Направление «юг-север» и путь Гаврасов из Халдии в Таврику

Сведения о княжестве Феодоро и его князьях зияют провалами исторической памяти. Документальных свидетельств крайне мало, они обрывочны, многое утрачено, но есть признаки, что когда-то их, несомненно, было больше. «Videmus nunc per speculum in aenigmate, tunc autem facie ad faciem» — «Видим ныне как бы в тусклом зеркале и гадательно, тогда же лицом к лицу»¹. Ведь что-то побудило Мартина Броневского написать известные строки о фресках храма на Мангупе с изображением «царей и цариц, от крови которых они, видимо, происходили»².

Еще более показательна фраза Тунманна: «с 1204 г. город имел собственных князей, к которым принадлежал последний византийский император Константин перед своим восшествием на Престол»³.

События, обозначенные этими датами, приводят нас к Гаврасам.

1204 г. — год завоевания Константинополя крестоносцами и возникновения Трапезундской империи (включавшей фему Халдия), и подчинившей своему влиянию Таврику. Но влияние это быстро ослабло.

В конце XIV в. византийский император Мануил II Палеолог по традиции считал Таврику входящей в состав империи. Он оставил «Понтийские регионы, граничившие с Хазарией»⁴ своему четвертому сыну Константину, который и стал впоследствии последним византийским императором.

Древние представители рода Гаврасов владели внутренними областями Понта, которые занимала византийская фема Халдия. В течение столетия Гаврасы вели борьбу на границах Халдии с турками-сельджуками, не рассчитывая на помощь Византии. Под управлением членов этого клана с 1060 по 1140 г. Халдия была практически независимой от императорской власти провинцией.

Из их среды выдвинулось немало военачальников, пользовавшихся авторитетом и доверием населения. В борьбе с турками пал смертью храбрых Феодор Гаврас, канонизированный впоследствии как мученик и святой.

Считается, что в его честь получило свое название княжество Феодоро (хотя более вероятным следует признать версию, согласно которой древнее название Дорос, Дори было переосмыслено: с присоединением «Тео», «Фео» оно стало пониматься как «Дар Божий» и одновременно напоминать о св. Феодоре).

Феодор Гаврас, уроженец Халдии, прославленный воин и способный военачальник, был назначен Алексеем I Комнином дукой (правителем) Трапезунда. Был женат на Ирине из рода Таронитов, а после ее смерти в 1091 г. — на кузине жены своего свойственника — себастократора Исаака Комнина. Освободив Трапезунд от захвативших его турок, он стал в конце XI столетия почти независимым правителем города, «взяв его себе как собственный удел», по выражению византийской царевны и писательницы Анны Комнины. Сдержанные упоминания царевны Анны в ее сочинении «Алексиада» контрастируют с прославлениями в синаксаре, составленном в честь Феодора.

С небольшой, хорошо вооруженной армией воинов-акритов (свободных крестьян-воинов, несших службу по охране границ империи), он успешно отражал натиск турок-сельджуков. Чтобы отвратить опасность открытого отпадения Трапезунда, Алексей I Комнин держал в Константинополе сына Феодора — Григория Гавраса.

Оклеветанный завистниками, он уходит со службы. Делает богатые приношения известным понтийским монастырям Вазелонас, Панагия Сумела, а также жертвует средства на строительство женского монастыря св. Троицы, позже названного в его честь монастырем св. Феодора Стратилата. Ведет отшельническую жизнь в горах.

При очередном нашествии турок в 1098 г. он, уступая настояниям населения, возглавляет военные действия. После ряда успешных сражений он был схвачен турками близ г. Феодосиополь (Эрзерум) и, за отказ принять мусульманство, предан мученической смерти.

Феодор Гаврас стал героем не только греческого, но и турецкого фольклора. Феодор Гаврас воспет в турецком фольклоре как благородный и храбрый противник.

Позднее его останки были перевезены в Трапезунд, где в то время правил Константин Гаврас, и торжественно погребены здесь. Над ними были воздвигнуты церковь и монастырь. Церковь признала его мучеником в XII в. и святым — в XIV в. Причисленный к лику святых — воителей за веру, он стал почитаться как святой мученик Феодор Гаврас Трапезундский (Зонара, XVIII, 22). Память святого мученика приходится на 2 октября по православному календарю.

На фрагменте Синайской рукописи 1067 г., хранящейся в Публичной библиотеке Санкт-Петербурга, имеется изображение Феодора Гавраса — миниатюра с надписью «Феодор Гаврас, патрикий, раб Христов», где на голову святого воина возложил руку Иисус Христос; симметрично этому изображению на другом листе той же рукописи расположено изображение супруги Гавраса — Ирины, благословляемой Богородицей⁵.

Сын и наследник святого воина Феодора Григорий Гаврас, которого держали в Константинополе как заложника, неоднократно пытался бежать к отцу, но безуспешно. Он был помолвлен с дочерью себастократора Исаака Комнина, но помолвка была расстроена из-за второго брака его отца с родственницей жены Исаака. Позднее Григорий женился на малолетней Марии Комнине, дочери Алексея I Комнина. В 1103 г. он утверждается дукой Халдии. Здесь Григорий вступил в союз с эмиром Данишмендом и обосновался в 1106 г. в мощной крепости Колонейя, но был взят в плен своим родственником Иоанном Комнином. Он был с позором проведен по улицам Константинополя и заточен в башне Анема, однако впоследствии прощен, восстановлен в званиях и отпущен на родину. Он продолжил дело отца, успешно сдерживая напор турок на Византию.

Константин Гаврас был, по мнению одних, сыном Григория, другие считают его сыном Феодора или его племянником. Согласно записи в церковном календаре, был дукой Халдии с 1119 по 1140 г. В 20-е гг. XII в. он управлял Трапезундом как совершенно независимый властитель; однако в 60-е гг. XII в. Трапезунд вновь попадает в зависимость от империи, которая назначает сюда правителем Никифора Палеолога.

После Константина упоминания о Гаврасах как правителях Трапезунда прекращаются.

По мнению А.А. Васильева, «исчезновение Константина из наших источников может быть объяснено тем фактом, что он был отправлен в изгнание после перехода Трапезунда под власть Византийской империи; поскольку Крым был обычным местом ссылки опасных политических преступников, он был изгнан именно туда. Эта гипотеза может объяснить дальнейший ход событий. Гаврас, несомненно, принес в Крым врожденную склонность всей его семьи к борьбе против Византии. Возможно, он добился в Готии значительного влияния»⁶.

Согласно византийским источникам, Гаврасы с X по XII в. сохраняли неукротимый мятежный дух и стремление создать в своей провинции самостоятельное царство.

«Их подчиняли, беря в заложники сыновей, опутывая родственными связями с императорской семьей, награждая официальными титулами или снаряжая против них карательные экспедиции т. д.». В местных героических песнях вообще не вспоминают о Византии: борьба идет между понтийскими греками и захватчиками-турками под главенством рода Данишменд. «Оставаясь соперниками, — предполагает А. Брайер, — Гаврасы и Данишменды имели между собой больше общего, чем с Комнинами или сельджуками Коньи»⁷.

Святой Феодор. Миниатюра из Синайской псалтыри XII в.

Хотя в Константинополе вполне осознавали опасность понтийского сепаратизма, однако полунезависимое правление Гаврасов было предпочтительнее угрозы сельджукского завоевания. К тому же Гаврасы были крупнейшими земельными собственниками Халдии, обладали экономическим могуществом и, хорошо зная обстановку на месте, приобрели авторитет как защитники родного края.

Воцарение Комнинов в Халдии означало значительные перемены в судьбе знатного рода Гаврасов.

«Поскольку сепаратистское движение возглавлялось Гаврасами и поскольку Феодор, Григорий и Константин энергично боролись за независимость, — делает предположение А.А. Васильев, — мы можем быть почти уверены, что торжествующий император не только лишил мятежное семейство возможности управлять Трапезундом, но также изгнал отсюда его наиболее опасных членов»⁸.

Супруга Феодора — Ирина. Миниатюра из Синайской псалтыри XII в.

Брайер отмечает интересный факт: Комнины, включив область Гаврасов — Халдию в свою империю, принялись энергично насаждать культ своего патрона св. Евгения в противовес св. Феодору Гаврасу, культ которого как настоящего защитника края от завоевателей, погибшего от руки турок, был бы уместнее⁹.

С сепаратистскими устремлениями Гаврасов было покончено.

О том, как это произошло и как знатный род был оттеснен от власти во вновь возникшей Трапезундской империи, источники безмолвствуют.

Единственной возможностью сохранения независимости для Гаврасов было отправиться в земли, считавшиеся «заморской провинцией» Понта, — Таврику. Здесь память о них осталась в названии села Тавро (совр. Отрадное) в долине реки Бельбек, быть может, их родовом поместье. Фамилия Гаврас (в форме Гаврасов, Гаврин) существует в Трапезунде и в Крыму, а также в среде мариупольских греков и в наши дни.

Таким образом, после возникновения Трапезундской империи, Гаврасы, оттесненные от власти Комнинами, вполне могли направиться в Таврику, где, в свою очередь, могли рассчитывать на поддержку местных феодалов, потомков Константина, сосланного туда несколько десятилетий назад.

Итак, Гаврасы, оттесненные от власти Комнинами, перебираются в Таврику. Внешние обстоятельства перемещения неизвестны. Возможно, они были направлены в Таврику в качестве правителей заморской провинции. Из других вариантов можно упомянуть ссылку или добровольный отъезд.

Если история родовитого семейства Гаврасов до XII в. хорошо освещена византийскими источниками, то после их предполагаемого переселения в Крым над ним нависает своего рода безвестность.

В то же время князья Феодоро хорошо известны современникам — их упоминают в письменных источниках, но только по имени, фамилия уже не употребляется.

Гаврасы ли они?

Фамилия Гаврас появляется вновь лишь спустя два столетия в русифицированной форме — князь Ховра.

Те ли это Гаврасы?

О потомках знатного греческого рода Ховра, Ховрины, упоминает князь Курбский.

В «Русской генеалогической книге», опубликованной князем П. Долгоруким, «Бархатной книге»¹⁰, молитвеннике Головиных и др., упоминается «князь Готии» Степан (Стефан) Васильевич Ховра с сыном Григорием, который выехал из своих владений — «вотчин» в Судаке, Кафе и Мангупе — в Москву в конце XIV в. (1391 или 1405). Здесь он был принят с честью князем Дмитрием Донским (или его сыном князем Василием), получил подворье в Кремле, отмеченное на старинных картах города.

Позднее Стефан принял монашество под именем Симон, а сын его, Григорий Ховра, от которого пошли семьи Ховриных (Ховреиных) и Головиных, согласно преданию, играл важную роль в основании в окрестностях Москвы Симонова монастыря.

Авторитетные исследователи Крыма были убеждены, что это те самые Гаврасы.

Автор исследования «Судьба крымских готов», Ф. Браун, писал: «Основываясь на русских источниках, Ховра — это наиболее вероятная форма, из которой впервые на русской почве образовалась фамилия Ховрин. При Комнинах в Византии мы находим знатный греческий род Габрас или Гаврас, причем последнее имя по звучанию почти идентично русскому Ховра. Михаил Габрас (Гаврас) был выдающимся военачальником при Мануиле Комнине. Поэтому нет ничего невозможного в том, что одного из членов этой семьи император назначил топархом Готии и что этот род, в конечном счете, вырос до положения почти независимой династии... Возможно, в будущем появится какой-либо новый материал, который сможет способствовать разрешению этого вопроса»¹¹.

Новые подробности о представителях знатного семейства, весьма независимого по отношению к Византии, и об их родине, имевшей давно утвердившиеся связи с «заморскими землями» — Таврикой, сообщает английский историк А. Брайер.

Долгое время слабым местом гипотезы А.А. Васильева, как и других ее сторонников, было почти двухвековое молчание источников относительно фамилии Гаврасов — между последними упоминаниями византийских историков о Михаиле и Константине Гаврасах в XII в. и первым упоминанием русских источников о прибытии из крымских вотчин Ховры Стефана Васильевича с сыном Григорием в 1391 г.

Однако, полагает А. Брайер, «правящие семейства не исчезают на два века из поля зрения даже в позднесредневековой Крыму, где источники скудны»¹². Новый материал, на который надеялись Ф. Браун и А.А. Васильев, может, по его мнению, быть найден в лице еще одного представителя рода, чья жизнь приходится на «темный период» середины XIII в. Это, по мнению А. Брайера, Никита Гадрас — архонт Синопа во время краткого отвоевания его Мануилом I Комнином, в 1250—1260 гг.

Косвенно это подтверждают традиционные связи Крыма и Синопа. Даже и сегодня сообщение с Синопом происходит в основном по морю. Порт его гораздо ближе к Крыму, чем к Константинополю и Трапезунду. «Великие Комнины могли рассматривать не только Крым, но и Крым и Синоп вместе как Perateia — "заморские земли", значившиеся в их титуле. Связи Синопа с Кафой и Сугдайей были тесными; в XIII веке сельджуки в свою очередь обнаружили, что Синоп — прекрасная база для набегов на Крым. Поэтому Никита Гадрас мог представлять ветвь семьи, вытесненной из внутренних областей сельджуками, которая еще поддерживала связи с Трапезундской Халдией, но была вынуждена искать естественное убежище в Крыму. Такая же экономика, основанная на скотоводстве, могла развиваться и вокруг Мангупа. Поэтому Никиту Гадраса можно счесть недостающим звеном между Гаврасами Анатолии и крымскими Ховрами, а также между областью Понт и Крымской Готией»¹³.

От Трапезунда до Мангупа Гаврасы повторили путь, которым проследовал в 64 г. до н. э. Митридат VI Евпатор, царь Понта, причем во многом по тем же причинам; тот же путь проделали в VIII—IX вв. гонимые из Византии иконопочитатели.

Примечания

1. 1Кор. 13:12.

2. Броневский Мартин. Описание Крыма // ЗООИД. — 1867. — Т. 6. — С. 343.

3. Тунманн. Крымское ханство. — Симферополь, 1992. — С. 31.

4. Дука Михаил. Византийская история. — Гл. XXIII.

5. Vassilief A.A. The Goths in Crimea. — Cambridge, Mass., 1936. — P. 154—155.

6. Vassilief A.A. Op. cit. — P. 157.

7. Bryer A. A byzantine family: the Gabrades, P. 979—1653 // Historical journal, univ. Of Birmingham. — Vol. 12. — № 2. — 1970. — P. 169.

8. Vassilief A.A. Op. cit. — P. 56.

9. Bryer A. Op. cit. — Р. 171.

10. Русская генеалогическая книга, опублик. князем П. Долгоруким. — СПб, 1856. — С. 105. Согласно «Бархатной книге», князь Стефан Васильевич и его сын Григорий прибыли в Москву при вел. кн. Василии Дмитриевиче; П. Кеппен ссылается на другую версию «Бархатной книги», согласно которой Стефан Васильевич Ховра с сыном прибыли при вел. кн. Дмитрии Донском.

11. Цит. по: Vassilief A.A. Op. cit. — Р. 154.

12. Bryer A. Op. cit. — Р. 172.

13. Bryer A. Op. cit. — Р. 173.