Н. Колесникова, О. Колесникова. Забытое свидетельство о Крыме. Путешествие Роберта Лайелла. Год 1822-й

Колесникова Нина Николаевна (р. 1949) (Симферополь)
Заведующая научной библиотекой «Таврика» им. А.Х. Стевена Крымского республиканского краеведческого музея. Составитель сборника «Таврика» (Симферополь, 1998), указателя «Крымский журнал» (1998), биобиблиографических указателей: «А.И. Маркевич. Жизнь и деятельность» (Симферополь, 2000), «А.Л. Бертье-Делагард» (Симферополь, 2002) и др. Составитель (совм. с Д. Лосевым) аннотированных списков новых книг «Литература о Крыме» в альманахе «Крымский альбом» (начиная с выпуска «Крымский альбом 1997»). Круг исследовательских интересов: крымская библиография. Как автор статьи в «Крымском альбоме» публикуется впервые.

Колесникова Ольга Евгеньевна (р. 1981) (Москва)
Переводчик. Студентка Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. В «Крымском альбоме» публикуется впервые.

В марте 1918 года в Симферополе члены Таврической ученой архивной комиссии (ТУАК) на своем заседании рассмотрели письмо известного крымского ученого А.Л. Бертье-Делагарда об издании в переводе на русский язык всех замечательных сочинений о Крыме, вышедших в свет на иностранных языках. Александр Львович предлагал Комиссии начать издание «Таврического сборника» в четырех частях. В первую и во вторую вошли бы сочинения древних и средневековых авторов. Третья, самая обширная и важная, должна была состоять из переводов с английского, немецкого, французского, итальянского и других языков, изданных о Крыме «со дня его завоевания Россией». Четвертая часть должна была включать переиздания важных журнальных статей о Крыме конца XVIII — начала XIX веков.

Ныне, 85 лет спустя того заседания ТУАК, научная библиотека «Таврика» им. А.Х. Стевена Крымского республиканского краеведческого музея, в фондах которой хранится более 2,5 тысяч книг на иностранных языках, и редакция альманаха «Крымский альбом» делают первые шаги по осуществлению замысла А.Л. Бертье-Делагарда.

Мы предлагаем вниманию читателей отрывок, касающийся Симферополя и его окрестностей, из сочинения англичанина Роберта Лайелла (Robert Lyall) «Путешествие по России, Крыму, Кавказу и Грузии». Книга в двух томах была выпущена в Лондоне в 1825 году¹.

Когда это издание привлекло наше внимание, а также появился перевод нескольких крымских фрагментов, сведения о самом авторе были крайне скудными. Собственно, мы знали о путешественнике лишь то, что он сообщал о себе в тексте самой книги. Его имя мы не нашли даже в энциклопедии «Британика». Имелись, правда, косвенные сведения о Роберте Лайелле в некоторых московских изданиях. Так, в фундаментальном труде «Комментарии к «Евгению Онегину» А.С. Пушкина» В.В. Набоков упоминает имя Лайелла семь раз², при этом ссылается на него как на очень авторитетного, широко известного писателя.

Девять ссылок на книгу Лайелла «Нравы русских и подробная история Москвы» находим в 91-м томе «Литературного наследства» под заглавием «Русско-английские литературные связи XVIII — первой половины XIX веков». В этом исследовании академик М.П. Алексеев отмечает, что Лайелла знали и помнили в московских гостиных, его книги обсуждались в литературных салонах.³

Титульный лист «Путешествия по России, Крыму, Кавказу и Грузии» Роберта Лайелла

По правилам того времени, на титульном листе книги перечислялись все звания автора. Читаем: «Роберт Лайелл, член Королевского азиатского общества Лондона, общества естественной истории Эдинбурга, член-корреспондент литературного и философского общества естественной истории Манчестера; член императорских обществ сельского хозяйства и естественной истории и физико-медицинского общества в Москве».

Более полно об авторе нам стало известно лишь два года назад, когда из Москвы редактор «Крымского альбома» Дмитрий Лосев привез краткую статью о Лайелле. Выявить сведения о путешественнике ему помогла работа в Российской государственной библиотеке: были просмотрены более десятка английских справочных изданий, словарей, энциклопедий. Лишь в «Британском биографическом словаре» (Dictionary of national Biography edited by Sidney Lee, vol. XXXIV), изданном в 1893 году в Лондоне⁴, были обнаружены данные об авторе.

Переведя статью на русский язык и выстроив в хронологии известные теперь сведения о Роберте Лайелле, мы познакомим с ними и читателей.

Судакская долина. Иллюстрация из книги Р. Лайелла «Путешествие по России, Крыму, Кавказу и Грузии»

Датой рождения Лайелла мы не располагаем. Известно только, что будущий ботаник и путешественник родился в Шотландии, обучался в Эдинбургском университете, получил там степень доктора медицины. В юности часто бывал в Манчестере, изучал в окрестностях растения, особенно грибы. Хотя его сочинения о раздражимости растений, опубликованные в «Журнале Николсона» в 1809—1811 годах и обратили некоторое внимание ботаников, карьеру его как ученого удачной назвать нельзя. По его собственным словам, он дважды попадал в психиатрическую лечебницу по недоразумению, а самые лучшие годы жизни провел в Российской империи. Здесь он женился, сблизился с сэром Александром Крихтоном, лечившим русского царя.

В 1815 году Лайелл поселился в Петербурге в качестве семейного врача дворянской семьи. С 1816 по 1820 годы летом проживал во владении графини Орловой-Чесменской в 16 милях от Москвы, а зимой — в древней столице. В 1821 году он посещал генерала Нащокина в Семеновском, близ Москвы.

С 22 апреля по август 1822 года Лайелл путешествовал по Крыму, Грузии и южным провинциям России. Он исполнял две обязанности: доктора и гида, так как путешествовавшие с ним итальянцы — маркиз Пуччи и граф Салазар, а также английский джентльмен Эдвард Пенрин на русском языке не изъяснялись. Вернувшись с юга, путешественник прожил один год в Петербурге, но уже в августе 1823 года уехал в Лондон.

В Англии Лайелл опубликовал два литературных произведения: «Характер русских и подробная история Москвы» (1823) и «Путешествие по России, Крыму, Кавказу и Грузии» в двух томах (1825). В них нашли отражение его жизненный опыт в России и знание языка, нравов и обычаев народа.

Кроме многочисленных гравюр и приложений, содержащих статистические таблицы политического и исторического характера, в первую книгу вошли также: трактат о русском языке; сведения об императорском обществе сельского хозяйства в Москве; каталог растений, найденных в окрестностях Москвы; эссе о становлении и развитии архитектурного дела в России.

В предисловии ко второй книге путешествия Лайелл уточняет, что его спутники никакого вклада в сочинение не внесли, все впечатления, мнения, рассуждения только его собственные, и он один ответственен за высказанные мысли.

Обе работы Роберта Лайелла были благосклонно приняты британской общественностью, но сильно оскорбили Петербург, так как в них смело раскрывались коррупция и аморальность русского дворянства и чиновников. Посвящение первой книги императору Александру I было отвергнуто царем через консула в Лондоне. В «Квартальном обзоре» (Quarterly Review's) появилась критическая статья на его первую книгу. В ответ на это Лайелл публикует «Отчет об организации, административном управлении и настоящем состоянии военных колоний в России» (1824) — памфлет, встреченный всеобщим интересом.

Дальнейшая судьба Роберта Лайелла не связана с Россией. В 1826 году он заменил Джеймса Хасти на посту британского посла в Мадагаскаре и прибыл со своей семьей в Мауритиус. Летом 1827 года в Таматаве он был представлен королю Мадагаскара Радаме I, затем вернулся к своей семье в Порт-Луис, чтобы подождать подходящего сезона для путешествия вглубь страны. В июле 1828 года он получил известие о болезни Радамы I и поспешил в Антананариву, но не успел до 1 августа, когда король уже умер.

Хотя приезд Лайелла в качестве посла приветствовали пушечными выстрелами, приостановка общественных дел, связанная со смертью короля, не позволила ему установить тесную связь с правительством. 28 ноября королева Ранавалона объявила об отказе принять его как британского посла. Сезон был неблагоприятен для отъезда, и бывший посол оставался в столице, занимаясь ботаникой и собирая объекты естественной истории.

В марте 1829 года запрос Лайелла на переезд в Таматаве был удовлетворен, и он стал собираться. Но две недели спустя толпа местных жителей, возглавляемая жрецами национального идола Рамахавалу, чье изображение они несли на шесте, окружила его жилище и освободила сумки, полные змей, у него во дворе. К счастью, Лайелл с сыновьями был в это время в ближайшей деревне, на расстоянии шести миль от дома. Там к ним присоединилась мадам Лайелл, которая нуждалась в лечении, и 22 апреля на паланкинах⁵ семья направилась в Таматаве. Правительство Малагаси сослалось на то, что побудительным действием к насилию было неодобрение идолом визита Лайелла в священную деревню для сбора растений и рептилий.

Роберт Лайелл умер в Мауритиусе в сентябре 1831 года из-за последствий малярийной лихорадки, характерной для низинных болот и лесов Мадагаскара.

Большинство растений, собранные Лайеллом во время его службы послом, сохранились в Кеве, и перечень их был опубликован Ласеквом.

Кроме упомянутых выше работ, Лайелл является автором «Трактата о медицинском свидетельстве, относящемся к беременности, данной в деле Гарднера Пиарадж» (1827).

Вернемся к путешествию Лайелла и его спутников по Крыму. Воодушевленный этой идеей, Роберт Лайелл занялся основательными приготовлениями: изучал и переводил лучшие русские отчеты о странах, городах и деревнях, которые рассчитывал увидеть в пути. И вот его желание осуществилось.

Но тряска по трудным дорогам России оказалась не похожей на путешествия по классическим местам Греции и Италии. К тому же там объекты, достойные внимания, как бы поочередно представляют себя. В России же они раскиданы по всей обширной территории, и путешественнику приходится как можно быстрее проезжать те земли, что разделяют их. И только Крым и берега Киммерийского Босфора были для путешествующих утешительным исключением.

530 страниц текста содержит первый том путешествия, из них на долю Крыма приходится более 160 страниц. Перекоп, Симферополь, Бахчисарай, Севастополь, Балаклава, Южный берег, Судак, Карасубазар⁶, Симферополь, Феодосия, Керчь — таков маршрут Лайелла. Крымскую часть иллюстрируют в книге три гравюры: Судакская долина, Вид на Гурзуф, Мавзолей ханов в Бахчисарае.

Роберта Лайелла в путешествии интересует всё: экономическое положение, климатические условия, торговля, искусство, быт, обряды, традиции народов. В Симферополе он восхищается еще недостроенным кафедральным собором, встречается с Х.Х. Стевеном и Каролиной Паллас, посещает татарские кофейные дома и бани. Лайелл возмущается коррупцией, взяточничеством, мошенничеством, которые так распространены в России. Его огорчает «презренная система торговли», которая почти повсеместно царит среди русских торговцев и которая так заразила татар, что они стали знатоками в мошенничестве. Автор с сожалением отмечает, что татары начали ассимилироваться с русскими, перенимают у них все привычки и правила поведения.

С рекомендательными письмами к сенатору А.М. Бороздину путешественники направились в село Саблы⁷, поместье бывшего губернатора. Жилище Бороздина показалось им неприглядным как снаружи, так и внутри. В связи с этим Лайелл отмечает, что, очевидно, вкус сенатора требует, чтобы он больше внимания уделял красотам природы и устроению садов, где растет много экзотических растений, чем порядку и комфорту в доме. Гостей поразила библиотека А.М. Бороздина. Увидеть столько хороших книг во владении русского дворянина на Крымском полуострове! К тому же библиотека служила лабораторией, аптекой, кабинетом для математических и физических аппаратов, музеем любопытных вещей, а также хранилищем детских игрушек...

Мавзолей крымских ханов в Бахчисарае. Иллюстрация из книги Р. Лайелла «Путешествие по России, Крыму, Кавказу и Грузии»

Очень подробно описывается основанная Бороздиным мануфактура одежды, где все операции выполнялись обученными татарами, под руководством немецкого директора.

Восторженно пишет автор о Севастополе. Роберт Лайелл и его спутники поселились в гостиничных номерах, из окон которых город «смотрелся настоящим амфитеатром и имел очень веселый вид, благодаря белым стенам <зданий>, ярким куполам, возвышающимся среди зелени деревьев и величавой морской глади, усеянной множеством кораблей на переднем плане. Все улицы в Севастополе широкие и правильной планировки, пересекаются под прямым углом, но ни одна из них не мощёная. В последнее время число домов продолжает расти; они исключительно красивы и выдержаны в современном итальянском архитектурном стиле. Общественный сад с разными террасами, поднимающимися одна над другой, был не так давно разбит на возвышенности в центре города и производит самое приятное впечатление; отсюда открывается общий вид на окрестности».

Гора Аюдаг и деревня Юрзуф в Крыму. Иллюстрация из книги Р. Лайелла «Путешествие по России, Крыму, Кавказу и Грузии»

На Южном берегу Роберта Лайелла заинтересовали жилища крымских татар. Большинство татарских деревень на побережье построены на склоне холмов, и дома устроены наподобие террас, иногда расположенные как ступеньки лестницы, иногда беспорядочно разбросанные. Во многих местах стенами служит скала, и жители добавляют лишь переднюю стенку и крышу. Дома грубо сделаны из камня, «архитектура знакома татарам этой части Крыма немногим более большинства диких наций», — замечает автор. Подробно описывается и интерьер. Дома имеют квадратную форму, от 8 до 15 футов в длину и ширину. Они освещены одним или двумя маленькими окнами без стекла. Зимой и в плохую погоду окна закрывают досками, редко используют промасленную бумагу. В одном конце дома находится камин, в другом — возвышение, служащее сиденьем днем и постелью ночью. Пол покрыт грубым ковром. Если в доме больше одной комнаты, вторую из них занимают женщины, но если у татарина две жены, то каждая из них имеет свою комнату. Так как женщины всегда избегают незнакомцев, то, если в доме одна комната, они удаляются к соседям. Однако татарские женщины не прочь принять женщин других наций.

Лайелл отмечает, что многие из татарских деревень практически похоронены в лесах, скрываясь в них. В равнинной части Крыма дома очень маленькие, некоторые находятся полностью под землей. Познакомившись с коренными жителями Алупки, путешественник отмечает, что они чрезвычайно любезны и общительны, очень обходительны и необидчивы по натуре, что совсем не соответствует образу гордых, вспыльчивых, яростных крымских татар, «бывших некогда столь сильными, что они даже угрожали своим соседям и делали набеги на Польшу и Россию с огнем и мечом и оставляли после себя руины и развалины». Автор не думает, что правительство угнетает население указами или особой системой управления. Напротив, утверждает он, указы характеризуются мягкостью и вседозволенностью; коренные жители пользуются правами и привилегиями, которых нет у русских. Но всё несчастье в том, что, каковы бы ни были намерения суверена, вся та система взяточничества и коррупции, которая характеризует гражданскую администрацию во всей России, присутствует в высшей степени в дальних провинциях огромной империи. Вследствие этого любые, самые благородные и искренние проекты российских монархов полностью извращаются при исполнении, — с горечью отмечает автор.

Проезжая деревни, горы, реки между Алупкой и Никитой, Лайелл снова ссылается на П.С. Палласа, который так подробно описал эти места, что было бы чрезмерным добавить что-либо к этому. Пересекая речушку Ялту, путешественники были удивлены появлением казака на лошади, который вместе с товарищами представлял что-то наподобие таможенной службы, контролируя торговлю в этих местах, торговлю настолько мелочную, — замечает Лайелл, — что наверняка расходы превышают доходы.

И снова в нем прорывается автор «Нравов русских». Рекомендательное письмо Х.Х. Стевена было отослано ими еще вечером, чтобы предупредить сторожа в Никите. Но, пишет он, «ленивый татарский посланник прибыл на место лишь за час до нашего приезда. Он был выпорот, как того и заслуживал, за свою небрежность». Автор в недоумении: за все время наказания татарин оставался недвижим, как статуя, черты его лица практически не изменялись, а позже он сказал им, что его спина привычна к таким ударам. «Ничто не может более ярко показать потерю национального духа, как покорность, с которой они принимают подобные наказания». В Никите они никого не нашли, так как и люди, и лошади были отправлены в Симферополь уничтожать саранчу. Однако их хорошо накормили, а выдержанное белое и красное вино из царских подвалов показалось им изысканным по сравнению с тем, что они пили в Симферополе и по дороге.

Через Судак и Карасубазар путешественники прибыли в Феодосию. Здесь Роберт Лайелл побывал в мечети, превращенной в костел, с высоты былого минарета осмотрел «прославленный город — маленький Константинополь», который «ныне занимает небольшое ровное пространство между заливом и полукружием холмов. Он вмещает лишь несколько улиц, и вряд ли хоть одна из них прямая».

В Феодосии встрече с Лайеллом уделил время гражданский губернатор Гаевский⁸, который сопровождал путешественников в осмотре «самого замечательного на сегодняшний день заведения в Каффе — карантина». Лайелл сообщает: «Он был недавно обновлен под присмотром его бывшего начальника, г-на фон Дена⁹, и является одним из лучших заведений подобного рода в российских наместничествах. Обширные склады, дома для размещения лиц, прибывших из других стран, комнаты для общения — на расстоянии — с друзьями, — всё находится в хорошем состоянии. Разнообразные фонтаны, в которых струится чистая вода с гор, недавно отремонтированы, и в изобилии поставляют этот необходимый продукт». Приметным в осмотре города стало для Лайелла посещение музея. В том году феодосийскому музею исполнилось всего девять лет: «Нас провели в маленькую низкую комнату неподалеку от постоялого двора, которая пышно именовалась «Музеем». Его основал г-н Броневский¹⁰, бывший «начальник», или глава Каффы. <...> В своем дневнике я особо отметил несколько разбитых сосудов и ваз малого размера, две вазы огромного размера, высотой в человеческий рост, несколько мраморных плит с греческими и латинскими надписями, несколько камней с татарскими и армянскими надписями, — всё это возбудило моё любопытство. Но, к сожалению, из-за отъезда нашей экспедиции у меня не было времени для того, чтобы осмотреть эти предметы подробно».

После осмотра Феодосии путешественники отправились в Керчь. Это был последний пункт их крымского вояжа. Покинув полуостров, Лайелл и его попутчики устремились на Кавказ, а далее в Грузию.

Завершить очерк о Роберте Лайелле хотелось бы надеждой, что имя путешественника войдет в научный оборот крымоведов, а текст его путешествия по Крыму будет переведен полностью и выпущен отдельным изданием.

Примечания

1. Lyall R. Travels in Russia, the Crimea, the Caucasus, and Georgia. — In 2 vol. — London, 1825.

2. Набоков В.В. Комментарии к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин». — СПб., 1998. — Указатель имен.

3. Русско-английские литературные связи XVIII — первой половины XIX веков. — М., 1982. — 364 с.: ил. — (Лит. наследство. Т. 91).

4. Captain S.P., Oliver. Lyall, Robert // Dictionary of national Biography edited by Sidney Lee vol. XXXIV. — London, 1893. — P. 304—305.

5. Носилки в форме кресла или ложа, укрепленные на двух длинных шестах, концы которых лежат на плечах носильщиков.

6. Ныне Белогорск.

7. Ныне с. Партизанское Симфероп. р-на.

8. Гаевский Павел Васильевич (1775—1853), коллежский советник. Исполнял должность феод. градоначальника (с 18 дек. (ст. ст.) 1821 по 8 июля 1822; с 1 июня 1829 по 9 июля 1829). С 22 апр. 1820 — исп. должность, а с 10 янв. 1821 — управляющий феод. складочной портовой таможней (в этой должности — до смерти). Похоронен в Феодосии.

9. Фон Ден, статский советник, служил в должности карантинного инспектора. С 25 июля по 23 ноября 1825 г. исполнял должность феод, градоначальника.

10. Броневский Семен Михайлович (1763—1830) занимал должность градоначальника Феодосии с 21 сент. (ст. ст.) 1810 по 26 дек. 1816. Эти данные приводит В. Гейман в ст. «Из феодосийской старины» (ИТУАК. 1916. № 53. С. 98—101). По другим источникам известно, что С.М. Броневский был градоначальником и в 1817 г. Подробнее о нем см.: Петрова Э.Б. Античная Феодосия (Симферополь, 2000). С. 232—256.

Фрагмент путевых записок Роберта Лайелла, предлагаемый читателям, посвящен пребыванию в Симферополе и его окрестностях. Настоящая публикация крымских записок Р. Лайелла — первая на русском языке; перевод осуществлен с экземпляра, хранящегося в библиотеке «Таврика» Крымского республиканского краеведческого музея. Заголовок — редакционный. Примечания к тексту содержат как историко-краеведческие сведения, так и примечания переводчика. Комментарий служит, прежде всего, установлению связи между отрывком и всем текстом книги «Путешествие по России, Крыму, Кавказу и Грузии» Р. Лайелла, другими сочинениями этого автора, иностранными и отечественными текстами путешествий по Крыму первой половины XIX века. Важным также было восстановление и узнавание по запискам Лайелла Симферополя (в том числе современного) и его жителей. Комментарии, относящиеся к членам семейства Султан-Крым-Гиреев, содержат целый ряд сведений, не известных современным исследователям, так как это семейство является для автора перевода предметом отдельного изучения.

Ольга Корчевская