Строительство дворца

Почти в центре Алупки среди зелени старинного парка возвышается величественный дворец. Оригинальная планировка, интересное архитектурное решение, большое мастерство в отделке внутренних помещений придают ему неповторимое своеобразие. При строительстве дворца настолько удачно был использован рельеф местности, что кажется, будто он вырастает из окружающей природы, органически сливаясь с ней. Зубцевидные завершения стен, различные по форме башенки и красивые резные трубы как бы вторят горной гряде с вершиной Ай-Петри, а зеленовато-серый диабаз, из которого построен дворец, гармонирует с цветом гор и окружающей вечнозеленой растительности.

Дворец строился в 1828—1848 гг. для известного военного и государственного деятеля, одного из крупнейших помещиков России — графа М.С. Воронцова (1782—1856).

Участник русско-турецких войн, Отечественной войны 1812 г., М.С. Воронцов в 1823—1844 гг. был генерал-губернатором Новороссийского края и Бессарабии, а с 1844 г. — наместником Кавказа. В 1853 г. он был удостоен звания генерал-фельдмаршала. Получив в 1812 г. от своего отца, видного русского дипломата, который с 1784 г. безвыездно жил в Лондоне, разрешение на ведение всех дел в обширных его имениях, он стал хозяином громадного состояния. В начале XIX в. Воронцовы владели имениями в шестнадцати губерниях России; на 400 тысячах гектаров земли работало около 80 тысяч крепостных крестьян.

В 1822 г. Воронцов впервые посетил Крым. Видя, какие огромные возможности таит в себе этот богатый, но мало освоенный край, он добивается назначения на пост генерал-губернатора Новороссии.

Получив в 1823 г. желаемый пост, Воронцов стал интенсивно скупать земли. В его владение один за другим переходят участки в Алупке, Массандре, на мысе Мартьян, в Ай-Даниле, Гурзуфе, Ак-Мечети, Коккозах, даже на яйле. В 30-х годах в Крыму ему принадлежало около двух тысяч десятин земли.

Воронцов был типичным представителем помещичьего класса, причем помещиком нового типа, жившим в условиях развивающихся капиталистических отношений. На приобретенных землях он развертывает бурную предпринимательскую деятельность и в короткий срок наживает огромный капитал.

Одним из первых на Южном берегу Воронцов ставит виноделие на промышленную основу, В Ай-Даниле, Массандре, Алупке и других его южнобережных имениях были заложены большие виноградные плантации, где культивировались лучшие сорта винограда, завезенные из разных мест Европы. Почти весь виноград перерабатывался на вино. В Массандре, Ай-Даниле, Алупке были построены винподвалы, в Ай-Даниле — винокуренный и дрожжевой заводы. Здесь вырабатывалось более 30 разных сортов вин. Воронцов скупал у мелких виноградарей вино для переработки и продажи. В Петербурге была создана специальная контора по продаже вин; вывозились крымские вина также в Москву, Одессу и другие крупные города России.

Воронцовым было получено от правительства разрешение на строительство в Крыму дороги. Силами солдат и вольнонаемных рабочих в 20—30-х годах в трудных горных условиях прокладывается первая шоссейная дорога из Симферополя через Южный берег в Севастополь. Южный берег Крыма теперь был связан с центральной Россией, что оказало большое влияние на развитие экономики всего края. При строительстве дороги Воронцовым преследовались, конечно, и личные цели; по ней вывозились для продажи сельскохозяйственные продукты и вина из его южнобережных имений.

Рыбные заводы, соляные озера, табачные фабрики, оливковые и фруктовые сады, а также отдельные участки земли, пастбища, которые сдавались в аренду, постоялые дворы, гостиницы, построенные в Алупке и Ялте, большие отары овец испанской породы, разводимых в ак-мечетском имении, — все это приносило графу баснословные доходы.

Располагая огромными средствами, Воронцов имел возможность строить и покупать дворцы. По свидетельству современников, в 20—30-х годах в Одессе у него было три дома (в одном он жил, в другом обедал, в третьем занимался делами и принимал посетителей). Не довольствуясь этим, он строит новый дворец в Одессе по проекту архитектора Боффо в стиле позднего русского классицизма. В это же время он покупает дом в Симферополе и строит по проекту Эльсона небольшой дом в Алупке.

Казалось бы, все могло удовлетворить Воронцова: и величественный дворец в Одессе, соответствующий положению генерал-губернатора края, и более скромный, расположенный в тенистом саду (ныне парк Салгирка) загородный дом в Симферополе, и уютный дом в Алупке, и ряд небольших особняков, расположенных в крымских имениях. Но Воронцов решил создать в Алупке свое главное, майоратное имение, передающееся только по мужской линии, с тем, чтобы за этим местом сохранялось всегда имя Воронцовых.

Для устройства этого имения он стал расширять свои владения в Алупке, скупая земли у местного населения. Началась подготовка к строительству дворца. С 1828 по 1830 г. составлялся проект, заготавливался материал. Первые камни были заложены в марте 1830 г.

Материалом для строительства был избран диабаз, красивый зеленовато-серый камень магматического происхождения. Брался он из естественных россыпей в Алупке. Диабаз — очень твердый камень, почти в два раза прочнее гранита, и обработка его требует большого, напряженного труда. Из огромных бесформенных глыб высекались ровные блоки для стен и сложные по рисунку украшения. Тщательно шлифовался диабаз для оформления внутренних помещений. Все работы производились вручную, примитивными орудиями. Не так давно во время ремонта дворца был найден маленький молоток, которым крепостные строители отесывали камни (сейчас он экспонируется во вводном отделе музея).

На строительстве Воронцов использовал главным образом труд своих крепостных из Владимирской губернии. Это были потомственные каменотесы, передававшие из поколения в поколение искусство возведения и рельефной отделки великолепных белокаменных соборов. Многие мастера работали здесь семьями (в архивных документах встречаются упоминания об Алексеевых, Борисовых, Герасимовых и многих других). С 1834 г. подрядчиком на строительстве был владимирский крепостной Гавриил Петрович Полуэктов. Сын его Иван, приехав в Алупку в том же году, продолжал работать здесь подрядчиком до окончания строительства дворца и всех хозяйственных построек (до 1852 г.). В 1837 г., когда основные работы по возведению центральных корпусов были завершены, Воронцов в виде поощрения разрешил этим мастерам выкупиться из крепостной неволи. Сыновья же их в течение ряда лет оставались крепостными.

В Крыму и сейчас живут потомки некоторых строителей, возводивших Алупкинский дворец. Среди них — Петр Иванович Боровков, бригадир строительного управления г. Симферополя. Дед его — Дмитрий Боровков — еще в начале XIX в. пришел в Алупку из деревни Филино Владимирской губернии. Вначале он был на строительстве подмастерьем, учился мастерству у более опытных камнерезов, а затем стал работать самостоятельно. По окончании строительства остался жить в Алупке. Сын его Иван, также овладевший ремеслом каменотеса, принимал участие в строительстве Ливадийского дворца и других зданий на Южном берегу. Мастерство, воспринятое от отца, он передал своему сыну. Петр Иванович Боровков в 16 лет стал каменотесом. Вместе с отцом он в 1930 г. вытесывал из Гаспринского известняка памятник красногвардейцам в Алупке. Боровковы участвовали в реставрации Алупкинского дворца, пострадавшего от землетрясения 1927 г„ и в ремонте 1936 г.

Вместе с Боровковыми в реставрационных работах принимал участие Иван Ермолаевич Третьяков — тоже потомок одного из создателей дворцово-паркового ансамбля.

По словам Третьякова, его дед — Максим Иванович — был садовником у Воронцова; когда-то он с семьей пешком пришел в Алупку из Владимирской губернии. Сына своего Ермолая он еще мальчиком отдал в подмастерья — обучаться резьбе по камню и мрамору Ермолай настолько хорошо овладел этим ремеслом, что вскоре сам выполнил фонтан Трильби в парке и участвовал в сооружении одного из больших каскадных фонтанов около дворца. За эти и другие работы в мраморе он был отпущен Воронцовым на волю и поселился в Гаспре.

Сын его Иван Ермолаевич Третьяков стал камнерезом, служил у потомков графа — Воронцовых-Дашковых.

После Октября, кроме реставрационных работ во дворце, И.Е. Третьяков высекал в камне текст ленинского декрета «Об использовании Крыма для лечения трудящихся» (монумент установлен в Ялте у входа в парк им. Ю.А. Гагарина). За свою работу мастер был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В архивных документах довольно часто встречаются сведения о том, что крепостные Воронцова из разных вотчин приходили в Крым. Не имея возможности платить оброк, они семьями переселялись сюда в надежде на хороший заработок. На строительстве дворца крепостные получали жалованье, а в правление, к которому были приписаны, высылали оброк.

Архивные документы рассказывают, что управляющий крымскими имениями заботился о том, чтобы на строительстве прежде всего были заняты Воронцовские крепостные, так как, «кроме той выгоды, что им платится менее жалования, чем местным людям... есть еще и та польза, что они уплачивают оброк». Только в очень редких случаях, когда не хватало рабочих рук, нанимали местных работников. Но они, как жалуется управляющий, будучи «уверены, что ни в коем случае нельзя без них обойтись», вынуждали экономию выплачивать им в полтора почти раза больше жалованья, чем «получают свои люди».

Об отношении к крепостным, которые присылались в Алупку, убедительно говорят строки из другого письма управляющего: «...прошу Вас... чтобы Вы людей, неспособных к работам, сюда не присылали, ибо они только причиняют убыток экономии, а полезнее было бы, чтобы приходили сюда молодые и здоровые, дабы могли производить работу без потери времени».

Заработная плата на строительстве Алупкинского дворца устанавливалась в зависимости от специфики работы и от времени года. Каменотесы и мраморщики получали самое высокое жалованье — до 25 рублей серебром в месяц, кузнецы, маляры, штукатуры, плотники, столяры — в пределах 20 рублей. В зимний период заработная плата снижалась на 2—4 рубля. Из этой суммы, кроме оброка, крестьяне должны были платить государственную подушную подать, налог на содержание управленческого аппарата в вотчинах Воронцова (управляющих, начальников канцелярий, конторщиков и др.).

За вычетом оброка и других налогов и податей у строителей дворца оставалось очень мало денег. Нередко крепостные, недовольные условиями труда, бежали со строительства до истечения срока работы по найму.

В связи с участившимися побегами контора воронцовских южнобережных имений вынуждена была обратиться в перекопскую полицию (где обычно проверяли всех приезжающих в Крым и покидающих его) с просьбой «задерживать и отправлять обратно под конвоем всех крестьян без письменных видов в Ялтинский суд», а по месту их жительства отдавался приказ: если они явятся домой и причина побега окажется неуважительной, не оставлять их без наказания либо высылать обратно в Крым «для примера другим».

Среди крепостных было много талантливых мастеров. Прежде всего необходимо назвать искусного лепщика и штукатура Романа Фуртунова. В Крым он пришел из Мошенского имения Воронцова (в Черкасском уезде Киевской губернии). Он руководил всеми лепными работами во дворце. С четырьмя помощниками, лепщиками-штукатура-ми, Фуртунов отделывал потолки парадного кабинета, малой гостиной. Сколько кропотливого труда было затрачено на оформление южного входа, где глубокая ниша сплошь покрыта рельефным орнаментом! Поразительное изящество и красота лепных работ в голубой гостиной показывают, что Фуртунов был необыкновенно искусным мастером.

Он получал в Алупке самую высокую заработную плату — больше мраморщиков и камнерезов (его приравнивали к садовникам и виноделам — иностранным подданным, работавшим в Алупке). Но и этот талантливый мастер был таким же зависимым, подневольным человеком, как и другие крепостные.

Из прошения Романа Фуртунова, посланного графу Воронцову, мы узнаем о том, как сложилась его жизнь после строительства дворца. Когда закончились отделочные работы в Алупке, он уехал в Симферополь, но работы там не оказалось. Тяжело заболев, мастер решил вернуться на родину, в Мошны. По дороге у него украли деньги и квитанции о выплате оброка во время работы в Алупке. После выздоровления Фуртунов должен был снова отправиться на поиски работы, но разрешения на отхожий промысел ему не дали, так как не было подтверждения о ликвидации оброчной задолженности.

Когда Фуртунов обратился в алупкинскую контору с просьбой подтвердить своевременную выплату оброка, управляющий, «забыв» уже о том, что было сделано этим мастером во дворце, не прислал подтверждения, более того, потребовал вторичной выплаты оброка!

Оставшись без средств к существованию, не имея возможности уйти из села на заработки, Фуртунов просит Воронцова помочь, как он пишет, в его «крайне бедственном состоянии».

К сожалению, архивных документов, которые бы рассказали о дальнейшей судьбе Фуртунова, найти не удалось. Но некоторые следы жизни этого человека остались на его родине — в Мошнах. Там сохранилась церковь, построенная в 40-х годах XIX в. Внутри нее по карнизу и потолку вьется тонкий лепной узор. Смотришь на него и угадываешь руку Фуртунова, а отдельные элементы рельефа в какой-то степени повторяют орнамент южной ниши главного фасада Алупкинского дворца. В Мошнах живут два брата Фуртуновы, которые помнят рассказы родителей о мастеровитости своего прадеда.

Архивные документы привели нас в Мошны и в поисках следов других мастеров, так как из Мошен, которые в то время славились своими умельцами, в Алупку была направлена артель столяров. После завершения отделочных работ во дворце они тоже вернулись в Мошны.

В Алупке была создана специальная столярная мастерская, в которой работало от 20 до 40 крепостных. Они не только выполняли «черную» столярную работу, но и отделывали художественной резьбой панели, потолки, наличники окон и дверей, изготовляли мебель для дворца.

Одним из главных помощников Чарльза Вильямса, английского мастера, который руководил алупкинской столярной мастерской, был Яким Лапшин — крепостной Воронцова из Мошен, работавший более 10 лет в Алупке. Лучшими столярами считались крепостные Максим Тисленко, Наум Мухин, Мартын Гольцман, которые также по нескольку лет работали над декоративным оформлением дворца.

Печальная судьба одного из них — Наума Мухина — раскрывается в его письме к Воронцову. В 1839 г. он поступил на работу в Алупке (Мухин был крепостным помещицы Соколовой из Тульской губернии). В 1842 г. в контору южно-бережных имений Воронцова пришло от Соколовой требование вернуть Мухина обратно, так как он неисправно платит оброк. Мухин был хорошим мастером, и контора крымских имений предложила помещице Соколовой купить у нее этого человека за 2000 рублей ассигнациями или же выслать ей причитающийся за Мухина оброк в сумме 240 рублей ассигнациями.

Мухин сам хотел выкупиться из крепостной зависимости (кто-то из знакомых обещал ему помочь). Он просил свою помещицу сбавить цену до 1200 рублей и в счет оброка послал ей 150 рублей, прося дать разрешение на отхожий промысел. Однако Соколова не согласилась на меньшую сумму выкупа и потребовала уплаты всей оброчной задолженности. Мухина обманули люди, обещавшие одолжить деньги для выкупа. Сам он заболел, работать не мог, а больной человек не нужен был воронцовской конторе, которая еще недавно обещала уплатить за него оброк. Таким образом, Мухин вынужден был вернуться к своей помещице, так и не заработав на строительстве достаточной суммы, чтобы погасить оброчную задолженность.

В архиве удалось найти более 300 имен работавших на строительстве дворца. Установить точное количество всех крепостных, в течение 20 лет строивших дворец, очень трудно, так как архивных материалов сохранилось мало. Но несомненно, что здесь работало несколько тысяч человек. Дворец, задуманный как олицетворение богатства и знатности его владельца, стал памятником труда и таланта замечательных мастеров из народа.

Строительство дворца началось со столового корпуса. В 1830—1834 гг. был заложен центральный корпус и сооружен прилегающий к столовой с запада так называемый Шуваловский корпус (предназначавшийся для гостей и для дочери Воронцова Софьи, вышедшей замуж за А.П. Шувалова). После революции в этом корпусе размещался санаторий. В 1974 г. он передан музею, сейчас в нем создается новая экспозиция.

В 1838 г. строились часовая башня, восточные флигеля и зимний сад. Хозяйственный и библиотечный корпуса сооружались с 1841 по 1846 г.

На протяжении 1847—1848 гг. велись отделочные работы в хозяйственном и библиотечном корпусах. 1848 год можно считать годом окончания строительства. В это время производилось переоборудование зимнего сада, в нише южного входа устанавливались балкончики, перед южным фасадом дворца сооружалась терраса с беломраморными фонтанами и вазами. Летом 1848 г. на центральной лестнице, ведущей к главному входу, были установлены скульптурные фигуры львов, выполненные в мастерской итальянского скульптора Бонанни. Эта львиная терраса и завершила дворцовый ансамбль в Алупке.

В 1851 г. установлены мраморные вазы на подпорных стенах первой террасы, но они лишь дополнили созданный ансамбль.