Усиление политической работы среди населения. Отражение карательных действий оккупантов (июль 1942 — август 1943 г.)

После оставления нашими войсками Керченского полуострова и падения Севастополя положение населения Крыма еще больше осложнилось. Надежды на скорое освобождение полуострова отодвигались на неопределенное время. Единственные представители Советской власти — партизаны были блокированы в горах и подвергались систематическому уничтожению. В керченских каменоломнях воины Красной Армии и жители Керчи, образовав подземный гарнизон, продолжали обороняться, проявляя исключительную стойкость. Высвободившиеся войска 11-й немецкой армии и румынского корпуса проводили карательные операции против партизан.

Оккупационные власти ужесточили оккупационный режим, беспощадно эксплуатировали население, усилили фашистский террор. Если командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Рейхенау в октябре 1941 г. снабжение населения и военнопленных объявил «ложно понятой человечностью», то теперь пленный должен был умереть на работе¹.

В Крыму нацисты проводили более изощренную, чем в других районах, политику. Они планировали использовать этот благодатный край для колонизации фашистской и военной знатью. Посеяв рознь между представителями различных национальностей, они хотели уничтожить одних и использовать в своих целях других, ставку делали на немцев, татар, определенные группы армян и болгар. Они вели политику кнута и пряника, создавали националистические и религиозные организации. Крым стал базой подготовки разведчиков и диверсантов, очагом антисоветской шпионской и подрывной деятельности. Так, в 1942 г. в районе Евпатории была создана резидентура под прикрытием курсов овцеводов, а в Ялте — под прикрытием курсов виноградарей².

Политический представитель главного командования сухопутных войск при группе армий «Юг» Зиферс считал, что из 12 млн жителей Кавказа грузины, армяне и другие христиане — ненадежные союзники немцев. В то же время 18 млн жителей, по их подсчетам, тюркского происхождения, мусульманского вероисповедания они относили к антисоветским элементам, особенно крымских татар. Раздуваемое ими националистическое движение крымских татар они считали началом движения всех тюркских народов в Советском Союзе. Активно действовал «Мусульманский комитет», лозунгом которого был: «Крым — только для татар», затем он провозгласил программу еще шире — бороться за «освобождение» не только татар, но и всех мусульман. На первом этапе это вылилось в оказание помощи немецко-фашистским войскам. После разгрома 6-й немецкой армии Паулюса в Сталинграде комитет собрал 1 млн руб. в фонд помощи немцам³.

Для организации прогерманского самоуправления в Крыму немецкие власти привезли из Турции престарелого Джафара Сейдамета — министра иностранных дел в «Крымском краевом правительстве» 1918 г. В дальнейшем для образования более солидной администрации гитлеровское руководство намечало последнего хана крымских татар Султан-Гирея⁴. Фашисты полагали, что любое ничтожество способно представлять расу господ и управлять населением Крыма.

Когда немецкие войска вторглись в Крым, нацистская служба безопасности (СД) сразу же создала «Мусульманский комитет», а затем на его базе «Татарский комитет» с центром в Симферополе (председатель Джелял Абдураимдов), который имел шесть отделов: по комплектованию добровольцев для немецкой армии; но оказанию помощи семьям добровольцев; культуры; религии; пропаганды и агитации; административно-хозяйственный и канцелярия. В некоторых городах и населенных пунктах были созданы также местные комитеты.

Буржуазно-националистический комитет, состоявший на службе у нацистов, имел программу: создание формирований для активной борьбы с партизанским движением в Крыму; уничтожение коммунистов и советского актива; восстановление старых традиций и обычаев; открытие мечетей; организация помощи семьям добровольцев и «пострадавшим» от Советской власти; пропаганда и агитация среди татарского населения в пользу фашистского порядка; помощь германской армии надежными людскими резервами, продуктами питания, теплой одеждой⁵. Газета «Азат Крым» («Освобожденный Крым», редактор Мустафа Крутыев) и журнал «Ана-Юрт» («Родина-мать») агитировали за создание татарского государства под протекторатом Германии.

Из программы видно, что комитет преследовал не столько национальные, сколько социальные цели — уничтожение Советской власти и восстановление буржуазного государства. (Только во вторую очередь решались национальные задачи, начиная с открытия мечетей.) С первых месяцев оккупации — до 1943 г. — нацистская агитация достигала цели: формировались добровольческие части для вермахта, карательные и охранные батальоны; комендатуры и полевая жандармерия; охрана тюрем и лагерей. В некоторых районах распространение получила так называемая самооборона селений.

Они участвовали в облавах и расстрелах. В Судакском районе группа самообороны привлекалась для ликвидации десанта. При этом 12 парашютистов были сожжены заживо. Одна из карательных экспедиций завершилась длительной блокадой партизан, в результате которой 90 человек умерли от голода⁶.

Но многие татары были включены в пронемецкие формирования помимо их воли, насильно. Так, начальник оперативного тыла 11-й армии в январе 1942 г. доносил, что «самозащита» повсеместно оказалась ненадежной и требующей за собой постоянного усиленного контроля⁷. Немецкое командование поэтому не сочло возможным формировать из них самостоятельные части и распределяло в немецкие подразделения небольшими группами по 3—5 человек.

В Крыму проживало значительное число армян, в том числе бывших дашнаков, бежавших из Армении после антисоветского, мятежа 1921 г., из которых оккупанты организовали религиозные общины и комитеты. Первый председатель общины И.Х. Игитханов позже показал: «Немецкому командованию понадобилось скрывать истинное лицо и задачи армянского комитета в Крыму под вывеской армянского религиозного общества для того, чтобы ввести в заблуждение армян, проживавших в Крыму, и таким образом втянуть их в контрреволюционную деятельность»⁸. Низовым звеном армянской общины были кустарные предприятия, мастерские, торговые точки.

Из разных стран прибывали в Крым эмигранты. В Симферополе находился германский разведорган «Дромедор», состоявший из эмигрантов-дашнаков под руководством Дрокононяна (бывшего военного министра дашнакского правительства), который имел разведшколу, готовил кадры для «освобождения» Армении. Сотрудники объединенного разведоргана «Вилли», объезжая армянские села и лагеря военнопленных, проповедовали идею «Великой независимой Армении» и одновременно вербовали агентов для заброски в тыл Красной Армии. 5 июля 1943 г. армянская община в Симферополе выделила 100 тыс. руб. центральному комитету в Берлине для военных нужд⁹.

Главный полицмейстер города Симферополя Средов, приехавший в Крым из Болгарии после вторжения немцев, создал болгарский национальный комитет. Один из организаторов этого комитета — Бунжуков позже показал: «Я возглавлял группу болгарских националистов с целью организации болгарского комитета, для чего вместе с Шолокневым и Беличевым неоднократно посещал местные органы СД, где получал указания связаться с руководством татарского центра и ознакомиться с методами работы. Одновременно они поставили перед нами задачу: комплектовать добровольцев для немецкой армии; оказывать ей материальную помощь; проводить агитационную работу среди болгарского населения в пользу немецкой армии»¹⁰. В отдельных случаях националистическая агитация достигала цели. В 1942 г. от имени болгар, проживавших в Сейтлерском районе Крыма, некий Коржаев обратился к немецкой администрации с просьбой выселить всех русских и украинцев из болгарских деревень.

Весь Крым был опутан сетью националистических, религиозных и агентурных организаций. В Крыму оказалось много всяких людей «из прошлого» — контрреволюционеров, белогвардейцев, националистов и просто уголовников, которые затаились до поры до времени, недовольные. Некоторые из них оставались врагами Советской власти до конца, они встали в один ряд с фашистами и подлежали уничтожению. Но гораздо отвратительнее были те, которые по своей слабости и беспринципности пошли служить фашистам, т. е. стали предателями, и потому вызывали у людей чувство омерзения и презрения гораздо больше, чем нацисты.

К осени 1942 г. в Крыму уменьшилось количество немецких войск. Понеся большие потери в боях на Керченском полуострове и у Севастополя, немецкая 11-я армия (около 16 дивизий) получила два месяца на восполнение потерь и приведение себя в порядок. Затем основные ее силы и осадная артиллерия были переброшены для штурма Ленинграда. 42-й немецкий армейский корпус и 3-й румынский горнострелковый корпус (на 1 сентября 9 дивизий) обороняли побережье и готовились к наступлению через Керченский пролив на Кавказ. В июле — первой половине сентября они пытались уничтожить партизан Крыма, проводили карательную операцию.

В карательной операции (экспедиции) приняли участие 20 тыс. немецких и румынских войск, полицейские батальоны и комендатуры, проводники и агенты. Замысел немецко-фашистского командования заключался в поочередном окружении основных лесных массивов, обнаружении партизан путем прочесывания лесов и уничтожения их по частям. Первый удар каратели нанесли по партизанам в западной части гор от Севастополя до дороги Симферополь—Алушта; затем они перенесли действия в зуйско-карасубазарские леса и в последнюю очередь — на восточный участок гор (Карасубазар, Судак, Старый Крым).

Итак, свыше 20 тыс. войск с артиллерией, танками и самолетами — против 2 тыс. партизан. В приказе командира оперативной группы румынских войск от 11 июля 1942 г. сказано:

«I. 1-й группе горных стрелков совместно с 18-й пехотной дивизией с северного направления и 2-й группе горных стрелков с южного направления прибыть в зону расположения партизан к 12 июля после полудня... Батальонам надлежит очистить указанные им по схеме участки от партизан. Очистку производить тщательно, дабы не быть вынужденными производить вторично прочеса, и перейти на охрану морских границ.

Прочесывающие батальоны увязывают свои действия с татарами прилегающих населенных пунктов, принимающими непосредственное участие в производимой операции, особенно как проводники»¹¹.

Гитлеровцы понимали, что теперь партизаны оставались единственной военной силой в Крыму, и стремились к их полному уничтожению. За поимку рядового партизана они сулили 5 тыс. руб. и корову, за поимку командира — 10 тыс. руб., дом и корову.

Операция началась с призывов к партизанам о «благоразумии» и добровольной сдаче в плен, с разбрасывания с самолетов пропусков для прохода в плен. К 14 июля противник окружил район Севастополь—Симферополь—Алушта и начал сжимать кольцо, обследуя каждое ущелье, каждую пещеру. За первой цепью карателей через 2—3 км шла вторая, а иногда и третья.

О жестоких испытаниях, выпавших на долю крымских партизан летом и осенью 1942 г. во время карательных операций, поведали исследователи и участники партизанской борьбы Шамко, Луговой, Козлов, Генов, Вергасов и др. Командир 3-го партизанского района Г.Л. Северский и комиссар В.И. Никаноров созвали командиров и комиссаров отрядов на совещание. В отрядах насчитывалось около 500 боеспособных партизан. Имелось до 100 больных и раненых. Боеприпасов могло хватить на два-три часа боя. Поэтому было решено пропустить противника через район, скрытно маневрируя и не принимая боя. Для введения карателей в заблуждение демонстрацией присутствия на основном местоположении отрядов оставили подвижную боевую группу под командованием лейтенанта Л.А. Вихмана, выпускника Каспийского высшего военно-морского училища, ранее воевавшего в составе 7-й бригады морской пехоты. Группа искусно выполнила свою задачу. Партизаны в течение недели перемещались вслед за карателями. Многочисленные части противника без своих тылов не могли долго задерживаться в лесах и 19—20 июля покинули западную часть гор.

В дневнике командира 101-го немецкого контрразведотряда капитана Пумма сказано: «25 июля 1942 г. я в Симферополе. Сколько потратил сил, а партизаны так и остались, есть сведения об их оперативной деятельности»¹².

24—29 июля каратели нанесли удар по второму партизанскому району в зуйских лесах. Командир района И.Г. Кураков и комиссар И.С. Бедин, исходя из возможностей отрядов, применили более активную тактику (нежели 3-й район). На опушках леса, других выгодных позициях отряды днем вели оборонительный бой, а ночью отходили на новый рубеж, иногда выходя из окружения. Противник потерял более 1200 человек. Поэтому Центральный штаб партизанского движения назвал действия партизан района выдающейся операцией¹³.

В старокрымских и судакских лесах каратели провели операцию в начале августа. Партизаны первого района под командованием М.И. Чуба действовали гибко и мужественно. Противник понес значительные потерн, а партизаны сохранили свою боеспособность.

Таким образом, карательная операция но уничтожению партизан в 1942 г. провалилась. Фельдмаршал Манштейн позже показал: «...все время, что я был в Крыму (до августа 1942 года), мы не могли справиться с опасностью со стороны партизан. Когда я покинул Крым, борьба с ними еще не закончилась»¹⁴.

Крымские партизаны не просто выстояли в боях с карателями, но еще больше окрепли, повысили свою организованность. Многие из отличившихся в боях были приняты в партию. В отрядах образовался костяк политически преданных, дисциплинированных бойцов. В то же время партизаны потеряли 101 человека; в отрядах было много раненых и ослабевших. Оставалась острой проблема снабжения. Партизанское движение в Крыму нуждалось в помощи и организационном совершенствовании.

3 августа 1942 г. был образован Южный штаб партизанского движения во главе с первым секретарем Краснодарского крайкома П.И. Селезневым. Секретарь Крымского обкома ВКП(б) В.С. Булатов входил в Южный штаб и руководил партизанским движением и подпольной борьбой в Крыму. В декабре ЦШПД назначил его своим уполномоченным по Крымской АССР. Для помощи ему была создана оперативная группа в составе А.В. Мокроусова, П.М. Фокина, А.И. Евцихевича.

15 июля бюро обкома ВКП(б) обсудило отчет командования партизанским движением в Крыму и приняло постановление о дальнейшем его развитии. Одной из главных задач объявлялось установление связи партизан с населением, внедрение в городах и селах партизанских агитаторов и разведчиков. Рекомендовалось ввести в систему операции по добыче продовольствия. Считалось необходимым в связи с изменившимися условиями после оставления Керчи и Севастополя усилить политико-воспитательную работу в партизанских отрядах¹⁵.

В июле штаб партизанского движения Крыма был расформирован, А.В. Мокроусов и С.В. Мартынов отозваны на «Большую землю». Руководство временно было возложено на полковника М.Т. Лобова (бывший начальник штаба 48-й кавалерийской дивизии) и комиссара Н.Д. Лугового. Вместо вылетевших на «Большую землю» Б.Б. Городовикова и Н.Г. Селихова начальниками первого и второго партизанских районов стали М.И. Чуб и И.Г. Кураков. Были заменены и некоторые командиры и комиссары отрядов. 1 июля третий и четвертый районы были слиты в один третий район под командованием опытного пограничника Г.Л. Северского и комиссара В.И. Никонорова. Бывшие бойцы Красной Армии составляли свыше 60% партизан, только 40% являлись коренными крымчаками. Поэтому было решено увеличить отряды за счет жителей Крыма — достойных патриотов.

К осени 1942 г. в Крыму резко изменилась обстановка в связи с уходом 11-й немецкой армии. На базе 24-го армейского корпуса была сформирована оперативная группа «Крым» в составе румынского горнострелкового корпуса (1-я и 4-я год), 50-й немецкой пехотной дивизии и отдельных частей береговой обороны. В то же время там появились особая группа, которая занималась «проверкой населения в политическом отношении», части гестапо, службы безопасности (СД)¹⁶. В Крыму насаждался «новый порядок», сортировали людей, отправляли в Германию, сажали в тюрьмы, специальные команды вывозили предметы искусства. Оккупационные власти выполняли указание нацистской верхушки «с самого начала самым резким образом выступить против всяких тенденций к повышению общего жизненного уровня». Население было обложено непосильными налогами.

В связи с создавшейся обстановкой в октябре был образован областной подпольный партийный центр с местом пребывания в Крыму, в расположении партизанских отрядов¹⁷. В него вошли секретарь Крымского обкома ВКП(б) П.Р. Ямпольский и члены комитета И.Г. Генов, Н.Д. Луговой. 6 октября 1942 г. партийный центр записал в своем протоколе: «Промышленность, за редким исключением, главным образом предприятий, обслуживающих армию, не работает. Торговли как в городе, так и на селе нет. Весь обмолоченный хлеб, урожай садов, виноградников, табачных плантаций и скот в большом количестве вывозится в Германию, а остальное находится в распоряжении военного командования...

Производственная, хозяйственная и культурная жизнь замерли. Города и села Крыма опустошаются, голод и разорение все более разрастаются...»¹⁸.

Крымская партийная организация не могла оставить население в таком бедственном положении без руководства. Люди все чаще проявляли неповиновение, срывали мероприятия оккупантов. Они жаждали узнать о событиях в стране, разбирали нарасхват советские листовки и газеты.

Областной подпольный комитет ВКП(б) руководил партизанским движением, подпольной деятельностью и агитационно-массовой работой среди населения. Он считал совершенно ненормальным прекращение разбрасывания с самолетов советских газет и листовок и просил Крымский обком ВКП(б) о выделении нескольких специальных самолетов для этой цели.

В то же время самоснабжение партизанских отрядов стало настолько трудным, что грозило превратиться в их главную задачу. У некоторых партизанских вожаков появились настроения ликвидировать партизанские соединения. Но партизанские формирования в Крыму оставались единственной защитой населения и надеждой его на светлое будущее. Подпольный областной комитет партии осудил ликвидаторские настроения как вредные, играющие на руку врагу. Было решено из партизанских отрядов эвакуировать раненых, больных, ослабевших, сократить численность партизан. Около 400 партизан было послано в города и села для подпольной работы и разведки (среди них 241 коммунист и 28 комсомольцев). В партизанских отрядах осталось всего 432 человека¹⁹.

18 октября 1942 г. бюро областного комитета партии для руководства партизанским движением создало оперативный центр в составе Г.Л. Северского (командующий партизанскими отрядами), П.Р. Ямпольского (секретарь обкома ВКП (б)), Р.Ш. Мустафаева (секретарь обкома ВКП (б)). Начальником штаба был утвержден Ф.Д. Ермаков. Партизанам Крыма на ближайший период были определены задачи: ведение разведки; усиление диверсионной деятельности; нападение и истребление противника (держать его в состоянии напряженности); уничтожение предателей; поддержание в материальном и моральном отношении советских патриотов.

Через неделю партизанские силы были переформированы в шесть отрядов (№ 1—6), командирами которых были назначены соответственно Вихман, Муковнин, Соловей, Федоренко, Барановский, Мокроус и заместителями командиров по политчасти — Билялов Нафе, Рынковский, Кузнецов, Егоров, Бабичев, Пономаренко. Первый и второй отряды были объединены в первый сектор под командованием майора Калугина и действовали к западу от шоссейной дороги Симферополь—Алушта. Остальные четыре отряда вошли во второй сектор майора Куракова и действовали в восточной части гор. Оставшиеся после комплектования отрядов партизаны были зачислены в резерв и эвакуированы в г. Сочи²⁰.

Снабжение партизан и их эвакуация оставались сложной проблемой весь период их действия. Еще 13 июля 1942 г. командующий Северо-Кавказским фронтом маршал С.М. Буденный издал приказ о снабжении крымских партизан, в котором осуждал заботу о них «от случая к случаю». Для снабжения партизанских отрядов и эвакуации раненых были выделены 9 самолетов.

У партизан изредка садились маленькие санитарные самолеты С-2, которые не могли много взять на борт. Для транспортных перевозок использовали 325-й тяжелобомбардировочный полк. 2 июля командир полка подполковник Овчинников и исполняющий обязанности военкома старший политрук Гринько передали партизанам письмо, в котором были слова одобрения и желания помочь: «Дорогие товарищи! Мы отлично представляем все невзгоды и трудности вашего героического дела, о чем нам подробно рассказали наши товарищи, бывшие у вас в гостях. Со своей стороны мы принимаем все меры к тому, чтобы груз, который мы вам возим, сбрасывался точно в цель и попадал бы только вам. Мы просим сообщать нам через свои органы, как нашими славными соколами эта задача выполняется»²¹.

В августе полк был переброшен на Сталинградское направление. В Адлере остались четыре самолета ТБ-3. 21 июля экипаж майора Ф.А. Жмурова посадил бомбардировщик на партизанский аэродром на Караби-Яйле (восточнее Алуштинского шоссе). Но при взлете произошла авария, самолет сгорел. Командование не решалось рисковать последними бомбардировщиками.

Критическое положение заставило полковника М.Т. Лобова и военкома Н.Д. Лугового 30 августа послать на имя С.М. Буденного радиограмму: «Подавляющее большинство людей обречено на вымирание от голода. Реальной помощи более месяца получить не можем...»²².

Секретари Крымского обкома партии В.С. Булатов и П.Р. Ямпольский проявили настойчивость, и в конце концов самолеты, подводные лодки и сторожевые катера были выделены. И.Г. Генов 13 сентября записал: «Утром раздали по котелку сухарей на троих. Сегодня впервые за 51 день мы ели хлеб». Сбрасываемые продукты подкрепили людей. Сложнее было эвакуировать обессилевших²³.

Во время посадки самолета ТБ-ЗФНР капитана Помазкова произошла авария, которую В. Емельяненко описал так: «Послышался удар. У Лугового будто что-то внутри оборвалось. Если к аварии Жмурова прибавится еще одна, то никто о посадках больших самолетов у партизан и разговаривать не станет. ...Сугробов стоял около правого колеса. "Камнем покрышку пробило", — сказал он командиру экипажа. А колесо это было огромное, в два метра диаметром. Помазков сунул в дыру руку — она ушла по самый локоть. "Запасная в Адлере есть?" — спросил летчик. "Такой по всему Кавказу, пожалуй, не сыщешь". — "Машину здесь на сутки оставить можно?" — спросил Помазков подошедшего Лобова. "Ни в коем случае! Вы шумом всех в округе переполошили, а поблизости в Баксане, Мобае и Аргине стоят сильные отряды карателей, они непременно сюда нагрянут, нам и до утра не продержаться».

Оставалось либо сжечь самолет, либо попытаться взлететь. «Помазков спросил Сугробова: "Как думаешь, Егорыч, на ободе взлетим?" — "Такого в практике не было..." Помазков прикурил папиросу от окурка, обернулся к Малярову, "Как, Николай, попытаемся?" — "Надо попробовать... Может быть, удастся при разбеге поднять элеронами на одно колесо". — "А левое крыло подзагрузить", — добавил Фетисов. "Пожалуй..."— задумался Помазков. Но Лобов воспротивился: "Нет, товарищи летчики, пробуйте только сами, а людьми еще раз рисковать не будем!"... Лететь согласились все 23 человека».

После того как ТБ-ЗФРН совершил посадку на Караби-Яйле да еще и взлетел на одном колесе с двадцатью тремя пассажирами, осмелели летчики транспортной авиации. В ночь на 2 октября первым прилетел на Ли-2 инспектор по технике пилотирования 5-й воздушной армии майор М.А. Субботин. Вслед за ним — прилетевшие из Москвы летчики 1-й авиатранспортной дивизии А.М. Быстрицкий, П.М. Русаков и Ф.Ф. Ильченко. 1-я авиатранспортная дивизия ГВФ, которой командовал генерал-майор М.П. Казмин, за полеты к партизанам была переименована в 10-ю гвардейскую авиатранспортную дивизию. После этого партизанам Крыма, которые сражались в условиях блокады и не могли получать помощи от населения, переправлялось по воздуху все: оружие, взрывчатка, продовольствие, одежда. В особенно тяжелом положении оказались партизанские отряды, действовавшие в западной части гор. Вражеские войска оттеснили их в труднодоступные скалы и ущелья. Связи по воздуху не было. Все участки берега, доступные для приема людей на корабли, противник усиленно охранял. Три попытки принять партизан на подводные лодки не увенчались успехом²⁴. Наконец 7 октября два сторожевых катера (СКа-044, СКа-045 под командованием старшего лейтенанта С.А. Попова и лейтенанта Гончарова) под общим командованием командира звена старшего лейтенанта В.А. Тимошенко вышли из Туапсе в район Ялты. В 22 часа катера прибыли к мысу Кикенеиз и через полтора часа увидели условный световой сигнал о готовности партизан к посадке. Около ста обессиленных партизан во главе с Христофором Чаусси и Михаилом Македонским, совершив 75-километровый переход с гор, вышли к берегу.

Противник обнаружил катера около полуночи, когда шлюпки возвратились к борту с первой партией больных партизан. Огонь орудий не был прицельным, снаряды падали с перелетом и не помешали перевозке остальных. Последним с берега был принят командир отряда Чаусси Христофор.

В 20 час. 15 мин. 8 октября 1942 г. катера прибыли в Туапсе, доставив 78 ослабевших и больных партизан²⁵.

Большое значение для партизанского движения имел приказ народного комиссара обороны И.В. Сталина № 189 «О задачах партизанского движения» от 5 сентября 1942 г. В приказе отмечалось, что, захватив территорию, немцы не смогли покорить советский народ. Однако партизанское движение еще не стало делом всех и каждого, кто очутился в лапах немецких хищников. Действиями партизан еще не охвачены города. Задача была поставлена так: партизанское движение должно стать всенародным. Наряду с организацией новых партизанских отрядов рекомендовалось создать среди населения партизанские резервы, которые должны быть в каждом городе и населенном пункте.

Основной задачей партизанских действий было разрушение тыла противника, в первую очередь путем лишения его возможности подвоза. Приказ призывал активизировать диверсионную, террористическую и разведывательную деятельность. Разведанные сведения должны были незамедлительно передаваться Центральному штабу партизанского движения. Требовалось наряду с боевыми действиями против оккупантов вести постоянную политическую работу среди населения. «Разгром германских армий может быть осуществлен только одновременными боевыми действиями Красной Армин на фронте и мощными непрерывными ударами партизанских отрядов по врагу с тыла»²⁶.

В конце 1942 г. Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР об упразднении института комиссаров в Красной Армии был распространен и на партизанские отряды. Но комиссары партизанских отрядов являлись организаторами политической работы среди населения, которое видело в их лице представителей партии и Советской власти. Поэтому в январе 1943 г. партизанские комиссары были восстановлены²⁷.

С переходом Красной Армин в наступление под Сталинградом война вступила в качественно новый этап. 18 декабря 1942 г. в справке Крымского обкома ВКП(б) были подведены основные итоги партизанского движения: истреблено 12 тыс. солдат и офицеров, 1500 автомашин, пущено под откос 3 поезда, разгромлено 25 обозов, вырезано 50 км линий связи. Победы были завоеваны в тяжелых боях — погибло 848 человек; умерло от голода 450, вывезено на Кавказ больных, раненых, истощенных 556 человек (230 гражданских и 326 военнослужащих, в том числе 58 пограничников, 30 моряков). 400 партизан было отправлено в населенные пункты на подпольную и диверсионную работу. Еще 400 человек пропало без вести. Количество партизан в лесу уменьшилось в 6,5 раза (с 3134 до 480 человек)²⁸. В то же время появился партизанский резерв — 400 человек патриотов, которых в любое время можно было свести в отряды.

Большое внимание руководство в Крыму уделило подготовке ко второй партизанской зиме. Были снова пересмотрены районы дислокации, подготовлены оборонительные и бытовые сооружения. Число партизан ограничивалось не только продовольственными возможностями, но и оперативной целесообразностью. Вражеским дивизиям в Крыму было трудно действовать против мелких партизанских групп.

В 1943 г. сеть подпольных организаций расширялась (обкому было известно 106) и продвигалась в степную часть полуострова, а также в приморские города и промышленные центры. Своей активностью отличались подпольные группы в Севастополе и Феодосии, которыми руководили кандидат в члены партии В.Д. Ревякин и беспартийная (бывшая заведующая детским садом) Н.М. Листовничая.

19 февраля 1943 г. Н. Листовничая доносила в областной подпольный партийный центр о деятельности своей организации. Они начали с установления «связи с лесом», т. е. с партизанами. Ближайшей целью поставили освобождение советских людей из городского лагеря военнопленных, затем организацию партизанских отрядов. Подпольно-диверсионная группа Феодосии освободила из лагеря 59 человек, направив 55 человек в партизанский отряд, 3 — на Большую землю и одного — в городскую диверсионную группу. Интересен факт создания из жителей города вооруженного отряда из 60 человек²⁹.

В каких условиях действовала группа этой отважной женщины, видно из следующего. Писатель К. Симонов, побывавший в конце 1941 г. в Феодосии, снял со стены дома объявление германского командования:

«Германскому командованию известно, что в Феодосии ряд домов минирован и подготовлен к взрыву. Сим население немедленно призывается указать феодосийской комендатуре все подготовленные к взрыву дома. Кто заблаговременным и точным указанием воспрепятствует подготовленному взрыву, получит соответствующее вознаграждение. Впредь за каждый взорванный дом, в зависимости от причиненного вреда, часть заложников, не менее тридцати человек, будет расстреляна. Германский комендант»³⁰.

Политическую зрелость, организаторский талант и мужество проявила Севастопольская партийная организация во главе с В.Д. Ревякиным. 19 марта 1943 г. был принят устав Севастопольской коммунистической подпольной организации в тылу немцев (КПОВТН). Основной задачей объявлялась агитация среди населения Севастополя, военнопленных, а также по возможности среди войск противника. Конечной целью организации определялось вооружение всего населения, чтобы к моменту прихода Красной Армин выступить против гитлеровских оккупантов³¹.

Были и другие формы организации подпольной работы. В степной части Крыма в мае 1943 г. был создан Сейтлерский (Нижнегорский) подпольный райком партии во главе с И.С. Дьяченко, который руководил работой 16 подпольных групп. Патриоты почувствовали направляющую руку партии в борьбе с оккупантами. По всему Крыму саботировались мероприятия властей по отправке граждан на работу в Германию, вербовке в «Русскую освободительную армию» (РОА), сдаче урожая, сбору металлолома, сбору теплых вещей (якобы для русских военнопленных). Провалился также сбор средств на восстановление профашистской православной церкви. Разносторонняя помощь делу освобождения Родины от оккупантов расширялась, приобретая массовый характер.

Примечания

1. Германия во второй мировой войне (1939—1945): Пер. с нем. М., 1971. С. 183.

2. ЦГАОР. Ф. 9409. Оп. 1. Д. 2191. Л. 18.

3. Мюллер Н. Указ. соч. С. 94.

4. Там же.

5. ЦГАОР. Ф. 9478. Оп. I. Д. 288. Л. 18—20.

6. Там же. Л. 23.

7. Мюллер Н. Указ. соч. С. 268.

8. ЦГАОР. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 288. Л. 1.

9. Там же. Л. 5.

10. Там же. Л. 11.

11. Крым в период Великой Отечественной войны. 1941—1945. С. 234, 235.

12. Там же. С. 238.

13. Крым в Великой Отечественной войне. С. 147.

14. Цит. по: Диксон Ч.О., Гейльбрунн О. Указ. соч. С. 81.

15. Крым в период Великой Отечественной войны. 1941—1945. С. 232.

16. Нюрнбергский процесс: Материалы советского обвинения // ЦГАОР. Ф. 7445. Оп. 2. Д. 168. Л. 9.

17. Подпольный (фактически) нелегальный партийный центр в некоторых документах и исследованиях называют подпольным обкомом ВКП (б).

18. Крым в период Великой Отечественной войны, 1941—1945. С. 240.

19. Очерки истории Крымской областной партийной организации. С. 204.

20. Крым в период Великой Отечественной войны, 1941—1945. С. 244—247.

21. Там же. С. 223.

22. ЦВМА. Ф. 1087. Оп. 5. Д. 1048. Л. 63, 64.

23. Неделя, 1983. № 29. С. 14. 15.

24. ЦВМА. Ф. 10. Д. 3019. Л. 7.

25. ЦВМА. Ф. 1087. Оп. 5. Д. 1048. Л. 65.

26. Воен.-ист. Журн. 1975. № 8. С. 63—64.

27. Партийное подполье. М., 1983. С. 109.

28. Крым в период Великой Отечественной войны. С. 252. В очерках истории Крымской областной партийной организации (с. 204) сказано, что в отрядах осталось 432 человека. За период деятельности партизан к ним прилетело 711 самолетов, которые доставили 725 т груза, 521 человека. Из отрядов вывезено 1311 человек (в том числе 450 женщин, детей, стариков).

29. Крым в период Великой Отечественной войны, 1941—1945. С. 256.

30. Симонов К. Последняя ночь // От Черного до Баренцева моря: Записки военного корреспондента. М., 1942.

31. Музей героической обороны и освобождения Севастополя, инв. А-417.