I. Начало Крымской войны. Синопский бой

Над русской землей разразилась страшная гроза... Не из туч небесных грянул гром, не ливень затопил родные поля и нивы, не молния сразила десятки тысяч людей...

На русскую землю напал неприятель, и началась война.

Наступил 1853 год. Время было тревожное. В народе давно уже ходили зловещие слухи о войне, но не ждали, не гадали, что беда так близко.

Писали в газетах и рассказывали очевидцы, что турки притесняют и мучат христиан, что не позволяют православным совершать богослужение у гроба Господня. Говорили о том, что государь наш заступается за православных и требует от турецкого султана, чтобы притеснений этих и обид не было. Слышно было, что Англия и Франция, опасаясь могущества России, втихомолку вооружают против нее Турцию. Ожидали, что разгорится война на суше: страшная, кровопролитная.

«Глас народа — глас Божий», говорит русская пословица. В этих слухах и толках много было правды.

Император Николай I желал одного: мира и справедливости. Он отправил в Константинополь послом адмирала князя Меньшикова. Ему было приказано мирно и твердо покончить недоразумения с турецким султаном и все уладить спокойно.

16 февраля 1853 г. князь Меньшиков прибыл в Царьград и в присутствии послов французского и английского предъявил султану такие законные требования своего государя:

1) Чтобы православное исповедание на всем Востоке пользовалось ненарушимо защитой султана, как это было издревле.

2) Чтобы на храме гроба Господня был возобновлен купол и православным были сохранены все права наравне со всеми прочими христианскими вероисповеданиями, как ранее обещал султан.

3) Чтобы разрешена была постройка храма православного в Иерусалиме и приюта для больных и бедных богомольцев.

Эти скромные требования султан уже готов был исполнить. Но Франция и Англия не хотели нашего мира с Турцией и вооружили против нас султана, обещая ему помощь.

Государь император Николай I

Французская и английская эскадры вошли в турецкие воды.

Император Николай повелел занять нашим войскам Молдавию и Валахию, «не начиная действий, а лишь для вразумления султана и держав европейских в том, что, за святое право и обязанность царей русских защищать православие и святую Церковь, мы не усомнимся при крайности обнажить меч». В то же время черноморскому флоту было приказано следить за турецкими судами, но «выжидать первого выстрела турок и до времени быть только в оборонительном положении».

Шли переговоры. Султан колебался, а союзники его вооружали. В Константинополе был созван совет, и в минуту раздумья какой-то Шефир вскочил и громко закричал: «Да сделает Аллах меч султана острым».

Война Турцией была нам объявлена.

Император Николай I 20 октября 1853 г. отвечал манифестом народу.

Манифест оканчивался такими словами:

«Россия вызвана на брань, ей остается, возложив упование на Бога, прибегнуть к силе оружия.

«Мы твердо уверены, что наши верноподданные соединят с нами теплые молитвы ко Всевышнему: да благословит десница Его оружие, нами поднятое за святое дело, находившее всегда ревностных поборников в наших благочестивых предках. На Тя уповахом, да не постыдимся вовеки!»

НИКОЛАЙ.

Вся Россия ответила молитвой за веру, царя и отечество и чувством негодования к врагу.

Еще до манифеста русская кровь пролилась уже на Дунае.

Дело было так.

Первая жертва Крымской войны. Капитан 2-го ранга Варпаховский, убитый в деле при Исакчи 11 окт. 1853 года

11 октября небольшая русская флотилия, под начальством капитана Варпаховского, плыла миролюбиво по Дунаю. Турецкие батареи с крепости Исакчи стали стрелять по ней. С наших лодок ответили тем же и поплыли назад, зажегши предместье крепости.

Сколько было убито турок, — неизвестно. У нас была пролита первая русская кровь: погибли славной смертью капитан и шесть матросов.

15 октября турки ночью неожиданно напали на наш небольшой пограничный пост св. Николая на Дунае. Четыреста человек гарнизона геройски отражали удары врага, в двадцать раз сильнейшего. Триста человек уж полегли убитыми; остальная сотня храбрецов кинулась в штыки сквозь густой турецкий отряд. Двадцать четыре человека, израненные, успели уйти и унести значок своего полка Все остальные легли на месте. Женщины, дети, священник Николаевского поста иеромонах Серафим, в полном облачении, с крестом в руках, были перерезаны в церкви.

Горестные вести о том, что турками пролита первая русская кровь, облетели Россию.

В черноморском флоте появился приказ начальника князя Меньшикова: «Брать военные турецкие суда, не дожидаясь выстрела, и разрушать».

В это время любимые всеми наши морские орлы, адмиралы Корнилов и Нахимов, крейсировали около турецких берегов, по Черному морю, около Кавказа, стараясь не допустить турок, французов и англичан подвозить провиант и оружие взбунтовавшимся черкесам. Громче воинской славы, ярче всех отличий и крестов этих достойных, лучших людей того времени украшала великая душа, горячее любвеобильное сердце. Офицеры, матросы их обожали и за любимыми начальниками пошли бы по одному слову в огонь и в воду.

5 ноября адмирал Корнилов, обойдя турецкие берега и не встретив неприятельской эскадры, перешел на пароход «Владимир», а кораблям под начальством Новосильцева велел итти на помощь Нахимову.

Скоро после того, как Корнилов расстался с эскадрой, он настиг турецкий пароход «Перваз-Бахри». Борт о борт загорелся бой, и после непродолжительной стычки командир его был убит, и турецкий пароход сдался.

«Перваз-Бахри» был приведен адмиралом Корниловым в Севастополь. Император Николай I повелел назвать его «Корнилов». Он потом долго служил своему новому отечеству.

Вице-адмирал Павел Степанович Нахимов

Между тем, вице-адмирал Нахимов, плавая по Черному морю, узнал, что большой турецкий флот, плывший к берегам Кавказа для помощи против нас черкесам, был застигнут бурей и вошел в рейд крепости Синопа.

Нахимов двинулся туда. Эскадра его состояла из шести кораблей и двух фрегатов. Вот имена их: корабли «Императрица Мария» (на котором шел сам Нахимов), «Чесма», «Ростислав», «Париж», «Великий Князь Константин» и «Три Святителя». Фрегаты: «Кагул» и «Кулевичи».

17 ноября эскадра выстроилась в виду Синопа в две линии. Нахимов отдал знаменитый приказ об атаке на завтра турецкой эскадры. Приказ этот кончался словами:

«Государь император и Россия ожидают славных подвигов от черноморского флота. От нас зависит оправдать ожидания».

Такое слово любимого начальника дошло до сердца храбрых моряков.

Взятие турецкого парохода «Перваз-Бахри» 5 ноября 1853 года

Ночь на 18 ноября была дождливая, пасмурная. Матросы приготовлялись к бою: молились, надевали чистые сорочки.

18-го утром подул сильный ветер, попутный нам, к Синопу. В 9 час. утра с адмиральского корабля дали сигнал: «Приготовиться к бою! Вперед!»

И корабли, надув все паруса, полетели как грозные чудовища.

В полдень раздался первый турецкий выстрел и открыл огонь со всех судов.

Флот наш бесстрашно, в полном порядке, летел вперед, навстречу смерти, и грянул на врага.

Синопский бой 18 ноября 1854 года

«Императрица Мария» впереди всех со своим храбрым адмиралом громила батальным огнем и чугунным дождем первый турецкий фрегат. Он боролся на славу и отвечал тем же. Вот уже «Императрица Мария» вся засыпана ядрами, мачты перебиты, скоро их и совсем не стало... А фрегат турецкий все не сдается... Но битва ему была не по силам, он не выдержал и выбросился на берег. За ним загорелся другой фрегат, кинулся к берегу и стал на мель. На корабле «Императрица Мария» ударили дробь. Он повернулся и грянул бортом в турецкие батареи. После четырех залпов разбитые батареи замолчали.

Корабль «Великий Князь Константин» (под командой капитана Ергомышева) действовал также лихо и сразу взорвал на воздух турецкий фрегат, потом стал бить другой фрегат и корвет; оба выбросились на берег.

Корабль «Париж» (под командой капитана Истомина) обоими бортами работал так грозно, что в пылу страшного боя сам Нахимов и все моряки с восхищением то и дело обращали на него взоры.

Истребление турецкой эскадры 18 ноября при г. Синопе эскадрой черноморского флота

Адмирал приказал поднять сигнал: «Благодарю храбрый корабль!»

Прибежал взволнованный сигнальщик и доложил: «Все снасти перебиты, и не на чем поднять сигнал».

«Все равно, благодарю храбрых!» — воскликнул Нахимов.

Все остальные наши корабли действовали бесстрашно: фрегаты неприятельские загорались, взлетали на воздух. Пожар разливался по всей крепости. Начальники, народ в ужасе и смятении покидали город и бежали в горы.

Неприятель так обеспамятовал, что даже не спускал флагов в знак покорности. И только один турецкий корабль успел спастись и удрать в Константинополь, чтобы рассказать о несчастии.

Зрелище было ужасное.

Менее чем в три часа была истреблена турецкая эскадра, и командир взят в плен.

Адмирал Корнилов, узнав, что Нахимов хочет напасть на турецкую эскадру, спешил из Севастополя на помощь; он пришел, когда бой был окончен. Громким, радостным «ура» приветствовали товарищи победителей.

Командир корабля «Париж» В.И. Истомин отдает приказание по время боя старшему офицеру

Корнилов поспешил к Нахимову и со слезами обнял его. «Поздравляю вас, Павел Степанович, с победою! Вы оказали большую услугу России и прославили свое имя!»

На эскадре был отслужен молебен, а потом похоронили убитых. Отдав последний долг товарищам, корабли стали исправлять повреждения и, побитые, без мачт, победоносно двинулись в Севастополь.

Радостно встретили в Севастополе победителей. Ликование было всеобщее. Крепость и суда салютовали. Громкое «ура» покрывало выстрелы.

Имя Павла Степановича Нахимова, и без того любимое черноморцами, сделалось еще дороже. Он стал чисто народным героем.

Скромный адмирал не хотел приписывать себе победы:

— Я-с ни при чем... Михаил Петрович Лазарев — вот-с кто все сделал, — говорил он.

84-пушечный корабль «Императрица Мария» после победы при Синопе

Князь Меньшиков послал своего адъютанта, флотского подполковника Сколкова, очевидца боя, доложить о победе императору.

Вот как рассказывает о своем докладе государю Сколков.

«Был уже 11-й час ночи в исходе, когда я приехал в Зимний дворец. Обо мне тотчас доложили государю. Император сидел в конно-гвардейском сюртуке без эполет, облокотясь на правую руку, и что-то. читал. Когда я вошел, он обернулся, милостиво посмотрел на меня и молвил:

— Здравствуй, Сколков. Что делают мои храбрые черноморцы?

— Имею счастие поздравить, ваше величество, с победою!

— С какою?! — почти грозно спросил император.

— Турецкая эскадра разбита на Синопском рейде эскадрою вице-адмирала Нахимова, — твердым голосом ответил я.

Государь встал, быстро подошел ко мне и сказал:

— Повтори!

Я повторил то же самое.

Император обеими руками порывисто взял меня за голову, поцеловал и воскликнул:

— Спасибо, молодцы!

Государь тотчас же приказал позвать государыню, наследника, великих князей, чтобы сообщить им радостную весть.

Император щедро наградил всех участников боя, но больше, понятно, главного виновника победы — Нахимова.

Победный русский флот входит в Севастополь 22 ноября 1853 г.

Он удостоился получить орден св. Георгия 2-й степени и следующую грамоту 28 ноября 1853 г.:

«Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятной в морской истории. Статут военного ордена св. великого и победоносного Георгия указывает награду за ваш подвиг. Исполняя с истинною радостью постановление статута, жалуем вас кавалером ордена св. Георгия 2-й степени большого креста, пребывая к вам императорскою милостию нашею благосклонны.

«Николай».

Всех храбрых моряков государь приказал благодарить и сказать им: «С удовольствием вижу, что Чесма не забывается в русском флоте и что правнуки достойны своих прадедов».