«Зорко одно лишь сердце...»

Промелькнули последние — автобусные — километры обратного пути, и вы дома. Устали здорово, что и говорить. Вам кажется, что пройдут годы, прежде чем появится желание снова отправиться на Караби. Но вот прошла неделя, другая, и вы все чаще ловите себя на том, что нетерпеливо ждете встречи с яйлой. Так будет не один раз. Велика притягательная сила этой, почти единственной на полуострове «незнаемой земли», где кроются многие тайны крымской старины, живут давно забытые легенды.

Тайны со временем откроют археологи, а кто расскажет легенды, если они забыты? Тот, кто породил их, — Караби. Вы усмехаетесь: мол, автор, мягко говоря, мистифицирует. Нисколько, нет тут никакой мистики. Сейчас вы все поймете.

Маршруты по Караби, предложенные в этой книге, выбраны с таким расчетом, чтобы вы могли увидеть все наиболее характерные ландшафты нагорья. Какой-то из этих ландшафтов понравится вам больше других, и следующий поход на Караби вы посвятите только ему. Допустим, наиболее сильное впечатление произвел на вас южный обрыв плато, который напоминает Карадаг множеством причудливых скал-«скульптур». В следующий раз вы постараетесь пройти вдоль всего обрыва, чтобы полюбоваться еще раз изваяниями, созданными великим зодчим — природой.

Примерно за километр до подъема на Тай-Кобу вам встретится древний, заброшенный перевал, в расселину между крутыми утесами сбегает едва заметная тропа. Вряд ли она была колесной дорогой, скорее служила пешеходам и конникам. Следуйте по ней под обрыв, пройдите до того места, где, пробежав под отвесными скалами, круто сворачивает она в долину. Уже на середине пути у вас возникнет такое чувство, как будто вы не одни в этом глухом ущелье. Еще немного, и вы начинаете понимать, что виной тому — скала на противоположной стороне перевала. От этой скалы — мысленно вы уже окрестили ее сфинксом — веет таким безысходным отчаянием, что становится не по себе.

От поворота хорошо видна вся скала. Вы вглядываетесь в нее, и вдруг замечаете, как на камне прорисовывается скорбное лицо молодой женщины: округлый подбородок, четкие, твердые губы, угадываются стертые временем глаза.

Не может быть, чтобы о такой скале не слагали в прошлом легенд. До наших дней эти легенды не дожили. Но движется по небосводу солнце, меняется выражение каменного незрячего лица, устремленного в морскую даль, — и нетрудно догадаться, о чем рассказывали забытые легенды. О юноше, который должен был безвозвратно уйти из родного дома, о девушке, которая ждала возлюбленного, пока не выплакала глаза, пока не окаменело ее сердце и сама она не превратилась в камень... А может быть, ушел этой дорогой сын Караби, ушел к морю, чтобы больше никогда не вернуться к матери. Даже имя его известно: гора-отторженец, которая видна внизу справа, называется Ликон.

Легенда не рождается из ничего и не живет на пустом месте, Она складывается по неведомым строгим законам, схватывает какую-то неповторимую особенность ландшафта. Поэтому даже забытая легенда продолжает жить, пока существует породивший ее ландшафт. Но надо просто однажды увидеть. Иногда эта возможность мимолетна, как образ Марии на Демерджи. Всего на несколько утренних минут скала у вершины горы превращается в прекрасную девушку. Но бывает, что фабула легенды легко угадывается в контурах скалы, как в только что описанном случае.

— А нужно ли уметь читать легенду «по первоисточнику»? — спросит какой-нибудь скептик.

Нужно. Тут есть о чем задуматься философу, языковеду. И не только им. Легенды всегда многослойны, нередко они несут информацию, представляющую интерес для историка, иногда дают ключ к эпохальным открытиям. Этим ключом Шлиман открыл Трою, а Эванс — Кносский лабиринт. Легенды сохранили имя одного из древнейших городов мира — Вавилона. Сохранили намек на эффективный — промывочный — способ добычи золота. Правда, в XVIII веке люди технической мысли не сумели воспользоваться легендой о золотом руне и ощупью, мучительно медленно шли к открытию давно забытого искусства отделять золотой песок от речного.

Но больше всего умение возродить забытые легенды нужно туристу. Он ведь и в поход отправляется за удивительным, за прекрасным.

У Антуана Сент-Экзюпери в чудесной сказке «Маленький принц» есть такие слова: «Прощай, — сказал Лис. — Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».

Пусть будет зорким ваше сердце — и Караби откроет вам свои тайны, свою неброскую, неповторимую красоту. А иначе стоит пи ходить так далеко? Автору пришлось наблюдать однажды, как с гиком и шумом катилась по яйле группа «отдыхающих». Словно стая обезьян вырвалась из клетки и теперь упивалась свободой. На их пути не осталось ни одной скалы, на которую бы они не вскарабкались, ни одного не сдвинутого с места и не перевернутого камня. Добравшись до обрыва, «отдыхающие» с завидным энтузиазмом принялись сталкивать вниз глыбы известняка.

Таких гостей Караби встречает зловещим молчанием. И не надо быть провидцем, чтобы догадаться, как оценят эти люди свои впечатления от вылазки на Караби: «Ничего там особенного нет — камни да ямы. Скука, в общем».

«Отдыхающие» гуляли налегке, без рюкзаков. В этом хотелось найти хотя бы слабое утешение: значит, забрели они на Караби случайно и к племени туристов, безраздельно автором уважаемому, не принадлежали. Но ведь и они могут отправиться по нашим маршрутам. Что будет, если они наткнутся на описанные выше «космические знаки»? Снесут, что называется, с лица земли. А что станет с древними рисунками на стенах шахты Студенческой?

В таких невеселых раздумьях автор вернулся к своему письменному столу, перелистал уже готовые страницы и, вздохнув, вычеркнул из маршрута «знаки», а затем — описание подходов к шахте Студенческой.

Давайте подождем, пока они вместе с другими уязвимыми памятниками нагорья будут надежно защищены Тот, кому по-настоящему дорога крымская природа, вероятно, извинит автору этот шаг.