Солхат (Старый Крым)

Медресе

Интеллектуальное досье. Жирнов В.И. о татарских училищах

Первоначальное образование дети татар получают обыкновенно в низших школах (мектебе), а где нет и мектебе, там обучение первым основам языка и чтению Корана принимается частными лицами 3а ограниченную плату и даже бесплатно, не только мужчинами, но часто и женщинами, т. к. это занятие считается не столько прибыльным ремеслом, сколько исполнением религиозной обязанности, делом богоугодным, открывающим двери в рай Магомета.

Достигнув 9—10-летнего возраста, дети татар поступают в мектебе или в другие, равные с ними по курсу, элементарные школы, где обучают их чтению, письму и закону веры. Преподавателями (оджа) состоят обыкновенно лица, получившие образование в высшей школе (медрессе). Весь расход на содержание этих училищ заключается в плате учителю. Плата эта, смотря по состоянию родителей, различна, а бедняки ничего и не платят. Обыкновенно же дети приносят своим оджа от родителей от 3 до 5 к. в неделю, от 12 до 25 к. в месяц и от 1 р. 50 к. до 2 р. 50 к. в год; иногда при начале и окончании учения дают им 1 р. или платок. Ученики, с успехом окончившие мектебе, могут поступать в высшие училища (медрессе). Девочки татарские также посещают эти училища, но только до 12-летнего возраста. С этого времени они продолжают свое образование дома, под руководством женщин, но иногда и местных мулл. Замечательно, что их не учат письму.

Кроме мектебе, во многих городах Крыма существуют высшие учебные заведения, так называемые медрессе (в Бахчисарае их три), куда могут поступать все, с успехом окончившие курс в мектебе и предназначающие себя к занятию общественных должностей. Здание медрессе, находящегося рядом с гостиницей Успенского монастыря, представляет собой большой четырехугольный двор, обстроенный крытыми галереями, которые разделены на 14 комнат, или келий (уда), назначенных для студентов (софта). Кроме того, одна из более просторных играет роль классного зала для занятий (дерсхане). В каждой комнате полагается старший (биюк), который следит за нравственностью вверенных ему софт и помогает им в приготовлении уроков, а в случае отсутствия профессора (мудерисса), несет его обязанности; все это исполняется им добровольно и без всякого вознаграждения.

Дверь в медресе в Салачике

В благоприятное время в медрессе помешается 250—300 воспитанников. Все они за обучение ничего не платят, но содержатся за свой собственный счет, 3а исключением немногих, пользующихся вследствие бедности бесплатным содержанием; многие из них содержат себя тем, что читают Коран на похоронах и при других мероприятиях и получают 3а то деньги и съестные припасы.

Как в дерсхане, так и в уда — обстановка убогая, без полов, без парт и скамей, где места, выбитые собственным местом учащихся на земляном полу, составляют их скамьи. В других медрессе, помещающихся при мечетях, учение происходит в самой мечети.

Татарская школа для детей. К. Боссоли

Учение разделяется на несколько частей, что обозначается словом ильм. Главным предметом преподавания считается богословие, изучение, толкование догматов магометанского вероучения (Кур-Ана); наука эта называется ильм-келам, или ильм-тефсир. Дальнейший курс наук составляют следующие предметы; этимология (ильм-сарф) и синтаксис (ильм-ногв) арабского языка, как науки, необходимые при чтении Корана, арифметика (ильм-ракам), краткий курс законоведения, т. е. каноническое право и нравственное (ильм-факир), гражданские и уголовные законы, основывающиеся на коране и священных преданиях ислама, отчасти логика (ильм-мантик), риторика (ильм-меани), философия, поскольку она связана с моралью, почерпаемою из толкований корана, и некоторые сведения из астрономии, необходимые для понимания магометанского календаря и определения времени молитв, омовений и других религиозных обрядов. Природа составляет для них скорее предмет набожных восторгов и представляет им непрерывные случаи хвалить всемогущего Аллаха, но весьма редко служит предметом их исследований. Все перечисленные науки преподаются обыкновенно одним лицом (мудериссом, или дерсеамом, учителем богословия).

У всех магометанских народов наука неразрывно связана с религией, и потому их училища и библиотеки находятся вообще при храмах и составляют их принадлежность. Всякий основатель мечети обязан снабдить ее достаточным для ее содержания доходом, а богатые мечети окружены обыкновенно богадельнями, училищами, больницами и всем, что составляет высокую заслугу перед Богом и человечеством и призывает благословение правоверных на главу основателя. Многие стихи Корана проповедают любовь к науке и к познаниям. В обширных зданиях, окружающие некоторые из константинопольских мечетей и заключающих разного рода заведения в пользу страждущего человечества, имареты, где тысячи неимущих получают пропитание, дома для умалишенных и др., находятся также училища и библиотеки. Это сближение нищеты и страдания с наукой (...) имеет удивительную аналогию с самим названием, которое турки дают своим студентам софта. Софта (испорченное арабское слово суките) собственно обозначает существо обгорелое в метафорическом смысле — мученика, страдальца — и человека, посвятившего свою жизнь учению и науке. (...)

Школа Корана. Р. Эрнст

Число лет обучения в медрессе установить нельзя, потому что софты целые десятки лет могут оставаться софтами и посещать медрессе, почти ежегодно меняя место своего учения; вследствие чего и контингент учащихся в медрессе ежегодно меняется. Замечательно, что здесь не производится никаких выпускных экзаменов и не выдается никаких свидетельств об окончании курса в школе или о пребывании в ней Причинами передвижения софт служат чисто случайные явления, как например, слава того или другого мудерисса, сбор зекята, или милостыни и т. п.

Окончив с успехом полный курс учения в медрессе, софты, смотря по способностям, могут занимать различные духовные должности, каковы: курсу-шейх (проповедник), хатиб (главный мулла-священник), муэдзин (дьячек), кайюм (пономарь) и др. Некоторые занимают места учителей в мектебе, а более обеспеченные занимаются собственными делами и впоследствии могут быть избраны на общественные должности, каковы: муфтий (архиерей), он же и председатель магометанского правления, казыэскер (его товарищ), кадий, члены правления, мутевелли (надзиратель над вакуфами) и др. Эти же лица составляют экзаменационную комиссию, подвергающую испытанию софт, которые желают занять какую-либо духовную должность или место мудерисса. Выдержавшие испытание на Звание мудерисса утверждаются обществом, при чем на содержание их отпускаются незначительные впрочем, суммы из доходов с недвижимых имуществ, именуемых вакуфами (духовными). Многие из них имеют свое состояние или богатых родственников, другие, победнее, напитаются еще частными уроками, списыванием книг, рукописей и т. п., иногда получают подарки от богатых родителей своих учеников.

Солхат. Развалины медресе. Фото автора

К архитектурным памятникам средневекового Солхата принадлежит медресе. Оно вплотную прилегает к мечети хана Узбека, поэтому часть исследователей связывают его появление также с этим ханом. Однако детальное изучение этой постройки не позволяет согласиться с этим выводом. В частности, О.И. Домбровский и ВА Сидоренко считают: «На наш взгляд, налицо здесь два здания, которые не могут принадлежать одному времени. Сделать такой вывод заставляют нас результаты недавнего обследования. Прежде всего, совершенно ясно, что с появлением «медресе» связана переделка мечети. Небольшие окна в южной стене — по сторонам михраба — были заложены и превращены в ниши, так как новая постройка их заслоняла, сделала ненужными.

Так называемое медресе — это квадратное в плане строение с внутренним открытым двором, вокруг которого со всех сторон располагались некогда кельи-комнаты, клети с узкими, как бойницы, окнами. Каждая из них была перекрыта сводом, возведенным из своего рода бетона — мелкого бута на песчано-известковом растворе. Из бутового камня выстроены и стены, за исключением углов, откосов дверных и оконных проемов (они из тесаного камня) и портала главного входа, облицованного большими, плотно подогнанными блоками.

Вид портала медресе и внутреннего двора по литографии XVIII в. Рис. В. Сидоренко

По четырем углам здания возвышались четыре открытые во двор большие эскедры — глубокие ниши, квадратные в плане и крытые полуциркульными сводами.

Вдоль келий тянулись со всех сторон узкие галереи — навесы на каменных опорах, граненые базы которых кое-где сохранились на своих местах. Не исключено, что существовал и второй этаж келий под более легкой кровлей.

Среди развалин этого строения И.Н. Бороздин проложил крест-накрест две широкие траншеи, а затем еще несколько — вдоль кладок. Получен был обильный археологический материал — монеты, керамика, в том числе майоликовые изразцы среднеазиатского типа, остатки облицованного или деревянного постамента, фрагмента резных, мраморных с позолотой надгробий 14—15 вв. Все это оказалось под рухнувшим кирпичным сводом небольшого дюрбе.

Датировка, строительная и историческая периодизация построек требует дополнительного исследования. Медресе или текие? Мусульманское учебное заведение или мусульманский монастырь? Вот старый вопрос, на который не дали ответа раскопки И.Н. Бороздина.

Обилие погребений вокруг мечети и предполагаемого медресе, наличие упомянутого дюрбе — все это наводит на мысль о том, что перед нами здание не «высшей школы», как счел И.Н. Бороздин, а текие.

Мечети

Солхат-Крым имел далеко не мало общественных сооружений и, прежде всего, мечетей, являвшимися уникальными шедеврами архитекторы. Характеризуя зодчество этого периода в Солхате, О.И. Домбровский и ВА.Сидоренко пишут: «Общественные постройки города Крыма времен Золотой Орды можно отнести к числу выдающихся созданий средневекового зодчества. Одна черта этих памятников особенно привлекает внимание исследователя: в стиле орнаментике сооружений немало общего с теми зданиями, которые оставили генуэзцы, армяне и крымские греки, что можно объяснить единством времени исторической модой. И все же, как ни странно на первый взгляд, это архитектура, в равной мере, относительно чужая и для татар и для генуэзцев. Вчерашние кочевники еще не научились строить; генуэзским же купцам и администраторам, вероятно, просто не приходило в голову переносить искусство родной Италии сюда в Таврику, пребывание в которой было для каждого из них временным.

Итак, местная архитектура с ее позднеантичными, восточновизантийскими и прочими корнями на службе у беев и сеньоров? Общая картина такова. Но, конечно, не обошлось и без влияния извне-восточного в одних случаях, западноевропейского в других Еще одна особенность: здания высокого класса резко выделялись на фоне однообразных, порою до примитивности скромных жилищ...»

Мечеть в Старом Крыму

К сожалению, у нас совсем немного сведений о многих мечетях города Крыма этого периода. О некоторых сохранились по существу полулегендарные сообщения. В частности о мечети Мюск-Джами-Мускусной мечети, при постройке которой якобы добавлялось в строительный раствор драгоценное благовоние-мускус.

Очевидно, отличалась монументальностью, изяществом и импозантностью мечеть Бейбарса, находившаяся (по преданию) недалеко от мечети хана Узбека. Однако, к сожалению, о ней есть совсем немного сообщений в письменных источниках.

Старый Крым. Мечеть-медресе хана Узбека. Е. Крикун

О.И. Домбровский и В.А. Сидоренко отмечают: «Самое раннее упоминание о строительстве этим египетским султаном мечети в городе Крыме относится ко второй половине 13 века. Надо полагать, не только благочестивыми побуждениями руководствовался Эль-Мелик ан-Насир Бейбарс, отправляя в 1287 году 2000 динаров на постройку мечети. Есть все основания усматривать в благотворительном жесте султана трезвый политический расчет. Мечеть Бейбарса видел Ибн Батута, посетивший Крым, «город большой и красивый», в первой половине 14 века...»

К счастью, мы имеем намного больше сведений о мечети хана Узбека. О.И. Домбровский и ВА. Сидоренко детально и профессионально описали этот прекрасный памятник архитектуры: «Это довольно большое, вытянутое с севера на юг здание под современной черепичной кровлей, с главным входом на северной стороне. Дверь его обрамляет великолепный резной портал с надписью, упоминающей имя хана Узбека; слева на уровне кровли — массивное основание давно разрушенного минарета. Вокруг мечети — причудливые каменные надгробия разного времени, испещренные узорчатой резьбой и арабскими надписями

Мечеть хана Узбека. Фото автора

Трудно сказать, какой была кровля мечети вначале: здание сохранилось не на всю прежнюю высоту. Оно было значительно выше, судя по характеру и размерам резного портала, верхняя часть которого, кстати сказать, отсутствует и заменена отчетливо видимой реставраторской доделкой. Так называемые лилейные капители в резьбе подлинной части портала, сочетание с богатым растительным орнаментом («сельджукским») — свидетельство высокого виртуозного искусства камнерезов.

Если бы не повторение той же лилейной капители в Сурб-Хаче («достойного Рима», — сказал о нем один из иноземных путешественников), то можно было бы усматривать в старокрымской мечети появление высокоразвитой золотоордынской культуры. В действительности же вопрос не так прост, как кажется с первого взгляда.

Портал мечети хана Узбека. Фото автора

Внутреннее пространство мечети Узбека разделено, подобно византийской базилике, на три нефа двумя параллельными рядами тонких граненых колонн с продолговатыми «сталактитовыми» капителями. Материал их — простой камень-известняк, выявляющий под мастерским резцом заложенные в нем пластические возможности. «Сталактиты», разнообразные по рисунку, собраны в изящный, расширяющийся к верху пучок. Симметрия не засушивает их, и они как бы живут, подобно цветам, собранным в букеты. Каждый из элементов капители, казалось бы, одинаковых, повторяющихся, таит в себе маленькое нарушение геометрического стереотипа. Но как раз в этом-то — в верно найденной неправильности — и заключается то самое, что отличает истинное орнаментальное художество от мертвого и сухого повторения шаблона.

Стволы тонких колонн мечети весьма просты, но тоже заслуживают внимания — настолько органично срослись они со своими капителями. Двумя стройными рядами, точно натянутые струны, стояли они в «обители Аллаха», и солнечный луч, проникая сквозь боковые оконца, играл на них, по-разному отражаясь от каменных граней.

Мечеть и медресе хана Узбека. Фото автора

Похожие (по идее) капители мы найдем и в более поздней евпаторийской Джума-Джами на круглых мраморных стволах колоннады привходной галереи. Но там, в турецкой мечети, они шире, коренастей и, так сказать, менее одухотворены. Колоннада производит впечатление увесистой торжественности, чем и достигается требуемый контраст между величавым, но приземленным преддверием и зрительно невесомым купольным верхом, как бы взлетевшим над грандиозным внутренним объемом здания.

Мечеть хана Узбека. Интерьер

В мечети Узбека, этой продолговатой и невысокой уютной базилике, колоннада внутри постройки была бы конструктивно ненужной, если бы в свое время не несла на себе не существующий ныне прямоугольный короб над средним нефом, со всех сторон пронизанный окнами. Можно представить себе, как изливался оттуда солнечный свет, стекал по граням колонн, заставлял вспыхивать цветные ковры на полу храма и притухал в глубине мечети у затененной — без окон — южной стены с ее глубоким, погруженным в сумрак михрабом.

вн Мечеть хана Узбека

Слабо озаренный рефлексами или огнями свечей, михраб мечети был обогащен роскошным резным обрамлением, близким к орнаментике входа. Конха — сферическое перекрытие ниши михраба — тоже отделана «сталактитами». И все это, под стать коврам, сияло из глубины разноцветными красками. Подлинная полихромия (многоцветная роспись) михраба не сохранилась — ее перекрыли, как и в Джума-Джами, неоднократные малярные поновления. Реставраторам предстоит открыть и восстановить первоначальную художественную роспись...»