С.А. Смолянников. «И быть славному Кременчугу столицей Днепровской. К юбилею посещения города Екатериной Великой»

Как известно из народной поговорки-присказки, «язык до Киева доведет». Также известно и то, что появилась она во времена Киевской Руси, когда именно Киев был столицей той, младой Руси-России. Всемирно известный историк В.О. Ключевский в своем главном труде — курсе русской истории — указывал: «эта народная поговорка значит не то, что неведома дорога к Киеву, а то, что везде всякий укажет вам туда дорогу, потому что по всем дорогам идут люди в Киев; она говорит то же, что средневековая западная поговорка: все дороги ведут в Рим».

Если идти на юг по величавому Днепру или по его живописным берегам, то все дороги к морю Черному и далее ведут через славный и прекрасный город Кременчуг.

Несколько слов об истории Кременчуга

Название «Кременчуг» появилось в глубокой древности: согласно преданию, когда в районе будущего города на пути плывших по Днепру судов появлялись пороги, все ждали доклада впередсмотрящего: «Кремень, чув!» — речь шла о касании килем каменистого дна.

Я не буду ни опровергать, ни дополнять исследования киевских и кременчугских краеведов Евгения Коловрата, Елены Усковой, Виталия Ковалинского и Максима Кавуна, которые использовал в статье, а лишь добавлю те сведения по истории города, бывшего и являющегося жемчужиной Днепра, которые и сегодня требуют, чтобы их помнили.

Каждый, кто с севера едет на юг к Черному морю, обязательно проедет через Кременчуг. Это не случайность, связанная с развитием современного шоссейно-дорожного строительства, а историческая закономерность, вытекающая из расположения города.

Еще со времен Боплана крепость Кременчуг была известна всей Европе, ведь именно она была ключом к Запорожской Сечи.

Путник, попадающий сегодня в город, скажет, что Кременчуг — это мощный промышленный центр Украины, ибо 7% наполнения бюджета Украины является вкладом «сердца Днепра». В городе сосредоточены машиностроительные и перерабатывающие предприятия: Кременчугский нефтеперерабатывающий завод — лидер украинского рынка горюче-смазочных материалов, Крюковский вагоностроительный завод — «КрАЗ» — один из крупнейших в Восточной Европе и СНГ, Кременчугский автосборочный завод, Кременчугский колесный завод, Кременчугский завод дорожных машин, Сталелитейный завод, Кременчугский завод технического углерода, предприятие по изготовлению прицепов для легковых автомобилей «Кремень».

Если спросить, что мы еще знаем о Кременчуге, то один из ответов может поразить сознание даже самого пессимистического скептика, ибо Кременчуг справедливо называют третей морской столицей Украины, а главное — тем городом, о котором и до сих пор ходят шутки типа «Подводная лодка в степях Украины»...

Удивляться нечему. Достаточно взять в руки военно-морскую энциклопедию, чтобы лично убедиться, что именно Кременчуг был столицей Днепровской военной флотилии. Со времен Петра Великого Кременчуг являлся стратегическим районом и центром кораблестроения. Именно здесь, впервые в России, была проведена опись всех ценнейших для кораблестроения лесных угодий, которые стали государственной собственностью. Казенными объявили лучшие дубравы Приднепровья, в том числе и кременчугские, которые Петр Великий рассматривал как неприкосновенный резерв для создания в будущем Черноморской флотилии, а со временем — и флота.

Моряки-подводники, попадающие в Кременчуг, рассказывают, что город прославился строительством подводных судов. В январе 1799 г. кременчужанин Семен Андреевич Ромодановский подал на имя императора Павла разработанный им проект подводной лодки. В «прошении» изобретатель сообщил, что лодка может погружаться на дно моря. Увы, правительство не нашло нужным поддержать умельца. Полный проект этого изобретения не сохранился, но те документы, которые известны, свидетельствуют о ценности замысла талантливого изобретателя.

В те же самые годы кременчугский купец Дмитрий Быков стал известен как изобретатель машин и приспособлений для поднятия затонувших судов, а также как автор ценных предложений в области кораблестроения, сооружения доков для ремонта кораблей и механизмов для подачи воды на гористую местность. Суда, спускавшиеся по Днепру к Черному морю, часто не могли обойти каменные пороги и разбивались. Дмитрий Быков, живой свидетель этих катастроф, со своим сыном Иваном сконструировал приспособления и машины, с помощью которых корабли свободно проходили пороги. 10 марта 1798 г. отец и сын представили в Адмиралтейств-коллегии чертежи различных водоподъемных машин и приспособлений. Деятельность Быкова была признана «нужной и полезной» для флота. Адмиралтейств-коллегия приняла для того времени сенсационное и прогрессивное решение: «Кременчугского купца Дмитрия Быкова за знание гидравлики и механики произвести в чин девятого класса с определением в гидравлисты по ведомству Адмиралтейств-Коллегий и с исключением из купеческого звания как его, так и сына его Ивана Дмитриевича».

Таким образом, январь 1799 г. можно смело назвать днем рождения аварийно-спасательной службы флота Отечества.

Еще один факт из «подводной жизни» Кременчуга стоит вспомнить. Есть такой замечательный фильм «Командир счастливой Щуки». Завершается он тем, что командир жертвуя собой, спасает экипаж подводной лодки, а сам гибнет. Так вот, командиром «счастливой Щуки» (Щ-403) был Семен Иванович Коваленко, уроженец Кременчуга.

Нет смысла пересказывать героическую летопись Днепровской флотилии — она и так известна, как и роль одной из главных ее баз — порта Кременчуга.

Вот еще один немаловажный факт: наличие в составе ВМС Украины корвета (малого ракетного корабля) с именем «Кременчуг», напоминающего о военно-морских традициях третьей днепровской столицы.

О флотской, да еще и военно-морской составляющей истории Кременчуга свидетельствует и то, что в годы Великой Отечественной лишь на Дунае и на Днепре в районе Кременчуга ставили настоящие морские мины.

Не только военно-морскими делами славился Кременчуг. В 1791 г. в городе появился оружейный завод с литейным, кузнечным, слесарным, стальным и другими цехами, на котором работали мастера, прибывшие из Тулы — центра оружейной промышленности России.

Все то, что было заложено в XVIII — начале XX в., стало основой его сегодняшнего развития — как экономического, так и культурного.

Первые электрические трамваи в Среднем Поднепровье, появились в Кременчуге. Здесь проходили крупнейшие ярмарки Полтавской губернии, значительно масштабнее знаменитых Сорочинцев.

Кременчуг — важнейший пункт Южной железной дороги, среди станций которой — Харьков, Полтава, Елисаветград, Николаев.

Город был и остается крупнейшим центром культуры, науки и искусства Новороссийского края.

Мы не сказали главного — а кто, собственно, был тем человеком, кому город обязан своим развитием? Конечно же, это Екатерина Великая.

Жаль, что не тут построен Петербург

В мае-июне 2012 г. исполняется 225 лет знаменательной поездки на Юг России императрицы Екатерины Великой, правление которой называют золотым веком. Проездом в Крым государыня посетила находящийся в центре Русского Поднепровья Кременчуг и, несмотря на то, что гостила в нем всего три дня, впечатление о городе сохранила надолго. Именно ей принадлежат слова, вошедшие в историю Кременчуга: «Жаль, что не тут построен Петербург».

Увы, до сих пор словосочетание «потемкинские деревни» ассоциируется у большинства людей с понятиями «очковтирательство» или «обман общественного мнения». История уже четко ответила на эти обвинения: «потемкинские деревни» — это гордость России и Екатерины, это воплощение русского духа и силы, подтверждением которых является сам факт существования и развития Кременчуга.

Цель путешествия императрицы заключалась в том, чтобы ознакомиться с приобретениями России на Юге, которые стали именоваться уже не столько Таврией, сколько Новороссией.

На 1780-е годы приходится расцвет Кременчуга, ставшего центром Екатеринославского наместничества, созданного из двух губерний — Новороссийской и Азовской. Незадолго до этого прекратила свое существование Запорожская Сечь. Ряд украинских историков повествует об этом событии с трагическими нотками. На мой взгляд, обращаясь к здравому смыслу и нормам государственного права, следует честно и откровенно признать, что с расширением границ России Сечь утратила свое значение, и искать в этом «руку Кремля» или Петербурга, не стоит.

Край должен был стать цивилизованным: со столицей, инфраструктурой, надежными каменными (а не деревянными) укреплениями и конечно же — водными путями. Выбор пал на город Екатеринослав, основание которого, как столицы Екатеринославского наместничества, было провозглашено указом Екатерины от 30 марта 1783 г., а заложен он был во время путешествия в Крым в 1787 г. Таким образом, новая столица была еще в проекте, поэтому необходим был временный административный центр наместничества — им стал Кременчуг.

Сделаем небольшое отступление. Крупный железнодорожный узел — город Синельниково — назван в честь Ивана Максимовича Синельникова — первого правителя Екатеринославского наместничества, генерал-майора и сподвижника Г.А. Потемкина.

30 апреля 1787 г. флотилия императорских галер, плывших вниз по Днепру из Киева, достигла холмистых берегов Кременчуга. Город замер в ожидании — ведь целый год кременчужане и казаки ждали этого исторического события. Для подготовки к приему государыни сделано было очень много — все население города занималось его благоустройством, строительством причалов, триумфальных ворот, путевого дворца, сада... Значительные средства были ассигнованы на устройство фейерверков, иллюминаций, увеселительных мероприятий, содержание свиты императрицы ее прислуги.

И вот галеры подошли к Кременчугу. На главной из них, называвшейся «Днепр», находилась государыня. По преданию, гребцами на императорском судне были казаки из ближайшего к Кременчугу казачьего селения, лучшие в ту пору рыбаки и мореплаватели на Днепре, предки которых доходили в казачьих походах до турецких берегов. Прямо на галере они будто бы узнали, что их землю должны передать во владение князю Потемкину. Бросив весла и встав на колени, гребцы умоляли сохранить их статус вольных казаков. Екатерина, увидев таких молодцев, тут же выполнила их просьбу.

Когда шлюпка с императрицей, медленно отделившаяся от галеры, пристала к берегу, залпы возвестили о том, что ее величество ступила на кременчугскую землю. Встречать ее вышел не только весь город, но и весь цвет дворянства и купечества Малороссии и Новороссии. Многие прибыли из других краев. Среди лиц, сопровождавших государыню, узнавали выдающихся полководцев и государственных деятелей: Суворова, Кутузова, Потемкина, Безбородко...

Именно в момент торжественной встречи и было сказано Екатериной знаменитое: «Жаль, что не тут построен Петербург».

Свои впечатления о Кременчуге императрица высказала в письмах. Так, она отмечала: «...я провела три дня в большом красивом и прелестном доме, выстроенном фельдмаршалом князем Потемкиным близ прекрасной дубовой рощи и сада, в котором есть грушевые деревья такой вышины и толщины, каких я отроду не видела и все в цвету. Я думаю, что бесспорно здесь прекраснейший климат в целом Российской империи. Кременчуг прекраснейшая местность, какую только я видела в своей жизни. Мы нашли здесь расположенных в лагере 15 000 человек превосходного войска, какое только можно встретить. Я здесь дала бал, на котором было, по крайней мере, 800 человек».

Именно в ту пору, Екатерина вновь обратила свой взор на запорожских казаков, пообещавших ей «не повторяти бунта казацкого пугачевского», и дала разрешение на восстановление войска, для поселения которого вскоре определено было место на Таманском полуострове, относящемуся к Екатеринославскому наместничеству. По инициативе Потемкина тут начало создаваться оформленное указом 8 января 1788 г. «войско верных казаков».

После торжественной встречи Екатерины с громом пушечных салютов, с исполнением специально написанной кантаты, с показательным строем суворовской дивизии, с военными оркестрами, с возгласами тысяч людей, после пышных приемов местной знати и балов Потемкин предложил императрице посмотреть маневры «рядовой российской дивизии». Искусство, продемонстрированное Суворовым, поразило не только всех гостей, но и самого Потемкина, великого мастера празднеств и представлений.

Так об этом вспоминает очевидец: «По высадке в Кременчуге иная картина представилась взором ее... Дом обширный, красивый, построенный и расположенный по вкусу Екатерины, английский сад, в котором волшебным образом князь Потемкин посадил огромнейшие деревья; прекрасный вид, украшенный тенистой зеленью, цветами и водой; 15 тысяч вновь снаряженного войска; собрание всего дворянства губерний в богатых нарядах и купцов, съехавшихся со всех концов империи; наконец, повсеместное движение после трехмесячного покоя и близость цели этой необыкновенной поездки, занявшей внимание Европы; вот чем открылись эти новые зрелища».

В учебниках по истории, особенно советского периода, высказывалась точка зрения, что Екатерина и ее свита ехали в Крым отдыхать и развлекаться, что ради этого ее фаворитом были построены многочисленные «потемкинские деревни», но все это, далеко не так.

Не только члены «высочайшей делегации», но и европейские дипломаты, сопровождавшие императрицу, увидели истинное лицо Новой России — Новороссию, с ее великолепием и проделанной всего за четыре года огромной работой по обустройству малообжитого края. Когда «историки от критиканства» рассказывают небылицы о «потемкинских деревнях», то они путаются в датах. Строительство первых поселений и крепостей на Черном море (к примеру — Севастополя) началось в 1783 г. и шло очень быстрыми темпами, что и было отмечено во время путешествия императрицы на Юг в 1787 г. Примечательно, что первоначально оно планировалось на 1784 г. Екатерина хотела посетить не только Малороссию, но и Крым — сразу же после его присоединения к России. Тогда эта поездка по высочайше утвержденному маршруту: Кременчуг — Елисаветград — Херсон — Симферополь — Феодосия — Борислав — Кременчуг не состоялась из-за эпидемии на новых землях и из-за сложностей подготовки к приезду государыни.

История наглядно доказала, что далеко не «потемкинскими деревнями» являлись города, ставшие впоследствии важнейшими культурными, промышленными и торговыми центрами Юга России: Кременчуг, Екатеринослав, Симферополь, Севастополь, Одесса, Херсон, Николаев, Мелитополь, Бердянск и множество других населенных пунктов Таврии, Причерноморья, Приазовья и нижнего Поднепровья. Приоритеты в их развитии наметились именно в эпоху Екатерины — прозорливостью самой императрицы и «товарища по делам моим и жизни державной» (как говорила государыни) Григория Потемкина.

После такой активности, привлекшей внимание всей Европы, Турция, обеспокоенная усилиями позиций России на Черном море и подталкиваемая «вечными друзьями», принадлежащими к английскому и французскому дворам, начала в августе 1787 г. военные действия, но... Войска Суворова и Кутузова, показавшие себя на смотре в Кременчуге, ставшем важнейшей военной и военно-морской базой Юга России, направились к местам военных действий, и успешно отбив атаки врага, сыграли значительную роль в очередном разгроме Османской империи. Потемкин в течение считанных недель организовал в Кременчуге строительство судов для усиления флота на Черном море. Дубравы сохраненные в качестве резерва для строительства еще по указу Петра I, дали столь нужное в южных местах сырье. Уже к весне 1788 г., то есть всего за полгода, было построено и направлено в прибрежные районы Причерноморья и Приазовья свыше 60 гребных судов. Всего же до конца 1790 г. Черноморский флот получил от кременчугских корабелов 130 гребных судов и боевых кораблей.

Таким образом, балы, приемы и смотры, которые были далеко неспроста организованны в Кременчуге, показали миру не что иное, как силу и мощь русской армии, российского флота и готовность страны и ее народа к войне с Турцией. Успехи в освоении южных земель, создание новых крепостей и административных центров сыграли огромную роль в укреплении международного авторитета России. Ведь, по сути своей, пышно обставленная поездка по новым землям была не только демонстрацией мощи и силы, но и своего рода вызовом, брошенным уверенной в своем народе, в себе и своем окружении Екатериной II силам (как внутренним, так и внешним), не желавшим дальнейшего усиления России.

Не будем ставить точку в этом месте, ибо с Кременчуга началось инспекционное путешествие по наместничеству Потемкина, Кременчугом оно и закончилось.

Сделаем небольшое отступление. С самого начала своего царствования (а оно началось, как известно, 28 июня 1762 г. и завершилось 6 ноября 1796 г.) Екатерина много путешествовала по России, чтобы познакомиться со своей страной и получше узнать нужды подданных. Настало время осмотреть и потемкинское «вице-королевство», как шутливо называла она новороссийские земли. В отсутствие Григория Александровича при дворе масса придворных недоброжелателей нашептывала императрице, что значительная часть сделанного им — иллюзия, мистификация. Государыня пожелала отправиться на Юг империи, чтобы лично ознакомиться с положением дел там.

После длительных приготовлений в январе 1787 г. Екатерина и ее спутники, задача которых заключалась не в участии в празднествах, а в «делах полезных на землях новых», покинули Петербург, чтобы осмотреть «Полуденный край», получивший такое имя после красочных писем Потемкина. Поездка Екатерины к черноморскому побережью и обратно длилась более полугода, с января по июль. К началу февраля Екатерина была в Киеве, где провела три месяца.

То, что увидела императрица на берегах Днепра, просто поразило ее и как императрицу, и как, женщину. Она просто не могла представить себе, какие красоты и богатства заключены в Среднем и Нижнем Поднепровье.

Остались многочисленные гравюры, которые вряд ли могут в полной мере воссоздать колорит весны 1787 г., но, благодаря картинам малороссийского (так он и вошел в историю художественного промысла) художника Николая Александровича Сергеева мы можем воочию полюбоваться теми «краевидами» (а другого слова просто и не подобрать), которые ласкали взор Екатерины Великой.

Вернемся в Киев. О том, как проходил визит государыни в этот город, можно узнать, ознакомившись с многочисленными источниками, в том числе — с «Дневником пребывания Екатерины II в Киеве в 1787 г.», автором которого был черниговский губернский предводитель дворянства Андрей Полетика. Дневник гласит:

«29 января. В пятом часу пополудни государыня Екатерина Алексеевна изволила прибыть в Киев и была встречена на Днепре адмиралом Пущиным с флотскими офицерами. Провожали ее более двухсот киевских мещан верхом. При подъезде к Печерской крепости императрицу встречали киевское дворянство и женщины с девицами мещанского и купеческого состояния, одетые в малороссийские кафтаны. У женщин на головах были кораблики, а у девиц цветы; у каждой из них было по корзине с цветами, которыми перед триумфальными воротами устилали путь великой императрицы. Женщин и девиц было до трехсот. Оттуда изволила императрица проехать в церковь Святого Успения, что в Печерском монастыре. Туда по дороге, а оттуда до дворца, стояли по обеим сторонам пешие киевские мещане и купцы с ружьями и знаками их обществ. В церкви императрица поклонилась святым мощам, по правой стороне стоящим. Еще до прибытия ее величества здесь собрались все знатные дамы, которые из-за холода стояли в шубах, но при входе государыни, шедшей через весь монастырь пешком, они поспешно сбросили шубы и удостоились хорошо видеть царицу, потом разъехались по домам. Государыня возвратилась во дворец в сопровождении артиллерийских, лейб-кирасирских и других команд, церемониально через триумфальные ворота выстроенные недалеко от дворца усердием Киевского наместничества дворянского общества. По прибытии во дворец собрались в зал весь генералитет и штаб-офицеры; побыв тут, они часа через три, когда государыня во внутренних покоях села играть в карты, все разъехались.

30 января. С высочайшего разрешения, в 11 часу собрались во дворец весь генералитет и штаб- и обер-офицеры. В начале первого часа они допущены были к руке императрицы. Императрица жаловала каждому руку с веселым видом и была благосклонна. В комнате, где была аудиенция, по правую сторону стояли придворные, генералы и министры, а по левую две статс-дамы: графиня Александра Васильевна Браницкая и княгиня Екатерина Васильевна Скавронская. По окончании аудиенции приготовлен был стол и приглашены знатнейшее духовенство, чиновники Киевской губернии, почт-директор и многие другие особы до 5-го класса включительно. После обеденного стола угодно было императрице отойти в свои комнаты, а приглашенные к столу разъехались по домам.

31 января. В 12 часу благоугодно было императрице поехать в Софийский монастырь в церковь, во внутренних митрополита комнатах, к обедне и для посещения больного митрополита Самуила. Шествие было в сопровождении полков и при пушечной пальбе. По возвращении был стол во внутренних покоях, в 5 часу пополудни. В зал собрались все придворные, здешние, знатные штаб- и обер-офицерские жены; в мундирах и разноцветном платье на бал, равно и мужчины; в начале 7-го часа государыня изволила выйти и допустить к руке всех женщин. По окончании аудиенции государыне угодно было сесть за столик играть в карты. Государыня одета была в зеленое русское платье, а волосы причесаны низко и бриллиантовые на левой стороне приколоты тросавки; потом заиграла музыка и бал открыл обер-шталмейстер Лев Нарышкин польским танцем с другими придворными; потом танцевали менуэты, контрдансы и один раз казачка. В 9 часов ровно государыня встала из-за стола, пошла в свой кабинет; музыка перестала играть, и все стали разъезжаться по домам.

8 марта. Цесарский посланник граф Кобенцель имел счастье угощать императрицу вечерним столом и дал бал придворным.

10 марта. Ничего примечательного не случилось, а в город прибыл граф Мнишек.

11 марта. Императрица в Софийском соборе изволила слушать обедню, которую совершал протопоп Леванда. По окончании литургии он был представлен ее величеству и сама государыня изволила возложить золотой крест на красной ленте по примеру, как и духовник ее величества такой же имеет.

16 марта. Отослан митрополиту Самуилу жалованный от императрицы клобук и крест бриллиантовый в 6 тысяч рублей, да 4 тысячи наличными.

17 марта. Государыня изволила выехать из дворца на смотр судов, стоящих возле Выдубицкого монастыря к шествию ее величества по Днепру.

19 марта. Императрица указать изволила придворным говеть на следующей страстной неделе.

22, 23 и 24 марта. Ничего примечательного не происходило.

26 марта. В большой Печерской церкви, у плащаницы, императрица изволила быть в белом платье, а придворные и прочие дамы в белых салопах.

27 марта. В 4 часу пополудни прибыли с государыней в большую Печерскую церковь, где совершена была всенощная, и вслед за ней обедня (до 6 часа полночи) преосвященным Виктором. После заутрени допущены были к руке придворные кавалеры и дворянство.

30 марта. Императрица к обедне изволила поехать в Богословский монастырь, что на Подоле. Вечером был бал во дворце.

11 апреля. Получена поутру в Софийской Соборной церкви в большую сумму чаша, от светлейшего князя Григория Александровича Потемкина присланная. Императрица изволила на Подоле в большой церкви Братского монастыря слушать обедню, куда от дворца провожали мещане молодые, на такой случай назначенные, в богатом уборе и на хороших лошадях, а пешие со всеми цехами и знаками стояли от подольских триумфальных ворот до монастыря по обе стороны. Студенты же, в четыре ряда по обе стороны от монастырской брамы до самой церкви стоя, пели во время проезда государыни концерт. По окончании обедни у магистрата общество купцов и мещан города Киева имели счастье угощать обеденным столом, государыне приготовленном, на 65 кувертов. У графа Румянцева на сей случай взят серебряный с позолотой целый сервиз разными принадлежащими к нему приборами. Во время стола палили из шести пушек, нарочно туда привезенных; а по окончании всего отъехала во дворец с бывшими там при столе кавалерами, а для всех хорошо одетых как мужчин, так и женщин открыт был в магистрате вольный бал при духовой музыке, с разными танцами; продолжался до десятого часа. Сего же дня государыня отослала к королю польскому в подарок верховую, хорошую лошадь.

15, 16 и 17 апреля. Примечательного ничего не было.

18 апреля. Во дворце на балу ничего не случилось.

19 апреля. В этот день было приготовление к отъезду на судах и отправлен один флотский генерал в Кременчуг.

20 апреля. Ее величество изволила осматривать Печерскую крепость.

21 апреля. После слушания обедни в соборной Софийской церкви государыня следовала во дворец со всеми придворными и кавалерами. Перед дворцом на площади поставлены были чаны с вином, медом и пивом, да повешены около гульбищ белые хлебы и разные рыбы, а на сделанных к тому нарочно столиках положены были на всех жареные мяса, яблоки, сливы и прочие съестные припасы для народа. По данному позволению все принялись разделять те съестные и питейные припасы, а для недопущения в сем случае одного другим обиды поставлены были караулы. Вечером был во дворце бал, а перед ним великолепный фейерверк, сделанный графом Румянцевым в 35 тысяч рублей; народ кричал громким голосом: ура! ура! Сего же дня на Подоле в магистрате вольный бал, с обеденным столом.

22 апреля. В 10 часу поутру императрица изволила в большой Печерской крепости поклоняться святым мощам. При выезде из Печерской крепости встречал ее величество лейб-кирасирский полк с литаврами. Потом, прибыв в Софию, выслушали молебен; читана была молитва о путешествующих. Отсюда императрица, при таковом же колокольном звоне и при пушечной пальбе, и в сопровождении конницы киевских мещан, изволила отправиться на Подол, к галерам, которые стояли возле берега Днепра против Братского монастыря, где встретили ее пешие мещане с их знаками. Пообедав на галерах, изволила выйти на крыльцо, поблагодарив всех на берегу стоящих господ за угощение и попечение, отправилась на галерах, со всеми наряженными придворными кавалерами, с великолепнейшей церемонией, при пушечной пальбе с обеих крепостей и колокольном звоне по всем церквам, в Канев, а оттуда в Кременчуг, в сопровождении предводителей и дворянства одиннадцати уездов с губернатором киевским, на дубах (лодках), мещане были в своих мещанских, также хорошо убранных дубах. От Киева 10 верст провожали императрицу с музыкой и радостными восклицаниями на дубах, вслед за ней. Тогда ее величество позволила им вернуться, благодаря их за усердие».

Известия А. Полетики дополняют строки из книги «Русские государи в Киеве»: «На Днепре 80 судов с тремя тысячами экипажа. Внимание обращено на богатые галеры для императрицы и ее свиты. "Каюты убраны китайской тафтой с диванами", говорит очевидец, "на каждой палубе стояло по 12 музыкантов. Императорский флаг играл на мачте великолепнейшей из галер. Вдруг все пришло в движение. За колесницей с державной путешественницей, следовали длинной экипажи, в которых помещалась свита. Монархиня, одетая в распашное платье голубого цвета, взошла на одну из галер посреди Днепра, и в 2 часа пополудни священные воды Борисфена вспенились, унося державную гостью от Киева. Множество челноков и лодок, украшенных красными флагами, громкое "ура" народа, стоявшего на всех возвышениях, сопровождали обожаемую монархиню"».

Как уже было отмечено, 22 апреля императорская флотилия двинулась вниз по Днепру, на территории, управляемые Потемкиным — и именно со времени этой поездки Кременчуг начал играть ту роль, которая успешно исполняется им уже на протяжении 225 лет.

Во время пребывания Екатерины в Кременчуге и всем Нижнем Поднепровье постоянно звучали античные мотивы, поскольку одна из целей путешествия заключалась в «наведении исторических мостов» между эпохами, в показе преемственности между екатерининской Россией и античностью.

Сразу же после завершения поездки и возвращения Екатерины в Петербург было уделено много внимания Кременчугу как городу, которому отводилась роль «ключей от Днепра». После посещения войсковых учений и парадов, а также кораблестроительных вервей, императрица сказала: «...и быть славному Кременчугу столицей днепровой», подчеркивая тем самым особый статус города — административного и индустриального центра, а также крупной военной и военно-морской базы.

Нам придется вновь немного отвлечься от «кременчугской темы», чтобы рассмотреть события, которые произошли сразу же после пребывания в «столице днепровой».

Важной вехой в жизни Юго-Западного края России, а сегодня и Украины, стал день 9 (22) мая 1787 г., когда в месте где Днепр круто поворачивает к югу, императрица основала новый город, получивший символическое имя — Екатеринослав. Сегодня все знают его как Днепропетровск — гигант сначала российской, затем советской, а ныне украинской промышленности, науки и культуры. План застройки Екатеринослава как губернского города утвердила лично Екатерина, мечтая, чтобы со временем этот город славил не ее имя, а имя Южной России, Новой России.

Время не позволяло государыне надолго задерживаться в местах малонаселенных — ведь впереди были Херсон и Крым.

После основания Екатеринослава была совершена поездка в город Ольвиополь, где состоялась торжественная встреча Екатерины ногайскими татарами. Сегодня Ольвиополь носит далеко не первозданное свое имя — Первомайск, это второй по величине город в Николаевской области, важнейший хозяйственный и административный центр одноименного района.

Затем наступил волнующий момент прибытия императрицы в Херсон — город, созданный ее сподвижником и фаворитом Григорием Потемкиным. Очевидцы отмечали, что здесь Екатерину ждали триумфальные ворота, на которых было написано: «Ворота в Византию».

Таврическая область, бывшая территория Крымского ханства, куда императрица отправилась после пребывания в Херсоне, символизировала часть античного мира, а затем и Византии, возвращенную в православие после нескольких сотен лет владычества «иноверцев».

Государыня пересекла Перекопский перешеек, въехала на территорию Крымского полуострова и наконец достигла новой военно-морской базы — Севастополя. Здесь Потемкин продемонстрировал Екатерине основанный им Черноморский флот.

Как свидетельствуют не только архивные документы, но и современники «золотого века Екатерины», увиденным на Юге императрица осталась очень довольна. Путешествие стало демонстрацией возросшего могущества Российской империи, особенно — перед теперь уже бывшими хозяевами Черного моря — турками.

Что же увидела императрица из окна кареты? Вернее, — что стремился показать Екатерине главный организатор путешествия — князь Потемкин? Споры об этом не утихают по сей день.

В легенде о «потемкинских деревнях» причудливо переплелась отдельные реальные черты и самые вздорные сплетни, ходившие среди русской элиты и дипломатических кругов.

Было, как это зачастую бывает и сегодня, желание показать все самое лучшее. Было желание подчеркнуть имеющиеся достижения и сгладить те недостатки, которые были видны «невооруженным глазом». Факт приукрашивания, имевший место тогда, имеет место в подобных случаях и сегодня. Другое дело, что заметить одни лишь недостатки — это стремление некоторых европейских дипломатов и той части «екатерининского общества», которому счастье, когда в собственном доме беда...

Если бы суждение о «потемкинских деревнях» не возникло само собой, то его обязательно следовало бы придумать. Да и идеальная почва была для такой, с позволения сказать, «работы», особенно с учетом того, что у Потемкина было немало недоброжелателей — как у фаворита, как у государственного деятеля, как у крупного помещика, как у патриота России... Желание императрицы поехать в Крым эти недоброжелатели поддерживали, еще до отъезда из Петербурга, утверждая, что ее ожидает грандиозная театральная постановка на Юге. Враги князя надеялись вызвать недовольство его действиями и в конечном счете — подорвать его влияние.

Тем не менее, как говорится, промашка вышла. Новые города, увиденные императрицей, просто не могли быть полной декорацией — на фальсификацию такого масштаба не способен даже самый могущественный царедворец.

С 1784 г. Потемкин развил в новороссийском крае бурную деятельность — разрабатывал маршрут путешествия, прокладывал дороги, строил путевые дворцы. В бывшей столице Крыма перед приездом Екатерины II предпринималось немало усилий с целью «Бахчисарай сделать как можно опрятней». Особенно усердствовал князь в сооружении путевых дворцов для проезда императрицы и закладке при них английских садов в Акмечети (ныне Симферополь), Карасубазаре (ныне Белогорск), Севастополе. Привычные нашему менталитету недоделки, проблемы с качеством строительства, сроками окончания работ, авральные темпы строительства, конечно же, были, но как писал в своих мемуарах французский посланник при дворе Екатерины Л.Ф. де Сегюр, «Потемкин всегда старался преодолевать препятствия, разнообразить величественные картины, представлявшиеся взору императрицы, и оживлять даже пустыню».

Само понятие «потемкинские деревни» впервые появилось в Гамбурге, уже после смерти и Потемкина, и Екатерины. Его автором саксонский дипломат в Петербурге Георг Адольф фон Гельбиг, один из самых главных недоброжелателей светлейшего и императрицы. Современники давали ему такую характеристику: «Гельбиг... сильно предубежден против императрицы и ее друга и сотрудника. Не без основания Екатерина ІІ ненавидела Гельбига и подумывала о довольно бесцеремонном удалении его из России. Воспоминания Гельбига изображали все сделанное Потемкиным в России в негативном свете». Тем не менее, понятие «потемкинские деревни» запомнилось, и стало употребляться для обозначения приукрашивания действительности в России. Раз уже зашел разговор о данном термине, то следует напомнить, что на «гельбигскую удочку» (ох, да простит меня читатель, но так и просится на язык другое обозначение ярой лжи — «геббельсовская удочка») попался даже покоритель Европы Наполеон, считавший, что крепости в России деревянные, а ружья игрушечные, да и то — одно ружье на десятерых. Так что не всему европейскому слову верить надобно.

Лукавить и я не буду. Такое явление, как показуха, было тогда, как есть оно и сегодня — но Новороссия-то состоялась! Одни только названия городов — Севастополь, Симферополь, Мелитополь, Мариуполь, Екатеринослав, Кременчуг — чего-то, да стоят, причем в масштабах всемирной истории.

Если уж и давать оценку путешествию Екатерины в Новороссию — Крым, то надо признать честно, что его программа была выполнена полностью. Историки, как тогда, так и сегодня, отмечают, что эта поездка стала моментом наивысшего триумфа не только самой императрицы, но и Потемкина — чего явно не ожидали в Европе. После торжественного смотра войск и военных судов в Кременчуге Екатерина ІІ сказала своему фавориту: «От Петербурга до Киева мне казалось, что пружины моей империи ослабли от употребления: здесь они в полной силе и действии». Венцом славных дел Екатерины и Потемкина (лично я не отделяю их друг от друга) стало то, что Григорий Александрович был удостоен императрицей титула светлейшего князя Таврического, а в честь путешествия государыни в Новороссию и Крым была выбита медаль с надписью «Путь на пользу».

Потемкин организовал путешествие для Екатерины и ее окружения по своему наместничеству не для хвастовства, а с целью продемонстрировать европейским странам и Турции возросшую мощь России и ее возрастающее влияние в регионе. Императрица, в свою очередь, пригласила австрийского императора Иосифа II и иностранных дипломатов принять участие в поездке для того, чтобы показать свои успехи в Причерноморье и Приазовье.

Не получилось то, о чем мечтали злопыхатели — скомпрометировать деятельность русского правительства путем «очернения» самого доверенного лица императрицы. Оставалось лишь одно — раздуть до вселенского масштаба миф о «потемкинских деревнях». Это единственный факт негативного восприятия путешествия, на который хоть как-то можно сослаться.

Ну а мы, уважаемый читатель, вновь вернемся в Кременчуг, ведь именно с него началась поездка императрицы по Новороссии, во время которой ее величество убедилась, что на Серном море она добилась того же, чего в начале XVIII столетия добился на Балтике Петр I.

Широкую известность Кременчуг получил именно с момента его посещения Екатериной Великой. Вот несколько слов о городе того периода, которые можно найти в справочниках двухвековой давности. «В 1784 году при открытии Екатеринославского Наместничества, приписан к которому уездным и, по новости Губернскаго города Екатеринослава, было в нем Губернское Правление сего Наместничества, пока устроился вышеозначенной Губернский город; а в 1796 году, при уничтожении Екатеринославскаго Наместничества, приписан стал к Малороссийской Губернии, по том уже к Полтавской Губернии уездным... Расстоянием от Санкт-Петербурга в 1602, Москвы 872 верстах. Город Кременчуг достоин примечания еще и по тому, что в 1787 году блаженная и вечнодостойныя памяти Императрица Екатерина Вторая, предприняв Высочайшее путешествие в Полуденной край России, 30 Апреля изволила удостоить оной Своим посещением, пробыв в оном до 3 Мая. Нынешний Кременчугской уезд пространством гораздо более прежнего... Селений, в оном заключавшихся, 8 местечек, 6 слобод, 12 сел, 4 деревни; в них имеется 39 церквей».

Что значит слободы? Значит это то, что наряду с массовым заселением новороссийских земель солдатами отставными да крестьянками бессемейными Екатерина приняла решение заселить земли южнее Кременчуга выходцами из различных мест Европы, чтобы люд российский учить хозяйствованию да местность развивать. В тех же источниках, встречаем мы такую фразу: «...а когда Генерал-Порутчик Хорват вывел из Цесарии несколько тысяч разных народов для поселения в здешних пустых местах: то учинен он ротным городом, а после в 1764 году учреждено в нем Губернское Правление, которое переведено из Елисаветградской крепости, где находилась до тех пор Провинция. Губерния сия, под наименованием Новороссийской, до прошедшей с Турками войны была очень не велика, но после оной, приобретением вновь земель, истреблением Запорожской Сечи и обращением козаков Запорожских в поселян, переведением иностранцев, населена столько, что составляла хотя не очень еще многолюдную, но обширную Губернию».

Поясним, что Цесария — это православный город на территории современного Израиля, жители которого, притеснялись мусульманским большинством, вот и было принято решение Екатериной дать им земли в Новороссии. Кроме того, появились в степных районах Новой России целые колонии — немецкие, шведские, сербские, греческие, со временем и болгарские. Даже сегодня в Донецкой, запорожской, Луганской, Днепропетровской, Херсонской, Николаевской и Одесских областях остались потомки тех, кто основал колонии слободского типа, населенные предприимчивыми немцами и шведами. Земли Приазовья и Причерноморья, благодаря стараниям и заботам Екатерины, стали новой родиной для греков, сербов и болгар. Славяносербия, появившаяся на карте той поры и во времена Екатерины достигшая своего могущества так и осталась в Луганской области — но уже, как Славяносербский район.

* * *

Наступает 225-летняя годовщина знаменитого путешествия Екатерины Великой на Юг. Возникает справедливый вопрос — а как, собственно, ее отмечать?

Организация «Русская община» направила письмо, в котором обращается к местным властям Кременчуга с просьбой дать разрешение на возведение памятника Екатерине II в честь ее пребывания на полтавских землях. Ответа ясного и конкретного нет до сих пор, как и нет ответа для всего общества — а ставить памятник Екатерине или нет.

Конечно же, ставить, тем более, что ранее памятники Великой Патриотке на землях России и Новороссии уже стояли — да еще какие!

Стоял и стоять будет памятник Екатерине Великой в Санкт-Петербурге. Установлены и открыты памятники ей в Одессе и Севастополе. Восстановлен в первозданном виде памятник основателю Херсона и сподвижнику императрицы князю Потемкину в городе его славы.

Вот и ответ на вопрос, ставить в Кременчуге памятник Екатерине Великой или нет.