XVII. Инкерманские высоты и р. Биюк-Узень. Черноморский юный флот и Севастополь. Вооруженные амазонки. Балаклавская и Байдарская долины. Южный берег. Симферополь, Карасубазар, Старый Крым и Феодосия. Царский выезд. Сооружаемый памятник Екатерине Великой

На Инкерманской горе¹ для императрицы сервирован был обед в изящном павильоне. При начале обеда, как только заиграла музыка, с окна отдернули занавеску и перед Екатериной открылась картина Севастопольского рейда. После обеда, осмотрев развалины Инкерманской крепости и пещерные под нею храмы, полюбовавшись живописными окрестностями с протекающей в глубине долины речкой «Биюк-Узень» (впоследствии Черная речка), погруженной в густую зелень, — государыня спустилась со скалы и села, вместе с Иосифом II, в роскошно убранную шлюпку, заказанную в Константинополе и сходную с султанской. Блестящая золотом свита разместилась в других баркасах, и все тронулись по течению этой реки.

Вдоль Ахтиарской бухты² уже выстроены в боевом порядке пятнадцать линейных кораблей, семь фрегатов и множество галер. Скользя мимо этих судов по тихой поверхности морского залива, Екатерина не могла удержаться от восторга, при виде юного Черноморского флота, приветствовавшего ее оглушительным «ура!» и грохотом орудийных салютов... Римский император и дипломаты крайне были удивлены столь быстрому сооружению флота.

В Севастополе уже построено было адмиралтейство и некоторые укрепления, при входе в гавань, а также дворец, казармы и частные дома. На эти постройки, по приказанию Потемкина, употреблены развалины древнего Херсонеса. Дворец, стоявший у «графской пристани», отличался изумительной роскошью³. Вообще все путевые дворцы, строившиеся для Екатерины, имели всевозможные удобства. Главная улица в городе с тех именно пор получила название «Екатерининской». Государыня из окон своего дворца восхищалась прекрасной иллюминацией военных судов, стоявших в гавани, — замечательной в мире по обширности, расположению и глубине, к тому же, эта бухта никогда не замерзает⁴.

Из Севастополя монархиня посетила Балаклаву⁵. Спустившись в котловинообразную долину, усеянную виноградниками, и подъехав к предместью города «Кадыкой,» — по искусственной аллее из апельсиновых, лимонных и лавровых деревьев, — она вдруг увидала вооруженных амазонок, выстроенных фронтом. Это ее поразило. Она никак не ожидала встретить здесь, в XVIII в., воинственных амазонок, о пребывании которых в Тавриде, в доисторические времена, осталось одно лишь предание... Это была сотня балаклавских гречанок в албанских костюмах, состоявших из бархатных юбок и курточек, обшитых золотым галуном, головы их были украшены тюрбанами с золотыми блестками и страусовыми перьями. Все они были при оружии и верхами на смирных впрочем, лошадях. Впереди их твердо держалась на седле довольно полная особа Е.И. Сарандова (впоследствии Шидянская). Когда Екатерина проехала по фронту, Потемкин ее спросил: «не будет ли угодно сделать им ученье со стрельбой?», но императрица предложение это отклонила, к великой радости всех гречанок, так как почти ни одна из них не умела стрелять. Затем государыня подозвала к себе Сарандову, подала ей руку к поцелую и, потрепав ее по плечу, сказала: «Молодец капитан!». Отъезжая от амазонок, опа приказала ей прибыть в Бахчисарай. Император же Иосиф, подъехав верхом к Сарандовой, взял ее за подбородок и поцеловал в губы. Увидав это, вся сотня заволновалась и послышались из фронта слова укоров и мести... «Капитан» же, нисколько не растерявшись, крикнула своей команде: «Не бойтесь, поцелуй останется при мне одной!». Когда Иосиф спросил ее: — Куда вы спрячете свои высокие груди, если придется вам сражаться? — она отвечала: — Груди драться мне не помешают, ваше сиятельство!

По возвращении в Бахчисарай, императрица подарила Сарандовой бриллиантовый перстень в тысячу рублей, при Высочайшем рескрипте, в котором она названа «капитаном», всем же прочим, состоявшим в амазонской сотне, государыня пожаловала по сто рублей каждой. Эту оригинальную встречу приписывают находчивости Потемкина, который во все время царского путешествия придумывал разные затеи, не останавливаясь даже над искусственными видами деревень по пути.

Прелестная, здоровая климатом, Балаклавская местность тоже не мало обратила на себя внимания. Глубокая, извилистая бухта, окруженная мраморными скалами, была описана еще Гомером в его «Одиссее». В те давно минувшие времена здесь находился безопасный порт известных тогда пиратов (морских разбойников) Лестригонов. На вершине южной скалы и теперь развалины старинной древнегреческой (потом генуэзской) крепости, куда скрывались позднее и крымские ханы, во время междоусобий, — в полной готовности спастись в море на стоявших в бухте судах.

Высокие путешественники отсюда последовали в Байдарскую долину, известную своей плодородностью. Они мчались мимо пастбищ со стадами и вдоль тенистых лесов. Самая долина вскоре открылась перед ними во всей своей красоте: внизу зеленели поляны, круглый год орошающиеся множеством источников, впадающих в реку Биюк-Узень, вокруг возвышались горы с порфиром, диоритом, трахитом и другими горными породами. На них росли девственные строевые леса, в которых водились барсуки, лисицы и волки, а над ними — омывавшиеся облаками вершины горного хребта Яйлы⁶.

Екатерина остановилось в деревне Скеля, где разбита была для нее, под тенистым ореховым деревом, роскошная палатка. Тут она принимала обер-квартирмейстера Шостака, вместе с офицерами, назначенными с ротой в караул. Допускала к себе и местных жителей, — горных татар, резко отличающихся типом лица и стройностью от степных, происходящих, как уже известно, от монголов.

Горные татары суть потомки обитавших некогда здесь греков, готов и итальянцев (генуэзцев), вот почему язык их составляет смесь наречий турецкого с греческим и итальянским. Они приняли ислам во времена турецкого владычества. В этой части Крыма они занимались садоводством, табаководством, пчеловодством в диких лесах и свои произведения — сбывали в Турцию через бухту Ласпи, куда спускались верхами по крутому откосу «Шайтан-Мердвень» (Чертовой лестницы). Эти татары и теперь почитают местные древние христианские святыни и некоторые наши праздники, особенно почитают дни святого Георгия (23 апреля) — «Хадырлес» и св. Дмитрия (26 октября) — «Касым». Женщины их довольно красивы, многие из них ведут свою родословную от черкешенок, которых когда-то завозили и в бухты Южного берега. Оне любят одеваться изящно, — всегда в пестрый бешмет с узкими рукавами, юбковидные шаровары и цветные мечты, а голову свою украшают рядами червонцев, укрепленных к феске или раззолоченной шапочке, из под которой выпускают заплетенные косички. Оне особенно интересны, когда танцуют на плоских кровлях своих домов, прислоненных к скалам амфитеатром.

С высоты Ласпи, куда для императрицы проведена была дорога, она любовалась видами Южного берега. Здесь, у теперешних «Байдарских ворот»⁷, путешественников поразила очаровательная картина, у ног их — глубокая пропасть, покрытая лесами, в стороне — громадная скала Фороса, а от берега, с выступающими над поверхностью утесами, — необъятный горизонт Черного моря... Вокруг виднеются тропинки, сползающие по крутым спускам и извивающиеся между дерев, которые кажутся отсюда кустарниками, там выступают навесные огромные камни, а далее глубокие впадины, в мрачной глубине которых слышится журчанье родниковой воды. По скалам прыгают дикие козы, а в чаще лесной пробираются олени к тихому источнику... Ароматный воздух, пение ласточек, привлекательные тенистые рощи, с многочисленными змеевидными ручейками, грозные пещеристые скалы, в трещинах которых растут деревья, — скалы, усеянные орлами и другими хищными пернатыми, а еще выше — ясное голубое небо... Эта живая панорама производила, сильное впечатление.

Некоторые из ловких всадников посетили верхами, на известных Байдарских иноходцах, интересные местности: где за год перед тем провалилась целая деревушка (Кучук-Кой, возле Кикинеиза), вместе с садами и виноградниками, — вследствие изобильных подземных истоков, где Потемкин рассадил экзотические растения (в Алупке) и где уже росли фиговые и гранатовые, масличные, лавровые и кипарисные деревья... Взбирались верхами же на крутизны Яйлинских вершин и восхищались оттуда беспредельной поверхностью синего моря...

Налюбовавшись замечательно прекрасными видами Южного берега, Екатерина направилась через Бахчисарай, в Симферополь. Во время обзора ею горных местностей, при ней состоял конвой всего из шести донских казаков, при их полковнике и обер-офицере.

Перед Симферополем⁸, за пять верст, представился областной (губернский) предводитель дворянства статский советник Мехмет-бей Ширинский, с двенадцатью дворянами. По дороге ко дворцу стояли, по обеим сторонам, прилично одетые купцы, мешано и поселяне во главе с городничим. Больных же, калек, бродяг и нищих сюда не допускали, чтобы их внешность не могла произвести неприятного впечатления на царицу. Члены присутственных мест, с их канцеляристами, занимали места у зданий, где они служили. От города, для гостеприимства, был назначен прокурор Мели.

В то время Симферополь начинал только строиться и заключался в местности, где теперь вторая полицейская часть. При ханах здесь находилась деревня, получившая свое название по цвету ее мечети — «Ак-Мечеть» (белая мечеть). Жители этой деревни неограниченно подчинялись калге-султану, имевшему в теперешнем «Петровском предместье» свой дворец.

При реке Зуе собраны были окрестные татары и русские поселяне для приветствия. Не доезжая Карасубазара, — тогда обширного уже города, украшенного садами, красивыми мечетями и домами, окаймленными высокими стенами, — государыню снова встретил Каховский с властями. Для гостеприимства тут находился областной стряпчий Ибрагимович. В этом городе находились уже три церкви: греческая, армяно-григорианская и армяно-католическая, здесь также был построен дворец, где императрица ночевала. Этот дворец стоял на возвышенности, у подножия которой протекала бурливая река «Кара-су». Па противоположной стороне выделяется громадная скала, имеющая контур крепости, — «Ак-Кая», на которой татары принимали присягу на верность России. Гористые окрестности в ту же ночь были иллюминованы и пускался фейерверк (до 300 000 ракет), на который туземцы смотрели не без страха.

Карасубазар в ханские времена, после Солхата, известен был, как главный торговый пункт полуострова. Здесь замечателен укрепленный базар, т. е. обширный торговый двор с лавками, обнесенный с четырех сторон высокими стенами, которые сохранились до этого времени. Отсюда армяне с генуэзцами вели торговлю, не только со Стамбулом и Кавказом, но даже с Хивой, Индией и Китаем. Товары сюда привозились длинными караванами и развьючивались в «караван-сараях». Лучшие товары заключались в парчовых, шелковых и бумажных тканях.

В Старом Крыму, где был тоже временный дворец (павильон), происходили подобные же встречи. При первых крымских ханах этот город был весьма обширен. Недалеко находится армянский древний монастырь «Сурп-Хач» (святого креста) с подземными ходами.

Перед древнею Феодосийской крепостью, в татарском предместье, расставлены были местные жители. Здесь, у крепостных ворот, комендант города поднес рапорт, и представились государыне чины карантинного и таможенного ведомства, во главе Нотары и Мовреля, также директор монетного двора⁹ и муфтий, имевший здесь пребывание. Она поместилась во дворце, выстроенном недалеко от моря, а свита ее, как и в других городах, разместилась в частных домах. У каждого из послов и сановников состоял особый дворецкий с прислугой и поварами, они были снабжены серебряным и фарфоровым столовым прибором, разным бельем, закусками и редкими винами.

С этого именно года (1787 г.) Левкопольский уезд переименован в Феодосийский.

Обратно царский поезд двинулся, сухим же путем, на Перекоп. При приближении его к Карасубазару, навстречу вышел в полном составе Словесный суд и городские жители в разноцветных нарядах. Переночевав в Карасубазаре, она двинулась далее, — на Ишунь. На этот тракт уже успели перевезти два подвижных дворца с Бахчисарайской дороги. По пути все наличные генералы, местные штаб и обер-офицеры, предводители с дворянами, исправники с заседателями выезжали верхами провожать императрицу от станции до станции. При выезде же из Крыма, 31 мая, — независимо казаков и отряда кавалерии, следовавших по предписанному церемониалу (за задними колесами, в пяти саженях в сторону от экипажей), — в эскорте находилось еще двадцать молодцеватых мурз, джигитовавших по обеим сторонам золотой кареты...

Под влиянием благоприятного впечатления от поездки в Крым, Екатерина пожаловала Потемкину титул «князя Таврического». Она говорила: «Крым — драгоценная жемчужина в моей короне!».

Современники, удивляясь роскоши этого путешествия, стоившего несколько миллионов руб., обвиняли императрицу в баснословной расточительности.

Последствием посещения Крыма Екатериной с Иосифом — состоялся между ними союз против Турции. Война была объявлена, вследствие нарушения самой Турцией мира и международных прав — тем, что султан заключил в семибашенный замок русского посла Булгакова. Эта новая турецкая война еще более прославила Россию, и сама Турция едва было не погибла окончательно.

Вследствие таких военных успехов, в Европе писали, что Екатерина, сумевшая понять истинные планы Петра Великого (почему ее правление считалось продолжением его царствования), желала вытеснить турок в Азию и восстановить Византийскую империю! Что она предназначала императором в Константинополь внука своего Константина¹⁰, которого с этой целью учила греческому языку. Писали о «Греческом проекте». Вольтер прямо утверждал, что на самом «Атмайдане» (известной в Константинополе площади) должна быть воздвигнута Екатерине II статуя — точно такая, какую она поставила Петру I. Эти толки особенно были в ходу, когда Потемкин строил в Херсоне военные суда для Черноморского флота и воздвигал крепости.

Имеется историческое сведение, что на одной из застав города Херсона в то время существовала надпись: «Здесь дорога в Константинополь!» Эту надпись сделал Потемкин, во время путешествия Екатерины по Новороссийскому краю, чтобы польстить ее славолюбию. Не безызвестно, однако, что Потемкин действительно представлял императрице планы, по ее инициативе, для завоевания Константинополя.

И так, с того славного времени у берегов Крымского полуострова стал развиваться русский флаг! Самое Черное море, считавшееся собственностью одной Турции, стало не только общим, но скорее русским. Благодаря коммерческим судам и открытию дорог, завелась в Крыму торговля с Россией и иностранными государствами.

Чтобы еще обрисовать качества самой Екатерины II, — отличавшейся гуманностью, справедливостью, мудростью и даже либерализмом, — приведу о ней, хотя один анекдот, анекдоты же, как известно, часто весьма удачно характеризуют человека.

Однажды, молясь в Казанском соборе, она заметила, как одна женщина, опустившись на колени перед образом Божией Матери, положила перед иконой бумагу. Императрица приказывает подать эту бумагу. Оказывается, что это жалоба бедной дворянки Пресвятой Деве на несправедливое решение тяжбы, утвержденной самой Екатериной. В прошении дворянка просит: «Владычица, просвети и вразуми благосердную нашу Монархиню, да судит суд правый». Государыня, рассмотрев потом лично это сенатское дело, призывает во дворец просительницу и говорит ей: «Вы правы, — я виновата, простите меня. Один Бог совершен. Я поправлю свою ошибку: имение ваше вам возвращается, а это (вручая ей драгоценный подарок) примите от меня и забудьте огорчения, вам нанесенные».

В городе Симферополе вскоре, в 1889 году, будет поставлен памятник Екатерине Великой, 84-летнее царствование которой столь прославило наше Отечество! Памятник сооружается по почину дворян Таврической губернии: к их денежным взносам присоединяются значительные пожертвования из России, по Высочайше разрешенной повсеместной подписке. Стоимость монумента была определена в 50 000 руб., но обойдется гораздо дороже. Он будет изображать фигуру Екатерины и главных участников по присоединению Крыма. Па памятнике будет барельеф с изображением посещения императрицей этого полуострова. Фигура и барельеф будут вылиты из бронзы, а пьедестал устроится из гранита, — к сожалению, не крымского.

Этими строками заканчивая настоящий выпуск. При благоприятных обстоятельствах и по мере досуга, надеюсь продолжать свои рассказы, придерживаясь исторических данных и стараясь, по возможности, разнообразить содержание статей.

Примечания

1. Высоты Инкермана, со времени первого командира Ахтиарского порта (1783 г.) контр адмирала Мекензи (имевшего здесь дачу и умершего в 1786 г.), полумили название «Мекензиевых высот».

2. По названию деревушки «Ахтиар» (белый утес).

3. Некоторые утверждают, что государыня здесь останавливалась в доме Мекензи.

4. Севастопольская гавань у татар именовалась «Кады-лиман» (главный залив).

5. У турок — «Балыквы» (рыбное гнездо).

6. Байдарская долина до того понравилась Потемкину, что он заблагорассудил пожаловать ее самому себе. От его наследников эта земля с лесами перешла к графу Мордвинову, с которым местные татары постоянно ведут споры и тяжбы.

7. Байдарские ворота построены при князе Воронцове.

8. «Симферополь» — от греческих слон «сим феро» (город сборный), т. е. главный город.

9. Монетный двор учрежден был в Феодосии в 1784 году здесь перечеканивали турецкие монеты на русские.

10. Старшего же внука, Александра, назначила после себя преемником Российского престола.