Организация партийного подполья и партизанских отрядов. Борьба населения против оккупантов (октябрь 1941 — июнь 1942 г.)

Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских оккупантов в 1941 г. захватила и территорию Крыма. Она развивалась на основании директивы СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. и постановления ЦК ВКП(б) от 18 июля 1941 г. «Об организации борьбы в тылу германских войск» и имела свои особенности, обусловленные ходом вооруженной борьбы за Крым, социальным и национальным составом населения, территориальными и природными условиями Крыма, в частности его относительной изолированностью.

К настоящему времени опубликовано значительное число последований и воспоминаний о партизанах и подпольщиках Крыма. При разработке этой проблемы нельзя обойтись без сборника документов «Крым в период Великой Отечественной войны 1941—1945» («Таврия», 1973), в котором опубликовано около 100 документов о народной борьбе с захватчиками на крымской земле. Ни один исследователь не должен пройти мимо работ Е.Н. Шамко и Н.Д. Лугового, «Дневников партизана» И.Г. Генова, «Четырех времен года» и «Крымских тетрадей» Ильи Вергасова, «Крымского подполья» И.А. Козлова и «Пламени над Крымом» М.А. Македонского и др.

Руководство борьбой против фашистских оккупантов в Крыму осуществлял Крымский областной комитет ВКП(б). Еще 4 июля 1941 г. на совещании секретарей горкомов и райкомов партии были обсуждены мероприятия по подготовке к борьбе в случае захвата Крыма¹. В начале октября 1941 г. был создай областной подпольный партийный центр во главе со старым большевиком И.А. Козловым, работавшим в обкоме партии. Местом пребывания центра определили город Керчь. В то же время в городах и селах для подпольной работы были подготовлены 183 коммуниста².

В ноябре 1941 г., когда первый секретарь Крымского обкома ВКП(б) В.С. Булатов, будучи членом Военного совета 51-й армии, вместе с войсками армии оказался на Таманском полуострове, второй секретарь обкома Ф.Д. Меньшиков остался в осажденном Севастополе, подпольный центр начал действовать. Но И.А. Козлов, находясь в Керчи, не имел связи с другими городами и районами. В этих условиях подпольные организации и группы стали возникать по инициативе наиболее деятельных коммунистов, комсомольцев и беспартийных граждан. Так, в Симферополе одновременно возникли подпольные группы коммунистов Ф.И. Беленкова и И.Г. Лексина, а также несколько комсомольско-молодежных групп³. К концу 1941 г. в Крыму действовали 33 подпольные патриотические группы, в которых насчитывалось в общей сложности 386 человек. Каждая группа действовала самостоятельно, исходя из складывавшихся обстоятельств.

Лучше сложилось с организацией партизанских формирований. 23 октября Крымский обком ВКП(б) утвердил командиром партизанских отрядов Крыма старого коммуниста, руководителя партизанского движения в Крыму в 1920 г. А.В. Мокроусова, комиссаром — секретаря Симферопольского горкома партии С.В. Мартынова, начальником штаба — И.К. Сметанина. 31 октября приказом № 1 Мокроусов объявил организацию пяти партизанских районов, располагавшихся в горно-лесистой местности, и назначил начальников (командиров), комиссаров и начальников штабов районов. Из партийного и советского актива, из бойцов истребительных батальонов на добровольных началах были созданы 24 партизанских отряда. Три самостоятельных отряда сформировались позже из командиров и бойцов Приморской и 51-й армий, задержавшихся в горах и лесах Крыма при отходе к Севастополю и Керчи. Всего в партизанских отрядах было более 3700 человек, в том числе 1315 бойцов и командиров, влившихся в отряды при отступлении армий⁴.

Из первого организационного приказа видно, что Мокроусова заботили три обстоятельства: завоз в леса и горы продовольствия, оружия и боеприпасов, т. е. создание партизанских баз; управление отрядами и связь с воинскими частями; недопущение проникновения противника к партизанским базам. Связь центра с партизанскими районами предполагалось иметь нарочными (для чего каждый район направил в штаб по четыре человека связных), а также по радио. Особое внимание обращалось на поддержание хороших отношений с жителями: «С населением районов установить самые тесные и дружественные отношения, не допускать грубостей и всякого рода реквизиций, за взятые у населения продукты, скот и имущество — выплачивать его стоимость. Всячески оказывать населению посильную помощь»⁵.

Базы пяти партизанских районов располагались в горах и лесах Яйлы от Старого Крыма до Балаклавы. В районе Керчи были созданы три отряда, которые базировались в подземельях каменоломен. Продовольствие и другие запасы были рассчитаны на значительно меньшее количество партизан, чем фактически их оказалось. Запасы не могли быть пополнены за счет населения, так как в горном районе его почти не было. Наконец, отряды располагались на очень небольшой территории, что затрудняло им возможность маневрировать. Партизаны не имели топографических карт до того, как были изъяты у убитых немецких офицеров советские туристские карты с нанесенной на них обстановкой, вплоть до пастушьих троп. И еще особенность обстановки в Крыму для действий партизан — им пришлось жить и бороться в тыловом районе 11-й немецкой армии, охраняемом большим количеством войск. Вражеские гарнизоны находились почти во всех городах и селах.

В начале ноября патриоты, решившие бороться с оккупантами в отрядах партизан, организованно собрались в намеченных местах. На вооружении партизан были винтовки различного образца и один-два пулемета на отряд. Рядом по горным дорогам отходили части Красной Армии, и партизанам пришлось помогать им, вступать в бой с подразделениями немецкой армии. Они помогли 3 тыс. воинов Приморской армии отойти в Севастополь. Действовали совместно с арьергардными соединениями: 48-й кавалерийской дивизией генерал-майора Д.И. Аверкина и 184-й стрелковой дивизией полковника Л.А. Абрамова. Одними из первых вступили в бои и успешно действовали Ичкинский (Ички — ныне Советский) и Зуйский отряды под командованием М.И. Чуба и А.А. Литвиненко, затем Джанкойский, Бахчисарайский отряды В.Ф. Шашлыкова, М.А. Македонского, красноармейские отряды Ф.И. Федоренко и Б.Б. Городовикова.

В дальнейшем партизанские отряды стали систематически нападать на автоколонны, небольшие гарнизоны, устраивать диверсии на железной дороге, разрушать линии связи. Засады на дорогах, ночные нападения и диверсии были основными способами их действий в ноябре — декабре 1941 г.

В исключительно сложных условиях действовали партизаны трех керченских отрядов (командиры М.Н. Майоров, А.Ф. Зябрев, И.Г. Шульга). Они базировались в каменоломнях, которые фашисты блокировали, взрывали и заваливали входы, безуспешно вели бои «внутри скалы» и, наконец, применили против них удушливые газы.

Командование партизанскими районами постепенно налаживало руководство действиями отрядов. Оно стало основным организатором взаимодействия между отрядами и с соседями. Каждый отряд доносил в штаб об обстановке и своих планах. Однако исследователи отмечают недостатки при организации партизанских отрядов. В ряды партизан попали отдельные политически неустойчивые личности, скрытые враги. При закладке баз продовольствия и боеприпасов нарушалась скрытность и конспиративность. Не была установлена заблаговременно связь с армиями, а также с подпольными организациями⁶. Ядро партизанских сил составляли коммунисты и комсомольцы. Значительная часть партизан прибыла из истребительных батальонов. Партизанские отряды окрепли с включением в них бойцов и командиров армии и флота, оставшихся в лесах при отходе войск к Севастополю и Керчи. И, наконец, партизаны времен гражданской войны передали свой опыт борьбы, которая разворачивалась в тех же местах, что и двадцать лет назад. Деятельность партизан вскоре приобрела систематический характер. Они стали переходить к налетам на гарнизоны, колонны машин, операциям с целью захвата продовольствия, освобождения военнопленных. Гиммлеровская служба безопасности СД отметила действия партизан против предателей, а также против вспомогательной полиции (созданной оккупантами из числа местных немецких пособников).

Постепенно деятельность партизан в Крыму достигла оперативных масштабов. Кровавые злодеяния оккупантов способствовали расширению партизанского движения, поддержке его основной массой населения. Командующий немецкой 11-й армией после войны вспоминал: «Партизаны стали реальной угрозой с того момента, когда мы захватили Крым (в октябре—ноябре 1941 г.). Не может быть сомнения, что в Крыму существовала весьма разветвленная партизанская организация, которая создавалась долгое время...

Основная масса партизан находилась в горах Яйла. Там, вероятно, с самого начала было много тысяч партизан. Но партизанская организация отнюдь не была ограничена теми отрядами, которые находились в горах Яйла. Она имела крупные базы и своих помощников главным образом в городах...

Партизаны пытались контролировать наши главные коммуникации. Они нападали на мелкие подразделения или одиночные машины, и ночью одиночная машина не смела показаться на дороге. Даже днем партизаны нападали на мелкие подразделения и одиночные машины. В конце концов нам пришлось создать систему своеобразных конвоев.

Все время, что я был в Крыму (до августа 1942 г.), мы не могли справиться с опасностью со стороны партизан»⁷.

Командующий 11-й армией Манштейн принял энергичные меры против партизан. Кроме армейской контрразведки, войск охраны тыла, он выделил для этого и полевые войска. Борьбой с партизанами занималась также служба безопасности — СД, основной задачей которой было массовое уничтожение мирного населения, «враждебно относившегося к их идеологии».

Директива Гитлера «Об особой подсудности в районе "Барбаросса"» от 13 мая 1941 г. гласила: «...войска будут сами защищать себя от любой угрозы со стороны гражданского населения противника, проявляя в отношении его полную безжалостность...

Там, где подобные меры не были предприняты или их принять вначале было невозможно, подозреваемые элементы должны быть немедленно отправлены к любому офицеру, который решит, подлежат ли они расстрелу.

Если обстоятельства не позволяют быстро задержать отдельных преступников, то по приказу любого офицера, занимающего пост не ниже командира батальона, немедленно должны быть предприняты массовые карательные меры против населения районов, где на вооруженные силы были совершены вероломные нападения».

В то же время преступления, совершенные военными и гражданскими лицами Германии по отношению к местному населению, даже не подлежали рассмотрению или осуждению. «Возбуждение преследования за действия, совершенные военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к враждебным гражданским лицам, не является обязательным даже в тех случаях, когда эти действия одновременно составляют воинское преступление или проступок»⁸.

Эта чудовищная директива о вседозволенности и безнаказанности за преступления приводила в смущение даже некоторых немцев. 16 июля 1941 г. на совещании у Гитлера, на котором присутствовали Геринг, Кейтель, Розенберг и другие, он заявил: «Партизанская война... имеет некоторые преимущества для нас. Она позволяет нам истреблять всех тех, кто нам противится».

На этом же совещании 16 июля 1941 г. верхушка фашистского государства планировала постоянную (вечную) оккупацию захваченных областей и уничтожение их населения. «Из завоеванных восточных областей мы должны сделать для себя райский сад. Они для нас жизненно нужны»⁹.

В отношении Крыма было оговорено особо, что его следует очистить от всех инородцев и заселить немцами. И они очищали. Под руководством оберфюрера СС Роха части группы «Д» к 20 февраля 1942 г. уничтожили 20 тыс. мирных жителей Крыма. Комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских оккупантов установили, что людей живыми бросали в колодцы, обливали бензином и сжигали, топили, выбрасывая за борт, или вместе с баржами в море. В противотанковом рву у поселка Багерово оккупанты расстреляли и захоронили 7 тыс. жителей Керчи. Чудовищным было умерщвление 245 школьников города Керчи, которых «угостили» отравленными кофе с пирожками¹⁰. Оказавшихся в плену раненых не лечили, не давали им воды и пищи. Если их не расстреливали, то они умирали в ужасных мучениях.

После войны открылась еще одна проведенная оккупантами акция по уничтожению гражданского населения. В декабре 1941 г. на 10-м км шоссе от Симферополя к Феодосии было расстреляно 12 тыс. мирных жителей. Священной памяти погибших поэт А. Вознесенский посвятил свою поэму «Ров». На 10-м километре феодосийского шоссе будет создано мемориальное Боле Памяти.

В одном из приказов администрации Карасубазара (Белогорска) говорилось: «...за убийство солдата германской или румынской армии будет расстреляно 30 человек из числа граждан, за ранение — 10 человек. За убийство или ранение одного офицера будет расстреляно 200 человек»¹¹.

Жестокость и бесчеловечность оккупационных властей можно проследить по приказам немецкого командования для населения города Керчь.

Приказ № 4

28 ноября 1941 г.
«Все евреи (невзирая на возраст) с детьми должны явиться в субботу 29 ноября 1941 г. с 8 часов утра до 12 часов дня на Сенную площадь (базар), имея при себе питание на 3 дня.
Примечание: Лица, находящиеся в смешанном браке, явке не подлежат.
Лица, не выполнившие настоящий приказ, публично будут расстреляны»¹².
3 декабря — Приказ о сборе теплых вещей (одежды) для германской армии.
6 декабря — Приказ о запрещении резать скот: лошадей, коров, свиней, овец, коз и птицу.
9 декабря — Приказ о введении налога с граждан от 20 до 50 лет.
19 декабря 1941 г. — Объявление германской полиции:
«1. ...Кто с наступлением темноты без письменного разрешения немецкого командования будет обнаружен на улице, тот будет расстрелян.
2. Движение в дневное время как по шоссейным и проселочным дорогам, так и вне дорог, без пропуска немецкого командования не разрешается. Нарушители будут расстреляны...».
22 декабря — Объявление об обязательной сдаче молока всеми держателями коров¹³.

В эти дни командующий германскими войсками в Крыму обратился ко всем жителям Крыма, в котором утверждал, что Севастополь скоро будет захвачен и во всем Крыму «будет восстановлена нормальная жизнь». Из текста видно стремление расколоть население, привлечь на свою сторону неустойчивых, колеблющихся граждан, запугать патриотов, сторонников советского строя.

«...Каждый честный житель находится под защитой германской армии, но элементы, стремящиеся мешать, вредители будут беспощадно истреблены, а также будут подвергнуты строжайшим наказаниям те, которые оказывают какое-нибудь содействие им.

Каждый житель, знающий о месте нахождения партизан в районе своего села, должен немедленно донести об этом германским властям, т. е. первому встречному офицеру или солдату. А кто даст особенно ценные сведения по обнаружению и уничтожению вредительских партизанских шаек, тот получит надлежащее вознаграждение деньгами или материалами (съестными припасами, одеждой и т. п.), отнятыми у партизанских групп.

За доставленное оружие будет выплачиваться: за винтовку — 50 руб., за ручной пулемет — 100, за станковый пулемет — 150 руб. и т. п.»¹⁴.

Для обнаружения партизан проводились рейды по дорогам и деревням. Но и они не принесли гитлеровцам ожидаемого успеха.

29 ноября 1941 г. по 11-й армии был издан приказ об организации и методах борьбы с партизанами. Специальный штаб во главе с майором генерального штаба Стефанусом стал руководящим центром по борьбе с партизанами. В его задачу входило: сбор сведений о партизанах; распределение зон ответственности между корпусами и тылом армии и организация взаимодействия между ними; создание системы тайных агентов и полицейских формирований из местных жителей; ведение пропаганды против партизан. Всем подразделениям армии предписывалось принять меры защиты от партизан; разрешалась езда только в составе автоколонн, а на отдельных участках только в сопровождении эскорта. Каждая дивизия выделяла солдат со знанием русского языка в распоряжение штаба по борьбе с партизанами¹⁵.

Неограниченность прав при карательных действиях была зафиксирована в приказе Кейтеля от 16 сентября 1941 г. «О повстанческом коммунистическом движении в занятых областях», в котором разрешалось за гибель одного немецкого солдата замучить от 50 до 100 коммунистов¹⁶.

Для массового уничтожения советских людей и подавления партизанского движения была заблаговременно создана система карательных органов. Образованные ведомствами вермахта и Гиммлера, они существовали независимо друг от друга, но практически действовали совместно. Главарь эйнзатцгруппы «Д», которая действовала на Украине и в Крыму, Олендорф на Нюрнбергском процессе показал, что «армии был дан приказ поддерживать эти мероприятия. Без подобных указаний, которые были даны армии, деятельность этих оперативных групп была бы вообще немыслима»¹⁷.

5 декабря 1941 г. Манштейн докладывал в группу армий «Юг», что к борьбе против партизан он привлек: в горной части — румынский горнострелковый корпус (4-я горнострелковая и 8-я кавалерийская бригады); румынский кавалерийский полк и части 1-й горнострелковой бригады; 24, 52-й и 240-й немецкие противотанковые дивизионы; в районе Керчи — саперный батальон и части 46-й пехотной дивизии, т. е. против партизан действовали части общей численностью до армейского корпуса.

Утром 10 декабря противник начал операцию с целью уничтожения партизанских отрядов. Против некоторых отрядов была проведена даже артиллерийская подготовка. Партизаны применили тактику маневренной обороны: бои на выгодных рубежах, внезапные контратаки из засад, быстрый отход на новые позиции. Они выдержали 55 боев с карателями, которые продолжались до конца декабря. В то же время партизаны не прекращали активных действий на коммуникациях. На дорогах на немецком языке были развешаны предупреждающие надписи: «Внимание! Партизаны! Приготовь оружие!».

За два месяца партизанские отряды совершили 105 нападений на оккупантов. Партизаны тоже понесли значительные потери, по отряды получили опыт борьбы и окрепли в организационном отношении. Отрицательно сказалось отсутствие радистов и радиостанций, мин и различных облегченных взрывных устройств — этого решающего оружия «партизанской войны». При создании партизанских отрядов бойцы не проходили подготовки по специальности (радисты, подрывники, минеры и др.). Поэтому первое время пришлось готовить партизан по этим военным специальностям, проводить специальные действия по захвату оружия у противника. Более половины оружия у партизан Крыма было трофейным (250 пулеметов, 254 автомата, 5415 винтовок, 17 орудий)¹⁸.

Декабрьские 1941 г. карательные операции не привели к ликвидации партизан. Гитлеровцы поняли, что крымские партизаны представляют серьезную силу и опасны не только для немецкой армии, но и для всей оккупационной политики. Поэтому они увеличили численность охранных и карательных войск, ужесточили меры против партизан и поддерживавшего их населения, стремились разложить партизанское движение изнутри.

В специально изданной инструкции по борьбе с партизанами рекомендовалось для выявления партизан опрашивать проживающих в Крыму немцев, бургомистров, старост, полицейских, бывших белогвардейцев, уголовников. «Партизан, захваченных в бою, прежде всего следует допросить, а затем расстрелять (бывших военнослужащих Красной Армии) или повесить (гражданских лиц)...

К повешенным следует прикрепить табличку с надписью: "Этот партизан не сдался!"»¹⁹.

В указаниях по борьбе с партизанами от 2 декабря 1941 г. сказано: «...колеблющийся элемент населения в результате наших суровых действий будет испытывать перед нами больший страх, чем перед партизанами. Облавы на партизан без агентов или проводников почти всегда безрезультатны, поэтому их следует предпринимать лишь в случае, если к услугам отрядов по борьбе с партизанами придаются агенты»²⁰.

«Образцово-показательные», как считало командование вермахта, противопартизанские мероприятия Манштейна провалились. Действия партизан во все больших масштабах оказывали влияние на тылы 11-й армии, срывали мероприятия оккупационных властей. Настойчивость и целеустремленность действий партизан видны из донесения командира карасубазарского отряда Тимохина от 6 января 1942 г.: «Много хлопот нам приносит бывший англо-индийский телеграф. Чугунные столбы здесь не подпилить и не взорвать. Провода же мы снимаем, а противник вслед за нами их восстанавливает... За два месяца 1942 года партизаны на этой линии вырезали 12 тыс. м кабеля, телеграфного и телефонного провода. Противник потерял сотни солдат, работавших на восстановлении и охране линии»²¹.

Экономические мероприятия оккупантов, направленные на ограбление Крыма, встречали возраставшее сопротивление жителей. Для налаживания производства и вывоза продукции нацисты создали аппарат принуждения. Главное экономическое управление «Юг» руководило экономическим управлением «Днепропетровск», которое включало территорию Днепропетровской и Запорожской областей, Северную Таврию и Крым. В Крыму немцы развернули два экономических филиала — в Керчи и Севастополе. Но им не удалось восстановить промышленное производство, а сельскохозяйственное было восстановлено лишь в незначительной степени. Особенно пострадало животноводство. Скот остался у тех, кто сотрудничал с оккупантами или относился к ним лояльно. В богатом когда-то Крыму стало голодно²².

Имея развитый пропагандистский аппарат, играя на национальных чувствах, нацисты стремились поколебать моральный дух жителей Крыма. Некоторые люди утратили веру в конечную победу над врагом, колебались и выжидали изменений в ходе войны. Но большинство верили в победу, помогали ее приближению. В мемуарах партизана И.З. Вергасова «Крымские тетради» приведены интересные факты. Жителя Ялты, известного хирурга Н.А. Василевского, гитлеровцы принудили стать бургомистром города, но, убедившись в бесплодности заигрывания с ним. вскоре вынуждены были сместить его. Другой хирург — Д.П. Мухин открыл в своей клинике тайный военный госпиталь. В 1943 г. он стал членом подпольной группы²³. Многочисленные подпольные группы действовали не только в городах Ялта, Симферополь, Евпатория, Феодосия, но и во многих поселках.

Среди татарского населения одни были преданы Советской Родине и сражались с оккупантами, другие заняли выжидательную, пассивную позицию. Если жители Севастополя приняли активное участие в обороне города, жители Керчи, Феодосии и Евпатории тоже всячески содействовали высаженным советским десантам, то часть населения горного и предгорного Крыма, где шили главным образом татарские крестьяне, придерживалась нейтральной позиции или помогала полицейским и карательным частям в борьбе против партизан. Это чрезвычайно осложнило жизнь и боевую деятельность партизан.

В январе 1942 г. Манштейн включил в карательные части и особую команду (11в из боевой группы Д) отщепенцев из местного населения, чтобы наряду с партизанами и десантниками «захватить как можно больше коммунистов и евреев». Командование вермахта требовало ускорить «ликвидацию» части населения, так как району угрожал голод и нехватка жилья²⁴. Истреблению подлежали в первую очередь непокорные.

Партизанская борьба в Крыму в 1941—1944 гг. не была войной каждого двора, дома, куста, всех мужчин и женщин против насильников и грабителей, как это было в некоторых районах Белоруссии, Смоленской, Ленинградской и других областей. Чтобы создать такую обстановку, нужна была активная политическая работа среди населения. После вторжения немцев и румын в Крым ее продолжали вести отдельные коммунисты и беспартийные патриоты. Политотделы Приморской и 51-й армии не имели с партизанами постоянной радиосвязи. Только в ходе Керченско-Феодосийской десантной операции к ним был выброшен парашютист с радиостанцией. Он попал во второй партизанский район и передал приказ командующего Закавказским фронтом генерала Д.Т. Козлова об усилении активных действий на коммуникациях, ударов по аэродромам и тылам.

Политическая работа среди населения велась партизанами. В города и села были посланы партизанские ходоки, которые связывались с коммунистами и комсомольцами, создавали подпольные организации, несли слова правды о положении в стране и Крыму. На настроение населения и его активность оказывали влияние противопартизанские мероприятия и карательные операции вражеских войск. Многие отряды в боях с немцами понесли большие потери. Почти полностью погиб под Керчью Мак-Салынский отряд. Курманский и Сакский партизанские отряды были оттеснены врагом к Севастополю и влились в его гарнизон. Куйбышевский партизанский отряд, сформированный, как оказалось, из недостаточно проверенных лиц, распустили. Фашисты захватили многие продовольственные склады. Зимой 1941/42 г. по причине недоедания было много ослабевших и больных партизан, а затем и смертельные случаи. Но партизанское движение в Крыму не было задавлено, отряды окрепли, закалились и продолжали укреплять связь с населением²⁵.

В связи с высадкой десанта на Керченский полуостров командующий Кавказским фронтом издал приказ партизанам Крыма об активизации боевой деятельности в помощь Красной Армии. Крымский обком ВКП(б), Президиум Верховного Совета Крымской АССР, Совнарком Крымской АССР обратились к населению Крыма с призывом активнее помогать Красной Армии и партизанам в борьбе с оккупантами²⁶. Высадка десанта воодушевила партизан, которые увеличили свою активность.

В ноябре—декабре 1941 г. тяжелые испытания выпали на долю керченских партизанских отрядов. Они находились под землей, в каменоломнях, выходы из которых были блокированы врагом. Вылазки керченских партизан были схожи с разведкой боем на фронте — короткий огневой бой и отход в каменоломни. В отчете командира партизанского отряда Лазарева и комиссара Котло из Старокарантинских каменоломен сказано: «...по данным населения, немцы для разгрома нашего отряда сконцентрировали около 2000 солдат... После предпринятой осады и минирования немцами наш отряд не имел возможности выхода из шахт...»²⁷

Отряд имени В.И. Ленина, базировавшийся в Аджимушкайских каменоломнях (командир М.Н. Майоров, комиссар отряда С.И. Черкез), более тесно был связан с населением Керчи, которое сообщало ему сведения о противнике и помогало материальными средствами. Поэтому оно было более активным и результативным. В ноябре — декабре 1941 г. партизанские отряды второго района (Зуя—Карасубазар) под общим командованием И.Г. Генова успешно громили небольшие вражеские гарнизоны в населенных пунктах, где им оказывали содействие местные жители. Были освобождены от оккупантов и удерживались партизанами 17 деревень. По поводу злодеяний оккупантов над жителями деревни Айлянма партизаны провели митинг и распространили среди населения письмо, которое заканчивалось призывом: «Примите все меры к защите мирных советских граждан от расправы фашистских извергов»²⁸.

Действия партизан во время высадки советских войск и борьбы за Керченский полуостров особенно раздражали германское командование и незамедлительно вызывали ответные меры против партизан и против населения. С особой жестокостью оно расправилось с населением Евпатории якобы за помощь партизанам. В ночь на 5 января 1942 г. там был высажен батальон морской пехоты капитана Г.К. Бузинова. Против морских пехотинцев противник сосредоточил более двух полков пехоты с артиллерией. В неравном бою на четвертые сутки десант был разгромлен. За помощь, оказанную морякам, по приказу командования немецкой армии «1308 граждан (партизан) расстреляно». В действительности партизаны в этом бою не участвовали. В последующем донесении командование 11-й армии признавалось, что «1200 расстрелянных были... мирными жителями, враждебно настроенными по отношению к немцам. Они были расстреляны впоследствии. Однако среди них имелись и доброжелательные элементы»²⁹.

Десанту, высадившемуся в районе Судака, помощь оказали партизаны 1-го и 2-го районов. Напав на немецкие колонны, они задержали подход вражеских войск к Судаку. Этот эпизод описал командир партизанского района И.Г. Генов. 16 января они слышали артиллерийскую стрельбу в районе Судака. Но только 19 января командир первого партизанского района А.А. Сацюк сообщил о высадке десанта и передал письмо командира роты 226-го стрелкового полка лейтенанта Касенкина:

«В Судаке высажен 226 сп. Основные силы (два батальона. — А.Б.) в 5.00 пошли на соединение с коктебельской группой. Я оставлен в районе Малого Таракташа с задачей прикрывать полк со стороны Суук-Су. Моя просьба к вам: помочь всеми силами и средствами, которыми располагаете. Связи со своими частями не имею. Знаю, что еще одна рота оставлена в районе Судака с задачей прикрывать дорогу, которая идет на Алушту. Положение их неизвестно.

Вот и все. Прошу ускорить свои действия, ибо силы у меня не велики»³⁰.

В течение двух недель продолжались бои в районе Судака. От атак десанта и партизан противник потерял 784 человека, 58 автомашин, были разгромлены три обоза. Когда наступление высадившихся войск 44-й армии из района Феодосии не увенчалось успехом и задачи десанта изменились, партизаны помогли десантникам выйти из окружения и отойти в горы. 27 января между деревнями Козы и Отузы десантный полк майора Селихова вел последний бой. 1 февраля 110 человек этого полка во главе с лейтенантом Виноградовым и техником-лейтенантом 2-го ранга Агеевым вышли во второй партизанский район. Позднее туда вышли еще 70 бойцов во главе с командиром 554-го стрелкового полка майором Забродоцким и комиссаром Кузнецовым. Вскоре Н.Г. Селихов стал командиром второго партизанского района³¹. Малочисленный, слабовооруженный десант смог продолжительное время держаться и решать свою задачу только благодаря помощи партизан.

Зима 1941/42 г. для партизан была невероятно тяжелой. Бывший командир четвертого партизанского района И.З. Вергасов вспоминал: «...одежда немецкая, румынская, гражданская, наша армейская. Пилотки, папахи, шлемы. Сапоги, ботинки всевозможных фасонов, постолы... Такое же разнообразное вооружение.

А на лица больно смотреть... Трудно отличить молодых от старых, женщин от мужчин. Все выглядели стариками...

Конечно, за зиму каждый по-своему думал о судьбе Родины, Севастополя, о своей судьбе, о далеких родных, по ком так тосковали наши сердца. Но я не ошибусь, если скажу, что вера — большая вера — всегда была с нами, иначе мы не могли бы быть темп, кем были в этих кошмарных нечеловеческих условиях»³².

Зимой партизаны оказались изолированными от внешних связей и блокированными в горных теснинах. В отрядах начались голод, болезни. Боеспособность отрядов резко упала. 29 марта 1942 г. командир и комиссар третьего района Г.Л. Северский и В.И. Никаноров доложили командованию партизанским движением: «...помощи от вас нет. Девяносто процентов личного состава вышло из строя. С каждым днем увеличивается число бойцов, которые на долгое время останутся калеками. Смертность прогрессирует... В связи с полной истощенностью бойцов считаю необходимым немедленно апеллировать к правительству»³³.

Командующий партизанским движением А.В. Мокроусов радировал на Большую Землю: «Вопрос продовольствием особенно третьем, четвертом районах перерос в катастрофу... Примите срочные меры сброски продовольствия, соли, медикаментов, хирургических инструментов, обмундирования»³⁴. С самолетов стали сбрасывать продовольствие, но надо было вывезти из отрядов раненых, больных и ослабевших; пополнить отряды свежими силами.

С конца марта на партизанские аэродромы стали прилетать самолеты: началась доставка боеприпасов, медикаментов, продовольствия и вывоз раненых и тяжелобольных. Была налажена систематическая связь и с командованием Крымского фронта, а также с Крымским обкомом ВКП(б).

В то же время на оккупированной территории продолжали возникать новые подпольные патриотические группы. Так, в Феодосии начала работу подпольная группа во главе с Н.М. Листовничей, в Симферополе — группа А.А. Волошиновой, в Первомайском районе — Н.Н. Пригарина. К лету в Крыму активно действовали 63 подпольные группы и организации, в которых насчитывалось около 600 человек³⁵. Только в Симферополе их было больше пяти. Было необходимо скоординировать их деятельность.

В апреле Крымский обком назначил своим уполномоченным по подпольной работе бывшего командира второго партизанского района И.Г. Генова — активного участника большевистского подполья в годы гражданской войны. Он, в свою очередь, из партизанских отрядов послал в города и села Крыма 34 партуполномоченных, которые только в одиннадцати степных районах создали 37 подпольных групп в составе 126 советских патриотов. Партийное влияние на массы начало увеличиваться. Партизаны и подпольщики разоблачали обманные обещания фашистов, их политику. В распространенной подпольщиками листовке к населению Крыма говорилось:

«Передовая часть населения оккупированных районов Крыма объединилась для взрыва немецких оккупантов изнутри и помощи Красной Армии. Мы обращаемся к Вам от имени Комитета Освобождения Крыма.
Немцы всячески выискивают себе пособников, вербуют на свою сторону продажных людишек, уголовников, контрреволюционеров и всех, кто имеет темное прошлое. И этих мерзавцев, предателей и изменников немцы ставят над вами, дают им право измываться над честными советскими людьми.
Мы знаем, что подавляющее большинство населения Крымского полуострова ненавидит немецких поработителей. Мы знаем, что многие из вас активно помогают партизанам и Красной Армии в борьбе за освобождение Крыма.
Но имеются одиночки, которые идут на службу к немцам и, более того, с оружием в руках борются против партизан...
...Красная Армия идет и придет! Мы защищаем и сумеем защитить наших братьев-партизан. Суровая кара ждет тех, кто в трудную для Родины минуту перешел на сторону врага.
Трудящиеся Крыма! Близок час вашего освобождения от немецко-фашистского ига! Недалек час, когда весь Крым будет освобожден от немецко-фашистских захватчиков...
...Смерть немецким оккупантам!
Да здравствует Советский Крым!

Комитет освобождения Крыма.
Март 1942 г.»³⁶.

Предстоящее новое наступление сторон активизировало борьбу и среди населения. Оккупационные власти предпринимали меры к дальнейшему расслоению населения, натравливанию друг на друга, физическому истреблению наиболее дееспособной его части. Советское партийное руководство и военное командование стремились активизировать освободительную борьбу. Наряду с политической пропагандой, организацией подпольных групп партизанское командование решило предпринять карающие действия против предателей, особенно злостных полицейских и старост. Было важно, чтобы население видело в лице партизан своих защитников и верило, что карающая рука народа неотвратимо обрушится на изменников Родины.

О результатах действий партизан в зимний период и обстановке докладывало командование партизанским движением (А.В. Мокроусов и С.В. Мартынов) в обком ВКП(б) 21 марта 1942 г.:

«Общая численность партизанских отрядов — 26, объединенные в 4 района, 5-й район ликвидирован 18 марта 1942 г. по оперативным соображениям, и весь личный состав влит в 4-й район. Общая численность личного состава 3180 человек».

Далее говорится, что было проведено боевых операций — 156; боев при нападении на отряды противника — 78; уничтожено 4040 солдат и офицеров, 350 автомашин с боеприпасами и продовольствием, 2 танка; разбито 12 обозов, взорвана 1 мельница, 6 мостов и выведены из строя Бешуй-копи; снято 10 тыс. м телефонного и телеграфного кабеля.

Партизаны потеряли убитыми 175 человек, ранеными — 200, без вести пропавшими — 73 (в том числе генерал-майор Д.И. Аверкин). Партизаны нанесли значительный урон немецкой армии и оккупационной администрации, создали для врага напряжение на всей территории Крыма. Но созданные заблаговременно материальные запасы истощились. К концу марта продовольствием партизанские отряды были обеспечены при голодном пайке на 10 дней, а 3-й и 4-й районы продовольствия не имели вовсе, в результате 18 человек умерли от голода и 30 человек находились при смерти. Во всех отрядах отсутствуют медикаменты (бинты, йод, вата и т. д.) и хирургический инструментарий. Во время пребывания в лесу обмундирование у бойцов пришло в негодность. Лишь в боеприпасах и вооружении отряды не испытывали нужды (за исключением 2-го района). Однако отсутствовали противотанковые гранаты, мины и взрывчатые вещества.

Далее в докладе говорилось, что «деятельность партизанских отрядов осложняется необходимостью вооруженной борьбы на два фронта: против фашистских оккупантов, с одной стороны, и против вооруженных банд горно-лесных татарских селений».

Крымские партизаны оказались в очень трудных обстоятельствах весной 1942 г. Движение могло развиваться лишь при хорошо поставленной партийно-политической работе. В каждом отряде были созданы партийные организации, ряды которых росли за счет лучших бойцов. «"Как в воздухе, нуждаемся в газетах", — писали Мокроусов и Мартынов и просили сбрасывать побольше центральных газет, журналов. Чтобы удержать размах партизанского движения, они просили регулярно снабжать: продовольствием и обмундированием; медикаментами, хирургическим инструментом; патронами, взрывчатыми веществами, гранатами; рациями и питанием к ним...»³⁷.

Партизанское движение в условиях Крыма больше, чем где-либо, нуждалось в связи с тылом страны и для материально-технического обеспечения боевых действий, и для ведения агитационно-пропагандистской работы среди населения.

В мае—июне 1942 г., когда шла борьба за Керченский полуостров и Севастополь, партизаны нашли в себе силы активизировать борьбу. Они совершили 26 нападений на вражеские гарнизоны, 79 диверсий на шоссейных и железных дорогах, 14 — с целью нарушения линий связи, отразили четыре нападения карателей. Во время отражения третьего штурма Севастополя все задания командования Красной Армии выполнялись безотлагательно и, как правило, успешно.

Какие выводы можно сделать о борьбе партизан и подпольщиков в Крыму в период с ноября 1941 по июль 1942 г.?

Крымский областной комитет ВКП(б) в предвидении вторжения немецко-фашистских войск в Крым подготовил партийное подполье и около тридцати партизанских отрядов. Последние были объединены в пять партизанских районов горной части полуострова, три отряда под общим командованием И.И. Пахомова действовали в районе Керчи. Командир партизанских отрядов Крыма А.В. Мокроусов и комиссар С.В. Мартынов в первые два месяца борьбы не имели связи с Военными советами 51-й и Приморской армий и обкомом ВКП(б) и действовали самостоятельно, опираясь на партийные организации. Такая связь была установлена к весне 1942 г.

Основной боевой единицей являлся отряд, который состоял из разведывательной, диверсионной и двух-трех стрелковых групп (взвода). Такая организация оправдала себя.

Партизанские отряды активно действовали в армейском тылу и тем способствовали удержанию Севастополя и Керченского полуострова.

Оккупанты также заблаговременно готовились к подавлению партизанского движения и любого сопротивления жителей Крыма. Вместе с 11-й полевой армией на полуостров прибыли карательные и пропагандистские органы. Оккупационные власти разжигали национальную рознь, подкупали, всячески поощряли антисоветские элементы. В то же время сочувствующих Советской власти, помощников партизан уничтожали, селения сжигали, в том числе татарские.

Зима 1941/42 г. была труднейшим временем для партизан Крыма. Насыщенность района действия войсками противника и полицейскими гарнизонами приводила к постоянным боевым столкновениям. Добывание питания, оружия и боеприпасов превращалось в сложные боевые операции. Крымские партизаны, выдержав тяжелые испытания, нанесли немецко-румынским войскам значительный урон, создали опасную для оккупантов зону в предгорной и горной частях Крыма. Партизаны сохраняли высокую активность до июля 1942 г., т. е. до падения Севастополя.

После оставления нашими войсками Крыма противник направил свои войска (до двух корпусов) на уничтожение партизанских формирований, на их блокирование в горах. Недоброжелательное или враждебное отношение части населения горных и предгорных районов к партизанам сильно затруднило их материальное обеспечение. Особенно трудно обстояло дело с продовольствием.

В ходе карательных операций и «прочесывания» лесов почти все отряды лишились материально-продовольственных баз (складов), медикаментов, некоторых видов боеприпасов. В связи с уходом советских войск из Крыма изменялись и условия, и задачи партизан. Предстояло реорганизовать борьбу с оккупантами по всему Крыму.

Примечания

1. Очерки истории Крымской областной партийной организации. Симферополь, 1981. С. 199—200.

2. Там же. С. 200.

3. Там же.

4. Шамко Е. Партизанское движение в Крыму. Симферополь, 1959. С. 41. Н.Д. Луговой считает, что было 28 отрядов. В очерках истории Крымской областной парторганизации значится 29 партизанских отрядов.

5. Крым в период Великой Отечественной войны, 1941—1945: Сб. документов и материалов. Симферополь, 1973. С. 211.

6. В августе 1941 г. во фронтах были созданы отделы, а в армиях — отделения по руководству партизанским движением. См.: ЦАМО. Ф. 229. Оп. 4184. Д. 1. Л. 55. 88.

7. Диксон Ч.О., Гейльбрунн О. Коммунистические партизанские действия: Пер. с англ. М., 1957. С. 81.

8. Диксон Ч.О., Гейльбрунн О. Указ. соч. С. 140—142.

9. Безыменский Л. По следам Мартина Бормана. М., 1964. С. 25.

10. Очерки истории Крыма. Ч. IV. С. 85, 91.

11. Шамко Е. Указ. соч. С. 31.

12. Центральный музей Вооруженных сил МО СССР (ЦМВС). У-82. 4 (30873)3—2.

13. ЦМВС, У-82. 4 (36873) 1—16.

14. ЦМВС, У-82, инв. Б-9471/2.

15. Диксон Ч.О., Гейльбрунн О. Указ. соч. С. 156.

16. Мюллер Н. Вермахт и оккупация. М., 1974. С. 52.

17. Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. М.. 1959. Т. 4. С. 62S.

18. Крым в Великой Отечественной войне. М.. С. 122.

19. Крым в период Великой Отечественной войны 1941—1945. М.. 1973. С. 212.

20. Диксон Ч.О., Гейльбрунн О. Указ. соч. С. 168.

21. Генов И. Дневник партизана. С. 105. 106.

22. НА ИИ СССР. Ф. 2. Р. III. Оп. 11. Д. 46. Л. 3 об.

23. Вергасов И. Крымские тетради. М., 1969. С. 74.

24. Мюллер Н. Указ. соч. С. 145.

25. Крым в Великой Отечественной войне, 1941—1945. С. 131. Шамко Е. Указ. соч. С. 33.

26. Крым в период Великой Отечественной войны 1941—1945. С. 213.

27. Там же. С. 217.

28. Генов И.Г. Четыре времени года. М., 1969. С. 63.

29. Диксон Ч.О., Гейльбрунн О. Указ. соч. С. 65.

30. Генов И.Г. Четыре времени года. М. 1969. С. 81.

31. Крым в Великой Отечественной войне. С. 132, 133.

32. Вергасов II. Крымские тетради. С. 132. 289.

33. Генов И.Г. Четыре времени года. М., 1969. С. 120.

34. Шамко Е. Указ. соч. С. 41.

35. Очерки истории Крымской областной партийной организации. С. 203.

36. ЦМВС. Ф. 4. Оп. У. 5.3. Инв. 4/20547.

37. Крым в период Великой Отечественной войны. 1941—1945. С. 217—218.