Глава VII. Типология херсонесских монет

По типологии выпуски херсонесских монет периода независимости разделяются на две неравные группы: первая группа, к которой принадлежит большая часть монет, несет чисто херсонесские сюжеты, связанные с наиболее почитаемыми в городе божествами; вторая группа имеет явно заимствованные типы.

Уже на первых выпусках херсонесского серебра и меди резчики монетных штампов намечают принципы, по которым в основном оформлялись монеты полиса на всем протяжении его независимой жизни. Прежде всего, в поле монеты обозначается демотикон в виде ΧΕΡ, стабильно сопровождающий большинство херсонесских монет на протяжении нескольких столетий (исключение составляли только свинцовые монеты). Лишь на одном из номиналов меди первой серии демотикон представлен в виде ΧΕΡ (№ 5).

Другой важный принцип, отраженный в монетах первой серии, — сочетание изображений и атрибутов главных херсонесских божеств — Девы и Геракла. Вряд ли стоит сомневаться в том, что уже в первой серии женская голова в кекрифале представляет собою изображение Девы (№ 1—7). Левосторонний поворот головы богини характерен для монет первой половины IV в. до н. э. Черты портретного сходства херсонесской Девы с некоторыми изображениями нимфы Синопы можно обнаружить, например, на синопском серебре 70—60-х гг. IV в. до н. э. [В.М. С. 13. 96, 11—12]. Реверс монет первой серии дает изображение палицы — атрибута Геракла и рыбы, атрибутация которой точно не установлена.

На многочисленных выпусках меди, примыкающих к первой серии, обязательным элементом изображения опять же выступает палица — атрибут Геракла, который сочетается с изображениями: Девы, букрания, кратера и дельфина (№ 9—20). Изображения букрания, по-видимому, следует связать с культом Девы, поскольку букрании украшают херсонесский алтарь этой богини [Пичикян, 1984, с. 202]. Кратер, возможно, следует связать с культом бога Диониса, популярного в Херсонесе. Дельфин, быть может, выступает как атрибут Аполлона. Однако культ Аполлона Дельфинин, очень популярный в Ольвии, совсем не отмечен в Херсонесе.

Первый крупный номинал херсонесской меди, выпущенный, вероятно, еще во второй четверти IV в. до н. э., несет изображение сидящей Девы и лани на аверсе, к которому херсонесские монетарии никогда более не возвращались, и изображение бодающего быка на палице — сюжет, который, напротив, становится одним из наиболее популярных на херсонесских монетах (№ 8). Бодающий бык, безусловно, скопирован с монет метрополии, где он выступал в качестве городского ΠΑΡΑΣΗΜΟΝ.

Во второй серии херсонесского серебра вновь наблюдается на старшем номинале сочетание портрета Девы (фасовое изображение) на аверсе и бодающего быка на палице, под ней рыба на реверсе (№ 22). На младших номиналах ввиду, очевидно, нехватки места в поле монеты, быка заменяет его протома, что, впрочем, не меняет сути сюжета (№ 23, 24).

По поводу портрета на аверсах монет названной серии ученые долгое время не могли прийти к единому мнению об атрибутации изображенного божества. Так, Б.В. Кёне [1848, с. 36] и П.О. Бурачков [1884, с. 110] видели в фасовом портрете на херсонесской серебре изображение Аполлона. Убедительную критику такого толкования представил А.Л. Бертье-Делагард, который уверенно определил на фасовом портрете Артемиду — Деву. Он же указал на вероятный прототип херсонесского выпуска. Это монеты Лариссы с фасовым изображением городской нимфы [Бертье-Делагард, 1906, с. 218—220].

С этой же серией А.Л. Бертье-Делагард связывал в качестве старшего номинала монеты с именем ΖΩΠΥΡΟ и буквой К (№ 25, 26). В богине с короткими развевающимися волосами, влево (аверс) он вполне справедливо видел все ту же Артемиду — Деву. Тип реверса монет уже не оригинален — бодающий бык на палице [Бертье-Делагард, 1906, с. 224].

Очень примечательна типология третьей серии херсонесского серебра — последняя четверть IV в. до н. э. (№ 72—74). В ней впервые появляются типы, в полной мере используемые в первой половине III в. до н. э. Аверс монет имеет изображение безбородого Геракла в львиной шкуре. Не вызывает сомнения, что этот тип заимствован с серебряных монет Александра Македонского, которые послужили объектом для подражания монетариям многочисленных греческих городов и эллинистических династов.

Там же, по-видимому, следует искать и прототип реверса старшего номинала. На тетрадрахмах Александра на троне восседает Зевс, которого херсонесские резчики, следуя городской традиции, заменили на Деву. На младшем номинале серии помещено изображение Девы, поражающей лань. Есть все основания полагать, что этот сюжет заимствовав со статуарной группы, находившейся в храме главной херсонесской богини. В пользу такого заключения свидетельствует следующее обстоятельство: спустя более полутысячелетия — в начале III в. до н. э. на реверсах херсонесских монет вновь изображается тот же сюжет: Дева, поражающая лань. Такое возможно только в случае, если прототипом для резчиков служила одна и та же статуя.

Можно предположить, что названная статуя появилась в Херсонесе незадолго до выпуска третьей серии серебра (около первого десятилетия последней четверти IV в. до н. э.). На серии меди последнего десятилетия IV в. до н. э. изображение Девы, поражающей лань, наносится на аверс монеты. Реверс этих монет имеет изображение все того же бодающего быка на палице (№ 77—81).

Полновесные серебряные монеты начала III в. до н. э. делятся на две серии по изображению на аверсе: монеты с головой Девы и монеты с головой безбородого Геракла в львиной шкуре. Старший номинал первой серии имел изображение бодающего быка и палицы (№ 82—86); младший — Деву, поражающую лань (№ 87—89). Старший номинал второй серии имел изображение Девы, сидящей на троне (№ 90—102); младший — бодающего быка (№ 103—116).

В.А. Анохин высказал предположение, что сменяемость двух основных типов монет — Девы и Геракла являлось отражением борьбы аристократии и демократии в Херсонесе [1977, с. 50—51]. Такое предположение подверг решительной критике В.Ф. Столба, который справедливо отметил, что в большинстве случаев мы наблюдаем не борьбу типов, а их единство и сочетание [1989, с. 62]. В то же время этот исследователь подчеркивал значение изображений Геракла как «защитника, заступника херсонеситов и незримого помощника в ратных делах», с чем можно согласиться; однако, на мой взгляд, совершенно неправомочно полагать, что появление на монетах Геракла было связано с внешнеполитическими реалиями: варварской угрозой или непосредственно с военными действиями [Столба, 1989, с. 64—65].

Думается, правильный ответ на данный вопрос дал в свое время А.Л. Бертье-Делагард [1906; 1912], который показал, что изображение Геракла или Девы на аверсах монет обозначало, прежде всего, принадлежность монеты к той или иной весовой системе (см. гл. IV).

Серебряные выпуски второй четверти III в. до н. э. в основном имеют сочетание все тех же изображений и атрибутов Девы и Геракла. К атрибутам Девы следует, очевидно, отнести и изображение лука в горите на реверсах ряда монет этого времени (№ 125, 127, 129, 133, 135, 141), поскольку лук с горитом часто сопровождают изображение Девы на аверсах херсонесских монет.

Первые выпуски херсонесской меди эпохи денежного кризиса в Херсонесе (вторая — третья четверти III в. до н. э.) в целом следуют сложившейся в предшествующие годы традиции, но с определенной спецификой. Монеты первой кризисной серии не дают сочетания атрибутов на одной монете. Старший номинал имел на аверсе голову Девы в венке, на реверсе — новый сюжет: лежащую лань (несомненно, атрибут Девы) (№ 136, 138). На младшем номинале впервые появляется голова безбородого Геракла в повязке на аверсе и сучковатая палица на реверсе (№ 137, 139, 140). Вторая кризисная серия меди дает традиционный тип: Геракл в львиной шкуре — бодающий бык на старшем номинале (№ 142, 144, 146) и тот же тип, что и в первой серин: Геракл в повязке — палица на младшем номинале (№ 143, 145).

Интересна типология монет третьей серин кризисной меди. Старший номинал дает традиционные типы: голова Девы — бодающий бык (№ 148, 149), а два младших, чеканенных только при магистрате Агасикле, имеют типы, совершенно не характерные для Херсонеса. На монетах среднего номинала изображены голова Девы в венке и коленопреклоненная Дева, стреляющая из лука (№ 150); на монетах младшего — протома пегаса влево и стоящий воин со щитом и копьем (№ 151).

В.А. Анохин справедливо отмечает, что типы монет совершенно необычны, они пополняют ряд изображений, заимствованных херсонесскими монетариями в чеканках других городов. Аналогию среднему номиналу ему удалось отыскать среди монет сицилийского города Алесы. Один из вариантов монет этого города имеет на лицевой стороне изображение головы Артемиды влево, как и на нашей монете, на оборотной — коленопреклоненного стрелка из лука [Анохин, 1977, с. 29]. Б. Хед датировал выпуск Алесы 241—210 гг. [Head, 1911, p. 125—126]. Однако следует помнить, что датировки Б. Хеда в очень многих моментах давно пересмотрены, исходя из чего и датировку монет Алесы вряд ли следует считать незыблемой.

Относительно прототипов изображений младшего номинала можно высказать только очень осторожные предположения. Протома пегаса в IV—III вв. до н. э. постоянно фигурирует на монетах мисийского города Лампсака [Зограф, 1951, табл. IX, № 12; Sear, 1979, p. 362—363]. Щит, поднятый в руке воина, на реверсе монеты позволяет предположить, что в воине можно усматривать Афину, как на монетах египетского царя Птоломея Сотера (305—283 гг.) [Зограф, 1951, табл. XI, № 12].

О типах пятой кризисной серии херсонесской меди, также имеющей заимствованный тип реверса, я уже упоминал (см. гл. V). Как и, по-видимому, на синхронном херсонесскому выпуске боспорской меди (тип: Посейдон — прора), изображение реверса херсонесских монет было заимствовано с монет Антигона Досона, выпущенных в честь его морской победы над флотом египетского царя Птоломея III Эвергета у острова Андроса в 227 г.

Завершающей серией эпохи денежного кризиса в Херсонесе была серия монет с головой Афины на аверсе. Младший номинал серии на реверсе имеет изображение стоящей крылатой Ники. Типы монет (кроме реверса старшего номинала) целиком заимствованы с золотых монет Александра Македонского или с одного из многочисленных подражаний этим монетам в выпусках ряда эллинистических царей и греческих городов.

Среди монете явно заимствованными типами наибольший интерес исследователей всегда привлекал выпуск двух номиналов херсонесской меди IV в. до н. э. Остановимся прежде на старшем номинале серии (тип: квадрига — воин, № 31—52). Относительно типа аверса этих монет еще Кёлер указывал, что заимствован он с сицилийских монет [Koehler, 1850, p. 108]. А.В. Орешников развил эту догадку, сравнив херсонесский выпуск с многочисленными сицилийскими монетами с квадригами [1913, с. 34]. А.Н. Зограф, принимая в целом эту гипотезу, отмечал, что полной аналогии сицилийские квадриги не дают, особенности изображений на херсонесских монетах вызваны тем, «что резчик, связанный небольшим размером монетного поля, должен был уместить в нем тип монет значительно большего диаметра, каковы сицилийские дека- и тетрадрахмы» [1927, с. 387—388]. Это мнение не вызывает каких-либо возражений и у современных исследователей.

В то же время большую дискуссию вызвал вопрос о вознице в квадриге. Среди нумизматов XIX в. преобладало мнение, что сцена с квадригой отражает конные состязания, а фигура возницы на колеснице — мужская. Однако уже Б.В. Кёне видел в фигуре возницы Артемиду Фосфору с факелом в руке [1857, с. 165, 166]. Это мнение разделяли П.О. Бурачков [1884, с. 116] и А.Л. Бертье-Делагард [1912, с. 42]. Последний видел в фигуре возницы Артемиду — Деву, доказывая, что в руке она держит не бич, а факел, который позволяет отождествлять ее с лунной, светоносной богиней. Соглашаясь с тем, что в вознице на квадриге следует видеть местную херсонесскую богиню Деву, А.Н. Зограф решительно возражал против того, чтобы отождествлять ее с Артемидой Фосфорой и толковать бич в ее руке как факел [1927, с. 388].

Но мнение А.Н. Зографа потеряло актуальность: уже на экземплярах, приведенных у Бертье-Делагарда, факел просматривается достаточно однозначно, находки же последнего времени не оставили в этом вопросе никаких сомнений [Гилевич, 1960, с. 167—170]. Таким образом, представляется верным усматривать в фигуре возницы Деву с факелом в руке.

Еще больше разногласий возникло при выяснении значения реверса монет. Б.В. Кёне приводил существующие в его время два мнения, трактующие изображение воина, припавшего на колено. Согласно первой точке зрения воин — Ахилл на Истмийских играх, согласно второй — сюжет реверса херсонеских монет отражает военный прием, примененный афинским полководцем Хабрием в сражении при Фивах против войска спартанского царя Агеселая в 378—377 гг. до н. э. [1857, с. 163, 164].

К первой точке зрения никто из исследователей позже не возвращался, поскольку культ Ахилла в Херсонесе (в отличие от соседней Ольвии) популярен не был. Решительным сторонником другой гипотезы показал себя А.Л. Бертье-Делагард, который отмечал, что «монета вдохновлена той статуей, которую афиняне поставили Хабрии», однако, «на монете не воин Хабрии, а воин самого Херсонеса, стоящий в варварской стране, обороняющийся, но готовый нанести удар» [1912, с. 45, 46]. Оппонентом этой точки зрения выступал А.В. Орешников: признавая возможность видеть в воине изображение местного героя, он категорически возражал против того, что на монете воспроизведено скульптурное изображение [1913, с. 33].

Компромиссное решение предложил А.Н. Зограф, который допускал, что данное изображение представляет статую, поставленную Хабрию в Афинах, однако для херсонесского резчика образцом служила не статуя, а ее изображение на кизикинах. Представляет интерес в этой связи замечание исследователя, что в эпоху афинской гегемонии кизикский монетный двор являлся как бы филиалом афинского, специально для чеканки электра [Зограф, 1927, с. 390, 391].

Думается, что мнение А.Н. Зографа следует принять с одной оговоркой: моделью для херсонесского резчика совершенно не обязательно послужил именно кизикин, в качестве образца могла быть использована любая другая реплика с афинской статуи, причем не обязательно монета, а, например, гемма. В этой связи представляет интерес изображение на гемме Государственного Эрмитажа из коллекции Строгановых. На сходство изображений на гемме и херсонесских монетах обратил внимание С.Ю. Сапрыкин, который, однако, отмечал, что на гемме, в отличие от монеты, воин изображен без бороды [1980, с. 47, прим. 25]. Однако, на мой взгляд, это мнение неправомерно: воин на гемме также имеет бороду (рис. 3). Характер вооружения (типы щита, шлема и копья) на гемме и монетах идентичны. Некоторые различия в изображениях обусловлены формой поля: на гемме оно овальное, поэтому изображение несколько растянуто по горизонтали, чтобы заполнить поверхность камня; на монетах поле круглое, отсюда некоторая ужатость, как и в случае с квадригой. Сравнение геммы и монет показывает, что первоисточником изображения послужил один и тот же прототип — скорее всего, статуя Хабрия в Афинах.

Целиком заимствованными являются и типы младшего номинала выпуска. Изображение двуликой головы на аверсе монеты вызвало ряд толкований. А.В. Орешников видел в двуликой голове Диониса и одного из божеств его круга [1887, с. 42]. Эту же точку зрения разделял Э. Миннз [1913, p. 545]. А.Н. Зограф, придерживающийся такого же толкования, сопоставлял херсонесские монеты с монетами о. Тенедос [1927, с. 392—394]. Относительно тенедосских монет еще П. Гарднер отмечал возможность трактовки изображения как диморфного Диониса или сдвоенных голов Зевса и Геры [1883, p. 175]. В.А. Анохин отмечает большое сходство аверса херсонесских монет с монетами Кромны [1977, с. 23]. С.Ю. Сапрыкин склонен видеть объект заимствования в монетах города Лампасака, поскольку этот город, как и Херсонес, считал своей метрополией Делос и делал взносы в сокровищницу местного святилища. Поэтому существование связей Херсонеса с этим городом не исключено, тогда как, по мнению исследователя, никаких связей Херсонеса с Тенедосом не прослеживается; к тому же толкование типа монеты связано с местными преданиями, никакого отношения к Херсонесу не имеющими [Сапрыкин, 1980, с. 50]. На мой взгляд, эти утверждения не соответствуют действительности.

На самом деле, у нас нет никаких данных о связях Херсонеса с Лампасаком, а что касается Тенедоса, то имеется достоверное свидетельство того, что жители этого острова проживали в Херсонесе. Речь идет о метрической эпитафии на надгробной стеле с изображением двух мужских фигур и медицинских инструментов, найденной в 1969 г. в кладке 20-й куртины оборонительных стен. В эпитафии говорится о враче с Тенедоса, воздвигшем гробницу своему сыну [Соломоник, Антонова, 1974, с. 94 —104]. Если признать справедливой точку зрения, что двуликая голова тенедосских монет — изображение диморфного Диониса или, может быть, Диониса и Ариадны, то кажется весьма логичным заключение А.Н. Зографа о заимствовании типа херсонесским резчиком с монет Тенедоса, поскольку культ Диониса в Херсонесе был очень популярен [1927, с. 394].

Типу реверса херсонесских монет — льву, напавшему на быка, также давались самые разные толкования. Кёлер усматривал в нем бой животных, который входил в состав зрелищ на празднике [1850, с. 108], а Б.В. Кёне — аллегорию Херсонеса, представленную львом, покоряющим варварскую страну Тавриду, — быка [1848, с. 160]; А.Н. Зограф сравнивал тип монеты с изображением на бляшках из скифских курганных погребений, в частности из Чертомлыка, и высказал мнение об общем прототипе херсонесской монеты и чертомлыцкой бляшки, который был продуктом пантикапейских мастерских [1927, с. 395, 396]; С.Ю. Сапрыкин, посвятивший типам херсонесской серии специальную статью, склонен разделять мнение Кёне и видеть в сюжете аллегорию борьбы Херсонеса с варварами [1980, с. 54].

В монетных типах многих античных центров прослеживаются сцены терзания львом быка или иных копытных животных. Подобные сюжеты представлены большей частью на монетах восточной части античного мира. Известны они на монетах киликийского сатрапа Мазея, который чеканил свою монету, по всей вероятности, в городе Тарсе. Похожее присутствует на серебряных монетах (400—360 гг.) собственно Тарса, а также на монетах финикийского города Библа (340—333 гг.). Известно изображение льва, терзающего быка, на монетах македонского города Аканфа. Впрочем, тип аканфских монет мог быть заимствован и с восточных оригиналов, но сюжет терзания известен и далеко на западе.

В этом отношении представляет интерес пример из монетного дела Сиракуз, приводимый М.И. Ростовцевым [1922, p. 73]. На тетрадрахме этого центра обычный тип победоносной квадриги соединяется с группой льва, напавшего на быка, помещенной под обрезом. Учитывая, что аверс старшего номинала херсонесской серии — квадрига заимствован, скорее всего, с названных сицилийских монет, нельзя исключать, что прототип сцены терзания происходил оттуда же. В этом плане заслуживает внимания предположение С.Ю. Сапрыкина о том, что сицилийское влияние на монетное дело Херсонеса осуществлялось через Гераклею Понтийскую, тираны которой (начиная с Клеарха) установили прочные связи с сиракузскими правителями [1980, с. 53].

Различные толкования семантики сюжета терзания, безусловно, останутся более или менее вероятными гипотезами. Однако, на мой взгляд, из всех возможных вариантов наиболее вероятными кажутся трактовки сюжета льва, напавшего на быка, или как отображение состязания, или как символ победы, связанный с захватом территорий. Последняя трактовка, несомненно, представляется более предпочтительной. Единственное, о чем можно говорить вполне достоверно, это то, что хронологические рамки выпуска приходятся на то время, когда Херсонес осуществлял свои территориальные приобретения на Гераклейском полуострове и в Северо-Западном Крыму.

С.Ю. Сапрыкин, будучи сторонником триумфального характера херсонесского выпуска, полагает, что поводом для него стала победа Херсонеса в борьбе с соседними племенами, которая могла происходить только из-за территорий Северо-Западного Крыма [1980, с. 54]. Но изданных, приводимых О.Я. Савелей, можно заключить, что именно в третьей четверти IV в. до н. э. происходило вытеснение аборигенного таврского населения за пределы подлежащей размежеванию территории Гераклейского полуострова на склоны Сапун-горы, в Балаклавскую и Инкерманскую долины [1996, с. 14]. Таким образом, представляется весьма возможной упомянутая выше трактовка сюжета терзания как аллегории победы Херсонеса над аборигенами — таврами. В целом, если принять триумфальный характер типов обоих номиналов серии, то следует помнить, что между появлением первого анэпиграфного выпуска старшего номинала (№ 31) и появлением младшего номинала (№ 53—55) прошло более полутора десятка лет. И если типы старшего номинала могли знаменовать успешное начало борьбы за Северо-Западный Крым (ок. 345 г.), то типы младшего — покорение окрестных тавров (ок. 325 г.). Мнение А.Н. Зографа и его предшественников о выпуске названных монет по случаю празднества и особых, связанных с ними, расходов не может иметь никаких доказательств и, по-видимому, должно быть отвергнуто.

Другой выпуск меди IV в. до н. э.: бига с фигурой, держащей в левой руке вожжи и в правой бич, — лев, скачущий влево с копьем в зубах (№ 58, 59), представляет также явно заимствованные типы. А.Л. Бертье-Делагард полагал, что тип реверса этих монет внушен типами соседнего Пантикапея. А.Н. Зограф указывал на аналогичный мотив на монетах г. Кардии на Херсонесе Фракийском [1927, с. 397]. По мнению последнего, тип аверса внушен золотыми статерами Филиппа II Македонского. Не исключая такую возможность, отмечу, что в той же мере аверс мог быть переработкой сюжета предыдущего выпуска с квадригой: херсонесский резчик сообразно небольшому полю монеты преобразил квадригу в бигу.

В заключение коротко остановлюсь на типах херсонесских монет начала II в. до н. э. Бронзовые и свинцовые выпуски этого времени обнаруживают в своей типологии черты большого сходства с монетами II в. до н. э., выпускавшимися на соседнем Боспоре, а также во многих городах Южного Понта. На медных монетах это изображения головы Гермеса в петасе (№ 174—175), головы Аполлона в венке (№ 176) на аверсах; рога изобилия (№ 174—175) и треножника (№ 176) на реверсах.