Хрустальный дворецъ

Съ пріѣздомъ! раздался позади меня знакомый голосъ, когда фаэтонъ мой только-что подкатилъ къ подъѣзду дворца.

Я обернулся и увидѣлъ бывшаго сакскаго курсиста — генерала N., окруженнаго тремя своими сыновьями, милыми мальчуганами.

— Хорошо-ли проѣхались? спрашивалъ генералъ послѣ обмѣна привѣтствій.

— Отлично! А вы довольны-ли Симеизомъ?

— Совсѣмъ доволенъ! Жить удобно, столъ прекрасный, купанье безподобное, теплынь просто прелесть! Генералъ даже потянулся отъ удовольствія, словно вотъ у печки.

— Ну, а вамъ весело-ли здѣсь? спросилъ я мальчугановъ.

— Про нихъ, отвѣчалъ за дѣтей генералъ: — и говорить нечего, въ восторгѣ! Однако, какъ же вы попали въ Симеизъ, замѣтилъ онъ: — вѣдь вы хотѣли ѣхать въ пансіонъ Смѣлова?

— Да развѣ пансіонъ Смѣлова не въ Симеизѣ? спросилъ я, нѣсколько удивленный его вопросомъ.

— Вѣдь вотъ подите-жь! засмѣялся генералъ. — Почти всѣ смѣшиваютъ. Пансіонъ Смѣлова въ его имѣніи Лимены, а оно отстоитъ отъ Симеиза по крайней мѣрѣ версты на двѣ с лишкомъ.

— Ну и Богъ съ нимъ, сказалъ я: — благо, что пріѣхалъ въ Симеизъ; тутъ и останусь, если покажется хорошо.

Я вылѣзъ изъ фаэтона.

— Давай, братецъ, мнѣ комнату, обратился я къ одному изъ лакеевъ, обступившихъ мой фаэтонъ.

— Вамъ гдѣ угодно будетъ помѣститься: во дворцѣ или въ одномъ изъ домиковъ? спросилъ меня лакей.

Я вопросительно взглянулъ на генерала.

— Да рѣшительно все равно, замѣтилъ тотъ: — помѣщайтесь хоть во дворцѣ. Я, впрочемъ, самъ занимаю двѣ комнаты въ одномъ изъ домиковъ, прибавилъ онъ.

— То-есть, что же это за домики такіе?

— А видите ли, объяснилъ мнѣ генералъ: — въ Симеизскомъ паркѣ Мальцевъ построилъ нѣсколько маленькихъ деревянныхъ домиковъ, по двѣ или по четыре комнатки каждый. Вотъ эти-то комнаты и сдаются пріѣзжимъ или по полтора рубля въ сутки за каждую, или по 30 рублей въ мѣсяцъ. Однимъ нравится жить во дворцѣ, а другимъ въ домикахъ.

— Мнѣ рѣшительно все равно, замѣтилъ я и распрощался съ генераломъ. — Такъ веди меня сперва во дворецъ, обратился я къ лакею.

Онъ повелъ меня по витой лѣстницѣ во второй этажъ дворца и указалъ свободную комнату.

Комната была, съ весьма приличною меблировкою, довольно просторная, въ два окна, которыя выходили на стеклянную галлерею я придавали комнатѣ нѣсколько матовое освѣщеніе. Я заглянулъ въ окно на стеклянную наружную галлерею и потомъ вышелъ изъ комнаты во внутренній корридоръ, представляющій собою тоже деревянную воздушную галлерею съ рѣзными легкими деревянными перилами, оттуда спустился въ нижній этажъ тоже по витой лѣстницѣ. Я остановился и смотрѣлъ на дворецъ... и не могъ не подивиться оригинальности идеи придать такую странную конструкцію всей постройкѣ этого курьезнаго зданія, извѣстнаго подъ громкимъ названіемъ хрустальнаго дворца.

Представьте себѣ двухъ-этажный подковообразной формы домъ, стѣны котораго со всѣхъ сторонъ сплошь состоятъ или изъ обыкновенныхъ оконныхъ рамъ, если за стѣною находится жилая комната, или если за стѣною находится общій залъ или столовая, то состоятъ изъ сплошныхъ стеклянныхъ рамъ, какъ въ фотографическихъ павильонахъ и оранжереяхъ. Это стеклянное, подковообразное строеніе, кромѣ того, въ свою очередь, прикрыто, словно чехломъ, громаднымъ уже четырехъ-угольнымъ, тоже стекляннымъ, строеніемъ, у котораго стѣны состоятъ изъ сплошныхъ, снизу до верху, стеклянныхъ рамъ оранжерейнаго типа.

Дворецъ стоитъ на солнцепекѣ, и хотя онъ весь выкрашенъ бѣлою клеевою краскою, но все-таки каждый легко пойметъ, какова должна быть духота въ этомъ парникѣ, предназначенномъ, по капризной фантазіи владѣльца Симеиза, для жилья больнаго люда. Правда, что человѣкъ, между прочимъ, отличается отъ животныхъ именно своею способностью жить и вдобавокъ жизнью наслаждаться при всякой какой угодно отвратительной обстановкѣ, даже при такой, при которой иное животное и дня не выживетъ! Но ужь и придумываетъ же онъ мѣры, какъ защитить себя отъ истребленія!.. Одинъ изъ постояльцевъ хрустальнаго дворца разсказывалъ мнѣ, что онъ могъ спать въ своей комнатѣ не иначе, какъ развѣсивши по всему потолку мокрые полотенцы, которые приходилось ему въ теченіи ночи раза два перемачивать, и только такимъ способомъ удавалось ему превращать невыносимую комнатную духоту въ мало-мальски сносную, хоть на время сна.

Даже трудно понять, что за фантазія была выстроить такой баснословный фонарь! Одни говорятъ, что генералъ Мальцевъ воздвигъ этотъ дворецъ, какъ эмблему своихъ знаменитыхъ Брянскихъ стеклянныхъ заводовъ; другіе же еще проще объясняютъ мотивы такой постройки: будто бы въ одно время некуда было сбыть стекольный бракъ, котораго накопилось слишкомъ много, вотъ онъ и утилизированъ былъ сею храминою.

Въ нижнемъ этажѣ дворца имѣются двѣ или три комнаты для отдачи въ наемъ пріѣзжающимъ, затѣмъ небольшія помѣщенія для прислуги и столовой посуды, а вся остальная громадная часть его занята обширною столовою залою и цвѣтникомъ, среди котораго находится мраморный бассейнъ съ высоко бьющимъ фонтаномъ. Верхній же этажъ весь занятъ исключительно комнатами для найма.

Осмотрѣвши дворецъ, я не рѣшился испытать удовольствія жить подъ стекляннымъ колпакомъ.

— Мнѣ бы лучше поселиться въ домикѣ, замѣтилъ я въ раздумьи лакею.

— Можно-съ, отвѣчалъ тотъ. — Въ домикахъ тоже есть свободныя комнаты. Теперь еще виноградный сезонъ не начинался.

— А когда виноградный сезонъ, то развѣ все бываетъ занято? спросилъ я.

— Тогда пріѣзжихъ больше-съ, отвѣчалъ лакей уклончиво и повелъ меня изъ дворца по горѣ къ одному изъ такихъ домиковъ, гдѣ была свободная комната.

Противъ стекляннаго дворца, невдалекѣ отъ него стоитъ кухня въ видѣ бревенчатой русской избы съ крылечкомъ. Когда я проходилъ мимо, то на крылечкѣ появился поваръ, своею наружностью напомнившій мнѣ гоголевское описаніе фигуры Петра Петровича Пѣтуха.

Онъ раскланивался мнѣ, широко улыбаясь. Есть такія манеры привѣтствія, которыя невольно располагаютъ къ человѣку, заставляютъ обратить на него добродушно взоръ и даже разговориться, не смотря ни на какую разницу положенія на общественной лѣстницѣ жизни.

Я отвѣтилъ Пѣтуху любезнымъ поклономъ и пріостановился.

— Вы не изволите-ли быть сыномъ генерала Н.? спросилъ онъ меня, уже узнавши какимъ-то чудомъ мою фамилію, при этомъ онъ вѣжливо склонилъ голову въ бокъ и съузилъ глаза.

— Нѣтъ, отвѣчалъ я, смѣясь: — я не сынъ генерала. Но все же, надѣюсь, что вы будете меня кормить хорошо.

— Помилуйте-съ! воскликнулъ Пѣтухъ, складывая свои жирныя руки на брюшкѣ и отступая на своихъ ногахъ-тумбочкахъ на шагъ назадъ.

— Если вы гастрономъ-съ?! продолжалъ онъ патетически, хотя бы допустимъ-съ и изъ Петербурга, то будете удовлетворены. Я по кулинарной части артистъ-съ! Мнѣ величайшее удовольствіе-съ, когда ежели кто понимаетъ вкусъ. Я состою при Его Высочествѣ Великомъ Князѣ Константинѣ Николаевичѣ и удостоенъ отъ него личною благодарностью за свое искусство. Вы сепаратно инѣ закажите, тогда я вамъ приготовлю-съ все, что утодно-съ.

Я остался весьма доволенъ встрѣчей съ Пѣтухомъ, наружность котораго, вмѣстѣ съ тѣмъ, напомнила мнѣ адмиральскій часъ. Поэтому я поспѣшилъ устроиться на своемъ новомъ пепелищѣ, чтобы успѣть выкупаться и не опоздать къ табльдоту на завтракъ.

Домикъ, куда привелъ меня лакей, былъ расположенъ на площадкѣ уступа широкаго холма; вокругъ него росли деревья, бросавшія пріятную тѣнь. Въ сущности, это былъ маленькій одно-этажный досчатый баракъ, квадратной формы, поставленный на каменномъ фундаментѣ. Каждая стѣна барака была около трехъ саженей длиною. Внѣшній фасадъ домика напоминалъ собою желѣзнодорожный вагонъ. Толевая овальная крыша спускалась далеко внизъ въ видѣ навѣса и своими свѣсившимися краями опиралась на столбики. Такой навѣсъ вокругъ всего домика барака замѣнялъ собою дачный балконъ или террасу и въ то же время защищалъ своихъ жильцовъ отъ солнцепека. Внутреннее помѣщеніе домика раздѣлялось двумя тоненькими столярной работы, поставленными на крестъ, переборками на четыре равныя угловыя комнатки. Въ каждой такой комнаткѣ было по два окна и по одной двери. Въ переборкахъ тоже были двери, такъ что можно было, по желанію, взять одну, двѣ, три или всѣ четыре комнаты. Такое устройство домика вообще замѣчательно по своей остроумной практичности для лѣтняго житья крымскихъ курсистовъ. Меблировку каждой комнатки составляютъ: кровать, шкафъ съ полками, два стула, вѣшалка для платья и умывальный столъ.

Всѣ симеизскіе домики устроены по одному и тому же образцу. Всѣ они были сначала приготовлены въ великорусскихъ имѣніяхъ Мальцева, а потомъ перевезены въ разобранномъ видѣ въ Симеизъ. Мѣста для постановки этихъ домиковъ выбирались, по возможности, наиболѣе живописныя, окруженныя зеленью и съ видомъ на море. Къ каждому домику проведена ключевая вода; черезъ это удалось избѣгнуть даже больнаго мѣста всѣхъ провинціальныхъ жилищъ — въ отдѣльныхъ будочкахъ, драпированныхъ зеленью, скрываются клозеты. Все было отлично...

— Ну, а какъ же здѣсь на счетъ прислуги? задалъ я вопросъ лакею.

— Утромъ, въ которомъ только вы прикажете часу, къ вамъ будетъ приходить дѣвушка мыть полъ и убирать комнату. Платье и сапоги вамъ будетъ чистить или съ вечера, или утромъ — какъ для васъ удобнѣе — кухонный мужикъ, а я буду приходить сюда для прочихъ услугъ, какъ только позовете.

— Коротко, ясно и прекрасно, сказалъ я на такой простой отвѣтъ.

Лакей помогъ мнѣ разложить вещи и вообще устроиться въ комнатѣ, и я тотчасъ же, переодѣвшись съ дороги, отправился купаться.

Путь къ морю идетъ подъ гору. Береговой откосъ заканчивается отвѣснымъ обрывомъ, вдоль котораго узкою лентой тянется полоса прибрежнаго песка. Въ нѣсколькихъ мѣстахъ вдоль берега разставлены для раздѣванья парусинныя будочки на колесныхъ телѣжкахъ. Мѣсто купанья для женщинъ удалено на значительное разстояніе отъ мѣста купанья для мужчинъ.

Когда я подошелъ къ морю, то генералъ съ своими мальчуганами уже былъ тамъ, и они весело плескались въ водѣ. Дѣтскіе голоса и звонкій рѣзвый хохотъ далеко разносились въ воздухѣ.

— Смотрите! смотрите! какъ я научился плавать, закричалъ мнѣ одинъ изъ мальчугановъ, и тутъ же пустился плыть, разсѣкая своими маленькими рученками встрѣчныя волны прибоя, нахмуривъ при-этомъ, для пущей важности, свои бровенки и раздувъ розовыя щеки отъ усилій держаться на водѣ.

— Молодецъ! молодецъ! похвалилъ я маленькаго храбреца. — Плавайте, плавайте, милыя ребятки, и благословляйте вашу долю! невольно подумалось мнѣ. Восемь, девять мѣсяцевъ въ году вы ежедневно въ возмутительной атмосферѣ тѣсной школы, по вечерамъ же занятія въ домашней классной комнатѣ. Напряженіе умственныхъ способностей, работа памяти, вѣчный родительскій надзоръ за благоприличіемъ манеръ и полное игнорированіе дѣятельности мышечной и костной системъ — таково воспитаніе нашего русскаго интеллигентнаго юношества! Не мудрено, что наше подростающее поколѣніе будущихъ дѣятелей годъ отъ года мельчаетъ, физически и нравственно хилѣетъ, становится малокровнымъ и скоро свертываетъ съ пути здраваго мышленія и здоровой работы, съ пути живительнаго труда на путь болѣзненныхъ идей, фантастическихъ безплодныхъ мечтаній разстроеннаго воображенія, съ апатіей ко всякому живому дѣлу, а при малѣйшей житейской передрягѣ — бацъ! пуля въ лобъ.

— А вы безъ купальныхъ туфлей? перервалъ вдругъ нить моихъ размышленій генералъ.

— А что! развѣ дно здѣсь каменистое? спросилъ я.

— Да, да, камни, и притомъ большіе, круглые голыши.

— Какже у Сосногоровой-то въ путеводителѣ сказано, что грунтъ — песокъ, возразилъ я.

— Она должно быть въ Симеизѣ не купалась, разсмѣялся генералъ. — Ничего, идите только осторожнѣе, такъ тогда не ушибете ноги.

Я погрузился въ прозрачную влагу. Какъ хорошо! какъ пріятны морскія купанья! Сперва пробѣгаетъ по тѣлу дрожь, сердце какъ будто замираетъ, дыханіе стѣсняется; но затѣмъ пріятная теплота разливается по всему тѣлу, дыханіе становится свободнѣе, глубже, дѣятельность сердца оживляется, всѣ движенія дѣлаются энергичнѣе, легче, невольно чувствуется возбужденіе всѣхъ мышечныхъ тканей, ясно ощущаешь дѣйствіе усиленнаго поступленія кислорода въ кровь и плывешь — плывешь бодро, съ наслажденіемъ... далеко, далеко, все впередъ и впередъ!..