Глава IV. Одесса — Политические явления — Греческий брак — Маршрут из Одессы в Симферополь — Султан Катти Гирей — Сады Башмакова возле Саблов — Эпизод из частной жизни Мадам де Сталь — Местность между Симферополем и Алуштой — Гостеприимство и предрассудки татар — Алушта — Подъём на Чатырдаг — Татарские женщины

Одесса была одним из главных мест заговора в России¹, и потому здесь многие подозреваются правительством. Дворянин по имени Вольховский (Walhowski) был осуждён, и сейчас его отправили на каторгу в шахты². Он — человек высокообразованный и с сильным характером, обладал [43] большим богатством и к тому же недавно женился. Но стоит отметить, что произошедшее с ним здесь дело обычное. Несчастье политического положения поляков³ в том, что три державы заинтересованы в угнетении поляков и никогда не откажутся от своего участия в разделе царства. Усилия местных дворян, которые до этого времени предпринимались, приводили к неудачам. Они, должно быть, и дальше будут демонстрировать прекрасные примеры патриотического самопожертвования — будут выражать недовольство и создавать тайные общества, что может даже иметь временный успех; но, в конце концов, свинцовый вес трёх империй всё равно их раздавит. Однако в составе Российской империи только в случае революции у поляков может появиться возможность для освобождения, что приведёт к независимости.

М. Воробьёв. Одесса. Х., м. 1832 г. Национальный музей им. А.С. Пушкина, Москва

Д. Аткинсон. Свадебная церемония. Из серии «Рисунки, изображающие быт, костюм и развлечения русских» (Лондон, 1804. Т. 2)

Прибыв в Одессу и устроившись в одной из гостиниц, мы отвезли наши рекомендательные письма и навестили английского консула, г-на Емеса (Yeames)⁴. Несмотря на предпринятое нами длительное путешествие, здесь мы оказались в том же затруднительном положении, как и в Вене. Известный договор от 6-го июля мешал продвижению в турецкую столицу⁵; недавно был выставлен ультиматум, который всё ещё оставался без ответа. Друг, которому были адресованы наши рекомендательные письма, а также и г-н Емес, консул, радушно принявший нас, предложили нам подождать. [44] Прошло несколько дней, но новостей всё не было; каждое утро мы бродили, надеясь узнать о переменах, но ситуация не изменилась.

О. Раффе. Одесские дрожки. Литография. 1837 г. Воспроизводится по изданию: Демидов А.Н. Путешествие в Южную Россию и Крым. М., 1853

Дж. Торнхилл. Площадка для игры в шары. XVIII в.

В воскресенье 16-го⁶, мы присутствовали на христианской свадебной церемонии⁷. На возвышении был установлен переносной алтарь, справа от него находились мужчины, слева — женщины. Невеста и жених были в коронах. Невеста одета по-девичьи — на голове не было ни шапки, ни шарфа, волосы, заплетённые в хвост, спадали вниз, на лбу — цветы. И невеста, и жених держали по свечке. Священник вручил даме бокал с вином; перекрестясь, она его попробовала и вручила своему будущему супругу. Так повторилось трижды, и в последний раз жених наконец-то опустошил бокал. Тогда священник связал левую руку мужчины с правой рукой женщины и обвёл их трижды вокруг алтаря, останавливаясь после каждого круга, после чего люди начали петь. Тогда священник снял короны, молодожёны их поцеловали, муж трижды обнял свою жену, и обряд закончился. После этого невеста со своими подружками отошла в угол, где её одели как замужнюю женщину — волосы собрали, сверху повязали платочек, который носят только замужние, и в таком же духе сменялось всё её одеяние. Пока всё это происходило, молодой стоял, улыбался, и вид у него был таким, как будто бы он не знал, как себя вести. Тогда ему вручили вырезанное [45] и позолоченное изображение Рождения Христа; держа его перед собой и своей женой, он двинулся вперёд, а зрители в единой процессии последовали за ним.

М. Браун. Портрет Джона Говарда (1726—1790). Х., м. 1789 г. Национальная портретная галерея, Лондон

Памятник на могиле Джона Говарда на хуторе Дофине (с. Степановка Херсонской обл., Украина). Существовал предположительно до 1831 г.

Когда эти счастливые люди покинули церковь, в неё вошла другая, уже умудрённая опытом, пара и поднесла плод своей любви к купели. Малыш был без одежды, просто завёрнут в простыню. Священник держал ребёнка, читал молитвы и повторял его имя; затем он обнажил ребёнка, помазал маслом и осенил крестным знамением брови, глаза, нос, рот, подбородок, уши, локти, руки, бока, колени, спину и ступни. После этого священник взял младенца и погрузил его трижды по самые уши в купель. Он опять помазал ребёнка где только можно, причём в первый раз он совершил помазание на руках у матери, во второй — на руках у отца. После этого святой отец вымыл все помазанные места губкой и отрезал четыре локона с головы ребёнка, сложив их в форме креста. Мать соединила пряди вместе с помощью воска, а отец бросил их в купель. Родители и все присутствующие женщины замерли. Их внимание было приковано к брошенным локонам — особенно к тому, как они поплывут. Было похоже, что пряди погрузились нужным образом⁸, и женщины, удовлетворённые результатом, благодарно целовали крест, потом ушли, и этим обряд был окончен.

И. Айвазовский. Ветряные мельницы в украинской степи при закате солнца. Х., м. 1862 г. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Г. Рени. Аврора. Фреска. 1614 г. Палаццо Роспильози-Паллавичини, Рим

Мы оставили Одессу 21-го, собираясь ехать почтовыми лошадьми в традиционной [46] русской манере, о которой были немало наслышаны. Наш экипаж состоял из брички с плетёным кузовом, запряжённой четырьмя лошадьми в ряд, на конце шеста был подвешен колокольчик⁹. Плата вознице составляет двадцать копеек, или двугривенник¹⁰, но ему обычно дают тридцать копеек; когда мы предложили ему сорок, он быстро защёлкал кнутом, крикнул коням «Но!» и заставил их бежать полным ходом. Колёса закрутились, грязь, пыль, трава полетели за нами, и Одесса вскоре пропала вдалеке. Без преувеличения можно сказать, что на некоторых отрезках пути мы разгонялись до шестнадцати миль в час¹¹ по дороге, напоминающей лужайку для игры в шары¹², и только две канавы по краям и мелькающие полосатые верстовые столбы обозначали её направление по огромной равнине. Ничто на протяжении многих миль не прерывало равнинный ландшафт, за исключением тех мест, где время от времени мелькали могилы древних скифов¹³, но и они вскоре пропали в голубой дали. Так путешествие продолжалось весь день, пока к вечеру отдалённые башни, трубы и мачты судов, вырастающие как будто из-под земли, не подсказали нам, что мы приближаемся к Николаеву (Nicolaef). Вскоре мы оказались на берегах широкого Днепра (Dnieper), через который паром перевёз нас за полчаса, и наконец на закате въехали в город. Улицы здесь длинные, большие и пыльные, по обеим сторонам высажены тополя; дома побелены и оббиты досками; церкви и общественные здания имеют зелёные крыши и украшены жёлтой резьбой — всё это, так сказать, в стиле [47] жителей этой части империи. В городе есть порт, музей и другие достопримечательности, посещение которых мы отложили до нашего возвращения, и утром продолжили путь в Херсон (Cherson), где умер наш известный соотечественник и филантроп Говард (Howard)¹⁴. Наш транспорт был погружён на воду, мы пересекли античный Борисфен (Borysthenes)¹⁵ и прошли около десяти миль по каналу, через болота, которые зимой всегда изобилуют рыбой и дикой птицей, а летом — тростником, капустой, дынями и малярией.

Крымское поле, район с. Партизанского. Фото О. Широкова. 2008 г.

К. Боссоли. Степь между Перекопом и Симферополем. Литография. 1840—1842 гг.

В конце пути мы опять запрягли лошадей в экипаж и отметили, что дорога ничуть не изменилась, разве что теперь вместо травы вокруг был сплошной песок. На первой же станции, ожидая смены лошадей, мы отправились на прогулку, чтобы насладиться закатом — таким, какого не видели даже в Италии. Стадо коров шло по направлению к болотам, вокруг было разбросано несколько домиков, и старая ветряная мельница виднелась на горизонте; песок, ярко-жёлтый от природы, казался ещё более жёлтым в вечерних тонах. Недалеко показались четыре наши лошади, запряжённые в ряд, они подхватили экипаж и помчались на полной скорости, временами почти полностью скрываясь в пыльной песчаной туче, блестящей и золотившейся в лучах заходящего солнца. Картина, достойная кисти Гвидо (Guido)¹⁶, могла бы составить прекрасный фон для его «Авроры» (Aurora). Когда экипаж приблизился к нам, мы перестали быть простыми наблюдателями и продолжили наш путь гораздо более спокойным [48] шагом, пока время не приблизилось к восьми часам вечера. Когда мы поняли, что не успеем доехать до какого-либо приличного места до наступления ночи, то остановились в доме русского крестьянина; низкие грязные стены и тростниковая крыша создавали убогий внешний вид, которому соответствовало и внутреннее убранство. Мы вошли в душную комнату со зловонной печью, кишащую блохами и мусором, где рабочие люди обоих полов спали на скамейках. На столе был наполовину съеденный арбуз и кусок чёрного хлеба; в центре комнаты стояло нечто наподобие колыбели, в ней лежал ребёнок, а в углу стоял образ Богородицы со свечой и букетом цветов перед ним. Расправившись с ужином, мы попросили набросать немного соломы у входа в домик, на ней мы растянулись и заснули, ничего не зная, к сожалению, о насесте над головой. О существовании насеста мы узнали лишь на следующее утро по состоянию нашей одежды. На рассвете мы тронулись в путь и впервые увидели больших дроф, коими изобиловали эти равнины. Стаи скворцов, чибисов, бекасов и морских птиц могли бы обеспечить прекрасную охоту, имей мы свободное время, чтобы позволить себе такое удовольствие.

К. Боссоли. Река Салгир. Литография. 1840—1842 гг.

Ж. Мивилль. Вид на Симферополь. Х., м. 1817—1819 гг. Всероссийский музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург. Воспроизводится по изданию: Жак Кристоф Мивилль в России (к 200-летию приезда). М., 2010

Ближе к середине дня мы приехали в Перекоп (Pericop) — место, служащее въездом в Крым. Здесь мы впервые встретили татарский караван из сотни телег, [49] в некоторые из них были впряжены быки, в другие — верблюды. Эти люди никогда не смазывают колёс. Скрип одного колеса довольно противный, но шум четырёхсот был настоящим мучением. Татары при этом пели, но в их случае это больше было похоже на завывание; не хватало только вожака с коровьим рогом и человека в каждом фургоне, который бы точил пилу, чтобы окончательно дополнить концерт. Дорога наша проходила всё так же через степь, но общий вид определённо изменился. Татары в чёрных шапочках из овечьей шкуры и в восточных одеждах, верблюды, пасущиеся по обеим сторонам дороги, многочисленные дрофы, разгуливающие повсюду, создавали новую и занимательную картину. Мы провели эту ночь на почтовой станции в весьма комфортных условиях, а поутру показались голубые горы крымского побережья. Ближе к полудню мы прибыли в Симферополь (Symferapol), столицу Крыма.

Дмитрий Евлампиевич Башмаков (1792—1835), предводитель дворянства и таврический гражданский губернатор

Татарское кладбище в Симферополе (оригинальное название у Дж. Уэбстера — «Турецкое кладбище»). Гравюра Дж. Кларка с рисунка У. Ньюнема. Воспроизводится по изданию: Webster J. Travels through the Crimea, Turkey, Egypt. London, 1830. Vol. 1

Симферополь, называемый татарами Ак-Мечеть (Ak-Metchet), лежит в прекрасной долине возле цепи гор Южного побережья Крыма, на маленькой речке, называемой Салгир (Saigheer). Город состоит из двух частей — той, что была возведена русскими после их завоевания Крыма, и той, что осталась от старинного города татар¹⁷. Здесь уныло, грязно, и всё вызывает отвращение; каждый татарский дом и двор окружены стенами и не имеют ни единого окна с видом на [50] улицу¹⁸ или хотя бы переулок. Здесь не видно ни души, кроме случайно проходящего татарина, поскольку местные жители редко появляются на улицах, особенно женщины, к тому же они всегда закутаны в покрывало. С другой стороны, вторая часть города, что построена русскими, хоть и не имеет важных общественных зданий, за исключением кафедрального собора¹⁹, но вместе с окружающим ландшафтом, горами на горизонте, побеленными домами в контрасте с листвой деревьев и разнообразными садами создает приятный и живописный вид, особенно в сравнении с нудными монотонными равнинами, по которым мы недавно проезжали. Здесь построены новая церковь и несколько небольших мечетей с башнями²⁰. В конце города виднеется кладбище с множеством памятников и могил на древних курганах²¹.

М. Годфруа. Портрет мадам де Сталь. Копия с оригинала Ф. Жерара. Х., м. Около 1810 г. Версальский дворец

Д. Аткинсон. Ледяные горки. Раскрашенная гравюра из серии «Рисунки, изображающие быт, костюм и развлечения русских» (Лондон, 1804. Т. 2)

Поселившись в гостинице, мы тотчас отправили посыльных узнать, может ли нас принять Султан Крым-Кати-Гирей (Sultan Krim Cherri Katti Cherri)²², для которого у нас были рекомендательные письма. Обратно пришёл ответ, что султан в отъезде, но султана²³ была бы счастлива видеть нас. Султана, будучи уроженкой Эдинбурга (Edinburgh) и дочерью генерала, приняла нас со всем английским шиком, с большой вежливостью и вниманием. История её брака с султаном необычайно интересна²⁴. Пятнадцати лет от роду султан познакомился с миссионерами, организовавшими свою миссию на Кавказе (Caucasus); так он совершенно случайно [51] принял христианскую религию, оставил родину и перебрался при поддержке миссионеров в Санкт-Петербург, откуда вскоре направился в Шотландию (Scotland). Там он быстро выучил английский язык, изучил традиции и этикет высшего общества. Именно в Эдинбурге он познакомился с будущей женой. Это дело в конечном счёте закончилось браком, хотя и без согласия её семьи. Поскольку он происходит из рода древних ханов Крыма, трон нынешнего султана, Махмуда (Mahmoud)²⁵, будет принадлежать ему, если у правящей семьи не будет наследников. У султана есть сыновья²⁶, и любой из них может в дальнейшем взойти на Оттоманский трон (Ottoman throne). И может так случиться, что правитель британского происхождения и христианской веры будет во главе империи турецких иноверцев²⁷.

Н. Чернецов. Татарский домик в Крыму. Х., м. 1839 г. Саратовский художественный музей им. А.Н. Радищева

Внутри татарского дома. Раскрашенная гравюра. Воспроизводится по изданию: Schlatter D. Bruchstücke aus einigen Reisen nach dem südlichen Russland in den Jahren 1822 bis 1828: Mit besonderer Rücksicht auf die Nogaÿen. St. Gallen, 1830

В четверг²⁸, в десять часов, мы поехали к генералу Башмакову (Bachmacoff)²⁹. Во время этой поездки рядом со старинной дорогой в имение Саблы мы впервые увидели один из тех примечательных надгробных памятников, весьма распространённых в Крыму, ксилография³⁰ которого изображена в начале этой главы (см. рисунок «Татарское кладбище в Симферополе» — ред.). Достаток и пол умершей особы определяют по форме чалмы³¹. Питомники фруктовых деревьев генерала очень полезны. В них выращивают груши и яблони различных сортов, фундук Трапезундский (trebisond)³² и т. п. Большая часть плодов, потребляемых в России, вывозится из Крыма. Их отправляют в Москву и Санкт-Петербург. Когда мы находились в Саблах, началась вторая весна. Первые листья опадали, а новые вырастали³³. [52] Иногда деревья во второй раз зацветали, но плодов на них не было. Это очень вредно для растений. Вторая весна началась в этом году с падения листьев, и блекнущая зелень первой листвы придавала местности вид начинающейся осени.

Алушта. Вид на Чатыр-Даг. Фото О. Широкова. 2010 г.

На местных таможенных станциях случаются различные неприятности и необыкновенные задержки. Генерал целых пятнадцать дней перевозил мебель из своей нынешней резиденции на побережье в Балаклаву (Balaclava), бранясь и жалуясь на подобные обстоятельства.

Чатыр-Даг в тумане. Узун-Алан. Фото О. Широкова. 2007 г.

Мадам Б<ашмакова>³⁴ говорила по-английски совершенно свободно и даже прочитала нам отрывок из томика Байрона, который лежал у неё на столе; и хотя слова она произносила не совсем так, как подобает настоящей английской даме, зато делала она это с необычайно большим вдохновением и чувством. Она говорила много о Мадам де Сталь (Staël), которую хорошо узнала в Италии. Эта знаменитая женщина была на «fête»³⁵, устроенном в Санкт-Петербурге дедом г-на Башмакова, а дочь госпожи де Сталь, Альбертина (Albertine), очень хотела поучаствовать в знаменитой забаве «русские горки»³⁶ и скатиться с них. На это г-жа де Сталь возражала, но после долгих просьб Альбертины разрешение было получено. Однако только Альбертина забралась в машину и спуск начался, как де Сталь закричала, как в агонии: «Albertine! Albertine! Elle est partie!»³⁷ — и упала в обморок. Мадам Б<ашмакова> рассказала нам об особенностях характера французской писательницы, которые [53] мы прощаем женщинам, тем более что мы терпимы в подобных мелочах по отношению к гениальным людям. Во время разговора Мадам де Сталь всегда ставила локти на стол с целью показать изгиб её прекрасной круглой ручки. В остальном она была, как знает весь мир, нехороша собой и имела громкий пронзительный голос, которым никак не пыталась управлять. Она всегда носила с собой лавровую ветвь, и если рассматривать специфическое современное понимание того, где сегодня используют лавр³⁸, то это ни в коей мере не может быть предосудительным для такого сильного и несомненного гения — обладать предметом минувшего судейства и носить эту неувядающую эмблему, которую она благородно заслужила.

Татарский дом. Литография Дж. Кларка с рисунка У. Ньюнема. Воспроизводится по изданию: Webster J. Travels through the Crimea, Turkey, Egypt. London, 1830. Vol. 1

После гостеприимного приёма у генерала мы оставили его, выразив искреннюю признательность, и вернулись в Симферополь, где получили «фирман», или приказ³⁹, для татар обеспечить нас конями.

В семь мы пошли на «Базар» — это большое открытое пространство площадью от двенадцати до пятнадцати акров⁴⁰. Здесь стояли будки, множество тележек и фургонов, в которые были впряжены быки, лошади и многочисленные верблюды; последние лежали, ели или жевали жвачку. Менялы сидели на земле; группы людей ели и пили; татары торговали фруктами, в основном арбузами. Почти все вокруг были облачены в татарские костюмы.

Старая дорога на Чатырдаг у с. Изобильного. Фото О. Широкова. 2008 г.

В три часа пополудни мы поехали дальше и вскоре [54] увидели слева новый незаконченный дом для вице-губернатора⁴¹. Следующее, на что мы обратили своё внимание, был татарин, сломавший колесо своей тележки. Быки прилегли, всё ещё запряжённые в ярмо, разбитое колесо лежало нетронутым, а сам татарин спокойно сидел и ждал с невероятным спокойствием любой земной или небесной помощи.

Мы продолжили путь, который проходил по очень пустынной местности. В тележки, которые встречались, в основном были впряжены буйволы. Вскоре мы въехали в цветущую долину, напоминающую огромный сад. Фруктовые деревья, мечеть с минаретом, несколько могил дервишей и татар приятно контрастировали с мрачной местностью, по которой мы недавно проезжали. Мы переночевали в татарском доме между Симферополем и Алуштой⁴². Он примыкал к почтовой станции, где нам предложили ночлег, но мы увидели, что это был жалкий грязный навес, заполненный русскими. В это время вышел сын владельца стоящего по соседству дома и предложил нам удобства. Мы вошли внутрь и были очень удивлены абсолютной чистотой. Комната была устлана двойным ковром, вдоль стены — ряд подушек, довольно широких, так что путник мог расположиться на них максимально комфортно. На земле находился очаг с большим открытым дымоходом. Груды подушек занимали [55] один конец комнаты и доходили высотой до потолка; две дюжины горшков, кастрюль и бутылок, выстроенных вдоль балки, составляли главную часть обстановки. Внутри всё было аккуратно выбелено, чистота поддерживалась с заботой и тщательностью. Нас встречал старый татарин, а через полчаса его жена уже приготовила нам хороший обед, состоявший из супа с вермишелью, жареной дрофы, которую мы подстрелили, и арбуза. Татарин снабдил нас всем необходимым и принимал нас очень радушно. Тем не менее он намекнул нашему слуге, что надеется на вознаграждение за свои хлопоты, поскольку у него были некоторые русские офицеры, которые не только отказались платить ему, но и сопроводили свой отказ побоями, что было весьма необычно для Крыма. В маленьком домике, где мы ночевали, в комнате, примыкающей к нашей, отдыхали женщины, но никого из них не был видно, кроме жены татарина. Правда, на следующее утро мы смогли их увидеть — они ходили взад и вперёд и при этом украдкой смотрели на нас. Одеты они в простые шаровары без чулок, носили красные тюбетейки, волосы были заплетены сзади в длинные косички, а к ним прицеплены мелкие монеты.

Ж. Мивилль. Алушта. Х., м. 1814 г. Всероссийский музей А.С. Пушкина, Санкт-Петербург. Воспроизводится по изданию: Жак Кристоф Мивилль в России (к 200-летию приезда). М., 2010

Мы тронулись в одиннадцать часов и, проехав мимо Чатырдага, прибыли в Алушту в четыре часа пополудни. Склоны горы, именуемой Чатырдаг, покрыты чрезвычайно пышной растительностью. Вершины деревьев [56] закрывал горный туман, который время от времени расходился, и тогда можно было видеть небольшие скалы и вершины с пиками, вокруг которых кружили орлы и другие хищные птицы. Алушта построена на склоне вроде террасы таким образом, что плоская крыша одного дома служит прогулочной площадкой для людей, живущих в более высоком. Такие дома выстроены здесь в семь или восемь рядов — однокомнатные, очень низкие, с портиком на фасаде и шириной около восьми футов⁴³. Мечеть⁴⁴ окружена старыми огромными ореховыми деревьями. Это грубое сооружение из дерева и глины с выступающей крышей и с деревянными перилами спереди. Из-за ограды кричал священник, что для людей несведущих казалось смешным; наконец, увидев, что никто не придёт, он спокойно достал кисет, забил трубку табаком и медленно удалился, как во время религиозной церемонии, в соседнюю мельницу для освящения. Когда священник вернулся, к нему присоединился старый мужчина, они расположились на скамейках перед входом в мечеть и начали что-то быстро бормотать; мы оставили их за этим религиозным занятием. На плоских крышах домов несколько татар сидели на корточках и курили, окружённые детьми. Мы подыскали себе чистый и уютный ночлег с подушками. Когда татары варили суп, один из нас кинул туда кусок бекона, от чего помощники повара закричали: «Мы больше не сможем есть из этого горшка». Однако их убедили, что это был не бекон, [57] а бедро баранины, и поэтому горшок был спасён от последствий осквернения. Мы купили здесь молока, птицу, яблоки, виноград, грецкие орехи и пр.

Изображение татарского способа помола зерна. Воспроизводится по изданию: Pallas P.S. Travels through the Southern provinces of the Russian empire in the years 1793 and 1794. London, 1812. Vol. 1

В воскресенье⁴⁵ мы оставили Алушту, которая по мере нашего удаления открывалась нам с великолепной точки — виднелись террасированные дома, наполовину окружённые деревьями. У нас сложилось впечатление, что здесь жители заняты двумя основными видами деятельности — помолом зерна, осуществлявшимся с помощью трёх лошадей, живо бегающих по кругу, и стрижкой овец. Каждый раз, когда мы приближались к незамужней женщине, она убегала, прячась за дымоход или за трубу, а то и сразу бросалась в дом. Если вы встретите их на дороге, они закрываются вуалью, особенно молоденькие — те быстро разворачиваются и, как и подобает, убегают за покрывалом. Мы заметили, что они часто выглядывали из своих убежищ, чтобы посмотреть на проходящего мимо незнакомца. Они все одеваются по-татарски или же в турецком стиле, носят штаны, а на улице ходят в тапочках, с заплетёнными волосами или, если замужние, с завязанным платочком.

К. Боссоли. Гора Чатыр-Даг. Литография. 1840—1842 гг.

Подъём на Чатырдаг происходит медленно. Мы начали его через час после отъезда из Алушты, поднимались в течение полутора часа, но всё ещё оставались в трёх четвертях часа от вершины горы, хотя её высота только тысяча двести футов⁴⁶. Туман начал сгущаться, окружающие холмы были полностью им укутаны. Бесполезно было что-то предпринимать, мы начали рискованное предприятие в ненадёжную погоду и потому вернулись в [58] Алушту. Здесь встретили мужчин, которые рыли две ямы за забором кладбища возле мечети, около двадцати футов длиной⁴⁷. Этим делом были заняты восемь или десять человек. Двое самых старых из них, те, для кого этот обряд проводился, должны были через два дня отправиться на паломничество в Мекку (Месса), и, если они не смогут вернуться, их памятники — эти вертикальные камни, увенчанные чалмами, будут размещены на месте вырытых ям. Ещё там было десять или двенадцать больших горшков, подготовленных для супов и других угощений, которые должны были быть приготовлены накануне их отъезда, с тем, чтобы жители из их местечка могли принять участие в пиру, организуемом за счёт добровольных вложений.

Примечания

1. Одесса в начале XIX в. стала одним из признанных центров свободомыслия. Николай I называл Одессу «гнездом заговорщиков». В начале июля 1823 г. по предписанию царского правительства Пушкин приехал в Одессу. Среди друзей поэта было много представителей декабристского движения. Это братья А.В. и И.В. Поджио, А.О. Корнилович. Приезжал в Одессу для налаживания связей с обществом «Объединённых славян» и встречался с Пушкиным Г. Олизар. По делам «Южного общества» приезжали П.И. Пестель, М.Ф. Орлов, А.П. Юшневский.

2. Летом 1827 г., когда Дж. Уэбстер писал эти строки в Одессе, Владимир Дмитриевич Вольховский (Вальховский) (1798—1841), упомянутый автором, воевал на Кавказе под командованием генерала И.Ф. Паскевича. Несмотря на участие Вольховского в совещаниях у И.И. Пущина и членство в «Священной артели», Союзе спасения и Союзе благоденствия, следствие по его делу было прекращено по отзыву начальника генштаба И.И. Дибича. Вероятно, Дж. Уэбстер имел в виду другого заговорщика, декабриста, героя войны 1812 г. князя Сергея Григорьевича Волконского (1788—1865), который возглавлял Каменскую (Правую) Думу Южного тайного общества. Суд приговорил его к каторжным работам с последующим поселением в Сибири, где он и находился с июля 1826 г. Волконский действительно, как и сообщает англ. путешественник Уэбстер, недавно женился — в январе 1825 г. на Марии Николаевне Раевской (См. напр.: Эдельман О.В. Следствие по делу декабристов. М., 2010; Саблин В.М. Декабристы и тайные общества в России. Следствие, суд, приговор, амнистия, официальные документы. М., 1906. С. 24, 84, 112; Головачёв П.М. Декабристы: 86 портретов, вид Петровского завода и два бытовых рисунка того времени. М., 1906. С. 80—86; Волконская М.Н. Записки / Пер. с фр. А.Н. Кудрявцевой. СПб., 1914).

3. Польские и литовские земли вошли в состав России в результате третьего раздела Польши 1795 г. По итогам Венского конгресса 1815 г. в период, когда большая часть Варшавского великого герцогства была вновь присоединена к России, Александр I даровал Польше, получившей статус царства, Конституционную хартию. Император российский стал одновременно королём польским. С 1818 г. в Польше стал избираться шляхтой и горожанами законосовещательный Сейм. В Польше сохранялись местное право, армия, бюджет и прочие атрибуты государственности. Польша, как и прежде делилась на воеводства, а не на губернии.

4. Джеймс Емес (Йемес; Йимс; Эмс; Ямес; англ. Yeames) занимал должность англ. консула в Одессе в течение всего срока генерал-губернаторства М.С. Воронцова и снискал себе славу «наиболее талантливого деятеля на консульской службе» (Anthony L.H. Rhinelander. Prince Michael Vorontsov. Viceroy to the Tsar. Quebec, 1990. P. 251; Батюшков К.Н. Письмо Муравьёвым Н.М. и Е.Ф., 3 августа [1818 г. Одесса] // Батюшков К.Н. Сочинения: в 3 т. СПб., 1885—1887. Т. 3. 1886. С. 527; Kirchner W. Studies in Russian-American Commerce. 1820—1860. Leiden, 1975. P. 207). По свидетельству современников, консул, как и его отец Генри Саваж Емес, преданно служил Королевству (Виноградов В.Н. Из истории языка и культуры стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1985. С. 45). В отчётах Емеса-отца содержались запросы на повышение жалования и поднимались вопросы о статусе Одессы как свободного порта наподобие Марселя, Триеста и Генуи, что вызывало подозрения Ланжерона. Судя по переписке Емеса-младшего с британским послом в Константинополе лордом Странгфордом, консул собирал информацию для него о положении дел в Севастополе. Граф Строганов даже подозревал Джеймса Емеса в сговоре с турками и считал его турецким шпионом (Jewsbury G.F. The Greek question // Cahiers du monde russe: Russie, Empire russe, Union soviétique, Etats indépendants. 1999. Vol. 40, № 4. P. 754, 758).

5. См. прим. 99.

6. Сентября.

7. Так Уэбстер, надо полагать, назвал православное венчание, которое описал подробно и довольно точно. В России до Петра I православие, которое считалось прямым наследником византийской христианской традиции, часто называли ещё и «греческой» верой. В плане обрядовости православию близко грекокатоличество, поэтому вполне возможно, что Уэбстер оказался в униатской церкви. Это подкрепляется тем обстоятельством, что территория Подолья, через которую проезжал путешественник, до разделов Польши конца XIX в. принадлежала Речи Посполитой, после чего отошла к России. Все униатские приходы Правобережья подчинялись Киевской униатской митрополии, действовавшей до упразднения униатских епархий при Екатерине II в конце XVIII в. (О венчании см.: Будур Н.В. Православный брак. М., 2002. С. 9—20; Щеголева Е.В. Православные брак и семья. М., 2003. Об истории униатства в Украине см.: Коялович М.О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен (до 1800 г.). СПб., 1873; Голованов С.В. Мост между Востоком и Западом: очерки истории единения Киевской Церкви с Римским апостольским престолом от начала Брестской унии до наших дней. Омск, 2001).

8. Крещение как одно из христианских таинств одновременно представляет собой магическое действие, поскольку содержит ряд языческих обрядов. Одним из них является «пострижение власов» — рудимент древнего верования в то, что принесение в жертву «одушевлённой» части тела (в данном случае — способных к росту волос) служит установлению незыблемой связи с божеством, в христианстве же это символ послушания (отсюда постриг в монашество). Кроме того, по состриженным при крещении волосам гадали: волосы запечатывали воском с крестильных свечей и опускали в купель; если пряди закружатся в воде и поплывут, то ребёнок будет жить, если же пойдут ко дну — младенец скоро умрёт (Толстой Н.И., Усачёв В.В. Волосы // Славянские древности. М., 1995. Т. 1. С. 420—424; Бондарь Н.И. Очерки традиционной культуры казачеств России. М.; Краснодар, 2005. Т. 2. С. 269; Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. М., 1995. Т. 2. С. 100; Лещенко В.Ю. Русская семья: XI—XIX вв. СПб., 2004. С. 270; Русский православный обряд крещения /Сост. П. Кузьменко. М., 1996. С. 86).

9. Путешественник, должно быть, имеет в виду традиционную русскую езду — упряжную. Русская запряжка — одноконная, парная, тройка, четвёрик, шестёрик; характерным и обязательным для неё является использование дуги. Высокая упругость дуги является залогом мягкой и комфортной езды, поскольку она служит амортизатором и смягчает ход во время рывков по ухабистой дороге, экономя при этом силы лошади. В России в условиях отсутствия хороших дорог оглобельно-дуговая запряжка являлась наиболее эффективной (Богданов В.В., Ермолаев В.А. Методическое пособие к самостоятельной работе студентов по теме: «Конская упряжь — основные элементы, требования и особенности». Ульяновск, 2004. С. 16, 18—21).

10. Двугривенник — монета в двадцать копеек. Название происходит от названия десяти копеек в старом просторечии (грива или гривна).

11. Ок. 26 км/час.

12. В оригинале у Дж. Уэбстера — «bowling green». Игра в шары, или боулз, — спортивная игра, одна из разновидностей боулинга. Команды, соревнуясь в меткости, должны подкатить асимметричные шары к цели — белому шару. Игра проводится как в помещении, так и на газоне. Размеры дорожек чётко обозначены и ограничены линиями и траншеей. Неудивительно, что Уэбстер проводит такую аналогию, поскольку эта игра относится к разряду традиционных англ. игр и всегда была популярна в странах Британского содружества. В отличие от боулинга с кеглями, игра в шары была прерогативой высшего общества; вероятно, Уэбстер, выпускник привилегированного университета, знал подобный вид досуга (Записки Голькрофта // Библиотека для чтения. СПб., 1836. Т. 15. Ч. 2, отд. 2. С. 85; Levy E.B. Construction, renovation, and care of the bowling green. [S. 1.], 1949. P. 36—37).

13. Скифы — группа народов, обитавших в Восточной Европе (между нижним течением Дуная и Доном), включая степной Крым, в эпоху античности. Следы их пребывания отмечены в Передней Азии и на Северном Кавказе; скифы совершали военные походы в Палестину, Сирию, Мидию, Малую Азию. Исследователи скифской культуры до сих пор не пришли к единому мнению относительно ключевых моментов их истории. Так, время появления скифов в северопричерноморских степях определяется по-разному, дискуссионным является вопрос, касающийся их происхождения. Гипотезы сторонников миграционной и автохтонной теорий опираются на мифические рассказы др.-греч. историка Геродота. Появление бесспорных следов скифской культуры относится к VII в. до н. э. (См. напр.: Храпунов И.Н. Древняя история Крыма. Симферополь, 2005. С. 89).

В системе скифских верований большое значение играла погребальная обрядовость. Кроме того, это лучше всего известная нам часть скифской культуры. Погребальные сооружения скифов — как форма организации замкнутого пространства для умершего — делятся на несколько типов: ямы, катакомбы, гробницы (деревянные, сырцовые, комбинированные), склепы (каменные, грунтовые), каменные ящики. Погребения могли быть грунтовыми и подкурганными. Скифы, как правило, хоронили умерших в курганах. Уэбстер описывает эти искусственные холмы, являющиеся, по сути, земляными насыпями над погребениями (Геродот, IV, 53; Рыбаков Б.Н. Геродотова Скифия: историко-географический анализ. М., 1979; Коломийцев И.П. Тайны Великой Скифии: записки исторического следопыта. М., 2005; Иванчик А.И. Накануне колонизации: Северное Причерноморье и степные кочевники VIII—VII вв. до н. э. в античной литературной традиции. М.; Берлин, 2005; Памятники предскифского и скифского времени на юге Восточной Европы // МИАР / Под ред. Р.М. Мунчаева, В.С. Ольховского. М., 1997, № 1; Ольховский В.С. Погребально-поминальная обрядность населения степной Скифии (VII—III вв. до н. э.). М., 1991. С. 11, 16; Алексеев С.В., Инков А.А. Скифы: исчезнувшие владыки степей. М., 2010. С. 147; Синика В.С. Погребальные памятники скифской культуры конца VII — начала III в. до н. э. на территории Днестро-Прутско-Дунайских степей: дис. ... канд. ист. наук: 07.00.06. М., 2007).

14. См. прим. 77.

15. Борисфен — др.-греч. название реки Днепр; согласно Геродоту (IV, 53), четвёртая по счёту и вторая по величине после Истра река древней Скифии (Русяева А.С. К вопросу о происхождении названия «Борисфен» // БИ. Симферополь; Керчь, 2009. Вып. XXI. С. 3; Скржинская М.В. Скифия глазами эллинов. СПб., 1998. С. 115; Агбунов М.В. Античная география Северного Причерноморья. М., 1992. С. 39). Существовало также речное божество Борисфен; ему поклонялись ольвийские греки и местные варвары. Это божество изображали в виде бородатого и рогатого персонажа, алтарь ему находился в районе Гилеи, недалеко от Ольвии (Шауб И.Ю. Эллинские традиции и варварские влияния в религиозной жизни греческих колоний Северного Причерноморья (VI—IV вв. до н. э.): автореф. дис. ... докт. ист. наук: 07.00.06. СПб., 2009. С. 14).

16. Гвидо Рени (1575—1642) — итальянский живописец болонской школы. В Риме им написаны по заказу кардинала Боргезе картина «Распятие св. Петра» (находится в Ватиканской галерее) и знаменитый плафон «Аврора» в палаццо Паллавичини Роспильози (1613—14); тёплый золотистый колорит этой фрески и воскрес в памяти Уэбстера.

17. О двух частях города — европейской и азиатской — писали многие путешественники. (См. напр.: Сумароков П.И. Досуги крымского судьи, или Второе путешествие в Тавриду. СПб., 1803. Ч. 1. С. 113—116; Демидов А.Н. Путешествие в Южную Россию и Крым через Венгрию, Валахию, Молдавию, совершённое в 1837 году... М., 1853. С. 437; Koch Ch.H. Journal of a tour with an account of the climate and vegetation the Crimea and Odessa. London, 1855. P. 54; Henderson E. Biblical Researches and Travels in Russia: Including a Tour in the Crimea, and the Passage of the Caucasus: with Observations on the State of the Rabbinical and Karaite Jews, and the Mohammedan and Pagan Tribes, Inhabiting the Southern Provinces of the Russian Empire. London, 1826. P. 293; Spencer E. Turkey, Russia, the Black Sea and Circassia. London, 1854. P. 260).

18. Дж. Уэбстер описывает традиционный для крымских татар тип жилищ, широко распространённый в странах Ближнего Востока, Восточного Средиземноморья, на Кавказе, в Румынии и Болгарии; основные его черты — глухая стена с калиткой на улицу, обращённые во двор окна, почти плоская крыша, галереи на втором этаже. (Интересно, что такой тип организации жилого пространства преобладает в усадьбах западной части Херсонеса — неправильной формы кварталы, внутренние дворики, площадки-тупики с глухими стенами, переулок на близлежащую улицу.) От внешнего мира татарский дом отделён высокой стеной из камня-песчаника на глине (Якобсон Л.А. Крым в средние века. М., 1973. С. 87; Возгрин В.Е. Исторические судьбы крымских татар. М., 1992. С. 69—70; Куфтин Б.А. Жилище крымских татар в связи с историей заселения полуострова. М., 1925. С. 5—7). Такой тип жилого дома назван Б.А. Куфтиным городским горным; помимо этого автор называет деревянный горный, предгорный и южнобережный типы.

19. Александро-Невский собор — первый в Крыму православный кафедральный собор; заложен в 1804 г., освящён в 1829 г.

20. Ко времени путешествия Уэбстера в 20-е гг. XIX в. в Симферополе было несколько церквей: Церковь святых равноапостольных Константина и Елены (создана как полковая церковь в купленном командиром полка Б.А. Тищевым в 1785 г. татарском доме; в ней 26 мая 1787 г. на торжественном молебне присутствовала императрица Екатерина И; ныне действующая, расположена по адресу ул. Октябрьская, 8а); Греческая (одна из старейших православных церквей Симферополя, построена в 1796 г. общиной греков; в 1868 г. перестроена, ныне Свято-Троицкий собор); Петра и Павла (собор построен в 1805 г., однако здание быстро обветшало и было к тому же маловместительным, поэтому его разобрали и вновь отстроили в 1870 г. по проекту архитектора К. Лазарева; собор расположен по адресу ул. Октябрьская, 16); старокладбищенская Преображенская (построена после смерти губернатора А.Н. Баранова на первом христианском кладбище, располагавшемся в квадрате улиц Крылова — Караимская — Козлова — Севастопольская; освящена в 1824 г.; не сохранилась).

В Симферополе существовали церкви для верующих других исповеданий: две армянские — григорианская (построена в 1803 г.) и католическая (с 1862 г.); лютеранская (римско-католическая) во имя Пресвятой Богородицы (в первые годы XIX в. в Крыму помимо латинского прихода в Симферополе существовали католические колонии в Розентале, ныне это с. Ароматное Белогорского р-на, и в Перекопе, где жили ссыльные поляки); синагога (на её месте в советское время находился комплекс «Океан»); семь еврейских молитвенных домов. Согласно отчёту Ф.Ф. Лашкова, составленному по третьей учебной экскурсии Симферопольской мужской гимназии, в 1783 г. в Ак-Мечети имелось семь мечетей, известны названия: Кебир-Джами и Токал-Джами (Широков В.А. Симферополь: улицы и дома рассказывают. Симферополь, 2007. С. 25; Чаплицкий Б. История католической церкви в России. СПб., 2002; Кушнерев Х. Армянские древности Таврического полуострова // ЗООИД. 1877. Т. 10. С. 441—451; Третья учебная экскурсия Симферопольской мужской гимназии: Симферополь и его окрестности / Сост. Ф.Ф. Лашков. Симферополь, 1890).

21. В 1787 г., через три года после основания Симферополя, городская управа, озаботившись санитарным состоянием столицы губернии, выделила землю под официальное гражданское кладбище (до этого первых умерших поселенцев хоронили прямо возле их домов или во дворах). Христианский некрополь постепенно разрастался и занял большую часть современного жилого квартала, образованного улицами Крылова, Караимской, Козлова и Севастопольской. Здесь хоронили жителей Симферополя со «времён Очакова и покоренья Крыма» и до первых лет советской власти. Сейчас на месте кладбища — школа и жилые дома.

22. Александр Иванович Султан Крым-Кати-Гирей (Казы-Гирей, Каты-Гирей, Катты-Гирей, Кадигирей, Крымгиреев, Категерай, Кейтгери, Категари; 1788/1789—1846) — религиозный деятель, миссионер, представитель Эдинбургского миссионерского общества, чьи миссии действовали в Крыму и на Северном Кавказе. Современники знали Александра Ивановича по романтической истории его брака с англичанкой Анной Нейльсон (The London magazine: January-June 1820. London, 1820. Vol. 1. P. 721; Blackwood's Edinburgh Magazine: April-September, 1820. London, 1820. Vol. 7. P. 342). Прославился он также как любитель предметов старины и просветитель; известен широкой просветительской деятельностью, образованностью, меценатством, а также участием в обнаружении находок на Неаполе Скифском (Минчик С.С. Грибоедов и Крым. Симферополь, 2011. С. 51—53, 58—59; Деремедведь Е.Н. Крым глазами английского путешественника Р. Лайелла // КНП. Симферополь, 2002, № 43. С. 163—169). Мальчик рано остался без родителей, воспитывался у родственников на Кавказе (возможно, его отцом был Селим Герай-хан III).

Гераи (Гиреи) — представители отдельной линии (ветви) Чингизидов, восходящей к Хаджи Герай-хану I, носившему это имя. Автоматически все члены этого рода по мужской линии присоединяли название рода к своему личному имени. Это стало эпитетом имени турецкой или мусульманской правящей династии Крымского ханства, хотя многие носители имени «Герай» не имели ничего общего с потомками Чингизидов; этимологическая основа термина, по всей вероятности, связана с эпонимическим монгольским племенем Керей (Kerey). Приставка «qatti» (Кати) в кипчакском и турецком языках означает «грубый, суровый, жестокий» (Kirimli H. Crimean Tatars, Nogays, and Scottish missionaries: The story of Katti Geray and other baptised descendants of the Crimean khans // Cahiers du Monde russe. Paris, 2004, № 1/2. Vol. 45. P. 71; Fisher A. The Crimean tatars. Stanford, 1978. P. 18—19).

23. Супруга А.И. Султан Крым-Кати-Гирея (или Герая) — Анна Яковлевна Нейльсон (Энн Нейльсон).

24. Неслучайно историю их супружества описывали многие авторы, увлечённые необычной судьбой мусульманского принца, ставшего христианским миссионером и женившегося на дочери англ. генерала. Среди них были и путешественники по Крыму — Э. Гендерсон, М. Хоулдернесс, Р. Лайелл, Э. Спенсер, Ж. Рейи (См. напр.: Reuilly J. Travels in the Crimea and along the shores of the Black Sea. London, 1807. P. 59). История обрастала всё новыми и новыми мифическими деталями. К примеру, позже рассказывали, что Крым-Гирей женился на дочери знаменитого англ. флотоводца вице-адмирала Горацио Нельсона (Аирчинская Р. Жили-были Султан и Султанша... // Голос Крыма. 1995, 8 сентября. С. 5).

25. Махмуд II (1784/1785—1839) — тридцатый османский султан в 1808—1839 гг., прославившийся проведением ряда прогрессивных реформ и преобразований в Турции по примеру европейских государств. Во время его правления Турция пережила две тяжёлые войны с Россией (1806—1812, 1828—1829 гг.) (Рыжов К.В. Все монархи мира. Мусульманский Восток: XV—XX вв. Справочник. М., 2004. Т. 2. С. 291—298). Несмотря на то, что театр военных действий не затрагивал Крым, война 1828—1829 гг. связана с яркими эпизодами истории Черноморского флота — Наваринским сражением (1827 г.) и подвигом брига «Меркурий». На период правления Махмуда II выпало тяжёлое время для крымских татар: конец XVIII — 20-е гг. XIX в. называют периодом их национальной катастрофы, когда прекратило существование Крымское ханство и многие из крымских татар вынуждены были покинуть полуостров. Многие выходцы из Крыма, оказавшись в Стамбуле, сыграли значительную роль в общественно-политической жизни страны. В числе влиятельных османских сановников был Мехмед Саид Халет эфенди (1760—1823), сын крымского кадия Хусейина эфенди, фаворит молодого султана Махмуда II (1811—1823 гг.); первые годы правления Махмуда историки назовут «временем (периодом) Халета эфенди»; с 1802 по 1806 г. Халет эфенди был одним из первых турецких послов во Франции, тесно общался с премьер-министром Талейраном (Абдульваап Н. Крымские татары в общественно-политической и культурной жизни Османской империи // Qasevet. Симферополь, 2008, № 34. С. 6).

26. У Александра Ивановича Султан Крым-Кати-Гирея и Анны Нейльсон было четырнадцать детей, шестеро из которых умерли ещё в младенчестве. Интересно, что первая дочь, родившаяся в 1821 г. в Санкт-Петербурге, была названа Александрой (Александриной) в честь императора Александра I и крещена государем в Зимнем дворце. Все остальные дети — Альфред, Анна Маргарита (род. в 1824 г.), Александр-Джанибек-Герай (род. в 1826 г.), Шарлотта-Леонис-Алиме (род. в 1828 г.), Яна (?), Андрей-Арслан-Герай (род. в 1832 г.), Николай Альфред Адиль-Герай (род. в 1836 г.), Валериан, Виктория, Изабелла, Мария, Глория — были крещены по христианскому обычаю (протестантизм). По воспоминаниям Шарлотты-Алиме, двое из них всё же вернулись к мусульманским корням: тела Джанибека-Герая и Яны, которых татары считали «своими», были выкрадены крымскими татарами и перезахоронены по мусульманскому обычаю (Kirimli H. Crimean Tatars, Nogays, and Scottish missionaries: The story of Katti Geray and other baptised descendants of the Crimean khans // Cahiers du Monde russe. Paris, 2004, № 1/2. Vol. 45. P. 100).

Судьба каждого из выживших детей Султан Крым-Кати-Гирея необычайно интересна; к примеру, Шарлотта-Алиме вышла замуж за нем. барона фон Герсдорфа, который до этого был несколько лет женат на её старшей сестре Александрине; Андрей, Джанибек и Николай принимали участие в Крымской войне (1853—1856) и сражались против солдат своей исторической родины — Великобритании, что было настоящей трагедией для их матери Анны Нейльсон, уроженки Эдинбурга.

27. См. прим. 165.

28. 27 сентября.

29. Дмитрий Евлампиевич Башмаков (1792, или 1794—1835) — участник Отечественной войны 1812 г., чиновник для особых поручений при М.С. Воронцове в Одессе, предводитель дворянства и гражданский губернатор Таврической губернии (1832—1834). Происходил из старинного русского рода Башмаковых, был праправнуком царского печатника, хранителя «малой» государственной печати Дементия Минина Башмакова.

В Крыму Башмаковы появились только в начале XIX в. благодаря Дмитрию Евлампиевичу, который приобрёл имение Мшатка на ЮБК (с. Береговое). Однако уже после его смерти вдова Башмакова — Варвара Аркадьевна, урожд. Суворова — вышла замуж за А.И. Горчакова и уехала из Крыма в 1839 г., продав имение, которое в её честь называлось «Варино», А.Д. Гурьеву. У Дмитрия Евлампиевича были значительные земельные владения и в степном Крыму — в р-не сёл Чобатар (с. Чеботарка), Камышли (с. Ивановка) и Чорман (совр. Сакский р-н, ранее — Евпаторийский уезд).

Несмотря на определённый успех, реализовать свой помещичий талант Башмаков не сумел, поскольку более заботился о нуждах Крыма: став таврическим губернатором, Дмитрий Евлампиевич занялся строительством в Симферополе и на Южном берегу, решал вопрос помощи страждущим; вскоре встал вопрос о необходимости спасать собственное имение, для чего он обратился к императору за ссудой в 75 тыс. рублей на 10 лет. В 1827 г. владельцем экономии в Саблах был Андрей Михайлович Бороздин (1765—1838), который купил имение у адмирала Н.С. Мордвинова в 1802 г., а в 1828 г. продал графине А.Г. Лаваль (Жерве В. Дмитрий Евлампиевич Башмаков // Сборник биографий кавалергардов: 1801—1826 / Под ред. С. Панчулидзева. СПб., 1906. Кн. 3. С. 227—230; Брагина Т.А. Путешествие по дворянским имениям ЮБК: забытые имена. Краткий исторический путеводитель. Симферополь, 2001. С. 187).

30. Ксилография (др.-греч. «дерево» и «пишу, рисую») — разновидность графического искусства, гравюра (вырезанное изображение) на дереве; в завершённом виде представляет собой печатный с такой гравюры на бумаге рисунок.

31. Существует несколько форм мемориальных сооружений исламского искусства. Помимо мавзолеев, гробниц-усыпальниц, тюрбе (дюрбе), отличающихся торжественностью и монументальностью, всегда существовала практика сооружения скромного надгробия над могилой татарина-мусульманина, представителя средних или низших слоёв общества. Крыму свойственно разнообразие архитектурных форм надгробий: плоские камни, столбы-шестигранники, круглые тумбы с завершением в виде тюбетейки или иного головного убора, массивные «двурогие» саркофаги, саркофаги с завершением в форме двускатной крыши (вроде миниатюрного склепа-дольмена). Каменные надгробия в Крыму сооружались над могилами и простых людей, и знатных беев, т. е. были рядовые и аристократические (Червонная С.М. Мусульманская эпиграфика (резные надгробные камни) в Крыму // Татарская археология. Казань, 1997, № 1. С. 107—128; Озенбашлы Э.М. Крымцы: сб. работ по истории, этнографии и языку крымских татар. Симферополь, 1997; Засыпкин Б.Н. Памятники архитектуры крымских татар // Крым. 1927, № 2 (4); Кондараки В.Х. Универсальное описание Крыма. СПб., 1875. Ч. 15. С. 182—184). Памятники кладбищ выполнялись единообразно: головная стела венчалась чалмой у мужских погребений и фесом — у женских. Судя по всему, Уэбстер описывает старинное татарское кладбище, находившееся в южной части Симферополя.

32. Фундук «Трапезунд» — высокоурожайный морозостойкий сорт садовой лещины, завезённый в Крым около 500 лет назад с сев. побережья Турции (р-н гор. Трабзон, известного также как Трапезунд, Требизонд, Трабизун, Трапезон). Л.П. Симиренко считал его аборигеном Крыма (Симиренко Л.П. Помология. Киев, 1963. Т. 3. С. 457). Родиной этого сорта фундука принято считать Большой каньон Крыма. В турецком Трабзоне в 1935 г. создан Институт фундука, остающийся единственным в мире научным учреждением по разведению новых сортов, вычислению и созданию благоприятных условий для развития растений.

33. Описанное явление вторичного цветения часто наблюдают в Крыму. Цветение яблони в конце августа связано с физиологической перестройкой растения или с перепадами температур. Дерево, скорее всего, находится в стрессовом состоянии. По словам садоводов, вторичное цветение ослабляет растение, и в следующем году плодов, вероятно, не будет. Более того, дерево может не пережить зиму и погибнуть.

34. Должно быть, Варвара Аркадьевна Башмакова (1803—1885), сестра М.А. Голицыной, двоюродная племянница М.С. Воронцова и внучка генералиссимуса А.В. Суворова.

35. Празднике (фр.).

36. Аттракцион, который в России называется «американские горки», во всём мире именуется «русскими горками». Американские горки были разработаны и запатентованы изобретателем Джоном Тейлором под названием «Наклонная железная дорога» и впервые открыты в Кони-Айленде в 1884 г.; в таком виде, близком к современному, они получили широкое распространение. Самым старым упоминанием о горках считается увлечение катанием на санях в зимнее время в России в XVII в.; к народной традиции устройства ледяных гор во время масленичных гуляний восходит и создание монументальных катальных гор в царских резиденциях. По указу Петра I под Санкт-Петербургом строились ледяные горки, которые имели высоту примерно 25 м с углом наклона ок. 50°. Тогда же ледяная горка была переделана в механическое сооружение с вагонетками личным токарем царя Андреем Нартовым. Существует несколько мнений относительно того, кто первый предложил оборудовать сани колёсами. Такие горки уже были в садах Ораниенбаума, где в 1762—1774 гг. был построен павильон Катальной горки (архитектор Антонио Ринальди), отличающийся необычайно богатым архитектурным и скульптурным декором. В Париже в 1812 г. были открыты «Les Montagnes Russes à Belleville», что переводится как «Русские горки в Бель-вилле». Вагонетки этих горок были оборудованы колёсами, которые фиксировались в рельсе и обеспечивали безопасность при больших скоростях (Кючарианц Д.А. Художественные памятники города Ломоносова. Л., 1985. С. 143, 144).

37. «Альбертина! Альбертина! Она поехала!» (фр.).

38. Лавровый венок со времен античности почитался как символ славы, победы, мира. Согласно мифологической традиции, лавр был посвящён Аполлону — охранителю стад, света, наук и искусств, богу-врачевателю, предводителю и покровителю муз, дорог, путников и мореходов; именно поэтому им награждали «любимцев Аполлона» — музыкантов, поэтов, танцоров. Венок как популярный символ возрождается в эпоху классицизма, став эмблемой славы и общего признания (См. напр.: Похлебкин В.В. Международная символика и эмблематика: опыт словаря. М., 1989. С. 43, 115; Русская литература XIX века / Сост. Л.Д. Шмелёва. Л., 1957. С. 10).

39. Фирман (ферман; перс. «приказ») — указ правителя (шахов Ирана, султанов Османской империи, других государей в странах Ближнего и Среднего Востока) с его подписью. В XIX в. так называли приказ, издававшийся великим визирем от имени султана в установленной форме; использовался как синоним любому правительственному письменному указанию (Ферман // Энциклопедический словарь / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. СПб., 1902. Т. 35-А. С. 586).

40. 4,8—6,1 га.

41. Прим. Дж. Уэбстера: Граф Нарышкин (Count Naritskin).

Дмитрий Васильевич Нарышкин (1792—1831), представитель мелкопоместного крымскотатарского дворянского рода, троюродный брат М.С. Воронцова, занимал должность гражданского губернатора Таврической губернии в 1823—1829 гг. (Макидонов А.В. К светской и церковной истории Новороссии: XVIII—XIX вв. Запорожье, 2008. С. 27). В 1824 г. супруга губернатора Н.Ф. Нарышкина, урожд. Ростопчина, приобрела имение «Каролиновка» на левом берегу р. Салгир, принадлежавшее вдове знаменитого крымского естествоиспытателя П.С. Палласа. В 1826 г. там был построен дом, более известный как загородный дом графа М.С. Воронцова, который и но сей день является украшением Симферополя (Широков В.А., Широков О.В. Симферополь: улицы рассказывают. Симферополь, 1983. С. 179).

42. По всей видимости, имеется в виду почтовая станция Мамут-Султан, так как в то время между Симферополем и Алуштой было только две почтовые станции, но татарских домов рядом со второй станцией — Таушан-Базар не было (Сосногорова М.А. и др. Путеводитель по Крыму. Киев, 2010. С. 100).

43. Ок. 2,4 м.

44. Скорее всего, Уэбстер имеет в виду мечеть Юкъары-Джами (Юкары Джами, Юхары Джами; Верхняя Пятничная мечеть). Она построена в XIX в. на месте Ханской мечети, на высшей точке холма, в историческом центре города. По свидетельству старожилов, рядом с мечетью когда-то находился фонтан. Стены молельного зала в некоторых местах были покрыты росписью, а окна второго этажа украшали витражи. С 1996 г. мечеть Юкъары-Джами снова стала действующей, каждую пятницу здесь свершается намаз.

45. 30 сентября.

46. Ок. 366 м. Скорее всего, Уэбстер описывает популярный в те годы маршрут на Чатырдаг через село Корбеклы (Изобильное) (Сосногорова М.А. и др. Путеводитель по Крыму. Киев, 2010. С. 118—121) Согласно М.А. Сосногоровой, высшая точка этого маршрута Эклизи-Бурун имеет в высоту 4900 футов, а в действительности — 5009 футов (или 1527 м). Выходит, что Уэбстер или перепутал высоту, или собирался ехать только на одну из видовых площадок.

47. Примерно 6 м.