Отражение второго штурма Севастополя

Ноябрь 1941 г. Пришла ранняя холодная зима. По времени вермахт должен был «решить все континентальные проблемы в Европе». Но выстоял Ленинград и оставался оплотом всего Северо-Запада, где в ноябре—декабре наступило равновесие сил. Главная операция плана «Барбаросса» не завершилась взятием Москвы. Истратив наступательные ресурсы, группа армий «Центр» остановилась в глубоких снегах Подмосковья. В середине октября группа армии «Юг» начала наступление с целью захвата Донбасса и Крыма. Но с 17 ноября по 2 декабря войска Южного фронта осуществили контрнаступление, нанесли противнику поражение, освободили часть Донбасса.

В германской ставке были потрясены, когда немецкие войска побежали от Ростова. Это было первое крупное их отступление в войне. В ночь на 1 декабря Гитлер приказал Рундштедту сдать командование группой армий «Юг» генералу Рейхенау. Сам Гитлер прилетел в Мариуполь, а затем в Полтаву, но существенно повлиять на обстановку не мог. Общие потери вермахта на советско-германском фронте (без больных) составили свыше 743 тыс. человек, т. е. почти четверть всей численности войск.

На всем советско-германском фронте наступило равновесие сил, а далее все решали резервы, которых у советского командования оказалось больше. Перейдя в контрнаступление, советские войска нанесли поражение главной группировке противника — группе армий «Центр», отбросили ее от Москвы. Развить наступление, начатое под Москвой, на северо-западе не могли из-за трудностей наращивания сил и снабжения Ленинграда. На южном крыле фронта для этого складывались более благоприятные условия: успехи контрнаступления под Ростовом, надежная оборона Севастополя, наличие свободных войск в Закавказском фронте и превосходящие силы на Черном море.

Замысел операции по освобождению Керченского полуострова первоначально зародился в Военном совете Закавказского фронта в ходе контрнаступления войск Южного фронта под Ростовом и в Донбассе, о чем 26 ноября 1941 г. доложили начальнику Генерального штаба. Предполагалось высадить 7—8 стрелковых дивизий с целью овладеть Керченским полуостровом, ослабить нажим на Севастополь, не допустить вывода войск противника из Крыма. Эту сложную операцию хотели подготовить за десять дней. 30 ноября Д.Т. Козлов, Ф.А. Шаманин, Ф.И. Толбухин представили на имя И.В. Сталина план операции, предполагая привлечь к делу силы от 51-й и вновь создаваемой 44-й армий.

Первоначально операция мыслилась как простое выталкивание противника с Керченского полуострова, чтобы облегчить положение Севастополя. Затем в ходе проработки замысел расширялся. Особое влияние оказал ответ Ф.С. Октябрьского от 6 декабря на запрос А.М. Василевского о возможности высадки десанта. Командующий флотом предлагал центр операции перенести на южное побережье полуострова и главными пунктами высадки считать Феодосию и Керчь (основной пункт посадки — Новороссийск); сковывающее направление — Судак; одновременно начать наступление из Севастополя (после прибытия туда 388-й сд)¹. Такое изменение замысла операции было обусловлено не только учетом возможностей флота, по и верой в высокую боеспособность сухопутных войск.

Ставка ВГК 7 декабря утвердила план Закавказского фронта от 30 ноября, но потребовала внести изменения: с развитием наступления войск, высаженных на восточное побережье, высадить морской десант в районе Феодосии для захвата Ак-Манайского перешейка. С этой же целью предлагалось предусмотреть воздушный десант. Черноморский флот и Азовская флотилия переходили в подчинение командующего Закавказским фронтом².

9 декабря адмирал Октябрьский на крейсере «Красный Кавказ» вышел в Новороссийск для совместной с командующим фронтом генералом Д.Т. Козловым разработки операции, оставив за себя в Севастополе контр-адмирала Г.В. Жукова.

Окончательный вариант плана десантной операции был составлен к 13 декабря и был устремлен на окружение войск противника на Керченском полуострове. 44-я армия, высаженная в Феодосии, должна была перерезать коммуникации противника и совместно с 51-й армией, высаженной в районе Керчи, уничтожить его. С выходом частей 51-й армии на Ак-Манайскую позицию обе армии должны были наступать в направлении Карасубазар и далее на Симферополь, Джанкой.

Чтобы не вводить читателя в заблуждение, скажем, что состав каждой армии соответствовал полнокровному стрелковому корпусу. 51-я армия должна была высадить на восточное и северное побережье Керченского полуострова четыре стрелковые дивизии (224, 302, 390-ю и 396-ю), одну стрелковую бригаду (12-ю), батальон морской пехоты Азовской флотилии, четыре артиллерийских полка. От 44-й армии в районе Феодосии высаживались три стрелковые дивизии (157, 236, 345-я), одна стрелковая бригада (79-я отдельная морская), два горнострелковых полка (105-й и 251-й), один артиллерийский полк. В резерве командующего фронтом находились две стрелковые дивизии (398-я и 400-я) и 126-й отдельный танковый батальон³.

Это была первая большая морская десантная операция, и в ее планировании было еще много существенных недостатков, прежде всего в организации командования. Вновь сформированные дивизии еще не участвовали в боях и не были обучены десантным действиям. Используемые суда — шаланды, сейнеры, мотоботы и др. — были малопригодными для этой цели, особенно в условиях штормовой погоды. Не было средств для перевозки тяжелых орудий и танков. Недоставало средств радиосвязи. На восточное и северное побережья полуострова войска высаживались в шести отрядах, из которых два подразделялись на две группы. Высаженные в восьми местах войска объединить в полки и дивизии при недостатке средств связи было очень трудно. Бойцы не были обеспечены достаточным количеством продовольствия и боеприпасов в водонепроницаемой упаковке.

В связи с предложением Ф.С. Октябрьского одновременно провести наступление из Севастополя Генеральный штаб запросил сведения о численности и вооружении Приморской армии. 9 декабря Военный совет флота ответил, что весь гарнизон Севастопольского оборонительного района насчитывает 62 237 человек, в том числе на сухопутном фронте находилось 41 146 человек, резерв СОРа — 4884 человека. База для пополнения составляла 2799 человек (курсы комсостава — 146, тыл флота — 624,. тыл армии — 871, призванные в декабре по мобилизации — 1158 человек). Кроме того, по данным горвоенкомата, на предприятиях города числилось 3408 военнообязанных. Гражданское население Севастополя на 1 декабря 1941 г. составляло 51 244 человека, из которых 21 513 рабочих и служащих и 29 731 иждивенец⁴.

Пополнение частям с 7 ноября по 5 декабря 1941 г. из флотского экипажа и 136-го запасного стрелкового полка — 12 117 человек, 7105 винтовок, 43 пулемета; прибыли из СКВО с 19 ноября по 4 декабря 1941 г. — 4704 человека.

Следует обратить внимание читателя на непрерывное организационное совершенствование Приморской армии в течение всего ноября 1941 г. Вначале прибывшие в Севастополь части армии вливались в секторы обороны, затем основу секторов составили стрелковые дивизии и в них влили части морской пехоты, затем объединили обескровленные малочисленные части.

В приведенной таблице не показано, что 2-я кавдивизия была переформирована во 2-ю стрелковую дивизию; 42-я кавдивизия: влита в 40-ю кавалерийскую дивизию; 9-я бригада морской пехоты побатальонно роздана на пополнение дивизий; 7-я бригада морской пехоты находилась в резерве армии, а 421-я дивизии была уже расформирована.

К 15 декабря в Севастополь была перевезена только что сформированная (11 197 человек и 30 орудий) 388-я стрелковая дивизия, которой командовали полковник А.Д. Овсеенко и военком — старший батальонный комиссар Н.А. Штанев. Всего с 23 ноября по 16 декабря, по данным П.А. Моргунова, Севастополь получил около 21 тыс. человек⁵.

4 декабря 1941 г. Военный совет Черноморского флота так оценивал состояние обороны Севастополя: «Организационный:

Таблица 3. Численный и боевой состав частей Приморской армии^* (из журнала боевых действий армии — запись за 5.12.1941 г.)

^* ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 4. Л. 136—140.

период в жизни войск и всей системы обороны Севастополя в основном закончен. Разрозненные части, самостоятельные отряды, батальоны морской пехоты, отошедшие части Приморской армии приведены в порядок, в основном доукомплектованы, снабжены и вооружены.

Созданная система сухопутной обороны главной базы еще до подхода противника к Севастополю была дополнительно укреплена, созданы добавочные рубежи. Эта оборонительная система на сегодня представляет собой сильную преграду для противника, опирающуюся на огонь Береговой обороны, дотов, полевой и корабельной артиллерии. За этот период все наши части принимали непосредственное участие в боях, обстрелялись, как правило, показали высокую стойкость в боях...»⁶.

13 декабря Закавказским фронтом был принят план на проведение десантной операции, которым были поставлены задачи 51-й и 44-й армиям и Черноморскому флоту. Через два дня последовало дополнительное приказание СОРу — с начала десантной операции Приморской армией начать наступательные действия в направлении на Симферополь с задачей сковать войска противника и не допустить их переброски на Керченское направление.

Как отреагировало командование СОРа на эту директиву, какое решение было принято, в литературе о героической обороне Севастополя мы не найдем — гарнизон начал отражение второго штурма врага.

Одним из наиболее спорных эпизодов в историографии обороны Севастополя является подготовка к отражению второго наступления противника на Севастополь. Знало ли советское командование о подготовке нового наступления: когда, где, какими силами противник будет вести наступление?

О возможном наступлении предполагали все, так как после захвата Керченского полуострова освободившиеся войска 42-го армейского корпуса и авиацию противник мог использовать против Севастополя. Следовательно, важно было знать время, направление и силу удара. Из документов Закавказского фронта следует, что в период подготовки десантной операции в Крым они не знали и не ведали об одновременной встречной подготовке противником наступления с целью захвата Севастополя. Не знало об этом и командование СОРом.

Чтобы выполнить обещание — захватить весь Крым, данное главному командованию сухопутных войск вермахта, Манштейн приступил к тщательной подготовке штурма Севастополя. В конце ноября 1941 г. это был единственный пункт на всем советско-германском фронте, суливший при наступлении новый успех. Но дивизии понесли большие потери и нуждались в пополнении. Железная дорога в Крым была разрушена. Грузы для армии у Днепра из товарных вагонов перегружали на автомобили. Ударные группировки надо было усилить за счет частей 42-го армейского корпуса, вышедшего к Керчи. На Керченском полуострове противник оставил 46-ю пехотную дивизию, два танковых батальона и румынские 3-й моторизованный полк и 8-ю кавбригаду. Всего 25 тыс. человек, 180 орудий и 118 танков. Для разрушения береговых укреплений и ударов по кораблям нужна была авиация. Но 4-й воздушный флот был занят — помогал 1-й танковой армии Клейста, которая отражала контрудары войск Южного фронта в районе Ростова. В этих условиях штурм Севастополя был намечен на 8 декабря, и его продолжительность определялась в 4—5 дней⁷. Но в те дни войска Южного фронта разгромили немецкую 1-ю танковую армию, освободили Ростов и отбросили противника на 60—80 км к Западу. Гитлер снял генерала Рундштедта с командования группой армий «Юг». Принимались срочные меры к стабилизации положения на южном участке фронта и восстановлению 1-й танковой армии. 73-я пехотная дивизия была переброшена из Крыма под Ростов. И все же противник подготовил новое наступление.

Адмирал Октябрьский считал, что, «несмотря на хорошую работу нашей разведки», второе наступление началось внезапно⁸. Бывший командующий артиллерией армии генерал-полковник артиллерии Н.К. Рыжи писал: «...мы затруднялись определить, где именно противник нанесет теперь главный удар...

Командование армии допустило определенный просчет, не использовав всех возможностей для усиления войск на этих направлениях (с севера. — А. Б.)»⁹.

Бывший заместитель командующего СОРа по инженерной обороне генерал-полковник инженерных войск А.Ф. Хренов пишет, что намерения противника были нами определены в ходе наступления¹⁰.

Бывший комендант II сектора обороны генерал-лейтенант И.А. Ласкин пишет: «Из высказываний командарма Петрова в беседах с нами в эти дни можно было заключить, что он ожидал главного удара врага на Ялтинском направлении, как это было в ноябрьском наступлении... Маршал Советского Союза Н.И. Крылов (в те дни начальник штаба Приморской армии) писал, что замысел Манштейна в тот момент нам не был известен, хотя о подходе к Севастополю крупных сил врага в армии знали точно»¹¹.

Бывший комендант Береговой обороны и заместитель командующего войсками Приморской армии генерал-лейтенант П.А. Моргунов утверждает, что еще 26 ноября на совещании в Военном совете, которое проводил адмирал Октябрьский, все были единодушны: «Главный удар следует ожидать с северо-восточного направления, снова на Мекензиевы горы, хотя и восточное направление нельзя недооценивать, поскольку недавно противник наносил удары именно отсюда, а теперь в этот район подходила свежая 170-я пехотная дивизия»¹².

На совещании Военного совета 26 ноября намечались общие меры по усилению обороны. Здесь же была составлена просьба Ф.С. Октябрьского в Закавказский фронт о необходимости усиления гарнизона Севастополя одной стрелковой дивизией, танковыми батальонами и дивизионом установок «РС», а также стрелковым оружием, боеприпасами и телефонным кабелем¹³.

В дальнейшем разведка доносила о прибытии немецко-фашистских войск к Севастополю. Но группировка для наступления выявлена не была. Расположение резервов Приморской армии говорит о том, что И.Е. Петров ожидал наступление как в I, так и в IV секторах. Основные части прибывшей 388-й дивизии были расположены в районе Инкермана, т. е. ближе к северному участку фронта.

С утра 17 декабря противник перешел в наступление. Вскоре стало очевидно, что главный удар наносят 22-я и 132-я пехотные дивизии на стыке IV и III секторов на фронте хутор Мекензия — гора Азис-Оба вдоль Бельбекской долины в направлении к восточной оконечности Северной бухты. Вспомогательные удары противник наносил вдоль долины Кара-Коба на дер. Новые Шули, по Ялтинскому шоссе и в районе Балаклавы.

Замысел наступления состоял в том, чтобы прорваться к Северной бухте, лишить гарнизон подвоза снабжения и артиллерийской поддержки с моря. В большей мере этому замыслу отвечал удар с севера, где можно было использовать тяжелую артиллерию и тапки. Вспомогательный удар наносили с юга.

Манштейн упоминает, что начало наступления было назначено на 27 ноября, «но здесь-то нам и помешала русская зима». Помешала не «русская зима», а наступление советских войск в районе Ростова, потери армии, израсходование ресурсов, затянувшиеся до 21 ноября бои под Севастополем. Гальдер упоминает о более реальном сроке начала наступления — 8 декабря¹⁴.

В то время, когда успешно развивалось контрнаступление советских войск под Москвой, когда Закавказский фронт и Черноморский флот готовили высадку крупного десанта на Керченский полуостров, чего Манштейн и его штаб не допускали, немецкие войска начали штурм Севастополя — 17 декабря. Крым, таким образом, в кризисный момент стал объектом встречных наступательных действий. При этом стороны не ведали о подготовке противника к наступлению, что увеличивало напряженность и опасность встречных действий. Сторона, начавшая боевые действия первой, открывала свои планы и намерения противнику, который имел возможность скорректировать свои действия.

К вечеру 17 декабря стал очевиден успех противника на стыке IV и III секторов, где противник вклинился в оборону и создал угрозу прорыва на Мекензиевы горы и далее к Северной бухте. Особенно тяжелые потери понесли 8-я бригада морской пехоты, часть которой вела бой в окружении, и 241-й стрелковый полк 95-й стрелковой дивизии. Некоторое вклинение противника в оборону на 1—1,5 км было также в III и II секторах.

Командование Приморской армии решило ввести в действие армейский резерв и 18 декабря восстановить положение на фронте. В IV сектор генералу В.Ф. Воробьеву были направлены 773-й стрелковый полк 388-й стрелковой дивизии и малочисленная 40-я кавалерийская дивизия; в III сектор генералу Т.К. Коломийцу передали местный стрелковый полк и 3-й батальон 7-й бригады морской пехоты; во II сектор полковника И.А. Ласкина выдвинулась 7-я бригада (без 3-го батальона).

В IV секторе противник усиливал нажим, вводил свежие силы и поэтому восстановить положение не удалось. 241-й стрелковый полк вел бой в окружении. Из окружения пробилась группа бойцов 8-й бригады во главе с начальником штаба бригады майором В.П. Сахаровым и начальником политотдела батальонным комиссаром Д.С. Озерниным. В III секторе восстановить положение удалось лишь частично. Во II и I секторах положение было восстановлено. На стыке IV и III секторов в бой был введен 778-й стрелковый полк 388-й дивизии и в резерве армии остался только один — 782-й стрелковый полк этой дивизии.

После второго дня боя генерал Петров уже не поставил задачу контратаковать противника и восстановить положение, а лишь закрепиться на занятых рубежах, воссоздать необходимые резервы и использовать их только в крайних случаях. Плохо обстояло дело с основной огневой силой — артиллерией: 35-я (305-мм) батарея вышла из строя, многие береговые батареи были подавлены, у армейской артиллерии кончался боезапас. Контр-адмирал Г.В. Жуков и дивизионный комиссар Н.М. Кулаков донесли о создавшейся обстановке Василевскому, Кузнецову, Октябрьскому и просили ускорить присылку пополнения и боезапаса.

В течение 19 декабря напряжение в Севастополе нарастало. Нарастало оно и для противника. Ф. Гальдер в своем дневнике записал: «Операция по захвату Севастополя после первоначальных успехов, объясняемых внезапностью нашего наступления, натолкнулась на упорное сопротивление противника»¹⁵.

Командующий 11-й армией Э. Манштейн после войны написал: «...клин наступления становился все уже, так как 50 пд и 24 пд, наступавшие с востока на бухту Северную, не продвинулись сколько-нибудь заметно в поросшей почти непроходимым кустарником гористой местности. В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери... Если бы мы имели свежие войска, прорыв к бухте Северной удался бы. Но их не было, так как 73 пд мы должны были отдать, а заменить ее не могло даже и самое энергичное сосредоточение усилий наступающих дивизий на направлении главного удара»¹⁶.

Поздно вечером 19 декабря, после третьего дня оборонительной операции, руководители СОРа на совещании у контр-адмирала Г.В. Жукова пришли к выводу, что без резервов в дальнейшем сдерживать противника невозможно, а это грозит выходом его к Северной бухте. Они знали, что на Кавказе готовится операция по высадке войск на Керченский полуостров и что втягивание врага в затяжные бои под Севастополем создает благоприятные условия для десанта. И все же было решено просить помощи. В 18 час. 10 мин. из Севастополя ушла телеграмма, которую мы приведем здесь (несмотря на то что она публиковалась):

«Сталину, Кузнецову, Октябрьскому, Рогову.
Противник, сосредоточив крупные силы, часть свежих войск, при поддержке танков, авиации в течение трех дней ведет ожесточенные атаки с целью овладения Севастополем. Не считаясь с огромными потерями живой силы, материальной части, противник непрерывно вводит свежие силы в бой. Наши войска, отбивая атаки, упорно отстаивают оборонительные рубежи... Большие потери материальной части, оружия, пулеметов, минометов...
Войска отошли на второй рубеж. Резервы и пополнение не получены. Снарядов 107-мм корп. артиллерии, 122-м гаубиц, 82-мм минометных нет. Остальной боезапас на исходе. На 20 декабря с целью усиления частей, действующих на фронте, вводится личный состав кораблей, береговых и зенитных батарей, аэродромной службы и т. д.
Дальнейшее продолжение атак противника в том же темпе — гарнизон Севастополя продержится не более трех дней.
Крайне необходима поддержка одной стрелковой дивизией, авиацией, пополнение маршевых рот, срочная доставка боезапаса нужных калибров.

Жуков, Кулаков»¹⁷.

Теперь настало время оценить обстановку и принять решение Ставке ВГК. Выделить силы в Севастополь — значит ослабить десант, отодвинуть сроки начала десантной операции. Ускорить сроки высадки десанта уже нет возможности. Ясно одно — падения Севастополя допустить нельзя. Поэтому решено срочно усилить гарнизон Севастополя за счет войск, подготовленных в десант, и обеспечить его удержание. При необходимости высадку десанта отложить на необходимое минимальное время.

В 1 час. 40 мин. 20 декабря начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников приказал подчинить СОР Закавказскому фронту, которому немедленно перебросить в Севастополь одну стрелковую дивизию или две бригады, оказать помощь авиацией силами не менее 5 полков, отправить не менее 3 тыс. человек маршевого пополнения и необходимые боеприпасы. Усиливалось командование в Севастополе. Ф.С. Октябрьскому предписывалось немедленно выбыть в Севастополь, что могло иметь положительное значение для мобилизации возможностей флота по отражению штурма противника; указание направить в Севастополь «крепкого общевойскового командира для руководства сухопутными операциями», возможно, являлось следствием неполной информации о командующем Приморской армией и влияния контрнаступления под Москвой, где наибольшие успехи имели соединения под командованием энергичных командиров. По замыслу войска СОРа должны были перейти в наступление. Но наступательные действия в ходе отражения первого штурма Севастополя не привели к успеху. Это тоже могло повлиять на решение Ставки.

20 декабря с наступлением темноты из Новороссийска вышли крейсеры «Красный Кавказ» (под флагом командующего флотом) и «Красный Крым», эсминцы «Бодрый» и «Незаможник». В то же время из Туапсе следовал лидер «Харьков», который перед Севастополем присоединился к основной группе. Они перевозили 79-ю отдельную морскую стрелковую бригаду численностью 3500 человек и три боекомплекта боеприпасов. Лидер перевозил батальон 9-й бригады морской пехоты.

Перед рассветом корабли подошли к минному заграждению, поставленному у входа в Севастополь. Сильный туман делал очень опасным движение по узкому извилистому фарватеру: малейшая ошибка в счислении места, и корабли могли оказаться на минном поле. Вице-адмирал Ф.С. Октябрьский решил прорваться в Севастополь. Артиллерия противника открыла огонь, налетели вражеские самолеты. Хорошая морская выучка позволила на большой скорости без потерь прорваться в севастопольскую бухту, хотя корабли получили повреждения от близких разрывов бомб и снарядов. Береговые батареи вели огонь на подавление противника.

Выгрузка личного состава 79-й стрелковой бригады прошла быстро и организованно в глубине бухты у причалов Сухарной балки, т. е. ближе к направлению главного удара врага. Командир бригады полковник А.С. Потапов и военком полковой комиссар И.А. Слесарев получили задачу с утра 22 декабря из района станции Мекензиевы горы перейти в контратаку в направлении Камышлы.

В течение 20 и 21 декабря соединения армии при поддержке береговой артиллерии и авиации удержали свои позиции. Важную роль в этом сыграли резервы, сформированные в ночь с 19 на 20 декабря. К утру генерал И.Е. Петров получил пять батальонов и три отдельные роты (всего около 3300 человек) и направил их в секторы, где они были использованы для восстановления утраченных позиций. Несмотря на храбрость и успехи в ближнем бою, огневые средства резервных батальонов были слабы — винтовки, гранаты и небольшое число пулеметов. Поэтому не везде удалось восстановить утраченные позиции. В то же время противник прорвал оборону 40-й кавалерийской дивизии. В бою за командный пункт дивизии геройски погиб ее командир полковник Ф.Ф. Кудюров. Несколько попятились (до 1 км) и полки недавно прибывшей 388-й стрелковой дивизии, боеспособность которой по сравнению с другими дивизиями и морскими бригадами была, по общему признанию, значительно ниже.

Утром 22 декабря Ф.С. Октябрьский доносил командующему Закавказским фронтом и в Москву, что обстановка в Севастополе тяжелая и соответствует докладу Жукова и Кулакова. Наши части дерутся отлично. Несмотря на тяжелые потери, противник на некоторых направлениях продвинулся на 5—7 км. Недостаточно боеспособная 388-я дивизия существенного влияния на состояние обороны не оказала. Чтобы восстановить утраченные позиции и расширить плацдарм для последующего наступления с целью освобождения Крыма, необходима присылка (кроме 79-й омсбр и 345-й сд) еще двух стрелковых дивизий¹⁸.

Ставка ВГК решила больше не ослаблять силы, намеченные в десант, и начать высадку войск у Керчи 23 декабря, а у Феодосии — 26 декабря.

Таким образом, Крым оставался объектом активного встречного противоборства сторон. Для немецкого командования Севастополь был единственным пунктом на всем огромном советско-германском фронте, где намечался успех. Это было важно в период отступления разгромленных немецких войск от стен Москвы. В оперативном отношении захват Севастополя высвобождал всю 11-ю немецкую армию, которая могла сбросить в море любой десант (а немцы знали о подготовке десанта, только просчитались в его масштабе и времени высадки), а также могла быть использована на любом другом участке фронта. Поэтому поощряемый сверху Манштейн продолжал энергично сосредоточивать силы под Севастополем. Сюда были переброшены 170-я пехотная дивизия, две румынские бригады, тяжелые артиллерийские батареи и основная ударная сила — 4-й воздушный флот. Операцию решено было продолжать до достижения цели.

Советскому Верховному Главнокомандованию было очевидно: чем больше увязнет в боях под Севастополем 11-я немецкая армия, тем успешнее будет десантная операция. Поэтому, усиливая гарнизон Севастополя, Ставка стремилась не ослаблять и десант. Было решено направить 345-ю стрелковую дивизию подполковника Н.О. Гузя для усиления Приморской армии, дополнительно в состав 44-й армии включалась 63-я горнострелковая дивизия, в состав 51-й армии — 83-я отдельная морская стрелковая бригада¹⁹. Время начала операции было перенесено с 21 на 26 декабря.

Еще сложнее было с авиацией, боевыми кораблями и транспортными судами, которые должны были помочь Севастополю, затем успеть возвратиться и принять участие в десанте. Крейсер «Красный Кавказ» и «Красный Крым», лидеры «Харьков» и «Ташкент», эсминцы «Бодрый» и «Смышленый» в течение 22 декабря в Севастополе провели 40 стрельб, выпустив по вражеским войскам около 2 тыс. снарядов калибром от 100 до 180 мм.

В ночь на 29 декабря в Севастополь пришел линейный корабль «Парижская коммуна», которым командовал капитан 1-го ранга Ф.И. Кравченко. В 7 час. 10 мин. утра туда же прибыл крейсер «Молотов» под командованием капитана 1-го ранга Ю.К. Зиновьева. Выгрузив маршевые роты, боеприпасы и оружие для Приморской армии, корабли открыли огонь по указанным целям. В ходе начавшейся артиллерийской дуэли все вражеские батареи были подавлены залпами 305-мм орудий линкора и 180-мм орудий крейсера.

В ходе отражения декабрьского штурма защитников Севастополя ежедневно поддерживали огнем четыре—пять кораблей — от эсминцев до линкора. Они провели 222 стрельбы, выпустив по врагу 6293 снаряда²⁰.

Ф.С. Октябрьский и Н.М. Кулаков доложили Военному совету Кавказского фронта^*, что 29 декабря на отражение атак противника решающее влияние оказал линкор (он выпустил 179 снарядов 305-мм и 265 снарядов 120-мм калибра, общим весом 93 т). «Учитывая возможную необходимость поддержки феодосийского направления, линкор переходит в Новороссийск».

Особая авиагруппа флота под командованием полковника Г.Г. Дзюбы в дни отражения второго штурма совершала ежедневно 130—150 самолето-вылетов. Иногда летчики делали по 3—4 вылета в день. Летчики И.Е. Корзунов, А.А. Кондрашин, Д.М. Лебедев, А.А. Губрий, М.Е. Ефимов, Ф.И. Тургенев, Н.Н. Евграфов, М.И. Буркин и другие были известны защитникам Севастополя. Многие из них впоследствии стали Героями Советского Союза. С 17 по 31 декабря авиация совершила 1130 самолето-вылетов.

Если первые четыре-пять дней штурма (до 21 декабря) героические защитники Севастополя выдержали напор врага и нанесли ему огромные потери благодаря созданной системе огня, то следующие четыре дня защитники выиграли бои благодаря прибытию резервов, пополнению оружием и боеприпасами. К сожалению, контратаками вернуть плацдарм севернее реки Бельбек не удалось.

Западногерманский историк К. Юон в статье «Советские десантные операции в Крыму» писал: «Манштейн был полон решимости продолжать наступление на северном участке непосредственно в направлении Севастополя. В течение трех дней на северном участке русские под давлением 54-го армейского корпуса (22, 132, 50-я и 24-я пехотные дивизии) с тяжелыми потерями должны были отступить с главной линии обороны», однако «мероприятия, предпринятые советским командованием по переброске войск морем, артподдержке защитников города кораблями эскадры и морской авиацией, безусловно, спасли Севастополь»²¹.

После укрепления гарнизона Севастополя было решено высадить десант на Керченский полуостров, где оборона была ослаблена, уничтожить там силы врага, поставить его между двух огней. 26 декабря войска 51-й армии были высажены на восточный берег Керченского полуострова и 29 декабря войска 44-й армии — в районе Феодосии.

Манштейн так оценивал это событие. «Это была смертельная опасность для армии в момент, когда все ее силы, за исключением одной немецкой дивизии и двух румынский бригад, вели бои за Севастополь»²². В этой критической ситуации Манштейну нужно было срочно перебросить силы из-под Севастополя на Керченский полуостров до того, как советское командование сумеет создать группировку войск и подвезти запасы для развития наступления в глубь полуострова. Нарушение линии снабжения из северной части Крыма к Севастополю ставило вражеские войска в катастрофическое положение. И все же Машнтейн решает и после высадки советских войск у Феодосии продолжать штурм Севастополя, чтобы в последней попытке захватить город или, в крайнем случае, выйти к Северной бухте. В то же время наступление 30-го армейского корпуса с юго-востока было приостановлено и 170-я пехотная дивизия направлена к Феодосии.

Немецкому командованию пришлось разделить и усилия авиации: она стала наносить удары по транспортам и боевым кораблям у Феодосии и керченского берега, не допуская наращивания советских сил. Это привело к ослаблению ударов по Севастополю.

31 декабря начальник генерального штаба сухопутных войск Ф. Гальдер записал: «...очень тяжелый день! Наступление 22-й пехотной дивизии у Севастополя успеха не имело. В связи с этим необходимо приостановить наступление, чтобы высвободить силы для переброски в Феодосию, где противник усиливает свою группировку и расширяет фронт»²³.

Примечания

*. До 30 декабря 1941 г. — Закавказский фронт.

1. 388-я сд перебрасывалась из Закавказья решением Ставки ВГК от 3 декабря 1941 г. См.: ЦВМА. Ф. 72. Д. 798. Л. 133.

2. Боевая летопись Военно-Морского Флота, 1941—1942. М., 1983. С. 259.

3. Керченская операция: Крат. очерк. М., 1943. С. 41.

4. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 153; ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 33_ Л. 1—3.

5. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 156.

6. ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 4. Л. 136—140.

7. Гальдер Ф. Военный дневник. М., 1971. Т. 3, кн. 2. С. 76, 77.

8. Стенограмма выступления Ф.С. Октябрьского 18 декабря 1958 г. Хранится в Музее обороны Севастополя.

9. У черноморских твердынь: Сб. ст. М., 1967. С. 158, 159.

10. Хренов А.Ф. Мосты к победе. М., 1982. С. 203.

11. Ласкин И.А. На пути к перелому. М., 1977. С. 72, 73.

12. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 159.

13. ЦВМА. Ф. 72. Д. 797. Л. 16.

14. Манштейн Э. Указ. соч. С. 215.

15. Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3, кн. 2. С. 130.

16. Манштейн Э. Указ. соч. С. 216.

17. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 184—185.

18. Там же. С. 184—185.

19. Керченская операция. С. 41.

20. Годлевский Г.Ф., Гречанюк Н.М., Кононенко В.М. Походы победы. М., 1966. С. 93. 98.

21. Marine Rundschau, 1962, XII, Beilieft 6. S. 343.

22. Манштейн Э. Указ. соч. С. 217.

23. Гальдер Ф. Указ. соч. С. 155.