7. Каламита — Инкерман — Белокаменск

И коран и крест забыты.
Но среди руин и ран
Живы старый Инкерман
И пещеры Каламиты

В. Диваков

Город Белокаменск — часть Севастополя, административно подчиненная Балаклавскому районному совету. Стал городом он сравнительно недавно — в 1976 году. Прежде именовался поселком Инкерман. Это название сохранилось в наименованиях Инкерманской долины, Инкерманских высот и расположенных здесь железнодорожных станций Инкерман-I и Инкерман-II.

Город расположен в верховьях Севастопольской бухты, у подножия окружающих ее возвышенностей. Здесь же в бухту впадает река Черная, образуя обширную низменную равнину.

Поселок (ныне город) возник, в основном, в послевоенные годы для работников расположенных здесь промышленных предприятий. Но на его территории находится много памятников археологии и архитектуры, самый заметный из них — руины крепости Каламита на вершине Монастырской скалы.

В 1948 и 1950 годах в крепости производились раскопки под руководством Е.В. Веймарна, обнаружившие остатки оборонительных сооружений, относящихся к VI веку н. э., но большая часть территории памятника (площадь внутри стен — 7500 кв. м) археологически не исследовалась, а сохранившиеся стены и башни возведены в начале XV века владетелями княжества Феодоро и впоследствии перестроены турками.

Крепость феодоритов называлась Каламита. Топоним этот переводят по-разному, то с новогреческого, как «хороший мыс» (А.Л. Бертье-Делагард), то с древнегреческого, как «камышовая» (О.Я. Савеля), есть и другие толкования. Приведенные здесь названия не противоречат природным особенностям местности: скала, на которой стоит крепость, действительно выдается в виде мыса, а камыш до недавнего времени обильно рос у ее подножия, да и сейчас еще кое-где встречается.

Так как бухта под крепостью в устье реки Черной была в прошлом очень мелка, то морские корабли разгружались в порту Авлита, откуда товары доставлялись в Каламиту на лодках или по суше вдоль берега. Крепость и поселение у ее стен служили крупным перевалочным пунктом в торговле юга с севером. Отсюда враждебные отношения генуэзцев, смотревших на Каламиту как на опасного конкурента их собственной фактории в Чембало. В 1433 году им даже удалось неожиданным нападением захватить и сжечь крепость, но вскоре она была восстановлена.

Известный в XIX веке писатель Евгений Марков, посетивший Инкерман в 60-х годах, заметил: «Местоположение Инкермана природою назначено для фактории воинственных торговцев, тут ключ разом и к морю и к земле»¹.

Крепостная ограда с башнями ограничивает крайнюю часть Монастырской скалы с той стороны, где она доступна для пешехода. Ограда упирается в отвесные обрывы, по их склонам подняться невозможно, поэтому здесь укреплений нет. Каламита, как и Чембало, воплощенное подтверждение мысли о «безграничном многообразии» замковых сооружений, высказанной известными специалистами по истории градостроительства А.В. Буниным и Т.Ф. Саварской: «План замка получал неправильные округлые или угловатые очертания, повторяющие собой все изгибы и изломы естественной скалы, вершину которой увенчивал замок. Такие живописные очертания плана придавали замку художественную естественность. Видимые извне замковые башни и стены казались продолжением скалы, как будто бы породившей архитектурные формы замка. Поскольку природа не любит повторений, постольку и архитектура замков, так тесно связанная с природой, становилась индивидуальной»².

Дорога в крепость проходит через тоннель под железной дорогой и подводит к старому фонтану св. Климента (папы римского, который по религиозному преданию, впрочем довольно сомнительному, был сослан в I веке н. э. в местные каменоломни). Фонтан полуразрушен, но видно, что он был оформлен, как большинство старых источников в Крыму, в виде стелы с нишей, завершенной треугольным фронтоном. Рядом кладбище (XIX—XX вв.), заросшее большими деревьями; мощенная крупным, грубым булыжником дорога поворачивает вправо, к монастырю (о нем позже), но перед его постройками влево отходит древний путь вверх, в крепость. Он крут, извилист, местами сужается в тропу. Подъем идет вдоль старого, заброшенного виноградника, иногда это неширокий пандус, вырубленный в скале, в котором колеса экипажей выбили заметные колеи. Подъем приводит к массивной, трехъярусной, полукруглой надвратной башне, перерезанной глубоким въездным тоннелем (здесь были ворота) с арочным сводом. На замковом камне свода виден крест и следы греческой надписи.

Надвратная башня стоит на самом краю многометрового отвесного обрыва над Инкерманской долиной, по которой протекает река Черная (ее путь отмечен купами деревьев). На противоположной стороне долины — каменный хаос из огромных глыб: следы чудовищного взрыва. Летом 1942 года, в последние дни обороны, защитники взорвали склады боеприпасов, находившиеся в подземных выработках. Справа — широкой рекой уходит к морю Севастопольская бухта.

Следующая башня стоит очень близко к надвратной, длина куртины здесь всего 12 м. Вероятно, это сделано для фланкирования ворот.

Башня № 2 такого же типа, что и трехстенные башни (полубашни) Чембало, — полукруглая снаружи, квадратная изнутри, она сохранилась до высоты более 12 м. От нее начинается высеченный в скале глубокий ров. В отвесном эскарпе (внешняя сторона рва) вырублены пещеры. Назначение их не совсем ясно, быть может, они служили казематами, где скрывались защитники крепости, чтобы атаковать врага, проникшего в ров.

Башня № 3 угловая и поэтому была особенно укреплена. Это видно по ее размерам (в плане 12×13 м), но она так сильно разрушена, что невозможно судить о деталях конструкции. Башня выступала вперед за линию стен, чтобы обеспечить фланкирование рва.

Лучше других сохранилась башня № 4 (барбакан), самая интересная из всех. Она вынесена вперед, за ров, и играла роль почти самостоятельного крепостного сооружения. С основной оградой ее соединяла стена, проложенная поперек рва, по верху которой под прикрытием зубцов воины могли переходить из башни в крепость и обратно. Башня построена в форме неправильного овала (наибольшие размеры 11×13 м), сторона ее, обращенная к крепости, плоская. Внутри древние камни обильно увиты плющом.

Дальше к обрыву стена имела еще две куртины с таким же числом башен (последняя стояла почти на краю обрыва), но от них почти ничего не осталось. У башни № 5 в стене — боевая калитка для вылазок гарнизона, первоначально именно здесь были ворота, перенесенные на нынешнее место после устройства рва.

От ворот через крепость проходила улица, по сторонам ее угадываются следы построек.

Каламита была достаточно известна и до турецкого завоевания и после этого, отмечена на картах начиная с XV века. Ее посещали путешественники, оставившие описание крепости и поселения. М. Броневский упомянул Инкерман («пещерная крепость», так турки переименовали Каламиту после ее захвата в 1475 г.) в своем «Описании Крыма». Уже в его время поселение находилось в упадке. М. Броневский отмечает здесь большую каменную крепость, мечеть и три пристани, название одной из которых он даже приводит. Она называлась Portus Pactorum (порт Договоров).

Э.Д. д'Асколи, бывший в Крыму в XVII веке, пишет, что Инкерман уже при турках превратился в довольно большой город. Через него проходила торговля с южным берегом Черного моря. Но в первой половине XVII века Инкерман разрушили казаки (автор не пишет, были это запорожцы или донские казаки) — факт чрезвычайно интересный и малоизвестный. Оказывается, отважные казаки нападали не только на прибрежные города типа Евпатории, Феодосии или находящиеся на южном берегу Черного моря, но добирались и до крепости, лежащей в самом конце Севастопольской бухты.

Чрезвычайно любопытные сведения об Инкермане содержит памятник древнерусской письменности — «Повесть известна и удивлению достойна о мощах неведомого святого, како обртошася и в коих странах и в коем граде и в которое время, списано многогрешным попом Иаковым в лето 7431 года». «Многогрешный поп Иаков» был в Крыму в составе русского посольства в 1633—1634 годах и хорошо обследовал Инкерман, привлеченный сюда пещерами, где сохранялись следы христианских церквей. Он пишет: «Верхоруж той горы городок каменный не велик и немноголюден... и живут в нем татарове и греки и армяни, к тому же городку из моря пролива, и того проливою с моря приходят корабли от многих стран». Далее автор подробно описывает христианские святыни (мы еще вернемся к ним, когда будем говорить о монастыре) и сообщает о находке мощей неизвестного святого, творящих всевозможные чудеса. Иаков собирался перевезти мощи в Россию, но святой явился ему во сне и запретил это делать, заявив: «а яз убо хошу по прежнему зде учините Русь»³. В последних словах раскрывается смысл легенды — автор мечтает о присоединении Крыма к России и готовит для этого идеологическую базу.

В 1773 году посланная с зимовавших в Балаклавской бухте русских кораблей съемочная партия под руководством штурмана И. Батурина составила первый подробный план Ахтиарской (ныне Севастопольской) бухты и «города Инкермана»⁴. На плане внутри крепостных стен показано семь зданий и в слободе перед крепостью — около 50 домов. Перед воротами, метрах в 140 от них в сторону «поля», указана еще одна башня, не связанная с крепостью. Дорога проходила сквозь нее. Дома слободы объединялись в восемь небольших кварталов. Судя по плану, деревня Инкерман помещалась под крепостью, в ней показано 30 домов. (Кстати сказать, деревня Ак-Яр в Сухарной балке, именем которой много лет называли Севастополь, была намного меньше — всего восемь домов.)

На плане И. Батурина ясно нанесена дорога из Килен-бухты в Инкерман, обозначено также место, где находилась Авлита — порт Каламиты.

В апреле 1777 года в Инкермане впервые появились русские войска, в крепости установили конный пикет, в задачу которого входило предупреждать командование в случае появления в бухте турецкого флота. Видимо, турки не оставляли мысли об оккупации полуострова, опираясь на поддержку той части населения независимого Крымского ханства, которая мечтала свергнуть тяготевшего к России хана Шагин-Гирея, чтобы подчиниться власти Турции. Но командовавший войсками в Крыму генерал-поручик А.В. Суворов распорядился разместить по берегам бухты по три пехотных батальона с артиллерией и резервами и начать строить батареи как по берегам, так и в Инкермане. Опасаясь оказаться запертым в бухте, турецкий флот ушел в море.

Пехотный полк провел во вновь созданных укреплениях и в деревне Инкерман зиму 1778/79 года. В мае 1779 года русские войска были выведены из Крыма, а укрепления уничтожены, чтобы ими не смогли воспользоваться турки.

После присоединения Крыма к России памятники полуострова стали доступны не только русским, но и иностранцам. Одной из первых посетила Инкерман (в 1786 г.) знатная английская путешественница леди Кравен, оставившая краткое описание монастыря. Потом Инкерман посетили и описывали: П.С. Паллас, писатель П. Сумароков, француз Дюбуа де-Монпере, англичанин Кларк. Первое подробное обследование памятника выполнил в 1845 году морской офицер 3. Аркас. Он впервые высказал мысль, что пещеры во рву — возможно, казематы. При нем еще крепостные стены от надвратной башни до барбакана сохранились почти во всю высоту (около 6 м) и были снабжены девятью амбразурами. В крепости кроме главной улицы прослеживались еще два поперечных переулка, полуподземная церковь, фундаменты домов, бассейн, цистерна для сбора дождевой воды и засыпанный колодец.

Во время Крымской войны Каламите снова пришлось вспомнить свое боевое назначение. Вплоть до заключения перемирия она служила опорным пунктом инкерманской позиции русских войск. В крепость попадали ядра и штуцерные пули. В самый день заключения перемирия, в феврале 1856 года, французские стрелки, скрывавшиеся на левом берегу реки Черной, открыли огонь по находившемуся в крепости известному герою первой обороны генералу А.П. Хрущеву со свитой. К счастью, никто не пострадал.

Во второй половине XIX века крепость обследовал известный ученый, археолог и инженер А.Л. Бертье-Делагард. Результаты, опубликованные им в 1886 году, пролили свет на конструктивные особенности, время сооружения памятника. Прежде всего он сразу выявил два строительных периода: крепость Каламита и турецкий Инкерман. Первоначально укрепление имело довольно тонкие стены (толщиной около 1 м), увенчанные зубчатым парапетом. Воины ходили вдоль стен по специальным деревянным помостам. В крепости было только пять прямоугольных полубашен, ров отсутствовал. Кладка бутовая — на известковом растворе.

Турки значительно перестроили укрепление — стены утолщены вдвое (в наружную сторону), полубашни закрыты с тыльной части, высечен ров, сооружен барбакан, надвратная башня утолщена в сторону поля, над тоннелем ворот сооружен каземат для орудия (его калибр, судя по найденным ядрам, был 4—5 дюймов). Все остальные башни также усилены, кроме последней над обрывом.

По особенностям фортификации крепости А.Л. Бертье-Делагард считает самой ранней датой ее перестройки «после конца XVI века»⁵.

Между барбаканом и следующей башней, перед рвом, находится небольшое кладбище XIX—XX веков. Два памятника обращают особое внимание. Один — гранитный обелиск, иссеченный пулями, на нем надпись: «Медведев М.Т., борт-механик, погиб на славном посту 14 июля 1938 года» — и изображение пропеллера. Рядом скромное бетонное надгробие со всегда свежими цветами. Под ним погребен человек, совершивший подвиг самопожертвования. Об этом рассказывает простая и трогательная эпитафия: «Пулеметчику Дмитриченко, геройски погибшему 2 мая 1942 года, прикрывая отход раненых, женщин и детей».

Эта могила свидетельствует об участии крепости и в Великой Отечественной войне. Здесь в 1942 году держали оборону бойцы 25-й Чапаевской стрелковой дивизии, в ночь на 28 июня они закрепились на рубеже между крепостью и горой Сахарная головка. Бывший командир дивизии Т.К. Коломиец рассказывает в своих мемуарах, что где-то неподалеку от крепости успешно действовала сводная батарея первой дивизии из трех орудий под командованием лейтенанта Перепелицы. Генерал пишет: «Как только немцы поднимались в атаку, расчеты... открывали по ним огонь прямой наводкой, и атака тут же захлебывалась. Когда же гитлеровцы начинали вести огонь по нашим артиллеристам, они укрывали орудия в пещере и оставались невредимыми»⁶.

Братская могила воинов 25-й стрелковой дивизии находится у подножия Монастырской скалы, при входе в монастырь висит мемориальная доска — здесь помещался командный пункт дивизии.

Такова история крепости и событий с ней связанных.

Обратимся теперь к монастырскому комплексу. Монастырь располагался в пещерах, высеченных под крепостью, возник он в VII—IX веках, существовал примерно до 1485 года. Около десяти лет после турецкого завоевания монахи еще держались, но, наконец, покинули монастырь, не выдержав соседства турецкого гарнизона, тем более что высеченная в скале лестница из крепости к подножию скалы проходила прямо через монастырь.

Первое подробное описание монастыря оставил уже цитировавшийся выше «поп Иаков», бывший здесь в 1633—1634 годах. Довольно детально описана живопись в пещерной церкви, ныне совершенно утраченная. Автор пишет, что пещеры были обитаемы, «в них живут гречане», а среди них уже 32 года обитал русский пленный «Максимка Иванов Новосилец».

П. Сумароков, посетивший Инкерман на рубеже XVIII и XIX столетий, сообщает, что пещер было более трехсот, почти через полвека З. Аркас насчитал их всего сто пятьдесят.

В 1852 году по инициативе архиепископа Иннокентия в пещерах был снова открыт небольшой монастырь, именуемый Инкерманской киновией во имя св. Климента. Во время Крымской войны она прекратила свое существование, но вновь создана в 1867 году.

Детальной оценкой исторических и архитектурных особенностей монастыря мы также обязаны А.Л. Бертье-Делагарду. Он тщательно пересчитал пещеры (их оказалось 210), высказал предположение, что в монастырь вели три лестницы (в его время, как и сейчас, осталась только одна).

По сохранившейся лестнице, начинающейся у подножия скалы и поднимающейся к основанию надвратной башни, попадаем в первую пещерную церковь (св. Мартина), имеющую форму прямоугольника, перекрытого полукруглым сводом, далее следует небольшая часовня и, наконец, пещерный храм св. Климента. А.Л. Бертье-Делагард отмечает, что он выделяется своими размерами среди пещерных церквей Крыма — это трехнефная базилика со сводчатым перекрытием. Он относит ее сооружение к XIV веку^*. В 1867 году все три церкви реставрированы художником Д.М. Струковым, но о результатах его деятельности А.Л. Бертье-Делагард отозвался крайне неодобрительно.

В том же году у подножия скалы построен дом настоятеля, совмещенный с церковью св. Троицы, сильно пострадавший во время Великой Отечественной войны.

В 1907 году на вершине Монастырской скалы, в крепости, был сооружен монументальный храм св. Николая в память Крымской войны, к сожалению, не сохранившийся.

Если смотреть на обрыв, на котором находится монастырь, с полотна железной дороги, то на уровне земли видна высеченная в скале апсида. Судя по старым фотографиям, здесь была пристроена еще одна небольшая наземная церковь, ее фасад украшал портик с колоннами ионического ордера, поддерживающими фронтон. Точная дата ее сооружения не установлена, но в год повторного открытия монастыря (1867) ее еще не существовало.

Над сохранившейся апсидой, несколько правее, видна каменная кладка, в ней три узких оконных проема, перекрытых арками под общим треугольным фронтоном. Центральный проем обрамлен двумя колоннами с капителями из листьев лотоса. Эти окна освещают храм св. Климента, центральный неф которого отделяется от боковых двумя рядами каменных столбов (по два столба с каждой стороны разрушены). По стенам и на потолке видны следы фресок, реставрированных в прошлом веке Д.М. Струковым. Рядом — квадратное низкое помещение с высеченными по трем его сторонам каменными скамьями. Именно сюда и приводила главная лестница, по которой поднимались в монастырь П.С. Паллас и П. Сумароков. В 1845 году З. Аркас видел ее уже разрушенной, сейчас от нее не осталось и следа.

Примечания

*. С его датировкой не согласны современные исследователи, относящие храм к VIII—IX векам.

1. Марков Е. Очерки Крыма. Спб., 1902, с. 134.

2. Бунин А.В., Саварская Т.Ф. История градостроительного искусства, т. 1. М., 1980, с. 144.

3. ЗООИД, т. 2, Одесса, 1850, с. 688, 690.

4. ЦГА ВМФ СССР, ф. 1331, оп. 4, д. 428.

5. Бертье-Делагард А.Л. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. — ЗООИД, т. 14, Одесса, 1886, с. 180—190.

6. Коломиец Т.К. На бастионах — чапаевцы. Симферополь, 1970, с. 138.