Красный Крест

Наиболее диким, варварским и позорным явлением среди всех безумных и кровавых сцен гражданской войны в России, пожалуй, были расстрелы чекистами раненых и больных солдат и офицеров Белой армии, находящихся на стационарном лечении в госпиталях и санаториях во всех городах Крыма. Большинство этих медицинских учреждений действовали под патронатом российских и иностранных обществ Красного Креста. Термин «расстрелы» как способ лишения жизни людей в обычном и традиционном понимании вряд ли соответствует обстановке совершения этого акта в отношении больных и раненых. Как свидетельствуют очевидцы, всех, подлежащих расстрелу, под конвоем гнали в определенные пустынные места за город, где и совершалась экзекуция. Гнать подобным образом беспомощных больных, тем более лежачих, чекисты не могли. Для их вывоза какой-то транспорт вряд ли они использовали. В связи с этим вполне допустимо, что чекисты, нарушая бинтовые повязки на ранах и гипсовые шины на сломанных ногах и руках, вытаскивали несчастных из больничных коек, волокли, как дрова, куда-то во двор, убивали без выстрелов, а трупы, скорее всего, закапывали здесь же. Не исключено также, что трупы вывозили на подводах по ночам и сбрасывали в общие ямы, где уже покоились останки накануне их еще живых собратьев.

Медперсонал никак не мог защитить своих больных, поскольку сам подвергался репрессиям, и любое противодействие этой дикости грозило всем работникам госпиталя немедленной расправой.

Все это делалось преднамеренно и умышленно. Нормальное человеческое воображение никогда не может представить подобное презрение к людям. А совесть чекистов при совершении этого самого гнусного преступления была глуха и безмолвна...

Почти во всех архивных делах и списках репрессированных лиц в Крыму названы имена расстрелянных чекистами больных и раненых, которые находились на излечении в госпиталях. Этих жертв было очень много. Не исключено, что убили их всех, чтобы не тратиться на дальнейшее их лечение.

Дополнительным исследованием «архивных завалов» выявлено еще несколько таких дел:

1. Антонов Павел Петрович, 1897 г. р., уроженец Пензенской губернии, Чемборского уезда, солдат, находился в Симферопольском госпитале в связи с ранением. По постановлению тройки особого отдела 4-й армии и Крыма от 3 декабря 1920 г. расстрелян¹.

2. Жеребцов Иван Михайлович, 1899 г. р., уроженец Мценского уезда, Орловской губернии, солдат, находился в Симферопольском госпитале по болезни. По постановлению той же «тройки» от 18 марта 1921 г. расстрелян².

3. Зельмон Иван Иванович, 1885 г. р., уроженец д. Ровное, Самарской губернии, эконом в сельхозшколе, унтер-офицер, командир 2-й роты выздоравливающих в Симферопольском госпитале. По постановлению той же «тройки» от 13 февраля 1921 г. расстрелян³.

4. Колмаков Иван Петрович, 1877 г. р., уроженец г. Батума, бухгалтер, штабс-капитан царской армии, инвалид после немецкого плена и газового отравления во время Первой мировой войны, в Симферополе находился на лечении в госпитале. По постановлению тройки Екатеринославской ГубЧК от 16 июня 1921 г. расстрелян⁴.

5. Полянский Сергей Петрович, 1891 г. р., уроженец д. Воронтя, Костромской губернии, маляр, солдат, ратник 2-го разряда с 1912 г., командир 1-й роты выздоравливающих в Симферопольском госпитале. По постановлению тройки особого отдела ВЧК 4-й армии и Крыма от 12 февраля 1921 г. расстрелян⁵.

6. Свидерский Петр Петрович, 1898 г. р., уроженец и житель Симферополя, кузнец, солдат, болен тифом, лечился в Симферопольском госпитале. По постановлению коллегии Киевской ГубЧК от 19 января 1920 г. расстрелян⁶.

7. Шабанов Иван Михайлович, 1893 г. р., уроженец д. Вигульдино, Рязанской губернии, солдат, находился на лечении в Симферопольском госпитале. По постановлению тройки особого отдела ВЧК 4-й армии и Крыма от 21 января 1921 г. расстрелян⁷.

Что же это было? Применение выводов испанского писателя Сааведра Сервантеса о том, что нет такой боли и нет такого страдания, которых не исцелила бы смерть?⁸ Проявление своеобразной гуманности к ним в целях избавить от боли и дальнейших страданий, добивая их, автонезия? Или это было обыкновенное, привычное для чекистов истребление всех участников контрреволюционных выступлений, независимо от того, оказывали они сопротивление или сдались в плен, были ранены, беспомощны или здоровы, находились в бессознательном состоянии или были способны видеть своих палачей?

Впрочем, «гуманность» чекистам также иногда присуща. Так, Евгоровский Евгений Владимирович, 1890 г. р., уроженец с. Курени Конотопского уезда, Черниговской губернии, был арестован чекистами 13 марта 1919 г. якобы за контрреволюционную деятельность. 2 апреля 1919 г. по делу Евгоровского состоялось заседание Черниговской ГубЧК в составе: председателя Гаргаева, членов Коченмана, Губельбанна, Рака и Коржикова. По постановлению указанной ЧК Евгоровский подлежал расстрелу, если врачи определят его здоровым. Если он болен, то необходимо держать его в больнице до выздоровления, а потом расстрелять!⁹

Что ж, истории известны подобные случаи «гуманности», о которых писал в своих произведениях В. Гюго.

Физическое истребление было для большевиков навязчивой идеей, основанной на глубокой убежденности в необходимости освобождения России от всех противников советской власти, на непоколебимой уверенности в правоте своего дела во имя революции. Поэтому они отбрасывали мешающие им понятия человеколюбия, милосердия и сострадания. Немецкий философ Артур Шопенгауэр совершенно обоснованно заметил, что среди человеческих страстей и движущих мотивов есть эгоизм, который стремится лишь к собственному благу, злоба, которая радуется чужому горю, особо выделяется сострадание, которое, сочувственно воспринимая чужое горе, желает чужому человеку блага исходя из благородства и великодушия. Люди оставались бы чудовищами, если бы природа не наделила их разум состраданием.

Чувство сострадания не было присуще чекистам. Беспощадно, без тени сострадания они в конце 1920 и в течение 1921 г. очищали госпитали и лазареты от контрреволюционных элементов — больных солдат и офицеров Белой армии. Инициатива, кстати, исходила не только от местных властей. Под предлогом экономии продуктов питания ЦК РКП(б) и СНК требовали такой «чистки» категорически. В телефонограмме Н.П. Брюханову от 17 августа 1921 г. Ленин приказывает:

«Необходимо ограничить количество больных в Крыму соответственно вполне обеспеченному продовольствием. По-видимому, медицинские власти с этим не считаются, но Наркомпрод должен урезать их, безусловно, свирепо»¹⁰.

Расстрелы больных и раненых белогвардейцев в госпиталях осуществлялись не только в самом Крыму, но и ранее на континенте по пути наступательного движения Красной армии.

При розыске материалов в архивах было обнаружено немало архивных дел, свидетельствующих о применении репрессий к больным бывшим военнослужащим Белой армии в разных губерниях и в разное время гражданской войны. В 1919—1920 гг. были выдворены из госпиталей и расстреляны:

Гусев М.А., 1896 г. р., уроженец Тверской губернии¹¹; Гуль-Кравец Д.В., 1895 г. р., уроженец Умани, Киевской губернии¹²; Закутин Г.И., 1900 г. р., уроженец Полтавской губернии¹³; Курченко С.Л., 1897 г. р., уроженец Чигиринского уезда, Киевской губернии¹⁴; Миронов А.Е., 1901 г. р., уроженец Воронежа¹⁵; Пустовалов И.А., 1893 г. р., уроженец Рязанской губернии¹⁶; Филиппенко Т.И., 1901 г. р., уроженец Одесской губернии¹⁷ и др. Закутин, Миронов, Пустовалов и Филиппенко находились на лечении в Старобельском военном лазарете Белой армии и по постановлению коллегии ДонЧК от 2 января 1921 г. все в один день расстреляны.

Большевиков крайне раздражало существование госпиталей и лазаретов для солдат и офицеров, которые обеспечивались Российским обществом Красного Креста дореволюционного состава и Международным комитетом Красного Креста. Медицинский персонал представляли граждане России, а в некоторых госпиталях Крыма были также медики-иностранцы. Создание таких медицинских учреждений и лечение в них участников контрреволюции большевики расценивали как пособничество белому движению и участие в нем. По их мнению, медицинский персонал госпиталей, т. е. врачи, сестры милосердия, санитарки, сиделки, тем самым предают интересы советской власти и совершают тягчайшее, не подлежащее прощению преступление. Именно такой логикой, скорее всего, руководствовались большевики, расстреливая медицинских работников, которые до последней минуты не бросали больных на произвол судьбы. В материалах уголовных дел, описанных по разным городам Крыма, о применении репрессий к этой категории людей сведений очень много. В архивах обнаружено немало фактов, согласно которым люди за проявленное милосердие часто расплачивались своей жизнью или свободой. Репрессированы работники медицинских учреждений:

1. Адонникова Евгения Николаевна, 1901 г. р., уроженка Будапешта, сестра милосердия в госпитале. По постановлению тройки особого отдела ВЧК Южного и Юго-Западного фронтов от 30 октября 1920 г. расстреляна¹⁸.

2. Антонец Мария Ивановна, 1902 г. р., уроженка с. Михалевка, Подольской губернии, санитарка госпиталя. По постановлению коллегии Одесской ГубЧК от 21 сентября 1921 г. заключена в концлагерь на 3 года¹⁹.

3. Горбатов Евгений Константинович, 1896 г. р., уроженец Херсона, проживал в Евпатории, санитар госпиталя. По постановлению тройки особого отдела ВЧК 4-й армии и Крыма от 23 марта 1921 г. заключен в концлагерь на 5 лет²⁰.

4. Ефименко Иван Евграфович, 1901 г. р., уроженец Харькова, завхоз госпиталя. По постановлению тройки управления особотделов ВЧК Южного и Юго-Западного фронтов от 16 ноября 1920 г. расстрелян²¹.

5. Калабина Ольга Павловна, 1899 г. р., уроженка Москвы, образование среднее, дворянка, вдова, муж — полковник Белой армии в июне 1920 г. был убит в бою с армией Н. Махно в районе г. Токмак. Из материалов дела также следует, что она с 1918 г. все время работала сестрой милосердия в госпиталях Севастополя, Феодосии и Ялты. В последнее время вместе с другими медработниками организовала госпиталь в Херсонском монастыре, где не отказывали в лечении ни белым, ни красным.

Военный следователь Кремень в своем заключении по делу писал: «Принимая во внимание, что она по своему происхождению и классовой психологии не может не являться врагом советской власти, что она и доказала своей непрерывной службой в Белой армии, полагал бы заключить ее в концлагерь сроком на 20 лет». Тройка особого отдела ВЧК «Азчерморей», превышая все мыслимые и установленные в то время сроки, СВОИМ постановлением от 12 января 1921 г. со следователем согласилась и запроторила Калабину в концлагерь на 20 лет. Не исключено, что приговор так и остался без изменений (в деле сведений нет), т. е. она была освобождена лишь в январе 1941 г., если конечно осталась живой²².

6. Котляр Ида Моисеевна, 1897 г. р., уроженка Екатеринославской губернии, санитарка госпиталя. По постановлению особой тройки Харьковской ГубЧК от 9 июля 1920 г. расстреляна²³.

7. Морозова Александра Сергеевна, 1901 г. р., уроженка Москвы, сестра милосердия госпиталя. По этому делу установлена и допрошена свидетельница Габрельсон А.И., которая показала, что видела Морозову при белых в Севастополе, что она дочка купца и жена полковника Белой армии. По постановлению тройки управления особых отделов ВЧК Южного и Юго-Западного фронтов от 28 декабря 1920 г. расстреляна²⁴.

8. Темников Николай Николаевич, 1874 г. р., уроженец Одессы, санитар госпиталя. По постановлению коллегии Одесской ГубЧК от 20 моя 1920 г. расстрелян²⁵.

9. Усков Иван Федорович, 1902 г. р., уроженец Мелитополя, санитар эвакоприемника. По постановлению тройки особого отдела ВЧК 4-й армии и Крыма от 21 марта 1921 г. расстрелян²⁶.

10. Шумская Лариса Александровна, 1902 г. р., уроженка с. Замостье, Холмской губернии, сестра милосердия госпиталя. По постановлению тройки управления особых отделов ВЧК Южного и Юго-Западного фронтов от 28 декабря 1920 г. расстреляна²⁷.

11. Юрченко Спиридон Морковин, 1896 г. р., уроженец с. Петропавловка, Екатеринославской губернии, санитар Симферопольского госпиталя. По постановлению тройки особого отдела 6-й армии от 6 декабря 1920 г. расстрелян²⁸.

12. Яблонский Эдуард Иосифович (Юзефович), 1882 г. р., уроженец Киева, проживал в Киеве по ул. Фундуклеевской, 40, кв. 3, работал помощником завхоза госпиталя им. Белы Куна (!). По постановлению коллегии ВУЧК от 10 июля 1919 г. расстрелян²⁹.

13. Якубова Елизавета Акимовна, 1883 г. р., уроженка Одессы, сестра милосердия в госпитале. По постановлению коллегии Одесской ГубЧК от 27 ноября 1920 г. расстреляна³⁰.

В материалах более чем половины дел о привлечении к ответственности медработников конкретной фабулы обвинения нет. Чаще всего писали стандартное определение — «контрреволюционная деятельность», т. е. служба в госпиталях вражеской армии по лечению раненых и больных. Иными словами — соучастие в форме пособничества. Однако в некоторых случаях, пытаясь как-то замаскировать террор в отношении работников самой гуманной профессии, обвиняли их, кроме того, в шпионаже, и в антисоветской пропаганде, и в незаконном переходе линии фронта, и в укрывательстве белогвардейцев. При этом найти и положить в основу таких обвинений необходимые доказательства чекисты не удосужились, из-за чего обвинения выглядят голословными, надуманными и явно фантастическими. Но чекистов это не смущало, ведь и без этих дополнительных фактов, которые вменяются в вину, сестры милосердия или врачи, лечившие белогвардейцев, все равно должны быть наказаны.

Обвинения в шпионаже или антисоветской пропаганде строились в основном на доносах, в том числе по сигналам самих членов медицинского коллектива. Эти быстро приспособившиеся активисты, надеясь как-то выгородить, спасти себя и показать новой власти свою преданность, сваливали всевозможные «грехи» на своих же сослуживцев или больных, проявивших антисоветские настроения. Фамилия сестры милосердия Сумцовой А.В. из санатория № 10 Красного Креста в Ливадии, где лечились солдаты и офицеры, упоминается неоднократно в связи с ее доносами в ЧК на больных. Доносительство Сумцовой было, впрочем, «результативным» — все офицеры, на которых она писала свои пасквили в ЧК, были расстреляны.

Приведем документ с фамилией Сумцовой, от которого даже сейчас, более чем через 80 лет, веет холодом могилы:

«В Ялтинское Политбюро³¹ при отделе управления Ялтинского Уревкома. При сем препровождаю список контрреволюционеров, которые укрываются в укромных местечках г. Ялты и окрестностей, пряча свою шкуру от кары твердой революционной руки трудового народа.

Примечание: информация в списке со слов сестры милосердия из санатория № 10 Красного Креста в Ливадии т. Сумцовой, жены красного командира Р. Крестьянских Красных войск. Сумцова в случае надобности повторит эту информацию лично сама здесь в Полит-Бюро.

Приложение: список контрреволюционеров.

Инструктор отдела Народообраза Ялты и уезда в Ливадии»³².

Даты нет. Подпись неразборчивая. Списка, о котором идет речь, тоже нет. Вероятно, он растиражирован по агентурным делам и стал «бесспорным» основанием для расстрела неизвестного количества людей, фамилии которых в делах и списках, возможно, встречаются.

Найдены еще несколько документов, в которых отражены трагические события того времени. Вечером 12 декабря 1920 г. политком лазарета № 10 (до недавних пор санаторий № 10 Красного Креста) Коротков В.И. устроил тайное совещание, по результатам которого в особый отдел ВЧК побережья Черного и Азовского морей представил рапорт. В нем он пишет:

«Я, политком лазарета № 10 в Ливадии Коротков В.И., в 6 часов вечера 12 декабря с. г. пригласил на секретное совещание инструктора по просвещению Кащея Н.И., председателя комячейки Васильева и сестру милосердия Сумцову. Предметом совещания был вопрос о выработке мер для чистки лазарета от контрреволюционного элемента... На этом совещании были намечены лица из состава лазарета, как из служащих, так, равно, из больных, которые подлежали удалению как контрреволюционный элемент... После окончания совещания, когда я вышел из комнаты, ко мне подошел Кащей и сказал, что наш разговор подслушала из соседней комнаты кн. Трубецкая, служившая сестрой милосердия. Чтобы не дать Трубецкой возможность разгласить слышанное ею, я арестовал ее и сам лично отвез в особый отдел побережья Черного и Азовского морей. 15 декабря 1920 г.»

Как видно из дела, в этот же вечер Н.Н. Трубецкая, отрицая факт подслушивания совещания, показала на допросе:

«С апреля с. г. я являюсь сестрой милосердия в санатории (лазарете) № 10 в Ливадии. В Ялте я проживаю с 1917 г. и по 1 июня 1918 г. из-за болезни лежала в санаториях Красного Креста, а потом, несколько подлечившись, за отсутствием средств для жизни, поступила на службу в овощной подвал Мордвинова, а потом в подвал Водарского на должность кассирши и конторщицы. Оказавшись без работы после ликвидации подвала Водарского, я, знакомая с работой сестры милосердия по периоду германской войны в лазаретах Красного Креста в Чугуеве и Харькове, подала ходатайство в управление Красного Креста и получила назначение в санаторий № 10... Ни к каким партиям не причастна, беспартийная. Жила всегда далеко от политических центров и была очень занята своей службой...»

Вот и все обстоятельства дела. В данном случае благовидный предлог для «удаления» Трубецкой нашелся и она оказалась в тюрьме. В лазарете находилось еще немало таких «элементов», которые, по мнению Короткова, тоже подлежат вычистке. Основание для этого снова нашли. Оно заключалось в том, что работники лазарета высказали свое возмущение политкому и особому отделу по поводу ареста Трубецкой. Группа медработников и больных лазарета обратилась в особый отдел с ходатайством в ее защиту:

«Мы, что подписались, сестры милосердия, правление и члены профсоюза сестер милосердия Ялтинского района просим в самое ближайшее время рассмотреть дело члена нашего союза сестры Наталии Трубецкой... Мы, правление союза, знаем сестру Трубецкую с момента ее приезда в Ялту, ручаемся своими подписями, что сестра Трубецкая не была причастна ни к какой политической организации, ни при старой, ни при новой власти, а потому убедительно просим т. коменданта тюрьмы отдать сестру Н. Трубецкую правлению членов профсоюза на поруки».

Ходатайство подписали 16 человек. В особом отделе оно, очевидно, вызвало крайнее негодование. Это же коллективное недоверие власти, попытка высказать сомнение в «законности» действий чекистов, неблагодарность «освободителям», прямая и дерзкая защита «врага народа»! Не исключено также, что арест Трубецкой был определенной провокацией, которую в последующие годы в разных вариантах с иезуитской находчивостью применяли чекисты для выявления соучастников, сочувствующих, друзей, родственников и все возможное окружение арестованного. Так или иначе, но повод для разработки подписавших ходатайство лиц имелся, и последовали их аресты. К сожалению, неизвестно, все ли 16 человек были арестованы. В постановление тройки особого отдела и список людей, подлежащих расстрелу, попали подписавшие ходатайство: акушерка, киевлянка И.Л. Булгакова, которая по доносу Сумцовой была якобы оставлена белыми в Ялте «для гибели наших товарищей»; сестра милосердия Л.И. Васильева; санитарка Е.А. Фомина; санитары-фронтовики Первой мировой войны, ранее лечившиеся в этом лазарете, И.М. Савушкин, И.Т. Игнатенко, Г.Я. Винс; писарь Ф.Г. Денежный и сторож Н.В. Огнев. А ходатайство в защиту Трубецкой чекистами было удовлетворено, но частично... Ее дело действительно было очень быстро рассмотрено: уже на второй день после ареста, 16 декабря, на нем появилась резолюция председателя «тройки» Удриса: «Княжна. Расстрелять»³³.

С этого времени волна арестов и расстрелов еще больше обрушилась на все лазареты и госпитали, как армейские, так и находящиеся под патронатом Российского общества Красного Креста. Тысячи медицинских работников, от врачей и до санитарок, проявивших обычное человеческое сострадание к солдатам, независимо от их «окраски», стали жертвами чудовищных преступлений — погибли вместе со своими страждущими подопечными. И это в то время, когда ощущался острый дефицит медицинских кадров, особенно врачей. С древних времен врач всегда был ценным служащим, пользовался заслуженным уважением как народа, так и царей. Человека, обладающего специальными знаниями, помогающими спасать человеческие жизни, заменить никто не мог. По словам древнегреческого писателя IV в. до н. э. Ксенофона, персидский царь Камбиз говорил своему сыну-наследнику:

«...врачи — не более, как штопальщики заплат, способные чинить поношенное платье, потому, что труд их относится только к изувеченному телу, гораздо более могут оказать попечения об армиях тем, что будут стараться предупредить болезни и препятствовать распространению их среди войск»³⁴.

Эскулапа за то, что развил медицину, писал в 1490 г. Ю. Дрогобич, было приравнено к богам. Такой чести не удостаивался ни один полководец, руководивший многочисленными войсками, ни один монарх, обладавший неограниченной властью.

Крымские врачи, которых массовые репрессии не обошли стороной, работали в основном в госпиталях и санаториях общества Красного Креста. Их обвиняли в лечении и укрывательстве белогвардейцев, а также в том, что они оказались недостаточно лояльны к советской власти.

В Симферополе расстреляны врачи Иогансен Евгений Карлович, 1867 г. р., уроженец Москвы, и Иванова Ольга Иосифовна, 1878 г. р., уроженка Смоленской губернии³⁵.

В Ялте — Арнгольд Эдуард Георгиевич, 1873 г. р., уроженец С.-Петербурга³⁶; Воскресенский Константин Сергеевич, 1862 г. р., уроженец и житель Ялты³⁷; Евченко Григорий Андреевич³⁸; Кудрин Андрей Николаевич³⁹; Постельников Георгий Глебович, 1901 г. р., уроженец Киева, фельдшер санатория «Здравница», студент медицинского факультета университета⁴⁰.

В Севастополе, учитывая высокую квалификацию и широкую известность врачей Добровольца Петра Николаевича, 1885 г. р., уроженца г. Злочев в Галиции⁴¹ и Тимерова Прохора Порфирьевича, 1865 г. р., проживавшего в поселке Фоти-Сала Ялтинского уезда, за мифичные «злодеяния» отправили в концлагерь до конца гражданской войны, т. е. на неопределенно долгий срок⁴².

В Евпатории расстрелян врач Соев Андрей Прохорович, 1894 г. р., уроженец Витебской губернии⁴³.

Освобождая поле для идеологической деятельности советской власти от всех прежних государственных и общественных организаций, обеспечивая простор для работы служащих нового общества Красного Креста, чекисты организовали погоню и истребление всех лиц, причастных к старому контрреволюционному обществу Красного Креста, действовавшему совместно с иностранными миссиями по оказанию помощи войскам Белой армии. В основном это были врачи.

В Феодосии расстреляны служащие обществ Красного Креста: Филатов Михаил Семенович, 1877 г. р., уроженец Пензенской губернии⁴⁴; Ганский Николай Михайлович, 1890 г. р., уроженец Херсонской губернии⁴⁵; Борделиус Георгий Евгеньевич, 1874 г. р., уроженец Владикавказа, проживал в 36-м хирургическом госпитале Красного Креста по ул. Генуэзской⁴⁶; Ухтомский Константин Михайлович, 1899 г. р., уроженец Петрограда, работавший в обществе на Сенной площади города⁴⁷, а также священники госпиталей: Родионов Алексей Алексеевич, 1874 г. р., уроженец Курской губернии и Толковид Виктор Викентьевич, 1867 г. р., уроженец Витебской губернии⁴⁸. Эти священники, работавшие соответственно в 61-м и 29-м госпиталях, словом Господним облегчали страдания больных, а при необходимости совершали обряд отпевания умерших и сопровождали их в последний путь. Их же чекисты лишили христианских обрядов и бросили в яму вместе со всеми убитыми.

В Ялте был расстрелян Иван Михайлович Бич-Лубенский, 1867 г. р., уроженец Харькова, бывший член Комитета государственного призрения, юрист, выпускник Харьковского университета, статский советник. В качестве уполномоченного Российского общества Красного Креста, функционирующего на территориях, занятых Белой армией, он был направлен в Ялту для организации помощи раненым, больным и беженцам. Имея большой опыт в проведении благотворительных акций, он совместно с представителями Международного комитета Красного Креста активизировал многостороннюю и довольно сложную работу по регистрации материально нуждающихся, приобретению продуктов питания и одежды, открытию пунктов питания и общежитий, выявлению больных и их госпитализации и т. д. Местное общество он фактически возродил, восстановил его членство и привлек к работе энтузиастов. Его подвижничество в деле благотворительности спасло многих людей от голода и болезней. Более полной информации о его деятельности не сохранилось. Однако о его последних днях жизни известно из материалов дела. По требованию чекистов он, как бывший статский советник, который якобы убежал из Петрограда в Крым, заполнил анкету, где описал свою работу в Ялте, приложил к ней удостоверение Красного Креста, диплом Харьковского университета и поставил на анкете дату: 19 декабря 1920 г. В этот же день на анкете появилась резолюция Удриса: «Расстрелять». Неизвестно, что случилось с его женой, которая принимала активное участие во всех мытарствах Ивана Михайловича⁴⁹.

В Керчи был расстрелян Супруненко Петр Васильевич, 1885 г. р., уроженец г. Лубны Полтавской губернии, чиновник, уполномоченный общества Красного Креста⁵⁰.

В Севастополе был репрессирован Федоровский Василий Федорович, 1874 г. р., уроженец Саратова, житель Одессы, уполномоченный Российского общества Красного Креста, личный дворянин, коллежский советник с высшим юридическим образованием. Он был командирован в Севастополь в качестве помощника управляющего складами общества на юге России и работал в контакте с иностранными миссиями по снабжению госпиталей Крыма продуктами питания, медикаментами и одеждой. Проживал в Севастополе по ул. Анастасьевской, 22. По постановлению тройки управления особых отделов ВЧК Южного и Юго-Западного фронтов от 24 января 1921 г. он заключен в концлагерь до конца гражданской войны⁵¹.

По свидетельствам эмигрантов, в Севастополе в то время было сосредоточены большие запасы продовольствия и других товаров, завезенных иностранными обществами Красного Креста для снабжения российских обществ. Американский Красный Крест 11 ноября 1920 г. получил от своего управления распоряжение выехать на родину, а товары распределить нуждающимся. В течение четверга и пятницы, 12 и 13 ноября, Севастопольское общество Красного Креста вместе с иностранцами раздавало эти запасы населению города, завозило их в госпитали, больницы, общежития для беженцев, в профсоюзные объединения. Значительная часть товаров была распределена среди солдат и офицеров, выезжающих за границу, а также среди их семей, остающихся в городе. Однако запасы были столь значительны, что большая их половина так и осталась в складах под охраной пленных-красноармейцев (!), которые в основном без охраны проживали в казармах. При эвакуации войск этим охранникам было предложено беречь склады от возможного разграбления и передать их новой власти.

В Симферополе по постановлению тройки ЧК был расстрелян Кузьмин Лев Григорьевич, председатель Крымского общества увечных воинов (союз инвалидов войны), осуществлявший свою благотворительную деятельность совместно с обществом Красного Креста⁵².

Репрессии в отношении служащих, в том числе общественных помощников Красного Креста (как старого, так и нового), систематически и во всех случаях необоснованно применялись также в других городах и в разное время.

По постановлению Винницкой ЧК от 25 июля 1919 г. был расстрелян Дорошкевич Георгий Павлович, 1895 г. р., уроженец Волынска, житель Киева, уполномоченный общества Красного Креста⁵³. По приговору Киевского областного суда от 13 сентября 1935 г. по ст. 54—10 УК УССР (антисоветская агитация и пропаганда) осужден к 5 годам лишения свободы Лагойда Николай Парфентьевич, 1912 г. р., уроженец и житель Киева, начальник медико-санитарного отдела Киевского обкома Красного Креста⁵⁴. По постановлению НКВД и Прокурора СССР от 31 июля 1937 г. был расстрелян Штернглуз Яков Аркадьевич, представитель общества Красного Креста СССР в Международной лиге Красного Креста. По постановлению этих же органов от 4 февраля 1938 г. расстреляна Улановская-Дзик Александра Ивановна, 1900 г. р., уроженка Польши, секретарь оргкомитета общества Красного Креста в Киеве⁵⁵.

Даже приведенные многочисленные факты наглядно демонстрируют, какой уровень гуманности и милосердия был во время гражданской войны в России, как бесчеловечно относились к больным и раненым солдатам, медицинскому персоналу и служащим общества Красного Креста. Эти примеры убедительно показывают, насколько большевистское правительство игнорировало международные нормы гуманитарного права, согласно которым должна быть обеспечена неприкосновенность медицинских работников и служащих обществ Красного Креста и приняты все меры к сохранению жизни раненых и больных.

В благородном деле защиты жизни людей, кроме медицинского персонала, большая ответственность возлагалась на руководящий административный аппарат военно-медицинских управлений и командование войск. Им необходимо было принять меры к рассредоточению большого количества раненых в одном месте, дабы избежать возникновения очагов эпидемии, и к своевременному вывозу их в тыл. Великий русский хирург Н.И. Пирогов говорил: «Не медицина, а администрация играет главную роль в деле помощи раненым и больным на театре войны»⁵⁶. Раненые, как известно, — наиболее уязвимая категория людей. Отсутствие необходимого лечения и ухода за ними грозит им гибелью. В этом состоянии, в условиях большого скопления раненых, человеческая жизнь хрупка и не защищена от множества разных факторов, способствующих ее угасанию. Древний ученый и философ Луций Анней Сенека совершенно обоснованно и с горькой иронией заметил: «Вечный закон не дал нам ничего более благого, чем-то, что даровал нам много возможностей уйти из жизни и только одну войти в нее»⁵⁷.

Давно замечено, что потери от вооруженных столкновений в войне в несколько раз меньше потерь от болезней и ранений. Из 4,5 млн солдат и офицеров Наполеоновской армии в 1812 г. на полях сражений погибло 150 тыс., в то время как 2,5 млн человек умерло от ран и болезней в госпиталях и в дороге при отступлении армии. Согласно исследованиям военных историков Западной Европы, в войнах 1793—1865 гг. было потеряно около 8 млн человек, из которых 1,5 млн убито, а остальные 6,5 млн человек умерли вследствие ненадлежащего лечения, ухода за ранеными и больными, нарушения гигиенических правил и эпидемий. В Русско-турецкой войне 1828—1829 гг. погибло 100 тыс. россиян, но из них лишь 20 тыс. были убиты на поле боя⁵⁸. Первая мировая война длилась, как известно, 1290 дней. Отставной военный министр России Д.С. Шувалов привел в 1918 г. данные о потерях России — 8 млн человек. Эти же данные повторил в 1924 г. в своих мемуарах В.В. Шульгин. При этом он сообщил, что всего было убито 2,5 млн человек, а остальные 5,5 млн умерли по разным причинам, причем большинство из них погибли в лагерях для военнопленных. По довольно приблизительным данным, гражданская война в России унесла в небытие свыше 13 млн человеческих жизней. На многочисленных фронтах войны обеих противоборствующих сторон было убито около 2,5 млн человек, а более 10 млн покинули этот мир из-за полученных на войне ран, эпидемий, голода. К ним также относятся расстрелянные военнопленные, как белые, так и красные, гражданское население как враждебный эксплуататорский класс, медицинские работники и сотрудники общества Красного Креста. По данным профессора Ф.А. Щербины, в период гражданской войны чекистами было расстреляно 8800 медицинских работников, в основном за лечение в госпиталях белогвардейцев⁵⁹.

Больше всего и во все времена солдаты погибали от эпидемий тифа, дизентерии, лихорадки, которые быстро распространялись в казармах и госпиталях, а также из-за несвоевременного оказания помощи раненым. После военных действии полевые лазареты, да и сами поля сражений нередко являлись очагами заражений для местного населения, откуда эпидемия распространялась на всю страну.

Следовательно, не военные действия являлись основным фактором гибели людей, не сам процесс уничтожения противников друг друга, а сопутствующие им и неизбежные бедствия для войск и народа воюющих стран. Поэтому совершенно ясно, какие ответственные обязанности возлагаются на медицинские службы армии и какая неоценимая помощь может быть предоставлена войскам и мирному населению со стороны общества Красного Креста!

До Первой мировой войны и гражданской войны в России почти во всех странах Европы в деле охраны здоровья солдат был достигнут определенный прогресс. Снижению смертности в первую очередь способствовали развитие медицинской науки, активизация работы военно-санитарных служб, а также постоянное расширение деятельности обществ Красного Креста, без участия которых результаты были бы значительно меньшими.

Снижение смертности среди солдат в промежутках между войнами XIX века характеризуется такими данными в промилле (1/1000):

Как видим, Россия больше всего теряла своих солдат даже в мирное время. В связи с этим именно Россия, которую в западных странах считали далекой окраиной цивилизации, страной дикой и отсталой, положила начало пересмотру традиционно небрежного отношения к больным, раненым и военнопленным. Это подтверждается историческими фактами, известными не только в России, но и в Европе. В 1654—1656 гг. русский боярин Ртищев на полях сражений с поляками и шведами организовывал полевые лазареты для лечения раненых. При этом не делалось никакого различия между русскими солдатами и иностранцами. Абсолютно всем оказывали необходимую медицинскую помощь. С тех пор милосердие на поле брани стало непременным явлением в русской армии, обязательным правилом, естественным и неоспоримым обычаем войны. Это правило соответствовало воинской чести и доблести и никогда не нарушалось.

Помощь раненым воинам обеих сторон свято оказывалась и в период Крымской войны 1853—1856 гг. На этой войне в районе Севастополя, кроме штатных санитаров, появились и сестры Петербургского Крестовоздвиженского общества милосердия, руководимого хирургом Н.И. Пироговым⁶⁰. В соответствии с предназначением общества этих женщин назвали сестрами милосердия. При обороне Севастополя в условиях жестоких боев, они, проявляя изумительное бесстрашие и самоотверженность, вытаскивали из огня сражений раненых — и своих, и солдат противника. Это было первое в мире общество милосердия — предвестник всемирно известных и всеми почитаемых обществ Красного Креста, успешно действующих во всех странах и поныне^*. В высшей степени благородная инициатива русского общества по спасению раненых не осталась незамеченной в мире. Через год после создания общества в России такое же общество и с такими же функциями появилось в Англии под руководством мисс Найтингейль.

В других странах политические и военные круги также стали пересматривать свои концепции в отношении жертв войны. Проводились широкие обсуждения идей их защиты и создавались инициативные группы прогрессивно мыслящих энтузиастов. Толчком к объединению усилий стран Европы для решения назревших проблем возрождения христианских заповедей гуманности и милосердия и выработки единого, обязательного для всех государств подхода к уменьшению бедствий народа и воинов от возможных военных столкновений послужила книга швейцарца Анри Дюнана «Воспоминание о Сольферино» о брошенных и умирающих на поле боя раненых солдатах. Потрясающие эпизоды бесчеловечного отношения к жертвам войны, описанные в книге, возмутительное безразличие к ним всех, кто был обязан заботиться о них по долгу службы и в силу моральных побуждений, помогли ему 17 февраля 1863 г. созвать международную конференцию в Женеве и создать «Международный комитет помощи раненым воинам». 22 августа 1864 г. в Женеве была созвана международная конференция 12 стран, принявшая Женевскую Конвенцию «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях», переименованную в 1876 г. в Международный Красный Крест. В 1906 г. на дипломатической международной конференции в Женеве с участием 55 государств Конвенция 1864 года была пересмотрена. К сохранившимся основным положениям защиты жертв войны были добавлены новые правила. В организации и проведении всех этих конференций Россия, как родоначальница применения идей гуманизма в отношении к раненым воинам, принимала активное участие и была постоянным ее членом⁶¹.

Со временем подобные общества, созданные в большинстве стран мира, присоединились к Международному обществу с обязательством выполнения всех принципов и правил, принятых на конференции. В Турции и других мусульманских странах возникло общество «Красный Полумесяц», в Иране — «Красный Лев и Солнце».

Что же это за правила? Многим, без сомнения, известно о существовании обществ Красного Креста, основной задачей которых является всемерная помощь органам здравоохранения, распространение медицинских знаний, повышение санитарной культуры населения, участие в оказании помощи раненым, больным и населению во время войны. За этими тривиальными функциями стоят выработанные человечеством и закрепленные международными Конвенциями Красного Креста жесткие, неоспоримые и обязательные для исполнения правительствами всех стран правила и принципы гуманности и милосердия по отношению к людям.

Краснокрестные правила прежде всего полностью соответствуют международному гуманитарному праву, основанному на христианской морали и нравственности. Они преследуют цель защиты жизни, здоровья людей и обеспечения их достоинства.

Решение проблем защиты жизни и здоровья людей было положено в основу всех международных Конвенций Красного Креста. Работа конференций, выработка проектов Конвенций и их обсуждение были всегда открытыми и доступными для широкой общественности, нередко вызывали протесты со стороны критически настроенных людей, отстаивающих жестокие стереотипы «права войны». Немало было и нейтральных, но пессимистических заявлений по этому поводу. Так, Маттиас Клаудиус заявил: «На войне всякая идея человеколюбия — пагубное заблуждение, нелепость». Однако все препятствия, все противодействия на пути к достижению благородной цели защиты жертв войны были преодолены. В результате Конвенцией были закреплены следующие требования:

• все раненые и больные подбираются с поля боя и направляются для лечения в полевые лазареты, на чьей бы стороне воюющих армий они не оказались;

• раненые и больные противника должны быть окружены заботой и имеют право на такую же медицинскую помощь, как и солдаты армии, взявшей их в плен, т. е. необходимо следовать известному крылатому постулату из культуры Египта: «Накорми врага своего»;

• наряду с больными, ранеными и пленными под защитой гуманитарного права находятся и иные лица (не комбатанты), следующие с армией и находящиеся в районе военных действий, а также нейтральное местное население;

• о применении в морской войне принципов международных Конвенций;

• о запрещении использования в военных действиях наиболее губительных средств уничтожения людей;

• военно-медицинские учреждения и весь персонал лазаретов и госпиталей пользуются безусловным правом покровительства и неприкосновенности со стороны обеих воюющих сторон;

• государство обязано принять законы о наказании лиц, виновных в нарушении Конвенций и т. д.

В XX В. мирные конференции созывались неоднократно. На них принимались Конвенции, дополняющие и уточняющие правила гуманитарного права. Так были выработаны международные законы, отражающие волю народов в их стремлении к миру, сокращению бедствий войны, защите ее жертв и утверждению принципов милосердия и человечности, поскольку только свет человечности, как писал М.А. Бакунин, может нас согревать, освещать, сделать нас свободными и достойными человеческого братства.

Лозунги большевиков о ликвидации эксплуатации человека человеком, о власти рабочих и крестьян, основанной на началах демократии, справедливости, гуманности и законности, на первых порах, как известно, превалировали над всеми другими, призывающими к возвращению прежнего режима, и были мощным оружием объединения народных масс для поддержки советской власти. На этой успокаивающей ноте советское правительство с первых месяцев своего существования, казалось бы, весьма положительно относилось к человеколюбивым идеям Красного Креста. 4 июня 1918 г. Ленин и Чичерин направили в Международный комитет Красного Креста и правительствам, участникам международной конференции обществ Красного Креста, послание о том, что советское правительство Женевские Конвенции Красного Креста признает, поддерживает и беспрекословно будет соблюдать, о чем правительство Советского государства приняло специальное постановление от 30 мая 1918 г.⁶²

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК РСФСР

Совет Народных Комиссаров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики доводит до сведения Международного комитета Красного Креста в Женеве и правительств всех государств, признавших Женевскую конвенцию, что эта конвенция, как в ее первоначальной, так и во всех ее позднейших редакциях, а также и все другие международные конвенции и соглашения, касающиеся Красного Креста, признанные Россией до октября 1917 года, признаются и будут соблюдаемы Российским Советским правительством, которое сохраняет все права и прерогативы, основанные на этих конвенциях и соглашениях.

Ввиду того, что во внутренней организации Российского общества Красный Крест произошли некоторые изменения, о которых подробнее будет сообщено Международному комитету Красного Креста дополнительно, — Российское правительство считает необходимым довести до сведения Международного комитета Красного Креста и правительств государств, признавших Женевскую конвенцию, что во главе всех существующих организаций Русского Красного Креста стоит комитет по реорганизации Русского Красного Креста, находящийся в Москве (Армянский пер., 3).

На этот комитет возложено Русским правительством выполнение по отношению к краснокрестным функциям всех обязанностей и использование всех прав и прерогатив, основанных на Женевской конвенции и других международных соглашениях...

Посему Русское правительство и Российское общество Красного Креста просят Женевский международный комитет, правительства стран, признавших Женевскую конвенцию, и все существующие общества Красного Креста оказывать ему всяческое содействие.

Наконец, Русское правительство, убежденное в исключительной важности вопроса о военнопленных, сконцентрировало все правительственные функции, относящиеся к военнопленным, гражданскопленным и беженцам, в специальном органе — «Центральной коллегии о пленных и беженцах», находящемся в настоящее время в Москве, на Б. Никитской, 43, о чем считает нужным заявить заинтересованным правительствам и организациям.

Председатель Совета Народных
Комиссаров
Вл. Ульянов (Ленин).

Комиссар по иностранным делам
Чичерин.

Управляющий делами Совета
Народных Комиссаров
Влад. Бонч-Бруевич.

Секретарь Совета Н. Горбунов

30 мая 1918 года.

Совнарком в период 1918—1920 гг. не менее десяти раз решал задачи организации и деятельности общества Красного Креста и выносил постановления, как целевые, так и совместные с другими вопросами. Приведем еще одно постановление.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ

Совет Народных Комиссаров 7 августе признал, согласно докладу комиссара здравоохранения, необходимым подтвердить, что придает важное значение беспрерывному продолжению деятельности Российского общества Красный Крест на следующих общих основаниях, вытекающих из соответственных международных актов:

1. Российское общество Красного Креста действует на основании Женевской конвенции 1864 года и других последовавших в развитие ее конвенций. Оно входит в международный союз обществ Красного Креста и непосредственно сносится с подобными же обществами других стран.

2. Российское общество Красного Креста пользуется покровительством высших правительственных учреждений Республики. О своих потребностях и нуждах оно представляет Правительству через Народный комиссариат здравоохранения.

3. Российское общество Красного Креста во время войны и при народных бедствиях оказывает всеми имеющимися в его распоряжении средствами содействие правительственным врачебно-санитарным органам в деле помощи раненым и больным и военнопленным, а также пострадавшему от бедствия населению...

В числе ближайших очередных задач Российского общества Красного Креста Комитету по реорганизации, как временному заместителю Центрального комитета Общества, поручается принять при участии и под наблюдением Комиссариата здравоохранения меры к организации или ликвидации учреждений Красного Креста в тех областях, на которые действие Общества распространялось раньше.

Председатель Совета Народных
Комиссаров
Вл. Ульянов (Ленин).

Управляющий делами Совета
Народных Комиссаров
Влад. Бонч-Бруевич.

Секретарь Совета Н. Горбунов

7 августа 1918 года.

К этому времени по декрету СНК от 4 января 1918 г. все имущество Российского общества Красного Креста объявлено собственностью государства. Главное управление общества упразднено и специально назначенной комиссии предложено его реорганизовать. На время реорганизации (изгнание старых кадров и назначение новых, пролетарских) все функции общества осуществляла комиссия.

В последнем абзаце приведенного постановления может показаться непонятным, о какой «ликвидации учреждений Красного Креста» идет речь. Между тем, очевидно, что юрисдикция нового общества Красного Креста не могла распространяться на такие регионы, как Украина, Кавказ, губернии, занятые Белой армией, и обществ Красного Креста, действующих в них. Потому их решили «ликвидировать», лишить «покровительства» РСФСР, т. е. объявить вне Российского общества, а иными словами — вне закона. 20 ноября 1918 г. состоялся учредительный съезд российских обществ, на котором было выработано новое положение, избран президиум во главе со Свердловым. Международный комитет Красного Креста 15 октября 1921 г. признал официально действие Российского общества Красного Креста.

Украинское общество Красного Креста возникло в последний период власти Центральной Рады, что свидетельствовало о ее стремлении к созданию в Украине национальных организаций и обществ. 15—19 апреля 1918 г. работал съезд представителей обществ Красного Креста, военно-санитарных обществ, министерства охраны здоровья, союза земств и городов. На съезде был образован национальный комитет во главе с М.М. Дигерихсом (1871—1941), доктором медицины, профессором. Он с 1912 г. заведовал кафедрой общей хирургической патологии Киевского университета, в 1921—1923 гг. — руководитель аналогичных кафедр в мединститутах в Краснодаре, Симферополе, заведовал хирургическим отделением туберкулезного института в Ялте. В 1932 г. он создал шину для временной иммобилизации при переломах бедра, которая в дальнейшем широко применялась.

Политическая нестабильность, переход государственной власти от одного к другому правительству и политическим течениям в Украине существенно не отражались на работе обществ Красного Креста. Оно создало 22 госпиталя, 2 санатория, 6 эпидемиологических отрядов, амбулаторию, продовольственные и вещевые склады. Для беженцев за границей было открыто 3 госпиталя, столовые, приюты. Общество пользовалось широкой известностью и уважением повсеместно. С 15 февраля по 1 июля 1919 г. через госпитали Украинского Красного Креста прошло 17578 человек, нуждающихся в помощи.

В это же время в Украине действовала и миссия Российского общества Красного Креста, которая продолжала свое влияние на Украину. В связи с этим Совет министров УНР 19 января 1919 г. принял постановление о ликвидации Российского общества Красного Креста на территория Украины. Все имущество и учреждения Российского Красного Креста были временно переданы Украинскому обществу⁶³.

26 февраля и 10 марта 1919 г. СНК Украины были приняты декреты, согласно которым статус миссии Российского Красного Креста в Украине был в основном восстановлен, а 21 мая 1919 г. председатель СНК Украины Раковский выдал российской миссии, кроме того, еще и так называемую охранную грамоту⁶⁴.

Приведенные неоспоримые документальные данные о массовом убийстве раненых и больных бывших солдат и офицеров Белой армии, медицинского персонала госпиталей за то, что они лечили солдат противника, о расстреле сотрудников общества Красного Креста, о терроре большевиков по отношению к местному населению Украины и Крыма уже ни у кого не вызывают сомнений. Кровавые события показали, какова действительная цена признаний, обещаний и заверений Советского правительства о соблюдении правил и требований Красного Креста. Высокомерным пренебрежением, полным игнорированием принципов гуманности и милосердия, грубым нарушением основных человеческих ценностей, принципов морали, нравственности, совести большевистское правительство демонстративно бросило вызов всему миру. Обязательства перед столь авторитетным международным сообществом, всем человечеством и своим народом оказались очередным обманом и попыткой скрыть антинародный, террористический режим.

Примечания

*. Крестовоздвиженская община сестер милосердия была основана в 1854 г. великой княгиней Еленой Павловной при содействии баронессы Э.Ф. Радень. В 1894 г. община перешла в ведение общества Красного Креста.

1. ЦГАООУ, № 71478 фп.

2. Там же, № 70777 фп.

3. Там же, № 7191 фп.

4. Там же, № 3214 фп.

5. Там же, № 7191 фп.

6. Там же, № 46788 фп.

7. Там же, № 52387 фп.

8. Энциклопедия мысли. — С. 39.

9. ЦГАООУ, № 69918 фп.

10. Ленин В.И. ПСС. — М., 1975. — Т. 53. — С. 128.

11. ЦГАООУ, № 50893 фп.

12. Там же, № 70774 фп.

13. Там же, № 71527 фп.

14. Там же, № 6252 фп.

15. Там же, № 71527 фп.

16. Там же.

17. Там же.

18. Там же, № 71995 фп.

19. Там же, № 71419 фп.

20. Там же, № 71035 фп.

21. Там же, № 69289 фп.

22. Там же, № 148 фп.

23. Там же, № 71692 фп.

24. Там же, № 69066 фп.

25. Там же, № 202 фп.

26. Там же, № 71736 фп.

27. Там же, № 3296 фп.

28. ЦГАООУ, № 6128 фп.

29. Там же, № 69034 фп.

30. Архив СБУ, № 73407 фп.

31. В 1919 г. уездные отделения ЧК были упразднены. Вместо них при уездных управлениях милиции образованы «политбюро» с теми же террористическими функциями, что и ЧК.

32. Архив СБУ, № 73162 фп.

33. Архив СБУ, № 74766 фп.

34. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедия. Военная медицина. — С.-Петербург. 1892. — Т. 12. — С. 835.

35. ЦГАООУ, № 71001 фп.

36. Там же, № 73162 фп.

37. Архив СБУ, № 74766 фп.

38. Там же.

39. Там же.

40. Там же.

41. ЦГАООУ, № 70924 фп.

42. ЦГАООУ, № 70260 фп.

43. Там же, № 70262 фп.

44. Там же, № 4933 фп.

45. Там же.

46. Там же.

47. Там же.

48. Там же.

49. Архив СБУ, № 74766 фп.

50. Там же, № 72256 фп.

51. ЦГАООУ, № 4046 фп.

52. Архив СБУ, № 69870 фп.

53. ЦГАООУ, № 71670 фп.

54. Там же, № 63097 фп.

55. Архив СБУ, № 69283 фп.

56. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедия. Военная медицина. — Т. 12. — С. 840.

57. Иванов В.Г. История этики древнего мира. — Л., 1980. — С. 202.

58. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедия. Военная медицина. — Т. 12. — С. 840.

59. Професор Щербина Ф.А. звинувачує. — Л.: Промінь, 2000. — С. 26—27.

60. Спасокукоцкий В.Н. Международный Красный Крест. — М., 1964. — С. 5—6.

61. Спасокукоцкий В.Н. Международный Красный Крест. — С. 11, 19, 21.

62. Декреты Советской власти. — Т. 2. — С. 356—357.

63. ЦГАООУ, ф-1, оп. 20, д. 18. л. д. 25—27, 30—31.

64. Там же, л. д. 32—34.