселений возникают скифские крепости. Оказавшись в плачевном положении, государство вынуждено было обратиться к Понтийскому царю Митридату VI, полководец которого Диофант помог вернуть Херсонесу некоторые из его территорий²².

В первой половине I в. до н. э. правители Боспора распространили свою власть на Северо-Западный Крым. В Северном Причерноморье появляются новые завоеватели — римляне.

В итоговом издании, каковым являлся том «Археологии СССР», посвященный античным центрам Северного Причерноморья, безусловно, не были разрешены все дискуссионные проблемы. В самом конце XX — начале XXI в. к некоторым из них исследователи обратились вновь, уточняя прежние доказательства. Но по-прежнему дискуссионным остался вопрос о характере памятников Маячного полуострова, относительно которых точки зрения можно свести к следующим позициям.

А. В середине IV в. до н. э. Маячный полуостров, где уже существовали наделы херсонеситов, превращается в укрепление, но состояние источниковой базы не позволяет объяснить необходимость и смысл его строительства на значительном расстоянии от города²³. К таким выводам пришел А.Н. Щеглов²⁴.

Б. Восстанавливая картину начального этапа освоения хоры, С.Ю. Сапрыкин высказал предположение, что основные участки переселенцы получили неподалеку от Карантинной бухты; на Маячном полуострове находились дополнительные земельные владения (но они входили в первоначальные владения граждан)²⁵; конфронтация с таврами стала причиной появления укрепления²⁶.

В. Согласно концепции Е.Я. Рогова, не уступавшее по площади Херсонесу поселение на Маячном полуострове, являлось именно городом, развалины которого описал Страбон, в последующем херсонеситы переселились на берег Карантинной бухты²⁷.

Противоречивость мнений, стала причиной поиска новых аргументов. Обобщив известные на сегодняшний день данные раскопок, прежде всего массовый археологический материал, В.М. Зубарь и А.В. Буйских сочли возможным изложить ряд замечаний, объясняющих специфику памятников Маячного полуострова. В историографической преамбуле авторы анализируют существующие мнения и констатируют, что поселение на Маячном полуострове не древнее Херсонеса на берегу Карантинной бухты — строительные остатки датируются первой половиной IV в. до н. э. (но не позднее рубежа первой и второй четверти IV в. до н. э.). Группа новых переселенцев получила здесь земельные участки (100 участков площадью в 4,4—4,5 га). Начало реализации градостроительной программы в Херсонесе, возведение оборонительной стены и работы на Маячном полуострове были предприняты фактически одновременно. Солидаризируясь с Е.Г. Суровым в том, что освоение земель стало возможным благодаря прибытию эпойков²⁸, исследователи полагают, что, скорее всего, именно появление новых колонистов стало «побудительным мотивом» бурной строительной деятельности непосредственно на территории города. Последующее сплошное межевание Гераклейского полуострова, в том числе и Маячного, около середины IV в. до н. э., с одной стороны, является свидетельством увеличения населения, с другой — связано с перераспределением земельного фонда, возможно, вызванного и сопровождаемого социальными конфликтами, поскольку входившие во вторую волну переселенцы, согласно существовавшей традиции, не имели равных прав с первопереселенцами, а, следовательно, и возможности иметь равные с ними земельные участки. Вероятную причину «оставления» укрепленного поселения на Маячном полуострове В.М. Зубарь и А.В. Буйских видят в том, что итогом стасиса стало достижение равных прав эпойков с основателями полиса. Вместе с тем, исследователи отмечают, что только обращение ко всей имеющейся информации, сделает возможным выявить значение земель Маячного полуострова «в системе памятников хоры Херсонеса», до этого предлагаемая ими реконструкция событий является лишь гипотезой и поэтому не завершает дискуссию о ранней истории города²⁹. (Напомним, что вопрос о хронологии и о том, что представляли собой памятники Маячного полуострова, пожалуй, относится к числу тех, которые имеют чрезвычайно длительную историографическую традицию. В сущности, первым, кто писал об этом, был Страбон. Описания путешественников XVIII в., первые раскопки в конце XIX—XX вв. привели к фиксации деталей, которых, безусловно, не мог видеть и знать античный географ. С этого времени начинается научное обращение к памятникам, обсуждение вопроса относительно их хронологии).

В.М. Зубарь и А.В. Буйских делают акцент на тезисе: вопрос о времени возникновения укрепления на Маячном полуострове неразрывно связан с проблемой основания Херсонеса³⁰.

Осознанием значимости предоставления в руки исследователей именно новых материалов стала двухтомная монография Г.М. Николаенко о земельный кадастр Херсонеса IV—III вв. до н. э., о которой уже было сказано несколько слов выше³¹. В планы исследовательницы, как можно полагать из введения к работе, входило сопоставление полученных к концу XX в. различных источников: топографических планов, данных аэросъемки и архивных материалов, которые наряду с результатами археологических раскопок, наиболее интенсивных в 70—80-е гг., позволили бы воссоздать картину пространственно-хронологического развития ближней хоры Херсонесского государства³².

Безусловно, появление обобщающей работы имеет большое значение, но, к сожалению, не все «заявленные» в публикации источники оказались представленными в должной мере. Прежде всего материалы, полученные именно Г.М. Николаенко, те археологические находки, которые должны быть стать основой хронологии. Фактически остались неосвещенными результаты десятилетнего изучения памятников Маячного полуострова московским археологом А.И. Петраковским. Вместе с тем издание «кадастра Херсонеса» является одной из основ для дальнейших поисков историков Херсонеса для освещения его социально-экономической и политической истории.

Не останавливаясь в данном случае на критических замечаниях, которые уже прозвучали в монографии В.М. Зубаря³³, представим основные наблюдения Г.М. Николаенко.

1. Склоны балок и берега многочисленных бухт были обитаемы задолго до появления эллинов. Здесь обнаружены поселения туземного населения Крымского полуострова — тавров, относящиеся к первой половине 1 тыс. до н. э.

2. Фактически сразу же после возникновения Херсонеса начинается освоение земель около расположенных вблизи города бухт: Стрелецкой, Камышовой, Казачьей.

3. На берегу Карантинной бухты, где в последующем возник Херсонес, также выявлены следы пребывания автохтонного населения (кизил-кобинская культура). В последней четверти VI в. до н. э. здесь появляются эллины³⁴.

Как и в более ранних статьях, Г.М. Николаенко, подчеркивает значение работ своих предшественников, заложивших основы планомерного изучения наделов на территории «старого» Херсонеса, отмечая при этом, что при обращении к свидетельству Страбона, правы те, кто не склонен обвинять античного географа «в ошибках». Описание побережья, сделанное им, соответствует географическим реалиям, исключение составляет неточность в оценке расстояния между «новым» и «старым» Херсонесом (Страбон оценивал это расстояние в 100 стадий. В действительности оно составляет около 50 стадий)³⁵. По ее мнению, поселение у Казачьей бухты в IV—II вв. до н. э. — это укрепление, задачей которого являлся контроль подходов к Херсонесу. Жившие здесь граждане, кроме охраны побережья, обслуживали и маяк. От поселения к маяку вела дорога. В римское время эллинистическое укрепление «трансформируется» в сторожевой пост³⁶.

На основании материалов раскопок 1939 г. в верховьях Карантинной бухты С.Ф. Стржелецкий полагал, что здесь располагался поселок виноделов эллинистического времени³⁷. Согласно мнению Г.М. Николаенко, строительные остатки принадлежат усадьбам «наделов, входивших в состав размежеванных земель». Находки керамики, типичной для остальной части Гераклейского полуострова, относятся к концу II—II в. до н. э. Обнаруженные в «поселке виноделов» скальные давильни — результат деятельности херсонеситов в классический период (первый этап освоения земель в конце V — первой половине IV в. до н. э.), когда происходило «практическое знакомство с ситуацией в регионе». Этот этап завершился ко второй половине IV в. до н. э.³⁸

В начале второго этапа — до третьей четверти IV в. до н. э. «намечаются границы городской хоры», включавшей общественные и храмовые земли³⁹, территорию будущих ком. Во второй период этого этапа, завершившегося к началу четвертой четверти IV в. до н. э, шло развитие пространственно-планировочной структуры хоры, при этом наделы прямоугольной формы площадью в 4,4 га возникли как на Гераклейском полуострове, так и в Северо-Западном Крыму⁴⁰.

В концептуальные положения Г.М. Николаенко уже после выхода из печати ее книги В.М. Зубарь внес уточнения. В коллективной монографии 2005 г., как и в более ранних работах, он отметил:

1. Около рубежа IV—III вв. до н. э. завершается создание Херсонесского территориального государства.

2. Законодательно закрепляются его границы, и возникает линия оборонительных сооружений по границам земель ближней хоры (деятельность Агасикла).

3. В это же время здесь сооружаются квадратные в плане или прямоугольные дома-башни, в которых херсонеситы могли временно укрыться от опасности в случае внезапного набега⁴¹.

4. Складывается территориальная специализация в земледелии: Северо-Западный Крым — производство в основном зерна, на Гераклейском полуострове — возделывание виноградников.

5. В Северо-Западной Таврике существовали различного типа комплексы, что отражает различия социума. Такие центры как Керкинитида и Калос Лимена являлись своеобразными административно-хозяйственными центрами.

6. В.М. Зубарь, используя работы многих поколений исследователей, прослеживает количественные изменения земельных владений Херсонеса. На начальном этапе развития полис имел около 1200—1300 га. В середине IV в. до н. э. начинается сплошное межевание территории Гераклейского полуострова, его площадь составляет 10 000 га. В Северо-Западной Таврике осваивается до 30 000—32 000 га⁴². Таким образом, за пределами ближней округи к середине эпохи эллинизма находился бо́льший в четыре раза земельный фонд. Доход от него в виде ренты-налога использовался на нужды привилегированной части населения государства — херсонеситов⁴³.

Вопрос о ренте, характере эксплуатации тех, чей труд способствовал получению доходов, неразрывно связан с проблемой социума, с поиском ответа относительно масштабов использования труда рабов, статуса зависимого населения.

Примечания

1. Щеглов А.Н. Херсонесское государство // Археология СССР: Античные государства Северного Причерноморья» М., 1984. С. 53—57.

2. Подсчеты, произведенные С.Ф. Стржелецким, показали, что на таком участке могло производиться до 90 000 л вина. Следовательно, согласно его выводу, хозяйства херсонеситов носили товарный характер (см.: Стржелецкий С.Ф. Клеры Херсонеса... С. 151).

3. Щеглов А.Н. Херсонесское государство. С. 53.

4. Автор раскопок В.В. Борисова полагала, что мастерские функционировали с конца IV в. до конца III, или до первой половины II в. до н. э. (Борисова В.В. Гончарные мастерские Херсонеса: По материалам раскопок 1955—1957 гг. // СА. 1958. № 4. С. 144—153; Она же. Керамическое производство античного Херсонеса: По материалам раскопок эргастериев конца IV—II вв. до н. э.: Автореф. дис. ...канд. ист. наук. Л., 1966; Она же. Херсонес: Керамическое производство и античные керамические строительные материалы // САИ. 1966. Вып. Г 1—20. С. 13—17). К этому же времени относили функционирование так называемого поселка виноделов в верховьях Карантинной бухты (Стржелецкий С.Ф. Раскопки у Карантина близ Херсонеса Таврического // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 51—64) и каменщиков (Щеглов А.Н. Некрополь у Песочной бухты близ Херсонеса // КСИА. 1975. Вып. 143. С. 109—116). В последующем было выявлено, что речь может идти не о поселке, а о следах хозяйственной деятельности херсонеситов.

5. Щеглов А.Н. Жилой дом эллинистического Калос Л имена: Опыт реконструкции // Художественная культура и археология античного мира. 1976. С. 232—238; ср.: Стржелецкий С.Ф. Клеры Херсонеса Таврического... С. 156.

6. Стена, как отмечает А.Н. Щеглов, служившая для защиты поселения, направлена в сторону остальной части Гераклейского полуострова, еще не освоенного в этот период. Существовал поселок со второй четверти — середины IV в. до н. э. до конца II в. до н. э. (см.: Щеглов А.Н. Херсонесское государство. С. 54; Он же. «Старый» Херсонес Страбона // 150 лет Одесскому археологическому музею АН УССР: Тез. докл. юбил. конф. Киев, 1975. С. 135—136).

7. Ростовцев М.И. К истории Херсонеса... С. 8.

8. Штерн Э.Р. О местонахождении древнего Херсонеса. Одесса, 1908. С. 40.

9. Щеглов А.Н. Херсонесское государство. С. 55.

10. Анализ геоморфологических данных показал, что Страбон, описывая путь от «нового Херсонеса» к «древнему Херсонесу», не ошибся в количестве бухт, как считали П. Паллас и А.Л. Бертье-Делагард. Просто во время его возможного путешествия очертания побережья было иным (Щеглов А.Н. Полис и хора. Симферополь, 1976; С. 40). «Старый Херсонес», как он полагает, для Страбона означал «бывший», уже разрушенный.

11. Обобщая результаты исследований, А.Н. Щеглов повторяет в отношении римского времени выводы С.Ф. Стржелецкого и Е.Г. Сурова: о концентрации земли — укрупнение наделов и сокращение их количества в I—IV вв. н. э. Этот процесс, по мнению Е.Г. Сурова, взаимосвязан с аристократизацией государственного строя (см.: Суров Е.Г. Новая херсонесская надпись // ВДИ. 1960. № 3. С. 154—158).

12. Щеглов А.Н. Полис и хора. 1976. В последующем выводы повторены во французском издании: Chtchglov A. Polis et chora: Cite et territoire dans le Pont. Paris, 1992.

13. Бертье-Делагард А.Л. О Херсонесе // ИАК. 1907. Вып. 21. С. 192.

14. Об этом см.: Гриневич К.Э. Что такое Херсонес? Общие предварительные сведения. Севастополь, 1925 (расширенные издания в 1926 и 1929 гг.).

15. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым... С. 4.

16. А.Н. Щеглов подчеркивает, что во все периоды своего существования, если судить по нумизматическим данным, введенным в научный оборот А.М. Гилевич (см.: Гилевич А.М. Античные иногородние монеты из раскопок Херсонеса // НиС. 1968. Вып. 3. С. 3—61), Херсонес имел обширные торговые связи (Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым... С. 117). В этом его точка зрения расходится с мнением С.Ф. Стржелецкого и А.И. Тюменева.

17. По мнению А.Н. Щеглова, Керкинитида первоначально являлась «союзным городом» (см.: Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым... С. 121).

18. Там же. С. 118.

19. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым... С. 119.

20. Там же. С. 120.

21. Там же. С. 121.

22. Щелов А.Н. Северо-Западный Крым... С. 132—134.

23. Подробнее см.: Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Образование территориального Херсонесского государства. С. 310—371.

24. Его раскопки в 60-х гг. XX в. не были масштабными. Наличие военных объектов (35-й батареи) «закрыло» доступ к памятникам Маячного полуострова. Возобновление раскопок относится к последней четверти XX в. Это первоначально эпизодические раскопки А.А. Зедгенидзе, затем исследование И.Т. Кругликовой одной из усадеб, и, наконец, с 90-х гг. постоянно действующая экспедиция под руководством Г.М. Николаенко и А.И. Петраковского. В.М. Зубарь и А.В. Буйских с сожалением заметили, что отсутствие публикаций о раскопках конца XX — начала XXI в. приводят к тому, что исследователи вынуждены использовать архивные материалы (рукописные отчеты Н.М. Печенкина (см.: Зубарь В.М., Буйских А.В. По поводу интерпретации памятников... С. 11).

25. В одновременно опубликованной на английском языке работе он пишет о том, что первоначальные наделы херсонеситов (в первой половине IV в.) располагались на Маячном полуострове, который защищали со стороны суши два ряда стен с башнями (Saprykin S. Ancient Farms and Land-Plots on the Khora of Khersonesos Tauriki // Research in the Herakleian Peninsula, 1974—1990. Amsterdam, 1994. P. 79—82). Именно сданной территорией связывал первые, фиксируемые археологически следы сельскохозяйственной деятельности Херсонеситов А.Н. Щеглов (Щеглов А.Н. Процесс и характер территориальной экспансии Херсонеса в IV в. до н. э. // Античная гражданская община: Проблемы социально-экономического развития и идеологии. Л., 1986. С. 152—176).

26. Сапрыкин С.Ю. О внутренней колонизации Херсонеса Таврического // ВДИ. 1994. № 3. С. 126—144.

27. Рогов Е.Я. Некоторые проблемы становления и развития Херсонесского государства // Stratum plus. 1999. № 3. С. 116—144. В сущности, это возвращение к мнению А.Л. Бертье-Делагарда, прозвучавшему сто лет тому назад (Бертье-Делагард А.Л. О Херсонесе // ИАК. 1907. Вып. 21. С. 201).

28. Об этом см.: Суров Е.Г. К вопросу о херсонесских клерах. С. 329—336.

29. Зубарь В.М., Буйских А.В. По поводу интерпретации... С. 26—27. Показателем ее является то, что в ходе рецензирования настоящей работы В.М. Зубарь обратил мое внимание на метрическую систему, которую использует Г.М. Николаенко, — это плетр, который являлся аттическим стандартом. Он напомнил о работе А.В. Буйских, которая оказалась мне неизвестной. В.М. Зубарь подчеркивает, что А.В. Буйских (статья 1998 г.) аргументировано показала, что в основе размежевки Гераклейского полуострова лежал гекаторюг (гапаксный термин, который обозначает местное название земельного участка, равного по площади 1 египетской аруре. Площадь гекаторюга равна 100×100 египетских локтей или 52,5×52,5 м). Привожу более позднюю работу: Буйских А.В. Еще раз о херсонесском гекаторюге // Международные отношения в бассейне Черного моря в античности и Средние века: Тез. докл. Ростов н/Д, 1994. С. 36—38. Одновременно В.М. Зубарь привел ряд замечания относительно неточностей в использовании старых данных в 2-томной монографии Г.М. Николаенко.

30. Зубарь В.М., Буйских А.В. По поводу интерпретации... С. 14. Отметив гипотетичность предложенных наблюдений, авторы пишут, что публикация новых археологических свидетельств, полученных в последнее десятилетие XX в., позволит внести коррективы.

31. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического: Земельный кадастр IV—III вв. до н. э. Ч. 1. Севастополь, 1999; Ч. 2. Севастополь, 2001. Введенные Г.М. Николаенко в научный оборот материалы, сбор и сопоставление которых потребовало огромного труда, безусловно, являются, источником для дальнейшей работы специалистов в области аграрной истории полиса.

32. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического... Ч. 1. С. 11.

33. Зубарь В.М. Хора Херсонеса Таврического...

34. Характер взаимоотношений жителей поселков на основании источников объяснить невозможно (Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического... С. 17). Это, по ее мнению, не единичный пример соседства, а в некоторых случаях и смены населения с архаического времени и до V в. до н. э. (Более подробно см.: Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического... С. 22—29).

35. Николаенко Г.М. О ближней хоре Херсонеса Таврического в IV в. до н. э. // ХСб. 1996. Вып. 7. С. 30.

36. Там же. С. 32.

37. Об этом см.: Стржелецкий С.Ф. Раскопки 1939 г. у Карантина... С. 63.

38. Николаенко Г.М. О ближней хоре... С. 33—34. В других работах Г.М. Николаенко несколько иначе интерпретирует «остатки хозяйственной деятельности», о чем уже говорилось выше.

39. Предположение о размещении храмовых земель на Маячном полуострове высказано в статье: Николаенко Г.М., Марченко Л.В. Антропогенные воздействия на природу в регионе Юго-Западного Крыма в IV—III вв. до н. э. // Северо-Западный Крым в античную эпоху. Киев, 1994. С. 30—43. Однако это не более чем гипотеза. К настоящему времени никаких археологических подтверждений не получено. В Афинах, например, отдельные оливковые деревья росли на участках граждан, которые должны были ухаживать за ними.

40. Николаенко Г.М. О ближней хоре... С. 34.

41. Кругликова И.Т. Башни на сельскохозяйственных усадьбах Гераклейского полуострова // Проблемы античной культуры. М., 1986. С. 14. Описание их см. в разделе о земледелии, принадлежащем Г.М. Николаенко.

42. См.: Виноградов Ю.Г., Щеглов А.Н. Образование территориального Херсонесского государства. С. 330).

43. Зубарь В.М. Формирование территориального государства... С. 197.