Дмитрий Лосев. Киммерийский светоч. Памяти В.П. Купченко

Двадцать девятого мая 2004 года в газете «Феодосийский альбом» на первой странице был опубликован очерк Владимира Купченко «Человеку и человечеству. Заповеди Максимилиана Волошина». Как оказалось, эта статья стала последней прижизненной публикацией выдающегося ученого. Статья-заповедь, статья-завещание — Владимира Купченко, биографа поэта.

Его сердце остановилось 2 июня в 2 часа 37 минут. Об этой беде я услышал рано утром. Из Петербурга позвонила его жена — Роза Павловна Хрулева. Он не дожил десяти дней до 12 июня — своего 66-го дня рождения...

Мы знали, что Владимир Петрович серьезно болен, но надеялись на руки врачей и чудо. Разум сопротивлялся тому, что его уход будет настолько стремительным. Невозможно было поверить в надвигавшуюся трагедию: он всегда был рядом. Его исследования, публикации, книги, его мысль и дыхание, его совет, сердечность и готовность разделить радость об успехе ближнего — всё это окрыляло. И думалось, что так будет всегда!

Его жизнь была насыщена тревогами, переживаниями, бедами изрядно. Как говорят, хватило бы на несколько судеб. С 1962 года он практически постоянно жил в Крыму — в Коктебеле и Щебетовке. Выдающийся литературовед, крупнейший биограф М.А. Волошина, создатель целого направления в русском литературоведении, основатель Дома-музея Волошина в Коктебеле — в 1983 году усилиями КГБ и недругов, опубликовавших клеветническую статью в журнале «Крокодил», был изгнан из Дома Поэта. (Не посчитались с тем, что именно Купченко атрибутировал и создал каталог уникального собрания.)

Личная драма ученого могла отразиться на его дальнейших исследовательских трудах. Но Владимир Петрович выстоял. После двух лет работы ночным сторожем на Карадагской биостанции, он перебрался с семьей в пригород Петербурга — Ломоносов, где продолжились и дали высочайший результат его исследования. До конца дней он подвижнически был предан Волошину и Крыму.

И в этой сложной судьбе он обрел настоящую радость. Он был счастливым человеком, ибо свершил дело жизни. Многие ли из творческих людей, ученых, литераторов могли бы это сказать о себе? Благодаря целеустремленности, блестящим знаниям, интуиции, умению четко организовать рабочее время (и за домашним письменным столом, и в архивах), он сделал столько, что, порой, удивляешься: это — труды одного человека? Чего стоит только исследовательская сторона его работы — более четырехсот публикаций в сборниках, журналах, газетах, три десятка книг... Он создал обстоятельную летопись жизни и творчества Волошина, ставшую своеобразной энциклопедией истории отечественной культуры первой трети XX века. Написал биографию выдающегося поэта, опубликовал и откомментировал сотни стихов, писем, воспоминаний, статей. Подготовил и издал автобиографическую прозу и дневник Волошина. Записал многочисленные свидетельства современников поэта.

В.П. Купченко выступает на презентации «Крымского альбома» в картинной галерее им. И.К. Айвазовского. Феодосия, 6 сентября 2003 г. Фото Д. Лосева

Работой в таком объеме занимаются обычно коллективы авторов, отделы институтов со штатом научных сотрудников (например, отделы Тургенева, Достоевского, Блока в Институте русской литературы)).

И уж воистину, мало кто, как Купченко, так глубоко и серьезно работал над наследием большого художника. Волошину повезло. Биографов такой глубины постижения не знает даже Пушкин! Трудно поставить рядом с Купченко и кого-либо из исследователей Юго-Восточного Крыма — по скрупулезности, научному подходу и суммарному объему свершенного. Современников — нет. Из лет давних — историк Людвиг Петрович Колли.

Я признателен Владимиру Петровичу за дружбу и участие в моей работе. Нас познакомил феодосийский библиофил Игорь Татаринцев летом 1994-го. Десять лет вместили много творческих радостей и человеческого общения. В 1997 году в Издательском доме «Коктебель» была издана антология «Образ поэта. Максимилиан Волошин в стихах и портретах современников». В 1998-м 60-летие ученого мы отметили выпуском сборника «Киммерийские этюды». В основном, в него вошли избранные очерки, публиковавшиеся в крымской прессе и потому практически неизвестные читательской аудитории. А еще — интереснейшие материалы к биографии автора: страницы воспоминаний, автобиография 1985 года, статья «Обыск в Доме-музее поэта», библиография его работ, посвященных Волошину и Крыму. Помню, книга вызвала тогда большой резонанс. Особенно в среде московских коктебельцев.

М.С. Волошина и В.П. Купченко. Коктебель, 1971 г. Фото Дмитрия Маркова. Публикуется впервые

Летом 2003 года наше издательство выпустило подготовленные Владимиром Петровичем неизвестные воспоминания Марии Степановны Волошиной. В книгу «О Максе, о Коктебеле, о себе» вошли ее мемуарные очерки, дневник, письма.

Три книги с Владимиром Купченко, выходит четвертая — «Ювеналия» — книга ранних произведений Волошина... Почти три десятка его материалов напечатаны в газете «Феодосийский альбом» и альманахе «Крымский альбом». Сохранились письма, фотографии, множество книг с инскриптами Купченко. И творческие планы, которые так уже не осуществить, как это было бы возможным в сотрудничестве с Купченко...

Владимир Петрович несколько раз писал благожелательные рецензии на выход томов нашего альманаха, рад был каждой газетке «ФА». При всякой оказии я передавал ему свежие номера «Феодосийского альбома»: у Купченко собран полный комплект нашей газеты! В одном из последних писем, присланных по электронной почте, он просил: «Поторопись, если можно, с «ФА», а в будущем рассчитываю на некролог! Мне это будет на том свете приятно...»

Он всегда бывал на петербургских презентациях «Крымского альбома», говорил теплые слова. В сентябре 2003 года, после десятилетней разлуки, он вновь посетил Киммерию. Был почетным гостем и участником Международной научной конференции в Коктебеле, посвященной 100-летию Дома Поэта. Выступал на презентации книги воспоминаний М.С. Волошиной и «Крымского альбома» в Феодосии, в картинной галерее Айвазовского.

На конференции прочел два доклада — «Собрание сочинений М. Волошина и основные задачи волошиноведения» и «Николай Лебедев — пионер волошиноведения». До открытия конференции плодотворно поработал в фондах музея. В рамках открытия фотовыставки Александра Гусева в литературном кафе «Богема» состоялся его творческий вечер.

Еще до поездки и уже в Крыму он несколько раз говорил, что приехал сюда в последний раз (о болезни еще никто не знал). Мы отгоняли грустные мысли и делали всё, чтобы ему вновь захотелось приехать в главное место его жизни.

Вспоминаю интервью с Владимиром Петровичем 8 февраля 1998 года в Петербурге. На мой вопрос, отчего лишь один раз он посетил Коктебель после переезда в Ломоносов, Купченко ответил: «Конечно, и материальная причина тому виной, и путешествовать стало тяжело. Но, если откровенно, не вижу особого смысла в таких поездках. Ностальгии по Крыму у меня нет. События пятнадцатилетней давности навсегда отравили любимые места. Мне больно вспоминать эти горы, холмы... Я помню, когда раньше едешь из Феодосии и с перевала открывается восхитительный вид на Карадаг, то дух захватывало. А сейчас же (во время поездки 1993 г. — Д.Л.) ко всему увиденному я был равнодушен. Как будто во мне умерло что-то. Я по-прежнему вижу Коктебель и Дом Волошина во сне, но жить там уже не в состоянии и не хочу...»

В автобиографии 1985 года (из «Киммерийских этюдов») Купченко писал: «...Ни разу не был за границей. Но, в общем, никогда от этого особенно не страдал, утешая себя тем, что и нашей страны «хватит» на всю жизнь! (Жалею лишь о Париже, куда мне надо съездить)». Переехав в Ломоносов, он осуществил свою давнюю мечту. Зимой 1990 года полтора месяца провел в Нью-Йорке — по приглашению Колумбийского университета, а в 1991 и 1992 годах побывал в Париже, дважды выступил в Сорбонне. А зимой 1994—1995 годов по гранту Гарвардского университета четыре месяца работал в Кембридже.

Владимир Купченко, выпускник журфака Уральского университета, всю жизнь положивший на изучение Волошина и истории Серебряного века, не имел ни научных степеней, ни званий. По глубине знаний и масштабу исследовательских трудов он мог быть доктором (или уж кандидатом) филологических наук. Но об этих условностях не думал. Мне запомнился случай в одном из крупнейших интеллектуальных издательств Москвы (об этом мне рассказала наша общая с Владимиром Петровичем знакомая). В новой книжной серии был запланирован томик Волошина. И редактор поинтересовался, кому можно доверить работу по подготовке издания. Знакомая назвала фамилию Купченко. «Он доктор наук или кандидат?» — спросил редактор. — «У Владимира Петровича нет научной степени», — был ответ. — «Увы, мы тогда попросим кого-нибудь другого.» Этот обидный разговор, правда, имел спустя время замечательный финал. Книгу подготовил-таки Купченко. И сотрудничая с издательством, так и не узнал о главном «проблемном пункте» своей биографии...

За четыре десятилетия исследовательской работы Купченко успел многое. И практически всё из написанного опубликовал. Обидно лишь, что второй (последний) том его главной книги «Труды и дни Максимилиана Волошина», задержавшийся в издательстве, он так и не увидит. Без него будет продолжаться и выпуск собрания сочинений Волошина, первые тома которого Купченко подготовил в сотрудничестве с литературоведом Александром Лавровым.

Непременно будет издана и книга воспоминаний В. Купченко «Двадцать лет в доме М.А. Волошина». Мемуары были завершены в январе 1996 года. Отрывок (о М.С. Волошиной) опубликован в книге «Киммерийские этюды», вызвав жаркие обсуждения. Воспоминания Купченко — глубоко личный документ, исповедь. Написанные нелицеприятно, с наивозможной объективностью, они опираются на дневниковые записи, переписку и официальные документы. Впервые приоткрыта и неусыпная опека КГБ над домом опального поэта-«антисоветчика».

Тогда, в середине 80-х, судьба жестко вывела ученого из привычных условий жизни. Крым оставался в прошлом. Но трагедия (как казалось) обернулась для него надеждой на новый этап его исследовательской работы. Выписки, копии, картотека переехали вместе с исследователем. Но главное — появилась уникальная возможность работать в Пушкинском Доме — Институте русской литературы, — где сосредоточена значительнейшая часть архива Волошина. И в богатейшей Публичной библиотеке. Эти научные центры оказались для Купченко еще ближе, когда в 1996 году семья переехала из Ломоносова в центр Петербурга, на Петроградскую сторону.

Почти каждый раз приезжая в северную столицу, я останавливался у Владимира Петровича и Розы Павловны. (В автобиографии 1985 года Купченко писал: «Роза — одна из самых больших удач в моей жизни; верю, что до конца дней она останется таким же надежным и самым близким другом, каким была все эти годы.) Я был свидетелем, как работал Купченко, какая была дисциплина и четкий график дня. Любую информацию, находящуюся здесь — в бесчисленных картотеках, каталогах, описях, своем личном архиве, — Владимир Петрович находил за одну минуту (и это не преувеличение). Такой полной картотеки, как у Купченко, не имеет ни Дом-музей Волошина, ни Феодосийский краеведческий музей — в части, касающейся истории города, феодосийских семей конца XIX — первой трети XX века. И это не упрек уважаемым и любимым мною музеям, а логический результат кропотливых изысканий ученого. (Ждет издателя биографический справочник «Кто был кто в Феодосийском уезде, включая гостей полуострова, 1783 — 1-я треть XX в.», над которым Владимир Петрович работал до последних дней; в исследовании — около 9 тысяч имен!)

В их квартире на Петроградской стороне и мне хорошо работалось. Многие крупные публикации «Крымского альбома» не смогли бы появиться, не будь этой замечательной картотеки.

Инскрипт В.П. Купченко на книге, выпущенной им в изд. «Аграф»

В декабре 2003 года по приглашению Купченко я приезжал в Петербург на торжественное вручение ему престижнейшей премии «За подвижничество» Международного благотворительного фонда имени Д.С. Лихачева. Был несказанно рад высокой оценке труда исследователя! Любопытно, что к его «Киммерийским этюдам» вступительное слово об авторе мы так и назвали — «Подвижник». Это было в 1998-м. Через пять лет за Владимиром Петровичем этот титул закрепился престижной премией. Церемония награждения в Фонтанном Доме стала замечательным праздником. Президент Фонда писатель Даниил Гранин сказал о лауреатах: они никогда не получали государственных наград или почетных званий, их каждодневный труд часто незаметен, но именно такие люди и есть «соль земли», опора Отечества.

Последний раз мы виделись 30 марта. Накануне, 29-го, я приехал в Петербург из Москвы и вечером от Купченко по телефону услышал страшный диагноз, о котором они с Розой Павловной узнали в этот же день. 30 марта я последний раз видел его глаза — близорукие, в простых крупных очках, мудрые и старческие. Он по-прежнему интересовался новостями Дома Поэта, Киммерии, но печаль внезапно обрушившейся беды пронзала и не давала воздуха.

Когда в прошлом году на Первом Волошинском конкурсе лучшим стихотворением о Коктебеле был признан поэтический текст, начинавшийся словами «Этот странный мотив — я приеду сюда умирать...», у меня не возникло никаких ассоциаций. Закралась лишь капелька тревоги.

Этот странный мотив... Ты забыл, мой шарманщик, слова.
Я приеду сюда умирать. Будет май или август:
И зажгутся созвездья в ночи, как недремлющий Аргус,
И горячие звезды посыплются мне в рукава!

Теперь эти имена рядом — Максимилиан Волошин и Владимир Купченко, в истории Киммерии, и в вечности!..

10—16 июня 2004 г.