Глава I. Организация монетного дела

Памяти А.М. Гилевич и В.В. Созник

Никаких сведений об организации монетного дела в античном Херсонесе в письменных источниках не содержится. Единственным отправным пунктом, способным пролить свет на данную проблему, являются легенды монет, в которых наряду с демотиконом (названием полиса) обозначались буквенные и слоговые дифференты, а также личные имена.

В настоящее время известно более шести десятков личных имен, а также целый ряд слогов и отдельных букв. Специального исследования, посвященного проблеме организации монетного дела античного Херсонеса, до последнего времени не было. Исключение составляет специальный очерк в монографии В.А. Анохина [1977]. В то же время каждый из исследователей, касавшихся вопросов херсонесской нумизматики, так или иначе затрагивал и вопрос о характере имен и дифферентов на монетах.

А.Л. Бертье-Делагард полагал, что имена на монетах принадлежали ежегодно сменяемым чиновникам, ответственным за выпуск [1906, с. 269]. И.И. Махов считал, что эти имена принадлежали членам коллегии астиномов. Основанием для такого вывода послужило совпадение ряда имен на монетах с именами на амфорах и черепице херсонесского производства [Махов, 1912, с. 150—183]. Против принадлежности имен на монетах астиномам решительно возражал А.В. Орешников, который утверждал, что столь ответственное дело, как выпуск монеты, не могло быть доверено такому второстепенному чиновнику как астином [1922, с. 113—121]. А.Н. Зограф очень осторожно относился к вопросу о принадлежности имен на херсонесских монетах, воздерживаясь от комментариев поэтому поводу [1951, с. 160].

Из замечаний А.М. Гилевич можно заключить, что она склонялась видеть в именах на монетах ежегодно сменяемых магистратов. Очень важным представляется вывод исследовательницы относительно серии меди: Дева убивает лань — бык. «Если считать магистратуры годовыми, то наличие имен всего пяти магистратов на этих монетах суживало срок, в течение которого они выпускались, до 5 лет. Возможно, впрочем, что эти магистраты не исполняли свою должность в течение пяти последовательных лет, а между ними стояли другие лица, в период деятельности которых медные монеты не чеканились» [Гилевич, 1970, с. 11].

Выводы, к которым пришел В.А. Анохин, значительно отличаются от заключений его предшественников. Основные выводы исследователя таковы. Вслед за первыми выпусками, в легендах которых отображалось только название города в сокращенной форме, спорадически проявляются попытки обозначить в легенде монет сокращение имен и имена магистратов: Κ и ΖΩΠΥΡΟ на серебре (№ 25, 26)¹, Π на мелкой меди (№ 27—30); ,ΗΡ ΛΥ, ΣΑ на монетах квадрига — воин (№ 50—52) и младшего к ним номинала (№ 53—55). Установившаяся было практика обозначения имен была неожиданно прервана на выпусках крупной меди (квадрига — воин), когда вместо сокращений имен магистратов выпуски начинают обозначать литерами греческого алфавита от Α до Σ, по аналогии с практикой, существовавшей на Самосе в период правления там олигархов. В.А. Анохин выдвигает гипотезу о возможности кратковременной (не более двух десятков лет) победы олигархии в Херсонесе, что и нашло отражение в реалиях монетного дела полиса [Анохин, 1977, с. 42—45].

Следующая серия (с типами грифон — Дева и сокращениями имен ΑΡΙ, ΚΡΑ, ΠΑ), по мнению В.А. Анохина, выпускалась одновременно тремя чиновниками (членами коллегии номофилаков), поскольку для каждого выпуска (с отдельным слогом) известны варианты, когда грифон с аверса монеты перемещается на реверс, а Дева, соответственно, наоборот. Из этого факта делается вывод: «совершенно следует исключить мысль о том, что каждый магистрат последовательно или параллельно выпускал монеты обеих разновидностей. Единственное возможное объяснение этому факту заключается в признании коллегиальности монетной магистратуры Херсонеса. Смена расположения типов произошла при одновременном выполнении службы тремя магистратами, которые оставили сокращения своих имен на монетах того и другого варианта» [Анохин, 1977, с. 42—43].

Сделанный вывод исследователь распространяет на всю монетную практику Херсонеса в период его независимости, утверждая в подкрепление своего вывода, «что во многих случаях общее количество магистратов, выпускавших монеты одного типа или серии, оказывается равным трем или кратным этой цифре» [Анохин, 1977, с. 43].

Другое принципиальное заключение В.А. Анохина относительно характера монетного дела в Херсонесе состоит в следующем: поскольку к автономному периоду может быть отнесено около сорока серий или выпусков, охватывающих отрезок времени продолжительностью около 280 лет, то с учетом смежности или одновременности некоторого количества выпусков можно признать, что в Херсонесе выпуск монет производился, в среднем, приблизительно раз в десять лет [Анохин, 1977, с. 18].

Произвольность выводов В.А. Анохина относительно организации монетного дела Херсонеса видна, что называется, невооруженным глазом и уже подвергалась аргументированной критике. Так, Н.Н. Грандмезон, консультантом которого был П.О. Карышковский, последовательно оспаривает все основные выводы В.А. Анохина. Наиболее аргументированно представлена критика положения о выпуске монет с типами грифона и Девы (№ 56—63) одновременно тремя номофилаками.

«В.А. Анохин, — писал Н.Н. Грандмезон, — отвергает возможность одновременного выпуска монет обоих вариантов каждым из сменяющих друг друга единоличных магистратов. Между тем, в данном конкретном случае именно такое объяснение является наиболее вероятным. Даже не настаивая на убедительности аргументов в пользу того, что монеты с сокращением ΠΑ являются самыми ранними в этой подгруппе, необходимо признать, что монеты с сокращением ΚΡΑ чеканены позже остальных — известна такая их разновидность, которая наглядно представляет процесс перехода к следующей подгруппе, где на аверсе находится Дева, а на реверсе — грифон, сокращение имени города и имя магистрата. На монетах переходной эмиссии Дева и буквы ΧΕΡ помещены на аверсе, грифон и сокращение ΚΡΑ — на реверсе. Противоречит предположению В.А. Анохина и переход от всей этой группы к следующей — на всех трех этапах этого перехода на монетах находится имя только одного магистрата Эвдрома» [Грандмезон, 1982, с. 38—39].

В подтверждение своего положения о коллегиальности монетной магистратуры в Херсонесе В.А. Анохин приводит примеры из практики, существовавшей в монетном деле республиканского Рима, Афин и Ольвии, утверждая, что «коллегиальность монетной магистратуры представляла для античной эпохи скорее правило, нежели исключение» [1977, с. 43]. Оставив последнее утверждение на совести В.А. Анохина, обратимся к приведенным примерам.

В Римской республике за выпуском монет надзирала коллегия из трех человек, отправлявшая обязанности в течение одного года. В поле монет первоначально обозначались эмблемы, а начиная с III в. до н. э. — имена всех трех магистратов одновременно [Зограф, 1951, с. 86]. Подобная практика имела место и в Афинах. За выпуск тетрадрахм так называемого «нового стиля» отвечали три магистрата (все имена обозначались в поле реверса монеты), из которых двое сменялись ежегодно и один ежемесячно [Зограф, 1951, с. 85].

Выпуск монеты в Ольвии от лица «коллегии семи» имел экстраординарный характер и продолжался недолго [Карышковский, 1988, с. 89 —90]. Обычной же практикой в этом полисе было обозначение в поле монеты сокращения одного магистратского имени. По мнению П.О. Карышковского [1988, с. 82], количество таких сокращений на ольвийских монетах свидетельствует о том, что принадлежали они ежегодно сменявшимся магистратам.

Таким образом, приведенные В.А. Анохиным примеры не подтверждают его гипотезу о коллегиальности монетной магистратуры в Херсонесе. В самом деле, если бы коллегиальность действительно имела место, то естественно было бы ожидать (в соответствии с существовавшей в античности практикой) обозначения на монетах нескольких имен или сокращений одновременно.

По-видимому, необходимость в коллегиальности монетной магистратуры существовала только в очень крупных государствах, таких как Афины и Рим. В сравнительно небольших полисах, таких как Ольвия и Херсонес, напротив, было достаточно единоличных магистратов.

Количество магистратских имен на Херсонесских монетах (с учетом явных омонимов) позволяет уверенно предполагать ежегодную сменяемость магистратов. Отмечу, что в основе всех моих заключений по хронологии лежит именно признание единоличности монетной магистратуры в Херсонесе. При этом необходимо учитывать тот факт, что ряд серебряных монет Херсонеса уникален [Гилевич, 1960, с. 57—62], поэтому вполне вероятно допущение, что некоторые магистратские имена остаются неизвестными. Кроме того, в отдельные годы (особенно в периоды кризисов) чеканка монеты могла не проводиться. Здесь весьма уместно вспомнить замечание А.Л. Бертье-Делагарда: «...проходили времена, иногда года, когда ничего не чеканили, затем, приступив, сразу начеканили, сколько было надобно, многими штампами» [1911, с. 308].

Другое ключевое положение, используемое В.А. Анохиным для построения хронологии монет, также уже подвергалось критике [Грандмезон, 1982, с. 36; Фролова, 1988, с. 123]. От себя добавлю, что гипотеза Анохина о выпуске каждой новой серии монет приблизительно один раз в десять лет целиком отвергает дискретный характер выпуска монет в античности, отрицает влияние на чеканку экономических и политических факторов.

Здесь же остановлюсь на следующем вопросе: какова функциональная предназначенность большинства буквенных дифферентов и личных имен в легендах монет. Думается, что главная цель их появления — обеспечить верховный учет и контроль полиса над выпуском монеты. Для этого вставала задача различения монет одного типа, выпущенных в разное время. Злоупотребления при выпуске монеты имели место в древности, например, согласно античному анекдоту знаменитый Диоген Синопский, которого назначили заведовать чеканкой, занимался порчей монеты [Diog. Laert. VI, 20].

Когда монеты одного и того же типа выпускались несколько лет подряд, вновь отчеканенные монеты сливались с общей массой, и в случае порчи монеты уличить виновных было бы проблематично, в то время как при определенной маркировке отдельных выпусков отыскать виновного не составляло труда. Для маркировки выпуска возможны разные варианты: изменения типов изображения, добавочные элементы, цифровые и буквенные дифференты, личные имена (магистратов, контролировавших чеканку, или эпонимов, обозначающих год).

На первых выпусках херсонесской меди идентификация выпуска достигалась, по-видимому, изменением изображения в поле монеты, например, переменой направленности элементов изображения (рыбы и палицы) слева направо (№ 6, 7). Первый опыт маркировки монет в Херсонесе с помощью элементов легенды был предпринят на серии серебра начала второй половины IV в. (№ 25, 26). Вероятно, имя ΖΩΠΥΡΟ принадлежало чиновнику, контролировавшему выпуск монет. На другой монете этой серии — буква К, которая также, вероятно, обозначала начало имени того же магистрата.

Затем в силу каких-то причин от этой практики отказались, и на выпусках крупной меди (квадрига — воин) вслед за первым анэпиграфным выпуском (№ 31) следующие маркируются литерами греческого алфавита от Α до Σ (№ 32—49). В.А. Анохин, по аналогии с монетным делом Самоса, полагает, что связана эта практика с установлением в Херсонесе власти олигархии [1977, с. 44—45]. Такая гипотеза возможна, но недостаточно аргументирована.

Н.Н. Грандмезон приводит целый ряд примеров из практики ряда греческих государств Причерноморья, маркировавших некоторые выпуски своих монет буквами греческого алфавита [1982, с. 39]. Так, на позднем типе ольвийских литых ассов известны буквы от Α до Ε [Зограф, 1951, табл. XXXI, 4].

В конце чеканки монет серии квадрига — воин вновь происходит возврат к практике годичного выпуска монеты с именем магистрата. В последних трех выпусках этой серии в поле монеты появляются первые буквы таких имен: ΗΡ, ΛΥ, ΣΑ (к каждому из трех слогов можно подобрать по нескольку имен, известных в Херсонесе).

В следующей серии меди (грифон — Дева, № 56, 57, 60, 61) происходит переход от двух букв к трем: ΠΑ, ΚΡΑ, ΑΡΙ. Эта серия имела еще и младший номинал (бига — лев, № 58, 59), известный с ΠΑ и ΔΑΜ. Затем следует серия (Дева — грифон, № 65, 66, 71), в которой наряду с сокращениями имен наблюдается их почти полное написание (ΦΙΛΙ и ΦΙΛΙΣΤΙΟ).

Начиная с серии серебра, битого по персидской системе (№ 72—74), и меди (Дева убивает лань — бык, № 77—81) написание имен магистратов становится, как правило, полным. В.А. Анохин привел полный список имен на херсонесских монетах [1977, с. 167—169], к которому можно добавить лишь некоторые уточнения. Так, в списке принято восстановление сокращения ΔΑΜ как имени ΔΑΜΑΡΕ, предложенное в свое время А.Л. Бертье-Делагардом [1912, с. 51]. Однако такое восстановление представляется маловероятным. Это имя не отмечено ни в Херсонесе, ни в других античных центрах Северного Причерноморья. Гораздо более обоснованным представляется мнение А.В. Орешникова, предлагавшего восстанавливать имя как ΔΑΜΑΤΡΙΟΥ, поскольку оно встречается на клеймах херсонесских амфор и других эпиграфических памятниках полиса [1922, с. 115]. От себя добавлю, что керамическая эпиграфика Херсонеса дает и другие варианты реконструкции: ΔΑΜΟΚΛΗΣ, ΔΑΜΟΤΕΛΗΣ. Все они равновероятны.

Имя ...ΑΡΟ..., оставленное В.А. Анохиным без восстановления, скорее всего, следует дополнять как ΜΑΡΩΝ (№ 158). Еще одно имя — ΑΝΔΡΟ дает свинцовая херсонесская монета, кроме того, на свинце известны слоги — ΔΙ и ΙΣ. Все они, вероятнее всего, дают имена херсонесских монетных магистратов.

На протяжении IV—II вв. до н. э. насчитывается более 70 имен магистратов, контролировавших выпуск монеты в Херсонесе (см. прилож. II). Из них 20 принадлежат IV в. до н. э., 41 — III, 11 — II. Нет никаких данных, чтобы соотнести эти имена с какой-то конкретной, известной в Херсонесе магистратурой. Любые подобные попытки увязать монетную магистратуру с должностью астинома [Махов, 1912] или с членами коллегии номофилаков [Анохин, 1977] следует признать неудачными. Это, однако, не означает, что одно и то же лицо на своем cursus honorum не могло быть последовательно и астиномом, и номофилаком, и монетным магистратом. Последнее название представляется наиболее приемлемым.

В первой половине II в. до н. э. практика маркировки монет именами магистратов сходит в Херсонесе на нет. Последние выпуски меди этого времени имеют в поле монеты только демотикон (№ 179, 180). Свинцовые монеты, обращавшиеся, по-видимому, во II в. до н. э., наряду с медными носят в основном анэпиграфный характер.

Примечания

1. Здесь и далее № в круглых скобках указывает на место в каталоге в конце книги.