Члены семьи. Пособники

Все участники контрреволюционного движения, противники большевистского режима, представители имущих классов, бывшие служащие учреждений царского и временного правительств, интеллигенция, не принявшая советскую власть, а также, по требованию Ленина, все «колеблющиеся» подлежали репрессиям. Одних, как это видно по многочисленным примерам, расстреливали сразу после их регистрации, других — несколько позже, после задержания и установления личности. Десятки тысяч иных лиц, среди которых были бывшие солдаты Белой армии пролетарского происхождения, в свое время насильно мобилизованные, в дальнейшем из мест лишения свободы были освобождены по амнистиям: к 1 мая 1920 г.; к 3-й годовщине Октябрьской революции, принятой в ноябре 1920 г. и по амнистии, принятой 3 ноября 1921 г. Однако освобождение не означало для них прощение. Освобожденные по амнистиям лица тут же попадали в «черные» списки ЧК, ГПУ, НКВД которые преследовали их, где бы те ни жили, всю жизнь. Чекисты помнили о них, наблюдали за ними и, накапливая на них компромат, в любой подходящий момент под благовидным предлогом расправлялись с ними.

Среди различных групп жертв красного террора выделяется наиболее уязвимая и беззащитная группа — члены семей контрреволюционеров. Их вина перед советской властью заключалась лишь в том, что они были родственниками или близкими репрессированных лиц. Особенно преследовались те семьи, члены которых служили в Белой армии, уехали за границу или остались, но скрывались от регистрации. В период гражданской войны и в течение нескольких лет после нее единого обвинительного подхода и основания для репрессий членов семей не было. Чаще всего ограничивались обычной констатацией факта, что лицо является, например, отцом белогвардейца или женой офицера. Но нередко встречаются случаи, когда в уголовных делах их именовали то пособниками в антисоветской деятельности, то укрывателями, то недоносителями. Уже В 1920—1921 гг. стала вырабатываться определенная позиция новой власти к членам семей противников режима.

Не называя имен множества членов семей, которые были репрессированы и проходят по названным во второй части этой книги делам, дополнительно приведем имена репрессированных граждан, установленных в архивах.

1. Викторова Александра Александровна, 1900 г. р., уроженка с. Гуляйполе, Александровского уезда, жена командира отряда армии Н. Махно.

По постановлению тройки особого отдела ВЧК 4-й армии и Крыма от 6 апреля 1921 г. расстреляна как жена «политбандита» и пособница¹.

2. Джунковская Лидия Николаевна, 1878 г. р., уроженка г. Радома, обвинялась в том, что она происходила из «...социально чуждой семьи, дочь столбового дворянина, товарища прокурора окружного суда Быстрова Н.Н. в г. Вильно, бывшая жена военного инженера генерала Джунковского Н.Н., с которым разошлась в 1908 г., белоэмигранта, а ее сын Джунковский С.Н. служил в Белой армии в Крыму».

По постановлению особого совещания при коллегии ОГПУ СССР от 16 сентября 1927 г. выслана из Крыма в Казахстан на 3 года².

3. Пикалово Мария Илларионовна, 1879 г. р., уроженка Курска, обвинялась в том, что ее покойный муж служил в Белой армии в Крыму, а она всегда находилась вместе с мужем по месту службы, следовательно, является соучастницей в контрреволюционных действиях.

По постановлению Александровской ЧК от 12 января 1921 г. расстреляна³.

4. Шуляковская Евгения Филипповна, 1903 г. р. (!), уроженка Киева, до ареста проживала в Феодосии, жена белогвардейского офицера.

По постановлению тройки особого отдела ВЧК 4-й армии и Крыма от 29 декабря 1920 г. заключено в концлагерь на неопределенный срок⁴.

5. Шурыгин Ефим Алексеевич, 1876 г. р., уроженец Харькова, обвинялся в том, что является отцом солдата Белой армии, говорившим своим соседям, что сын «служит честно».

По постановлению тройки особого отдела ВЧК Юго-Западного фронта от 5 мая 1920 г. заключен в концлагерь на неопределенный срок⁵.

В период гражданской войны и многие годы в дальнейшем родственники белогвардейцев и иных «врагов народа» карательной машиной большевиков репрессировались по мере их выявления. Концлагерь, ссылка, высылка — вот их участь, а в лучшем случае — выселение из Крыма, из столицы, всеобщее недоверие и подозрение.

Субъектами дискриминации были и дети этих «бывших» людей. Бытовавшее и широко пропагандируемое «правило» о том, что якобы «сын за отца не отвечает», было обычным лицемерием и ложью. На основании спецпроверок на допуск путь в высшие учебные заведения и для трудоустройства в советские учреждения им был закрыт до тех пор, пока сын публично не отказывался от своего отца.

Нормативная база для применения репрессий в отношении членов семей со временем совершенствовалась. В Уголовный кодекс УССР, утвержденный ВУЦИК 23 августа 1922 г., включены ст. 68, 76 и 89, предусматривающие наказание за укрывательство, пособничество и недонесение. Уголовный кодекс УССР, принятый по постановлению ЦИК УССР от 8 июня 1927 г., также включает ст. 54-1-в, 54-1-г, 54-12, 56-23, на основании которых привлекали к уголовной ответственности за совершение указанных преступлений. Аналогичные диспозиции и санкции имели кодексы и других союзных республик. В соответствии с ними привлечение к уголовной ответственности возможно при наличии определенных признаков и условий — умышленные действия, направленные на содействие совершению преступлений, укрывательство преступника или орудий, средств и следов преступления. Недонесение также получило свое юридическое толкование и означало несообщение органам власти о достоверно известном, готовящемся или совершенном преступлении. Такие важнейшие компоненты, как умысел и достоверная известность, чаще всего не принимались во внимание. Достаточно было быть, например, женой «врага народа», чтобы оказаться в тюрьме или в ссылке. Но формально указанные требования закона служили серьезным препятствием для применения репрессий. Для их устранения и упрощения процедуры применения репрессий в 30-е годы нормативная база претерпела огромные изменения, которые фактически ликвидировали требования закона. 15 августа 1937 г. Нарком внутренних дел издал приказ № 00486 о лишении свободы членов семей «врагов народа» на срок от 5 до 8 лет, который стал вершиной произвола власти и по своей бесчеловечности и жестокости не имел подобных себе примеров. По приказу подлежали заключению в концлагеря все близкие родственники без каких-либо условностей и юридического обоснования. Аресту не подлежали лишь те жены «врагов народа», которые донесли на своих мужей и доносы стали основанием для их ареста!

Доносы на своих близких, родных и друзей, ставшие гарантией личной безопасности доносчика, тоталитарной системой поощрялись всегда и в данном приказе получили свое нормативное обоснование. С помощью этого приказа гигантская репрессивная машина уничтожила все представления о презумпции невиновности и здравом смысле. На его основе были разорены миллионы семей, разрушена их жизнь и деятельность, разграблено имущество, а в результате бесконечный поток женщин и детей в арестантских вагонах поездов хлынул на восток в дикие районы Сибири и Казахстана. Дети в приказе также упомянуты. Они подлежали отобранию у родителей. Одних направляли в лагеря, других в детдом с таким расчетом, чтобы в одно и то же учреждение не попадали дети, связанные между собой родством. Такой раздел братьев и сестер был направлен на то, чтобы дети навсегда забыли своих родителей, чтобы один у другого не поддерживал о них память, чтобы они не могли обсуждать между собой причины ареста родителей.

К пособникам были отнесены бывшие управляющие имениями дворян, проживавших в Крыму, с которыми управляющие имели связь и вели переписку. Пособничество, по мнению чекистов, заключалось в том, что в прошлом они представляли и отстаивали интересы эксплуататорского класса, а потому являются для «народной» власти чуждыми «элементами». В архивах сохранилось несколько таких дел:

6. Богумирский Михаил Иванович, 1863 г. р., уроженец Киева, агроном, управляющий имением графа Игнатьева.

По постановлению служебной (?) коллегии ВУЧК от 14 августа 1919 г. заключен в концлагерь до конца гражданской войны, т. е. на неопределенный срок⁶.

7. Галушкевич Борис Петрович (год и место рождения в деле не указаны), управляющий имением «Молотьково» Кременчугского уезда. Кто был владельцем имения, сведений нет.

По постановлению начальника Кременчугской уездной милиции от 8 сентября 1920 г. расстрелян⁷.

8. Скворцов Александр Васильевич, 1876 г. р., уроженец д. Скоковцы, Макариевской волости, Костромской губернии, житель Конотопа, управляющий имением княгини Долгорукой.

По постановлению Черниговской ГубЧК от 20 сентября 1920 г. расстрелян⁸.

Княгиней Долгорукой, имением которой управлял Скворцов, вероятно, является Долгорукая Валентина Евгеньевна — вдова князя Долгорукого А.А. В период гражданской войны и в 20-е годы она проживала в Симферополе. В отличие от других лиц княжеского или графского достоинства она, как ни удивительно, репрессирована не была, хотя лишилась избирательного права и находилась под неусыпным надзором. Причинами такого несвойственного для большевиков милосердия к княгине, возможно, было то, что предки ее покойного мужа, князя Долгорукого А.А., были декабристами, а сам князь пребывал у царя в большой опале.

Жители Крыма, Таврической и Одесской губерний нередко оказывали беглым офицерам и чиновникам возможную помощь, прежде всего помогали им избежать красного террора. Они предоставляли им убежище, а иногда переправляли их за границу. Приведем характерный пример, к сожалению, с трагическими последствиями.

Группа офицеров и военных чиновников, не видя смысла в дальнейшем сопротивлении Красной армии, еще до основных Перекопско-Чонгарских событий, в середине октября 1920 г. из района крымских перешейков решила уйти за границу в Румынию. Для этого они искали помощников и проводников, которых и нашли в православном монастыре «Рай» Одесской губернии. Монахи Левизор Семен Васильевич, 1883 г. р., уроженец Бессарабской губернии, и Левизор Доминика Васильевна, 1870 г. р., уроженка той же губернии, движимые чувствами христианского милосердия, при помощи местных крестьян г. Ананьева Амброса Федора Дмитриевича, 1874 г. р., Ионенко Анны Михайловны, 1886 г. р. и Рожко Ивана Васильевича, 1884 г. р., оказали офицерам необходимую помощь и, осенив их в добрый путь крестным знамением, переправили через границу, за что жестоко поплатились.

В материалах дела нет сведений о том, каким образом чекистам стало известно о содействии монахов и крестьян в переходе офицеров через границу. Известно лишь, что 20 октября 1920 г. все они были арестованы и отправлены в Одесскую тюрьму. Без доноса «патриотов» здесь наверняка не обошлось. 22 октября Одесская ГубЧК. вынесла постановление о расстреле всех пятерых с конфискацией имущества, а 25 октября 1920 г. постановление было исполнено. Покинув родину, офицеры вряд ли узнали, какую цену заплатили эти добровольные помощники за их свободу⁹.

Казалось бы, зачем была нужна такая чрезмерная жестокость? Уйдя с боевых позиций, офицеры в какой-то мере облегчили вступление Красной армии в Крым. Кроме того, незаконный переход границы и пособничество в этом никогда и нигде не карались столь сурово.

В соответствии со ст. 98 Уголовного кодекса УССР, утвержденного ВУЦИК менее чем через два года после описанных событий, 23 августа 1922 г., «выезд за границу и въезд в СССР без установленного паспорта или без разрешения надлежащих властей карается принудительными работами на срок до шести месяцев или штрафом до 500 рублей золотом».

Очевидно, справедливость и очевидная соразмерность наказания, избираемого в зависимости от тяжести совершенного преступления, уступили в то время место патологической ненависти к офицерам, подлежащим поголовному истреблению, хотя они и вышли из боя. Точно также не щадили и тех, кто помогал офицерам уйти от неминуемого расстрела.

Красный террор как форма политического насилия, заключающаяся в подавлении, преследовании, устрашении, вплоть до физического истребления политических противников советской власти, неотвратимо шествовал по огромной стране и конца ему не было видно.

Примечания

1. ЦГАООУ, № 70169 фп.

2. Там же, № 52564 фп.

3. Там же, № 73573 фп.

4. Архив СБУ, № 2913 фп.

5. ЦГАООУ, № 69876 фп.

6. ЦГАООУ, № 69044 фп.

7. Там же, № 70877 фп.

8. Там же, № 71055 фп.

9. ЦГАООУ, № 69921 фп.