IV. Мечети фонтаны, школы и другие сооружения. Татарские гробницы. О наследстве. О посольствах. Крым-Гирей. Прием иностранцев

В Крыму многие мечети строились по образцу храма св. Софии (в Константинополе)¹, сооруженного при императоре Юстиниане в 537 г., но обращенного Магометом II в главную мечеть. Одну из подобных по архитектуре мечетей и теперь мы видим в Евпатории, — только без минаретов, сорванных некогда ветром². Замечательно, что мечети строились не ханством и не обществом, а отдельными лицами, вот почему они носят названия по именам строителей. При некоторых из них имелись приюты для дервишей («текие»), которым, к тому же, отпускалась и даровая пища. «Дервиш» — странствующий мулла, глава их — «шейх». Призыв к молитве совершался, как выше было сказано, с минарета, по пяти раз в день. Муэзын, взойдя на минарет, протяжным голосом во все стороны произносил: «Великий Бог, исповедую, что нет Бога, кроме единого Бога, а Магомет — пророк Божий, приходите к поклонению, приходите ко спасению».

Интересно предание об установлении такого способа призыва к молитве магометан: однажды ученики пророка Магомета предложили ему завести порядок, чтобы все правоверные молились в одно и тоже время, а час молитвы возвещать посредством какого нибудь однообразного знака или звука. Для этого одни находили, что всего проще поднимать флаг, другие — звонить в колокол, третьи — трубить в рог, четвертые — зажигать огонь. Но все это было отвергнуто: флаг или знамя, — как вещь, приличная только военным, колокольный звон, — как христианский призыв, трубный звук, — как еврейский обычай, а огонь, — как символ язычества. Пророк решил, что голос человеческий есть самый приличный знак приглашения на молитву! По этим призывам татары, не носившие еще при себе часов, не только одновременно совершали «намаз», но довольно правильно распределяли свои занятия и отдых.

Магометане бывали вообще чистоплотны, и потому хорошо содержали бани и фонтаны, последние служили им, в особенности, для омовения перед молитвой. Ханам, для омовения, дворцовые «аяк-капы» (лакеи) подносили серебряный кувшин с тазом и шитое золотом кисейное полотенце, а простые татары умывали лицо у самого фонтана. По дорогам фонтаны имели значение благотворительности, вот почему на многих из них вырезывались имена строителей — рядом с нравоучительными стихами из корана.

Некоторые ханы обращали внимание на развитие грамотности и потому жертвовали известные суммы на устройство народных школ — «мектебе», в которых обучали чтению и письму муллы. Но существовало и высшее духовное училище, называемое «медрессе» (семинария), в нем «софты» (студенты) изучали коран. Там преподавал «мудерис». Образование татар начиналось и оканчивалось кораном. Всякий татарин, читающий эту священную книгу, мог быть муллой, а умеющий истолковывать неопределенные арабские изречения корана, считался «улемом», или «алимом» (ученым). Вот почему духовенство имело высокое значение и всегда почетное место среди татар. Они равно уважали и стариков, которых всегда встречали с почетом, целуя им руки. Вообще татары отличались почтительностью к старшим, будь то мужчины или женщины, — особенно к родителям.

Любили они также заниматься изящными постройками, из коих лучшие были произведены в Бахчисарае при Арслан-Гирее. Он хорошо укрепил крепости, Арабата и Ор-Капу, где докончил рытье огромного рва, глубиной в семь и шириной в двенадцать сажень. Но первоначально Ор-Капу построил Менгли-Гирей, для чего им выписаны были из Италии архитекторы, работавшие с пятью тысячами невольников.

Когда татарин заболевал, над ним читались молитвы простым муллой или «хатипом» (кятиб) — чтецом корана, в редких случаях приглашался «хаким» (врач, — обыкновенно, из армян). Если же больной умирал, тело его немедленно выносили из жилища и обертывали в саван, оставляя отверстия с концов. По их понятиям, всякий умерший правоверный подвергается, вслед за смертью, суду двух ангелов, которые, освобождая его из этого савана, усаживают между собой и предлагают ему разные вопросы, чтобы удостовериться — достоин ли он войти в «эдем». Предки их, монголы, также верили в замогильную жизнь, вследствие чего, во время похорон умершего, клали в его могилу: пищу, шкуры для шатра, золото и серебро, а также закапывали с ним кобылу с жеребцом — для развода на том свете табуна. На похоронах татары всегда раздавали милостыню и резали барана.

Татар предавали земле довольно просто: относили умерших на носилках к кладбищу, там рыли яму, на дне которой устраивали сбоку нишу, в эту впадину укладывали (лицом к Мекке) труп, обернутый в саван и перевязанный в трех местах длинными полотнищами, наконец, нишу заделывали камнем или деревом, и забрасывали всю яму землей. Тело, таким образом, оставалось в земляном склепе. Беям и вообще богатым татарам иногда делали каменные склепы, — в роде саркофагов или же под сводами. Над могилами («турбей») ставили каменные памятники, вертикально (в виде столбиков или плит), иногда расписные, с надписями и с каменной сверху чалмой (у изголовья), — если покойник был мужчина, памятники же женщин отличались каменными плоскими шапочками, вместо чалмы, или просто шишками (эмблема их умственного развития). Над некоторыми склепами строили будки (часовни) и в них ставили деревянные ящики в виде гробов, покрывая их разными тканями с вышитыми текстами из корана. Вокруг сажали кипарисные деревья (вдоль Южного берега). Душистая их смола уничтожала вредные испарения от тления трупов и, сверх того, эти деревья, как не терявшие зелени, служили символом бессмертия за гробом. Умерших в Бахчисарае ханов сносили на кладбище, сохраняемое и теперь при ханском дворце. Оно имеет вид садика с плодовыми деревьями, между которыми разбросано много могил, над некоторыми из них стоят мраморные саркофаги с эпитафиями В нем находятся два каменных, круглых мавзолея с гробницами ханов и их жен.

Имущество после смерти татар переходило к жене, детям и близким родственникам. Но после смерти хана, или отрешения его от власти, — все его состояние принадлежало его преемнику «калга-султану».

Если консул или путешественник желал представиться хану, — эта аудиенция обставлялась некоторой церемонией, под руководством «Валджи-баши» (церемониймейстера), — во время которой посетитель преклонял перед ханом колено. Если иностранцу предлагали сесть, он, садясь на диван, держался в почтительном отдалении от властители и отвечал ему комплиментами, согласно азиатскому этикету.

Во время приезда к ханскому двору иностранных послов, Бахчисарай, — единственный в настоящее время город, сохранивший для археологов характеристику ханских городов, — при династии Гиреев, — особенно оживлялся³. В таких случаях честолюбивые гиреи не жалели расходов на гостеприимство и на развлечения. Эти расходы, однако, выкупались с избытком, так как послы без драгоценных подарков не вступали в ханский дворец. Послы дарили ханам золотые шкатулки с брильянтовыми вещами, мешки с червонцами, шелковые ткани, бархат, золотые часы, охотничье оружие, кровных арабских жеребцов или карабахских золотистых лошадей, на которых Гиреи выезжали в торжественные дни. Подарки сыпались, не только перед ханом, но подносились и придворным его сановникам, и другим лицам, по указанию самого хана, они вымогали подарки также для своих кадынь и дочерей.

Московскими царями было установлено посылать к крымским ханам послов с грамотами, в которых титул Гирея украшался всегда золотыми буквами, в этих грамотах ханы назывались «братьями» царей. Русские послы ежегодно привозили хану, а также его кадыням, его султанам и султаншам (принцам и принцессам), равно и ханским мурзам дары, состоявшие из собольих и куньих шуб, отделанных золотом, и множества цветных шуб из других мехов, — дорогих кафтанов, тапок, сапог, шитых золотом седел и других подобных вещей, — ценностью более 20 000 руб. Посылались эти посольства с тем, чтобы татары не тревожили границ Украйны. На сколько же они дорожили этими «поминками» (подарками), нам уже известно. Нередко случалось, что ханы или капризные их кадыни оставались некоторыми вещами недовольны, и тогда злобу свою вымещали на послах же: запирали их в Мангупский замок или в тюрьму (пещеры) и били там жестоко.

Когда же Гиреи отправляли к царю своих послов, их в Москве помещали в особом «Крымском дворе», кормили и одевали на царский счет. Во время их приема в «Золотой палате», послы кланялись царю в ноги, поднося тоже дары, вроде шитых золотом и телками полотенец и других мелких вещей местного изделия. Когда они подходили к руке, царь не давал целовать ее, а только прикасался ею к их голове. Во время пира, за отдельным столом он угощал их медом, а отпуская обратно, дозволял им брать с собой на память ковши и кубки, из которых они пили, — только не из дорогих.

В 1761 году Прусский король Фридрих II, теснимый со всех сторон Австрией и Россией, уже занявшей своими войсками это королевство, и не имея у — себя союзников, прибегнул к помощи хана Керим-Гирея (Крым-Гирея). Как ни ухищрялся прусский посол, но не иначе получил от Керим-хана обещание выслать королю вспомогательное войско, как преподнеся ему значительную сумму золота и другие драгоценные подарки. Этого мало, на другой же день хан потребовал подарков и для своих мурз, а потом еще для себя сто тысяч пиастров, — в виде расходов на вооружение татар. Обещание свое хан исполнил. Он уже успел разорить крепость св. Елисаветы⁴. Но на счастье крымцев, — или, лучше сказать, пруссаков, — за смертью императрицы Елисаветы, вступивший на Российский престол Петр III заключил с Фридрихом мир и спас Пруссию от гибели! Татары вернулись обратно почти без всякой потери, а золото, конечно, обратно возвращено не было.

Однако, сам Керим-Гирей за притеснение греков, как рабочих, и евреев, как поставщиков материалов на постройку его дворца, по жалобам их, — пострадал: султан его удалил из Крыма, а потом в Бендерах отравил (1769 г.). Чтобы веселее умереть, хан потребовал музыку и под ее звуки отправился к праотцам.

Послов и путешественников помещали в особом отделении дворца, с расписными потолками, стенами, дверьми и окнами, комнаты их бывали убраны персидскими коврами на широких диванах, зеркалами, столиками и табуретами, унизанными перламутром, их кормили отборными меню ханской кухни, предоставляли в их распоряжение верховых лошадей и «чугадар» (скороходов), даже экипажи, — чтобы иностранцы имели возможность обозреть достопримечательности ханских владений. Приглашали их и к ханскому столу, вместе с почетными мурзами и духовными особами.

Пред обедом в просторной столовой евнухи разносили всем воду в кувшинах, с тазами и полотенцами, причем опускались перед каждым гостем на колени, а потом подвязывали им всем салфетки. За столом подавали сперва закуски из сыра, пикули капусты, потом говяжий суп, холодную домашнюю птицу, пилав с бараниной и фрукты. На стол ставили водку и вино. После обеда, умыв руки и губы, гости выходили на решетчатый балкон, где им подносили разные сласти, кофе в золотых чашечках («фельджан») и кальяны с янтарями, осыпанными яхонтами и брильянтами. С балкона они смотрели на разные представления акробатов и слушали оркестр европейской музыки (при Менгли-Гирее, получившем воспитание у генуэзцев в Кафе). По вечерам гостей водили на спектакль, в котором играли французские актеры, при восковом освещении.

Примечания

1. Замечателен по своей красоте и величию, — образец архитектуры восточного стиля. Он блистал позолотой, украшался мозаикой и мраморами.

2. Не была ли эта мечеть прежде христианским храмом? Об этом даже утверждали писатели XVII в. Другие говорят, что она построена Девлет-Гиреем в 1522 году, и что об этом хранится акт в самой мечети «Джюма-Джамай».

3. Бахчисарай сделался столицей ханов с 1428 года.

4. Теперь город Елисаветполь.