Животворная вода

Крымская степь. От соляных ворот Сиваша и до самых предгорий протянулись ее просторы. Чем дальше на юг, тем плодороднее степные земли. Солонцы, окружающие Сиваш, к югу переходят в каштановые почвы, потом в черноземы.

Выйдешь в крымскую степь весной — лежит она, в зелень молодых хлебов одетая, яркими коврами цветов украшенная, несказанно красивая и такая обильная и привольная, что кажется, нет силы, которая могла бы заглушить и победить эту могучую силу пробуждающегося плодородия.

А побываешь в ней летом — плещется упругими волнами раскаленный воздух. Отдаленное одинокое деревце или скирда прошлогодней соломы представляются всплывшими в горячую синеву неба.

Или покажется вдруг, будто огромное озеро разлилось у горизонта, и деревья, скирды, целые селения стоят погруженными в воду, как во время весеннего половодья. Оптический обман, мираж, исчезающий через несколько минут бесследно, только оттеняет безводье и сушь. Жаром веет от сухих шелестящих хлебов. Густые и пряные, стоят в воздухе ароматы увядающих трав. А в вышине, звонкая и трепещущая, как сам воздух, — песня жаворонка. Степь словно застыла в знойном мареве, так и не успев развернуть свою богатырскую мощь до конца. Палящее солнце сковывает ее. И только одно может пробудить землю — вода.

Проблема воды для Крыма с давних пор была самой животрепещущей проблемой жизни. Особенно для его степи.

Дожди старательно обходят эти жаждущие просторы. В среднем ежегодно в Северном Крыму выпадает триста — триста пятьдесят миллиметров осадков, а то и сто — сто пятьдесят миллиметров. А для нормальной жизни большинства растений нужно не меньше пятисот миллиметров. На тощем, голодном водном пайке держит природа крымскую степь. Да и этот паек частенько выдает невпопад. Дожди идут главным образом с июля по октябрь, когда хлеба и травы, целое лето изнывавшие от зноя, уже закончили кое-как свой рост, дали посильный урожай и влага уже не в силах что-либо изменить.

С Крымских гор, где рождаются все немногочисленные реки полуострова, через северо-восточную степь протекают три реки: Салгир, Бикж Кара-су и Кучук Кара-су. Но степь видит их воду только ранней весной, когда тают горные снега. Прошумев свою обнадеживающую весеннюю песню, бурные потоки быстро иссякают, так и не утолив жажду земли.

Когда-то эти реки были куда полноводнее. Сквозь сушь и жару они доносили свои воды до Сиваша и летом. Степь щедро платила за воду буйными, по пояс, травами, обильным хлебом. Отменные крымские пшеницы собирали здесь тогда при самых минимальных затратах труда, при самой варварской агротехнике, а травы прокармливали огромные стада.

Любопытно свидетельство об этих стадах крупного ученого-естествоиспытателя Палласа. Высказанное в конце XVIII века, вскоре после включения Крыма в состав России, оно проливает некоторый свет на причины иссякания рек, поивших степь.

"Домашний скот, — пишет Паллас, — который наиболее плодится в Таврической области, состоит из двугорбых верблюдов, лошадей, коз и овец. Быки там мелки, а буйволов держат в небольшом числе и только близ моря... Верблюды могли бы еще более расплодиться на ровных таврических местах, особливо там, где поблизости соль... Но большого достоин внимания и попечения род белых верблюдов, по причине того, что их шерсть во всякий цвет весьма хорошо можно окрасить. Сверх того сие животное весьма полезно, кажется, может быть в войске для перевозки тягостей и артиллерии по самым трудным проездам. Верблюды в европейских сражениях могут еще приносить другую пользу. Их можно иметь при пехоте для того, чтоб обратить в бегство всю неприятельскую конницу в случае нападения оной: поелику ни одна лошадь, которая не привыкла их видеть, не может их сносить и при первом взгляде на сие животное бежит прочь, так что ее никак не можно уже удержать". Среди крымских стад" разводимых в предгорьях и горах, Паллас особенно отмечает "великое множество козлов, которых держат в Таврической области и которые весьма нужны для сафьянных заводов".

Мирные и безобидные верблюды не оправдали стратегических надежд, возлагавшихся на них старым ученым. Но для хозяйственных целей они были действительно полезными животными. А вот "великое множество козлов", к разведению которых имели особое пристрастие крымские татары, фигурально выражаясь, "съело Крым".

Люди рубили леса Крымских гор и предгорий для своих надобностей. Рубили много и бессистемно, не задумываясь о будущем. А "великое множество козлов" доводило разрушительную работу до конца. Их стада начисто уничтожали молодую поросль, которая через несколько лет должна была стать новым лесом. Так была катастрофически истреблена большая часть лесов, когда-то сплошь покрывавших Крымские горы и предгорья, выходивших в степь. Склоны гор оголялись, бурные весенние потоки смывали с них почвенный слой, не задерживаемый больше корнями деревьев. Обнажался бесплодный каменный остов гор.

Лес — хранитель воды. И чем больше уничтожались леса у истоков крымских рек, тем больше иссушалась степь. Сафьяновые татарские сапоги и чувяки дорого обходились крымской земле...

Все чаще посещала ее зловещая гостья — засуха. О страшных народных бедствиях сухо и скупо говорят официальные документы. Вот "Памятная книга Таврической губернии" за 1867 год, изданная Таврическим губернским статистическим комитетом. Во времена "плодотворного управления князя Воронцова, — говорится в ней, — постигли Крым засухи, неурожаи и другие бедствия, долго не изглаживающиеся из памяти народной. Рассказы о бедственном 1833 годе превосходят всякое описание. Это особенно памятный голодный год. Все местные запасы в губернии были совершенно истощены... Погибли десятки тысяч народа... Одни деревни опустели совершенно, население других уменьшилось наполовину и более".

Засухи следовали одна за другой. Люди в деревнях пухли от голода, пили гнилую и соленую воду.

Нужны были коренные, решительные меры для обеспечения крымской степи хотя бы минимальным количеством воды. Царское правительство не в состоянии было их осуществить. Неудачной была попытка расчистить Салгир и возвести на нем несколько плотин для регулирования вод. Не привели к положительным результатам попытки широко использовать артезианские воды.

Великий Октябрь поставил решение водного вопроса в ряд самых неотложных, самых животрепещущих дел в Крыму. Уже в первые годы советской власти в Крыму действовала целая система буровых скважин, не только дававших питьевую воду, но и оросивших несколько тысяч гектаров земель.

С каждым годом количество скважин растет. На реках Салгир, Альма, Кача и Биюк Кара-су за годы пятилеток созданы обширные водохранилища — первые пресноводные озера на крымской земле. В эти водные копилки ежегодно собираются миллионы кубометров вешних вод, устремляющихся с гор бурными потоками и бесполезно уходивших прежде в море. Летом эти воды поят сады, огороды колхозов и совхозов, снимающих на поливных землях обильные урожаи.

Но это счастливцы, расположенные поблизости от водохранилищ, главным образом в предгорьях и в южных степных районах. А северная степь, самая обширная и самая безводная, еще ждет живительной влаги. Ни артезианские воды, ни хранилища талых вод не в состоянии напоить ее вволю. Ее напоит Днепр.

Мысль об использовании для орошения Крыма великой украинской реки, по соседству несущей воды в Черное море, давно занимала умы передовых людей России. Больше ста лет назад, в 1846 году Стевен, основатель и первый директор Никитского ботанического сада, выдвинул смелую идею: направить воды Днепра в Крым. Его проект, показавшийся царским чиновникам слишком дерзким, похоронен в архивах. Второй план использования днепровских вод разработал незадолго до революции русский инженер Моргуненков. Но и этому плану не суждено было увидеть свет. Только теперь, когда советский народ создал промышленную базу социалистического уровня, стало возможным осуществление давней мечты.

Днепровские воды повернут в Крым. Уже определен путь, каким пойдут они по полуострову, нанесены на карту земли, которые они должны будут поить. А в Каховке уже воздвигаются стены гигантских сооружений гидроэлектростанции. Эти сооружения станут не только поставщиком электрической энергии, которая перевооружит край, но и послужат истоком, откуда днепровские воды направятся в Крым.

На Каховском водохранилище, несколько выше плотины, которая преградит путь Днепру, вырастет мощное головное сооружение большого канала. Канал поведет воду почти прямо на юг и только на шестьдесят девятом километре разветвится на две части. Одна ветвь — Краснознаменский канал — пойдет прямо на запад. Он понесет воду на поля южной части Херсонской области, так же страдающей от безводья, как и Северный Крым. Вторая ветвь — Северо-Крымский канал, — круто поворачивая на юго-восток, пойдет через Перекопский перешеек, по землям колхоза "Путь к коммунизму", в Крым.

В центре Северного Крыма, западнее крупного железнодорожной узла — Джанкоя, на несколько километров тянется по степи Чатырлыкская балка. Канал подойдет к ней. Его воды заполнят балку, и среди соляных озер в открытой степи появится, наконец, обширное пресноводное озеро — первое озеро на трассе канала. Девяносто миллионов кубических метров воды будет хранить оно в своих берегах.

Но днепровской воде естественным путем не проникнуть в балку, лежащую выше того уровня, на каком подойдет к ней канал. Мощная насосная станция будет перекачивать в нее воду из канала.

Таких станций возникает на пути днепровской воды несколько. Северо-Крымский канал — сложное сооружение, которое поведет воду от Днепра, лежащего в низине, к предгорьям Крыма, расположенным на относительно большой высоте.

На следующую ступень насосная станция поднимет воды канала в районе Советского, куда придет он, повернув на юго-восток и миновав Джанкой.

У входа на Керченский полуостров возникнет второе водохранилище. Оно даст воду Феодосии, оросит ее пригородные земли. А канал продолжит свой путь дальше на восток по степям Керченского полуострова. Поднимаясь все выше и выше ступенями насосных станций и наполнив по пути еще два водохранилища, он подойдет к Керчи.

На своем более чем четырехсоткилометровом пути от Каховки до Керчи днепровская вода произведет огромные изменения и в хозяйстве и в жизни людей. Она преобразит весь край. Вольная вода, наконец, придет в Присивашье и засушливую северо-крымскую степь, она оживит Тарханкутский и Керченский полуострова — западный и восточный фланги крымской земли, где безводье, пожалуй, особенно остро. Специальный машинный канал направит воду из Чатырлыкского водохранилища и в центральную часть Крыма.

Почти сто тысяч гектаров колхозных и совхозных земель оросит канал. Все они предназначены для посадки садов и виноградников, для овощей, картофеля, кормовых культур. При этом строительство оросительной сети проектируется таким образом, чтобы каждое хозяйство в зоне канала получило воду и имело возможность выращивать ежегодно высокие, гарантированные урожаи плодов и овощей.

Но это не все. По облицованным каналам, по водопроводным магистралям вода из искусственных озер, которые возникнут по трассе канала, направится вглубь степей, к пастбищам. На выжженных солнцем пространствах появятся настоящие источники чистой, свежей воды для скота, жестоко страдающего порой от безводья. Как увеличатся тогда колхозные и совхозные стада, насколько больше будут они давать шерсти, молока, мяса! Колхозные села, города, крымские курорты в достатке будут иметь тогда разнообразнейшие продукты питания, а промышленность получит новые источники ценного Сырья. Трассой изобилия проляжет через Крым канал, начинающийся у Каховки.