5. Красные партизаны в тылу у Врангеля

Новую блестящую страницу в историю Крымского революционного движения вписала группа отважных революционеров во главе с т. т. А.В. Мокроусовым (Савиным) и И.Д. Папаниным, прибывшая по указанию ЦК Украины для руководства Крымской повстанческой армией.

17(4) августа 1920 года у берегов Капсихора остановился катер «Гаджибей». На берег высадилась прибывшая из Советской России группа из 10 отважных моряков. Отряд привез с собой несколько пулеметов, много патронов и денег. В обстановке свирепого белого террора и шпионажа прибытие этого маленького советского десанта вызвало всеобщее восхищение. Этот подвиг могли совершить только закаленные, беспредельно преданные делу Великой Пролетарской Революции люди. Белые не заметили катера, и советский десант беспрепятственно выгрузился на берег. С помощью крестьян-татар ближайшей деревни, сочувствующих Советской власти, красные моряки, нагруженные пулеметами и патронами, направились в лес к партизанам.

С большой радостью встретили красные партизаны советских моряков. Партизаны поняли, что с приездом этих товарищей наступит конец бабахановщине и начнутся решительные действия против врангелевцев. Многие партизаны были лично знакомы с тт. Мокроусовым и Папаниным, другие слышали о них еще в Севастополе. Абсолютное доверие, которое сразу же завоевали прибывшие товарищи у партизан, позволило быстро и правильно ориентироваться в создавшейся к их приезду сложной обстановке.

На следующий день т. Мокроусов принял командование над всеми партизанскими отрядами Крыма. Тов. Папанин был назначен заместителем командующего и казначеем штаба. Штаб расположился в пещере у реки Бурульча. В штабе были бланки с советским штампом и круглая печать: «Крымская Повстанческая Армия», в середине герб РСФСР. В казначействе штаба было много ценностей, отпущенных на революционную работу.

Как бывший штаб «руководил» партизанскими отрядами до приезда тт. Мокроусова и Папанина в Крым, говорит докладная записка, отвезенная позднее т. Папаниным в Москву.

«Я установил полную бездеятельность штаба, заключающуюся в следующем: штаб за все время своего существования не дал ни одному из отрядов никакого задания и разбросал людей на мелкие отряды на десятки верст, мотивируя отсутствием средств. Никаких планов действий штабом не намечено»¹ и т. д.

Первым своим приказом т. Мокроусов объединил все мелкие разрозненные партизанские отряды. Организованная Крымская повстанческая армия территориально была разделена на три полка. Первый полк действовал в районе Феодосии, им командовал т. Кулиш (один из прибывших из Советской России храбрецов). Второй полк действовал в районе Карасубазара. Третий полк действовал в районе Симферополя, им командовал брат казненного в Севастополе большевика В. Макарова — П. Макаров. Кроме этого, в распоряжении штаба Крымской повстанческой армии были: один конный полк в 110 сабель и пятый татарский взвод в 85 человек, состоявший из жителей ближайших деревень. Вся Повстанческая армия насчитывала около 300 чел. (к ноябрю число ее удвоилось).

Только три дня понадобилось новому командованию, чтобы очистить Повстанческую армию от подозрительных элементов и привести ее в боевую готовность.

Новое командование положило конец внутренним распрям, искусственно разжигаемым предателем Бабаханом. Последний был изгнан из Крыма. В армии была введена железная дисциплина. Затем началась большая кропотливая работа по привлечению в Повстанческую армию рабочих, крестьян и молодежи, подлежащей мобилизации.

Руководящее ядро Повстанческой армии состояло из 39 членов РКП(б) и 25 комсомольцев. Секретарем партийной организации был прибывший из французского плена (из Африки) участник империалистической войны т. Валиков. Среди партизан было много солдат, было и несколько честных военных специалистов, участников империалистической войны: есаул Осипов, полковник Шулькевич и другие.

Запасы оружия и продовольствия хранились в ущельях и скалах. Мука, оружие заваливались бревнами и листьями. Большую помощь партизанам оказали лесничие и объездчики казенных лесов, которые фактически находились в распоряжении партизан. Их помещения были также в полном распоряжении красных бойцов. Лесники, знающие хорошо все дороги и тропинки в лесу, много раз выручали партизан при попытке белых проникнуть в лес. Кроме этого, лесники передавали партизанам различные сведения местного характера, предупреждали их о приближении белых, выполняли различные поручения по связи с городом и занимались необходимыми для партизан хозяйственными делами. Из всей группы лесников особой активностью выделялась многочисленная семья Кособродовых, не раз выручавшая партизан в тяжелые минуты.

Прежде всего партизаны решили лишить Врангеля топлива, необходимого для поддержания железнодорожного сообщения. Из леса Врангель дров получить уже не мог, так как красные партизаны обстреливали белогвардейцев, посланных за топливом. Бешуйские копи являлись единственным источником, откуда белые добывали каменный уголь. Красные партизаны решили взорвать эти копи. Поздней ночью 30(17) августа партизаны захватили копи и взорвали шахты лежавшим там же динамитом. После перестрелки партизаны удалились в лес.

Активное участие в нападении на Бешуйские копи принимал И.Д. Папанин. Об этом подробно рассказывает в своих воспоминаниях участник этого события т. Киселев:

«Мы брали гору за горой, постройку за постройкой, выбили белых из центра шахт. Местами цепи противника и наши сходились на расстоянии 5—10 шагов. Дойдя до рабочих казарм, мы остановились. Лежавший со мной рядом в цепи т. Скрипниченко переругивался с лежащими напротив белыми, предлагая им сдаться. Вновь начинающаяся перестрелка заглушала переговоры, а сзади цепей шла подготовительная работа к взрыву шахт, руководимая Иваном Папаниным.

Когда все было готово к взрыву, т. Мокроусов отдал приказ об отходе. Белые стреляли из пулеметов по отходящим цепям, но не причинили нам урона.

Отойдя от центра шахт, через несколько минут мы услышали взрыв такой неимоверной силы, что под нами заколебалась почва. В воздух взлетели груды камней и дерева, большое пространство окуталось пылью и дымом. Результатом взрыва явилось уничтожение шахты № 1, материального и продуктового склада, мастерских и большого запаса взрывчатых веществ»².

11 сентября вооруженный отряд партизан в 300 человек захватил город Судак. Своим внезапным появлением партизаны ошеломили местных белогвардейцев. Передовой дозор партизан разгромил телеграф, телефонную станцию. Затем подоспевшие партизаны расстреляли полковника Усачева и нескольких офицеров. Партизаны захватили около 100 подвод с продовольствием, стадо овец в 300 голов и другие трофеи. До вечера партизаны держали город в своих руках. После трехчасового боя партизаны ушли в лес, оставив на месте боя 4 товарищей, павших смертью храбрых.

Взятие Судака вызвало огромную панику среди врангелевских властей. Представители губернских властей опасались за судьбу Симферополя, Севастополя и принимали меры предосторожности против возможных повторных нападений партизан. 14 сентября начальник гарнизона города Судака издал приказ следующего содержания: «Вплоть до отмены воспрещаю появления на улицах города Судака и его окрестностей позже 10 часов вечера. Предупреждаю, что обнаруженные на улицах после означенного срока будут расстреливаться на месте»³.

Победа в Судаке окрылила красных партизан. Бойцы готовились к новым нападениям на врангелевские тылы. Разрабатывался план захвата Гурзуфа.

Неожиданная активность партизан вызвала панику и растерянность среди крымской буржуазии. Засуетились губернские власти. Таврическая губернская стража обязала всех выезжающих из города Симферополя в Алушту, Ялту или. Судак и из Феодосии в Судак собираться у полиции в определенное время и выезжать из города караванами, в сопровождении воинских частей. Ездить в другое время вне караванов было категорически воспрещено.

Паника, царившая среди буржуазии, отразилась в белогвардейских газетах, которые посвящали партизанам большие статьи. В сентябре газета «Вечернее время» посвятила красным партизанам статью следующего содержания:

«Существование партизан приняло такой угрожающий характер, что замалчивать это своеобразное явление наших дней значит закрывать глаза на огромную опасность. Фактически шоссейные дороги Крыма, благодаря зеленым, стали непроходимыми. Поехать, например, из Алушты в Симферополь или из Феодосии в Судак стало делом опасным, не говоря уже о том, что благодаря партизанам стала невозможной мирная работа, стал затруднительным подвоз дров и продуктов в города. Существование партизан грозит порядку в Крыму»⁴.

С изгнанием Бабахана из среды партизан Врангель лишился своей агентуры. Для разгрома партизан он вынужден был отозвать с фронта воинские части, так как силами полиции ликвидировать партизан было невозможно. Белогвардейские воинские части окружали леса, нападали на партизан, но поражения терпели белые, так как партизаны хорошо ориентировались в лесу и предупреждались жителями соседних деревень о передвижении неприятельских войск. Дети крестьян носили партизанам пищу, газеты, передавали различные сведения.

Красные партизаны продолжали наносить белогвардейцам удар за ударом. Повстанческая армия вела непрерывные бои с белыми. Даже неполный хронологический перечень отдельных событий дает представление о размахе борьбы красных партизан с белогвардейцами.

13 сентября деревню Кучук-Узень занял отряд партизан в количестве 140 человек. Партизаны обезоружили стражу, сняли телефон на почтовой станции и забрали продовольствие в имениях Козлова и Княжевича. 24 сентября партизаны вновь заняли Кучук-Узень, откуда по телефону было передано в белогвардейские воинские части предложение солдатам бежать из белой армии.

30 сентября партизаны разрушили лесопильный завод в пяти верстах западнее деревни Малые Казанлы. Рабочие были отправлены по домам. 1 октября у деревни Салы 2-й Карасубазарский партизанский полк разгромил 4-й карательный конный полк.

3 октября для взрыва поезда Врангеля красные партизаны заложили под полотно железной дороги фугас огромной силы. Только за 15 минут до прихода поезда Врангеля фугас был обнаружен. Поезд был задержан, и фугас разобран.

12 октября 2-й Карасубазарский Повстанческий полк, получив сведения о передвижении белых частей, устроил засаду на судакском шоссе. Намерение партизан было неожиданным для белых. В бою были разбиты два добровольческих отряда: конный 4-го Кавалерийского полка и пеший того же полка, взято в плен 8 человек, изъявивших согласие служить в рядах повстанцев, остальные разбежались. Со стороны противника было много убитых и раненых. Захвачено много винтовок и патронов. У партизан потерь не было.

20 октября 1-м Конным повстанческим полком была занята деревня Зуя, Симферопольского уезда. Находившийся в деревне белогвардейский полк частью разбежался, а часть его была перестреляна. Полиция во главе с приставом бежала. Взяты винтовки, патроны и несколько пленных. Со стороны партизан один товарищ был убит.

30 октября подрывная команда 3-го Симферопольского партизанского полка взорвала поезд в трех верстах севернее Алмы. Поезд сгорел.

Штаб красных партизан не ограничился работой только партизанских отрядов. Он организовал ряд революционных подпольных организаций в городах Крыма, в особенности среди севастопольских и керченских военных моряков. Симферопольские подпольщики печатали прокламации. Связь печатников с партизанами поддерживалась через комсомольца М. Славного. К осени влияние большевиков среди военных матросов выросло особенно сильно и проникло в команды военных кораблей Врангеля.

9 августа матросы врангелевского тральщика «Чурубаш», стоявшего в Севастополе, т. т. А. Яценко и Г. Гулиев решили по выходе в открытое море связать офицеров, поднять красный флаг и сдать тральщик советским властям. Почти вся команда с нетерпением ждала намеченный день восстания. Но затесавшийся провокатор выдал моряков, и т. т. Яценко и Гулиев были расстреляны.⁵

19 сентября группа матросов в 47 человек канонерки «Грозный», стоявшей в Керчи, разработала детальный план перехода на сторону Красной Армии. Она решила связать офицеров и сдать свой корабль в Мариуполе Советской власти. Матросы были связаны с канонеркой «Страж», матросами ледоколов «Джигит» и «Гайдамак». Матросам помогали радиотелеграфисты корабля «Грозный», которые передавали им советские радиотелеграммы; сочувствовали команде «Грозного» и матросы катера «Азов».

Но подготовка к восстанию была сорвана одним негодяем, который донес обо всем белогвардейской разведке. 19 сентября ночью все матросы были арестованы и преданы военно-полевому суду⁶.

О все возрастающих симпатиях военных моряков к Красной Армии говорят и сведения из белогвардейских газет. Так, 28 августа газета «Юг России» опубликовала приказ следующего содержания:

«Матросов подводной лодки "Утка" Кузьмича, Грудачева, моториста Олейникова, разоблаченных в большевистской агитации среди команды подлодки, в постоянном восхвалении порядков и деятельности большевиков и их вождей, всяческом порицании русской армии, ввиду имеющихся сведений о намерении названных лиц захватить лодку по выходе в море и отправиться с ней в город Одессу, где перейти на сторону большевиков с командой и с офицерами расправиться по-своему, — приказываю: выслать в пределы Советской России»⁷.

К этому приказу следует добавить, что на языке белогвардейцев «выслать в пределы Советской России» означало расстрелять на фронте.

Ведя активные операции против Врангеля, штаб красных партизан одновременно связывается с Одессой, откуда доставлялась коммунистическая литература в большом количестве. 19 сентября газета «Таврический голос» писала: «Установлено, что большевики приезжали из Одессы на лодках и привозили большое количество коммунистической литературы»⁸.

7 октября 1920 года третьим Симферопольским повстанческим полком занята деревня Коккозы и обезоружена стража. Полк занял Каралез, где взял в плен двух солдат, одного стражника и 12 казаков. В дер, Ай-Тодор партизанами разогнаны инженеры и рабочие, заготовлявшие шпалы для железнодорожной линии Джанкой — Перекоп. Партизаны сожгли приготовленные для этой линии и разложенные в Суук-Су на протяжении двух-трех километров железнодорожные шпалы.

Боевые действия красных партизан встревожили не на шутку барона Врангеля. Слепая ярость овладела им при сознании недосягаемости и безнаказанности Крымской повстанческой армии. 9 октября Врангель опубликовал приказ, согласно которому 50% от всех ценностей, обнаруженных при обысках у коммунистов, отдавались тому, кто поможет контрразведке в розыске коммунистов. Кроме выдачи премий золотом, деньгами, лошадьми и т. д. офицерам, помогающим раскрытию коммунистических организаций, он предоставил право на внеочередное повышение в чинах.

Впрочем и такая щедрость не помогла Врангелю. Количество красных партизан ежедневно возрастало. Они продолжали нападать на врангелевские тылы, наносить врагу внезапные и меткие удары, которые дезорганизовали и выводили надолго из строя части противника. Свои неудачи в борьбе с партизанами белые думали возместить усилением террора и издевательствами над беззащитными пленными красноармейцами. Захваченных в плен партизан белые сажали на кол, рубили шашками, привязывали к лошадям и тащили их по земле десятки верст и т. д.

Большую работу развернул в Крымской повстанческой армии Иван Дмитриевич Папанин. Иван Дмитриевич был тесно связан с рабочими севастопольских заводов; его личное знакомство с рабочими способствовало успешной революционной и агитационной деятельности. Весть о появлении в лесах Крыма известных севастопольцев — Мокроусова и Папанина ободряла многих рабочих. Тов. Папанин организовал подрывную деятельность рабочих в тылу у белых. Это дало свои результаты. Об усилении революционной работы на Севастопольском морском заводе рассказывал рабочий т. Очиков: «На заводе ремонтировали корабль "Цесаревич". Мы решили его так "отремонтировать", чтобы он не мог действовать против красноармейских частей. На этом корабле наша бригада ремонтировала котлы. Трубки из котла можно было вытаскивать через горловины, но мы сделали иначе. Зацепили толь за паропровод и давай тащить. В результате законченная ремонтом паровая магистраль была выведена из строя».

Тов. Папанин принимал самое активное участие во всех боевых действиях, направленных против белых, но кипучий темперамент Ивана Дмитриевича не удовлетворялся достигнутым. 10 сентября командование Крымской повстанческой армии направляет т. Папанина в Советскую Россию для организации нового крупного десанта и для доставки партизанам вооружения. Тов. Папанин уезжает в Харьков в Реввоенсовет Южной армии и увозит с собой донесение штаба повстанческой армии о состоянии крымских партизанских отрядов до и после приезда группы т. Мокроусова. В донесении были намечены перспективы дальнейшей борьбы. Оканчивалось оно следующим требованием: «Для успешного партизанского движения необходимо доставить из Центра оружие следующим образом: дать в распоряжение т. Папанина один истребитель, если таковой имеется, или же быстроходный катер, на котором можно было бы кроме оружия доставлять также хотя бы раз в неделю человек по пятьдесят, которых свободно можно высадить во всем районе около Алушты»⁹.

После длительного и тяжелого путешествия сквозь цепи белых, едва не стоившего т. Папанину жизни, ему все же удалось доставить это донесение по назначению. Быстрая сообразительность и находчивость, могучая революционная энергия помогли Ивану Дмитриевичу благополучно добраться до Советской России и после свидания с командующим Южным фронтом Михаилом Васильевичем Фрунзе снарядить новую экспедицию в тыл барона Врангеля. О своем свидании с т. Фрунзе т. Папанин рассказывает следующее:

«Командующий Южным фронтом Михаил Васильевич Фрунзе был в это время в Харькове: ему сообщили, что я приехал из тыла Врангеля. Он вызвал меня в штаб Южного фронта.

Серьезный урок революционной бдительности получил я во время этого свидания с Михаилом Васильевичем.

Фрунзе встретил меня настороженно.

— Вы товарищ Папанин? Здравствуйте! Вы из тыла Врангеля?

— Да, — ответил я.

— Вы член партии?

— Да.

— Чем докажете?

— В Центральном комитете коммунистической партии Украины должны меня знать, потому что я был комиссаром оперативного управления штаба морских сил Юго-Западного фронта.

Тов. Фрунзе тут поручил своему секретарю связаться с Феликсом Коном, который в то время был секретарем ЦК партии. Через несколько минут раздался телефонный звонок. Из ЦК сообщили: "Папанин — член партии и последняя его работа — комиссар оперативного управления штаба морских сил".

Но это сообщение не удовлетворило т. Фрунзе.

— Телефон телефоном, получите в ЦК официальную справку, — сказал Михаил Васильевич своему секретарю.

Откровенно говоря, мне стало не по себе. Вот, думаю, с таким трудом, с таким риском пробирался в Советскую Россию, а тут сразу недоверие, такой холодный прием?!.

Невольно вспомнился Ростов, Реввоенсовет Кавказского фронта, где первоначально к нашему предложению высадить десант в тыл Врангеля отнеслись, как к авантюре. Неужели и здесь считают нас авантюристами?..

Мои мысли были прерваны появлением секретаря, передавшего товарищу Фрунзе пакет, присланный из ЦК коммунистической партии Украины.

Быстро прочитав полученную из ЦК справку, Михаил Васильевич еще раз пристально посмотрел на меня и, обращаясь ко мне, дружеским тоном сказал: "Ну, теперь давайте поговорим".

Долго и подробно он расспрашивал меня о повстанческой армии. Его интересовало буквально все до самых мелочей. Он придавал исключительно большое значение повстанческому движению в Крыму. Он интересовался количеством бойцов в повстанческой армии, чем мы вооружены, есть ли деньги, как питаются партизаны, не занимаются ли грабежом, как относится к нам местное население. Я не успевал отвечать на вопросы. Внимательно выслушав меня, Фрунзе спросил, какая нужна помощь красным партизанам Крыма. Я подробно изложил, что необходимо т. Мокроусову и что требовалось для второго десанта.

Тут же при мне товарищ Фрунзе по телефону отдал приказание о выделении средств и оружия для крымских партизан. Мне дали денег, помогли организовать отряд, выдали пулеметы, бомбы, большое количество винтовок. Командованию Азовской флотилии дано было распоряжение выделить два катера-истребителя. В заключение Михаил Васильевич дал указание члену Реввоенсовета тов. Гусеву:

— Сергей Иванович. Возьмите под свое личное наблюдение выполнение моих приказаний, помогите Папанину скорей отправиться в Крым.

Тепло распрощавшись с Фрунзе, я стал готовиться в обратный путь.

Окрыленный такой поддержкой, я с радостью возвращался к своим браткам, увозя с собой все необходимое для бойцов повстанческой армии и неизгладимое впечатление о славном полководце Красной Армии Михаиле Васильевиче Фрунзе.»¹⁰

Тов. Фрунзе правильно оценил значение высадки 2-го десанта и решил нанести Врангелю удар с двух сторон: в лоб и с тыла. Получив одобрение со стороны командующего Южным фронтом, т. Папанин немедленно приступил к снаряжению 2-го десанта. Он отобрал истребитель, особую команду из выносливых и храбрых красноармейцев и приступил к выполнению своего плана.

9 ноября у Капсихора высадился 2-й папанинский десант, который состоял из 50 человек. В распоряжении красных бойцов было много оружия. Тов. Папанин доставил в Крым одно 75 мм орудие, два пулемета системы «Кольт», несколько пулеметов системы «Максим», много винтовок, патронов, бомб и т. д.

Прибытие второго десанта, организованного после преодоления больших трудностей, совпало с решительным наступлением Красной Армии на перекопские укрепления. Тов. Папанин правильно оценил тактическое расположение своего отряда и, не долго думая, приступил к боевым действиям. Он вооружил крестьян окружающих деревень и ударил в тыл отступающей белой коннице генерала Барбовича. Конница была рассеяна, и через несколько дней отряд т. Папанина встретился с отрядами т. Мокроусова.

На Феодосийском шоссе красные партизаны вновь врезались в конницу Барбовича и образовали в ней брешь. Растерявшийся генерал Барбович выслал парламентеров с белыми флагами, чтобы узнать, с кем он имеет дело. Тем временем красные партизаны продолжали громить конницу белых. Было захвачено несколько тысяч пленных, 15 пулеметов, много легких орудий, лошадей, амуниции и другое военное снаряжение. Конница Барбовича потерпела полнейшее поражение. Один только взвод красных партизан под командованием т. Кудрявцева захватил около 600 пленных.

Блестящая победа, одержанная красными партизанами на Феодосийском шоссе, была весьма положительно отмечена командующим Первой конной армии т. Буденным.

Примечания

1. А.В. Мокроусов. «В горах Крыма».

2. Из воспоминаний т. Киселева. Крым. ИГВ.

3. «Ялтинский вечер», № 333 от 25/IX 1920 г.

4. «Вечернее время», сентябрь 1920 г.

5. «Южные ведомости», № 166 от 30/VII 1920 г.

6. Архив Октябр. револ. Крым. АССР, Таврич. судебно-след. ком., д. № 17.

7. «Юг России», № 115(308) от 28(15) августа 1920 г.

8. «Таврический голос», № 319(469) от 19(6) сентября 1920 г.

9. Из донесения командующего Крымской повстанческой армии от 10/IX 1920 г.

10. Из сборника «Перекоп», подготовленного к изданию секретариатом Главной редакции И.Г.В. 1940 г.