Дискуссия о социальных и политических процессах в Крымской Скифии

Своеобразная дискуссия о позднескифской культуре в связи с процессами образования государства наметилась в начале 90-х гг. Еще в 1988 г. А.Н. Щеглов, основываясь на сочетании в позднескифской культуре греческих и варварских элементов, предложил рассматривать позднескифское государство в Крыму как «эллинистическое». Исследователь указал на ряд параллелей, связанных с общим ходом европейско-азиатской истории, например, между позднескифским царством в Крыму и древней Парфией (Щеглов, 1989).

«Малая Скифия» Страбона, полагал исследователь, безусловно, являла собой новое политическое образование, непосредственно не связанное со степной Скифией, опустошенной сарматами в первой четверти — первой трети III в. до н. э. Оно возникло в результате седентаризации и консолидации остатков древней скифской орды. Административным центром нового государственного образования был Неаполь-Керменчик. Три области, населенные поздними скифами: Предгорный, Степной Крым, а также Северо-Западная Таврика и Нижнее Подненровье — можно определить как локальные варианты археологической культуры. Археологическое различие регионов, возможно, отражает как этнокультурное, так административно территориальное деление позднескифского царства. Следующим уровнем административных единиц могли быть округа, центрами которых являлись крупные крепости, например, Палакий или Напит. Далее следовали укрепленные поселения, объединявшие небольшие земледельческие округа. Среди населенных пунктов можно выделить крупные города, крепости, неукрепленные сельские поселения и усадьбы, что указывает на сложный социальный состав населения. Военное дело и фортификация, несомненно, развивались под греческим влиянием. В общественной архитектуре явно прослеживается воздействие греков. Не вызывает сомнений присутствие греков в составе населения столицы и крупных административных центров. Основой экономики было земледелие, в котором, как и в виноградарстве, прослеживается присутствие греческих традиций. Землевладение могло быть как общинным, так и частным. Нет сомнений в существовании собственной развитой металлообработки. Гончарство хотя и существовало, но не получило широкого распространения. Можно говорить об обширных торговых связях с античным миром, но этот процесс не сопровождался развитием денежного обращения. Политика по отношению к греческим государствам (по крайней мере, на раннем этапе) определялась династическими связями и политическим союзом с Боспором, подчинением Ольвии (имевшем форму союза или протектората) и вооруженной борьбой с Херсонесом. Все это позволило исследователю рассматривать царство Скилура как варварское государство эллинистического типа с крепкой центральной властью и эллинизированной верхушкой.

После выхода в свет работы А.Н. Щеглова по инициативе В М. Зубаря на страницах квартального журнала «Археологія» ряд исследователей высказали свои взгляды на характер социальных процессов и политической системы у поздних скифов. Поводом для дискуссии стала работа И.Н. Храпунова. В ней автор пришел к выводу о том, что нарративные свидетельства, повествующие о государстве у поздних скифов, не всегда достаточно информативны (Храпунов, 1992). Анализируя письменные и археологические источники, исследователь предпринял попытку определить степень обоснованности различных гипотез. Он полагал, что сведения о позднескифском государстве относятся только к Крыму, вероятность объединения Крымской и Нижнеднепровской Скифии в едином государственном образовании чрезвычайно мала, тогда как политическое единство Северо-Западного и Предгорного Крыма представляется вполне естественным. В социальной структуре позднескифского общества, по мнению автора, можно было выделить высшую аристократию, связанную семейными узами, к которой принадлежали и скифские цари. Верховная власть во второй половине II в. до н. э. принадлежала Скилуру, а в конце этого столетия могла перейти к Палаку. Выдвинутый Э.И. Соломоник тезис об их соправительстве — не более чем предположение. Античные письменные источники (Мемнон, Плутарх) свидетельствуют о появлении во времена Митридата IV целой группы скифских царей, хотя объем их власти и характер взаимоотношений не ясны. Столь же темными остаются такие политические фигуры I в. н. э. как Фарзой и Инисмей, которые могли быть или царями Крымской Скифии, или предводителями племен Сарматии, обе гипотезы равноправны. Мнение о погребениях представителей жреческого сословия в вырубных склепах Неаполя или о захоронении в них аристократии (второй по значению группы после царей) имеет слабое обоснование, так как мавзолей относится к позднеэллинистическому времени, а в разграбленных склепах найдены предметы I—III вв. н. э.

Рядовое население Крымской Скифии изучается только на основании археологических материалов, причем особенности погребального обряда большинства исследованных могильников (обычно свидетельствующие об этносоциальной дифференциации населения) далеки от единообразия. Можно лишь говорить о том, что основную массу позднескифского населения составляли свободные люди с разным уровнем достатка. Безусловно, среди них были крестьяне, ремесленники и купцы. Существенного углубления имущественной дифференциации позднескифского населения, судя по археологическим материалам, не происходило.

В строгом дискуссионном стиле на эту статью ответил только В.С. Ольховский (1992). По мнению исследователя, территория скифского царства в Крыму не была стабильной. Единство Крыма и Нижнего Поднепровья если и существовало, то вряд ли было длительным. Общая военно-политическая ситуация могла порождать и периоды соправлений, и временной децентрализации. Однако при условии существования кочевой аристократии, поддерживающей центральную власть, возникали условия для восстановления государственности. Автор предположил, что основная хозяйственная деятельность поздних скифов не сводилась к земледелию и значительная часть населения во II в. до н. э. — III в. н. э. продолжала заниматься полукочевым и отгонным скотоводством в Степном Крыму. Простой товарообмен населения с греками находился под контролем скифской аристократии, а это препятствовало появлению самостоятельной социальной группы купцов. В позднескифском обществе могли существовать различные формы зависимости: коллективное (данничество) и домашнее рабство. Относительная скромность погребений позднескифского населения сближает их с эллинистическими погребениями, отражая, скорее всего, некую общую тенденцию.

В.М. Зубарь (Зубарь, 1992) увидел в социальной и политической истории скифского государства лишь Недолгое объединение отдельных родоплеменых групп. Они возглавлялись «царями», подчиненными и «усыновленными» Скилуром во II в. до н. э. Именно в это время скифы, прежде находившиеся на третьем этапе кочевания, осели на землю, у них начался процесс повторного классобразования, теперь уже на основе новых форм собственности. В Предгорном Крыму возникли городища, некоторые из них, в частности Палакий, Хабеи, Напит, стали племенными центрами, одновременно являясь административными районами поздней Скифии. Во время правления Палака, потерпевшего поражение в войне с Диофантом, непрочное объединение Скилура распалось на несколько областей, которые возглавили «цари» — выходцы из местной родовой знати. Позднее, очевидно, после Митридата Евпатора или с I в. н. э. Скифия попала в вассальную зависимость от союза сарматских племен.

Т.Н. Высотская (Высотская, 1992) развивала тезис П.Н. Шульца о городском характере цивилизации у поздних скифов. Она отметила, что появление городов — Неаполя, Усть-Альминского и Булганакского городищ, Кермен-Кыра — свидетельствует о новом этапе развития собственно скифского общества, об отделении административных, сакральных и прочих общественных функций от хозяйственной (сельскохозяйственной) деятельности. В социально-политической истории скифского государства исследовательница выделила три этапа. Конец IV—II вв. до н. э. — период бурного развития, укрепления политического престижа и экономической мощи. Новый подъем приходится на I — первую половину II в. н. э. Третий период, начавшийся во второй половине II в. до н. э., связан с перманентной борьбой с Боспором и усилением натиска сарматов, политической раздробленностью и ослаблением экономических связей. В основе хозяйственной деятельности поздних скифов лежало земледелие, поэтому социальная дифференциация наиболее заметна в периоды подъемов и становится менее явной на этапах кризисов. Особенности погребального обряда свидетельствуют не только о социальной структуре общества, но и его этнической неоднородности. Имущественная дифференциация наиболее заметна в погребальном инвентаре. Для общественной верхушки характерны погребения с оружием и изделиями из благородных металлов и предметами роскоши; захоронения людей среднего достатка характеризуется рядовым инвентарем: украшениями из бронзы, лепной или краснолаковой посудой; бедные погребения либо безынвентарны, либо сопровождаются единичными предметами. Наиболее явно различия проявляются в городских некрополях, тогда как сельское население менее дифференцировано. В некоторых случаях можно предполагать, что сарматское население попадало в зависимое положение. Политическая структура позднескифского государства недостаточно ясна, однако не вызывает сомнений то, что во главе его стоял царь, который в отдельные периоды мог иметь соправителей.

Родовые владения могли принадлежать представителям царского рода, подчинявшимся царю всех скифов. Тезис А.Н. Щеглова об эллинистической природе позднескифского государства Т.Н. Высотская не приняла, сославшись на мнение П.Н. Шульца о том, что позднескифское государство возникло не в результате завоевания территорий, указывая на отсутствие явно выраженной военной структуры организации городского населения, подтвержденной археологическими данными.

А.Е. Пуздровский и Ю.П. Зайцев также прислали статьи с новыми материалами, опубликованные в ходе дискуссии.