Глава VIII. Исторический очерк

А.Н. Зограф в свое время отмечал: «В исследованиях, касающихся истории греческих поселений на Черноморском побережье, сделались уже общим местом жалобы на малочисленность и краткость исторических свидетельств. Правда, археологические находки последнего времени, среди которых видное место занимают эпиграфические и нумизматические данные, дают в некоторых случаях достаточный материал для заполнения, хотя бы в общих чертах, образуемых скудной традицией огромных пробелов» [Зограф, 1922, с. 337]. Эти слова в основном справедливы и сегодня. Следует только подчеркнуть, что не одни лишь данные нумизматики способны дополнять исторические модели, сложившиеся в результате изучения других источников (письменной традиции, данных археологии, эпиграфики и др.), но и наоборот, без изучения и анализа всех названных источников невозможно прийти к правильному пониманию истории монетного дела античного Херсонеса.

Впервые попытку исторически истолковать многие нерешенные вопросы херсонесской нумизматики предпринял В.А. Анохин [1977, с. 47—54]. Однако признать эту попытку успешной не позволяет прежде всего следующее обстоятельство: исследователь исходил в своих исторических реконструкциях из собственной, весьма произвольной, абсолютной хронологии монет. Кроме того, за два десятилетия, миновавших со времени выхода книги В.А. Анохин а, круг источников (прежде всего археологических) значительно пополнился, в результате изменились и представления исследователей по целому ряду ключевых вопросов херсонесской истории.

Все сказанное диктует необходимость рассмотреть факты херсонесской нумизматики сквозь призму современных знаний и представлений о херсонесской истории. В самых общих чертах картина жизни позднеклассического — эллинистического Херсонеса представляется следующим образом.

В историографии считается установленным фактом, что греческая апойкия под именем Херсонес Таврический была основана Гераклеей Понтийской совместно с Делосом (Pseudo-Scymn. 827—832) в 422/421 гг. до н. э. [Schneiderwirth, 1882, s. 15; Тюменев, 1938]. Правда, археологические раскопки последних десятилетий убедительно показали существование у берега Карантинной бухты греческого полиса еще приблизительно лет за сто до указанной даты [Vinogradov, Zolotarev, 1990], но поскольку характер этого полиса, а также его преемственность с гераклейским Херсонесом остаются неясными, я ограничусь здесь лишь констатацией его существования.

Херсонес Таврический в последней четверти V — первой четверти IV в. до н. э. представлял собою заштатный поселок, жители которого проживали в убогих земляночных и полуземляночных строениях. Территория, на которой была основана новая колония, входила в область расселения таврских племен, которые археологически отождествляются с племенами кизил-кобинской культуры. Античная традиция характеризует тавров как воинственных горцев, разбойников и пиратов, враждебных чужестранцам. Очевидно, по этой причине первым поселенцам пришлось сосредоточить усилия на создании условий собственной безопасности. По археологическим данным первые стены херсонесской крепости были возведены уже на рубеже I—IV вв. до н. э. [Золотарев, 1995, с. 50].

Источники выживания первых двух поколений колонистов были, по-видимому, не очень разнообразными. К ним, очевидно, можно отнести: пошлину за стоику судов в херсонесской гавани, морские промыслы, небольшие огородики в пределах стен поселения, обмен с соседними варварами. Вряд ли в столь скудных условиях молодой полис имел возможность и потребность выпускать свою монету. Для осуществления собственной монетной чеканки Херсонес должен был создать необходимый экономический и демографический потенциал.

Качественные перемены в жизни Херсонесского полиса проявляются не ранее начала второй четверти IV в. до н. э. Прежде всего, они выразились в том, что в указанное время полис выходит за пределы своих крепостных укреплений и начинает освоение обширной аграрной территории. Для этого херсонеситы создают на перешейке Маячного полуострова (мыс приблизительно в 9 км к юго-западу от Херсонеса) укрепление, а всю площадь названного полуострова размежевывают приблизительно на сто наделов, которые распределяются между гражданами. Создание собственной сельскохозяйственной территории (хоры) — важнейший момент в истории Херсонеса. Хора для большинства греческих государств всегда составляла главный источник их благосостояния, основу их экономики, и Херсонес не составлял исключения.

С обзаведением сельской территорией полис вскоре начинает производить собственную товарную продукцию (для херсонесской хоры на Маячном и Гераклейском полуостровах — прежде всего вино). Херсонесские купцы включаются в понтийскую и греко-варварскую торговлю. Необходимость вывоза продукции виноделия вызвала потребность в создании собственного керамического производства. По-видимому, уже к началу третьей четверти IV в. до н. э. относится производство первых неклейменных остродонных амфор Херсонеса, которые находят на многих греческих памятниках, а также в скифских курганах и поселениях [Монахов, 1989, с. 43—45]. Все названные перемены не замедлили сказаться на облике города. Уже во второй четверти IV в. в Херсонесе начинается каменное домостроительство [Золотарев, 1995, с. 50].

Исходя из сказанного, я полагаю, что первые монеты чеканились в Херсонесе не ранее 70-х гг. IV в. до н. э. К тому же, как было показано выше, никаких серьезных аргументов в пользу более ранней даты чеканки не имеется. В первые десятилетия чеканки херсонесской монеты количество ее, вероятно, не было большим и отвечало тогдашнему неразвитому состоянию экономики. С самого начала в легендах монет отображался только демотикон в виде «ΧΕΡ». Отсутствие добавочных элементов (буквенных и цифровых дифферентов, имен, монограмм) в легендах монет и существующая, по-видимому, необходимость различать отдельные выпуски приводят на первом этапе херсонесской чеканки к многочисленным вариантам типов монет.

Новый качественный этап в истории Херсонеса приходится на последнюю треть IV в. до н. э. В это время полис превращается в крупное по тем временам государство, включавшее в свой состав обширные плодородные земли в Юго-Западном (Гераклейский полуостров) и Северо-Западном Крыму (прибрежная полоса от озера Сасык на юге до Бакальской косы на севере). В рамках означенного периода наблюдался необычайно мощный и быстрый всплеск хозяйственной деятельности на всей территории Херсонесского государства и стремительный общий подъем экономики полиса. Именно в это время началось массовое клеймение амфор, бурный рост их производства; а экспорт херсонесского вина стал играть довольно заметную роль в северопонтийской греческой и греко-варварской торговле [Виноградов, Щеглов, 1990, с. 326—327]. В самом Херсонесе, на поселениях и усадьбах его хоры ведется крупномасштабное строительство.

Соответственно росту экономики Херсонесского государства происходили и перемены в его монетном деле. В 40-е гг. IV в. до н. э. полис осуществляет эмиссию крупного номинала серебра (тип: голова Девы с короткими волосами влево — бодающий бык), который одновременно являлся тридрахмой финикийской системы и дидрахмой облегченной персидской системы, принятой в это время в Гераклее Понтийской.

Тогда же вместо первых выпусков херсонесской меди, которые, по-видимому, постепенно изымаются из обращения, начинается массовая чеканка крупного номинала меди (тип: квадрига — воин). Чеканится эта серия ежегодно, около двух десятилетий. Первоначально был осуществлен анэпиграфный выпуск (только с демотиконом), затем ежегодичные выпуски маркировались литерами греческого алфавита и, наконец, три последние выпуска имели в поле монеты две первые буквы имени магистрата, контролировавшего выпуск монеты в Херсонесе.

Первый опыт обозначения годичного выпуска монеты именем монетного магистрата, вероятно, имел место еще на упомянутом крупном серебре 40-х гг. (буквенный дифферент К и имя ΖΩΠΥΡΟ), однако только с последних выпусков меди (квадрига — воин) он вводится в постоянную практику.

Характерно, что появление магистратских имен на монетах примерно совпадает по времени с введением практики контроля полисных чиновников (астиномов) над производством в Херсонесе амфорной тары и строительной керамики. Имя ежегодно сменяемого астинома (в двух случаях — агоранома) обозначалось в специальном клейме, нанесенном на черепицу или на ручку (иногда горло) амфоры.

Можно осторожно предполагать, что контроль государства над выпуском монеты и керамическим производством свидетельствует о каких-то переменах в Херсонесе, связанных с установлением или укреплением там демократического режима. С другой стороны, можно предположить и иной вариант: бурный рост экономики полиса вызвал необходимость строгой государственной регламентации важнейших областей его благосостояния.

За первой серией крупной меди (квадрига — воин) последовательно и регулярно, вплоть до конца IV столетия осуществлялась эмиссия еще трех серий крупной меди (типы: грифон — Дева, Дева — грифон. Дева убивает лань — бык). Номиналом всех этих монет, по-видимому, следует считать дихалк. Две серии (квадрига — воин и грифон — Дева) имели и младший номинал — халк, который получил, однако, гораздо меньшее распространение. Состав ряда кладов (1-я и 2-я группы) показывает, что на протяжении многих десятилетий (2-я половина IV в.) на внутреннем рынке Херсонеса обращалась исключительно медная монета.

В то же время городской монетный двор Херсонеса осуществлял и эмиссии серебра в основном, вероятно, как интерлокальной валюты. По-видимому, в предпоследнем десятилетии IV в. до н. э. происходил выпуск серии серебра двух номиналов: драхмы (тип: голова Геракла вправо — Дева убивает лань) и дидрахмы (тип: голова Геракла влево — Дева на троне). Серия чеканилась в персидской весовой системе. Это обстоятельство, очевидно, объясняет чрезвычайную редкость (уникальность) монет этой серии. Персидская система к началу III в. до н. э. перестает применяться в большинстве греческих государств. Не вызывает сомнения, что херсонесские монеты персидского веса были изъяты из обращения и их металл использовался для выпуска монет, чеканенных уже в других весовых системах.

Важной вехой в истории херсонесского государства стали события, отраженные в великолепном памятнике эпиграфики, известном под названием херсонесской присяги (IOSPE, I², 401). В настоящее время ведущие специалисты в области херсонесской истории склоняются к тому, что события, связанные с угрозой демократическому строю полиса, имели место около рубежа IV—III вв. до н. э. В пользу такой датировки присяги свидетельствует ряд археологических и нумизматических фактов.

Около рубежа IV—III вв. до н. э. была покинута обитателями небольшая херсонесская сельская усадьба (Панское III) в Северо-Западном Крыму. Один из жилых домов на окраине поселения Панское I был дополнительно укреплен встроенной в него башней. По-видимому, тогда же капитальной перестройке была подвергнута усадьба надела 25 на Гераклейском полуострове и, может быть, некоторые другие.

Существует мнение, что отражением гражданских конфликтов в Херсонесском государстве служит факт из монетного дела зависимой от Херсонеса Керкинитиды, в которой на рубеже II—III вв. до н. э. после некоторого перерыва была выпущена новая серия монет с переходом на дорийскую форму написания демотикона (ΚΕΡΚ, ΚΕΡΚΙ) вместо прежней ионийской (ΚΑΡΚ, ΚΑΡΚΙΝΙ) и «скифским» сюжетом на старшем номинале и головой Девы на младшем. Характер монет показывает, что эта довольно обильная эмиссия вряд ли может рассматриваться как ординарная городская чеканка, не вызванная особыми обстоятельствами, прежде всего политического свойства. Не случайно выпуск керкинитских монет последней серии совпадает по времени с составлением текста Присяги [Виноградов, Щеглов, 1990, с. 333].

В самом Херсонесе известны находки остраконов, которые могли быть синхронны времени Присяги [Соломоник, 1976; Туровский, 1996, с. 111]. Они свидетельствуют о том, что враги демократии в Херсонесе могли удаляться в изгнание. О том же свидетельствует и так называемый закон об изгнанниках [Соломоник, 1984, с. 72 сл.].

Обстановка политической борьбы и репрессий в полисе стала причиной массового сокрытия кладов. Известен целый ряд таких кладов (2-я группа), найденных как на ближней округе Херсонеса (Гераклейский полуостров), так и на его землях в Северо-Западном Крыму (район современной Евпатории). В состав этих кладов входили все варианты крупной меди, чеканенной в пределах последней трети IV в. до н. э., и в то же время полностью отсутствуют выпуски начала следующего столетия.

Тем не менее, политическая борьба в Херсонесе не оказала сколь-либо заметного дестабилизирующего влияния на экономику полиса. Напротив, многочисленные факты указывают, что Херсонес вышел из конфликта окрепшим и процветающим государством. С начала III в. до н. э. Херсонес вступает в полосу своего наивысшего экономического расцвета. Наиболее ярко это отражено в материалах херсонесской керамической эпиграфики. Подсчеты находок херсонесских керамических клейм на различных памятниках показывают, что в первой трети III в. до н. э. Херсонес становится вторым после Синопы экспортером продукции в амфорной таре в Причерноморье. Показательно, что за эти несколько десятилетий в гончарных мастерских города было изготовлено более 70% всей учтенной керамической тары [Кац, 1995, с. 109].

Рынки сбыта продукции херсонесского виноделия в это время весьма обширны. Это, прежде всего, города Понта: Ольвия, Никоний, Тира, Истрии, Томы, Каллатис, Одесс. Особенно много херсонесских амфор поступало на боспорское Елизаветовское городище в дельте Дона. Немалое количество вина в амфорах уходило к скифам в степную и лесостепную зоны Северного Причерноморья.

Другим источником благосостояния Херсонеса в конце IV — начале III в. до н. э. был, очевидно, экспорт хлеба. По подсчетам специалистов, Херсонес в указанное время только на размежеванных землях был способен производить как минимум более 20 тысяч тонн хлеба в обычные и 30—37 тысяч тонн в урожайные годы, что превышало то количество хлеба (около 15,6 тыс. т), которое при Левконе I ежегодно вывозилось из Боспора в Афины. В действительности зерна, очевидно, собиралось больше, если учесть, что часть его могла поступать от населения прилегающих к Гераклейскому полуострову долин [Виноградов, Щеглов, 1990, с. 332].

Отражением процветания экономики Херсонеса стали перемены в его монетном деле. Около начала III в. до н. э. монетный двор города начинает осуществлять исключительно серебряные эмиссии. Не менее 18 лет (судя по количеству имен магистратов на монетах) полис осуществлял эмиссии полновесного серебра, чеканившегося в двух весовых системах. Существовавший в монетных системах херсонесского серебра дуализм отражал, очевидно, объективно сложившиеся направления экономических связей полиса.

Еще А.Л. Бертье-Делагард подчеркивал, что именно на аверсах монет, предназначенных для торговли с метрополией, чеканилась голова Геракла. Веса этих монет вполне соответствовали весам синхронных серебряных монет Гераклеи Понтийской. Весовую систему, используемую в Херсонесе и его метрополии, он считал облегченным вариантом персидской системы [Бертье-Делагард, 1906, с. 237].

В то же время параллельно в Херсонесе выпускалась другая серия, также состоявшая из двух номиналов, с изображением головы Девы на аверсах (вес драхмы — 3,4 г). Серия имела такие же веса и номиналы (дидрахма, тетрадрахма), что и серебро, чеканившееся в конце IV — начале III в. на Родосе. Применение родосской весовой системы в монетном деле Херсонеса можно объяснить, с одной стороны, прямыми контактами с Родосом. Известна, например, херсонесская проксения начала III в. до н. э. в честь Тимагора-родосца [IOSPE, I², 340]. К тому же существует мнение, что большая часть понтийского хлеба, поступавшего в Эгеиду, проходила через Родос [Горлов, 1990, с. 200].

С другой стороны, не только прямыми связями с Родосом может объясняться чеканка монет в Херсонесе по родосской системе. В конце IV в. к этой системе переходит ряд полисов Пропонтиды (Колхедон, Византий) и Южного Понта (Синопа, Амис) [Бертье-Делагард, 1906, с. 237—238]. Существование тесных связей между названными государствами и Херсонесом сомнения не вызывает.

Процветание херсонесской экономики продолжалось, однако, недолго. Первые признаки грядущего кризиса зримо проявляются уже к 70-м гг. III в. Очевидно, главной причиной этих нездоровых тенденций стала дестабилизация в степном коридоре Северного Причерноморья, известная в историографии как гибель «Великой Скифии». Здесь не место останавливаться на многочисленных гипотезах, стремящихся объяснить эти процессы. Ограничусь констатацией: какие-то события в Скифии значительно сузили рынки сбыта херсонесской продукции. Не случайное 70-х гг. III в. начинается резкий спад объема производства херсонесских амфор [Кац, 1995, с. 109].

Нездоровые тенденции в экономике и политике начинают незамедлительно проявляться и в монетном деле Херсонеса. На подавляющее большинство находившихся в обращении серебряных и бронзовых монет Херсонеса наносят в это время надчеканки. Несмотря на то, что характер этих надчеканок и причины их наложения во многом остаются неясными, сомнения в том, что само их появление — свидетельство кризисных явлений, нет никакого. Возможно, другим признаком надвигающегося кризиса следует считать выпуск мелкого номинала серебра. Последний из магистратов, выпускавших полновесное серебро, — Неуполис — наряду с дидрахмой и драхмой начинает чеканку гемидрахмы.

Однако все названное — только признаки надвигающегося кризиса. Полномасштабный политический и экономический кризис начинается несколько позднее, около середины 70-х гг. В это время прекращается жизнь на Елизаветинском городище в дельте Дона, поселениях Днестровского лимана и Нижнего Побужья. Тогда же скифы совершают свои первые набеги на аграрную территорию Херсонеса, в результате погибает ряд его неукрепленных поселений в Северо-Западном Крыму (Панское I, усадьбы у Евпаторийского маяка). Есть основания полагать, что перед лицом скифской угрозы население усадеб Гераклейского полуострова укрылось на время за крепостными стенами Херсонеса. На мой взгляд, тогда же происходило массовое сокрытие кладов (3-я группа) на наделах Гераклейского полуострова. В дальнейшем, когда обстановка несколько стабилизировалась и обитатели в основном возвратились на свои усадьбы, часть кладов тем не менее осталось невостребованной.

Скифская экспансия нанесла тяжелый урон экономике Херсонеса. Тем не менее на протяжении целого ряда лет (при восьми магистратах) полис продолжал выпуск серебряной монеты. Серебряные выпуски начала монетного кризиса в Херсонесе имеют все признаки деградации: понижается монетная стопа, ухудшается проба металла, наблюдается очень большой разброс весов в рамках номинала, происходит переход ко все более мелким номиналам.

Второй, гораздо более сокрушительный удар варваров по Херсонесскому государству был нанесен в 60-е гг. III в. Он окончательно подорвал экономику полиса, прежде всего его аграрную базу. В это время погибают все херсонесские города, укрепления, усадьбы в Северо-Западном Крыму [Виноградов, Щеглов, 1990, с. 362], усадьбы ближней херсонесской хоры на Гераклейском полуострове перед лицом варварской угрозы оставляются обитателями [Золотарев, Туровский, 1990, с. 81].

Фиксируемый археологический перерыв в существовании усадеб на ближней хоре Херсонеса, а также на памятниках Северо-Западного Крыма продолжался приблизительно 25—30 лет. На эти тяжелые для полиса годы приходится пик кризиса в монетном деле Херсонеса, минимальный объем выпуска керамической тары. Однако сам факт продолжения производства определенного количества клейменной тары и в эти годы указывает на то, что часть прилежащих непосредственно к городу виноградников продолжала эксплуатироваться.

По-видимому, реалии именно этого этапа херсонесской истории нашли отражение в надписи [IOSPE, I², 343]. Речь в ней идет о нападении соседних варваров на херсонеситов во время несения последними Диониса. Поскольку в надписи говорится о том, что религиозная церемония происходила «... вдали от города...», можно предположить, что направлялись граждане к какому-то святилищу в удаленной от Херсонеса части Гераклейского полуострова. В нападающих, по-видимому, следует видеть скифскую конницу [Соломоник, 1984, с. 10]. Отсутствие усадеб на хоре делало херсонеситов беззащитными перед варварами. Надпись косвенно указывает на то, что и около середины III в. (если верна ее датировка) ближняя городская хора продолжала эксплуатироваться, хотя и с большим риском для земледельцев.

Денежный кризис в Херсонесе имел те же причины и особенности, что и синхронные явления в монетном деле Боспора и Ольвии. Подрыв аграрной базы Херсонеса диктовал необходимость обеспечивать потребность населения полиса в продовольствии, прежде всего в хлебе, за счет импорта. Это требовало значительных средств и приводило к оттоку из города благородных металлов. Основным платежным средством на внутреннем херсонесском рынке выступает медная монета. Однако и меди, очевидно, не хватало, что побуждало монетариев уменьшать вес монеты. Стремясь как-то преодолеть инфляцию, херсонесские магистраты, контролировавшие выпуск монеты, идут примерно теми же путями, что их боспорские и ольвийские коллеги: часто меняют монетные типы, перечеканивают и надчеканивают монеты.

Временный отрезок, приходившийся на денежный кризис в Херсонесе, достаточно велик (35—40 лет), сообразно этому ситуация в разные годы в рамках периода могла существенно отличаться. В отдельные годы монета, очевидно, вообще не выпускалась. Не исключено, что уже в годы кризиса появляются первые выпуски свинцовых монет (тип: голова Девы — букраний).

По-видимому, к 30-м гг. III в. до н. э. произошли какие-то важные перемены в отношениях Херсонеса со скифами, наблюдаются все признаки стабилизации ситуации. Вновь возрастает выпуск клейменных амфор [Кац, 1995, с. 109, 110]. На Гераклейском полуострове на месте ранее оставленных усадеб возводятся новые [Золотарев, Туровский, 1990, с. 84], возрождаются и некоторые херсонесские города и укрепления в Северо-Западном Крыму [Ланцов, 1991, с. 9].

Херсонесская экономика в это время, безусловно, далека от состояния, имевшего место в первой трети столетия, тем не менее можно уверенно говорить о преодолении кризиса. Положительные тенденции в экономике не замедлили найти отражение и в монетном деле: первоначально это выразилось в выпуске крупной меди Геракл — прора, а спустя некоторое время — серии из двух номиналов меди с головой Афины на аверсе.

Кульминацией мероприятий по упорядочению денежного обращения в Херсонесе в рамках последней четверти III в. стала чеканка новой серии серебра из двух номиналов: драхмы (голова Девы в башенной короне — стоящая лань) и гемидрахмы (голова Геракла в повязке — палица). Характерно, что материалом для новых монет послужили все оставшиеся в обращении в Херсонесе серебряные монеты, поэтому привязать выпуск к определенной весовой системе не представляется возможным. По-видимому, монеты серии выступают уже только как знаки определенной стоимости.

Следует подчеркнуть, что, несмотря на известную стабилизацию в экономике и монетном деле Херсонеса в конце III в. до н. э., полного возврата к докризисному состоянию не произошло. Так, усадеб и поселений на хоре в конце III в. возводится гораздо меньше, чем столетие назад. Соответственно и объемы производства сельскохозяйственной продукции были на порядок меньшими, что наглядно подтверждается данными керамической эпиграфики. Вот почему и выпуск серебра (судя по числу имен магистратов) проводился сроком не более трех лет, и выпуск меди, очевидно, осуществлялся не каждый год.

Стабилизация отношений Херсонеса со скифами имела непродолжительный характер. В начале II в. до н. э. они резко обостряются. По-видимому, уже в 80-е гг. скифская экспансия вновь приводит к уничтожению херсонесской аграрной территории. На этот раз последствия варварской агрессии для Херсонеса были еще более катастрофическими, чем в III в. Позднескифское царство устанавливает свою полную гегемонию на Крымском полуострове. Херсонес вновь теряет свои владения в Северо-Западном Крыму, теперь уже окончательно. На месте многих херсонесских поселений в этом районе возникают скифские городища. Усадьбы на Гераклейском полуострове покидаются обитателями. Тогда же, вероятно, зарываются клады на этом полуострове (4-я группа) с драхмами: Дева в башенной короне — лань.

Договор Херсонеса с понтийским царем Фарнаком I в 179 г. до н. э. остался, вероятно, договором о намерениях, не оказав херсонеситам существенной пользы. С третьего десятилетия II в. до н. э. Херсонес практически ограничен пределами собственных крепостных стен. Сельскохозяйственное производство оказалось уничтоженным. Полностью прекращается выпуск клейменной амфорной тары [Кац, 1995, с. 110]. Тогда же, по-видимому, прекращается выпуск медной монеты, ее место на внутреннем рынке все больше занимает свинцовая монета, выпуск которой активно осуществляется в Херсонесе во II в. до н. э. (впрочем, возможность спорадической чеканки отдельных выпусков мелкой меди в это время не исключена).

Большая часть II в. до н. э. для Херсонеса проходит под знаком перманентного политического и экономического кризиса, окончание которого наступает только к концу II в. до н. э., после походов понтийского полководца Диофанта. В период подчинения Херсонеса Митридату Евпатору вновь в городе и вокруг него наступает известная политическая и экономическая стабилизация, сказавшаяся и на монетном деле города, однако эта эпоха остается за пределами нашего рассмотрения.