2.7.4. Крымскотатарское национальное движение сегодня

Крымскотатарское движение сегодня разделено на несколько организаций, представляющих три основных направления:

В рамках умеренного действует национальное движение крымских татар (НДКТ), лидер В. Абдураимов. Объединяет, главным образом, представителей интеллигенции. Выступает за «восстановление национальной государственности крымскотатарского народа в рамках формируемых в Крыму государственных институтов...» (Программные цели и задачи НДКТ¹). Его требования основаны на неприятии политического экстремизма, пантюркизма и исламизма. Интересы организации выражает газета «Арекет».

После некоторого затишья, связанного с гибелью Ю. Османова и поражением на выборах в Верховный Совет Крыма, наметилась тенденция перехода НДКТ к более активным действиям. В 1996—1997 гг. активисты НДКТ провели несколько митингов-пикетов в Симферополе, а также обрушились с резкой критикой на Меджлис и Государственный комитет Крыма по делам национальностей и депортированных граждан. Основные обвинения, выдвигаемые НДКТ против своих оппонентов, связаны с нецелевым использованием и расхищением средств, выделяемых из государственного бюджета² на обустройство крымских татар³.

Национально-либеральное направление представлено ОКНД (лидер Э. Хайреддинов) и Меджлисом крымскотатарского народа (председатель М. Джемилев); издает газету «Авдет», под его влиянием находятся газеты «Къырым», «Голос Крыма», национальные редакции радио и телевидения. Располагало в Верховном Совете Крыма 14 депутатами, в определенной степени влияет на деятельность государственных учреждений, возглавляемых крымскими татарами.

Радикально-национальная партия «Адалет» (лидер А. Самадинов) выступает под теми же лозунгами, что и ОКНД, однако требует более радикальных действий, поддерживает связи с турецкими крайними организациями. Выступает за возрождение исламских ценностей. Один из создателей партии «Адалет» И. Умеров довольно откровенно изложил программу этой организации в интервью, данном английскому политологу Эндрю Вилсону 30 сентября 1993 г.⁴

Формирования, созданные партией «Адалет», заявили о себе в декабре 1995 г., когда на территории Бахчисарайского района прошли их совместные с членами «Державной самостійністі Україньї» (ДСУ) учения⁵.

Имеются сведения о деятельности Исламской партии Крыма (лидер А. Исмаилов), которая в начале 1995 г. послала 10 своих членов в Чечню⁶, и союза крымскотатарских офицеров «Арбий бирлиги»⁷.

На сегодняшний день крымскотатарское национальное движение в лице его наиболее мощного крыла — национально-либерального — продолжает придерживаться тех же целей, что провозглашались еще на рубеже 80—90-х гг. В политической области они сводятся к установлению на территории Крымского полуострова крымскотатарской национальной государственности. Правда, в выступлениях официальных лидеров крымских татар это положение формулируется не прямо, а в виде принципа «реализации права крымскотатарского народа на самоопределение на своей исторической родине»⁸, а то и вообще проявляется в виде недомолвок и умолчаний. Так, например, депутат Верховного Совета Крыма Н. Бекиров выражает эту цель с оговорками, ссылаясь на невозможность ее реализации сегодня, следующим образом: борьба крымскотатарского народа «могла бы привести к созданию целиком самостоятельного национального крымскотатарского государства со всеми присущими такому образованию атрибутами — полным суверенитетом над территорией, единым государственным языком, государственным аппаратом, формирующимся по собственным законам, возможно, и армией и т.д. Вероятно это было бы карликовое государство, не лучшее и не худшее, чем подобные ему»⁹. Мешают появлению такого государства, по мнению Н. Бекирова, два фактора: вхождение Крыма в состав Украины и наличие в нем значительного по численности «русскоязычного населения». И хотя он призывает учитывать и интересы Украины как государства, и интересы «русскоязычных», однако идеальное, на его взгляд, развитие ситуации заключается в построении суверенного крымскотатарского государства.

Тактика, изложенная в разработке московского Центра этнополитических и региональных исследований, продолжает использоваться и по сей день: вопрос о создании национально-территориального государственного образования, как сравнительно отдаленная перспектива, сейчас не ставится на повестку дня.

В настоящее время ряд крымскотатарских организаций настойчиво выдвигают требования распространения на крымских татар правил и преимуществ, вытекающих из основных международных документов, принятых по правам т.н. «коренных народов» и, прежде всего, из конвенции Международной организации труда № 169¹⁰. Эта конвенция была принята МОТ в 1989 г. Она ориентирована прежде всего на развитие и сохранение культурной самобытности «коренных народов и народов, ведущих племенной образ жизни» и признает за таковыми следующие основные права:

1) осуществление как можно большего контроля над собственным экономическим, социальным и культурным развитием;

2) равное взаимодействие в общегосударственном коллективе через свои собственные институты;

3) признание традиционного права этих народов на землю, которая не может отчуждаться;

4) самоопределение в экономических и культурных областях;

5) поощрение со стороны государства традиционных промыслов и ремесел с целью сохранения культурного наследия коренного населения;

6) обучение на родном языке, создание своих собственных учебных заведений;

7) возможность соблюдать свои собственные религиозные традиции и обряды, а также содержать, охранять и иметь доступ к культовым местам;

8) изначальное право на предметы своей материальной культуры, включая места археологических раскопок и археологические ценности, рисунок, технологию и произведения искусства;

9) традиции и обычаи коренного населения должны уважаться государством и быть признаны в качестве основополагающего источника права¹¹.

Несмотря на то, что эту конвенцию подписал целый ряд стран, ратифицировали ее пока только два государства: Норвегия и Дания. Во многом это связано с трудностями, вытекающими: 1) из определения понятия «коренной народ» по отношению к конкретным этносам и 2) из реализации требований конвенции на практике¹².

Все эти трудности в полной мере существуют и относительно проблемы крымских татар.

В международной практике не все народы, которые являются коренными на данной территории, признаются «коренными» в правовом смысле. Главная особенность, которая отличает «коренной» (подчеркиваем, в правовом смысле) народ или группу — сохранение традиционных систем жизнеобеспечения, прежде всего особых форм хозяйственной деятельности (сухопутная и морская охота, рыболовство, собирательство, оленеводство), а также традиционных форм социальной организации — родоплеменной (бесклассовой) структуры общества и т.п.; древних форм религии (шаманизм, например). Таковыми, в частности, являются: саамы в Северной Европе, индейцы Америки, аборигены Австралии, малые народы Севера в России¹³ и т.д. Ни малочисленность народа, ни участие его представителей в международных организациях «коренных» народов само по себе не является и не может являться основанием для распространения на них требований конвенции № 169. В частности, ни один западноевропейский малочисленный этнос (кроме саамов) не признается как «коренной» в международно-правовом смысле.

В качестве иллюстрации можно сослаться на доклад экспертов Независимой комиссии ООН по международным гуманитарным вопросам: «Вопрос об определении приобретает особое значение в том случае, когда дело доходит до выяснения, кого следует отнести к коренному населению. Это, как правило, кочевые или полукочевые народы, а также земледельцы, занимающиеся переложным земледелием, подобно народам, живущим в лесах Центральной Америки и Юго-Восточной Азии. Они могут быть пастухами, подобно скотоводам зоны Сахеля в Африке, или заниматься охотой и собирательством, подобно бушменам Южной Африки, иннуитам Лабрадора или индейцам бразильской Амазонии. Многие живут в отдаленных районах, пустынях, горах или тундре. В этих районах они приспособились к окружающей их среде и находятся в большой зависимости от нее.

Коренное население избегает создания чрезмерно централизованных политических институтов и осуществляет организацию своей жизни в основном на уровне общины. Решения принимаются только после того, как в рамках общины достигнуто единое мнение. К голосам старейшин коренного населения прислушиваются не потому, что они могут использовать силу для принуждения, а потому, что они олицетворяют коллективный опыт, накопленный многими поколениями»¹⁴.

Очевидно, что крымские татары не отвечают подобным требованиям. Они: а) занимаются хозяйствованием, тип которого ничем не отличается от типа хозяйственной деятельности иных живущих рядом граждан Украины; б) не имеют родоплеменных (фратриальных) форм социальной организации, а являются народом, социально дифференцированным, интегрированным в современное сообщество. К этому можно добавить достаточно высокий образовательный уровень и урбанизированность этноса¹⁵.

Конечно, все сказанное не препятствует тому, чтобы считать крымских татар коренным народом Крыма, но в обыденном, а не в международно-правовом значении этого термина¹⁶.

Попытка приравнять крымскотатарский народ к «коренным» в правовом смысле может привести к трудно предсказуемым последствиям и значительно усилить социальную напряженность в Крыму, поскольку в таком случае необходимо будет осуществить передел земли для осуществления права «коренного народа» на землю, как это записано в конвенции № 169 и т.д.

Кроме этого, приравнивание крымских татар к «коренным народам» создает прецедент, по которому и другие этносы, относящиеся к европейским меньшинствам, могут потребовать объявления себя коренными, например курды в Турции, гагаузы в Молдавии и т.д. Эта проблема актуальна и для Украины (русины — Закарпатье; караимы, крымчаки — Крым).

Следует отметить, что среди крымскотатарских организаций не все выступают за распространение на крымских татар Конвенции № 169. Так, НДКТ высказывается против того, чтобы «ставить крымских татар в один ряд с малоразвитыми родоплеменными этносами» (выражение Ю. Османова). Иного мнения придерживаются ОКНД и Меджлис. При этом требования ОКНД и Меджлиса крымских татар носят не социально-этнический, а политический характер, поскольку признание крымскотатарского народа «коренным» в правовом смысле противоречит основному требованию самих национальных организаций (ОКНД, Меджлиса), выдвигающих идею воссоздания национальной государственности крымских татар в Крыму. Однако в политическом плане апелляция к конвенции № 169 в современных условиях выглядит как первый шаг к достижению национальной государственности¹⁷.

Проблема признания Меджлиса крымских татар представительным органом народа также весьма не проста. Такое признание требует выполнения как минимум двух условий:

1) представительный орган народа не должен выдвигать заведомо неприемлемых условий (подобных воссозданию национальной государственности); 2) он должен носить действительно демократический характер и представлять интересы всех крымских татар, между тем в настоящее время он является скорее политической организацией. Сегодня Меджлис не признается полномочным органом всего народа самими крымскими татарами в лице НДКТ и другой оппозиции, которые обвиняют руководство Меджлиса в коррупции и антидемократизме¹⁸.

Кроме того, следует учитывать, что позиция монопольного выразителя интересов моноэтнического сообщества, последовательно проводимая Меджлисом, становится привлекательной и для других. В 1996 г. в Крыму были созданы «Фолькспарламент» и «Фолькстаг» крымских немцев, «Конгресс русского народа» и «Русская дума Крыма». В случае установления режима особой регистрации Меджлиса возникнет цепная реакция подобных требований со стороны других этнических общин с мало предсказуемыми последствиями. (Как известно, Меджлис демонстративно отказывается от регистрации в органах Министерства юстиции Украины в соответствии с действующим законодательством)¹⁹. Существующая сегодня в Украине нормативно-правовая база не содержит положений, которые сделали бы возможной легитимизацию Меджлиса. Действующее законодательство не предусматривает статуса Меджлиса как консультативно-совещательного органа ни при Кабинете Министров Украины, ни при Совете министров Автономной Республики Крым.

Кроме того, определение статуса Меджлиса в качестве «высшего полномочного представительного органа крымских татар» — международно-правовая проблема. По заявлениям самих лидеров Меджлиса, около половины крымских татар продолжают проживать в государствах Центральной Азии. Меджлис же формируется Курултаем, делегаты которого представляют и эту часть крымскотатарского населения, проживающую за пределами Украины и состоящую из граждан других стран. Таким образом, Меджлис — международная организация и ее статус не может быть определен одним государством.

Столь же непростыми являются вопросы о форме представительства крымских татар в органах власти Автономной Республики Крым.

Дело в том, что квоты, обеспечивавшие представительство крымских татар (а также армян, болгар, греков и немцев) в Верховном Совете Крыма, были введены в дополнениях к крымскому избирательному закону как временная мера, которая действует лишь до очередных выборов в высший орган власти республики²⁰.

Будущие гарантии национального представительства видятся лидерам крымских татар в нескольких вариантах. Один из них: двухпалатный парламент, одна из палат которого будет формироваться на следующих принципах: 30% мест — русской общине, 30 — украинской, 30 — крымскотатарской и 10% — остальным²¹. Другой подход условно может быть назван «разделением компетенции», когда все вопросы, касающиеся крымских татар, были бы отнесены к компетенции Курултая и Меджлиса в качестве официальных представителей крымскотатарского народа с закреплением за ними соответствующих функций и полномочий.

Однако, ни оба описанных выше варианта, ни сохранение национальных квот не отвечают главному условию, соблюдение которого позволит сохранить ситуацию в рамках норм международного права: при обеспечении гарантированного представительства крымских татар следует избежать ущемления политических прав остальных жителей Крыма. Квотный принцип это условие нарушает.

Отношение крымчан к национальным квотам, как к механизмам гарантированного представительства ранее депортированных этнических групп в органах власти республики, по данным социологических исследований, достаточно настороженное. Поддерживают эту меру и считают, что ее следует надолго закрепить в избирательном законе и использовать как для ближайших, так и для последующих выборов лишь 10,5% крымчан. Согласны с тем, что квоты возможны как временная мера 22,6%. Вместе с тем, 34,6% крымчан считают, что выборы по национальному признаку недопустимы.

Формирование двухпалатного парламента с палатой представителей национальных общин потребует выработки специальной процедуры голосования, которая должна удовлетворить все многочисленные национальные общины полуострова, а это не представляется возможным. В случае передачи Курултаю и Меджлису ряда функций государственных органов крымские татары фактически выйдут из правового и политического поля Украины, хотя задача, как представляется, заключается в противоположном — в их интеграции в правовое и политическое поле Украины. Кроме того, все описанные выше варианты ведут к изоляции национальных общин Крыма, что может в перспективе подтолкнуть развитие ситуации на полуострове к межэтническому противостоянию.

Все это заставляет искать иной вариант национального представительства. Первый юридически обоснованный шаг в этом направлении был сделан Верховным Советом Украины накануне выборов в местные Советы Крыма, когда крымский закон, фактически лишь несколько трансформировавший квотный принцип, был заменен на дополнение к общеукраинскому. В него заложены нормы, позволяющие обеспечить гарантированное участие в местных органах власти представителей ранее депортированных из Крыма граждан, не нарушая при этом принцип равенства избирательных прав. Здесь, правда, следует напомнить, что более 70 тыс. крымских татар, вернувшихся в Крым, не смогли принять участие в этих выборах, т.к. еще не оформили украинское гражданство. Это привело, как уже говорилось, к тому, что Меджлис призвал крымских татар не принимать участия в выборах на предложенных Законом Украины условиях.

Возможно также некоторое уменьшение размеров избирательных округов в районах компактного проживания депортированных граждан, чтобы обеспечить их численное преобладание среди избирателей данного округа.

Иным подходом мог бы стать принцип формирования высшего органа власти Крыма на пропорциональной основе, когда к общекрымским выборам были бы допущены избирательные объединения граждан (по национальному, профессиональному, территориальному, политическому и прочим принципам). В этом случае крымские татары гарантированно обеспечивают себе, как минимум, пропорциональное своей численности представительство. Однако главное достоинство такой системы в другом: а) с одной стороны, она ориентировала бы лидеров крымских татар на поиск поддержки не только в среде своих соплеменников, но и за ее пределами;

б) организованность и политическая активность крымских татар делала бы их привлекательными союзниками для различных предвыборных объединений. Появление крымских татар в избирательных объединениях разного рода могло бы стать обычным делом.

Таким образом, избирательная система работала бы на интеграцию этнических компонентов населения Крыма, а не на их разделение. Следует упомянуть, что один из лидеров крымскотатарского национального движения, заместитель Председателя ВС Крыма Р. Чубаров высказал принципиальное согласие с тем, чтобы решать проблему представительства крымских татар в парламенте республики посредством введения пропорциональной избирательной системы²².

Помогло бы делу также продолжение оказания Украиной реальной финансовой и материальной помощи в обустройстве депортированных граждан, возвращающихся в Крым, и в реализации их культурно-национальной автономии. Правда, следует иметь в виду, что важно не только оказывать такую помощь, но и широко и подробно информировать об этом население, прежде всего — репатриантов.

Остается нерешенным такой вопрос, постоянно поднимаемый крымскими татарами, как их политическая реабилитация. Как уже отмечалось, в ноябре 1989 г. Верховный Совет СССР принял соответствующую Декларацию, в развитие которой в Российской Федерации были подготовлены Закон «О реабилитации депортированных народов» (1991), Постановление Верховного Совета Российской Федерации «О реабилитации российских финнов» (1993), Указ Президента Российской Федерации «О мерах по реабилитации балкарского народа и государственной поддержке его возрождения и развития» (1994) и др. документы.

В Украине аналогичное законодательство отсутствует. В комментарии к Закону Украины «О реабилитации жертв политических репрессий на Украине» (1991) подчеркивается, что действие ряда статей этого закона не распространяется на насильственно переселенные этнические группы. Разработка проекта Закона о реабилитации незаконно депортированных граждан проводилась в комиссиях Верховного Совета Украины в 1991—1994 гг. при активном участии Меджлиса. Результатом этой работы стали проекты законов «О реабилитации и обеспечении прав национальных меньшинств, подвергшихся насильственному переселению с территории Украины» и «О статусе крымскотатарского народа (нации) в Украине». Однако Верховный Совет Украины 12-го созыва (1990—1994) не рассмотрел ни одного из этих проектов. Лишь в 1995 г. Комитет по правам человека, национальным меньшинствам и межнациональным отношениям Верховной Рады Украины вернулся к подготовке соответствующих документов, и в частности, Декларации о реабилитации и обеспечении прав лиц, подвергшихся насильственному переселению из Украины по национальному признаку. В Комитете прошло три чтения проекта, однако окончательный его вариант, переданный на рассмотрение Верховной Раде, вряд ли найдет поддержку лидеров Меджлиса.

В 1994 г. фракция «Курултай» разработала и внесла на рассмотрение Верховного Совета Крыма проект Закона «О восстановлении прав крымскотатарского народа, армян. болгар, греков и немцев, депортированных из Крыма в 1941 и 1944 годах». Будучи вынесен на обсуждение в апреле 1996 г., он не получил поддержки большинства депутатов, в том числе из-за наличия в нем статьи о признании права крымскотатарского народа на самоопределение, и был отклонен сессией. Столь же безуспешными были и другие попытки законодательного оформления политической реабилитации депортированных граждан²³.

Все это порождает резкую критику со стороны руководства Меджлиса в адрес официальных властей. Вместе с тем, нынешние лидеры Меджлиса крымских татар — еще не все движение. Фактически в оппозицию к руководству Меджлиса перешла часть его бывших членов, существует недовольство его линией со стороны многих ветеранов крымскотатарского движения, считающих, что Меджлис и фракция «Курултай» зашли по пути компромиссов слишком далеко. Высказывается также недовольство стилем работы Меджлиса²⁴. Все это показывает, что движение, несмотря на ряд тактических побед (места в парламенте и правительстве), переживает не самые лучшие времена. В этих условиях вполне возможна радикализация действий части его нынешних лидеров, которым необходимы новые успехи, чтобы на их место не пришли новые персонажи. Первым симптомом этой радикализации стала голодовка членов фракции «Курултай» в ноябре 1995 г., сопровождавшаяся призывом Меджлиса к проведению ненасильственных акций гражданского неповиновения.

Нарастание оппозиционных руководству движения настроений в период подготовки к III Курултаю в 1996 г. во многом объясняет появление постановления Меджлиса «О дате проведения III Курултая крымскотатарского народа», которое свернуло подготовку к проведению национального съезда²⁵.

Иные причины, в связи с которыми были перенесены сроки проведения III Курултая, названы в отчетном докладе председателя Меджлиса М. Джемилева: «Это вопросы Конституции Крыма и официального признания Меджлиса верховной властью Украины в качестве единого представительного органа крымскотатарского народа. Потому, что в зависимости от того, будут ли в той или иной степени защищены права крымскотатарского народа в основном законе Крыма и станет ли Меджлис официально признанным Киевом представительным органом нашего народа, должны определяться характер принимаемых Курултаем решений, а также структура избираемого Курултаем Меджлиса крымскотатарского народа. Созывать же через несколько месяцев новый Курултай после того, как будет принята конституция или произойдет признание Меджлиса, было бы делом очень трудным, так как это требует времени, отвлекает от других важных и неотложных дел, да и обходится в немалые средства»²⁶. Следует, правда, заметить, что и на момент проведения Курултая (26—29 июня 1996 г.) крымская конституция не была окончательно утверждена, а статус Меджлиса так и оставался неопределенным.

На самом деле, отсрочка созыва национального форума была необходима, чтобы обеспечить лояльный некоторым лидерам Меджлиса состав его делегатов. Тогдашний заместитель председателя ОКНД Р. Аблаев сформулировал эту задачу следующим образом: «Если в состав Меджлиса будут избраны умеренные политики, то и действия будут соответствующие, если же радикалы, то и политическая деятельность в регионе изменится в сторону решительных мер».

Дух радикализации витал на заседаниях III Курултая. Открыто выступить против перспективы перехода к решительным методам борьбы не решился даже М. Джемилев: «Я знаю, что группа делегатов Курултая намерена выдвинуть предложение о том, чтобы уже сейчас отозвать из этого Верховного Совета своих депутатов и приступить к акциям с требованием гарантированного представительства коренного народа в пропорции не менее, чем 33 процента. В принципе, конечно, это вполне нормальная и адекватная реакция на тот правовой произвол, который творится сейчас в отношении крымскотатарского народа. Но я полагаю, что если принимать такое решение, то одновременно должна быть представлена и принята четко и детально разработанная программа действий и защиты интересов наших соотечественников на все варианты возможного развития событий в дальнейшем»²⁷. Угроза радикализации была также использована М. Джемилевым как аргумент в пользу принятия крымскими властями требований, выдвинутых Меджлисом: «Если в конечном счете произойдет официальное признание Меджлиса, а также если будут приняты некоторые другие законы Украины, защищающие наши права, то... сохраняется еще надежда на относительно мирное разрешение этнических проблем в Крыму, даже при ущербной Конституции Крыма. Но если не произойдет и этого, то можно с сожалением прогнозировать, что стрелка политического барометра в Крыму в недалеком будущем будет двигаться в очень нежелательном для всех направлении, И причиной этого будет, конечно, вовсе не радикализм и бескомпромиссность Меджлиса и Курултая, ибо это органы, избираемые народом и обязанные принимать все доступные меры для защиты прав своих соотечественников. Если они этого не будут делать, то такой Меджлис и Курултай вполне справедливо будет смещен с политической арены и на смену ему придут другие политические силы»²⁸.

И все-таки прогнозируемое многими наблюдателями столкновение «радикалов» и «умеренных» на Курултае не произошло. Единственным радикальным документом, предложенным на рассмотрение национального съезда, стал проект резолюции Курултая «О борьбе с колониальным режимом», розданный делегатам, но так и оставшийся анонимным.

Методы, которыми было достигнуто согласие делегатов Курултая, не всеми оцениваются как демократичные. Так, лидер НДКТ В. Абдураимов охарактеризовал III Курултай следующим образом: «Учитывая многочисленные факты того, как формировался делегатский корпус, надо сказать, что это просто собранная команда послушных винтиков, которые будут слепо одобрять все решения, испеченные высшим эшелоном структуры Курултай-Меджлис. Вот почему я хочу подчеркнуть, что это не съезд крымскотатарского народа и нельзя воспринимать его таким образом»²⁹. Подобный вывод подтверждается рядом экспертных оценок, согласно которым в целом ряде регионов в выборах делегатов III Курултая приняли участие менее пятидесяти процентов крымских татар, имеющих право голоса.

Полного единомыслия III Курултай продемонстрировать все-таки не смог. Заявление М. Джемилева на этот счет («Кстати, среди делегатов нынешнего Курултая уже есть несколько человек, которые тогда активно выступали против Курултая и Меджлиса. Очень отрадно, что они сориентировались и выбрали верный путь»³⁰) оказалось несколько преждевременным. Критика Меджлиса прозвучала в выступлении лидера ОКНД Э. Хайреддинова, по мнению которого ошибками Меджлиса были участие в выборах «бутафоричного» президента Крыма, отказ от участия в выборах в местные органы власти, отсутствие координации действий общественных и политических организаций народа, малоэффективная работа средств массовой информации и, наконец, отсутствие общественного независимого контроля, который только и может остановить «сплетни и нерациональное использование средств». Резко против стиля работы депутатской фракции «Курултай» выступил Э. Куртиев³¹.

Однако при принятии документов форума полностью возобладала позиция «умеренных». III Курултай избрал новый состав Меджлиса и Ревизионной комиссии, принял ряд постановлений и обращений, из которых особо стоит отметить постановление «О деятельности Меджлиса крымскотатарского народа в период с августа 1993 по июнь 1996 г.», содержащее как удовлетворительную оценку деятельности исполнительного органа Курултая за этот период, так и одобрение «Основных направлений деятельности Меджлиса крымскотатарского народа на период до IV Курултая»³². При этом возможность радикализации не отринута напрочь, а «зарезервирована». Именно так расставлены акценты в ряде интервью, разъясняющих решения Курултая, которые дал крымским и центральным украинским газетам заместитель председателя Меджлиса Р. Чубаров³³, именно на этой ноте закончил свой отчетный доклад М. Джемилев: «Не секрет, что в нашем народе и, соответственно, среди членов Меджлиса и местных меджлисов растут голоса о том, что надо приступать к более решительным акциям для достижения своих прав. Я полностью согласен с этим, но необходимо, чтобы наши понятия о решительных действиях были конкретизированы»³⁴.

Второй особенностью документов, принятых III Курултаем, является то, что в них выявляются требования, адресованные прежде всего центральным властям Украины. Именно раздел «О взаимоотношениях с Украиной» содержит наиболее подробные и конкретные положения «Основных направлений деятельности Меджлиса крымскотатарского народа на период до IV Курултая», а из трех пунктов раздела «Участие в органах государственной власти Автономной Республики Крым» один гласит следующее: «добиваться в Верховном Совете Украины принятия законодательных актов, гарантирующих эффективное представительство крымскотатарского народа на всех уровнях государственной власти Украины и Крыма»³⁵.

Дальнейшие события показали, что размежевание в национальном движении продолжает углубляться. Уже через год после III Курултая противоречия между различными группировками внутри Меджлиса обострились до такой степени, что повлекли за собой созыв внеочередной сессии III Курултая в декабре 1997 г. Впервые за многие годы поколебленным оказалось и положение Председателя Меджлиса М. Джемилева, все чаще подвергавшегося нападкам со стороны своих вчерашних соратников. Формирование оппозиции официальному курсу лидеров Меджлиса завершились появлением «Обращения 16-ти», в котором М. Джемилев и руководство «Имдат-банка» фактически обвинялись в расхищении средств, выделяемых на программу обустройства репатриантов. Прибегнув к решительным действиям и лишив оппозицию влияния на местах, М. Джемилев сумел не только сохранить, но и укрепить свое положение, добившись осуждения оппозиционеров и избрания в новый состав Меджлиса только своих сторонников. Однако все это не может скрыть масштабов размежевания, ставшего фактом. В результате Меджлис все более трансформируется в жестко структурированную организацию, напоминающую по формам и методам деятельности политическую партию.

Все эти обстоятельства лишь подтверждают вывод о том, что проблема интеграции крымских татар в политико-правовое поле Украины сложна и далека от своего окончательного разрешения. Еще более обострится она в случае ликвидации крымской автономии в ее нынешнем виде. Тогда идея национально-территориального суверенитета крымских татар из дальних перспектив может трансформироваться в задачу текущего дня. В этом случае те конфликты, которые локализуются сейчас внутри Крыма, должны будут замкнуть на себя официальные структуры Киева. С другой стороны, способствуя интеграции крымских татар в крымское общество (в том числе и в политическую систему), власти Украины не только усиливают свои позиции на полуострове, но и снимают потенциальную угрозу развязывания здесь межэтнического конфликта.

Примечания

1. Авдет. — 1995. — № 16.

2. Арекет. — 18 апреля 1997 г.

3. Арекет. — 16 мая 1997 г.

4. A. Wilson / Op. cit. P. — P. 31.

5. Авдет. — 1996. — № 1; Всеукраинские ведомости. — 1996. — № 11.

6. Авдет. — 1996. — № 2.

7. Голос Крыма. — 21 апреля 1995 г.

8. Джемилев М. Национально-освободительное движение крымских татар // Кримські татари: Історія і сучасність (до 50-річчя депортаціі кримськотатарського народу). — Киів, 1995. — С. 19.

9. Бекіров Н. За правом на самовизначення // Політика і час. — 95. — № 5. — С. 70.

10. Hursf Hunnum. Autonomy, Sovereignity and Self-determination. — Philadelphia, 1994. — V2.

11. Малые народы Севера и Дальнего Востока. Российский бюллетень по правам человека. — М., 1994. — С. 160—161.

12. Hursf Hunnum. Op. cit. — VI. — P. 88—89.

13. Малые народы Севера..., с. 156.

14. Коренное население: глобальное стремление к справедливо-и // Доклад для независимой комиссии по международным и гуманитарным вопросам. — М., 1988. — С. 11—12.

15. Ефімов С., Мальгін А. Указ. соч. — С. 43—50.

16. Существует и более упрощенный подход к этой проблеме. Так, по мнению Министра иностранных дел Украины Г.И. Удовенко, для признания народа коренным достаточно «факта участия» его представителей в соответствующих рабочих группах, создаваемых под эгидой ООН. Эту точку зрения он излагает в письме на имя вице-премьер-министра Украины И. Кураса за № 20/21-77 от 01.02.96 г.: «крымскотатарский народ фактом участия его представителей в Рабочей группе (Подкомиссии по предупреждению дискриминации и защите меньшинств Комиссии ООН по правам человека (КПЧ). — Авт.), а раньше в аналогичной группе Подкомиссии КПЧ, фактически обрел в международном плане статус коренного...».

17. Такой путь предусмотрен документом, определяющим тактику движения на современном этапе (См.: Пути национального самоопределения крымскотатарского народа). Об этом же говорили в своих интервью Н. Бекиров и Р. Чубаров. Однако, требование национальной государственности несовместимо с положениями Конвенции № 169. Признание за крымскими татарами прав «коренного народа» потребует как минимум пересмотра со стороны движения основных положений «Декларации о национальном суверенитете крымских татар» в редакции 1991 г.

18. Арекет. — 28 февраля 1994 г.

19. В ответе Министра юстиции Украины С. Головатого на запрос народного депутата Украины В. Алексеева за № 16-212 от 14.03.97 г. в частности говорится: «... Названная Вами организация «Меджлис крымскотатарского народа» ни Министерством юстиции Украины, ни Главным управлением юстиции в Автономной Республике Крым в настоящее время не зарегистрирована и документы на ее регистрацию не подавались.

В соответствии со ст. 25 Закона Украины «Об объединениях граждан» органы, проводящие легализацию объединений граждан, осуществляют контроль за соблюдением зарегистрированными объединениями граждан лишь положений устава. Согласно ст. 14 указанного Закона, деятельность объединений граждан, которые не легализованы, является противозаконной. Надзор за исполнением и соблюдением законности объединениями граждан (ч. 3 ст. 25 Закона) осуществляют органы прокуратуры.

Реальных полномочий для приостановления деятельности нелегализованных объединений граждан у Минюста нет.

20. Отметим, что предоставление квот этносам-репатриантам при выборах в ВС Крыма неоднозначно воспринимается крымчанами В публикуемой ниже таблице приведено распределение ответов на вопрос: «В Законе Крыма о выборах определено, что для обеспечения представительства депортированных из Крыма граждан в органах власти республики образуется национальные (армянские, болгарские, крымскотатарские, немецкие) национальные округа. Как вы относитесь к этому положению?»

По квотной выборке в сентябре 1995 г. было опрошено 1002 человека. Авторы исследования С.А. Ефимов, А.Р. Никифоров, Ю.А. Прозоров. Выборочная совокупность отражала основные параметры населения Крыма по полу, возрасту, образованию, родному языку, типу поселения.

21. Авдет. — 4 сентября 1995 г.; Крымские известия. — 5 октября 1995 г.

22. Авдет. — 1996. — № 1.

23. Необходимо отметить, что 18 декабря 1997 г. Верховный Совет Автономной Республики Крым принял постановление № 1393—1 «О первоочередных мерах Автономной Республики Крым по поддержке возвращения, обустройства, национального развития и обеспечения прав граждан, депортированных из Крыма по национальному признаку». Данное постановления являет собой пример компромисса между фракцией «Курултай» и другими депутатскими фракциями Верховного Совета Крыма.

24. Резолюция встречи ветеранов и активистов национального движения крымскотатарского народа от 12 сентября 1995 г. / Рукопись.

25. Голос Крыма. — 27 октября 1995 г.

26. Отчетный доклад председателя Меджлиса М. Джемилева на первой сессии 3-го Курултая крымскотатарского народа // Спектр. — 1996. — № 5 (13). — Ч. 1. — С. 40.

27. Там же, с. 46.

28. Там же, с. 59—60.

29. Таврические ведомости. — 1996. — № 27.

30. Отчетный доклад председателя Меджлиса М. Джемилева..., с. 44—45.

31. Спектр. — 1996. — № 5 (13). — Ч. 2. — С. 44—50.

32. Там же, ч. 1. — С. 31—33.

33. Зеркало недели. — 3 августа 1996 г.; Крымское время. — 22 августа 1996 г.

34. Спектр. — 1996. — № 5 (13). — Ч. 1. — С. 62.

35. Там же, с. 28—29.