Глава VII. Военные действия в Крыму. Завоевание княжества Феодоро (июль-декабрь 1475 г.)

После захвата Чембало последней не завоеванной турками твердыней оставалась столица княжества Феодоро — Мангуп. Крепость на Мангупской плато к началу военных действий представляла мощный фортификационный ансамбль, состоявший из трех основных компонентов. Главная линия обороны (в дальнейшем — ГЛО) надежно обеспечивала защиту обширной территории Мангупской крепости, площадь которой составляла 90 га. Неприступные скальные обрывы по контуру плато гармонично дополняли крепостные стены, построенные в доступных на пути неприятеля местах — балках и расселинах. Общая протяженность главной линии обороны составила 1500 м, а весь периметр обороны вместе с естественными скальными препятствиями — 6600 м. В крепостном ансамбле, образованном главной линией обороны, можно выделить три основных участка — Южный, Северный и Западный фронты, которые отличались спецификой местности и характером возведенных укреплений. Создавалась ГЛО усилиями византийских фортификаторов во второй половине VI в., после чего функционировала на протяжении всей истории существования Мангупской крепости с проведением ремонтов и перестроек в различные периоды. Во второй период функционирования Мангупа в качестве столицы княжества Феодоро (вторая половина XIV — третья четверть XV в.)возводится вторая линия обороны (ВЛО), перегораживавшая основания мысов Чамну-Бурун и Чуфут-Чеарган-Бурун в целях дополнительной защиты для наиболее заселенной части поселения. Тогда же создается цитадель на мысе Тешкли-Бурун, выполнявшая также роль княжеской резиденции. Именно в таком виде предстала столица княжества Феодоро перед появлением первых подразделений экспедиционного корпуса Гедина Ахмед-паши [Герцен, 2001, с. 367].

По всей вероятности, османы попытались овладеть крепостью стремительным броском без поддержки пушек. После быстрого захвата генуэзских колоний задача покорения маленького горного княжества и перехода ко второму, Молдавскому этапу плана военных действий 1475 г. казалась легко осуществимой. Экспедиционный корпус и флот Гедика Ахмед-паши ожидали сухопутные войска, расположенные в Румелии и готовые в любой момент двинуться против Валахии и Молдавии. Так что великий везир в сложившейся ситуации не имел возможности и времени завязнуть в длительной осаде крепости. Также приходилось учитывать предполагаемые трудности, связанные с доставкой артиллерии в гористую местность, удаленную от морских баз. В результате предпринимается несколько неудачных штурмов Мангупа. Автор «Тосканского Анонима» сообщает о помощи правителю Феодоро (т. е. князю Александру) от правителей Венгрии и «Валахии» (в последнем надо понимать господаря Молдавии Стефана Великого) в виде «300 валахов» [Vasiliev, 1936, p. 246; Canale, 1855, vol. 3, p. 354]. «Горя желанием сразиться, они уже провели пять прославивших их баталий. Но после этого господин турок (Гедик Ахмед-паша. — Прим. авт.) отдал распоряжение своему войску немедленно, стремительно и быстро покарать каждого, кто оказывает сопротивление, использовав для этого дела корабли» [Мыц, 2009, с. 412; Canale, 1855, vol. 3, p. 354]. При этом В.Л. Мыц отмечает, что автор вместе с другими европейцами был отправлен в Стамбул 12 июня 1475 г. и описанные в письме события относятся к июлю-августу 1475 г. [Мыц, 2009, с. 412].

План-схема Мангупа

Турецкий путешественник Эвлия Челеби, посетивший Мангуп в 1666 г., также приводит сведения о попытках османов захватить крепость с ходу: «Завоевал ее (Мангупскую крепость. — Прим. авт.) в ... году Баязид-хан десницей Гедик Ахмед паши, который семь раз ходил в поход на эту крепость, и на восьмой раз, положив семь тысяч янычар, взял ее...» [Книга путешествия, 1999, с. 33]. Здесь путешественник, путая Мехмеда II с Баязидом, лишь пересказывает информацию о неудачных штурмах и захвате Мангупа, почерпнутую, вероятно, во время своего посещения Крыма. Упоминание о «семи походах» можно трактовать как свидетельство о первоначальных неудачах завоевателей.

Для реконструкции начального этапа блокадных действий турок против Мангупа прежде всего необходимо обратиться к важнейшим политическим событиям в жизни княжества Феодоро, произошедшим накануне османской осады. Речь идет о государственном перевороте в княжестве, инспирированном Стефаном Великим: власть в княжестве захватил ставленник Стефана — представитель феодористской княжеской династии Александр. Это оказало значительное и благотворное влияние на организацию обороны княжества Феодоро против турок. Поэтому данные слабоизученные события требуют особого рассмотрения.

Первый этап захвата Мангупа в 1475 г. Начальные штурмовые действия османов без артиллерийской поддержки

Историю с узурпированием власти представителем мангупской династии Александром накануне турецкого вторжения в Крым можно рассматривать по двум сценариям.

1. Александр становится князем после убийства своего брата Исаака ранней весной 1475 г. Одним из первых эту версию высказал А.А. Васильев [Vasiliev, 1936, p. 244—245], позже ее повторили Л.Е. Семенова [Семенова, 2006, с. 87; Семенова, 1987, с. 78—79], М. Сэкей и Ш. Горовей [Székely, Gorovei, 2006, p. 48] и т. д. Румынская исследовательница В. Василиу, обращаясь к этой теме, оставила вопрос об убийстве Исаака Александром открытым [Vasiliu, 1929, p. 333]. Источником для данной версии является сообщение автора книги по истории Османской империи Феодора Спандуниса о том, что «князь Готии (Александр. — Прим. авт.) убил своего старшего брата (Исаака? — Прим. авт.), узурпировал власть в государстве» [Vasiliev, 1936, p. 253].

Второй этап захвата Мангупа в 1475 г. Основные направления артиллерийского обстрела

2. Александр становится князем Феодоро после смещения некоего анонимного правителя («текфура» — по турецким источникам), занявшего княжеский престол после смерти Исаака в начале или в конце весны 1475 г. Такая версия приводится в трудах А.А. Васильева [Vasiliev, 1936, p. 266], М.А. Тихановой [Тиханова, 1953, с. 322], А.Г. Герцена [Герцен, 1990, с. 148; Герцен, 2001, с. 382], В.Л. Мыца [Мыц, 2009, с. 418; Мыц, 1991а, с. 183].

На наш взгляд, предпочтительней представляется вторая версия. Источники сообщают, что на Мангупе туркам удалось захватить нескольких князей, по одним сведениям — двух [Кизилов, 2004, с. 83], по другим — трех [Vasiliev, 1936, с. 251].

Третий этап захвата Мангупа в 1475 г. Военная уловка и прорыв на территорию города: 1 — действие засадного отряда турок; 2 — проникновение основных сил османов через калитку в A.XVII на территорию крепости

Итак, Исаака не стало ранней весной 1475 г., его сменил неизвестный преемник, который в турецких документах именуется «текфуром»¹. А.А. Васильев переводит этот тюркский термин как «правитель, князь». По мнению автора данного исследования, именно так турецкие авторы свидетельствовали о легитимности этого правителя в отличие от узурпатора Александра.

Перейдем к анализу сведений османских хроник. Современник событий 1475 г. Ашик-паша-оглу сообщает: «...Чтобы спасти жизни — свою и своей семьи — он (текфур. — Прим. авт.), оставив город, немедленно отправился встретиться с пашой и объявил тому о своей покорности и почтении султану. Однако в городе находился один из его родственников (Александр. — Прим. авт.), который был упрям и настойчив в своих намерениях: он цепко удерживал город. По этой причине текфур, оскорбленный и разгневанный, пытался убедить его прекратить свое упорное сопротивление...» Этим сведениям вторит османский хронист XVI в. Садэддин: «Текфур Мангупский увидел, что завоеватели Кафинской округи теперь вышли и против него. Текфур пришел к Ахмет-паше, чтобы сдать эту крепость. У текфура был соперник (князь Александр. — Прим. авт.), также находившийся в том укреплении и не желавший капитулировать... текфур несколько раз подходил к крепости и призывал ее сдаться, но на его слова никто не обращал внимания...» [Vasiliev, 1936, p. 254—256]. Данные источников можно интерпретировать следующим образом: законный, по мнению турок, князь согласился на капитуляцию крепости и княжества Феодоро. Однако жители города полностью были на стороне узурпатора Александра и не собирались сдаваться. Текфур в их глазах был дискредитирован, и ни его уговоры, ни приказы не воспринимались защитниками, что заставило свергнутого анонимного князя «и оскорбиться, и разгневаться». Такое отрицательное отношение к анонимному правителю со стороны подданных, вероятно, объясняет быструю и относительно легкую узурпацию власти Александром. Причем, захватив власть, новый князь оставил жизнь своему сопернику.

Четвертый этап захвата Мангупа в 1475 г. Взятие цитадели

Кем же приходился текфур Александру по родственной линии? По этому поводу мнения исследователей расходятся, и можно выделить как минимум четыре гипотезы о родственных отношениях между последними представителями династии владетелей княжества.

1. Исаак, анонимный правитель, и Александр были родными братьями и сыновьями Олубея. Сторонники этой версии: А.А. Васильев [Vasiliev, 1936, с. 236], Х.-Ф. Байер [Байер, 2001, с. 228, 397], В.Л. Мыц [Мыц, 2009, с. 413, 418].

Бухта Ласпи. Вид с юго-запада

А.А. Васильев дополнительно ссылался на документ от 6 июня 1472 г., содержащий упоминание о «владетеле Феодоро (Исааке. — Прим. авт.) и братьях его» [Vasiliev, 1936, p. 260]. Также этот исследователь видит в упоминании Георга Нюрнбергского «о трех королях» на Мангупе двух князей-братьев и малолетнего сына Александра [Vasiliev, 1936, p. 251]. Это предположение подтверждается и упоминанием Феодора Спандуниса об убийстве Александром старшего брата. Получается, что супруга Александра и его сын во время пребывания будущего последнего князя Феодоро в Молдавии находились на Мангупе. Ведь трудно допустить, что его семья участвовала вместе с ним в рискованном проекте узурпации власти, реализованным, исходя из трактовки письма Стефана Великого Матияшу Корвину, в конце весны 1475 г. (также см. [Мыц, 2009, с. 411; Герцен, 2001, с. 382]). Кстати, именно в контексте присутствия в городе сына Александра до переворота можно трактовать тезис Мартина Броневского о князьях «дяде и племяннике» [Броневский, 1867, с. 344; критику см.: Vasiliev, 1936, p. 253]. В последнем случае, учитывая позднее происхождение источника и определенного скепсиса в отношении изложенных М. Броневским сведений, можно лишь осторожно предположить, что речь идет о текфуре, не имевшем, вероятно, продолжения по мужской линии², и сыне Александра, которые находились вместе на Мангупе в короткий промежуток между смертью Исаака и переворотом Александра.

2. Александр предполагается в качестве сына Олубея, текфур — в качестве сына Исаака, таким образом, Александр — двоюродный брат Исаака. Сторонниками этой точки зрения выступают О.И. Домбровский, О.А. Махнева [Домбровский, Махнева, 1973, с. 86—88], Н.В. Малицкий [Малицкий, 1933, с. 43].

Мангуп. Укрепление A.XVII. Вид с юга

3. Анонимный князь мог выступать в качестве племянника Исаака. Эта версия используется в работах А.Г. Герцена [Герцен, 1990, с. 148; Герцен, 2001, с. 382]. Александр выступает в таком случае в качестве младшего брата Исаака, из этого следует, что отцом текфура был неизвестный брат Исаака и Александра.

4. А.Л. Бертье-Делагард, М.А. Тиханова предложили считать анонимного правителя братом Исаака, а Александра — сыном Исаака. И значит, Александр — племянник текфура [Бертье-Делагард, 1918, с. 19; Тиханова, 1953, с. 332].

Мусульманское кладбище в районе османской осадной позиции на южном склоне Мангупа

В результате анализа перечисленных версий нельзя однозначно судить о степени родственных отношений между Александром и анонимным правителем, однако наиболее обоснованной выглядит версия о братских отношениях между Александром и текфуром. При этом он, вероятно, был средним братом Исаака (старшего) и Александра (младшего).

Мангуп. Южный склон. Вид с юго-запада: 1 — укрепление A.XVII, 2 — турецкая осадная позиция (возвышенность Мезар-Тепе)

Трудно представить, что Александр мог убить своего брата Исаака во время переворота, как отмечают некоторые исследователи. Исаак не один год был у власти, и, несмотря на демонстрацию соглашательской политики по отношению к османам, он вполне мог снискать поддержку у определенной части народа и аристократии. Вместе с тем взошедший на престол текфур оказался крайне непопулярным у своих подданных, о чем свидетельствуют данные османских источников. И, вероятно, именно по этой причине и, в меньшей степени благодаря родственным связям, Александр оставил своему брату-сопернику жизнь. Представляется, что текфур занял княжеский престол после смерти брата в начале весны 1475 г. и в течение своего недолгого правления до лета смог растерять свое влияние. Поэтому Александр без особых трудностей в течение трех дней с отрядом численностью всего триста воинов смог подчинить Феодоро. Текфур, за неимением поддержки у народа и перед глазами турецкой угрозы, был низложен.

Панорама южных окрестностей Мангупа: 1 — османская осадная позиция; 2 — возвышенность Мезар-Тепе; 3 — место бывшей деревни Адым-Чокрак

Еще раз стоит обратиться к проблеме хронологии смерти Исаака, недолгого правления текфура и узурпации власти Александром. По нашему мнению, Александр пришел к власти в конце весны 1475 г., в пользу чего можно привести следующие аргументы. Великий князь московский Иван III отправляет своего посла Алексея Старкова к Менгли-Гирею и Исааку 23 марта 1475 г. [Малиновский, 1863, с. 186; Карамзин, 1819, с. 88—89]. Получается, что в случае смерти Исаака к указанному времени Иван III либо не знал об этом, что маловероятно, либо Исаак умер в конце марта — апреле 1475 г. В любом случае, источники молчат о каких-либо дальнейших действиях московского посла. Далее в течение небольшого срока после смерти Исаака до окончания весны княжеский престол, по нашей версии, занимал текфур.

Фрагмент пушечного ядра с южного склона Мангупа. Находка 2010 г.

Время узурпации власти Александром можно выяснить исходя из данных послания Стефана Великого к венгерскому королю Матияшу Корвину, датированного 20 июня 1475 г. Здесь уместно привести полностью источник, разбив его на смысловые части:

Карта-схема окрестностей Мангупа

1. «...доношу Вашему Величеству о прибытии сюда человека с письмами от кастелянов из Альбы (крепость Аккерман. — Прим. перевод.), которые нам пишут, что к ним в Альбу пристало судно с итальянцами из Пангопа (Мангупа. — Прим. перевод.). Это же судно, состоящее под командой моряка Филиппа, то самое, на котором отправился из наших владений в Яспу (предположительно бухта Ласпи. — Прим. авт.) наш свояк Александр... Этот гонец словесно рассказал следующее: «Брат нашей супруги, Александр, достиг местности... и на третий день вступил во владение отцовским наследством, т. е. названным городом Мангопом, где он находится и в настоящее время».

Месторасположение бывшей деревни Адым-Чокрак

2. «Что касается тур... (турок. — Прим. авт.) говорили, что подплыл морем Ахмет Басса на кораблях и стремительно... (осадил. — Прим. авт.) Каффу, и сражался с Каффой три дня, но на четвертый (день. — Прим. авт.) турки взяли верх и завладели приступом Каффой, которая находится (теперь. — Прим. авт.) в руках турок. И находился в Каффе император (хан. — Прим. авт.), который раньше был императором в Орде (Менгли-Герай. — Прим. авт.) с тысячью татар, которых турки (покорили? — Прим. авт.) со всеми его людьми, так что теперь император (хан. — Прим. авт.) и с ним вся орда покорились туркам, и татары находятся в союзе с турками.

Мангуп. Трасса средневековой дороги на южном склоне: 1 — турецкая осадная позиция; 2 — мусульманское кладбище; 3 — возвышенность Мезар-Тепе. Вид с севера, с укрепления A.XVII

3. «Эти известия... мы получили от врагов христианства, от неверных (узнали? — Прим. авт.), что они идут на нас...»

Мангуп. Трасса средневековой дороги на южном склоне. 1 — турецкая осадная позиция; 2 — мусульманское кладбище; 3 — возв. Мазар-тепе. Вид с северо-востока с цитадели

4. «И вот вторично доносится до нас молва, как верный слух, о том, что турки идут на нас и водой и сушей, как враги наши и нашей земли. Также говорят, что им предшествует мощный флот (экспедиционный корпус Гедика Ахмед-паши. — Прим. авт.), снабженный для осады Альбы и Хилии, с большими запасами амуниции и большими осадными орудиями (к этому времени уже использованными при осаде Каффы. — Прим. авт.). Они в дороге, очень близко, а со стороны суши должен явиться сам Император (Султан), чтобы лично отнять силой нашу землю Валахию, со всеми силами своими и всем своим войском, потому что Валахия на нашей стороне против турка». Дано в Яссах в 20 день июня» [Колли, 1911, с. 13].

Мангуп. Остатки средневековой дороги на южном склоне. Вид с северо-востока

Из первой части послания Стефана становится очевидным, что молдавский господарь впервые получил данные об удачной узурпации власти Александром в Феодоро. Если бы это случилось ранней весной, как предполагает ряд исследователей, то у Александра появилась бы возможность оповестить об этом Стефана, что получило бы отрешение в документах.

Мангуп. Расселина, которую перекрывало укрепление A.XIX. Вид с юга

Сам процесс переворота в хронологическом аспекте представляется следующим образом. Буквально накануне турецкой экспедиции в Крым (конец третьей декады мая 1475 г.)³ Александру потребовалось всего до пяти дней (учитывая время перехода из Монкастро в Яспо) для свержения текфура. Для этого небольшая флотилия с отрядом из 300 человек [Canale, 1855, vol. 3, p. 354] преодолела около 175 морских миль до Яспо. Эти корабли, очевидно, остались ожидать Александра, так как были единственным вариантом спасения в случае неудачи. В дальнейшем, когда Александр прочно завладел княжеским престолом, корабли находились в его распоряжении. Очевидно, что отправиться обратно в Молдавию их заставил подход османских войск и сопровождающей их флотилии. Через сутки после возвращения молдавских кораблей в Монкастро информация о произошедших событиях в княжестве Феодоро (см. выше п. 1), о захвате Каффы (п. 2), о планах турок по завоеванию Валахии (п. 4) была получена Стефаном Великим (от Монкастро до Ясс около 250 км), который сразу передал ее венгерскому королю с просьбой о помощи. При этом о захвате Каффы молдавский господарь уже знал, вероятно, непосредственно от турок (или из донесений шпионов) (п. 3), и прибывшие моряки только подтвердили случившееся. Что касается «итальянцев из Пангопа», то здесь следует иметь в виду бежавших из османского плена генуэзцев на территорию княжества Феодоро.

Фрагмент пушенного ядра в качестве забутовки в кладке укрепления A.XVII

В результате, после тревожного ожидания, занявшего около трех недель, перед османской угрозой корабли отправляются 17—18 июня из Крыма в Монкастро, 19—20 июня информация доносится до Ясс, и 20 июня Стефан в срочном порядке готовит сообщение Матияшу Корвину. Экспрессивный тон письма свидетельствует, что Стефан несколько растерялся от полученной информации о столь скором и успешном продвижении турок и неминуемой участи Валахии и Молдавии.

Ядро подгруппы 1a в районе могильника «Южный-1» (юго-западный склон возвышенности Мезар-Тепе, 1997 г.). Фото А.Г. Герцена

Значит, у новоявленного князя Феодоро было на подготовку к подходу турок не более месяца. При этом ее существенным образом стимулировали весьма успешное завоевание экспедиционным корпусом Гедика Ахмед-паши генуэзских колоний и поддержка князя населением княжества перед надвигающейся угрозой османского нашествия.

Мангуп. Панорама балки Гамам-Дере: 1 — укрепление A.XIV; 2 — турецкая осадная позиция. Вид с северо-востока, с горы Чердаклы-Баир

Отсутствие следов сражений в приграничных крепостях может быть истолковано как свидетельство того, что их гарнизоны были отозваны в столицу. Георг Нюрнбергский сообщает о 15 тыс. пленных при взятии Мангупа [Vasiliev, 1936, p. 251]. Здесь очевидно преувеличение, о чем можно судить и из письма председателя Рагузского городского совета венецианскому дожу. В нем сообщается о 30 тыс. «домов» (семей), проживавших в княжестве Феодоро [Колли, 1911, с. 17]. Предполагая, что семья состоит из 4—6 человек, население княжества можно оценить примерно в 150 тыс. человек. На основе подсчетов военных историков, максимальная численность армии при тотальной мобилизации составляет не более 10% от численности населения [Переслегин; Рансимен, 1983, с. 65]. Вроде бы соотношение данных, представленных источниками, сходится. Однако по материалам переписи населения 2001 г., в Бахчисарайском районе, на территории которого в основном размещалось княжество Феодоро, проживало 92,6 тыс. человек [Офіційний сайт...]. Следовательно, численность населения в средневековую эпоху в горном Крыму в 150 тыс. представляется нереальной. Данные турецких дефтеров свидетельствуют, что к 1529 г. народонаселение территории бывшего княжества составляло не менее 10 тыс. [Fisher, 1981, p. 151—155]. За полвека население бывшего княжества вряд ли могло сократиться в 15 раз [Руев, 2001г, с. 87—93].

Мангуп. Схема расположения площадок и дорог османской позиции в балке Гамам-Дере

Учитывая сведения дефтеров, возможно предположить, что в XV в. население Феодоро составляло 20—30 тыс. человек. Для организации эффективной обороны Мангупа в течение длительного срока иметь гарнизон крепости в составе 2—3 тыс. защитников было бы вполне достаточно. Опыт двухмесячной обороны Константинополя свидетельствует, что при общей численности населения до 50 тыс. [Николь и др., 2008, с. 204] гарнизон в 6—8 тыс. воинов [Николь и др., 2008, с. 204; Рансимен, 1983, с. 65] в течение продолжительного времени эффективно оборонял сухопутную оборонительную линию протяженностью около 7 тыс. м. На Мангупе защитникам приходилось усиленно контролировать четыре наиболее опасные зоны, перекрываемые укреплениями A.XI, A.XIV, A.XV, A.XVI, A.XVII общей протяженностью около 850 м. Получается, что даже при допустимой численности защитников Мангупа, вдвое меньшей, чем в Константинополе, в среднем количество воинов на оборонительных сооружениях Мангупа было бы в два-три раза больше. А если учесть природную крутизну склонов Мангупа (в отличие от равнинных окрестностей Константинополя), возможность размещения для османов в условиях горной местности лишь ограниченного осадного контингента и артиллерии, то на фоне событий 1453 г. у стен Константинополя осада Мангупской крепости стала для турок более сложной задачей [Руев, 2011д, с. 90—91].

Мангуп. Левый склон балки Гамам-Дере. Дорога к площадкам № 1, 2, 3. Вид с севера

За месяц защитники основательно запаслись продовольствием, несмотря на отсутствие урожая 1475 г. Во всяком случае, упоминаниям источников о сдаче Мангупа защитниками из-за жестокого голода полностью противоречат данные археологических исследований. Гарнизон крепости сопротивлялся до последней возможности. Поэтому речь может идти о высоком уровне организации обороны в кратчайшие сроки, что в течение полугода позволило прокормить и обеспечить снаряжением несколько тысяч человек. Подчеркнем, что с учетом такой высокой обороноспособности на территории крепости в основном находились защитники без лишнего бремени в виде женщин, детей, стариков, больных, которых легко можно было заранее укрыть в исарах горного Крыма.

Мангуп. Левый склон балки Гамам-Дере. Площадка № 3. Вид с северо-востока

После такой внушительной подготовки к оборонительным действиям становится вполне естественным отклонение Александром любых предложений о капитуляции. Из стана защитников откололся только свергнутый Мангупский князь — текфур, возможно с некоторыми единомышленниками, который таким образом попытался поднять авторитет как в своих глазах, так и в глазах новых покровителей. О дальнейшей судьбе текфура узнаем из сведений, предоставленных Феодором Спандунисом: «...Мухаммед послал своего бейлербея (великого визиря. — Прим. авт.), и тот осадил князя, который сдался ему на условиях сохранения жизни и имущества. Однако Мухаммед, приказавший доставить пленника в Константинополь, обезглавил его, говоря: «Обещание, которое дал тебе мой офицер, пусть он сам и сдерживает. А его малолетнего сына Мухаммед заставил стать турком, и я его видел наживую, когда последний раз был в Константинополе» [Vasiliev, 1936, p. 252]. В этом небольшом упоминании о князе содержится собирательный образ текфура и Александра. Отцом сына был умерщвленный Александр, а все остальные сведения соответствуют имеющимся представлениям о личности текфура.

Мангуп. Левый склон балки Гамам-Дере. Крепида площадки № 22. Вид с северо-востока

После неудачных переговоров о капитуляции крепости турки попытались провести свои штурмовые действия на южном склоне Мангупа против укрепления A.XVII главной линии обороны. Этому способствовал относительно удобный подъем, а также расположение в крепостной стене небольшой калитки. Вполне вероятно, что через этот воротный проем вел переговоры с защитниками перебежчик текфур.

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Разрез І-І

Пять неудачных штурмов в течение чуть более месяца (июль — начало августа 1475 г.) привели к необходимости развертывания артиллерийского парка, весьма значительным людским потерям и срыву всех стратегических планов на 1475 г. Так, Эвлия Челеби сообщает о гибели около 7 тыс. янычар. При этом он даже локализует место: «На западе прямо над пропастью проделана малюсенькая железная дверь. Не то что телега, там конь с трудом протиснется. Во время завоевания все янычары, рабы султана, пали шехидами в этом месте» [Книга путешествия, 1999, с. 33]. Подобного рода проход на плато известен в районе северо-западного монастыря в балке Табана-Дере (действительно на западе) либо в укреплении A.XVII. В последнем случае его можно рассматривать и в западном направлении, если поднимавшийся на плато Челеби смотрел на заброшенную к тому времени калитку в A.XVII с дороги на южном склоне Мангупа. Кроме того, материальные свидетельства штурмовых и последовавших осадных действий указывают именно на калитку в A.XVII. С другой стороны, осуществление штурмовых действий в балках Капу-Дере, Гамам-Дере, Табана-Дере привело бы к еще более значительным потерям благодаря господствующим над каждой балкой с трех сторон высотам. Однако после неудачного обстрела A.XVII турецкое командование было вынуждено расширить театр военных действий и начать обстрел укреплений A.XIV и A.XV в балке Гамам-Дере [Герцен, 2004, с. 233—234].

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Общий план

Вероятно, большие потери и неудачи турок на южном склоне Мангупа существенно укрепили боевой дух защитников и веру в свои силы. Турки, напротив, были вынуждены проводить работы по размещению артиллерийского парка и хоронить погибших. Место погребения такого значительного количества павших в боях османских воинов на сегодняшний день не определено. Но, учитывая, что по мусульманской традиции покойных должны были хоронить по возможности в день гибели, вызывает интерес расположенная в непосредственной близости от места боевых действий на южном склоне Мангупа возвышенность Мезар-Тепе (тюрк. mezar — могила, tepe — холм), т. е. «могильный холм») (495 м над у. м.). Также этот отрог Мангупа имеет название Азиз-Баир ((тюрк. aziz — святой, bayır — холм; «святой холм») [Атлас..., 2009, с. 56; Белянский и др., 1998, с. 150—152]. Вблизи от возвышенности имеется позднесредневековое мусульманское кладбище, функционирование которого Е.В. Веймарн относил к концу XV—XVIII в. [Веймарн, 1953, с. 420]. Однако и на Мезар-Тепе зафиксированы позднесредневековые мусульманские надгробия. Принимая во внимание сакральную нагрузку тюркской топонимики, происхождение которой можно однозначно связывать с событиями 1475 г. (других событий, связанных с деяниями «воинов ислама», в этом месте не было), то возможность воинских османских захоронений на Мезар-Тепе вполне вероятна.

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Вид с северо-запада

Свои боевые порядки османы расположили на западной оконечности Мезар-Тепе, в районе исследованного В.Л. Мыцом в 1981 г. крестообразного храма IX—XVIII вв. [Мыц, 1984, с. 63—64] и перед началом последнего марша средневековой дороги на Мангуп. После безуспешных попыток захвата крепости турки расположили в этом месте свою артиллерию.

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Вид с юго-запада

Неудачные штурмы заметно отразились на последующей карьере Гедика Ахмед-паши. Бывший великий везир помог будущему султану Баязиду II в борьбе с конкурентом Джемом за престол Османской империи. Одержав победу в междоусобице, Баязид начал расправляться со своими влиятельными союзниками, пытаясь сосредоточить власть в своих руках [История Османского государства..., 2006, с. 20]. Гедик Ахмед-паша был убит по приказу султана в Эдирне 18 ноября 1482 г. Эвлия Челеби в своем труде дважды отметил, что поводом для казни стали поспешные штурмы Мангупа и гибель значительного количества янычар [Книга путешествия, 1999, с. 33, 35].

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Вид с северо-востока

Неудачные штурмы Мангупа привели к разрушению плана военных действий османского командования на 1475 г. Вместо нанесения двойного удара по Молдавии войска экспедиционного корпуса Гедика Ахмед-паши приступают к длительной осаде столицы княжества Феодоро. Любые приготовления к осаде были сопряжены здесь со значительными трудностями: пересеченная местность осложняла доставку пушек к Мангупу из захваченных турками Каламиты или Чембало. Еще сложнее было бы поднять артиллерийские орудия на осадные позиции под Мангупом. В XV в. на перемещение одной пушки весом до четырех тонн в среднем требовалось, по разным сведениям, от 24 до 44 упряжных лошадей [Шимчак, 1998, с. 236]. К этому следует добавить другие телеги, на которых перевозили продовольствие, порох, снаряды, материалы для переносных защитных конструкций и прочее. Движение 4-тонного орудия по ровной дороге осуществлялось со скоростью около 22 км/сутки [Шимчак, 1998, с. 237]. Протяженность дороги от Каламиты до подножия Мангупа составляет чуть более 20 км по сложной пересеченной местности. Далее следовало совершить весьма длительный подъем по узкой извилистой горной дороге к осадным позициям, расположенным на южном склоне Мангупа. Протяженность дороги от начала подъема до места дислокации пушек составляет 1,5 км, перепад высот — 100 м. На основании данных письма флорентийского купца от 25 августа 1475 г. можно сделать вывод, что доставкой орудий османы занимались в конце июля — первой половине августа 1475 г. Артиллерию сняли с кораблей и доставили в базовый лагерь турок. Этот лагерь, по мнению А.Г. Герцена, мог располагаться на месте бывшей деревни Адым-Чокрак. Версия исследователя основывается на присутствии здесь мощного источника пресной воды, безопасной близости к Мангупу и находкой в 1937 г. археологом Н.И. Репниковым целого ряда гранитных ядер для осадной артиллерии (хотя сам Репников считал их катапультными)⁴ [Герцен, 2001, с. 373].

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Железные изделия

В начале осады турки располагают артиллерию на южном склоне Мангупа вблизи возвышенности Мезар-Тепе. Выбор этого места также подтверждает гипотезу о расположении османов на месте будущей деревни Адым-Чокрак, с которым осадные позиции были бы связаны хорошей дорогой и находились на небольшом расстоянии (менее 3 км). Разведками автора 2009—2011 гг. удалось проследить большую часть трассы средневековой дороги (около 2 км), которая указала на возможность старой коммуникационной связи между Мангупом и деревней Адым-Чокрак. Отметим, что об этой дороге ранее упоминал Н.И. Репников [НА ИИМК РАН, Репников, 1939/1940, с. 161]. В районе османских позиций на южном склоне дорога делает изгиб и начинается подъем по траверзу южного склона (проходит в 30—50 м выше от современной дороги). Участок колесного пути в районе османской позиции протяженностью до 100 м настолько врезан в землю (до 1,5—2 м), что первоначально он был интерпретирован как ров. Вполне возможно, что эта часть дороги была намеренно углублена османами, после чего в турецкое время ее переносят в северо-восточном направлении. К сожалению, дальнейший поиск на южном склоне Мангупа остатков временных фортификационных сооружений османов практически невозможен в связи с проведенным здесь в 70—80-х гг. XX в. террасированием для насаждения сосны крымской.

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Железная кирка

Удару артиллерии на Южном фронте Мангупской крепости подверглось укрепление A.XVII. На месте османской позиции на южном склоне Мангупа возможно было разместить 4—5 осадных пушек. В Европе в начале XV в. рекомендовалось устанавливать против стен хорошо укрепленной крепости четыре осадные пушки, стрелявшие ядрами весом до 200 кг [Контамин, 2001, с. 159].

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Оплавленный фрагмент пушечной бронзы

Отметим основные причины выбора турок для нанесения основного артиллерийского удара по этому укреплению. Рельеф горы-останца Баба-Даг, на которой расположена Мангупская крепость, не дает возможности для более безопасного расположения артиллерии. Только южный склон Мангупа позволял осажденным господствовать над осадной позицией лишь с одной стороны. В иных доступных для проведения осадных мероприятий местах — трех глубоких балках — защитники крепости могли оказывать противодействие врагу сразу с трех возвышенностей. Кроме того, по траверзу южного склона проходила основная колесная дорога на Мангуп, которой воспользовались османы для доставки припасов и артиллерии. Дистанция стрельбы до укрепления A.XVII оставляла по прямой 240—250 м. Эта оборонительная стена находится на высоте около 560 м над уровнем моря, артиллерия размещалась на высоте около 490 м над уровнем моря. Соответственно угол возвышения составил 16°. Необходимо отметить, что такая дистанция позволяла пушкам достигать эффективного результата. Ряд осколков после разрушения ядер перелетал стену и оседал на территории плато. Именно такой перелетевший осколок вполне могли использовать при строительстве расположенного неподалеку от A.XVII здания № 4 в окрестностях храма Константина (т. н. храма Богородицы). Этот фрагмент ядра диаметром около 440 мм [Герцен, Отчет..., 2005, с. 238] нашел применение при создании поверхности под плитовую вымостку пола здания № 4, датирующегося второй половиной XVI—XVIII в. [Герцен, 2001, с. 250]. Отметим, что в результате создания поверхности уничтожен пол более раннего (XIV—XV вв.) здания № 6.

Мангуп. Раскоп на площадке № 6 в балке Гамам-Дере. Оплавленные фрагменты пушечной бронзы

Ранее выдвигалось предположение, что, помимо укрепления A.XVII, одним из направлений артиллерийского обстрела стало укрепление A.XIX [Герцен, 2001, с. 373; Герцен, Манаев, 2005, с. 317]. Однако это предположение не подтверждается по следующим причинам:

Османская артиллерийская позиция XV в. с дополнительным настилом для пушки

1) маловыразительные находки фрагментов каменных артиллерийских снарядов в процессе археологического изучения расселины Демир-Капу, которую перекрывало укрепление A.XIX⁵;

2) полное отсутствие находок фрагментов ядер на склоне под укреплением;

3) значительное расстояние от артиллерийской позиции до A.XIX (около 350 м), которое существенно снижало эффективность использования артиллерии;

4) отвесные обрывы над расселиной позволяли без особых усилий отражать штурмовые действия осаждающих.

Мангуп. Правый склон балки Гамам-Дере. Площадка № 7. Вид с севера

Вместе с тем фрагменты гранитных пушечных ядер диаметром от 405 до 440 мм в изобилии встречаются среди каменных развалов под A.XVII.

Однако такие находки полностью отсутствуют в подобных развалах под A.XIX. Укрепление A.XVII было перестроено турками в конце XV — начале XVI в. При перестройке турецкие инженеры руководствовались не только новыми фортификационными достижениями, но и, вероятно, плохим состоянием стены после длительного артиллерийского обстрела. Для постройки нового укрепления A.XVII турки использовали строительный материал из разрушенной артиллерией стены, в том числе пользовались фрагментами каменных артиллерийских снарядов. В настоящее время в лицевом панцире стены известны четыре фрагмента гранитных ядер, один из которых принадлежал снаряду диаметром около 410 мм (диаметр остальных установить не удалось)⁶. Необходимо отметить еще один весьма важный артефакт, обнаруженный в 1997 г. Тогда в районе могильника «Южный-1» было найдено целое гранитное ядро диаметром 425 мм и весом 106 кг [Герцен, 2001, с. 373]. Туда оно могло попасть либо в период осады Мангупа в 1475 г., скатившись с артиллерийской позиции на Южном склоне, либо было сброшено вниз в XIX—XX вв.

Мангуп. Балка Гамам-Дере. Крепида площадки № 14

Расширение театра военных действий и создание осадной позиции в балке Гамам-Дере против укреплений A.XIV и A.XV свидетельствует о неудаче, которая постигла турок в ходе осадных действий на южном склоне [Герцен, 2001, с. 376]. Начало артиллерийского обстрела нескольких укреплений Северного фронта Мангупской крепости в балке Гамам-Дере на основании данных письма флорентийского купца от 25 августа 1475 г. возможно отнести ко второй половине августа — началу сентября 1475 г. В Гамам-Дере у турок имелись по крайней мере три тяжелые осадные пушки и несколько пушек с малым диаметром стволов.

Мангуп. Восточный борт мыса Елли-Бурун. Загоны для скота (по Е.В. Веймарну)

Использование артиллерии в тяжелейших условиях балки Гамам-Дере повлекло за собой создание инфраструктуры — осадных позиций и полевого лагеря для артиллеристов и штурмовых групп османов. Первые две площадки (каждая 25—30 кв. м) были обнаружены А.Г. Герценом в 1972 г. [Герцен, 1990, с. 150]. Все остальные сохранившиеся элементы военно-полевой фортификации были выявлены автором в 2005—2011 гг. Зафиксировано месторасположение 23 площадок, из которых 7 — на правом склоне мыса Чуфут-Чеарган-Бурун (западный склон балки Гамам-Дере), 2 — в тальвеге балки Гамам-Дере и 14 — на левом склоне мыса Елли-Бурун (восточный склон балки Гамам-Дере). Площадки западного склона расположены по горизонтали (представляют собой горизонтальную цепь на склоне, связанную дорогами), площадки тальвега и восточного склона — по вертикали (представляют последовательно спускающиеся одна за другой террасы к тальвегу балки). Все объекты расположены в непосредственной близости от проходящей по тальвегу балки дороги, которая, подходя к верхним группам площадок, находящихся в непосредственной близости от укреплений A.XIV и A.XV разделяется на две ветки. Каждая отходящая ветвь вместе с прилегающими к ней площадками образуют отдельный комплекс, так или иначе связанный с активными осадными действиями турок (размещение осадных орудий, накапливание живой силы для штурма и т. д.).

Мангуп. Восточный борт мыса Елли-Бурун. Загоны для скота. Вид с юга

Первый комплекс расположен на западном склоне балки Гамам-Дере и включает в себя площадки № 1, 2, 3, 4, 21, 22, 23.

Площадка № 1. Длина — 11 м, ширина — 6 м (края этой и остальных площадок сильно размыты, поэтому допускается погрешность). Эта площадка является и ближайшей к укреплению A.XV, расстояние до которого составляет около 75 м. Площадь в 66 кв. м достаточна для размещения одной тяжелой пушки, которая была направлена против A.XV С запада к площадке подходит дорога шириной до 2 м, которая делает изгиб и поднимается к укреплению A.XIV в котором, по всей вероятности, была размещена крепостная калитка.

Мангуп. Восточный борт мыса Елли-Бурун. Загоны для скота. Загон № 7 (по Е.В. Веймарну). Вид с юга

Площадка № 2 (ее края сильно размыты). Длина — 37 м, ширина — 6 м. По юго-восточной стороне, вдоль площадки, проходит дорога, берущая начало от площадки № 1. Могла использоваться в качестве накопителя живой силы для штурма и охраны артиллерии.

Мангуп. Участок внешней стороны куртины Б укрепления A.XIV

Площадка № 3. Длина — 6,5 м, ширина — 8 м. Видимых признаков подходящей дороги не обнаружено. Площадка расположена вблизи укрепления A.XIV и могла использоваться в качестве транзитного укрытия для живой силы османов во время штурма.

Площадка № 4. Имеет полукруглую форму. Ее параметры: длина — 11 м, ширина — 7,70 м. К площадке подходит ответвление от основной дороги. Находится она в непосредственной близости от укрепления A.XIV дистанция по прямой линии 80—100 м. Расположена в небольшой балке, которая перпендикулярно проходит по склону от укрепления A.XIV к тальвегу Гамам-Дере. На данной площадке могла быть установлена небольшая корабельная пушка, бомбардировавшая стену ядрами типа За или 36.

Некоторые находки наконечников стрел 2-го и 3-го типов с тыльной стороны куртины Б укрепления A.XIV в 2011 г.

Таким, образом, площадки № 1, 2, 3 приурочены к ответвлению феодоритской дороги, поднимавшейся ниже Таврского мыса к A.XIV

Площадка № 21 (эта и последующие две обнаружены после проведения общей маркировки в мае 2011 г.) Расположена поблизости от площадки № 4, однако явные остатки проходящей рядом дороги не наблюдаются. Длина — 7 м, ширина — 4,50 м. Назначение могло быть аналогичным площадке № 4.

Мангуп. Укрепление A.XIV. Общий план башни А.4 куртины А с человеческими останками. Фото А.Г. Герцена

Площадка № 22. По аналогии с площадкой № 4 имеет полукруглую форму. Длина — 11 м, максимальная ширина — 5,5 м. Северо-восточная часть укреплена крепидой из бутового камня. Можно предположить использование этой площадки для размещения корабельной пушки.

Площадка № 23. Длина — 11 м, ширина — 6 м. Могла использоваться как место накапливания живой силы.

Мангуп. Укрепление A.XIV. Башня А.4. Человеческие останки в пороговой части. Вид с севера. Фото А.Г. Герцена

Второй комплекс включает в себя площадки, связанные или расположенные в непосредственной близости от второго ответвления основной дороги, которое поднимается от тальвега по восточному склону балки Гамам-Дере. С этим ответвлением основной дороги на восточном склоне балки Гамам-Дере связан комплекс из площадок № 5, 6, 7, 8.

Площадка № 5. Длина — 9 м, ширина — 6 м. Расположена на ярус ниже исследовавшейся в 2005 г. площадки № 6 («артпозиции»), имеет связь с дорогой. Вполне возможно ее использование для установки тяжелого артиллерийского орудия.

Мангуп. Укрепление A.XIV. Башня А.4. Разрез A-B (по А.Г. Герцену)

Площадка № 6 («артпозиция»). На склоне, между верхней частью дороги и описываемым объектом, на площади около 100 кв. м фиксируется задернованный мощный раскат бутового разномерного камня без видимых следов обработки. Его верхняя часть упирается в проходящую выше дорогу. Общие размеры предполагаемой артиллерийской позиции, без учета «нахлеста» каменного раската, — 12×3,50 м. С запада к позиции примыкает грунтовая дорога шириной до 2 м, которая огибает ее, проходит выше и постепенно поднимается к оконечности господствующего над балкой мыса Елли-Бурун. Разведки с помощью металлодетектора выявили на открытой площадке и вокруг нее крупные фрагменты бронзы, вероятно, от разорвавшейся пушки. В 2005 г., сразу после обнаружения, был разбит стратиграфический раскоп. Во втором слое здесь обнаружен целый ряд фрагментов бронзы, в том числе один крупный, с гладкой внешней поверхностью. Было высказано предположение, что все эти куски бронзы являются фрагментами разорвавшейся небольшой в диаметре пушки. Анализ состава бронзовых фрагментов показал, что соотношение меди и олова в сплаве составляет около 93% и 7% соответственно⁷. Такое соотношение и место находки дают основание заключить, что бронза действительно пушечная. Однако образовались эти фрагменты не в результате разрыва орудийного ствола, а в результате переплавки металла. Вероятно, в ближайших окрестностях артиллерийской позиции находилась плавильная печь, в которой уже после взятия Мангупа могли переплавляться крупные фрагменты разорвавшихся пушек в удобные для последующей транспортировки слитки. Вместе с тем известны случаи, когда пушки отливали прямо в лагерях, располагавшихся в труднодоступных местах. Но трудно представить, что защитники крепости, занимая господствующие над балкой Гамам-Дере высоты, остались бы бездеятельными при виде процесса выплавки артиллерийских орудий. Для иных предположений необходимы новые исследования. Помимо фрагментов бронзы, были обнаружены и другие находки: фрагменты двух железных костылей округлых в сечении, прямоугольной пластины с отверстием, деталь ножен сабли, несколько кованых гвоздей, целая кирка, фрагменты истлевшей деревянной плахи [Герцен, Отчет..., 2006, с. 45—46].

Площадка № 7. Длина — 7 м, ширина — 4 м. Площадка не имеет видимой связи с дорогой, однако находится в 8 м от нее, выше площадки № 6. На поверхности отмечены следы горения, что вполне может быть связано с переплавкой пушечной бронзы.

Мангуп. Естественный грот и укрепление A.XVII. Вид с юга

Площадка № 8. Длина — 20 м, ширина — 6 м. Расположена в непосредственной близости от дороги. Могла использоваться для размещения артиллеристов.

Все остальные площадки относятся к третьему комплексу осадного лагеря, используемого в качестве перевалочного пункта, складов, сосредоточения припасов, а также основного расположения живой силы турок. Этот комплекс представляет собой каскад террас, привязанный к основной колесной дороге, проходящей по тальвегу балки Гамам-Дере. К ряду террас от основной дороги отходят ответвления (продолжаем называть выровненные участки террасного типа площадками).

Схема Мангупа И.М. Муравьева-Апостола (1820 г.): L — развалины башни и ворот (укрепление A.XVII); К — «узкая тропинка»

Площадка № 9. Длина — 32 м, ширина — 8 м. Возможно, в северо-западной части к площадке примыкало ответвление дороги. Площадка имеет очень плохую сохранность, однако отмечена в результате обнаружения остатков крепиды в юго-западном борту. В северной части к краю примыкает заплывшая яма неизвестного назначения параметрами 3×4 м.

Площадка № 10. Длина — 15 м, ширина — 5,5 м. Ответвление от дороги к площадке не сохранилось.

Крепостной ансамбль Мангупа по представлениям А.Л. Бертье-Делагарда, Е.В. Веймарна: а — укрепление A.XVII, б — крепостная калитка

Площадка № 11. Длина — 27 м, ширина — 7 м. Ответвление от дороги к площадке не сохранилось. Состояние площадки плохое.

Площадка № 12. Длина — 30 м, ширина — 8 м. В западной части к площадке предположительно подходило ответвление от основной дороги шириной около 1 м.

Мангуп. План укрепления A.XVII с участком исследования остатков крепостной калитки в 2011 г.

Площадка № 13. Длина — 28 м, ширина — 6 м. Ответвление от дороги, возможно, подходило к юго-западной части площадки. К северо-восточной части примыкает яма неизвестного назначения с параметрами 3×4 м.

Площадка № 14. Расположена на основной дороге и, по всей вероятности, использовалась в качестве участка для разъезда. Длина — 20 м, ширина — 11 м. От площадки имеется ответвление к площадкам № 12, 13. В северо-восточной части площадки, в районе ответвления на площадку № 15, сохранилась часть крепиды. В связи с расположением площадки в тальвеге балки ее сохранность очень плохая.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Помещения для часовых и постель для оборонительной стены. План

Площадка № 15. Длина — 58 м, ширина — 7 м. К северо-восточной части подходит ответвление от основной дороги шириной до 2 м, которое также связывает эту самую большую площадку с площадками № 14, 16.

Площадка № 16. Длина — 10 м, ширина — 5,5 м. Площадка является тупиком ответвления, проходящего через площадку № 16. Подобно ситуации на площадках № 9, 13, к северо-восточной части примыкает углубление округлой формы с параметрами 4×5 м.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Разрезы: I — A-A; II — B-B; III — C-C

Площадка № 17. Расположена в непосредственной близости от площадки № 14. Ее длина — 13 м, ширина — 11 м. Вполне могла использоваться в качестве временного хранения перевозимых боеприпасов, продовольствия, хозяйственных принадлежностей.

Площадка № 18. Длина — 33 м, ширина — 13 м. Расположена в метре от основной дороги, неподалеку от площадки № 14.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Постель для стены, проход со ступеньками, помещение для часовых Б. Вид с северо-запада

Площадка № 19. длина — 16 м, ширина — 10 м. Расположена в метре от основной дороги.

Площадка № 20. Длина — 15 м, ширина — 7 м. К юго-западному борту площадки от основной дороги подходит ответвление.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Остатки воротного проема. Вид сверху

Можно сделать вывод, что тяжелые осадные пушки были наделены следующим образом: две — против укрепления A.XIV (располагались на площадках № 5, 6), одна — против A.XV (№ 1). На площадке № 4, 21 (№ 22 — ?) против укрепления A.XIV были размещены малые пушки. Подобная локализация была установлена в результате получения оптимальной директрисы стрельбы по укреплениям и находкам ядер различных диаметров на укреплении A.XIV На оборудованных площадках дальность стрельбы до укреплений составила: до A.XV — около 120 м (стрельба велась под углом 9°), до A.XIV — 230 м (12° — с позиции на правом склоне балки Гамам-Дере) и 140 м (19° — с позиции на левом склоне). Общая площадь выровненной поверхности для осадной позиции составила около 3280 кв. м.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Остатки воротного проема. Вид с востока

Ключевую роль в размещении площадок играла средневековая дорога, которая проходила по тальвегу Гамам-Дере, делала поворот на склоне Елли-Буруна (в районе площадки № 6), огибала этот мыс и подходила к расположенным под скальным навесом кошарам. По поводу кошар для скота было высказано мнение, что они принадлежат христианскому населению. Подобное мнение основывается на находке высеченного на скале креста примерно в 20 м от входа в первую (южную) кошару [Веймарн и др., 1974, с. 135; Веймарн, Отчет..., 1970, рис. 32]. Этот факт свидетельствует о возможности существования дороги в Гамам-Дере до 1475 г. Именно к этой дороге, огибавшей Елли-Бурун, османы приспособили 16 площадок, а для четырех на западном склоне Чуфут-Чеаргана-Буруна приспособили уже существовавшее дорожное ответвление к A.XIV Сохранившиеся участки дороги на склоне Чуфут-Чеарган-Буруна достигают ширины 1,5—2,0 м.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Остатки воротного проема. Вид сверху

Наибольшую информацию о событиях 1475 г. дало изучение остатков укрепления A.XIV Здесь в марте 1971 г. А.Г. Герценом впервые обнаружены фрагменты ядер. С 1972 г. началось планомерное археологическое изучение остатков A.XIV В 1972—1973 гг., при зачистке куртин А, Б и В, были выявлены около 20 мест попаданий и даже два ядра, засевших в кладке [Герцен, 1990, с. 150]. Помимо фрагментов гранитных пушечных ядер, здесь были обнаружены также и мраморные ядра для пушек небольших диаметров (около 30 экземпляров⁸). Обычно малыми пушками пристреливали большие орудия или составляли демонтирные батареи, разбивавшие зубцы стен и метательные орудия. А затем в бой вступала тяжелая огнестрельная артиллерия [Герцен, 1990, с. 151]. А.Г. Герцен абсолютно справедливо отмечает длительность обстрела укреплений A.XIV и XV Об этом свидетельствует нехватка места в балке для установки тяжелых огнестрельных орудий и значительное количество фрагментов ядер [Герцен, 1990, с. 152].

Мангуп. Укрепление A.XVII. Вырубки в скале для крепления косяка дверного проема

Десятки свинцовых пуль, обнаруженных в балке Гамам-Дере, свидетельствуют о широкомасштабном применении ручного огнестрельного оружия — тюфеков. Тюфеки во второй половине XV в. представляли собой значительное достижение в вооружении османской армии и были сосредоточены в элитных подразделениях — у янычар. Поэтому вполне логично предположить, что в штурмах укреплений балки Гамам-Дере участвовали именно янычары.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Остатки византийской кладки ниже помещений для часовых. Вид с юга

Действия османов представляются таким образом. После артиллерийского обстрела по безлесному склону начинали наступление штурмовые группы. В такой момент защитники начинали обстрел из луков и метание камней различных размеров. В условиях крутого склона камни представляли весьма действенное оружие против атакующих османов. Поэтому цель наступающих порядков турок заключалась в сведении к минимуму эффективности противодействия осажденных феодоритов. На подходах к укреплению передовые отряды янычар начинали стрельбу из тюфеков, а последующие группы начинали массовый обстрел стрелами, снабженными легкими наконечниками 2-го и 3-го типов. Подобные наконечники стрел были эффективны против незащищенных доспехами участков тела. Судя по всему, на подходах к укреплению из луков велась навесная стрельба прежде всего для деморализации противника и прекращения его активного противодействия. А вот более тяжелые стрелы с наконечниками 1-го типа могли использоваться и с дальней дистанции, и непосредственно на подходе к укреплению с перспективой пенетрации на близком расстоянии практически любого типа доспехов [Иноземцев, Коробейников, 2008, с. 96—97].

Мангуп. Укрепление A.XVII. Помещения для часовых. Вид с юго-востока

Во время изучения в 2009—2011 гг. тыльной части куртины Б в дерновом слое находки мелких фрагментов ядер и наконечников стрел (значительная часть последних представлена подтипом 2а) исчислялись десятками. Однако подобные артефакты были связаны с перелетом через укрепление A.XIV и последующим сползанием вниз к тыльной части стены⁹.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Остатки византийской кладки и постели под стену. Вид с юго-востока

По итогам исследований 1970—1980-х гг. А.Г. Герцен отмечает, что даже после обрушения большого участка кладки куртины А между башней А.4 и стыком с куртиной Б, туркам так и не удалось прорваться в город. Об этом свидетельствует новая куртина А', возведенная из материала разрушенной стены и ломаных глыб известняка, обнаруженная в 1974 г. [Даниленко и др., Отчет..., 1975, с. 12—13; Герцен, Отчет..., 1977, с. 14—18]. При этом новая кладка не имеет явных следов попаданий артиллерийских снарядов, что, по мнению А.Г. Герцена, свидетельствует о возможности ее преодоления османами без использования активной стрельбы из пушек [Герцен, 1990, с. 153].

Мангуп. Укрепление A.XVII. Помещение А. Вид с юга

Особый интерес представляет также разрушенная в результате попадания ядер башня А.4, где под завалом был обнаружен скелет мужчины. Был сделан вывод, что останки принадлежат одному из защитников Мангупской крепости в 1475 г. [Герцен, 1990, с. 153; Герцен, 1989, с. 40; Веймарн, Отчет..., 1974, с. 46]. Вместе с тем окончательного разрешения этого вопроса пока нет. Ведь скелет находился под завалом башни. В этом случае получается, что завал и оказавшийся в нем погибший защитник представляют собой закрытый археологический комплекс 1475 г. Однако при исследовании останков не были обнаружены какие-либо артефакты, связанные с одеждой, защитным вооружением, оружием. Полное нарушение анатомического порядка костей покойника (и отсутствие целого ряда из них) также не свидетельствует о попадании человека под завал. Поэтому вполне возможно, что скелет принадлежит к потревоженному раннесредневековому захоронению.

Мангуп. Укрепление A.XVII. Помещение Б. Вид с юга

Обратимся к вопросу о месте прорыва османов на Мангуп. Так, А.Г. Герцен высказал две гипотезы, в соответствии с которыми прорыв мог произойти в районе укрепления A.XIV либо в районе городских ворот в результате военной хитрости турок, о чем свидетельствуют турецкие источники.

Сведения о применении османами уловки содержатся у османских писателей XV—XVI вв. и — Ашик-паши-оглу и Садэддина. Они не указывают конкретного места прорыва в город, однако сообщают о захвате крепости путем выманивания защитников притворным отступлением. Ашик-паша-оглу так описывает этот прием: «В конце концов они (турки. — Прим. авт.) поняли, что войной крепость взята не будет. Ахмед Паша для осады оставил немного солдат. Сам собрался и уехал. Через несколько дней добавил к оставшимся у крепости еще небольшое количество солдат. Все оставшиеся скрылись в засаде. (Еще до осады. — Прим. перевод.) извне в крепость вошло довольно много людей, они попали в безвыходное положение. Увидев, как солдаты отступают, люди из крепости начали выходить. Находившиеся в засаде исламские солдаты встретили бросившихся бежать из крепости людей. Сразу же заняли крепость. Захватили ворота. Наконец, Мангуп был взят» [Vasiliev, 1936, p. 265].

Военная уловка и прорыв турок в Мангупскую крепость. Схема (на основе космического снимка Google Earth)

Данным Ашик-паши-оглу вторит Садэддин: «Видя, что захват города силой занял бы много времени, паша притворился, будто оставляет город — он отвел главную часть своих войск, а для осады оставил меньшую. Он ушел, делая вид, будто желает вернуться домой, а на деле спрятал своих людей в засаде и остался там ожидать удобного случая. Защитники города, видя, что паша отступил с грустным и унылым выражением лица, будучи уверены в неприступности городской крепости и в силе собственных рук, а кроме того, веря, что увиденное ими выражение лица паши было искренним и неподдельным (в то время как это была просто уловка), они презрели тех, кто был оставлен для осады, и неоднократно выходили из города. Защитники начали сражаться с осаждавшими. Когда они бились, осаждавшие, отступая, заставили их выйти из города, а затем, сделав вид, будто бы обратились в бегство, увлекли их за собой и завели в ловушку. А затем те благородные бойцы с сердцами львов, доблестные воины, которые дотоле оставались в засаде, вышли оттуда и с саблями напали на несчастных...» [Vasiliev, 1936, p. 256].

В истории военного искусства притворное отступление в целях выманивания осажденных из крепости и нанесение удара из засады — достаточно древний и часто применявшийся прием. Одно из самых ранних сведений по поводу применения этой хитрости содержится в Библии. Именно так поступили евреи при осаде ханаанейского города Ая. Весьма широко применялся этот способ и в античности. О притворном отступлении в «Кратком изложении военного дела» упоминает позднеримский писатель Флавий Вегеций Ренат [Вегеций Флавий Ренат..., 2002, с. 367]. В труде «Стратегмы» римского историка I—II вв. н. э. Секста Юлия Фронтина данным хитростям посвящены 10-я и 11-я главы («Как заманить осажденных в засаду» и «О притворном отступлении»). Фронтин использует исторические примеры из осад периода Древней Греции и Рима. В первой вышеупомянутой главе о засаде упоминаются девять схожих между собой случаев, в главе о притворном отступлении — пять [Фронтин Секст Юлий, 2002, с. 232—234]. В византийских военных трактатах притворное отступление осаждающей армии в совокупности с организацией засад также рекомендуется в качестве весьма действенного способа нанесения урона врагу или даже захвата крепости. В частности, подобной уловке посвящена 26-я глава из византийского трактата конца X в. «De castrametatione» под названием «О возможном методе выманивания осажденных наружу и причинения им вреда» [Кучма, 2002, с. 309]. Сами турки в середине XV в., судя по сведениям янычара Константина Михайловича из Островицы, действенно применяли притворное отступление и удар из засады. Константин Михайлович, правда в несколько гротескных формах, упоминает о возможности применения этой военной хитрости в случае неудачного приступа города [Записки янычара, 1978, с. 112]. На практике притворное отступление было применено турками при осаде Белграда 14—22 июля 1456 г. Тогда османы оставили свои пострадавшие от пожара артиллерийские позиции и притворно отступили. Когда защитники Белграда вышли из города поживиться остатками турецкого лагеря, турки резко повернули и ударили по сербской пехоте, нанеся ей серьезный урон [Записки янычара, 1978, с. 79].

Башня-донжон княжеского дворца на Мангупе

Вполне применима эта тактика и к условиям Мангупа. А.Г. Герцен вполне логично указывал, что единственным местом для укрытия засадного отряда представляются естественные гроты на южном склоне Мангупа, между укреплениями A.XVII и A.XVIII. Все остальные убежища с учетом отсутствия растительности и в результате природных особенностей возвышенности прекрасно просматривались защитниками крепости. Укрепление A.XVII интенсивно обстреливалось турецкой артиллерией, которая находилась в осадном лагере, на северном отроге холма Мезар-Тепе. Судя по всему, именно против этого лагеря была направлена вылазка не подозревавших подвоха феодоритов. Далее А.Г. Герцен отмечает, что «выход значительного числа жителей из города, направлявшихся, вероятнее всего, к осадному лагерю, рассчитывая поживиться оставшимся там имуществом, мог осуществляться от главных ворот в Капу-Дере по главной дороге, идущей в обход подножия мыса Тешкли-Бурун. На это указывает то, что, преследуя убегающих обратно в крепость, янычары смогли захватить ее ворота» [Герцен, 2001, с. 384—385]. Таким образом, прорыв турок в крепость в результате военной хитрости, по мнению А.Г. Герцена, был возможен через главные крепостные ворота в ущелье Капу-Дере.

Автор данной работы имеет иное представление о месте прорыва в город. И в первую очередь нельзя не согласиться с ранее высказанной мыслью, что турки могли осуществить засаду только в огромном скальном навесе на южном склоне Мангупа, между укреплениями A.XVII и A.XVIII. Площадь этого навеса (не менее 560 кв. м) позволяла вместить около 100—200 человек отборного штурмового янычарского подразделения, а высота скального обрыва над навесами (до 15 м) скрывала все звуки и следы передвижений, исходящих от засадного отряда. Незначительная дистанция между осадными позициями и южными укреплениями крепости позволяла ночью незаметно для защитников укрыть несколько сотен человек засадного отряда.

Мангуп. Тарапан в районе церкви Св. Константина. Погребение в тарапане. Вид с юго-востока. Фото Е.В. Веймарна

Следующим этапом этого плана становится выманивание защитников из крепости. Отступления основных сил турок на значительную дистанцию от крепости не могло произойти по двум причинам. Во-первых, в случае значительного отдаления от своих осадных позиций с учетом особенностей рельефа южного склона Мангупа турки просто не успели бы вернуть свои силы обратно и разгромить вылазку феодоритов. Спрятать неподалеку на склоне воинский контингент османские командующие не могли — южный склон Мангупа полностью просматривается из крепости и осажденные могли в любой момент заподозрить опасность. С другой стороны, значительное удаление основных сил турок из осадного лагеря оставляло на произвол судьбы оставшихся в засаде воинов.

Поэтому с учетом особенностей рельефа местности предлагается следующая реконструкция ситуации с засадой. Туркам необходимо было создать лишь инсценировку неудачного приступа, о чем упоминает Садэддин. Такие действия необходимо было проводить одновременно и на Южном и на Северном театре военных действий, сковывая значительные силы оборонявшихся. На южном склоне «неудачный приступ» должен был привести к постепенному отходу турок на свои укрепленные осадные позиции. И вот здесь могла последовать вылазка феодоритов, преследовавшая цель разграбления турецкого лагеря и повреждения артиллерии. В.Л. Мыц отмечает, что подобные действия старался предпринимать свояк мангупского князя Александра молдавский господарь Стефан Великий, который добивался побед, преследуя отступающие турецкие арьергарды. В данном случае турки могли учесть этот печальный опыт своих предшественников [Мыц, 2005, с. 119]. Османам было необходимо выманить феодоритов на территорию своих осадных позиций между южным склоном Мангупа и возвышенностью Мезар-Тепе и там нанести участникам вылазки поражение. Но прежде чем перейти к гипотезе о дальнейших действиях засадного отряда, необходимо дать ответ на вопрос о наиболее уязвимом месте Мангупа, ставшего в центре внимания засадного отряда.

Мангуп. Тарапан в районе церкви Св. Константина с останками двух человек (по Е.В. Веймарну)

После высказанной версии о возможности размещения турецкой засады в естественном гроте между укреплениями A.XVII и A.XVIII теперь необходимо сосредоточить внимание на укреплении A.XVII. Визуальные исследования укрепления A.XVII турецкой постройки конца XV — начала XVI в., проведенные автором в 2003—2004 гг., привели к следующему выводу: ранее здесь по трассе турецкого укрепления проходило феодоритское, а ныне существующие «помещения для часовых», высеченные в скале ниже линии турецкой стены (аналоги имеются у A.XIV, A.XV) находились во внутренней части так называемой калитки — укрепленном проходе на плато. К этому месту в левой, лицевой части A.XVII подходило ответвление от основной дороги в город, которое было отмечено еще на картах конца XVIII в. [Бочаров, 2008, с. 192], на схемах Мангупа И.М. Муравьева-Апостола [Муравьев-Апостол, 1823, с. 276], А.Л. Бертье-Делагарда [Бертье-Делагард, 1918, с. 11]. К сожалению, разведки 2004—2011 гг., проводившиеся в целях выявления этого ответвления дороги, остались безрезультатными. Это связано с активными геоморфологическими процессами: часть склона в месте предполагаемой трассы дороги погребена под обломками скального обрыва, другая часть накрыта коллювиально-делювиальным шлейфом.

Кроме того, возможно, об этом месте упоминает турецкий путешественник Эвлия Челеби (1666 г.), когда писал о «малюсенькой железной двери» [Книга путешествия, 1999, с. 33]. Традиционно это упоминание связывают с укреплением A.XIX, перекрывающим естественный распадок, по которому можно подняться на плато [Герцен, Манаев, 2005, с. 315]. Челеби отмечал, что через этот проход «не только воз, но даже человек и конь с трудом протиснуться могли бы... во время вышеупомянутого штурма все солдаты и янычары именно здесь смерть повстречали» [Челеби, 1996, с. 89]. Еще раз отметим, что укрепление A.XIX, в отличие от расположенного неподалеку A.XVII, не было для турок основным направлением осадных и штурмовых действий, а проход через первое на плато затруднителен для человека.

Схема исследованной части м. Тешкли-Бурун (Мангуп)

В 2011 г. расчистка наносного слоя в районе предполагаемой «калитки» у A.XVII дала возможность окончательно сформировать представление о событиях 1475 г. В первую очередь после 2004 г. повторно были зачищены пещерные помещения А и Б. Помещение А представляет прямоугольную в сечении, вырубленную в скальном массиве полость с параметрами пола 1,70—3,07, при этом высота достигает 1,70 м. По мнению осмотревшего помещение Ю.М. Могаричева, помещение А относится к периоду А, датируемому второй половиной VI—VII в. Площадь подобных искусственных полостей варьирует в пределах от 3 до 11 кв. м (в нашем случае — 5,22 кв. м). Большинство подобных сооружений имело оборонительное назначение — для контроля подъемных дорог, легкодоступных расселин, в качестве наблюдательных пунктов, привратных помещений, укрытий для караульных у оборонительных стен [Могаричев, 1997, с. 5; Могаричев, 1996, с. 126—127]. В помещении А отмечена полукруглая ниша для иконы или светильника с параметрами 0,35×0,20×0,40 м.

Помещение Б имеются основания датировать феодоритским периодом, т. е. в пределах XIV—XV вв. (период В). Однако, в отличие от большинства аналогичных памятников, данная искусственная полость имеет округлую форму. Вместе с тем о позднем времени создания помещения Б может свидетельствовать качественная обработка потолка, стен, пола. Длина пещерного сооружения — 4,15 м, ширина — 3,80 м, высота — 2,22 м. По всему периметру, за исключением входного проема, в скальном монолите высечена скамья, примыкающая к стене с параметрами: высота до 0,55 м, ширина — до 0,66 м. Между помещениями А и Б имеется перепад высот до 0,60 мм, что еще раз косвенно указывает на разные периоды создания этих пещерных сооружений.

Мангуп. Погребение у тарапана в районе церкви Св. Константина Вид с юга. Фото Е.В. Веймарна

Ниже «помещений для часовых» была зачищена постель для стены длиной 7,24 м, шириной до 1,20 м. Качество подтески постели и сохранившиеся два квадра in situ не вызывают сомнений о ее происхождении в византийский период (вторая половина VI—VII в.), к чему также было присовокуплено создание помещения А. Пространство между стеной и скальным монолитом, в котором высечены пещерные сооружения А и Б, представляет собой проход на территорию плато. На поверхности плавно поднимающегося прохода зафиксированы 13 вырубленных в скале ступеней [Герцен и др., 2011, с. 39]. Проход на плато в конце XV — начале XVI в. был перегорожен турками крепостной стеной, в результате чего калитка утратила свое значение. Вместе с тем османы не стали разбирать этот оборонительный узел, а Челеби, проезжавший по дороге на Мангуп с востока от калитки (поэтому он писал о западном направлении расположения этого прохода), видел лишь фактически оставленную турецкими инженерами «декорацию». Вместе с тем, делая упоминание о «железных воротах», в дальнейшем при описании проходов на плато путешественник упоминает лишь два — главные крепостные ворота и калитку у северо-западного монастыря в балке Табана-Дере, что свидетельствует о его осведомленности об оставленной инженерами «декорации» в виде укрепленного прохода [Книга путешествия, 1999, с. 34]. Ворота были двустворчатыми и открывались внутрь, о чем свидетельствуют отметины на скале. От воротного проема сохранились лишь порог и подрубка в скале, в которой крепился воротный косяк. Над воротным косяком, по всей вероятности, была расположена боевая площадка, которая позволяла фланкировать подходы к укреплению в целом и воротам в частности. Были зафиксированы подрубки и бутовые камни in situ над помещением Б, которые вполне могли быть использованы для функционирования боевой площадки.

К калитке в A.XVII подходит ранее упоминавшийся в контексте укрытия засады турок скальный навес длиной 56 м, глубиной 10 м, высотой 10—15 м. Имея на ограниченном пространстве три составляющих — укрепленный проход на плато, место для засады и османскую позицию, — становится возможным реконструировать эпизод с прорывом турок на Мангуп.

Цитадель Мангупа. Вид с внешней стороны с юго-запада

Не в силах продолжать затянувшуюся осаду, в декабре 1475 г. османы были вынуждены пойти на уловку. Идею с засадой, по данным турецкого историка С. Тансела, предложил некий Якуб-бей [Tansel, 1953, s. 278—279]. Вполне возможно, что этот Якуб-бей — капудан-паша османского флота, который, как было сказано выше, отправился в поход на одной из флагманских галер, а ранее, в 1469 г., осуществил пиратский рейд на крымское Южнобережье. Османы в темное время суток спрятали в гроты между A.XVII и A.XXIII засадный отряд. Далее события развивались по следующему сценарию: после последовавшего артиллерийского обстрела турки идут на очередной приступ A.XVII, после чего начинают притворно отступать на позицию под Мезар-Тепе. Своим отступлением им удается выманить силы феодоритов, которые после полугодовых лишений были не прочь поживиться продовольствием в османском лагере. Выманив силы осажденных на склон и заставив их увязнуть в стычке за османскую позицию, турки открывают своему засадному отряду свободу действий. Отборным турецким воинам понадобилось бы совсем немного времени, чтобы полностью захватить проход в укреплении A.XVII и расправиться с его охраной, ожидавшей возвращения участников вылазки. Далее засадному отряду необходимо было удержать проход на плато и устоять против маневренного резерва феодоритов до подхода своего штурмового отряда с осадных позиций. Как показывает развитие событий, османам удалось разгромить на территории своей позиции силы осажденных и прийти на помощь непосредственным участникам этой военной уловки.

Затем последовал прорыв на плато, но не в сторону цитадели — последнего оплота феодоритов на мысе Тешкли-Бурун, а по направлению к Северному фронту Мангупа, состоящему из укреплений A.XIV и A.XV на соединение с северным блокадным корпусом турок в балке Гамам-Дере. Как свидетельствуют материалы археологических исследований, по пути действия южной группировки либо уже после соединения турецких штурмовых сил Южного и Северного фронтов, могли продолжать ожесточенное сопротивление попавшие в окружение в районе княжеского дворца феодориты. Остальные защитники отходят к цитадели, защита которой означала начало заключительного и весьма быстротечного этапа захвата Мангупа [Руев, 2008, с. 127—131].

Цитадель Мангупа. Вид с внутренней стороны с северо-востока

С 1968 г. Е.Г. Суровым были продолжены раскопки княжеского дворца, которые в первую очередь затронули остатки башни, погибшей в результате сильного пожара [Суров, 1972, с. 98—99]. В северной части дворцового комплекса были обнаружены в большом количестве обгоревшие зерна пшеницы, проса, гороха и фасоли [Герцен, 1990, с. 142]. С возобновления в 2006 г. после длительного перерыва исследований вновь были выявлены следы пожара, а также многочисленные наконечники стрел всех типов, аналогичных находкам на укреплении A.XIV и свинцовые пули 1475 г. При этом наиболее яркая картина отмечена в районе построек на южной периферии дворца (см. соответствующие разделы о дворце [Герцен, Отчет..., 2006; Герцен, Отчет..., 2007; Герцен, Отчет..., 2008]). Так, в полу помещения К, вместе с несколькими монетами второй половины XV в., были обнаружены четыре наконечника стрел подтипа 2а [Герцен, Отчет..., 2008, с. 84]. Безусловно, прекращение функционирования дворцового комплекса следует связывать не с пожаром 1493 г., упомянутого М. Броневским [Броневский, 1867, с. 343], а именно с событиями 1475 г.

Между верховьем балки Гамам-Дере и южным обрывом на поверхности скалы также было обнаружено безынвентарное захоронение [3, с. 18]. Ранее исследователями был сделан не совсем обоснованный вывод о принадлежности обнаруженных останков защитникам столицы княжества Феодоро, погибших в результате турецкого прорыва на плато. Вместе с тем основания говорить о стычках на территории Мангупского городища дают результаты исследования окрестностей храма Константина (т. н. храма Богородицы) в верховьях балки Гамам-Дере [см. соответствующие разделы [Герцен, Отчет..., 2002; Герцен, Отчет..., 2003; Герцен, Отчет..., 2004; Герцен, Отчет..., 2005; Герцен и др., 2007, с. 233—298]. Так, во 2-м слое (слой функционирования здания 3) были выявлены многочисленные находки наконечников стрел 1-го и 2-го типов [Герцен, 2001, с. 281].

Последним оплотом защитников и княжеской семьи стала цитадель. Цитадель являлась типично мысовым укреплением, спланированным с максимальным учетом выгодных форм рельефа. Защита его с напольной стороны требовала минимальных затрат: длина укрепленной линии составляла 102 м, в то время как обвод мыса, представляющего собой отвесный обрыв высотой 25—35 м, протянулся на 535 м. Основу укреплений цитадели составляет донжон, который выступает из укрепленной линии вперед, обеспечивая анфиладный обстрел перед фасами стен. Остальное пространство между донжоном и обрывами было укреплено двумя куртинами А (северо-западной) и Б (юго-восточной) протяженностью 53 и 30 м соответственно. Толщина крепостных стен составляла 2,8 м, высота — от 3,5 до 6,0 м [Герцен, 1990, с. 143].

При исследованиях участков внешней и тыльной сторон северо-западной куртины цитадели было обнаружено значительное количество снарядов и их фрагментов мелкокалиберной турецкой артиллерии, изготовленных из мрамора и габбро-диабаза. Большая их часть сосредоточена в дерновом слое в центральной части раскопа № 9. В слое отмечены разновременные находки XV—XVI вв., в том числе фрагменты красноглиняных поливных сосудов, наконечники стрел подтипа 2а, монета Сахиб-Гирея I (г. п. 1532—1550). Такая скученность находок дает возможность предположить, что основной удар турецкой артиллерии был направлен против участка северо-западной куртины, примыкающей к воротному проему и, скорее всего, против самих ворот. Отдельный интерес представляет пифосная яма в квадрате Ж раскопа № 9. В ней обнаружены фрагменты миски, покрытой поливой зеленого и желтого цветов, поливного блюдца темно-зеленого цвета. В слое заевши ямы найдены два пушечных ядра диаметром 79 и 73 мм из мрамора (находка сделана в 1992 г. при раскопках цитадели, раскоп № 9, квадрат. Ж, 4-й слой, яма, коллекционная опись № 118, 119). В результате можно предположить, что яма была вырублена в скале в течение XV в., а засыпана — в последней четверти XV — начале XVI в. Кроме того, ядра к малой артиллерии зафиксированы в раскопах № 10, 12, 13. Обнаруженные в этих местах находки могут свидетельствовать о перелетах северо-западной куртины цитадели. И если большинство артефактов было обнаружено в верхнем дерновом слое, который характеризуется наличием разновременных находок, то в раскопе № 13 ядро из габбро-диабаза диаметром 95 мм выявлено при зачистке 5-го слоя. Керамический материал 4-го слоя характерен для горизонтов XV в., однако наличие в слое монет второй половины XVI в. может свидетельствовать о завершении формирования 4-го слоя в пределах этого времени. Для 5-го слоя характерна керамика, по своему составу типичная для горизонтов XV в., — фрагменты амфор типа 45 и 52 по «Херсонесской классификации 1995 г.»¹⁰, коричневоглиняных кувшинов с плоскими ручками, украшенных росписью линиями светлого ангоба, фрагменты коричневоглиняных горшков, украшенных врезными концентрическими линиями по невысокому горлу, мисок, блюд, тарелок с орнаментом, покрытых глазурью желтого и зеленого цветов и т. д. [Герцен и др., 2006, с. 382—384]. Заслуживает отдельного внимания находка в раскопе № 9 фрагмента ядра из габбро-диабаза диаметром около 403 мм. На данный момент это единственная находка подобного рода на цитадели. Вместе с тем она дает возможность осторожно предположить, что для взятия цитадели Мангупской крепости турки подтянули как минимум одно тяжелое осадное орудие (хотя нельзя исключать, что этот фрагмент попал случайно). Однако основная масса находок ядер малых диаметров свидетельствует о возникшей перед османами задаче использования артиллерийских ударов против защитников цитадели. Для этого были использованы мобильные малые корабельные пушки, эффективно поражающие и крепостные парапеты, и живую силу противника. Десятки наконечников стрел всех трех типов в верхних слоях укрепленной части мыса Тешкли-Бурун и под его обрывами являлись в ходе исследований ординарными находками. При этом стоит отметить, что свинцовые пули к ручному огнестрельному оружию обнаружены не были. Помимо ряда находок — пушечных ядер и наконечников стрел, — в 1981 г. в районе ворот был обнаружен горн, функционировавший в 1475 г., во время осады крепости [Герцен, 1983, с. 252].

Указанные следы ожесточенного сопротивления последнего оплота защитников в полной мере опровергают данные письменных источников о сдаче крепости в результате голода [Колли, 1911, с. 17]. Судьба местного населения после захвата Мангупа доподлинно неизвестна, однако о ней могут косвенно говорить находки на территории Мангупской базилики — групповые захоронения конца XV в. с признаками насильственной смерти [Герцен, 2001, с. 385]. Представители княжеской династии были отправлены в Стамбул, где ее мужская часть была казнена (за исключением малолетнего сына Александра), а женщины помещены в гарем султана [Vasiliev, 1936, p. 262].

Согласно письму председателя Рагузского городского совета к венецианскому дожу (первая половина 1476 г.) захват Мангупа датируется декабрем 1475 г. [Колли, 1911, с. 17].

Резюмируя вышесказанное, остается отметить основные факторы, определившие действия османов в Крыму. Так, Каффа оказалась столь скоро захваченной в результате предшествующей османскому вторжению татарской осады, разногласий в стане защитников, паники среди горожан, многочисленности населения и скорой перспективы голода. Крепости Капитанства Готия, за исключением Чембало, сдались туркам без сопротивления. Являясь, по сути, опорными пунктами генуэзского владычества над местным населением, эти твердыни не могли ничего противопоставить военной мощи османов. С другой стороны, роль в быстрой сдаче крепостей сыграла деморализация администрации, гарнизонов и местного населения в результате падения Каффы. Княжество Феодоро в течение непродолжительного времени успело собрать свои силы в хорошо укрепленной столице — Мангупе и запастись продовольствием на длительное время. Поэтому лишь хитрость османов и воля случая способствовали падению Мангупской крепости, успешно отражавшей артиллерийские обстрелы и атаки на протяжении шести месяцев. Следует подчеркнуть, что молдавскому господарю за счет организации переворота в Феодоро и восшествия на княжеский престол Александра удалось отсрочить османское нашествие на год. При этом на начальном этапе обороны Мангупа (июль — август 1475 г.) Стефан Великий, по всей вероятности, осознавая свою слабость для самостоятельного отражения новой угрозы, 12 июля 1475 г. признал себя вассалом венгерской короны для совместной организации отпора туркам [Мохов, 1964, с. 183]. Лишь мужество защитников столицы небольшого горного княжества в Крыму позволило Молдавии в течение года подготовиться к новым атакам османов.

Хронология описанных событий выглядит следующим образом:

2—19 мая — дислокация флота и подготовка экспедиции у Стамбула;

19—27 мая — сбор кораблей в Синопской бухте;

27—31 мая — переброска османского флота к берегам Крыма;

31 мая — османско-татарские переговоры у Посидимы;

1—6 июня — осада Каффы:

1 июня — высадка турецкого десанта у Каффы; подготовка осадных батарей;

2—5 июня — артиллерийский обстрел каффинских укреплений;

6 июня — сдача Каффы на условиях неприкосновенности личности, имущества горожан и приезжих с последующей выплатой дани, позже нарушенных великим везиром;

7—8 июня — конфискация имущества у купцов с последующим порабощением;

9—10 июня — перепись населения и имущества для уплаты дани;

12—13 июня — отправка каффинской молодежи в Стамбул;

вторая неделя июня — 17—18 июня — занятие османами Солдайи, Чобан-Куле, Алустона, Фуны, Горзувит, Партенита;

17—18 июня — 30 июня — оборона Чембало; занятие Каламиты;

июль — начало августа — проведение штурмовых действий против Мангупа без артиллерийской поддержки («пять штурмов» османов);

август — развертывание артиллерии против укрепления Южного фронта Мангупа. Начало осадных действий;

в течение осени — расширение направлений осадных действий: создание осадных позиций против укреплений в балке Гамам-Дере (Северный фронт);

декабрь — выманивание защитников из крепости с последующим захватом прохода на укреплении A.XVII силами засадного отряда; захват цитадели; падение Мангупской крепости.

Примечания

1. В дальнейшем термины «текфур» и «анонимный правитель» в контексте истории последних месяцев княжеской династии Феодоро используются как синонимы.

2. В переводе сочинения Ашик-паши-оглу Ф.Х. Хайбуллаевой упоминаются сыновья текфура [Хайбуллаева, 2001, с. 365]. Это единственное упоминание подобного рода, по всем остальным подтверждается тезис о продолжателе династии князей Феодоро только в лице сына Александра. Вместе с тем в одном из документов имеются данные, которые как раз можно связать с семьей текфура. Речь идет о письме венецианскому дожу от председателя Рагузского городского совета: «Взятый в плен со своею семьею, граф был там задушен. Его супруге и дочерям тиран (султан. — Прим. авт.) подарил жизнь, оставив их для своей прихоти, если не сказать для своего злоупотребления» [Колли, 1911, с. 17]. Таким образом, пока вопрос о сыновьях анонимного правителя остается открытым.

3. По мнению В.Л. Мыца, высадка Александра в Яспо (Ласпи) могла произойти и после падения Каффы [Мыц, 2009, с. 106].

4. Вероятно, эти же ядра во дворах жителей Адым-Чокрака в 1940 г. видел Е.В. Веймарн. Пять экземпляров были изъяты и переданы на хранение в Музей пещерных городов (Бахчисарай). При этом был составлен акт, в котором отмечены небольшие повреждения на некоторых экземплярах. В фондах Крымского республиканского учреждения «Бахчисарайский историко-культурный заповедник» (КРУ «БИКЗ») в настоящее время хранятся пять целых ядер без инвентарных номеров и сопутствующей информации. Видимо, именно эти ядра были доставлены сюда Е.В. Веймарном. Ядра действительно имеют незначительные повреждения и следы перемещения по скальной поверхности либо по камням (хотя множественные пятна извести на поверхности ядер могли появиться и в течение 70-летнего пребывания в фондах музея). Скорее всего, эти пушечные гранитные ядра были доставлены в Адым-Чокрак жителями этого села в XIX — первой половине XX в. из окрестностей Мангупа.

5. При раскопках укрепления A.XIX во 2-м слое (слой каменного завала) было обнаружено всего два небольших фрагмента ядер (п. о. 3964) [Герцен, Манаев, 2001, с. 318].

6. Фрагменты гранитных ядер в качестве строительного материала использовались и в других частях Мангупского городища. Так, помимо приведенных примеров на A.XVII и на территории жилого квартала в верховьях балки Гамам-Дере, подобные находки были сделаны на A.XV на территории жилого квартала в верховьях балки Табана-Дере и в кладке синагоги.

7. Подобная практика была распространена не только в Османской империи, но и в Европе, где из бронзы с повышенным содержанием меди и пониженным — олова изготовляли пушки и колокола [Контамин, 2001, с. 161]. К.С. Носов отмечает соотношение меди и олова при производстве пушечной бронзы в Средние века как 9:1 [Носов, 2003, с. 231]. Известный французский математик, фортификатор и артиллерист Гаспар Монж в конце XVIII в. писал, что наиболее оптимальным составом для пушечной бронзы является соотношение меди и олова как 10:1 [Монж, 1804, с. 48].

8. К сожалению, материалы исследований 70-х гг. XX в., связанных с обстрелом A.XIV в музейных собраниях обнаружить не удалось. Однако А.Г. Герцен отмечает находки ядер диаметром 8, 9, 11, 14, 15, 26, 35, 40 см [Герцен, 1990, с. 151].

9. А ниже укреплений A.XIV и A.XV на склонах до сих пор часто находятся фрагменты каменных ядер крупного диаметра.

10. Романчук А.И., Сазанов А.В., Седикова Л.В. Амфоры из комплексов византийского Херсона // Средневековый Херсонес: История, стратиграфия, находки. — Екатеринбург, 1995.