Полуостров полуострова

"Касательно проблемы изобилия
руд, расположенных в окрестностях
Керчи, я обязываюсь утвердительно
сказать, что они составляют
необыкновенный пример богатства".
(Из донесения инженера Гурьева в 1830 г.)

Наклонитесь и поднимите комок рыжевато-бурой керченской земли. И не будучи специалистом, вы поймете, что земля эта необычная: она плотная и очень весомая. Это железная руда. Нет в мире другого уголка, где бы на таком маленьком кусочке территории хранились столь грандиозные запасы железа. И нет другого места на земле, где они были бы так доступны, лежали бы совсем под руками. Всего несколько метров земляного покрова прикрывают железный стержень полуострова. Но железо лишь одно из богатств керченских недр. В них и нефть, и сера, и горючие газы, и соли, и строительные материалы — земля насыщена здесь драгоценными дарами.

Выйдите к морю, которое окружает Керченский полуостров почти со всех сторон, и вы непременно увидите вдали стайки рыбацких сейнеров со скользящей за ними вереницей баркасов, а возле берега ажурную изгородь ставных неводов. Нигде в Крыму море не хранит таких разнообразных рыбных богатств, как здесь, у берегов полуострова, служащего мостом между Азовским и Черным морями. Керченская сельдь, кефаль, белуга, осетр, камбала, скумбрия, ставрида, хамса, тюлька, судак — все это сотнями тысяч тонн отправляется рыбаками отсюда во все концы страны.

Побывайте в керченской степи, и вас поразят высокие хлеба, многочисленные отары овец. Люди растят их в степи, такой пустынной и сухой, такой бесплодной на первый взгляд, что, кажется, и былинке трудно прокормиться на ней.

Побродите по керченским холмам, и они расскажут вам много нового о жизни народа в этих местах со времен глубокой древности и до наших дней. Немного есть мест на земле, которые хранили бы столько памятников истории, сколько хранят их холмы полуострова. Драгоценнейшие из них — места, озаренные светом бессмертного подвига советских воинов, железной волей своей победивших там, где победа была невозможна.

Керченский полуостров — один из интересных и богатых уголков крымской земли, до сих пор еще мало посещаемый даже большинством из тех, кто живет в Крыму постоянно, и еще менее известный тем, кто приезжает в Крым ненадолго. И тот, кто побывает здесь не в поисках лишь внешних красот, которыми не блещет полуостров, а в стремлении увидеть и понять его внутреннюю жизнь, навсегда сохранит о нем добрые и волнующие воспоминания.

Вытянувшееся восточное крыло Крыма, перехваченное узким Ак-Монайским перешейком, который начинается от 'Феодосии, это и есть Керченский полуостров. Его нельзя назвать ни степным, ни горным по своему характеру. Как и вокруг Феодосии, есть здесь и степи, но не такие просторные, как северокрымские, есть и горы, но это скорее цепь высоких холмов, завершающих южнобережные высоты.

Крымские горы, дотянувшись до Керченского полуострова, переходят здесь в дугообразно изгибающийся Парпачский хребет, высота которого лишь кое-где превышает сто метров.

Хребет делит полуостров на две неравные части: юго-западную, равнинную, и северо-восточную, холмистую. На границе между западной и восточной частями у моря поднимается самая большая возвышенность хребта — гора Опук.

Напротив нее в море, примерно на расстоянии трех километров от берега, белеют "камни-корабли" — причудливой формы скалы, напоминающие корабли, идущие с распущенными парусами. Немало легенд сложено об этих каменных кораблях, уже много веков подряд рассекающих Черное море. "Камни-корабли" — это остатки погрузившегося когда-то в море горного массива, частью которого была и гора Опук.

Грандиозные тектонические движения создали полуостров, последующие процессы насытили его недра ценнейшими ископаемыми, в том числе железом. Оно на полуострове всюду, но особенно велики скопления руд вдоль берегов Керченского пролива и Азовского моря.

Керченская руда имеет свои особенности: в ней много примесей. Есть примеси полезные, такие, как марганец, позволяющий выпускать из нее высокие сорта стали, есть и вредные — фосфор, мышьяк, делающие металл хрупким, неустойчивым.

За Ак-Монайским перешейком, известным в истории жестокими боями, которые велись на нем в гражданскую и Отечественную войны, впереди открывается степь — однотонная, гладкая. Кругом ни деревца, ни кусочка тени. Степь пышет жаром, и редкая колючая растительность кажется неживой, высушенной на корню.

В лучшие годы здесь выпадает до четырехсот миллиметров осадков, а сплошь и рядом не набирается и трехсот. Лето жаркое. Часты знойные сухие ветры с континента, зимой свирепствуют норд-осты. Суровую закалку проходят тут и травы и люди.

С незапамятных времен, с той поры, как исчезли в Крыму леса, Керченский полуостров жестоко страдает от безводья. Это один из самых безводных уголков Крыма, и проблема воды для его жителей — проблема жизни.

Здесь рыли колодцы, но почти всюду в них оказывалась вода горько-соленая, такая же, как в немногочисленных озерах. Во многих местах целые поселки жили привозной водой: возили ее издалека в бочках, потом, как драгоценность, расходовали, дрожа над каждой каплей. Собирали дождевую воду, даже росу, изощрялись в приспособлениях для того, чтобы удержать ее как можно дольше.

Каким же страшным призраком стояло над людьми безводье, если и скупые дождевые капли хранили так, как голодающий хранит сухую корку хлеба — на самый черный день!

Большой поселок на пути — Семь Колодезей. И в его названии отражена вековечная, мучительная проблема воды.

До недавнего времени название поселка звучало иронически. Действительно, было тут семь колодезей, но все они были пусты. А воду сюда, как и во многие другие села полуострова, привозили в бочках издалека.

Страшную память оставили эти места в годы гражданской войны разгулом белогвардейских банд. Поселок разрушен, и его стали называть в народе "Семь смертей". Дотла был уничтожен поселок вновь в годы Отечественной войны.

Сейчас Семь Колодезей — центр Ленинского района, одного из трех сельскохозяйственных районов Керченского полуострова, крупная железнодорожная станция на линии Симферополь — Керчь.

Ряды новеньких, добротных домов весело сверкают белыми, розовыми, голубыми стенами под красными черепичными крышами. Палисадники, сады кудрявятся молодыми деревьями. Многие из них уже скрывают за собой постройки. Они служат живым опровержением очень прочно коренившегося в этих местах убеждения, что керченская земля не может растить деревья, что корни их, достигнув полуметровой глубины, погибают, гибнет и дерево.

В поселке идет большое строительство. Строятся Дом Советов, Дом связи, магазины, больничный городок. Название поселка, наконец, приобрело свой подлинный смысл. Оно даже несколько отстает уже от того, что есть в действительности. Здесь теперь есть вода, но не в семи колодезях, а в водопроводных колонках, установленных на улицах и в изобилии снабжающих жителей питьевой водой. И, надо сказать, колонки эти не служат предметом зависти окружающих сел, как прежде служил каждый колодец, вода в котором была хоть чуточку менее солона и горька, чем в остальных. В соседних селах тоже проложен водопровод, установлено по нескольку колонок. Люди с помощью техники докопались, наконец, до глубоких подземных рек, вывели их на поверхность.

Все это сделано в самые последние годы. Еще в 1950 году в Ленинском районе на четырнадцать сел, двенадцать сельскохозяйственных и пять рыболовецких артелей было три источника водоснабжения. Теперь каждый из них имеет питьевую воду. В колхозах построено семь крупных водоемов, пробурено четыре скважины, сооружены водонасосные станции.

Так решают керченские колхозники самую животрепещущую и неотложную проблему своего хозяйства и быта — проблему воды. Северо-Крымский канал поможет решить ее окончательно.

Вода и новый подход к земле, растущее умение советоваться с нею и руководить ее поведением помогают им менять облик своего края, растить то, что издавна считалось растить невозможным. Урожаям керченских хлебов нередко могут позавидовать и колхозы, расположенные куда в лучших климатических условиях.

На пустынном побережье Азовского моря, неподалеку от Семи Колодезей, шумит под ветром молодой лес. Собственно, не лес, а лесосад. В нем, кроме ясеней и дубов, и яблони, и груши, и абрикосы, и миндаль. Лесосаду несколько лет, скоро даст он в изобилии свои плоды. А в колхозе "Путь Ленина" с сорокагектарного виноградника уже сняли первый урожай мускатов, сделали первую партию солнечного вина, родина которого на Южном берегу Крыма. В ближайшие годы только в этом колхозе виноградная плантация займет двести пятьдесят гектаров, и керченское мускатное вино, может быть, и поспорит с южнобережным.

Эти следы нового, невиданного в керченской деревне, сопровождают приезжего на всем пути от Ак-Монайского перешейка до Керчи, появляющейся, наконец, впереди на плоских холмах.

И как бы вы ни ехали в Керчь — поездом, автомобилем или пароходом, — первое, что бросается в глаза при приближении к ней, это характерный контур горы Митридат, похожей на застывшие в своем беге нарастающие волны, завершающиеся девятым валом. На вершине каменного вала — устремленный ввысь Обелиск Славы. Он венчает город, раскинувшийся у подножия.

Здесь кончается Крым. Керчь — его восточный рубеж, лежащий на стыке двух морей — Черного и Азовского. Границу города с востока обрезает Керченский пролив, образующий здесь широкую серповидную бухту.

До самого горизонта уходит его водная гладь на север и на юг. Только на востоке в дымке дали всплывают узкой полосой туманные очертания противоположного кавказского берега с чуть различимыми белыми квадратиками домов. Там — Таманский полуостров, вытянувшийся навстречу крымским берегам.

Керченский пролив — восточные ворота Крыма. Они ведут на Кавказ и Кубань, открываются на север — в Азовское море, навстречу Волго-Донскому каналу, ведущему вглубь страны, на юг — в необозримые черноморские просторы.

Стаи рыболовецких сейнеров чуть покачиваются у причалов, шлюпки и баркасы скользят по плотной, словно масляной, поверхности бухты. Тянутся над морем серые витки пароходных дымков, ведя за собой по воде легкий, неуверенный след. Со стороны порта, от судоремонтного завода, доносятся глухие удары металла, словно стучат там о землю гигантским молотом. Вереницы грузовиков непрерывно курсируют между портом и железнодорожным вокзалом, угадывающимся за городскими кварталами по деловитой перекличке паровозных гудков. Море в Керчи — производственная площадка, цех города-труженика.

Керчь — один из древнейших городов страны. Тридцать веков живут и трудятся в нем люди. Здесь протекали события, имевшие большое значение в истории народов нашей страны.

Свыше ста лет идут в районе Керчи археологические раскопки, и, собственно, отсюда ведет свою историю русская археология. Больше двадцати лет работает в Керчи Боспорская археологическая экспедиция Института истории материальной культуры Академии наук СССР под руководством видного советского ученого В.Ф. Гайдукевича. Ведут раскопки другие экспедиции. Явью, реально ощутимой, — вырытыми из земли древними городами и поселками, оставшимися от живших тут людей орудиями труда, принадлежностями быта, — стало за это время то, о чем знали лишь по скупым указаниям древнегреческих источников.

А земля открывает все новые и новые находки. Их обнаруживают не только ученые. Моряки достали недавно со дна моря, очевидно с затонувших в древности кораблей, большие узкогорлые амфоры, употреблявшиеся для перевозки вина, зерна и масла. Школьники нашли старинные бронзовые монеты. Рабочие при рытье водопроводной траншеи в поселке имени Войкова наткнулись на глиняные сосуды с пережженным прахом людей и золотыми украшениями. Инженер В. Веселов, неутомимый исследователь глубокой старины, обнаружил остатки крупного поселения на берегу Керченского пролива. Есть основание предполагать, что это развалины Порфмия. О нем упоминают древнегреческие авторы, но до последних лет местоположение Порфмия было неизвестно.

Нет здесь клочка земли, который не носил бы в себе следов трудовой истории народа. Собственно, весь Керченский полуостров — богатейший историко-археологический музей, в котором открыты далеко еще не все залы.

Один из крупных исторических памятников и сама гора Митридат, носящая имя царя и полководца древности, в течение многих десятилетий боровшегося с Римом. Когда-то на горе стоял акрополь — цитадель древнего Пантикапея. На самой вершине — скалистый уступ, покрытый огромными камнями. Его называют гробницей Митридата. Гора скрывает в себе подземные усыпальницы, катакомбы.

На одной из террас склона, обращенного к морю, высится изрешеченная пулями колоннада одинокого разрушенного сооружения, напоминающего архитектурой древнегреческий храм Тесея. Это здание бывшего Керченского историко-археологического музея, больше столетия служившего хранилищем памятников истории и трижды — в Крымскую, гражданскую и Отечественную войны — полностью разрушавшегося иноземными оккупантами. Здание и само стало своеобразным памятником истории. Хранилищем же исторических ценностей служит музей, разместившийся в городе. С него лучше всего и начать знакомство с Керчью.