X. Зависимость таврических готов от хазар. Еп. Иоанн Готский и его судьба. Готская епархия в Тавриде. Еп. Стефан Сурожский. Верность православию таврических христиан в эпоху иконоборства. Пещерные монастыри

В течение VIII века хазары находились в непрерывной борьбе с арабами, и эта вражда являлась той почвой, на которой состоялось сближение хазар с империей. Сношения Византии с хазарами при императоре Льве были закреплены браком наследника престола, будущего императора Константина V, с дочерью хагана, нареченной при св. крещении Ириной, которая прославилась впоследствии своим благочестием и заступничеством за св. иконы. Скрепленные родственной связью добрые отношения между хазарами и империей, по всему вероятию, и были причиной того, что хазары не присоединили к своей державе Херсона, и он остался в прежней зависимости от империи. Но соседнюю область готов хазары подчинили себе, и хаган поставил свой гарнизон в крепости Доросе, назначив туда и своего тудуна. Точная дата этого события нам неизвестна, но так было во второй половине VIII века, когда епископом готов был Иоанн, причтенный впоследствии к лику святых. «Житие» св. Иоанна Готского, написанное между 815 и 842 годами в Малой Азии, дает целый ряд интересных сведений о событиях того времени.

Уроженец Готии «из торжища, называемого Парфениты», св. Иоанн происходил из семейства, переселившегося сюда из Малой Азии. Когда население Готии не пошло за своим епископом, склонившимся на сторону иконоборцев на соборе 754 года, и готский епископ получил другую кафедру, Иоанн был послан в Иерусалим и оттуда в Грузию, где получил посвящение во епископы, а затем вернулся на родину. Около 787 года готы восстали против хазар, и во главе этого движения стоял еп. Иоанн. Готам удалось изгнать хазарский гарнизон из Дороса, но потом произошло какое-то предательство, хаган вновь овладел Доросом и «Клисурами» и захватил в плен епископа и князя Готии. Последнему он даровал жизнь, казнив «17 его рабов, ни в чем не повинных», а епископа Иоанна заточил в крепости Фуллах. Ему удалось однако бежать оттуда и переправиться за море в Амастриду, где он и скончался четыре года спустя. Тело почившего святителя было немедленно перевезено в Парфениты и погребено в храме монастыря святых Апостолов. «Монастырь этот преподобный снабдил всяким благолепием зданий и святых сосудов и различных книг и поместил в нем множество монахов»¹.

Развалины этой церкви были открыты в 1871 году в нынешнем Партените у подножия горы Аюдага; там же в 1884 году была найдена эпитафия игумена монастыря св. Апостолов аввы Никиты с датой 906 г.². Монастырь этот существовал и в XV веке, о чем придется помянуть в дальнейшем.

Заточение в Фуллах, которому подвергся св. Иоанн, имело чисто политические причины. Будучи чужды религиозного фанатизма, хазары допускали проповедь христианства в пределах своих владений, и под их властью — неизвестно в точности, когда именно — готская епархия превратилась в митрополию, захватившую огромную территорию. Сведение об этом дано в одном списке епархий Константинопольского престола, опубликованном в 1891 году. Митрополичьей кафедрой в этом списке является Дорос, столица Готии, и готскому митрополиту подчинено семь епископов. Три из них носят имена по народностям: хоциры, оногуры, гунны, а четыре по именам городов: Хвала, Ретег, Таматарха и Астиль. Относительно имен Хвала и Ретег возможны только догадки; что же до двух других, то Таматарха — будущая русская Тмутаракань, а имя Астиль обозначало реку Волгу, а также и столицу хазар (Итиль по другим источникам). Кафедра Хоцирская пояснена в этом списке именем Χαρασίου, т. е. Карасу, южный приток Салгира, на котором расположен ныне городок Карасубазар³.

Долго ли существовала готская митрополия в таких широких пределах, неизвестно. Но этот факт был возможен, пока хазарский хаган еще не принял иудейства, и не стала слабеть и умаляться его держава.

В период хазарского господства в Крыму начинается для нас история Сугдеи (Сурож древней Руси, ныне Судак). В XIII веке жители этого города считали его существование с 212 года по Р. Х. Но вся предшествующая история города покрыта для нас глубоким мраком, и мы лишь знаем, что в половине VIII века в Сугдее имел свою кафедру еп. Стефан, видный противник иконоборства, обязанный своим спасением Ирине, жене императора Константина Копронима, помянутой и в житии Иоанна Готского. В пастве еп. Стефана были и хазары. В его житии помянут Юрий Тархан, наместник (тудун) хазарского хагана, который отличался «приверженностью к святому закону» и «послушанием» св. Стефану⁴. По всему вероятию, хазара следует признать в «рабе Божием Тамгане», скончавшемся в 819 году. Мраморный столб с этой эпитафией хранится в Феодосийском музее, куда он перенесен из разрушенной ныне мечети⁵.

Св. Иоанн Готский и св. Стефан Сурожский были борцами за православие в той великой смуте религиозной жизни VIII века, которая известна под именем иконоборства. За иконы крепко стояли и паствы этих святителей. Защитники икон, подвергаясь тяжкому гонению в столице империи и Малой Азии, знали о верности православию в странах «Евксинопонта». Свидетельство об этом сохранилось в одном агиографическом памятнике, составленном в Константинополе в первые годы IX века, а именно в житии св. Стефана Нового, который свою верность иконопочитанию запечатлел мученической смертью в 765 году. В беседах с верными св. Стефан указывал на местности, где почитатели икон могли найти убежище от гонений, а именно: области Евксинского моря, епархия Зихии, города Никопсия, Боспор, Херсон и область Готии; далее — южная Италия, нижняя Ликия и острова Средиземного моря⁶. И монахи вняли совету Стефана: одни отплыли в Евксинский Понт, другие на Кипр, третьи в Рим. «Монашество было словно уведено в плен, и Византия осиротела». Известно, что преследование монашества, особенно твердо стоявшего за почитание икон, имело своим последствием большую эмиграцию монахов из Константинополя и Малой Азии, и указание жития св. Стефана Нового является лишь составленным после события точным историческим свидетельством о совершившемся. Относительно эмиграции в Италию и множества возникших тогда греческих монастырей имеются многочисленные современные свидетельства. Что же касается Тавриды, то прямым подтверждением правильности сообщения жития св. Стефана является то обстоятельство, что знаменитый поборник иконопочитания Феодор Студит (✝ 826 г.) находился в живых сношениях с представителями церковной иерархии в Тавриде. В числе его писем имеется одно, обращенное к епископам, жившим в изгнании в Херсоне⁷. В другом письме, адресованном «архимандриту Готии», св. Феодор дает разъяснения по поводу жалоб относительно разного рода нестроений и несогласий в среде монашествующих и поучает насчет правил монашеского образа жизни и монастырского устава⁸.

Следы непосредственных сношений благочестивых византийцев того времени с южным побережьем Тавриды очевидны также у Епифания, жившего в конце VIII или начале IX века, в его обработке сказаний о путешествии ап. Андрея по северным странам. Помянув о посещении ап. Андреем Боспора, Епифаний делает замечание, что и сам он был в этом го роде и видел там «ковчег, имеющий надпись Симеона апостола, закопанный в основании храма св. Апостолов». Из Боспора Епифаний ведет ап. Андрея в Феодосию и отмечает, что в настоящее время нет там и следа человеческого. Ссылаясь на свидетельство насчет Херсона, он говорит о посещении ап. Андреем этого города, и дает от себя такую характеристику его населения: «народ коварный и до нынешнего времени туг на веру, лгуны и поддаются влечению всякого ветра»⁹.

Весьма вероятно, что к эпохе монашеской эмиграции относится возникновение тех пещерных монастырей, остатки которых сохранились до ныне в разных местах горного Крыма. Одни из них расположены на отдельных скалах, как-то: Шулдан, Мармара близь деревни Шулю, Качи-Кальон, Тепе-Кермен, скала по близости от Сюйренской башни, другие находились в городах, а именно: Черкес-Кермен, Мангуп-Кале, или по близости от городского поселения, каковы пещеры в скалах Инкермана и на противолежащем склоне Сапун-горы, а также в ущелье, ведущем к Чуфут-Кале, в предместья Бахчисарая Салачике (ныне восстановленный Успенский монастырь). Немногие эпиграфические тексты, сохранившиеся кое-где на стенах пещер, а также иссеченные в скале изображения креста относятся ко временам более поздним и свидетельствуют о том, что эти монастыри расширялись и украшались в XII—XV веках и позднее. Может быть, многие из них и возникли уже в это время. Но начало пещерножительства, как типа монастыря, можно все-таки отнести к эпохе иконоборства и монашеской эмиграции в Тавриду. Основанием для такого предположения является сходство в типе, которое можно констатировать между крымскими сооружениями этого рода и теми, какие имеются в южной Италии и Сицилии. Эти последние сооружены монахами, бежавшими с востока. Они принесли с собой свой тип пещерножительства, процветавший в Малой Азии. Такие же эмигранты, направлявшиеся на северное побережье Черного моря, могли занести его и в горы южного берега Крыма. По условиям места и характеру горной породы, он привился здесь и передан был отсюда на Днестр, а может быть и в Киев.

Примечания

1. Васильевский, Житие Иоанна Готского. Рус.-визант. отрывки VII (Ж. М. Н. Пр. 1878, январь).

2. Х. н. ю. Р. 69.

3. Ю. Кулаковский, К истории Готской епархии в Крыму в VIII веке (Ж. М. Н. Пр. 1898, февраль).

4. Васильевский, Рус.-визант. исследования, II (текст жития и исследование).

5. Х. н. ю. Р. 75.

6. Migne, P. G. 100, 1117.

7. Migne, P. G. 99, ер. 102, 1344.

8. Ib. ер. 164, 1520—1521.

9. Migne, P. G. 120, 284.