В.П. Алексеев. «Кто мы?»

Происхождение тюркских народов и языков — одна из увлекательнейших глав востоковедения, прочитанная скандинавскими, немецкими и русскими исследователями. Известные с конца XVIII в., изученные и скопированные в конце XIX в. могильные камни с большими надписями на древнем тюркском языке после своей расшифровки открыли европейской науке новый мир буйного кочевого быта, мощное государство тюрок в Монголии, грозившее Китаю, увели в Монголию все нити происхождения тюркских народов. Памятники VII—VIII вв., выбитых на камнях особым руническим алфавитом, донесли до нас, однако, живую тюркскую речь сравнительно поздней эпохи, когда язык был уже развит, когда создавалась свободная, вольная, как степной ветер, поэзия, когда сами тюрки стали могучей силой на северных окраинах танского Китая. Ясно, что зародыши тюркских народов и языков нужно искать много раньше — на рубеже н.э. или даже в скифское время. Гунны говорили на одном из тюркских языков — таково наиболее авторитетное мнение современной науки. Тюркские могилы неоднократно раскапывались в Туве, в них открыты богатые остатки погребений кочевников-всадников, скелеты оставлены людьми с сильной европеоидной примесью. Примесь эта — тоже свидетельство более раннего этнического оформления тюрок в той же Монголии, их непосредственной генетической связи с населением предшествующего времени. Несколько сот лет они сиднем сидели в Монголии, набираясь сил, мужая, увеличиваясь численно, затем расправили плечи, и волна их движения в лице гуннов докатилась до Западной Европы. А затем началось — передвижения, переселения, татаро-монгольское нашествие на Русь по всей Евразии прорыли непроходимые рвы между ними, дальние дороги и расстояния, непреодолимые или с трудом преодолимые даже кочевниками, расчленили единый тюркский мир Центральной Азии на отдельные очаги, в которых развивались группы родственных народов. Отсюда сложность их истории, причудливая мозаика антропологических типов, увлекательность исследовательских задач в их этногенезе...

Следующий народ, происхождение которого мы непременно должны рассмотреть, — караимы. Якуты, хакасы, азербайджанцы — их десятки и сотни тысяч, а здесь речь пойдет о горстке людей, случаем истории заброшенных в Крым и Литву, собственно говоря, об очень маленькой этнической группе. Стоит ли специально заниматься ее происхождением? Да, стоит, потому что у этих людей, как и у всяких других, есть своя национальная гордость, свое самосознание, а значит, и тяга узнать свое прошлое. Они остаток могучего народа и свидетель интереснейших исторических событий (не сами караимы, конечно, а их предки, но... трудно было отказаться от метафоры). Происхождение таких мелких групп поучительно потому, что в нем этнические и исторические процессы отражаются с не меньшей силой, чем у многомиллионных народов, а исследовать и понять их легче. Караимы — своеобразное сочетание тюркского языка и иудаистского вероисповеданий, исторический парадокс. Правда, язык и культура сочетаются в народе самым причудливым образом, но все же возможности их отрыва друг от друга не безграничны: трудно, например, представить себе северных тундровых жителей, говорящих по-китайски, или людей, говорящих на одном из тюркских языков, но занимающихся в основном рыболовством. Слишком коротка история цивилизации, чтобы нарушить когда-то общие ареалы и окончательно стереть былую, но определенную, зависимость. Иудаисткое вероисповедание мы привыкли связывать с Палестиной, с Передней Азией и средиземноморскими полуостровами Европы, тюркский язык привыкли находить у людей центрально-азиатского происхождения, а тут — то и другое у одного народа. Но парадокс этот точно создан для того, чтобы оправдать бытующую истину — ничто не ново под луной. Он тоже не нов — хазары, сыгравшие такую печальную роль в русской истории, обреченные пушкинским Олегом «мечам и пожарам», говорили, как и караимы, по-тюркски и исповедовали иудаизм. А сами караимы, их духовенство, ученые и знатоки устной традиции вели свое происхождение от колен израилевых и доказывали это, цитируя древние священные книги: каждому народу интересно свое прошлое, а народ маленький видит в нем славу, которой не имеет сейчас, и ищет право на самоутверждение. Сколько таких комментариев к священным книгам иудеев и Библии можно найти на страницах «Караимской жизни» — журнала, издававшегося караимами в начале века! Во всем этом предстоит разобраться.

Традиция караимов явно тенденциозна — нечего и думать опереться на нее, как на серьезное, продуманное и аргументированное: она была поддержана, я бы даже сказал, пропитана национализмом, а национализм — плохой проводник в спорах о происхождении народа, в попытках рассматривать его научно. Вместо традиции исходим из фактов, как бы малочисленны они не были, сколько бы не оставляли они места для догадок, домыслов, игры воображения, даже фантазии. Первый и основной факт — тюркоязычность хазар. Хазарские имена, отдельные слова из хазарского языка донесли в записях средневековые географы и путешественники, сохранившие для нас эти бесценные свидетельства. По ним тюркологи-лингвисты восстановили, как по ископаемым костям восстанавливается облик вымершего животного, облик вымершего языка, смогли не только доказать принадлежность хазарского языка к тюркской семье, но и сблизить его с современным караимским языком. Это факт знаменательный и важный — как не обращать на него внимание, если государственной религией в Хазарском царстве был иудаизм! Значит, не только язык сближает караимов с хазарами, но и различия — а ведь они развиваются независимо и сочетались оба раза в парадоксальной связи. Вряд ли это случайно. Поэтому любопытно в общепознавательном смысле, важно исторически, наконец, поучительно для нас взглянуть, как разрешает эти парадоксы антропологический материал — поведет он нас от одного парадокса (современного парадокса — караимов) к другому (древнему парадоксу — хазарам) или разрубит тонкую паутину наших предположений, доказав, что не похожи караимы на хазар и между ними нет никакой физической близости.

Караимы в Литве, и в Крыму — темноглазые и темноволосые люди: южные черты преобладают в их облике. Казалось бы это аргумент в пользу караимской традиции, происхождения от колен израилевых. Однако и хазары южный народ, и они могли быть черноволосы и черноглазы. В источниках сказано: когда хазары осаждали в эпоху средневековья Тбилиси, грузины, дразня хазарского кагана, вынесли на крепостную стену его шутовское изображение — тыкву, на которой были прорезаны узкие щелочки вместо глаз, к которой была привязана редкая мочалка вместо бороды. Как не гадай, это красноречивое свидетельство монголоидности хазар или их кагана, или какой-нибудь группы в составе хазар. Антропологи только грустно молчали или пожимали неопределенно плечами, когда их просили прокомментировать это сообщение, — не было до недавнего времени никаких объективных данных, чтобы судить, правду говорит источник или он отклоняется от истины, а если отклоняется, то на сколько. Не было этих данных до тех пор, пока не начали раскапывать городище Белую Вежу на Дону. Известный историк и археолог, знаток хазар Михаил Илларионович Артамонов на основании географических, топографических, исторических, археологических и иных сопоставлений отождествил это городище с Саркелом — столицей хазарского царства, а раскопки показали, что это был людный город, с неприступными укреплениями, богатый и процветающий, торговавший со многими странами и населенный пестрым этнически, и культурно, и лингвистически населением. Жили там славяне, жили кавказцы, жили выходцы из Средней и Центральной Азии. Раскопки города велись планомерно из года в год, находились и раскапывались могильники, собирались скелеты древнего населения, их привозили десятками и сотнями в Ленинград — в музей антропологии и этнографии СССР, где они изучались профессором Гинзбургом и его сотрудниками. Почти тридцать лет велись раскопки города, почти 30 лет Вульф Вениаминович Гинзбург копил палеоантропологический материал и исподволь обрабатывал его, то же делали его сотрудники. Несколько лет тому назад результаты этой грандиозной работы были опубликованы, и теперь антрополог может не отводить глаза в сторону при щекотливом вопросе об антропологическом типе хазар — он смело посмотрит на собеседника и расскажет ему примерно следующее.

Подобно культурной и языковой пестроте, пестрота антропологическая была в Саркеле не меньшей. Круглоголовые, с огромными носами, сверкающие темными глазами армяне встречались на его улицах с плосколицыми и почти безбородыми монголоидами, сероглазые славяне — с черноглазыми и черноволосыми хазарами. При такой мозаике антропологических признаков и неожиданности их сочетаний трудно было бы разобраться в антропологии хазар, если бы не титанический размах многолетних раскопок, не многочисленность раскопанных могильников и извлеченных из-под земли скелетов. И все равно это ничего не дало бы для понимания происхождения караимов, если бы не еще одни раскопки — К.С. Мережковский, антрополог и археолог, энтузиаст Крымской археологии, раскопал в конце прошлого века караимское кладбище в Крыму и собрал там серию черепов. Два звена теперь можно соединить одной цепью: звенья — это антропологический тип хазар и караимов, цепь — прямое сравнение строения черепов у тех и других. Но соединятся ли эти звенья, не распадется ли цепь, войдет ли она в оба звена? Те черепа, которые извлечены из хазарских кладбищ, или, лучше сказать, по-видимому, хазарских, так как стопроцентной уверенности нет, — да и как она может быть при расстоянии в тысячу лет и немом (немом не в переносном, конечно, а в прямом смысле — при почти полном отсутствии письменности, когда найдены лишь отдельные знаки) археологическом материале, — так вот, это черепа людей с небольшой, но вполне четко заметной определенной монголоидной примесью. У караимов этой примеси нет. В строении черепов караимов тоже нет никаких особенностей, которые свидетельствовали бы о монголоидной примеси. Отличаются они от хазарских и строением черепной коробки. Значит, все-таки между караимами и хазарами нет прямой преемственности, значит, правы были караимские священники, выискивая сказания о деяниях предков в древних священных книгах иудеев? Такой вывод кажется единственно возможным, но это вывод скоропалительный, преждевременный.

Известно, что часть хазар переселилась в Крым после падения Хазарского царства.

В Крыму в горах жили люди, нам этнически неизвестные, — то ли потомки тавров, древних жителей Крыма, то ли еще кто. Неизвестен и язык на котором они говорили. Зато известна их культура — они оставили великолепные пещерные города Мангуп-Кале, Эски-Кермен и другие, построенные на естественно укрепленных скалах, абсолютно неприступные и сейчас поражающие живописностью расположения и продуманностью укреплений. Известен и их физический тип — сотни раскопанных могил на окраинах городов позволили археологам собрать сотни скелетов, а антропологам, изучив эти скелеты, узнать: в Крыму жили люди, которые по своим физическим признакам, если их поставить в один ряд с хазарами и караимами, займут крайнее положение. Первое — у них очень резко были выражены европеоидные особенности; это были носатые люди с резко профилированным лицом, без всяких следов монголоидности. Второе — если сравнить строение у хазарских, караимских и крымских черепов, то караимская серея — как раз середина между хазарской и крымской. Таким образом, напрашивается сам собой вывод — караимы связаны с хазарами прямой и непосредственной генетической преемственностью, происходят от хазар, а не от древних иудеев, с которыми этнически не имеют ничего общего. Но, переселившись в эпоху позднего средневековья в Крым, их предки вступали в браки с местным населением, монголоидная примесь при этом растворилась, и они приобрели некоторые новые черты, по которым современные караимы и отличаются от хазар. Ни один вид исторического исследования — ни этнография, ни язык, ни фольклор, ни анализ источников — не открыл нам этой тайны в происхождении караимов, их родства с населением пещерных городов Крыма, наслоившегося на родство с хазарами; только антропология справилась с этим — прозаическое для неспециалистов измерение черепов и людей, научный подсчет средних цифр измерений. А вывод — увлекательная страница в истории хазар, в истории Крыма, волнующая новость о происхождении современного народа.

Мы познакомились с тем, как антропология помогла народу найти свою прародину (якуты), мы увидели, как антропологи обнаружили предков народа не там, где их искали археологи и историки (хакасы), мы убедились в том, что антропологический анализ может открыть автохтонность, местные корни народа, которого считают или на первый взгляд нужно считать пришлым (азербайджанцы), мы проследили с помощью антропологических данных процесс становления народа из разных компонентов (караимы) — и все это, не выходя за пределы тюркской языковой семьи.

Из кн.: «В поисках предков».
Антропология и история.
М.: Советская Россия, 1972,
с. 272, 273, 284—288