Пафос восстановления

В страшном виде предстал Севастополь перед его освободителями, перед вернувшимися в город севастопольцами и моряками-черноморцами. Города, собственно, не было.

В вечернее небо поднимались огромные столбы дыма. Это горели немногие сохранившиеся здания, а также гитлеровские склады, подожженные перед отступлением злобным врагом. У Приморского бульвара догорал, застилая всю бухту черным дымом, фашистский нефтеналивной танкер, разбитый советской авиацией. Гремели взрывы — рвались фугасы, бомбы и мины замедленного действия.

И всюду руины — рассыпавшиеся дома, неподвижные трупы кварталов. Всюду хаос разрушений, ужасающее запустение. Когда-то нарядные севастопольские улицы, потерявшие свои очертания под грудами развалин еще в дни обороны, поросли зеленью. Одичавшая сирень лиловела в камнях. Мрачными причудливыми скалами громоздились обломки больших зданий, оплетенные исковерканными ржавыми прутьями арматуры.

Советские воины, до Севастополя освободившие от ненавистного врага сотни городов, тысячи сел и деревень, повидали уже много чудовищных разрушений, сожженных и разграбленных жилых кварталов, взорванных заводов и фабрик. Но то, что увидели они 9 мая 1944 года в городе-герое, заставило их содрогнуться.

Севастопольцы и черноморцы были потрясены. Они снимали головные уборы, как перед прахом родного человека. Иные плакали, целовали священную севастопольскую землю.

Мысли и чувства воинов-освободителей ярко выразил писатель-моряк Леонид Соболев, вступивший в город вместе с войсками:

«В благородном молчании доблестной воинской смерти лежал передо мной великий город Черноморского флота, уничтоженный немцами, но не сдавшийся. Я смотрел на его руины и думал о том, что дивная слава Севастополя будет вечно жить в сердцах людей.

Город на скалах — он сам стоял в двух оборонах, как скала. Город у моря — он сам несет в себе душу моря, бессмертную, гордую, и отважную. Город южного солнца — он сам сияет в веках ослепительным блеском военной доблести.

И вот что осталось нынче от него: скалы, море да солнце. Да бессмертная слава, которая возродит эти груды камней»¹.

После трехдневного грохота штурма подавляла тишина мертвого города. В первые часы жителей почти не было видно. Потом они стали появляться из убежищ, катакомб и подземелий. 10 мая было зарегистрировано только 2000 человек, измученных, больных.

Яростью полнились сердца воинов-освободителей и севастопольцев. Фашистские мерзавцы предали огню и разрушению все исторические памятники города русской славы, его многочисленные архитектурные реликвии. В развалинах лежали все предприятия, в том числе Морской завод, сооружения порта, культурные и бытовые учреждения. Военно-исторический музей первой обороны Севастополя, знаменитый институт физических методов лечения имени Сеченова, биологическая станция Академии наук СССР, Морская обсерватория, Дом флота, Морская библиотека, Херсонесский историко-археологический музей, картинная галерея, Владимирский собор, где покоились останки адмиралов Лазарева, Нахимова, Корнилова, Истомина, драматический театр, кинотеатры, техникумы, школы, гостиницы, детские сады и ясли — все было разрушено, разграблено, загажено. Разбито здание всемирно известной панорамы «Оборона Севастополя». Из 28 школ относительно сохранилась только одна, и та была в страшном запустении: здесь находился гитлеровский концлагерь — лагерь смерти.

Так выглядело одно из лучших зданий Севастополя еще в 1948 году.

Взорваны Графская, Минная, Корабельная, Северная, Инженерная, Телефонная и другие пристани. Подорваны туннели — плод долголетнего титанического труда русских людей. Искромсанный в куски, лежал в глубоком ущелье Камышловский железнодорожный виадук, один из самых высоких в стране. Горестно вздыхали железнодорожники: у них на станции все взорвано и порушено. В двух местах — с высокого крутого берега Северной бухты и за Инкерманом — гитлеровцы сбросили под гору тысячи вагонов и цистерн, а обломки их подожгли. Ни одного паровоза. А когда-то откроют туннели?

Из 6402 жилых домов довоенного Севастополя были полностью разрушены 5379. Уцелели только маленькие индивидуальные домики, разбросанные по балкам и оврагам на окраинах города. В центре же в полуразрушенном виде осталось всего лишь 7 зданий. Разрушено было 97 процентов всего городского хозяйства.

В городе — ни воды, ни света. Замечательные бульвары и скверы, утопавшие в зелени и цветах, превращены в свалку. Десятки тысяч деревьев и кустарников на улицах города погибли или срублены фашистами на топливо. Приморский бульвар изрыт траншеями и блиндажами, опоясан колючей ржавой проволокой.

На улицах освобожденного города нужно было проложить тропки и дорожки, очистить проходы и проезды на главных магистралях, на спусках к причалам и пирсам. И всюду еще таилась смерть: гитлеровцы начинили город и его бухты десятками тысяч мин и опасных «сюрпризов».

Казалось: не легче ли начать строить город на новом месте?..

Но севастопольцы и моряки-черноморцы не опустили в отчаяньи рук. Они знали, что Отчизне дорог и нужен Севастополь, и с большевистской страстностью приступили к возрождению родного города.

Утром 10 мая на уцелевших стенах и столбах появилось обращение Севастопольского городского Совета депутатов трудящихся:

«Жители Севастополя!

Доблестная Красная Армия и Военно-Морской Флот освободили столицу черноморских моряков, овеянный славой Севастополь. Над городом снова реет Красное знамя Советов. Трудящиеся города сердечно благодарят войска, освободившие Севастополь.

Товарищи! Соблюдайте строгий революционный порядок и дисциплину. Вылавливайте шпионов и провокаторов и отдавайте их органам власти!

Дружно за работу! Самоотверженным трудом поможем быстрее восстановить промышленные и коммунальные предприятия города, жилые дома и культурно — просветительные учреждения.

Это же здание в 1950 году

Да здравствует советский Севастополь!

Слава Красной Армии!

Слава Военно-Морскому Флоту!

Да здравствует Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков)!»²

В тот же день вышел первый номер городской газеты «Слава Севастополя». Он был набран и напечатан в Симферополе.

В 18 часов севастопольцы услышали на улицах города голос родной Москвы — был установлен временный радиоузел, заговорили первые репродукторы. Около них неизменно стояла толпа, жадно внимавшая каждому слову.

— Мы два года не слышали этого родного голоса, не слышали советских песен и музыки, — со слезами на глазах говорили вызволенные из-под фашистского ярма жители города.

11 мая были установлены первые телефоны, открыта телефонная связь с Симферополем и другими городами Крыма.

В этот день прибыла первая почта. Первая!.. Но и в мирное время город не получал такого количества писем. Они писались большей частью задолго до освобождения города и пришли сюда со всех концов Советского Союза. Родина горячо приветствовала освобожденный Севастополь.

Вот одно из многих писем, пришедшее из далекой Сибири:

«Дорогие севастопольцы! Я пишу вам в тот момент, когда радио принесло известие о взятии нашими войсками Бельбека, Качи, Любимовки, а вечером мы услышали об освобождении Ялты. Пока мое письмо дойдет до Крыма, город-герой будет уже советским. Мое сердце с вами, товарищи, оно рвется в родной город».

Вот другое письмо, из Казахстана:

«Прошу дать мне возможность быстрее вернуться в любимый Севастополь. Я знаю, что фашистские варвары сделали с ним. Я знаю, много трудностей будет впереди, но я хочу быть в числе людей, на долю которых выпало большое счастье восстанавливать город-герой».

Письма шли не только от севастопольцев, разбросанных эвакуацией по всей стране, но и от сотен людей. никогда не бывавших в Севастополе. Они поздравляли с освобождением города-героя и просили их вызвать для участия в его восстановлении.

Участник обороны Севастополя Ив. Рубин прислал стихотворение:

Ты жив, Севастополь, ты с нами опять!
Враги у России тебя не отнимут.
Врагам никогда, ни за что не понять,
Что нами и камни твои любимы.
Ты гордо прошел сквозь бои и пожары,
Вновь Родины солнце стоит над тобой.
Опять расцветут на твоих бульварах
Газоны астрами и резедой.
Опять заскрипят на причалах тросы,
Заплещет волна о борта кораблей,
Опять запоют на Приморском матросы
О блеске немеркнущей славы твоей.»

* * *

В городе утверждалась жизнь. Родная, любимая, советская. Она хлынула в него широкой бурной волной.

Буквально с каждым часом увеличивалось население. На попутных машинах и подводах приезжали севастопольцы. Они возвратились в родные края, как только части Советской Армии освободили Крым, и ждали освобождения Севастополя вблизи от него, в соседних городах и селах, а теперь торопились сюда, нетерпеливые и взволнованные.

Стены города украсились плакатами, газетами и листовками. Их жадно рассматривали и читали. Появились областная и центральные газеты. На специальном самолете из Москвы были доставлены тысячи брошюр и книг.

Родина призывала севастопольцев быстрее возродить город русской славы. И с первого же дня начался вдохновенный, самоотверженный труд. Трудящиеся города работали по-фронтовому, не щадя сил.

Партийные и комсомольские организации развернули большую организационную и массово-политическую работу. Коммунисты и комсомольцы встали в первые ряды восстановителей родного города, возглавили стихийно развернувшееся среди них социалистическое соревнование. Своим примером они вдохновляли севастопольцев на трудовые подвиги, воспитывали их в духе высокой ответственности перед Родиной, дисциплины и бдительности. Среди других доблестно трудились старые коммунисты Шатковский, Максименко, Бойдуш, Музыченко, Пирогов, Лазарчук.

С первого же дня огромную помощь севастопольцам во всей работе по возрождению города-героя начали оказывать моряки-черноморцы.

Воины-саперы и команды подрывников местных формирований МПВО последовательно ощупывали город в поисках мин, невзорвавшихся снарядов, бомб, гранат. Всего их было обнаружено и уничтожено свыше 260 000. Стены запестрели надписями: «Мин нет». В опасной работе по разминированию города отличились севастопольские девушки Музалева, Калиниченко, Макагон, Мухина и другие³.

Работали все — от старого до малого. Расчищали улицы и площади, пирсы и причалы, проезды и лестницы. Приводились в порядок уцелевшие домики или части зданий, где можно было хотя бы временно расположиться. В одном из таких домиков — № 60 по улице Ленина — разместились городской комитет партии и горисполком — несколько работников, вступивших в Севастополь со вторым эшелоном войск.

Большая Морская улица в 1949 году

Бойцы подразделения офицера Харченко начали восстановление пирсов и причалов, подъем судов и катеров. С утра до позднего вечера на рейде маячили «труженики моря» — тральщики. Нужно было проложить фарватеры кораблям Черноморского флота для возвращения от кавказских берегов в родную базу.

Коллектив «Туннельстроя» приступил к расчистке и восстановлению туннелей. Подразделение капитана Царанок взялось за постройку временного Камышловского виадука. Железнодорожники расчищали пути, перешивали их с узкой немецкой на широкую русскую колею, на автомашинах доставляли из Симферополя шпалы, стрелочные переводы, детали. Нужно было как можно быстрее включить Севастополь в общую железнодорожную сеть страны.

Шестидесятилетняя Анна Васильевна Волобуева сохранила и лично принесла на общегородской митинг, собравшийся в честь освобождения родного города, боевое Красное знамя, израненное в дни обороны Севастополя. Это знамя сдал ей на хранение в последние часы обороны безвестный воин Советской Армии.

На тот же общегородской митинг женщины из домиков, что уцелели в районе Малахова кургана, принесли два художественно вышитых портрета Ленина и Сталина, сохраненные ими для счастливого дня освобождения.

Каждый житель горел желанием что-то сделать для возрождения любимого города, вдохнуть в него жизнь, хотя бы в малой степени вернуть ему былое, довоенное. Каким чудесным казалось все в этом светлом прошлом! В те дни часто приходилось слышать:

— А вы помните?.. Вот здесь был Дом учителя. Как это было замечательно!.. А вы помните, какой прекрасный здесь разросся скверик?.. Ах, вы не знаете, каким изумительным праздником был в Севастополе День Военно-Морского Флота!

Особенно часто, с особой задушевностью вспоминали о своей довоенной счастливой жизни севастопольцы, испытавшие на себе ужасы оккупации. С гордостью говорили они о героях подполья. Каждый житель был при оккупантах в какой-то степени подпольщиком. Снова и снова переживали они радость освобождения.

В эти первые дни и недели жизни в освобожденном разрушенном городе с новой, небывалой еще силой и яркостью раскрывались такие чувства советских людей, как любовь к своей родной земле, к родному городу, ко всей Отчизне, такие высокие качества, как бодрость и жизнерадостность, трудовая доблесть, готовность преодолеть любые трудности и отдать все силы общему делу.

Благодаря своему самоотверженному труду, несмотря на все лишения первых дней жизни в разрушенном городе, уже через месяц после освобождения севастопольцы и черноморцы в письме, принятом на общегородском митинге, могли сообщить партии и правительству:

«В Севастополе уже восстановлены и работают электростанция, хлебозавод, водопровод, три школы, больница, три поликлиники, пять столовых, из них две детских, кинотеатр, рыбозавод, мастерские бытового обслуживания. Начато восстановление железнодорожного узла...»⁴

Только в течение одного этого месяца была расчищена от завалов территория города площадью в 128 тысяч квадратных метров.

* * *

12 мая на мысе Херсонес сдались в плен последние на крымской земле гитлеровские офицеры и солдаты. Но великая война продолжалась далеко на западе. Много раз битые, поредевшие, потрепанные фашистские армии еще оказывали ожесточенное сопротивление, цеплялись за каждый клочок земли. Там еще гремели орудия и лилась кровь. Вот почему, восстанавливая город, свои первые заботы севастопольцы посвятили родной Советской Армии и Военно-Морскому Флоту, героям штурма и освобождения города.

Материнской лаской окружили севастопольские женщины раненых воинов. Тысячи скромных подарков доставили они в открывшиеся госпитали, выстирали для бойцов сотни тонн белья.

Выдвигается лозунг: «Построим танковую колонну «Севастополь»!» Почин севастопольцев подхватили по всему Крыму. В короткий срок поступило свыше 15 миллионов рублей, на которые была построена танковая колонна «Героический Севастополь», влившаяся в соединение генерал-лейтенанта танковых войск Васильева и громившая фашистские войска в Польше и Германии.

Вслед за тем возникло новое массовое движение: «Построим для Черноморского флота бронекатер «Слава Севастополя»!» Сбор средств на катер также прошел с большим успехом.

Неустанно трудились севастопольцы над решением своей главной задачи: необходимо было создать условия для быстрейшего возвращения в бухты города-героя кораблей Черноморского флота. Они знали, что еще 10 мая командующий флотом адмирал Октябрьский послал партии и правительству телеграмму, в которой говорилось: «Опираясь на Севастополь, Черноморский флот станет еще больше грозной силой для врага и обеспечит великой Советской державе исконное господство на Черном море»⁵.

Это значило, что Севастополь должен быть возрожден как можно скорее, и каждый стремился внести свой скромный вклад в большое общее неотложное дело помощи родному флоту.

Все, что было можно, а иногда и то, что казалось невозможным в условиях разрушенного города, делали севастопольцы для фронта, для воинов-освободителей, для Черноморского флота. В напряженных трудовых буднях они продолжали славные традиции доблестных защитников города в дни легендарной обороны и его героических освободителей.

* * *

С каждым днем восстановительные работы принимали все более широкий размах. Они планировались по районам и в общегородском масштабе.

Со всех концов страны продолжали возвращаться новые тысячи жителей. Кое-как устроившись, они сейчас же включались в общую борьбу за восстановление города.

Пафос восстановления ярким пламенем горел в сердцах севастопольцев. Они подхватили почин и опыт сталинградцев. По примеру патриотки Александры Черкасовой сталинградцы ежедневно работали сверх трудового дня над возрождением своего прославленного города. Такое же движение развернулось в Севастополе с первого дня его освобождения. Так же было в Ленинграде, Донбассе и всюду в освобожденных районах. Это было общенародное движение советских людей — пламенных патриотов своей любимой Родины.

Предприятия и учреждения лежали в руинах. Но люди находили друг друга и, как весенние ручейки в общее русло, собирались в коллективы. Они сейчас же брались за работу.

Вот в этом полуразрушенном здании была швейная фабрика. Комсомолка Ирина Червякова одной из первых в городе создала бригаду девушек добровольцев-восстановителей. Они работали на фабрике, на Приморском бульваре, на озеленении города, на расчистке спортивной площадки.

Артисты и работники драматического театра имени Луначарского, помимо многочисленных концертов в частях Советской Армии и Черноморского флота, трудились над расчисткой и оборудованием летней театральной площадки.

И так всюду: на заводах и в мастерских, в паровозном и вагонном депо, у связистов и дорожников, у медицинских работников и учителей, на коммунальных предприятиях и в культурно-бытовых учреждениях.

Выдвигается лозунг: «Каждому севастопольцу — вторую, строительную специальность!» Не только домохозяйки и подростки, но и многие рабочие и служащие стали каменщиками, штукатурами, печниками, малярами, плотниками. Потом сотни домохозяек и подростков, будучи уже квалифицированными строителями, влились в кадровую армию строителей города-героя.

Отработав трудовой день по месту службы, севастопольцы шли на улицы и площади своего района, на бульвары и в скверы и два-три часа труда отдавали восстановлению и благоустройству города. А многие, сверх всего, трудились над восстановлением или строительством индивидуальных домиков.

В. первые месяцы сотни севастопольцев жили в сохранившихся и слегка благоустроенных блиндажах, подвалах и даже в приспособленных пещерах: к трем естественным стенам добавлялась четвертая с окном и дверью, — получалось сносное жилье. В сохранившихся под коробками зданий проездах во двор строились стены: во двор — глухая, на улицу — с дверью и окном. Получалась комната. Если ее оштукатурить и побелить — вполне приличная временная квартира...

С первых дней активно включились в черкасовское движение домашние хозяйки. Шестидесятилетняя Александра Васильевна Попова, мать погибшего воина Советской Армии, объединила в бригаду 52 женщины. Бригада начала восстанавливать поликлинику № 3. На горе Матюшенко Мария Ивановна Фирсова и Екатерина Ильинична Прокопенко подняли домохозяек и стариков-инвалидов, когда-то отличных мастеров, на восстановление детского сада и школу № 14. В Северном районе большую работу проделала бригада знакомой читателю «фронтовой матери» Марии Тимофеевны Тимченко. С огромным воодушевлением трудилась она теперь над возрождением своего города.

На Корабельной стороне, в исконном рабочем районе Севастополя, черкасовское движение приняло особенно большой размах. На восстановительные работы выходило все население. После расчистки улиц, проездов и площадей привели в порядок школу № 16, начали восстановление школы № 28, больницы, поликлиники, детских яслей и сада, магазинов и клуба. С особенной любовью жители Корабельной стороны трудились над приведением в порядок и озеленением исторического Малахова кургана. Здесь скоро прославились бригады домохозяек Екатерины Луповны Петрушенко, Елизаветы Герасимовны Федоровой, Клавдии Николаевны Маргосян.

По инициативе жителей Корабельной стороны началось социалистическое соревнование районов за лучшие успехи в восстановлении и благоустройстве города-героя. Итоги подводились ежемесячно. И Корабельный район первым завоевал переходящее Красное знамя городского комитета партии и городского Совета депутатов трудящихся.

Приняв на себя серьезные обязательства на 1944 год, севастопольцы обратились с письмом ко всем трудящимся Крыма. Они призывали развернуть всекрымское социалистическое соревнование за быстрейшую ликвидацию последствий войны и налаживание нормальной жизни в городах и поселках Крыма. Инициатива севастопольцев была поддержана всеми трудящимися области. Областной комитет партии и облисполком установили переходящее Красное знамя для передового города, победителя в соревновании. И первыми это знамя завоевали трудящиеся города-героя.

* * *

За год, ко Дню Победы над фашистской Германией, севастопольцы, вдохновляемые замечательными победами Советской Армии, добились серьезных успехов. Несмотря ни на какие трудности, возрождалась нормальная жизнь, поднимался из руин и пепла город-герой.

В этой повседневной, будничной напряженной работе были яркие, праздничные дни, надолго оставшиеся в памяти. Например, день 1 июня 1944 года, когда после двухлетнего молчания снова ожил гудок старейшего севастопольского завода. Это был не просто заводской гудок, каких немало в каждом большом городе. Для Севастополя он имел свое особое значение.

Несколько поколений севастопольцев трудились и жили по этому «главному» гудку своего города. В годы революционных боев с царизмом он неоднократно поднимал севастопольцев на митинги, демонстрации и забастовки, на помощь восставшим матросам. В годы гражданской войны он призывал на борьбу с белогвардейцами и интервентами. Потом день за днем звал к труду. В дни торжеств гудок извещал о начале сбора и шествия праздничных колонн. В грозные дни обороны он предупреждал севастопольцев о налетах вражеской авиации, звал всех бойцов на отражение штурмов. Потом гудок был разбит осколком снаряда и надолго замолчал. Теперь его знакомый сильный голос звучал как символ возрождения Севастополя, символ победы.

Или, например, день 25 июня, когда в Севастополь прибыл первый поезд из Москвы. Полтора месяца потребовалось на расчистку и первоначальные работы в подорванных врагом туннелях. За это же время — на несколько суток раньше намеченного срока — бойцы подразделения капитана Царанок восстановили Камышловский виадук, а железнодорожники и их семьи — станционные пути. Первый поезд из Москвы торжественно встречали тысячи севастопольцев и моряков.

Но самым большим и волнующим был чудесный солнечный день 5 ноября, когда в лазурные севастопольские бухты по проложенным в море среди минных полей фарватерам пришла овеянная славой эскадра Черноморского флота. Встречать ее с оркестрами и цветами вышли все трудящиеся города, прибыли делегации из Симферополя и других городов и районов Крыма. Корабли торжественно салютовали возрождавшемуся городу-герою, славным севастопольцам праздничными артиллерийскими залпами. С гордостью и радостью отмечали севастопольцы, что и после войны родной флот был не менее многочисленным и сильным.

Примечания

1. «Правда», 7 июня 1944 г.

2. Газета «Слава Севастополя», 10 мая 1944 г.

3. Газета «Слава Севастополя», 7 мая 1954 г.

4. Газета «Слава Севастополя», 12 июня 1944 г.

5. Газета «Слава Севастополя», 7 мая 1954 г.