Военные действия против Крымского ханства в 1657 г.

На ход военных действий в 1657 г. оказала весьма заметное влияние изменившаяся внешнеполитическая обстановка. Главное направление внешнеполитического курса России знаменовалось теперь войной со Швецией и в связи с этим заключением осенью 1656 г. Виленского перемирия с Речью Посполитой, не разрешившего основных противоречий между Россией и Польшей. Польско-литовские магнаты не отказались от притязаний на украинские земли.

Нерешенность вопроса об Украине делала соглашение в Видно непрочным, что, несомненно, учитывали в Посольском приказе. Поэтому русское правительство не препятствовало стремлению Хмельницкого проводить прежний внешнеполитический курс, направленный на продолжение войны с Речью Посполитой и создание антипольской коалиции держав в составе Швеции, Дунайских княжеств, Украины при нейтрализации, а при возможности и союзе с Крымом. Более того, Россия до некоторой степени поощряла эту политику гетмана, заключив при самом тесном его содействии договоры о подданстве царю Молдавии и Валахии, вступив в дипломатические контакты с Дьердем Ракоци.

Переговоры Молдавии и Валахии о подданстве царю не остались тайной для Стамбула. 5 февраля, ногайский мурза Кельмамет тайно сообщил посланникам Р. Жукову и Л. Пашину, что султан решил наказать валахов, молдаван и венгров за то, что они присягнули царю, и приказал хану готовить поход на них¹. В марте в Крым прибыл специальный чеуш с предписанием идти срочно против Молдавии и Валахии, а оттуда на помощь Яну Казимиру. Передовому отряду под командой сына Сефергазы-аги Ислама-мурзы немедленно выступить в Аккерман, ждать там прибытия янычар и собирать белгородских татар².

Поход всеми силами против Молдавии, Трансильвании и Валахии был, однако, довольно рискованным предприятием — Хмельницкий с казаками и русскими ратными людьми на Украине мог обрушиться на тылы. Поэтому в стане Яна Казимира предпочли несколько видоизменить план. Польский посол в Стамбуле Яскульский должен был предложить поделить татарские силы на две части: одна из них свяжет силы казаков, а другая ударит на Ракоци и господарей³.

По-видимому, план этот был в общих чертах принят и дополнен султаном и ханом. Об этом свидетельствует лист Хмельницкого к царю: со слов Г. Стефана, гетман писал: султан и хан направляют «часть войска на мутьян и волохи, часть на венгры, а часть на украинные вашего царского величества городы обратить имеет»⁴. В наказе Ф. Коробке, посланному в Москву с этим письмом, уточняли, что на Валахию и Молдавию приказано напасть силистрийскому паше, а на Венгрию — будиимскому паше⁵. Как показали последующие события, намечалось еще одно направление удара — из Азова на Дон. В сентябре и октябре 1656 г. войсковой круг Дона посылал конных казаков за языками. На Молочных Водах разведчики погромили ногайские улусы и от пленных узнали, что по первому льду азовский Шабан-бей вместе с крымскими, кабардинскими и прочими отрядами намерен идти походом на Дон⁶.

Таким образом военные действия крымских татар в 1657 г. должны были развернуться в основном по трем направлениям: южные и юго-восточные районы Речи Посполитой (против союзных сил Ракоци, Хмельницкого и господарей), Украина, низовья Дона. Успех или неудача в одном месте приводили к изменению ситуации на других направлениях. Поэтому полное представление о борьбе с татарами на Украине и в районе Дона будет возможным только в том случае, если давать параллельный (очень краткий) обзор боевых действий против сил Крыма на западном направлении.

Опасность польско-османских планов не следовало преуменьшать, но и не нужно было преувеличивать. На этот раз Хмельницкий уже не требовал дополнительной военной помощи из России, полагая, что вполне хватит тех войск, которые оставались на Украине еще после военных действий в 1655 г. Он только уведомлял правительство, что в случае выступления турок и татар на его союзников и на Украину гетман намерен предпринять марш к Днестру и здесь не допустить соединения неприятеля. Хмельницкий просил усилить готовность войск Белгородской черты. Донские казаки начали укреплять Черкасск⁷. Украинские войска на всякий случай прикрывали всю южную границу.

Но Хмельницкий не намеревался ограничиться только обороной. Еще 2 октября 1656 г. состоялась старшинская рада, на которой было решено направить часть сил в помощь Дунайским княжествам⁸.

12 января 1657 г. отряд Д. Ракоци в составе 20 тыс. венгров, 6000 валахов и молдаван вступил в пределы Речи Посполитой. Ракоци рассчитывал на то, что утомленная затянувшейся войной шляхта признает его протектором тех земель под Краковым, которые передал ему Карл X Густав, а затем и королем Речи Посполитой. Но он просчитался. Национальный подъем, вызванный агрессией Швеции, начал охватывать и шляхетские круги. Войско Ракоци отличалось плохой технической оснащенностью, слабой дисциплиной. Ракоци двинулся на Львов, рассчитывая здесь соединиться с отрядом украинских казаков. 1 февраля Ракоци получил тревожный сигнал от шведского гарнизона Кракова, что защищаться гарнизон сможет не долее 6 недель. Отказавшись от взятия Львова, Ракоци поспешил на выручку и отошел на Сам-бор, затем на Ярославль и Перемышль, взять которые тоже не смог.

Тем временем от Хмельницкого подходил 16 тыс. отряд под командой киевского полковника Антона Ждановича. В начале февраля Жданович соединился с Ракоци у села Медыки (Горки). 13 февраля объединенные силы переправились через Сан, захватив по пути ряд крепостей, 18 марта триумфальным маршем вступили в Краков. Задерживаться в городе Ракоци и Жданович не стали, а поспешили на соединение с армией Карла X, пробивавшегося из Померании к Кракову. 1 апреля под Меджибожичами войска соединились⁹.

Вторжение войск Ракоци и Ждановича и объединение их с армией Карла X явилось одной из причин созыва рады Сената Речи Посполитой в Ченстохове. Сенат постановил направить против Ракоци кварцяное войско под командой С. Потоцкого и С. Чернецкого, на 10 марта под Сольцем намечался созыв посполитого рушения¹⁰. Военные меры дополнялись мерами дипломатическими. Были направлены в Крым послы Меклишевский и Ромашкович с задачей поторопить хана с помощью, в Стамбул отправился Яскульский с той же целью¹¹.

Трудные условия зимы 1656/57 г., глубокий снег и сильные морозы привели к бескормице скота, начался падеж и быстро оказать помощь союзникам татары не смогли. Тем не менее уже 15 марта, едва только потеплело, из Бахчисарая отправился в Аккерман сын Сефергазы-аги Ислам-мурза. В Аккермане он должен был сосредоточить отряды белгородских татар и янычар и идти на соединение со Стефаном Потоцким¹².

Впрочем, соединяться Ислам-мурза не спешил, и дело здесь не только в бедственном положении татарской конницы. Верные своей тактике, татары выжидали исхода боев, предпочитая действовать против уже ослабленного противника. Тем не менее удалось создать угрозу Украине с юга и юго-востока и тем самым не допустить дальнейшего усиления помощи Ракоци.

Не прошло и двух недель после соединения сил Ракоци и Ждановича, т. е. практически сразу же, как только известия об этом могли дойти до Бахчисарая, как 17 февраля 1657 г. азовские и крымские мурзы вместе с затребованными ханом отрядами подвластных ему горских черкес, кабардинцев, темрюков «Черкасской городок хотели за миром и за душами взять»¹³. Но казаки были настороже. Заставы и отъезжие караулы непрерывно наблюдали за степью. Неожиданным натиском захватить город не удалось и началась осада Черкасска. Противник применил тактику «примета»: вокруг крепости возвели вал из камышовых фашин, земли и постепенно перебрасывали его вперед, «приметывали», к крепостной стене, чтобы затем поджечь «примет», либо под прикрытием его овладеть крепостной стеной. Однако «примет» не помог, и казаки отстояли город¹⁴.

И все же положение оставалось достаточно сложным. Бежавшие из плена казаки предупреждали, что хан намерен «запустошить становую реку Дон и верхние городки», ударить вновь на Черкасск, Царев-Борисов и Тор¹⁵.

Помощь татар задерживалась, и Потоцкому приходилось рассчитывать пока что только на собственные силы. В этих условиях особые надежды возлагались на Каменец-Подольский, который удалось отстоять от казаков в 1655 г. По решению собравшегося в Ченстохове в феврале 1657 г. сейма, в Каменец-Подольском были сосредоточены 27 хоругвей конницы и пехоты, которые должны были ударить в тыл отряду Ракоци и Ждановича в том случае, если из Украины будут направлены к ним новые силы. Гарнизон Каменец-Подольского мог нанести удар и по украинским землям¹⁶.

Хмельницкий спешил ответить на это дальнейшим усилением своих пограничных гарнизонов, распределив по порубежным городкам несколько тысяч казаков, а полковник Брацлавского полка М. Зеленецкий осадил и блокировал Каменец-Подольский. Слабые попытки польских жолнеров прорвать блокаду решительно пресекались¹⁷.

Задержка татарских отрядов позволила Карлу X, Ракоци и Ждановичу достичь довольно заметных успехов. Двигаясь на север, они форсировали Вислу, захватили Люблин, Брест-Литовск, 7 июня 1657 г. вновь взяли Варшаву. Часть полков противника под командой Сапеги отступила в Литву, другая часть под командой С. Потоцкого стояла под Кобриным¹⁸.

Но успехи союзников были кратковременными. Силы шведов оказались скованными Россией, а в мае 1657 г. в войну против Швеции вступает и Дания. Положение отрядов Ракоци и Ждановича усложняется. Это сейчас же сказывается на возросшей активности татар.

До мая 1657 г. в Крыму не очень прислушивались к противоречивым указаниям Стамбула, который то требовал немедленно выступить в поддержку Яна Казимира, то, напротив, приказывал не нападать на казаков и их союзников. Когда последовал очередной указ о выступлении в поход не позже 11 мая, хан направил впереди своих отрядов Кельмамета Ширинского — перекопского бея, чтобы тот выяснил возможность переправы через Днепр. Кельмамет выступил 24 апреля¹⁹.

Предпринимали разведку и казаки. «По зимнему последнему пути» они напали на ногайцев, угнали у них много скота, захватили пленных, разорили многие улусы. Татары из приднепровских мест спешили откочевать к Перекопу²⁰.

Ухудшение положения Ракоци и Ждановича послужило как бы сигналом для нападения Крымского ханства. На утренней заре 14 мая хан Магомет-Гирей выступил в поход из столицы в сопровождении всего 2000 отряда татар. По пути этот отряд обрастал новыми и новыми силами. Но хан опоздал. К северу от Шел-Керменя на днепровской переправе его уже ожидали русские и украинские отряды, которыми номинально командовал сын Богдана Юрий Хмельницкий, но по малолетству советником ему поставили опытного в боях Григория Лесницкого, наказанного атамана.

Бои у Днепровских переправ начались сразу же, как только татары передового отряда Кельмамета Ширинского подошли к Днепру. 16 мая в Бахчисарай прибыли два гонца, «гонят от Днепра с вестью, что стоят у Днепра черкасы в сборе и татар де не пускают за Днепр, которые пришли к Днепру преж царя с ширинским князем»²¹.

Вышедшие ранее отряды Ислам-мурзы успели переправиться за Днепр до подхода казацких отрядов. 7 мая 1657 г. они располагались на правом берегу Днепра у урочища Копкой, но продвигаться дальше Ислам-мурза не решался, вероятно опасаясь быть отрезанным от главных сил. Правда, к Каменец-Подольскому обещали срочно направить татарский отряд какого-то Дедиш-Акея²².

23 мая Магомет-Гирей с основными силами татар подошел к Перекопу. Полоняники сообщали русским представителям в Бахчисарае самые различные сведения о численности татарских войск — от 50 до 70 тыс. и более²³. Если учесть, что Ислам-мурза имел в своем отряде 25 тыс. человек, а 30 апреля в Аккерман прибыли из Турции 8 пашей, каждый из которых командовал 10 тыс. отрядом (см. ниже сноску 184), 10 тыс. у Кельмамета Ширинского и до 40 тыс. у хана, общая численность турецко-татарских войск в районе Днепровских переправ составляла около 150 тыс.

Определить численность войска Ю. Хмельницкого и Лесницкого не представляется возможным. Следует предположить, что общая численность украинских и русских войск была, вероятно, такой же, как и в 1655 г., т. е. около 75 тыс. (Значительного изменения контингента войск источники не дают.) Но в это число не входят нереестровые казаки-запорожцы. Несомненно, значительные отряды были заняты на западных рубежах (Брацлавский полк блокировал Каменец-Подольский.) Таким образом, можно говорить лишь о значительном, более чем двойном численном перевесе татарских отрядов на Днепре.

Переправу держали не только русско-украинские полки. Возвращавшиеся в Крым татары и гонцы от хана сообщали, что вместе с казаками сражаются присланные на помощь отряды молдаван и валахов. Ходили слухи даже о том, что русско-украинская армия готова предпринять поход на Крым²⁴.

Планы татарского похода летом 1657 г. не предусматривали вторжения в центральные районы Украины. Султанские фирманы предписывали идти в набег только против Молдавии и Валахии и далее на соединение с польскими войсками. Об этом говорилось и в письме хана к Хмельницкому, отправленном уже с берегов Днепра. Наученный горьким опытом, Магомет-Гирей предпочитал обойти украинские земли южнее и выйти к Каменец-Подольскому, где и соединиться с шляхетскими отрядами²⁵. Тем не менее соединение сил противника было бы, безусловно, косвенным ударом и по Украине, и по планам Хмельницкого окончательно разгромить Речь Посполитую. Бои у Днепра препятствовали этому соединению враждебных сил. Впрочем, трудно сказать, как развивались бы боевые действия в том случае, если бы победу в пограничном сражении одержали татары. Маршрут их движения на запад мог быть легко изменен и пройти по украинским землям.

28 мая в Бахчисарай пришло известие, что Кельмамет Ширинский с 10-тысячным отрядом переправился через Днепр и попал в очень тяжелое положение. Валашские и казацкие отряды окружили его на правом берегу. Пришлось посылать гонца к хану: «...и царю де в три дни не будет за Днепр, и иво осадят. И царь де и сам не ведает, что делать»²⁶. 10 тыс. перекопских татар Кельмамета Ширинского были окружены в самом устье Днепра, и упорные попытки хана прорвать кольцо блокады оставались безуспешными.

Вскоре последовало новое известие: Магомет-Гирей отступил от Днепра к Перекопу. Пристав Дербыш, сообщивший об этом русским посланникам в Крыму Р.В. Жукову и Л. Пашину, объяснял отступление тем, «что де турской царь писал х крымскому царю и прислал три грамоты, чтобы он не ходил на волохи, и на можары, и на черкасы. Да и то де в грамотах написано, чтоб и на Московское государство не ходил...»²⁷. Появление таких фирманов султана вполне возможно: в Стамбул еще 19 апреля прибыло посольство от Хмельницкого во главе с Лаврином Капустой, которому удалось добиться запрещения хану нападать на украинские, валашские и молдавские земли.

Но дело здесь не только в султанском фирмане. Высланное в мае 80-тысячное турецкое войско было отозвано обратно в Константинополь, блокированный с юга венецианским флотом²⁸, силы противника значительно уменьшились. Теперь с ханом оставалось около 70 тыс. всадников, шансы на удачный прорыв резко сократились.

Выдвигаться за Днепр стало опасным и по другой причине: 30 мая в Азовском море прорвались 32—33 казацких морских струга с Дона. В Крыму оставалось около 20 тыс. мужчин²⁹, которые не смогли пойти в поход либо по старости, либо по болезни, либо, наконец, не имели коней и оружия. Из-за блокады черноморских проливов Венеции в Крыму скопилось большое количество рабов, организовавших заговор с целью восстания. Хан оказался между двух огней: он не мог отойти в Крым для обороны полуострова — это открыло бы дорогу к Перекопу украинским отрядам — и не мог прорываться за Днепр, опасаясь оставить на произвол судьбы Крымский юрт.

Военные затруднения сразу вызвали обострение междоусобной борьбы группировок феодальной знати. Под давлением мурз и вопреки указам из Стамбула хан принял решение идти в набег на Россию. Но буквально на другой день после курултая, где было принято решение, Магомет-Гирей переменил свои намерения — из Стамбула угрожали, что в случае нападения на Россию или Украину его лишат ханской власти. Теперь Магомет-Гирей намеревался вообще уйти в Крым.

Такая перспектива означала для крымских татар новую, и еще более страшную голодную зиму. «И на нево де пришли татаровя болшии шумом и говорили царю, что де в третей (раз) идешь на войну, а никулы не пойдешь, и их де, татар, всех оголодил»³⁰. Наконец, последовали угрозы, что если хан не пойдет куда-нибудь в поход, «и они де, татаровя, пойдут сами в войну куды похитят. И тогда де тебе, царю, в Крыме бесчестьнея и соромнея будет ото всего Крыму. И царь де сердясь и думав с мурзами пошел впрямь к Днепру, а идет де на черкас»³¹. Неудачливому в войне Магомет-Гирею грозило не только бесчестье и срам от крымских мурз — бывали случаи, что такие неудачники теряли жизни.

Пока шли распри и неурядицы в ханском стане, русские и украинские войска с помощью молдаван и валахов ликвидировали прорыв за Днепр Кельмемета Ширинского. Большая часть его 10-тысячного отряда была перебита, остальные отброшены назад³².

Попытка силой пробиться за Днепр не удалась. Магомет-Гирею оставалось либо подчиниться распоряжению султана и увести свои воинственные орды в Крым, либо выполнить требование татар и идти в поход на Молдавию и Валахию, избегая на этот раз боя с русско-украинскими силами в низовьях Днепра. Единственная возможность достичь последнего была в мирных переговорах с Хмельницким. В июне гетманскую столицу Чигирин посещали многочисленные татарские послы, пытавшиеся договориться на этот предмет.

Таким образом, в начале июня положение Крымского ханства было чрезвычайно трудным. Войска хана не сумели пробиться за Днепр и прийти на помощь союзнику. Начавшийся 30 мая поход донских казаков вынуждал хана немедленно возвратиться :в Крым, на чем настаивали и в Стамбуле. В то же время сильная группировка русских, украинских, молдавских и валашских отрядов в низовьях Днепра вынуждала оставить основные силы у Перекопа.

Этими трудностями намеревалась воспользоваться Австрия. Под предлогом помощи Яну Казимиру император Фердинанд III двинул свои войска на Краков, чтобы выбить оттуда шведский гарнизон и овладеть городом. По совету Карла X Ракоци и Жданович покинули Варшаву и двинулись к Кракову на помощь, по пути предполагая овладеть хорошо укрепленным и трудно доступным замком в Замостье³³.

Вступление в войну Дании и Австрии укрепило положение сил, сохранивших верность Яну Казимиру. Эта перемена обстановки сразу же сказалась на позиции молдавского и валашского господарей, которые за спиной Хмельницкого возобновляют переговоры с Речью Посполитой и Крымским ханством, а в начале июля заключают с ними мир. Необходимо отметить, что этим княжествам было бы весьма трудно сдерживать на Дунае войска силистрийского паши³⁴.

Тем временем в Литве сумел сконцентрировать силы Сапега, а в районе Каменец-Подольского — Потоцкий и Лянцкоронский. Особенно опасной для Украины была каменец-подольская группировка. Полковник Остафий Гоголь, защищавший западные рубежи, писал Хмельницкому, что в городе собираются крупные силы, на подходе еще 3 конных и 2 пеших хоругви. Сумел пройти к Каменец-Подольскому и какой-то татарский отряд в 200 сабель (вероятно, буджацких татар)³⁵.

Остановившись под Замостьем, Ракоци и Жданович надеялись дождаться здесь шведского гарнизона Бреста, оставившего город в виду подходивших из Литвы войск Сапеги, но дальнейшее промедление грозило окружением: с севера надвигался Сапега, с юга от Каменец-Подольского шел Потоцкий, с запада надвигались отряды С. Чарнецкого. 13 этих условиях Хмельницкий принимает решение изменить направление марша Ракоци и Ждановича и вместо Кракова двигаться на Каменец-Подольский для соединения с казацкими отрядами³⁶.

Тем временем крымский хан, вступив в переговоры с Хмельницким, прекратил активные военные действия на Днепре. После разгрома Кельмамета Ширинского казаки предприняли смелое нападение на табор самого хана: «И после де того черкасы в ночи плавню в стружках и в лотках подходили под царевы таборы и татар де в ночи побили много. А как де в таборах учинился шум, и черкасы де, седчи в лотки, ушли за Днепр»³⁷.

Пребывание основных сил хана вблизи лагеря противника становилось опасным, и Магомет-Гирей решил отступить южнее и под прикрытием стен Шел-Керменя переправиться через Днепр. На этот раз воспрепятствовать переправе не удалось, но хан сам опасался оставлять в тылу войска широкую, полноводную реку. Память о потопленном в днепровских водах десятитысячном отряде Ширинского была свежа. Переправилась лишь половина войска, другая половина оставалась на левом берегу Днепра. В случае нападения казаков, говорили татары, мы рискуем потерять только половину, но не всех. Сам Магомет-Гирей оставался на левом берегу³⁸.

Продвинуться дальше татары не смогли, хотя постепенно через Днепр переправилась вся орда. Около Тельгула, под Очаковым, в дне пути от Днестра татары были осаждены украинскими и русскими войсками. В бою им удалось захватить в плен какого-то казака. Когда пленному задали вопрос: что умышляют казаки, он ответил — большую войну с татарами, на которую идет столько русского и украинского войска, что земле тяжко³⁹.

Разведчики казаков исчисляли силы противника между Днепром и Днестром в 60 тыс.⁴⁰, но прорвать осады крымцы не могли и вместо помощи Речи Посполитой сами просили у силистрийского паши поддержки, но у паши и без того было мало сил — всего 300 человек. К ханскому наместнику в Бахчисарае Муртазе-аге тоже примчался гонец с приказом немедленно собрать и срочно выслать к Днестру дополнительный отряд татар, так как хана между Днепром и Днестром «волохи, и можары, и черкасы осадили». Муртаза-ага не только не смог выполнить приказа хана, но в свою очередь умолял его вернуться в Крым, ибо в море появились струги донских казаков, а среди рабов готово вспыхнуть восстание. Полоняники намеревались разорить Крым, «тотар достальных и жон и детей их порубят. А как де разорят Крым — пойдут все к Днепру, к черкасом же напомочь»⁴¹.

Готовились к продолжению боев и на Украине. Белгородскому воеводе Ромодановскому было направлено письмо, в котором сообщалось о группировке татар в районе Очакова и о намерениях объединиться под Каменец-Подольским с поляками. В письме предупреждали воеводу, что силистрийский паша тоже двинулся на соединение с Потоцким. Целью всех этих маневров, говорилось в письме, было нападение на Украину. В случае вторжения крупных неприятельских сил Ромодановского просили немедленно выступить на помощь. Ромодановский отвечал, что без царского указа он не сможет выступить в поход⁴². Казацкие полки все были стянуты либо к Ташлыку, либо к другим пограничным пунктам.

Татарская группировка в районе Перекопа и низовий Днепра создавала угрозу и Дону. Положение на Дону усугублялось тем, что царское правительство не выслало в 1657 г. пороховой и свинцовой казны. Это было своего рода наказанием за самовольный поход на Азов в июне 1656 г.

Между тем обстановка требовала немедленных активных действий, и посланнику на Дон московскому сыну боярскому Елисею Хомякову пришлось с этим столкнуться очень скоро. Едва только он остановился с уменьшенным против прежнего жалованием в первом казачьем городке — Раздорном, ему пришлось выслушать справедливые упреки станичного атамана Панкратия Степанова. Когда же 17 мая Хомякова принимали на казачьем круге в Черкасске, то прямо сказали ему: нападения татар можно ожидать в любое время, а пороха и свинца из Москвы не прислано!⁴³.

Действительно, Хомяков прибыл в Черкасск 17 мая, т. е. в тот самый день, когда крымский хан выступил из Бахчисарая в поход. Основные его силы были скованы украинскими казаками на днепровских переправах и набег на Молдавию и Валахию надолго задержался. Создавалась сильная татарская группировка в районе Перекопа. Угроза Дону была очевидной. И эта угроза возрастала тем более, что из Азова готовились новые нападения. С такой сложной ситуацией Елисею Хомякову пришлось столкнуться с первых же его шагов. Не прошло и трех дней после его приезда, как войсковой атаман Наум Васильев сообщал, что крымские и азовские татары готовятся напасть на города Белгородской черты⁴⁴. Выходцы из Крыма, Азова и Малого ногая называли и другие возможные места нападений: Валуйки, Тор, казачьи городки на Дону⁴⁵.

Нападения можно было ожидать со дня на день. Необходимы были срочные решительные меры, это понимали и атаманы Войска Донского, и Хомяков. Хомякову оставалось только молча согласиться с новым походом казаков против Крыма. Когда 30 мая они вышли к морю (2000 казаков) на 32 стругах, представитель правительства не выразил по этому поводу никакого протеста⁴⁶. На Дону в нижних городах осталось всего около 500 человек казаков.

Поход этот интересен и еще в одном отношении. Обычно казацкие походы начинались около середины июля, теперь вышли в море почти на полтора месяца раньше. Поход, несомненно, носил характер срочного, чрезвычайного и самого неотложного дела. Походным атаманом избрали Корнея Черкеса (Корнила Яковлев). В книге Ю.П. Тушина этот поход ошибочно датирован 1656 г.⁴⁷

В Бахчисарае постоянно опасались казацких набегов. Уже 10 апреля, за месяц с лишним до того, как струги вышли из Черкасска, на крымских базарах говорили о том, что в море появилось целых 360 стругов, что вместе с донскими вышли и запорожские казаки⁴⁸. Нуретдин Адиль-Гирей поспешил покинуть свою резиденцию в Херсонесе (Ани-Кермень, Инкерман) и укрыться в Бахчисарае. Но это были пока только слухи.

Как проходили боевые действия казаков в июне 1657 г. на море, остается не совсем ясно. 8 июня в Бахчисарай прибыл с побережья гонец с известием, что в море вышли 30 казацких стругов и чтоб «жили с великим береженьем не оплошно»⁴⁹. Через несколько дней полоняники говорили Р.В. Жукову и Л. Пашину, что наместник хана Муртаза-ага опасается появившихся в море донцов и послал к хану грамоту с просьбой немедленно возвращаться в Крым. В 20-х числах июня все побережье между Керчью и Кафой было охвачено страхом. Казаки жгли деревни, освобождали рабов. Пополнив запасы продовольствия и воды, казаки отошли в море⁵⁰.

Основные действия казаки предприняли в районе Гезлева и Херсонеса (Ани-Керменя, Инкермана), не ограничиваясь прибрежной полосой, проникая порой довольно далеко в глубь полуострова по течению рек Алмы и Булганака. Почти все силы татар были выведены ханом за Перекоп, и серьезного сопротивления казаки не встречали.

Свидетелями одного из таких нападений 1 июля 1657 г. стали русские посланники Р.В. Жуков и Л. Пашин. На утренней заре посольский стан был разбужен звуками артиллерийской и ружейной стрельбы в устье Алмы. Спустя 5 часов утра во многих местах по течению Алмы и Булганака горели деревни, слышалась стрельба. Нападение было настолько неожиданным, что обитатели посольского стана не знали даже, с кем сражаются татары. К исходу 9 часа утра на стан примчался пристав Дербыш и предупредил, чтобы «были наготове». «И посланники спрашивали: для чево им быть готовым?» Дербыш отвечал, что к устью Алмы подошли 33 струга и стоят на море. Со стругов высадился десант «небольшие люди» и был встречен отрядом береговой обороны в 100 человек под командой Велиш-мурзы.

Велиш-мурза тотчас послал в Бахчисарай за помощью — казаки намеревались пополнить запасы пресной воды. Убедившись в слабости татарского отряда, остальные струги подгребли к берегу и под прикрытием установленных на стругах легких орудий высадили около 1000 человек. Отогнав татар от реки, половина десанта занялась пополнением запаса питьевой воды, а другие 500 человек устремились по берегу моря и далее, вверх по течению Булганака и начали жечь деревни, освобождать русский и украинский полон, брать в плен татар.

Казацкий отряд продвигался с боем все дальше и дальше вверх по Булганаку и был уже на расстоянии 3—4 верст от посольского стана. «А донские казаки почали деревни жечь от посланничья стану верстах в трех и в четырех, и посланникам то все было видно». Пристав Дербыш настолько был охвачен паникой, что упрашивал посланников «бежать в Бахчисарай или куды доведетца», на что посланники отвечали: «Им в Бахчисарай ехать не к чему, потому что царя нет и ближнего человека Муртозы-бея не будет (он пошел на помощь против казаков. — Г.С.), и над ними б де в Бахчисарае какое дурно не учинилось от татар»⁵¹.

Муртазе-бею с трудом удалось собрать 150—200 человек, многие оказались без оружия, на три-четыре человека имелась только одна сабля или лук. Конечно, серьезного сопротивления от такого воинства ожидать было нельзя. Позднее полоняники, приходившие на стан, говорили, что казаки не намеревались ввязываться в серьезный бой и ограничились только заливкой пресной воды, пополнив ее запасы, они спокойно ушли в море. До двух часов дня татары вели бой с прикрытием десанта, пока основная часть заливала пресную воду.

Самого Муртазу дважды ранили, едва не захватили в плен. Под ним была убита лошадь, какой-то казак нанес ему удар пищальным стволом в лицо и перебил переносицу, казаки успели снять с лошади богатое седло, но самого Муртазу-бея телохранители отбили и без сознания увезли в Бахчисарай.

Казаки не намеревались продолжать марш в глубь полуострова, а потому спокойно отошли к побережью и здесь залегли, давая возможность своим товарищам залить воду. До ночи они не подпускали татар к берегу. Бой затих, но татары опасались, что ночью казаки нападут вновь. В темноте казацкие струги приняли десант на борт и отошли в сторону Гезлева. Разъяренные неудачей, татары хотели выместить зло на посланниках и требовали посадить их на цепь «в жидовский город» — пещерный город Чуфут-Кале у Бахчисарая⁵².

Посланников оставили на свободе, но пленных рабов стали, по татарскому обычаю, заковывать в кандалы и бросать в ямы — опасались их восстания.

Крупные нападения были предприняты казаками на Гезлев, Кафу и другие прибрежные портовые города ханства. Около Гезлева казаки выжгли 10 деревень. В ночь на 5 августа нападению подвергся город Карасев, где казаки захватили множество овец, хлеба, запаслись водой⁵³. Вероятно, это было последнее крупное нападение казаков. Точной даты окончания морского похода источники не сообщают, сведений о дальнейших боевых операциях казацких десантов тоже не имеется.

Поход, возглавленный Корнеем Черкесом (более известен под своим настоящим именем Корнилы Яковлева как войсковой атаман и крестный отец С.Т. Разина), закончился внушительным успехом. Казаки захватили около 600 человек татар и турок и освободили 200 полоняников, из них 180 украинцев и 20 русских⁵⁴.

Что касается действий на Днестре, то дальнейшее развитие их не совсем ясно. Крупное сражение в течение всего дня проходило 27 мая, затем в конце июня — начале июля последовали еще два сражения, продолжавшиеся от утренней до вечерней зари. Но уже 6 июля на русском посольском стане в Крыму узнали, что между казаками и татарами заключен мир⁵⁵. В это же время заключили мир с татарами отряды молдавского и валашского господарей, сражавшихся у Днестра. Но если казацкие отряды вскоре вновь начали военные действия, то их бывшие союзники предпочли остаться в стороне. Короткой передышки оказалось достаточным для того, чтобы часть татар во главе с Магомет-Гиреем переправилась за Днепр и пошла к Каменец-Подольскому, тогда как другие под предводительством Калги Казы-Гирея отступили к Перекопу. Двинуть все силы за Днестр мешали русские и украинские отряды, располагавшиеся в опасной близости, и донские казаки, действовавшие по всему побережью — от Керчи до Гезлева.

Возможно, в пропуске татар за Днестр сыграл свою роль и И. Выговский. Прикованный к постели гетман не мог по-прежнему вникать в дела, и генеральный писарь забирал все большую власть в свои руки. Уже при жизни гетмана вынашивая измену, готовя почву для возвращения Украины под власть польско-литовских магнатов, Выговский опасался успехов Ждановича и Ракоци и сделал все от него зависящее, чтобы пропустить хотя бы часть татар на соединение с Потоцким. Сторонником Выговского был и наказной гетман Г. Лесницкий. Вскоре после смерти Б. Хмельницкого Г. Лесницкий собрал раду и открыто предложил казакам разорвать присягу Москве и вернуться в подданство Яну Казимиру. Часть старшины поддержали его, но это была незначительная кучка. Войско сохранило верность братству с Россией⁵⁶.

Тем не менее столь серьезные разлады среди командования понижали боеспособность, могли служить причиной прорыва части татарских сил за Днестр.

Интересно, что неудача на раде в войске не остановила Г. Лесницкого: уже вернувшись из похода в свой Миргородский полк (он был полковником Миргородского полка), Лесницкий собирает полковую раду, на которой вновь предлагает вернуться в подданство Яну Казимиру. Казаки и мещане ответили негодованием. Лесницкий вынужден был положить булаву. «И за нево де ухватились сотники и отоманы, и есаулы, и почели ему говорить, чтоб он у них был опеть полковником. И он де булаву свою взял опять и говорил; нечто де немногое время побуду у вас. А чернь де, около ево стоя, лаели матерны, и он де и сам слышит все, а чернь де его вся не любит»⁵⁷.

Через Днестр и Буг в обход украинских земель орда устремилась на запад. Впрочем, пограничные с Диким Полем местечки были разграблены. В районе Ямполя татары несколько углубились в украинские земли и через Шаргород подступили к Каменец-Подольскому⁵⁸. Силы неприятеля соединились, ситуация явно усложнилась. Оставив часть отрядов у Ташлыка, гетман распорядился перебросить другие в район Брацлава и Шаргорода. Сюда же отступали Д. Ракоци и А. Жданович⁵⁹, для помощи которым и были сосредоточены гетманские полки.

По распоряжению И. Выговского Жданович оставляет Ракоци и ускоренным маршем идет к Бугу, соединившись под Брацлавом с основными силами казаков. 14 июля отряды Ракоци были окружены войсками Потоцкого, Сапеги и Чернецкого и капитулировали⁶⁰. Известия о том, что Жданович вышел на соединение один, покинув союзника, Хмельницкий получил 21 июля. За 5 дней до этого он пишет письмо к белгородскому воеводе Г.Г. Ромодановскому с просьбой ускорить вступление новых русских отрядов на Украину — объединение крупных татарских сил с поляками было весьма опасным. В письме сообщает о том, что другие украинские отряды и запорожцы предпринимают походы на Крым⁶¹.

Основные силы Ю. Хмельницкого и Г. Лесницкого в середине июля осадили Шел-Кермень и дважды пытались взять крепость штурмом. Перекопский бей Кельмамет Ширинский сообщал в Бахчисарай, что можно ждать похода казаков к Перекопу. Татарские кочевья спешили покинуть перешеек и укрыться в горных районах Крыма с женами и детьми⁶².

К Перекопу от Очакова ушла половина татарских отрядов для защиты ханства во главе с калгой Казы-Гиреем. Из-под Перекопа Казы-Гирей приказал ханскому наместнику в Бахчисарае Муртазе-аге «выбить» всех татар, армян, евреев и направить их к нему для обороны полуострова. Муртаза немедленно направил по аулам своих гонцов-капычеев «выбивать» жителей, а сам вынужден был оставаться в столице, что диктовалось необходимостью защищаться от донских казаков, продолжавших громить побережье, да и рана в лицо, полученная на Булганаке, давала себя знать⁶³.

Калга Казы-Гирей сообщал, что на Крым с севера идут 8000 запорожцев⁶⁴. Хмельницкий в письме к Г.Г. Ромодановскому от 16 июля называет всего 700 человек, добавив, что им удалось освободить несколько тысяч невольников. Несмотря на столь значительные кажущиеся расхождения, эти цифры не противоречат одна другой, а скорее отражают численность запорожского отряда на разных этапах похода. В поход вышли 700 человек, но отряд пополнялся за счет тех нескольких тысяч невольников, о которых тоже упомянуто в письме гетмана. Более подробные сведения о числе освобожденных невольников получил шведский посол в Чигирине Даниил Колугер (ранее он был послом Хмельницкого при шведском дворе). Даниил узнал в Чигирине, что запорожцы освободили 7000 пленных и угнали до 100 тыс. голов скота⁶⁵. Если объединить данные Б. Хмельницкого и сведения о численности освобожденных Д. Колугера, то численность запорожского отряда получится почти та же, что сообщал в Бахчисарай Кази-Гирей — 7700 человек.

Пробиться за Перекоп казакам, вероятно, не удалось. Калга сообщал в столицу, что какой-то запорожский отряд, численностью в 3000 был разгромлен на перешейке⁶⁶.

Несмотря на поражение отряда Ракоци, поход крымского хана летом 1657 г. был явно неудачным. Значительной части сил вообще не удалось пробиться за Днестр, скованные действиями русских и украинских отрядов, татары вынуждены были вести тяжелые оборонительные бои на подходах к полуострову. Р.В. Жуков и Л. Пашин писали, что многие татары «бегут из войны» и добычи с ними никакой нет. В Крыму «чают большой погибели хану», так как это не первый случай, когда с похода «идут с горем»⁶⁷.

Столь же «не рентабельными» оказались действия и Магомет-Гирея по Каменцом и против Ракоци. Полон, захваченный в полуразоренных районах Рашкова, Ямполя, Шаргорода, не мог быть сколько-нибудь большим, что же касается боя татар с отрядом Ракоци, то этот бой оказался весьма трудным и «неприбыльным». В изложении польских исследователей С. Хербста и Б. Барановского события выглядят так, будто после разгрома Ракоци, нанесенного польскими войсками его отряду под Меджибожем, боеспособность венгров была равна нулю⁶⁸, и татары легко добили несчастный отряд. В глазах татар, участвовавших в бое, картина приобрела совсем другой вид. Уцелевший под Меджибожем 10-тысячный отряд татары разгромили с помощью обмана: пообещали прекратить бои и отпустить с миром, если за каждого трансильванца получат по 2 иохимсталлера⁶⁹. Выкуп собрали и передали Магомет-Гирею, но когда осажденные неосторожно разомкнули обоз — татары ворвались в лагерь, и закипел жестокий бой. Дрались насмерть. Почти все воины Ракоци полегли в сече, но и татары потеряли около 15 тыс. В плен удалось захватить ничтожно малое число: по сведениям одних — 15, другие — уверяли, что 20 человек⁷⁰.

Известие о капитуляции Ракоци и о последовавшем вскоре страшном разгроме его отрядов татарами, о том, что в решительные часы похода А. Жданович оставил союзника один на один с неприятелем, были ударом для больного гетмана. По сведениям шведского посла в Чигирине Лиленкроны, в гневе Хмельницкий отдал приказ казнить Ждановича⁷¹. Рушилась давняя мечта Хмельницкого о создании антипольской коалиции, рушились планы, стоившие ему стольких трудов и сил. Вскоре последовало кровоизлияние в мозг, гетман потерял речь и 27 июля 1657 г. Зиновий Богдан Хмельницкий, выдающийся политический деятель и полководец Украины и России, скончался.

В последние месяцы его жизни шли споры о гетмановской булаве, «же з старшины не один того соби зычил уряду», — писал Самовидец⁷². В скором времени булава оказалась в руках И. Выговского вопреки предсмертной воле гетмана, который намеревался сделать преемником своего сына Юрия.

Общеизвестно, что изменник украинского народа И. Выговский ориентировался на Речь Посполитую и намерен был вернуть Украину под власть Польско-Литовского магнатства. С первых же шагов он встретил упорное противодействие народных масс, неприязнь и ненависть рядового казачества, особенно сильную в Запорожье. Вопреки воле нового гетмана запорожцы продолжали вооруженную борьбу с татарами.

На протяжении всей осени 1657 г. в Крыму внутреннее положение оставалось весьма напряженным, постоянно ожидали вторжения казаков. Хан вернулся в Бахчисарай 26 августа почти без добычи. Хотя в отправленной вперед грамоте к Муртазе-аге он и похвалялся, что разгромил отряды Ракоци, но эта победа не воспринималась татарами как удача — полону было ничтожно мало, татары потеряли много лошадей⁷³.

Не пробыв в столице и трех дней, хан вынужден был поспешить обратно к Перекопу на помощь калге. Приказав Муртазе-аге «выбивать» всех татар в поход, он сам 29 августа покинул Бахчисарай: дошли слухи, что на северные рубежи вновь напали казаки, нужно было спешить, и хан успел взять с собой только 300 воинов и 600 коней (отряд этот видели русские посланники)⁷⁴.

На этот раз поход был объединенный — запорожцев и донцов. В начале августа на Сечь были посланы 300 донских казаков под командой Михаила Самарина (Лукьянова) «для того, чтобы им соединясь с черкасы, иттить под крымские улусы добывать языков»⁷⁵. В сентябре и октябре запорожцы трижды ходили к Перекопу и под Очаков, во время одного из таких походов им удалось захватить 5 турецких галер-каторг⁷⁶. «И под Перекопом посады пожгли и поворотились назад здоровы», не потеряв ни одного человека⁷⁷.

И все же в начале сентября напряжение в районе Перекопа начало несколько спадать, что позволило хану 5 сентября вернуться в Бахчисарай, а калге — в свою резиденцию в Ак-Мечети⁷⁸.

Но очень скоро калга был вынужден вновь отправляться к северным рубежам ханства: с Дона и из Запорожья грозило новое вторжение казаков.

В начале октября М. Самаринов с 60 казаками направился из Черкасска к Овечьим Водам за языками. Возле урочища Белый Колодец донцы встретили в степи четырех запорожцев, которые бежали из Крыма. Бывшие рабы сообщили, что из Крыма вышел к Молочным Водам калга Казы-Гирей с 2000 отрядом. Стоят они у Молочных Вод для «обереганья» крымских улусов от походов казаков и калмыков.

Нужно было принимать срочные меры для того, чтобы этот отряд не рискнул углубиться в русские и украинские земли. Михаил Самарин, часто избиравшийся войсковым атаманом, умел принимать самостоятельные решения быстро и правильно. Необходим был срочный поход казаков на Крым. Путь до Дона от Белого Колодца был значительно длиннее, чем к Запорожье, и потому он поспешил в Сечь. Едва только Самарин с отрядом появился в Сечи, как запорожцы тотчас поднялись к поход. 1500 конных и 4000 казаков в речных челнах двинулись вниз по Днепру к Ислам-Керменю. В Сечи осталась, вероятно, лишь небольшая группа казаков — осенью 1657 г. в Сечи жило около 5000 человек⁷⁹.

Через два дня, когда под Ислам-Керменем начали тайно переправляться за Днепр, какой-то казак изменил и перебежал к татарам. Возможность неожиданного нападения была утрачена, больше того — казаки опасались оказаться отрезанными от Сечи, опасались попасть под огонь крепостных орудий. Пришлось возвращаться обратно. Две недели М. Самарин и его казаки жили в Сечи, уговаривая запорожцев выступить в поход. Но на этот раз поход не состоялся. В Запорожье были недовольны избранием в гетманы И. Выговского. Выговского запорожцы считали тайным сторонником польского короля и в Сечи шла подготовка к восстанию против него, требовали сдать войску незаконно захваченные гетманские бунчук и булаву.

Самарину-Лукьянову пришлось идти в степь только с 60 донскими казаками. Обстановка в степи продолжала меняться, и не в лучшую для России и Украины сторону. В урочище Черный Колодец казаки Самарина наехали на татарскую сакму и, двигаясь по ней двое суток в сторону Полтавы, у р. Овечьи Воды напали на татарский отряд в 60 человек. В схватке потеряли троих, убили 10 и захватили в плен 50 татар. Языки сказали, что хан намерен в скором времени идти на Украину⁸⁰.

Несомненно, что с берегов Молочных Вод калга Казы-Гирей отправлял разведывательные татарские отряды в район Дона и Слободской Украины. Один из таких отрядов около 30—31 августа напал на Валуйки и под городом захватил какое-то число (вероятно, степные дозоры) русских ратных людей⁸¹.

Ситуация на крымско-украинских рубежах складывалась под влиянием перемен в политике нового гетмана. Политика Выговского уже осенью 1657 г. начинает приобретать антиукраинский и антирусский характер. Вынашивая изменнические идеи возвращения Украины под власть Речи Посполитой, Выговский поддерживает мирные отношения с Крымом уже с иными целями, чем то, которые были у Б. Хмельницкого. Если старый гетман ставил задачу нейтрализации и при возможности союза с ханом против польско-литовской шляхты, то Выговский нацеливает этот союз на борьбу против поднявшихся на восстание казаков и крестьян. Выговский ищет опору в Бахчисарае, рассчитывая использовать силы татар и в борьбе против России. На Запорожье прямо называли его связи с татарами изменническими. Донской казак Г. Савельев, побывавший в Сечи, говорил московским дьякам: «И будучи де он в войске, слышал от казаков и от черни, что гетман Иван Выговский хочет государю изменить и, соединясь с польским и шведским короли и с Крымским ханом, воевать государевы городы. ...Он писал от себя листы к крымскому хану и те листы они переняли и в войске чли, и потому они от него измены и чают»⁸². Об измене Выговского говорил в Москве и М. Самарин⁸³.

С ведома гетмана на границе начинают концентрироваться новые татарские отряды. 3 ноября татарский загон неудачно нападал на г. Кишенку, около 6000 татар находилось в Черном Лесу под Чигирином, чамбулы стояли и под Уманью⁸⁴. Ожидая когда встанут реки, татары готовились ворваться на Украину. «А крымские де татаровя с мурзами стоят в поле наготове и под черкаские городы изгоном приходят и многих людей в полон емлют, а ожидают, как на реках укрепитца лед, и им де с поляки подлинно приходить на твои великого государя черкаские городы»⁸⁵.

Выговский писал в Москву о том, что поляки и татары вновь замышляют общий поход против Украины, но о своих целях использовать татар как карательную силу предпочитал умалчивать. Концентрация войск на украинских границах тревожила правительство Алексея Михайловича. Последние письма Хмельницкого настойчиво рекомендовали не упускать время и ввести дополнительные русские войска. С Белгородской черты и на этот раз на Украину были высланы дополнительные контингенты: полки Г.Г. Ромодановского расположились вокруг Переяславля и в Чернухах. На зимних квартирах разместилось около 15 тыс.⁸⁶ Эти меры были более чем своевременными. В январе 1658 г. на Украине поднимается восстание, организованное И. Сирко, И. Богуном, М. Пушкарем, кошевым атаманом Барабашем. Для подавления его Выговский призывает татарские отряды. Осложнение обстановки на Украине усилило опасность и южнорусским землям. В Крыму прямо говорили, что московский государь стал слишком «многолюден» и хану давно пора «переведаться» с ним. Хан приказал крикнуть клич по торгам, писать в улусы с приказом готовиться в поход. На этот раз возглавляли поход калга и нуретдин, сам Магомет-Гирей должен был оставаться в столице, «для того, что он на войну ходить несчастлив и добычи татаровя нигде с ним в походе не бывают»⁸⁷.

В Очакове, Крыму, Азове появляются сторонники Выговского и других изменнических группировок старшины, которые вместе с татарами начинают предпринимать набеги на русские и украинские земли. Особенно отличался некий Берниченок, обосновавшийся с группой бежавших из Запорожья сторонников Выговского в Азове. «А из Азова де выходя, тот Берниченок по речкам и под государевыми городами под Волуйкою, под Новым Осколом и под Торцом государевым людям многий урон чинит»⁸⁸.

* * *

Как и в 1654 г., сразу после воссоединения Украины с Россией, отношения с Крымом сосредоточивались прежде всего вокруг борьбы за Украину. Можно сказать, что после договора под Озерной в ноябре 1655 г. в отношениях с Крымом существовало своеобразное разделение труда между российской и украинской дипломатией. Русская дипломатия уже не поднимала вопроса о союзе сил против Речи Посполитой, сосредоточив внимание исключительно на признании ханом новых царских титулов — Малой и Белой России самодержца, ненападении на русские окраины и на земли Украины. Иными словами — соблюдение нейтралитета. Но если до начала русско-шведской войны, а точнее, до перемирия в Вильно, содержались требования не помогать Речи Посполитой, то после Виленского перемирия эти требования русскими посланниками в Крыму уже не выдвигаются. В условиях прекращения русско-польской войны, в условиях временного прекращения активного военного натиска Польши на Украину татарская помощь Яну Казимиру была выгодна для России, ибо эта помощь направлялась против общего врага — шведского короля Карла X Густава.

Вместе с тем мир под Озерной возрождал определенные надежды на заключение союза с татарами, правда, не России, но Украины. По мысли Хмельницкого, этот союз должен был иметь, как и прежде, антипольскую направленность.

Активно содействуя укреплению влияния России в Дунайских княжествах, Хмельницкий многое сделал для развития ориентации на Россию этих княжеств в их борьбе против османского владычества. При тесном его содействии Молдавия и Валахия приносят присягу в подданстве России. Причем сближение с Россией рассматривалось и с той и с другой стороны как общее участие в войне против Речи Посполитой и, естественно, в защите княжеств от вторжения османов и татар. К началу 1657 г. фактически действует коалиция против Речи Посполитой в составе Украины, Молдавии, Валахии, Трансильвании и Швеции. Принципиальных возражений со стороны России Хмельницкий не встретил.

Естественно, что сближение с Россией Дунайских княжеств и Трансильвании вызывало беспокойство в Стамбуле. Отсюда вытекает необходимость помощи им в отражении турецко-татарских нападений. И эта помощь была оказана силами украинского казачества и русских войск, не пропустивших летом 1657 г. татар за Днепр. Большую поддержку Молдавии и Валахии оказали походы донских казаков на Крым, сдерживавших значительные силы татар.

Комплекс военных и дипломатических мер привел к заметным успехам. Военная активность Крыма понизилась.

Прямых контактов с Турцией Россия не поддерживала. Эти контакты находились целиком и полностью в руках Б. Хмельницкого. Сближение Дунайских княжеств с Россией вызывало сильнейшее недовольство в Стамбуле, там опасались потерять эти земли, опасались усиливающейся тяги православного населения к России. Все это осложняло действия украинских дипломатов. Тем не менее свою основную цель они достигли — из Стамбула последовало предписание хану не нападать на Украину и Россию.

Дунайские княжества вынуждены были признать власть султана после того, как Ракоци потерпел поражение от поляков, а на южных их рубежах появились отряды силистрийского паши.

Наступательная политика России и Украины на крымских рубежах умерила Золотоордынские замашки ханских придворных и дипломатов. Это отразилось на более благоприятной атмосфере работы Р.В. Жукова и Л. Пашина в Крыму, в речах ханского визиря Сефергазы-аги появляются намеки на возможность признания воссоединения Украины с Россией.

Примечания

1. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 335 об. Статейный список Р. Жукова, запись от 5 февраля 1657 г.

2. Там же. Л. 346 об. — 347. То же, запись от 19 марта.

3. Жерела... Т. XII. С. 422. 1657 январь. — Инструкция П. Яскульскому.

4. Документи... С. 579. 1657 апреля 23. — Б. Хмельницкий к царю.

5. Там же. С. 582. 1657 апреля 23. — Наказ гетмана Ф. Коробке.

6. РИБ. Пг., 1917. Т. XXXIV. С. 154—155. 1656 ноября 2. — Войсковая отписка.

7. Там же; Документи... С. 554. 1657 января 9. — Б. Хмельницкий к царю.

8. АЮЗР. Т. 3. С. 551—552. 1656 ноября после 17. — Отписка А.В. Бутурлина: С. 549. 1656 г. ноябрь. — Доездная записка А. Мискова.

9. Polska w okresie... S. 103—105.

10. Ibid. S. 105.

11. АЮЗР. Т. 3. С. 598. 1657 марта 13. — Письмо Б. Хмельницкого к царю.

12. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 345 об. Запись от 15 марта.

13. РИБ. Т. XXXIV. С. 225. 1657 апреля 19. — Войсковая отписка.

14. Там же. С. 225.

15. Там же.

16. АЮЗР. Т. 11. С. 704. 1657 июня 13. — Письмо лисянского сотника к корсуньскому полковнику.

17. АЮЗР. Т. 3. С. 598. 1657 марта 13. — Письмо Б. Хмельницкого к царю; Грушевський М.С. Указ. соч. С. 1380. 1657 апреля 16. — Статейный список русского посла в Польшу Иевлева; АЮЗР. Т. 11. С. 702. 1657 мая 7. — М. Зеленецкий к Б. Хмельницкому.

18. Polska w okresie... S. 106.

19. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 368—369. Статейный список Р. Жукова, запись от 25 апреля.

20. Там же. Л. 383. Запись от 14 мая.

21. Там же. Л. 383. Запись от 16 мая.

22. АЮЗР. Т. 11. Л. 702. 1657 мая 7. — М. Зеленецкий к Б. Хмельницкому.

23. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 388. Статейный список Р. Жукова, запись от от 22 мая.

24. Апанович О.М. Запорізька Січ у боротьбі пропін турецько-татарськой агресії. 50—70 роки XVII ст. Київ. 1961. С. 116; ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. З97, 402 об. Статейный список Р. Жукова, записи за 28 мая и 3 июня.

25. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 384 об. Статейный список Р. Жукова, запись от 17 мая; Исторические связи... С. 298. 1657 мая 18. — Г. Стефан к Б. Хмельницкому.

26. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 396. Статейный список Р. Жукова, запись от 28 мая.

27. Там же. Л. 398. Запись от 30 мая.

28. Там же. Л. 399. Запись от 1 июня.

29. Там же. Л. 388. Запись от 22 мая. По-видимому, в Крыму оставалось значительно больше мужчин. В 1655 г. хан вывел на Украину 100 тыс. воинов Следовательно, в 1657 г. их оставалось не менее 300 тыс.

30. Там же. Л. 401. Запись от 3 июня.

31. Там же.

32. Там же. Л. 403—403 об. Запись от 3 июня.

33. Polska w okresie... S. 107.

34. АЮЗР. Т. 11. С. 695. 1657 июня 8. — Г. Стефан к Б. Хмельницкому; ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн, 40. Л. 426. Статейный список Р. Жукова, запись от 6 июля; Семенова Л.Е. Указ. соч. С. 56.

35. АЮЗР. Т. 11. С. 739. 1657 июня 29. — О. Гоголь к Б. Хмельницкому. Чудом избежал встречи с этим татарским отрядом под Сорокой шведский посол Лилиенкрона, направлявшийся в Чигирин (Архив ЮЗР. Ч. 3. т. VI. С. 288. 1657 июня 12/22. — Реляция Г. Лилиенкроны).

36. Грушевський М.С. Указ. соч. С. 1455. 1657 г. — Статейный список А. Желябужского, запись от 30 нюня.

37. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 407. Статейный список Р. Жукова, запись от 8 июня.

38. Там же. Л. 411. Запись от 12 июня.

39. АЮЗР. Т. 11. С. 727—728. 1657 июня 13. — Г. Стефан к Б. Хмельницкому.

40. Архив ЮЗР. Ч. 3, т. VI. С. 290. 1657 июня 12/22. — Реляция Лилиенкроны.

41. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 413 об. — 414. Статейный список Р. Жукова, запись от 17 июня.

42. ЦГАДА. Ф. 210. Белгородский стол. Стб. 391. Л. 84. 1657 июня 30. — Б. Хмельницкий к Г.Г. Ромодановскому.

43. РИБ. Т. XXXIV. С. 197—198. 1657 августа 13. — Статейный список Е. Хомякова.

44. Там же. С. 198—199.

45. Там же. С. 200.

46. Там же.

47. Тушин Ю.П. Русское мореплавание на Каспийском, Азовском и Черном морях (XVII век). М., 1978. С. 139.

48. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 363 об. Статейный список Р. Жукова, запись от 10 апреля 1657 г.

49. Там же. С. 406. Запись от 8 июня.

50. Там же. Л. 416 об., 423. Записи за 26 июня и 1 июля.

51. Там же. Л. 418—419. Запись за 1 июля.

52. Описание этого боя взято из: ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 417 об. — 422. Статейный список Р. Жукова, запись от 1 июля.

53. Там же. Л. 431. Запись от 7 августа.

54. РИБ. Т. XXXIV. С. 254. 1657 декабря. — Расспросные речи М. Лукьянова.

55. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 423—426 об. Статейный список Р. Жукова, запись за 6 июля.

56. АЮЗР. СПб., 1863. Т. 4. С. 70. 1657 ноября 25. — Статейный список Д.И. Рогозина.

57. Там же. С. 71.

58. Документи... С. 606—607. 1657, июля 10. — Б. Хмельницкий к Г.Г. Ромодановскому.

59. Там же. С. 607.

60. Polska w okresie... S. 108, 483.

61. Документи... С. 611. 1657, июля 16. — Б. Хмельницкий к Г.Г. Ромодановскому.

62. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 428—430 об. Статейный список Р. Жукова, записи от 20 июля и 1 августа.

63. Там же.

64. Там же.

65. Грушевський М.С. Указ. соч. С. 1455.

66. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 428 об. Статейный список Р. Жукова, запись за 20 июля.

67. Там же. Л. 427. Запись за 19 июля.

68. Polska w okresie... S. 108, 483.

69. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 432, 435—436 об. Статейный список Р. Жукова, записи за 8 и 26 августа.

70. Там же.

71. Грушевський М.С. Указ. соч. С. 1471.

72. Літопис Самовидця. М., 1971. С. 75.

73. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 437. Статейный список Р. Жукова, запись за 28 августа.

74. Там же. Л. 437, 437 об. Записи от 28 и 29 августа.

75. АЮЗР. Т. 4. С. 80—81. 1657 декабря 18. — Расспросные речи в Москве донского казака Г. Савельева-Зятя.

76. Там же. С. 81; Апанович О.М. Указ. соч. С. 117.

77. АЮЗР. Т. 4. С. 52. 1657 ноября 8. — Запись переговоров в Москве с гетманским посланцем Ю. Миневским.

78. ЦГАДА. Ф. 123, Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 443 об. Статейный список Р. Жукова, запись за 1 сентября.

79. АЮЗР. Т. 4. С. 57. 1657 ноября 17. — Запись переговоров с гетманским посланцем в Москву Ю. Миневским.

80. РИБ. Т. XXXIV. С. 251—254. 1657 декабря 1. — Расспросные речи в Посольском приказе М. Самарина (Лукьянова).

81. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 441 об. Статейный список Р. Жукова, запись от 2 сентября.

82. АЮЗР. Т. 4. С. 81. 1657 декабря 18. — Расспросные речи в Москве донского казака Г. Савельева-Зятя.

83. РИБ. Т. XXXIV. С. 253. 1657 декабря 1. — Расспросные речи М. Самарина.

84. АЮЗР. Т. 4. С. 52. 1657 ноября 8. — Переговоры с Ю. Миневским в Москве. С. 62, 64, 67. Статейный список стряпчего Д.И. Рогозина, посланного в Чигирин, записи от 16 и 20 ноября.

85. Там же. С. 75. 1657 ноября после 15. — Отписка киевского воеводы А.В. Бутурлина.

86. Там же. С. 64. 1657 ноября 17. — Статейный список Д.И. Рогозина.

87. ЦГАДА. Ф. 123. Сношения с Крымом. Оп. 1. Кн. 40. Л. 465, 484, 484 об. Статейный список Р. Жукова, записи за 19 и 27 сентября.

88. РИБ. Т. XXXIV. С. 254. 1657 декабря 1. — Расспросные речи М. Самарина.