Организация обороны Севастополя. Отражение первого штурма противника

Из крымской эпопеи Великой Отечественной войны наиболее исследованной исторической наукой, освещенной в искусстве, часто передаваемой из уст в уста является героическая оборона Севастополя. Она впитала в себя все героическое прошлое русской армии и флота в борьбе за Крым, и в первую очередь оборону Севастополя 1854—1855 гг., опыт революций 1905—1907 гг., разгрома интервентов и белогвардейцев в период гражданской войны. Подвиг защитников Севастополя проявился в период общего военного превосходства противника в 1941 и в первой половине 1942 г., когда войска южного крыла фронта отступили от Днепра к Дону, затем от Харькова к Сталинграду и от Ростова к Грозному (Моздоку).

В борьбе за военно-морские базы, приморские плацдармы противник резко утрачивал свое превосходство в подвижности и маневренности войск, часто не мог преодолеть оборонительные рубежи, в которые включались береговые батареи и другие укрепления. Так было и на мурманском направлении, у Либавы, Таллина, на Моонзундских островах и Ханко, при отражении сентябрьского штурма Ленинграда, в обороне Одессы.

По взглядам, существовавшим перед Великой Отечественной войной, военно-морские базы были наиболее уязвимы с сухопутного направления. Но именно с этого направления нападение считалось маловероятным ввиду сильных приморских группировок Красной Армии. Моряки, как и представители армии, не допускали мысли о возможном глубоком вторжении на территорию пашей страны. Поэтому военно-морские базы готовились к обороне от удара с моря и воздуха. Сильные впечатления на советское командование произвели десанты германского вермахта в Норвегии и на о. Крит. Высказывали предположения, что «противник попытается повторить Крымскую кампанию прошлого века», а затем стали считать наиболее вероятным нападение с воздуха. О возможности появления армии врага на Перекопе даже и не думали¹.

Во многих исторических исследованиях указывается, что оборона баз от удара сухопутных войск противника не предусматривалась. «...Оборонительные сооружения на сухопутном фронте отсутствовали, а специальных войск для обороны главной базы (Севастополя. — А.Б.) с суши не имелось», — написал бывший комендант береговой обороны ЧФ генерал-лейтенант П.А. Моргунов в книге «Героический Севастополь»². В действительности на территории Крыма, входившей в Одесский военный округ, дислоцировался 9-й отдельный стрелковый корпус, а в августе 1941 г. была сформирована 51-я Отдельная армия, которая должна была оборонять Крым. Не были отработаны вопросы единства командования и взаимодействия. Н.Г. Кузнецов в своих воспоминаниях писал: «...мне, как наркому ВМФ, надлежало более настойчиво ставить перед правительством вопрос об организации единого командования в Крыму на случай войны»³.

16 декабря 1940 г. нарком ВМФ приказал организовать сухопутную оборону главных баз флотов. Командующий Черноморским флотом назначил комиссию для рекогносцировки рубежа сухопутной обороны базы только 3 февраля 1941 г.⁴ Оп был выбран с учетом защиты базы от возможного морского или воздушного десанта силами севастопольского гарнизона. Комиссия под председательством П.А. Моргунова наметила рубеж обороны от побережья восточнее Балаклавы через Сапун-гору, гору Сахарная Головка до р. Кача (высота 145,1 — отм. 74,0 — Сапун-гора — Сахарная Головка — высота 120,1 — Камышловский овраг — отм. 71,9 — овраг Барак — по р. Кача до горы Тюльку-Оба)⁵. Фронт обороны, проходивший в 5—8 км от города, был разделен на три сектора и два самостоятельных боевых участка — Балаклавский и Городской (Севастопольский). К борьбе с противником предполагалось привлечь артиллерию Береговой обороны и кораблей, выделенные части авиации, а также части ПВО.

Работы по строительству оборонительных сооружений на главном рубеже начались после начала войны, 3 июля 1941 г., под руководством П.А. Моргунова и начальника инженерного отдела флота военинженера 1-го ранга В.Г. Парамонова. К строительным работам привлекались до 2 тыс. человек из частей гарнизона и столько же из местного населения⁶. В то же время был намечен второй тыловой рубеж обороны, который полукольцом проходил от вершины Стрелецкой бухты через Инкерман к Любимовке в устье реки Бельбек, т. е. в 2—3 км от города.

Первым документом, направленным к объединению сухопутных и морских сил в обороне Крыма, была директива Ставки ВГК от 14 августа о сформировании в Крыму Отдельной 51-й армии и подчинении ей Черноморского флота по вопросу обороны Крыма. На следующий день, 15 августа, парком ВМФ адмирал П.Г. Кузнецов указал Военному совету Черноморского флота на необходимость помочь 51-й армии в организации обороны на чонгарском и перекопском направлениях и усилить подготовку к обороне главной базы⁷. Однако веками сложившееся распределение обязанностей между армией и флотом, традиционное ожидание появления на Черном море сильного морского противника, а также не очень высокая активность командования 51-й армии затормозили объединение усилий армии и флота для совместной обороны северных перешейков. Командование Черноморского флота не отдавало себе отчета в том, что Перекоп и другие северные перешейки являются первым рубежом обороны Севастополя. Однако Военный совет флота обратил более пристальное внимание на оборону главной базы и увидел, что она создавалась для борьбы с десантом, а не с полевыми армиями противника, противотанковую оборону главной базы нашел недостаточной. 11а основании этого 23 августа начальник гарнизона издал приказ о форсировании обороны и усилении ее в противотанковом отношении⁸.

9 сентября 1941 г. заместитель начальника Главного морского штаба контр-адмирал В.А. Алафузов одобрил план сухопутной обороны Севастополя и рекомендовал усилить северный сектор созданием третьей линии обороны, усилить первую линию орудиями 100—130 мм и приготовить бухты западнее Севастополя для приемки судов⁹. Как показали события, рекомендации Главного морского штаба оказались прозорливыми.

Опыт обороны Таллина и Одессы, где положение осложнилось с тех пор, как противник стал обстреливать артиллерийским огнем порт, привел Военный совет Черноморского флота к решению увеличить глубину обороны базы. 20 сентября он одобрил предложенную комиссией линию передового рубежа Камары—Чоргунь—Шули—Черкез-Кермен—Дуванкой—гора Азис-Оба—Аранчи. На передовом рубеже, удаленном на 12—15 км от города, вначале создали опорные пункты на танкоопасных направлениях¹⁰.

Передовой рубеж отстоял от центра города на 15—17 км, имел протяженность 46 км, находился в пределах дальности береговой и корабельной артиллерии средних калибров. Малая удаленность рубежа от города позволяла противнику обстреливать город и порт, но только дальнобойной артиллерией. Каждое танкоопасное направление простреливалось огнем не менее четырех орудий, которые эшелонировались в глубину. На каждом километре опорного пункта было подготовлено четыре—семь стрелковых окопов. Перед отдельными участками переднего края были поставлены мины.

Ни один из рубежей к началу боевых действий не был завершен строительством. И все же тыловой рубеж, имевший протяженность около 27 км, на отдельных направлениях был оборудован лучше двух первых¹¹.

Основной огневой силой Севастополя были береговые артиллерийские батареи. На 1 ноября их было тринадцать. И хотя их сектор стрельбы был направлен в море, против вражеских кораблей, их можно было использовать и по сухопутным целям.

Они располагались на северной стороне: в IV секторе — № 54, 10, 30, 12 и 2 (4×305, 4×203, 4×130, 4×100, (без № 54); в I секторе — № 18, 19, 35 (8×152, 4×305); во II секторе — № 725 (4×152); № 14, 13, 8 (4×152, 4×120, 4×45); в III секторе — 724 (4×152).

Таблица 1. Положение к 1 ноября 1941 г. на трех рубежах обороны Севастополя^*

^* Моргунов П.А. Указ. соч. С. 33, 34.

Всего в районе главной базы к началу боев было 44 орудия береговой артиллерии калибра от 305 до 100 мм¹².

В пределах оборонительных рубежей были созданы 15 корректировочных постов, из них 12 — для управления огнем береговых батарей и 3 — огнем кораблей. Акватория рейда позволяла кораблям маневрировать огневыми позициями, а также выходить в море для нанесения удара во фланг наступавшего противника. Однако постоянной группы кораблей для поддержки войск выделено не было. Войска поддерживали те корабли, которые оказались в данный момент в Севастополе. Командование флота по-прежнему считало главной задачей флота оборону побережья Крыма от удара с моря и удержание господства на всем морском театре. Поэтому с прорывом противника в Крым Военный совет флота считал необходимым перебазировать крупные корабли (особенно новые) в порты Кавказа.

В ночь на 1 ноября группа крупных кораблей во главе с линкором ушла на Кавказ и сделала это вовремя, так как через несколько часов после этого вражеская авиация нанесла удар по местам их стоянок. В Севастополе остались два крейсера («Красный Крым», «Червона Украина») и три эсминца («Бодрый», «Незаможник», «Шаумян») и несколько более мелких кораблей, на которых имелись 34 орудия 130-мм, 24 орудия 100-мм и 8 орудий 76-мм¹³. Возглавлял отряд начальник штаба эскадры капитан 1-го ранга В.А. Андреев. В целом командование Черноморского флота, когда встал вопрос о защите главной базы — Севастополя, действовало решительно.

В конце октября с потерей основных аэродромов в степной части Крыма авиация флота (и авиация 51-й Отдельной армии) перебазировалась на Кавказ. Для прикрытия кораблей и борьбы за Севастополь была оставлена сводная авиагруппа под командованием полковника К.И. Юмашева и батальонного комиссара. И.Г. Шевченко, которая имела 82 самолета различных типов.

Подходы к Севастополю с моря были заграждены сетями и минами, часть из которых, как показали последующие события, затруднила плавание собственных судов.

В главной базе флота находились основные органы службы тыла, которые возглавлял контр-адмирал Н.Ф. Заяц, производственные и ремонтные предприятия, склады и арсеналы, суда снабжения и обеспечения. Склады и некоторые мастерские флота размещались в штольнях старых камнедобывающих выработок (районы Инкермана, Троицкой, Сухарной и других балок).

Партийные и советские организации Севастополя, все население морского города своей главной задачей считали обеспечение Черноморского флота. С началом войны они все подчинили этому: возводили оборонительные рубежи, ремонтировали корабли, оружие и технику, изготовляли предметы экипировки, совершенствовали МПВО, создавали народное ополчение, готовили резервы и запасы.

26 октября в Севастополе был создан Городской Комитет Обороны во главе с первым секретарем горкома партии Б.А. Борисовым, который руководил всей деятельностью населения по удовлетворению нужд флота и превращению города в крепость для долговременной обороны. 28 октября, на следующий день после оставления Ишуньских позиций, Военный совет флота решил сосредоточить в Севастополе все формируемые части морской пехоты для усиления его гарнизона¹⁴.

29 октября стало известно о прорыве немецко-фашистских войск на просторы Крыма, и заместитель командующего флотом по обороне главной базы контр-адмирал Г.В. Жуков ввел в Севастополе осадное положение. В 22 часа тех же суток была издана директива Военного совета войск Крыма, которая предписывала Черноморскому флоту немедленно занять оборонительный рубеж главной базы, выдвинув передовые части на рубеж реки Альма, привести гарнизоны Ялты, Феодосии, Керчи в состояние боевой готовности, объединенными усилиями ВВС армии и флота содействовать сухопутным войскам¹⁵.

К 1 ноября были сформированы 16, 17, 18-й и 19-й батальоны морской пехоты, а также батальоны из состава учебных отрядов и школ; из Новороссийска перевезена 8-я бригада морской пехоты и с Тендры — батальон Дунайской флотилии¹⁶. Городской Комитет Обороны направил на защиту Севастополя истребительный и коммунистический батальоны и 510 ополченцев. Численность стрелковых частей обороны главной базы к 1 ноября увеличилась на 11 батальонов и достигла 22 300 человек. 1 ноября оборонительные позиции занимали: 8-я бригада морской пехоты, 2-й и 3-й полки морской пехоты, местный стрелковый полк, 12 отдельных батальонов и несколько мелких подразделений¹⁷. Необходимо заметить, что в конце октября Черноморский флот выделил 12 тыс. моряков на формирование 25 морских стрелковых бригад. Это ограничило его ресурсы для обороны Севастополя¹⁸.

Благодаря энергии и твердости руководства со стороны контр-адмирала Г.В. Жукова и генерал-майора береговой службы П.А. Моргунова на позициях были развернуты максимальные силы. Были использованы существовавшие до этого в береговой обороне главной базы схема управления войсками, средства связи, командные пункты. Комендантом I сектора обороны (от мыса Херсонес через г. Балаклаву до дер. Камары) был назначен начальник школы Береговой обороны и ПВО майор П.П. Дешевых и командиром Балаклавского городского участка — майор М.Н. Власов. Оборону во II секторе (дер. Камары, Чоргунь, Шули, Черкез-Кермен) возглавлял командир Учебного отряда флота контр-адмирал Н.О. Абрамов. Комендантом III сектора — самого большого и опасного (дер. Черкез-Кермен, Заланкой, Дуванкой, Аранчи и далее севернее р. Кача до впадения ее в море) — был командир местного стрелкового полка подполковник Н.А. Баранов.

Главная база — Севастополь — имела большое число зенитной артиллерии — три зенитных полка (61, 62-й и 122-й), в составе которых было 40 батарей среднего калибра (160 орудий) и 7 батарей (34 орудия) малого калибра. По указанию Военного совета флота начальник ПВО флота полковник И.С. Жилин две трети батарей выдвинул с целью содействовать сухопутным войскам¹⁹.

Командование флотом к исходу 1 ноября сообщило наркому, что на обороне Севастополя на первой линии выставлены 8-я бригада морской пехоты, местный стрелковый полк, части учебного отряда, училище Береговой обороны, вновь сформированные из частей главной базы четыре батальона. В связи с тем что полевой артиллерии не было, часть зенитной артиллерии использовалась в качестве противотанковой. Костяк обороны первой липни, которая проходила через пункты Мамашей, Аранчи, Дуванкой, Черкез-Кермен, Шули, Чоргунь, восточнее Балаклавы, составили доты и дзоты. Оборонять пункты впереди указанного рубежа не представлялось возможным, так как бои за Бахчисарай показали, что под ударами артиллерии и танков удержаться на неукрепленной местности паши части не в состоянии, почему ночью и был отдай приказ отойти на первую линию обороны.

Командование флота к этому времени уже знало, что части При морской армии отходят в направлении Симферополь — Алушта с последующей задачей выйти через Ялту в Севастополь²⁰.

Ко 2 ноября, когда войска 11-й немецкой армии подошли к Севастополю, он имел подготовленную в инженерном отношении сухопутную оборону (в дотах 82 орудия и около 100 пулеметов), которую занимали войска, состоящие из частей морской пехоты. Их поддерживала береговая и зенитная артиллерия, а также артиллерия тех кораблей, которые в данное время находились р базе (всего около 170 орудий). В Севастополе находилась также авиационная группа флота (82 самолета). База располагали значительными запасами и ремонтными возможностями для обеспечения морских, по не сухопутных сил. Моральный дух личного состава флота был очень высок. Должным образом была организована партийно-политическая работа.

Таким образом, флот располагал для обороны с суши значительными огневыми средствами, возможностью массировать огонь на отдельных направлениях и очень боеспособным личным составом.

Слабостью разнородных сил, составлявших гарнизон, было отсутствие полевой артиллерии, инженерных частей, частей связи. Вооружение батальонов не было табельным и носило случайный характер. Не было опытных общевойсковых командиров, которые могли бы управлять войсками в сложных условиях.

Началом обороны главной базы флота — Севастополя считается 16 час. 35 мин. 30 октября, когда береговая артиллерийская батарея № 54, установленная на берегу Каламитского залива, в 40 км севериев Севастополя, в районе дер. Николаевки, под командованием старшего лейтенанта И.И. Заики (комиссар-политрук С.П. Муляр), открыла огонь по колонне танков и мотопехоты противника, продвигавшейся по дороге к Севастополю. Противник атаковал батарею пехотой и артиллерией, затем — танками. Моряки продолжали бой в окружении в течение четырех суток. Они уничтожили 16 танков, 7 автомашин с пехотой, орудие, трактор, автоцистерну. 2 ноября в 16 час. 40 мин. командир батареи донес в Севастополь: «Противник находится на позиции батареи. Связь кончаю. Батарея атакована». Самоотверженность, проявленная моряками-артиллеристами, характерна для боевого настроя всех защитников Севастополя, для всего личного состава флота.

Посланные из Севастополя тральщик и сторожевой катер в ночь на 3 ноября приняли на борт 28 батарейцев; двое самостоятельно пробились в Севастополь, а командир батареи с несколькими бойцами ушел в горы к партизанам и после освобождения Крыма снова служил на флоте.

2 ноября 132-я немецкая пехотная дивизия завязала бои с частями, оборонявшимися по рубежу р. Кача, местным стрелковым полком под командованием майора Н.А. Баранова и 8-й бригадой морской пехоты под командованием полковника В.Л. Вильшанского. В дело вступили батареи № 30 (4 305-мм), № 10 (4 203-мм) и № 724 — подвижная батарея из четырех орудий калибра 152 мм под командованием капитана М.В. Спиридонова (из Одессы), а также зенитная батарея № 227 под командованием лейтенанта И.Г. Григорьева.

Батальон курсантов Училища береговой обороны им. ЛКСМУ под командованием полковника В.И. Костышина и военкома батальонного комиссара В.И. Рудяка, а также 16-й и 17-й батальоны морской пехоты не пропустили противника, наступавшего от Бахчисарая на Дуванкой и далее в Бельбекскую долину. На следующий день, 3 ноября, позиции моряков атаковали части уже двух пехотных дивизий — 132-й и 50-й — при поддержке авиации²¹. К вечеру противник потеснил 3-й полк морской пехоты под командованием подполковника В.Н. Затылкина и захватил дер. Заланкой. Все атаки противника на позиции местного стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты были отбиты. Оборона Севастополя оказалась сильнее, чем предполагало немецкое командование, направившее основные силы на преследование отходивших войск.

2 ноября в 3 час. 34 мин. на эсминце «Бойкий» в Севастополь возвратился командующий флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, который 28 октября ушел в Поти и Туапсе для подготовки баз к приему основных корабельных сил флота. Он успел к самым важным событиям. В течение 3 ноября в Севастополь прибыли секретарь Крымского обкома партии В.С. Булатов, командующий войсками Крыма вице-адмирал Г.И. Левченко, его заместитель по сухопутным войскам (и он же командующий 51-й армией) генерал-лейтенант П.И. Батов, помощник по инженерным войскам А.Ф. Хренов, командующий Приморской армией генерал-майор И.Е. Петров. Войска сторон находились в движении, и не было ясно, когда и где удастся остановить врага. В тот же вечер В.С. Булатов собрал партийный актив, рассказал о ходе борьбы за Крым, поставил задачу на длительное удержание Севастополя, а также Керчи. Такая установка была всем понятна, вызвала поддержку коммунистов, легла в основу деятельности политических и партийных органов: все на помощь защитникам города. Военный совет флота обратился к личному составу со специальным обращением остановить врага на подступах к Севастополю и разгромить его. В ответ на всех кораблях и во всех частях прошли митинги.

Участник штурма Зимнего и гражданской войны, суровый и сдержанный Г.И. Левченко просил начальника Генерального штаба санкционировать создание двух центров управления: под его руководством в Севастополе на базе штабов флота и Приморской армии и под руководством П.И. Батова на базе штаба 51-й армии в Керчи²². Этим уже определялась организация сил в Крыму, и Левченко начал ее осуществлять, создав 4 ноября Севастопольский и Керченский оборонительные районы (СОР и КОР). В литературе существует различное толкование организации сил в Крыму по приказу Военного совета войск Крыма от 4 ноября 1941 г. и директивы Ставки ВГК от 7 ноября 1941 г. В действительности это были две принципиально отличные организации сил. Руководство севастопольским направлением Левченко оставлял за собой, а керченское поручал своему заместителю, командующему 51-й армией генерал-лейтенанту П.И. Батову²³. В состав войск Севастопольского оборонительного района включались части Приморской армии, Береговой обороны Главной базы, а также ограниченное число кораблей и ВВС ЧФ. Непосредственное командование этими силами возлагалось на командующего Приморской армией генерал-майора И.Е. Петрова.

В состав Керченского оборонительного района включались части 51-й армии и Керченской военно-морской базы.

Оставив в Севастополе и Керчи ограниченные корабельные силы под руководством командиров баз контр-адмиралов Г.В. Жукова и П.Н. Васюнина, основные силы Черноморского флота во главе с вице-адмиралом Ф.С. Октябрьским должны были перейти в порты Кавказа. Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов считал, что в сложившейся обстановке основные силы флота должны бороться за Крым и что только военный Совет флота может эффективно руководить обороной Севастополя. Маршал Б.М. Шапошников был согласен с этим полностью. Октябрьскому было приказано оставаться в Севастополе и ждать указаний. Но пока Ставка разрабатывала директиву, Ф.С. Октябрьский послал Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину и народному комиссару ВМФ Н.Г. Кузнецову телеграмму: «Положение Севастополя под угрозой захвата противником... Севастополь пока обороняется стойко частями флота, гарнизона моряков. Прорвав фронт районе Ишуня, противник рассеял крымские армии, остатки которых до сих пор бродят по горам Ай-Петри. (Как теперь известно, армия отходила трудно, но организованно. — А.Б.). Противник занял Евпаторию, Феодосию, Алушту и др. пункты. Севастополь до сих пор не получил никакой помощи армии. Мною брошено все, что было на оборону базы: учебный отряд флота, училище БО, все отдельные команды, аэродромные команды, часть личного состава кораблей. Резервов больше нет. Одна надежда, что через день—два подойдут армейские части: если этого не будет — противник ворвется в город. Исходя из обстановки мною было написано два донесения о положении и принятых мерах. Несмотря на столь серьезное положение, я до сих пор не получил никаких руководящих указаний от своего Наркома. Как же действовать в данной обстановке? Правильно я действую или пет? Утверждены мои мероприятия или нет?...»

Докладывая в третий раз, Октябрьский просил утвердить проводимые мероприятия, суть которых состояла в выводе из-под удара сил флота и сосредоточении их на Кавказе.

Командующий флотом упоминал, что мероприятия были одобрены Военным Советом войск Крыма, а также И.В. Роговым²⁴.

Ставка ВГК проблему Крыма решала в зависимости от обстановки на всем южном крыле советско-германского фронта и исходя из положительного опыта обороны Одессы, во время которого Одесский оборонительный район подчинялся Военному совету флота и, по-существу, весь флот принимал участие в борьбе за Одессу. Б.М. Шапошников и fl. Г. Кузнецов считали, для успешной обороны Севастополя и Керчи необходимо привлечь все силы флота, а это мог сделать только Военный совет флота.

Нарком Военно-Морского Флота Н.Г. Кузнецов ответил в адрес Левченко и Октябрьского не менее категорично: «...Мне кажется, достаточно ясно, что вашей главной задачей является удерживать Севастополь до крайней возможности. Так дрался под огнем артиллерии и авиации Таллин, так держался Ханко, так вы, черноморцы, держали Одессу, и мне непонятна нотка безнадежности в отношении Севастополя.

К борьбе за Севастополь надо привлечь корабли, хотя условия для их базирования там будут трудными. Но вам известно, что весь Северный флот в Полярном с начала войны находится под ударами авиации, а линия фронта проходит еще ближе. Севастополь можно и нужно защищать и, пока оборона его не будет устойчивой, Военный совет должен быть там»²⁵.

Из мемуаров Н.Г. Кузнецова следует, что это важнейшее решение вырабатывалось Ставкой ВГК с привлечением наркомата ВМФ, чем и объясняется задержка с ответом на телеграмму Ф.С. Октябрьского.

Н.Г. Кузнецов в книге «На флотах боевая тревога» написал:

«...В момент, когда фашисты готовили штурм главной базы, когда были особенно необходимы организационная четкость и твердое руководство, предлагалась смена командования, Военному совету предлагали руководить флотом с Кавказского побережья, то есть с него фактически снимали ответственность за судьбу главной базы.

Я был твердо убежден, что только командующий флотом может по-настоящему руководить обороной Севастополя, и обратился с просьбой в Генштаб срочно рассмотреть этот вопрос. Паше решение должна была утвердить Ставка. Начальник Генштаба Б.М. Шапошников согласился со мной.

В секретариат И.В. Сталина был направлен на утверждение Ставки проект директивы, завизированный Б.М. Шапошниковым и мною»²⁶.

Директива была доложена Верховному Главнокомандующему и утверждена им в 2 часа 7 ноября 1941 г. В Севастополь она пошла за тремя подписями: Сталина, Шапошникова и Кузнецова.

«Севастополь тов. тов. Левченко, Октябрьскому, Батову
Копия: Военному совету ЧФ; НКВМФ тов. Кузнецову, Исакову

7 ноября 1941 г. 2 часа

С целью сковывания сил противника Крыму и недопуска его на Кавказ через Таманский полуостров Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
I. Главной задачей ЧФ считать активную оборону Севастополя и Керченского полуострова всеми силами;
2. Севастополя не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами;
3. Все три старые крейсера и старые миноносцы держать в Севастополе. Из этого состава сформировать маневренный отряд для действий в Феодосийском заливе по поддержке войск, занимающих Ак-Манайские позиции;
4. Отряду Азовской флотилии поддерживать войска Ак-Манайской позиции с севера;
5. Линкор, новые крейсера базировать Новороссийск, используя для операции против берега, занятого противником, и усиления отряда старых кораблей. Базирование эсминцев вашему усмотрению;
6. Часть ЗА из оставленных районов использовать усиление ПВО Новороссийска;
7. Организовать и обеспечить перевозку в Севастополь и Керчь войск, отходящих Ялту, Алушту и Судак;
8. Истребители, штурмовики и часть самолетов МБР оставить Севастополе и Керчи, остальную авиацию использовать с аэродромов СКВО для ночных ударов по аэродромам, базам и войскам противника в Крыму;
9. Эвакуировать из Севастополя и Керчи на Кавказ все ценное, по ненужное для обороны;
10. Руководство обороной Севастополя возложить на командующего ЧФ т. Октябрьского с подчинением Вам (Левченко. — А.Б.). Заместителем командующего ЧФ иметь в Туапсе наштафлота;
11. Вам находиться в Керчи;
12. Для непосредственного руководства обороной Керченского полуострова назначить генерал-лейтенанта Батова.

И. Сталин
п/п Б. Шапошников
п/п Н. Кузнецов»²⁷

Этой директивой подводился итог более чем четырехмесячного опыта борьбы за приморские плацдармы и военно-морские базы. Совместная с сухопутными войсками борьба за удержание приморских плацдармов объявлялась главной задачей Военно-Морского Флота. Вырисовывались и принципы командования: руководство обороной возлагалось на командующего флотом, если плацдарм был изолирован с суши, и на командующего армией, если плацдарм сохранял связи с тылом страны по сухопутным коммуникациям.

Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков уже после войны высоко оценил такую организацию. «Руководить как обороной Одессы, так и обороной Севастополя было поручено командованию флота, что в создавшихся условиях было единственно правильным решением. Именно флот подготовил, организовал и обеспечил оборону Севастополя, которую непосредственно возглавлял командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский. Флот полностью выполнил задачи, поставленные Ставкой»²⁸.

Большую роль в организации обороны Севастополя сыграло командование Приморской армии. Генерал-майор И.Е. Петров прибыл на флагманский командный пункт флота подавленным, растерянным и даже, «обхватив руками голову, заплакал». Так записано в стенограмме выступления Ф.С. Октябрьского на встрече с работниками панорамы «Оборона Севастополя» 18 декабря 1958 г. В этих словах нет ничего обидного в адрес одного из выдающихся советских полководцев: 73 дня участия в блестящей обороне Одессы, превосходная операция по эвакуации армии с изолированного плацдарма в Севастополь — и вдруг запоздалое выдвижение к Ишуньским позициям, поспешное, не подготовленное контрнаступление, вынужденный тяжелейший отход через горы к Севастополю. Хотя командующий не упускал руководства соединениями во время отхода, ему было ясно, что войска понесли тяжелые потери. В результате потенциальные боевые возможности Приморской армии были потрачены с недостаточной эффективностью. Проявление таких эмоций — не слабость командующего, а признак глубины его переживаний, его любви к подчиненным и высочайшей ответственности за них перед Родиной.

И.Е. Петров сразу же включился в организацию обороны Севастополя. Генерал-полковник артиллерии Н.К. Рыжи вспоминал: «Руководя прорывом войск, штаб Приморской армии, разместившийся в Херсонесских казармах, с 3 ноября уже практически занимался организацией обороны Севастополя»²⁹.

О личности Ивана Ефимовича Петрова существуют различные мнения. Наиболее правильную характеристику дал Петрову К.М. Симонов. «Петров был человеком во многих отношениях незаурядным. Огромный военный опыт и профессиональные знания сочетались у него с большой общей культурой, широчайшей начитанностью и преданной любовью к искусству, прежде всего к живописи...

Петров был по характеру человеком решительным, а в критические минуты умел быть жестоким...

Петров мог вспылить и, уж если это случалось, бывал резок до бешенства. Но к его чести, надо добавить, что эти вспышки были в нем не начальнической, а человеческой чертой. Оп был способен вспылить, разговаривая не только с подчиненными, но и с начальством»³⁰.

Ф.С. Октябрьский поставил генералу И.Е. Петрову задачу форсировать приход армии и включиться в руководство обороной Севастополя.

Комендант Береговой обороны генерал-майор П.А. Моргунов 4 и 5 ноября знакомил И.Е. Петрова с организацией сухопутной обороны Севастополя. По мере получения сведений о силах и средствах, инженерном оборудовании рубежей, организации огня, командных пунктов, Иван Ефимович все более оживлялся, одобрял сделанное или считал необходимым что-то доделать, помечал в записной книжке. На командном пункте коменданта Береговой обороны он лично проверил связь с секторами и частями. Прибыв на флагманский командный пункт (ФКП) флота, Петров доложил Ф.С. Октябрьскому и члену Военного совета Н.М. Кулакову, что не ожидал увидеть такой организованной обороны и что прибытие Приморской армии сделает оборону непреодолимой. Он тут же высказался за размещение штаба армии на командном пункте Береговой обороны и назначение генерала П.А. Моргунова заместителем командующего Приморской армии.

9 ноября на эсминце «Бдительный» в Керчь прибыл вице-адмирал Г.И. Левченко и направил Ф.С. Октябрьскому указание об усилении оборонительных рубежей Севастополя. Через десять дней, когда войска 51-й армии эвакуировались с Керченского полуострова, командование войсками Крыма было упразднено, Левченко отозван в Москву. Командующий Севастопольским оборонительным районом Ф.С. Октябрьский был подчинен непосредственно Ставке ВГК.

Следует добавить, что Военный совет Черноморского флота являлся и Военным советом Севастопольского оборонительного района. Два его члена — Ф.С. Октябрьский и Н.М. Кулаков — находились в Севастополе и непосредственно руководили его обороной, а И.И. Азаров и В.С. Булатов находились в Туапсе и вместе с начальником штаба флота И.Д. Елисеевым занимались обеспечением гарнизона Севастополя всем необходимым.

Пока отлаживалась организация командования в Крыму, сухопутную оборону Севастополя с 4 ноября возглавили командующий Приморской армией И.Е. Петров и его заместитель П.А. Моргунов (Г.В. Жуков возглавил морские силы главной базы)³¹. В работу включился штаб Приморской армии во главе с полковником II. И. Крыловым. Использованием артиллерии занимался начальник артиллерии армии полковник Н.К. Рыжи и начальник артиллерии Береговой обороны подполковник Б.Э. Файн, а инженерными работами руководили заместитель командующего войсками Крыма генерал-майор А.Ф. Хренов и начальник инженерного отдела флота военинженер 1-го ранга В.Г. Парамонов.

Между тем до 11—12 ноября противник не прекращал попытки захватить Севастополь с ходу. 4 ноября он потеснил подразделения 3-го полка морской пехоты и создал угрозу прорыва в долину р. Бельбек. Петров решил восстановить положение контратакой 3-го полка майора В.Н. Затылкина, придав ему 17-й батальон морской пехоты (около 600 человек) и усилив первым подразделением армии, прибывшим в Севастополь, 80-м разведывательным батальоном 25-й стрелковой дивизии под командованием капитана М.С. Антипина. Контратака севастопольцев состоялась днем 5 ноября. Противник был отброшен от дер. Дуванкой. Затем сюда был выдвинут 18-й батальон морской пехоты, который прикрыл Бельбекскую долину и дорогу на Мекензиевы горы³². Это была первая организованная контратака.

Все виды разведки флота стремились определить вражеские силы и их намерение. Уяснив, что противник готовит наступление и в направлении Черкез-Кермен, генерал Петров выдвинул к северу от этого пункта 19-й и 2-й перекопский батальоны морской пехоты, а батальоном училища Береговой обороны полковника В.А. Кастышина прикрыл направление через Черкез-Кермен на Инкерман. Это сорвало намерения врага. Так командование Приморской армии взяло на себя управление сухопутными войсками.

Наиболее напряженным днем в организации сухопутной обороны Севастополя было 6 ноября. Военный совет Севастопольского оборонительного района (Петров, Кузнецов, Крылов) подтвердил организацию обороны по существующим трем секторам, по каждый сектор был разбит на три оборонительных участка. На оборону долин рек Бельбек и Кача были выдвинуты прибывшие 265-й корпусной артиллерийский полк и две батареи 57-го артиллерийского полка. Подошедшие части 40-й и 42-й кавалерийских дивизий вывели на отдых «для приведения в порядок»³³. С дивизиями, находившимися на марше (95, 25, 172-я сд и и 40-я кд), была установлена радиосвязь. Начальник управления тыла армии интендант 1-го ранга Ермилов определил организацию снабжения частей в секторах³⁴. 40-я и 42-я кавдивизии были выдвинуты в район Байдары для обеспечения свободы передвижения из Ялты в Севастополь. Два батальона 7-й бригады, находившейся в Ялте, были перевезены на эскадренных миноносцах «Бойкий» и «Безупречный», и часть во главе с командиром бригады полковником Е.И. Жидиловым пробилась в Севастополь по Ялтинскому шоссе³⁵.

В эти дни бойцы и командиры гарнизона исключительно мужественно удерживали оборонительные рубежи. Без приказа с позиций не отходили, погибали, но не отступали. Раненый лейтенант Н.К. Иванов 5 ноября был захвачен противником. Через некоторое время захватчики послали Иванова на бруствер, чтобы он передал предложения нашим бойцам сдаваться в плен. Но Н.К. Иванов прокричал в рупор: «Бейте фашистов, не отдавайте Севастополь!»³⁶. Пока система огня не была отлажена, высокий бойцовский дух был очень важен.

Курсант училища ЛКСМУ А. Мальцев остался в окопе один без патронов. Когда гитлеровцы окружили окоп и предложили сдаться, он взорвал последнюю гранату, уничтожив врагов и подорвавшись сам³⁷.

Начальник Политуправления ЧФ, дивизионный комиссар П.Т. Бондаренко в политдонесении за 7 ноября 1941 г. отмечал исключительно высокий боевой дух бойцов и командиров севастопольского гарнизона³⁸.

В это время в Севастополь пробивались подразделения и части армии: 4 ноября — 514-й стрелковый полк 172-й стрелковой дивизии; 6 ноября — 31-й стрелковый полк 25-й сд. Их приводили в порядок, пополняли и включали в систему обороны. 8 ноября была объединена вся артиллерия Береговой обороны и армии, централизовано управление огнем по секторам.

В течение 8 ноября 7-я бригада морской пехоты, 31-й и 514-й стрелковые полки были пополнены личным составом и выдвинуты к хутору Мекензия, чтобы нанести контрудар в районе Черкез-Кермен, где образовалось вклинение противника в оборону. Поздно вечером начальник штаба СОРа полковник Н.И. Крылов боевым распоряжением приказал подразделениям на переднем крае сомкнуть фланги и устранить промежутки, выставить секреты и организовать ночные поиски контрольных пленных, привести в порядок связь³⁹.

Все это говорит о том, что генерал Петров и его штаб полностью вошли в обстановку и овладели управлением войсками на переднем крае, артиллерийским огнем, системой ПВО, использовали тыл флота и связь главной базы. Они полностью были освобождены от доставки снабжения армии и пополнения ее личным составом, которые взял на себя Черноморский флот. В 2 часа ночи 9 ноября Петров, Кузнецов, Крылов подписали второй организационный приказ, по которому усовершенствовалась оборона, распределение сил и средств по четырем секторам, командирами секторов назначались опытные командиры дивизий — ГГ. Г. Новиков, И.А. Ласкин, Т.К. Коломиец и В.Ф. Воробьев⁴⁰.

Из всех частей позже вышедшей 184-й сд был сформирован сводный полк НКВД; из 421-й сд — 1330-й сп — 1200 человек. Вышедшие 40-я и 42-я кд были слиты в одну 40-ю кд — в 743 сабли. 1330-й сп и 40-я кд составили резерв командующего Приморской армией.

Таким образом, командованием Приморской армии к 10 ноября оборона была реорганизована, усилена опытным командным составом, артиллерийскими и стрелковыми подразделениями, укреплены позиции в инженерном отношении. Все части и подразделения сухопутной обороны Севастополя были влиты в Приморскую армию, которая восстановила штатные дивизии, бригады, полки, что значительно упростило и облегчило управление войсками.

В донесении Приморской армии 16 ноября приводится следующий боевой и численный состав: 1-й сектор — 1700 штыков, 18 орудий; 2-й сектор — 3939 штыков, 41 орудие (4 зенитных); 3-й сектор — 5730 штыков, 43 орудия (9 зенитных); 4-й сектор — 2789 штыков, 38 орудий (9 зенитных). Резерв — 1200 штыков (1330 сп) и 743 сабли (40 кд). На их вооружении находилось пулеметов станковых — 238, ручных — 304, минометов — 319, орудий 76-мм и крупнее — 154, орудий 45-мм — 38.

В частях ПВО имелись 3981 человек и 96 зенитных орудий, в частях боевого обеспечения и материального обслуживания — 4 тыс. человек, 5 санитарных батальонов — 1500 человек, 5 рабочих батальонов — 3000 человек⁴¹.

Когда войска 11-й немецкой армии были подтянуты к Севастополю и 11 ноября начали подготовленную операцию по его захвату, они встретили организованную оборону и невиданную до этого стойкость его защитников.

Таблица 2. Организация обороны и состав сухопутных сил СОР по приказу от 9 ноября 1941 г.

Вице-адмиралу Ф.С. Октябрьскому, убежденному в необходимости перевода командного пункта флота из Севастополя на Кавказ, куда перешли главные корабельные и авиационные силы, пришлось всю энергию направить к защите этого важнейшего стратегического пункта. Почувствовав в указаниях наркома ВМФ упрек, он и член Военного совета флота Н.М. Кулаков в 3 час. 10 мин. 9 ноября, докладывая обстановку в Севастополе, писали: «...мы не бежали и не собираемся бежать из Севастополя. Тем более возглавлять его оборону — великая честь, и не всякому доводится быть достойным такой чести...». Далее они писали, что людей еще можно собрать, но нет оружия для новых формирований, и просили одну свежую дивизию⁴².

10 ноября Ф.С. Октябрьский вступил в командование Севастопольским оборонительным районом⁴³. Военный совет флота обратился к защитникам Севастополя с призывом выполнить свой долг. В тот же день приказом был объявлен состав управления флота, остающегося в Севастополе: заместитель начальника штаба капитан 1-го ранга Васильев, начальник оперативного отдела капитан 2-го ранга Жуковский и по 2—3 человека от каждого отделения штаба — всего 27 человек; управление делами Военного совета ЧФ во главе с лейтенантом Галковским; отдел связи флота — 19 человек во главе с капитаном 3-го ранга Гусевым; 7 человек из разведотдела во главе с полковником Намгаладзе; 4 работника гидрографии; 16 человек инженерного отдела во главе с военинженером 2-го ранга Парамоновым. Органы тыла, оставшиеся в Севастополе, были определены начальником тыла фронта контр-адмиралом Н.Ф. Зайцем⁴⁴.

В Севастополе оставался 95-й строительный батальон в полном составе.

11 ноября Октябрьский и Кулаков доносили Верховному главнокомандующему о завершении реорганизации СОРа, включении морской пехоты в Приморскую армию, инженерном усилении обороны, эвакуации судоремонтного завода, тыловых частей флота. Численный состав защитников — 27 тыс., резерв — до 2 тыс. человек, но нет оружия. В базе было до 2 тыс. раненых. Военный совет просил сотню пулеметов, 3 тыс. винтовок, десяток танков и одну горнострелковую дивизию⁴⁵. Просьба эта исходила из обстановки в Крыму и соответствовала важности задачи удержания Севастополя.

После прорыва противника в Крым его цели были: уничтожить главные силы войск на отходе, не допустить затяжной борьбы у Севастополя и Керчи, остатки советских сил сбросить в море и тем закончить борьбу. 11-я армия нужна была немецкому командованию для решения последующих задач на южном крыле фронта.

Противнику много удалось, по не все. Не удалось окружить войска, отходившие к Керчи и Севастополю. После войны Манштейн написал: «...нам не хватало моторизованного соединения, которое мы могли бы бросить вперед для внезапного захвата крепости»⁴⁶. 54-й корпус обогнал Приморскую армию, и И.Е. Петрову пришлось отказаться от намерения занять оборону по реке Альма или Нача, повернуть дивизионные колонны на восток в горы, пробиваться через Ай-Петри на Ялтинское шоссе и далее к Севастополю. 30-й немецкий армейский корпус на дорогах от Симферополя к Южному берегу был скован боями со 194, 421-й стрелковыми и 48-й кавалерийскими дивизиями, а также отдельными частями других соединений, оказавшихся в горах. Советские войска в горах представляли угрозу тылам противника, и в первую очередь тылу 42-го армейского корпуса, продвигавшегося к Керчи. Поэтому Манштейн направил в горный район румынский горный корпус, а 30-й армейский корпус повернул на запад в направлении на Севастополь и решил попытать счастья здесь, рассчитывая на слабую оборону этого направления.

11 ноября 72-я немецкая пехотная дивизия, наступая на Балаклаву, заняла населенные пункты Варнутка, Кучук-Мускомья. Войска 1-го сектора при поддержке береговых батарей и кораблей задержали дальнейшее продвижение противника. На следующий день его авиация нанесла массированные удары по объектам Севастополя: у Графской пристани от попадания бомб затонул крейсер «Червона Украина», были тяжело повреждены ремонтировавшиеся эсминцы «Беспощадный» и «Совершенный». Был нанесен бомбовый удар и по Новороссийску, где бомбы упали у борта линейного корабля «Парижская коммуна» и были повреждены портовые сооружения. В этот день совершил воздушный таран летчик Яков Иванов, отрубив вражескому самолету хвост. 16 ноября Я.М. Иванов сбил истребитель и затем, таранив вражеский бомбардировщик, вместе с ним упал в море. Ему первому среди черноморцев было присвоено звание Героя Советского Союза.

13 ноября вражеские войска снова перешли в наступление вдоль Ялтинского шоссе. Часть 40-й кавдивизии полковника Ф.Ф. Кудюрова при этом дралась в окружении. По приказанию командарма И.Е. Петрова здесь был нанесен контрудар (514-м и 383-м стрелковыми полками и частью сил 40-й кавдивизии), и в течение дня высоты переходили несколько раз из рук в руки. С целью отвлечения сил 8-я бригада морской пехоты нанесла удар в 4-м секторе и овладела дер. Эфендикой. 14 ноября 3-й полк морской пехоты и 7-я бригада морской пехоты атаковали противника и продвинулись в направлении хутора Мекензия — дер. Черкез-Кермен. Противник организовал здесь контратаку и возвратил утраченную позицию.

В последующие дни немецкие 72-я и 50-я пехотные дивизии при поддержке танков и авиации не прекращали дневные, а затем и ночные атаки. При отражении сказался опыт командиров дивизий, бригад и полков, которые вели борьбу с противником на равных, хорошо использовали артиллерию, штурмовые действия авиации, но вернуть укрепленную позицию восточнее Балаклавы не удалось.

Наступление противника в I и II секторах продолжалось до 21 ноября. В этот день 514-й и 161-й стрелковые полки и местный стрелковый полк (командиры И.Ф. Устинов, А.Г. Капитохин, Н.А. Баранов) неоднократно переходили в контратаки, доходившие до штыкового боя. К вечеру противник захватил большую часть дер. Комары и начал окапываться. Захваченный в плен немецкий ефрейтор показал, что в 72-й пехотной дивизии все три полка находятся в первой линии и в ротах осталось по 30—40 человек. Поэтому в бой были введены два саперных батальона⁴⁷.

Ночью атакой 514-го и местного стрелковых полков дер. Комары была освобождена. Активные действия врага на этом направлении прекратились. Генерал Петров дал указания II и III секторам с утра 22 ноября ликвидировать вклинение противника в районе хуторов Мекензия и Каро-Коба. Полностью выполнить задачу и вернуть позицию не удалось, так же как и восточнее Балаклавы. Наступательные возможности гарнизона были еще недостаточны.

Генерал И.Е. Петров писал: «Решающую роль в отражении первого вражеского удара по Севастополю сыграла береговая артиллерия флота». Она выпустила по врагу более 20 тыс. снарядов. Корабли провели 54 стрельбы, выпустили по врагу 2340 снарядов калибра от 100 до 305 мм. Против наземных войск вели огонь также свыше 100 зенитных орудий. И, конечно, большая заслуга принадлежит опытным артиллеристам Приморской армии, которые с великими трудностями буквально притащили в Севастополь 109 орудий⁴⁸.

Войска Севастопольского оборонительного района в ноябрьских боях одержали важную победу: отстояли Севастополь, нанесли противнику большой урон, отладили организацию взаимодействия всех сил. Все уверовали в свои силы и возможности. Бывший командир 172-й стрелковой дивизии генерал-лейтенант И.А. Ласкин написал: «...моряки и пехотинцы как бы дополняли друг друга. Первые гордились и даже бравировали традиционной смелостью и лихостью, вторые — военной смекалкой в сухопутном бою. Но и в мужестве они не уступали флотским...

Самое главное, что и моряки и пехотинцы были прочно связаны дружбой, единым стремлением громить фашистов, не пропустить врага в Севастополь»⁴⁹.

В ходе отражения первого наступления врага ежедневно заседал Военный совет Черноморского флота, на котором присутствовали, как правило, все основные командующие родами сил: обсуждались события минувших суток, намечались мероприятия на следующий день, согласовывались доклады и просьбы в Ставку ВГК. Во второй декаде ноября были передислоцированы из Крыма на Кавказ: штаб флота (в Туапсе); три зенитных полка (73, 122-й и 62-й) и 243-й отд. зенитный дивизион; все крупные боевые корабли и основная часть авиации; ремонтные мастерские и некоторые органы тыла, а также значительное число гражданского населения.

Базой снабжения Севастополя был установлен Новороссийск, где была создана перевалочная база центра. 15 ноября на транспорте «Абхазия» прибыло первое маршевое пополнение; 17 ноября на транспорте «Курск» — первая партия боеприпасов для Приморской армии; в ночь на 18 ноября из Анапы в Севастополь перевезли 9-ю бригаду морской пехоты. Таким образом, при отражении первого штурма первостепенное значение имели запасы тыла флота, сохранившиеся в Севастополе.

Из тыла флота и тыла армии был создан единый тыл Севастопольского оборонительного района, дружная работа которого определялась пониманием проблем со стороны начальника тыла флота — начальника тыла СОР контр-адмирала Н.Ф. Зайца и начальника тыла Приморской армии полковника интендантской службы А.П. Ермилова. Постепенно был налажен подвоз всего необходимого на севастопольский плацдарм и распределение его между частями армии, флота и населением. Поскольку вначале предполагалось передислоцировать из Севастополя на Кавказ почти все силы флота, то были эвакуированы некоторые запасы, которые пришлось потом завозить (возвратить); поспешили также с эвакуацией морского госпиталя.

В ходе боев при отражении первого штурма противнику был нанесен большой урон, но и все наши дивизии и полки нуждались в пополнении. Приморская армия также понесла значительные потери. Командования сторон поспешно восстанавливали боеспособность своих войск. Восполнение шло главным образом за счет личного состава флота. Например, 17 ноября Военный совет приказал Крымскому участку ПВО сформировать три маршевых батальона по 600 человек и передать в Приморскую армию. Срок формирования — 1 сутки⁵⁰. Всего в ноябре Приморская армия получила 9251 человека пополнения, в том числе от флотского экипажа — 3970, ПВО флота — 1920, 9-я бригада морской пехоты — 1014, пограничники и НКВД — 358, 7 маршевых рот от СКВО — 1999 человек⁵¹.

Во второй половине ноября с крейсера «Червона Украина» и других поврежденных кораблей были сняты орудия и сформированы шесть двухорудийных 130-мм батарей № 701, 702, 703, 704, 705 и 706. Эти батареи сыграли важную роль в отражении второго и третьего штурмов, и поэтому перечислим их командиров: А.П. Матюхин, И.Н. Никитенко, Г.И. Денисенко, П.С. Рабинович, В.И. Дуриков, П.И. Меншиков.

Большую работу по инженерному оборудованию позиций проделали войска и инженерные части армии под руководством генерал-майора А.Ф. Хренова и начальника инженерных войск армии полковника Г.П. Кедринского. Отдельные узлы и очаги обороны были соединены в единую оборонительную позицию, вся армия зарылась в землю, и выбить ее можно было, лишь применив мощные огневые средства разрушения. Запасы морских мин, глубинных бомб, старых снарядов были использованы для извлечения взрывчатых веществ (до 80 т), из которых создали систему фугасных заграждений.

Примечания

1. Кузнецов Н.Г. Курсом к победе. М., 1976. С. 26.

2. Моргунов П.А. Героический Севастополь. М., 1979. С. 11.

3. Кузнецов Н.Г. Указ. соч. С. 131.

4. Ванеев Г.И., Ермаш С.Л. и др. Героическая оборона Севастополя 1941—1942 гг. М., 1969. С. 34.

5. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 12.

6. Там же. С. 24.

7. ЦВМА. Ф. 72. Д. 767. Л. 163.

8. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 502.

9. ЦВМА. Ф. 72. Д. 808. Л. 27.

10. ЦВМА. Ф. 2095. Оп. 0019526. Д. 2. Л. 63—75; Моргунов П.А. Указ. соч. С. 33, 34.

11. оборона Севастополя: Оперативно-технический очерк. М., 1943. С. 9.

12. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 88, 89.

13. Годлевский Г.Ф., Гречанюк Н.М., Кононенко В.М. Походы боевые. М., 1966. С. 67.

14. ЦВМА. Ф. 1087. Д. 1145. Л. 204, 207.

15. ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 4. Л. 35—37.

16. Приказ о сформировании 16-го и 17-го батальонов был отдан 31 октября, а 18-го и 19-го батальонов — 1 ноября. Срок формирования — одни сутки. См.: ЦВМА. Ф. 1087. Д. 1145. Л. 210.

17. ЦВМА. Ф. 3. Ф. 6532. Л. 48—50.

18. ЦВМА. Ф. 10. Д. 246. Л. 122.

19. Ванеев Г.И., Ермаш С.Л. и др. Указ. соч. С. 67.

20. ЦВМА. Ф. 10. Д. 248. Л. 11.

21. Вся 50-я дивизия подошла 4 ноября.

22. ЦАМО. Ф. 407. Оп. 9837. Д. 2. Л. 193.

23. Там же. Л. 202—203; Карпов В. Полководец. М., 1985. С. 110.

24. ЦВМА. Ф. 10. Д. 792. Л. 116—118; Карпов В. Указ. соч. С. 111.

25. Карпов В. Указ. соч. С. 114.

26. Кузнецов Н.Г. На флотах боевая тревога. М., 1971. С. 137—138.

27. ЦАМО. Ф. 407. Оп. 9852. Д. 1. Л. 228—229; Моргунов П.А. Героический Севастополь М., 1979. С. 77.

28. Горшков С.Г. Морская мощь государства. 2-е изд. М., 1979. С. 209.

29. У черноморских твердынь. М., 1967. С. 146.

30. Симонов К.М. Разные дни войны: Дневник писателя. М., 1977. Т. 1. С. 297, 298.

31. Приказ о вступлении И.Е. Петрова в командование СОРом издан 5 ноября. См.: ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9896. Д. 3. Л. 1.

32. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 63.

33. ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 11. Л. 24.

34. Там же. Оп. 9890. Д. 11. Л. 4.

35. Там же. Оп. 9900. Д. 11. Л. 46.

36. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 62.

37. Краснознаменный Черноморский флот. 2-е изд. М., 1979. С. 160.

38. ЦАМО. Ф. 109. Д. 24047. Л. 212.

39. ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 11. Л. 57.

40. Там же. Д. 7. Л. 40—43.

41. ЦВМА. Ф. 10. Д. 795. Л. 13, 14.

42. Там же. Д. 793. Л. 100.

43. ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 4. Л. 57—61.

44. ЦВМА. Ф. 1087. Д. 1145. Л. 255.

45. ЦВМА. Ф. 10. Д. 794. Л. 18.

46. Манштейн Э. Утерянные победы: Пер. с нем. М., 1957. С. 208.

47. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 128.

48. Там же. С. 132, 133.

49. Ласкин И.А. На пути к перелому. М., 1977. С. 68, 69.

50. ЦВМА. Ф. 1087. Д. 1145. Л. 263.

51. ЦАМО. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 33. Л. 135—143.