В.Н. Пискун. «Украинцы в правительстве П. Врангеля: личностное измерение»

Украинцы в иерархии русской государственной и общественной жизни XIX — начала XX в. занимали особое место. С одной стороны, выходцы из известных украинских казацких фамилий постепенно инкорпорировались в господствующий класс русского общества, а с другой — большая часть населения продолжала оставаться в исключительно украинском силовом поле и, интенсивно подвергаясь русификации, оказывала пассивный, а все чаще и активный отпор усугубляющимся тенденциям ущемления прав народа. «Ассимиляционные процессы шли весьма успешно — обрусевшие исчислялись в миллионах; города Украины, в подавляющем большинстве заселенные местными украинцами, говорили тем не менее по-русски; практически неизбежно ассимилировались крестьяне-переселенцы...» В то же время «неудача проекта большой русской нации связана в первую очередь не со столь часто поминаемой Катковым и его последователями "польско-австрийско-немецкой интригой", но с объективной ограниченностью русского ассимиляторского потенциала, с неспособностью государства и сторонников общерусского проекта в обществе скоординировать свои усилия, мобилизовать имевшиеся возможности для его реализации и для отстаивания уже достигнутого от вызова со стороны конкурирующего украинского проекта. "Окно возможностей" не было использовано, а тяжелейший политический кризис России в первые десятилетия XX в. и его последствия похоронили, среди прочего, и проект большой русской нации»¹.

Процесс «обрусения» украинцев — выходцев из различных социальных слоев и их практическое участие в государственной жизни России способствовали накоплению управленческого опыта (большинство из членов украинских правительств 1917-1921 гг. занимали определенные государственные должности). Вместе с тем значительная часть вливалась в русское общество и превращалась в носителей «истинно русских» идей².

Участие украинцев в правительствах А. Деникина и П. Врангеля является иллюстрацией именно такого подхода и сознательного выбора отдельных деятелей того времени. Более того, со временем их даже переставали считать украинцами или выходцами с Украины, поскольку из их биографий исчезало место рождения, происхождение их родителей. Российское общество их идентифицировало исключительно как русских. А из большинства современных русских биографических словарей исчезла позиция о месте рождения, даются данные, касающиеся исключительно служебного характера³.

Типичными представителями являются уроженцы Украины, которые с любовью относились к своей малой отчизне, однако стали преданными людьми великорусского государства, как, например, Петр Савицкий, уроженец г. Чернигова, сын известного земского деятеля, и Михаил Чубинский, сын известного украинского деятеля XIX в.). В апреле — июле 1918 года Чубинский занимал пост министра судебных дел Украинской Народной Республики, с июля 1918 г. являлся сенатором, председателем Уголовного генерального суда. После падения этого правительства выехал на Дон к Деникину, в правительстве которого занимал пост обер-прокурора, сотрудничал затем с правительством Врангеля. Множество других выходцев из Украины, проявивших лучшие способности как гражданские, так и на службе в армии, идентифицировали себя российскими подданными и сознательными русскими. Д. Дорошенко, министр иностранных дел в правительстве Павла Скоропадского в 1918 г., уже после поражения украинского освободительного движения писал: «П. Савицкий — не "приспособляющийся малоросъ"; он либо "русскiй", либо украинец. Надо спросить его самого. На меня он справлял впечатление собственно украинца, разумеется не "сознательного", а из тех, о которых вы говорите, что у них есть любовь к украинской земле, в ее прошлом и настоящем и ко всем ее жителям»⁴. Украинскость Савицкого проявлялась не только в любви к Украине, тесных связях с представителями украинского движения уже в эмиграции в Праге, но и в сохранении любви к украинскому языку и использовании его как инструментария в работе.

Вместе с тем следует отметить, что в течение XIX — начала XX вв. у значительной части представителей русского чиновничьего и научно-культурного круга сформировалась особенная культура «пристрастия и душевной ностальгии» по своеобразным украинским родовым гнездам, выходцами из которых были их родители, родственники или они сами. В. Вернадский в своих «Дневниках» отмечал, что в таких имениях связи «тесно державшиеся и не прерывавшиеся (до 3-го поколения)»⁵.

В свое время таким своеобразным пристанищем для семьи Врангелей было их имение в Головковке Чигиринского уезда Киевской губернии⁶. П. Врангель имел также дачу в Ялте. Пребывание в отличающихся от суетной столицы местах давало не только возможности окунаться в иной мир природы и культурной жизни, но и вырабатывало свои подходы к пониманию жителей Украины как таковых, обогащало связями именно с такими людьми, которые были носителями подобных ценностей. Впоследствии это, очевидно, в некоторой степени определило и линию поведения в подходах к украинскому вопросу.

В марте 1920 г. после разгрома армии под командованием Деникина Военный совет избрал главнокомандующим генерала Врангеля. Один из свидетелей того бурного времени Г. Вернадский вспоминал: «Врангелю пришлось начать свою деятельность в хаотической обстановке разложения и интриг и в армии, и в администрации. И тут случилось чудо. На протяжении нескольких недель новому главнокомандующему и "правителю Юга России" удалось восстановить порядок и дисциплину и воссоздать армию»⁷. Как отмечают свидетели того времени и многие исследователи, Врангель, учитывая предыдущий опыт Деникина, сделал ставку на «собственные силы», на широкое движение на Украине с учетом особенностей национально-освободительного движения.

Врангелю досталось тяжелое наследие как в армии, так и в гражданском управлении. Правительственного аппарата как такового не существовало. Большинство членов предыдущего правительства выехали за границу. На основе Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) через непродолжительное время была сформирована Русская армия.

Своим помощником по гражданской власти Врангель назначил А.В. Кривошеина, который фактически возглавлял правительство. Врангель, как и другие, знающие Кривошеина, высоко ценили его административные способности, преданность делу⁸. Главный вопрос, который глубоко и всесторонне разрабатывало правительство Врангеля, — меры по решению земельного вопроса. В начале апреля 1920 г. была создана комиссия по выработке основных положений земельной реформы, которую возглавил Г.В. Глинка. Он в правительстве Скоропадского возглавлял в ноябре — декабре 1918 г. Министерство продовольствия.

Глинка создал комиссию по рассмотрению и составлению проекта земельной реформы⁹. 31 мая 1920 г. земельный закон был принят на военном совете, но воплотить в жизнь его так и не удалось.

Еще одна попытка возродить былую мощь, используя традиции украинской жизни, восходит к попытке воссоздать Запорожскую Сечь. Идейным вдохновителем проекта стал А.А. Сахно-Устимович. В 1917 г. он был активным организатором вольного казачества на Полтавщине, с 1918г. — есаул, личный адъютант гетмана Скоропадского¹⁰. В 1920 г. полковник белой армии Сахно-Устимович был определен к Гражданскому управлению администрации Врангеля. Именно он и разработал проект восстановления Запорожского казаческого войска (коша) на условиях автономии Украины в составе общероссийской федерации.

Одним из тех военных деятелей, служивших в армии Врангеля, и воплощавших в жизнь проект Сахно-Устимовича, был генерал Я.А. Слащов. В августе 1920 г. к Слащову явились несколько украинских деятелей, которые уведомили, что их делегация в составе Н.Т. Левченко, генерального штаба генерала Янушевского, генерала Чарского, полковника Кравченко и инженера Кирсты была у Врангеля, которому изложила свое видение украинского вопроса и предложила объединить операции партизанских отрядов на Украине, организовать в Севастополе политический центр для проведения на местах правового порядка и успокоения населения Украины. Врангель дал свое согласие и решение вопросов возложил на генерала Кирея¹¹. В 1921 г. Слащов изложил украинскую проблему в планах правительства Врангеля¹², что вызвало критику со стороны украинской эмиграции. Так, один из авторов украинского эмигрантского журнала А. Кущинский называл при этом Слащова «малороссом из Харьковщины», а его проекты такими, которые могли «заставить критически задуматься наших "малороссов" над их престарелыми мечтами и неосуществимыми идилиями»¹³.

В хлопотах по «украинскому вопросу» принимал участие и Чубинский. Он был с визитами у управляющих отделом финансов М. Бернацкого¹⁴ и внутренними делами С. Тверского. Бернацкий поддержал Чубинского.

При разработке проектов воссоздания Войска Запорожского и использования повстанческого движения, делался расчет на пополнение армии и расширение народного движения против большевиков.

Правительство Врангеля вело поиск союзников в борьбе с большевиками и пыталось при этом выработать новые подходы к оценке нерусских движений и прежде всего новой стратегии в украинском вопросе. Формирование новой политической коалиции требовало от администрации Врангеля проведения консультаций с различными силами, в том числе с украинскими. В.И. Вернадский, находясь в то время в Крыму, записал 30 августа 1920 г. в своем дневнике: «Говорят об укр[аинских] выступлениях. Приехал Л. Чикаленко¹⁵ от Петлюры. Вчера было заседание укр[аинской] громады в Симферополе] — я не мог быть из-за заседания совета музея в земстве»¹⁶.

В начале сентября 1920 г. в Крым прибыла делегация Украинского национального комитета (УНК), существовавшего в Париже с ноября 1919 года (председатель С. Маркотун; генеральный секретарь Цитович, член комитета Н.М. Могилянский). Вскоре делегация была принята Врангелем. Комитет претендовал на роль лидера украинского движения, однако большинство его участников не только с недоверием относилось к этой организации, но и обвинило Маркотуна в использовании русских денег и пребывании на службе в разведках иных государств¹⁷. Члены делегации УНК участвовали в заседании всех казачьих правительств (под председательством донского атамана А. Богаевского), резолюция которого определила, что только солидарное выступление всех южнорусских, казачьих и украинских сил обеспечит победу над большевиками. Наконец, украинский вопрос обсуждался также на совещании государственных и общественных деятелей в Севастополе 22 сентября, а 2 октября там же открылся съезд делегаций Украинского национально-демократического блока. В конце октября при главнокомандующем был создан специальный совет по делам Украины (председатель И.Н. Леонтович)¹⁸.

Новая тактика кристаллизовывалась медленно в больших дискуссиях, а ситуация между тем требовала быстрых и эффективных решений, особенно в сфере внешней политики. Начальником Управления иностранных отношений в правительстве Врангеля был известный деятель, экономист П. Струве. Один из его лучших учеников П. Савицкий работал в администрации Врангеля, являясь помощником начальника общих дел, а позже начальником экономического отдела Управления иностранных дел¹⁹.

В середине сентября в правительстве освободилась должность начальника отдела прессы. Как сам Врангель, так и Кривошеин не были удовлетворены деятельностью Г.В. Немировича-Данченка, руководившего этим ведомством. По рекомендации Струве Кривошеин предложил эту должность Г. Вернадскому. Но в процессе ведения переговоров о назначении вышло некоторое недоразумение. Чиновники вместо Г. Вернадского пригласили на встречу с Врангелем его отца. От встречи у обоих остались не весьма приятные воспоминания. Несмотря на это, Г. Вернадский принял предложение и приступил к работе на таких условиях: «1) Я остаюсь профессором Таврического университета и один раз в неделю буду ездить в Симферополь читать курс лекций; 2) Принять непосредственное участие в подготовке, намеченного на 30 октября, съезда деятелей прессы; 3) В отделе прессы разрешается взять помощника по собственному выбору. Таким я назвал М.О. Цурикова.

Все мои условия были приняты Кривошеиным...

Мои друзья по университету относились к моему назначению по-разному. Многие сочувствовали, а некоторые сожалели, что я таким образом отворачиваюсь от науки и преподавания»²⁰.

У Г. Вернадского установились дружеские отношения и с Кривошеиным, и с Врангелем. Кривошеина он ценил как «опытного государственного деятеля и администратора». А о Врангеле писал: «Уже с первого взгляда Петр Николаевич Врангель оказал на меня впечатление человека выдающегося — каким он и был. Происхождением он был из семьи военных, по образованию был горным инженером, что сближало его с людьми науки и техники. Уже своим внешним видом он импонировал людям — высокий ростом, стройный и подтянутый. В нем была смелость и скорость понимания и вместе с тем способность к пониманию реальной обстановки и обдумывания наперед необходимых мер на случай изменения обстановки».²¹

Наряду с участием украинцев в гражданском правлении они играли значительную роль и в армии. В русской армии к началу XX в. служила целая когорта украинцев, для которых служба в армии стала семейным делом, делом чести и достоинства. Среди многих представителей именитых украинских фамилий в армии Врангеля служили братья В. и А. Драгомировы. Их отец был известным генералом царской армии.

Генерал А. Драгомиров в 1917 г. после провозглашения в Украине власти Центральной Рады перешел в украинскую армию, но на ответственные должности не был назначен. Во время гетманата он исполнял отдельные поручения военного министерства, а с 1919 г. служил в Добровольческой армии²². Именно под его председательством состоялся Военный совет в Севастополе, на котором Врангеля избрали главнокомандующим²³.

Из всех украинцев, сподвижников Врангеля, по моему мнению, наибольший вклад в сохранение исторической памяти и справедливого отношения к генералу как к личности сделал его личный секретарь Н.М. Котляревский, потомственный дворянин Полтавской губернии. Он сумел сохранить архив барона и передал затем часть его в Стенфорд²⁴.

Таким образом, рассматривая участие украинцев в деятельности правительства Врангеля, можем констатировать, что им пришлось организовывать систему управления в очень трудных условиях, история для этого отвела очень короткое время, но большинство украинцев, военных и чиновников, проявили при этом преданность делу и порядочность.

Примечания

1. Миллер А.И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.). СПб., 2000. С. 235-236.

2. Детальнее о процессе трансформации отдельных представителей украинского дворянства см.: Пiскун В. «У збитих чоботях, на побитiй дорозi самотня по-стать, дивлячись на небо, шукае шлях» // Украiнознавство — 2003. Календар-щорiчник. К., 2002. С. 103-110.

3. См.: Клавинг В. Гражданская война в России: Белые армии. Военно-историческая библиотека. M., 2003; Рутыч Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России. Материалы к истории Белого движения. М., 2002. Интернет-ресурсы характеризуются такими же особенностями: www.hrono.ru, www.hronos.km.ru.

4. Д. Дорошенко до Вячеслава Липинського. 3 падолиста 1924 // Липинський В. Apxiв. Т. 6. Фiлядельфiя-Пеннсильванiя, 1973. С. 111.

5. Вернадский В.И. Дневники 1917-1921. Январь 1920—март 1921. К., 1997. С. 58.

6. См.: Дни Скорби. Дневник барона Н.Н. Врангеля 1914-1915 // Исторический архив. 2001. №2. С. 129-152.

7. Вернадський Г. Спогади. Крим // Хронжа — 2000. К., 2004. Вип. 57-58. С. 596. Впервые воспоминания Г. Вернадского «Крым» были опубликованы в «Новом журнале» в 1971 г. (Кн. 105. С. 203-224).

8. См.: Врангель П.Н. Воспоминания. Ч. II. М., 1992. С. 70-71.

9. См.: Социально-экономическая политика правительства генерала Врангеля (апрель—ноябрь 1920): Исторический очерк. Одесса, 1996. С. 38-40.

10. Скоропадський П. Спогади, кiнець 1917 — грудень 1918. К. — Фiладельфiя, 1995. С. 343.

11. Кирей Василий Тадеевич (1879-1942) — уроженец Украины, закончил Михайловскую артиллерийскую академию и два класса Николаевской военной академии, с 1919 г. в Добровольческой армии, начальник артиллерийского снабжения. В 1920 г. осуществлял при штабе Врангеля связь с руководителями повстанческих отрядов на Украине, одновременно возглавлял Военно-техническое управление.

12. См.: Слащов-Крымский Я.А. Белый Крым. 1920. Мемуары и документы. М., 1990.

13. Кущинский А. Кiлька документiв про «украiнське питания у Врангеля» // Тризуб. 1926. № 26-27. С. 24-27.

14. Бернацкий Михаил Владимирович (1876-1945) — экономист и историк, воспитанник Киевского университета Св. Владимира, профессор Петербургского политехнического института.

15. Чикаленко Левко Евгеньевич (1888-1965) — украинский общественно-политический и культурный деятель, археолог; член Украинской социал-демократической рабочей партии, член Центральной Рады, в 1920 г. один из издателей газеты «Громадське слово». Летом 1920 г. в составе украинской дипломатической миссии был в Крыму. С конца 1920 г. в эмиграции.

16. Вернадский В.И. Дневники... С. 104.

17. Центральный государственный архив высших органов управления Украины (ЦГАВОУ Украины). Ф. 3696. Оп. 2. Д. 30. Л. 38.

18. i>Вернадский В.И. Дневники... С. 156-157.

19. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997. С. 562.

20. Вернадский Г. Спогади. Крим. С. 598-599.

21. Там же. С. 597-598.

22. Колянчук О., Литвин М., Науменко К. Генералiтет украiнських визвольних змагань. Бiограми генералiв та адмiралiв украшських вiйськових формацiй першоi половини XX столiть. Львiв, 1995. С. 29-30.

23. Социально-экономическая политика правительства генерала Врангеля... С. 12.

24. См.: Крестный путь Русской армии генерала Врангеля (из семейного архива Апраксиных-Котляревских). Рыбинское подворье, 1996.