4. Мстислав Тмутараканский, Василий Булгароктон и возникновение Приазовского удела

В первой трети XI столетия Тамань из торговой фактории, подчиненной Киеву, превратилась в самостоятельный удел, распространивший влияние за пределы полуострова — на Восточный Крым и Прикубанье. Этот кратковременный подъем неразрывно связан с энергичным правлением Мстислава Владимировича Храброго, которое, несмотря на ограниченность информации, привлекает внимание исследователей. В то же время отношения Мстислава Тмутараканского с Византией остаются одним из сравнительно малоизученных эпизодов военно-политических контактов Руси и империи.

При относительно небольшом объеме источников — «Обозрении истории» Иоанна Скилицы¹, информации Константина Порфирогенета², Льва Дьякона³ и Яхъи Антиохийского⁴, русских летописных сведений⁵, данных сфрагистики⁶ — историография по проблеме более обширна. Однако работы, так или иначе затрагивающие немногочисленные сюжеты, связанные с деятельностью Мстислава Владимировича, нередко упускают из виду, вернее, не пытаются выявить его возможные отношения с Василием II, их характер и значение не только для Тмутаракани, но и для восточночерноморского региона в целом. Большинство исследователей или ограничивались констатацией факта (в первую очередь: «Мстислав — сильный независимый князь»⁷), и/или скрупулезно занимались различными (и немаловажными) уточнениями топографии, деталей военных экспедиций и пр.⁸ Мстислав и его внешняя политика оказывалась (за редким исключением⁹) как бы вне «византийского контекста»: международные акции Константинополя, точнее их увязка с событиями вокруг Тмутаракани начала XI столетия, не подвергались даже поверхностному разбору. Таким образом, представляется интересным, не преувеличивая значение Тмутаракани до признания едва ли не ее равенства с Византией, уточнить положение Приазовья в региональном «балансе сил», его статус и место в «Византийском содружестве», а также показать сущность военно-политического альянса Василия Булгароктона и Мстислава Владимировича. Став союзником империи в войне с Абхазией начала 1020-х годов, тмутараканский правитель еще в 1016 году протянул руку военной помощи Константинополю, выступив против антивизантийских сепаратистов в Крыму.

Согласно одиночной информации Иоанна Скилицы, «Василевс же, уйдя в Константинополь, в январе <...> посылает в Хазарию флот под командованием Монга, сына дуки Андроника Лида, и при содействии Сфенга, брата Владимира — зятя василевса, подчинил эту страну, так как ее архонт Георигий Цула был схвачен при первом нападении»¹⁰. Приведенное сообщение слишком кратко и не вполне определенно, тем более что русские летописи о таком событии не упоминают: это косвенно характеризует его второстепенное значение для охваченной междоусобицами Руси и, наоборот, важность для Византии.

Вероятно, именно в связи с ситуацией в «Хазарии», ради подготовки экспедиции в этот регион зимой 1016 года Василий II спешно возвратился в Константинополь из Болгарии, которая все еще оставалась незамиренной. Поясним, что весной 1015 года Болгаробойца, выступив из фессалоникийской ставки, осадил Бодену, жители которой ранее перебили византийский гарнизон, и, захватив ее, выселил славянскую часть городского населения¹¹. Хотя в январе император вернулся в столицу, уже весной того же 1016 года он вновь отбыл на болгарский фронт: ни на какие серьезные военные акции на других рубежах Византии Булгароктон в эти годы не решался¹².

Таким образом, зная примерный «общевизантийский» контекст, постараемся вначале вывести, пожалуй, бесспорные, точнее наименее дискуссионные, следствия из вполне лапидарной информации Скилицы.

1. Ясно, что речь идет о серьезном морском походе, направленном в «Хазарию», т. е., по всей очевидности, в Крым, где еще оставались полунезависимые общины некогда серьезного соперника Византии — Хазарского каганата, разгромленного Святославом (964—972) в 965 году¹³. Хотя к началу XI столетия хазары компактно обитали кроме Таврики также на Тамани и, вероятно, на Нижнем Дону¹⁴, театром военных действий могло стать побережье скорее Черного, чем Азовского моря¹⁵.

2. Необходимость отправки флота (пожалуй, единственной части византийской армии, не принимавшей участия в напряженной войне с болгарами¹⁶), очевидно, продиктована отсутствием какой-либо опорной базы в Крыму¹⁷. Показательно, что ромейскую эскадру возглавил Варда Мунг (названный Скилицей Монгом) — опытный командир, служивший во флоте Пафлагонии, призванном блюсти интересы империи именно в Таврике¹⁸. По-видимому, обстановка в этом удаленном от основной территории империи регионе потребовала быстрой реакции со стороны центрального правительства: только чрезвычайные обстоятельства вынудили императорскую эскадру выйти в открытое море в то время, когда навигация там очень опасна¹⁹.

3. Подавление мятежа, очевидно, не заняло много времени: повстанцы не предвидели появления византийской эскадры в разгар зимы²⁰. На это косвенно указывает тот факт, что уже в конце 1016 года Василий II снова на Балканах, где он нанес тяжелое поражение царю Болгарии Ивану Владиславу (1015—1018) у Сетена, готовясь к заключительному удару по болгарам в районе Охридского озера и Преспы²¹.

Разобравшись с фоном крымских событий 1016 года, необходимо остановиться на проблеме идентификации двух главных и загадочных персонажей сообщения Скилицы — Георгия Цуло, названного в «Обозрении истории» «архонтом Хазарии», и Сфенга, «брата Владимира» (т. е. великого князя Владимира Святославича).

Хотя вопрос о личности и, так сказать, «послужном списке» Цуло широко обсуждался, но окончательного решения он так и не получил²². Впрочем, до недавнего времени большинство специалистов склонялось к мнению, которое можно свести к нескольким тезисам.

1. Георгий Цуло (судя по имени, христианин²³) — не полунезависимый хазарский князь²⁴, а восставший против империи византийский стратиг Херсона, которому принадлежали известные моливдовулы с надписью «Георгию Цуле, царскому протоспафарию и стратигу Херсона» и «Цуле, императорскому спафарию и стратигу Херсона»²⁵.

2. Род Цул находился на императорской службе давно и не только в Херсонесе, откуда они вышли²⁶. «Георгий происходил из аристократического хазарского, а скорее всего, болгарского рода (ср. династию дунайских болгар Дуло), но находившегося на службе Византии, и получил управление византийскими владениями в Крыму, где жило немало издавна христианизированных хазар и болгар (черных) и который именно поэтому стал называться Хазарией»²⁷. Хотя хазарское происхождение семейства Цул вполне допустимо²⁸, тем не менее нельзя говорить о ликвидации в 1016 году последних остатков каганата²⁹.

3. Согласно текстам свинцовых печатей, Георгий Цуло носил невысокий титул спафария («меченосца»). Этот придворный чин III класса (аналог подполковника) к XI веку значительно обесценился и приобрел неопределенное значение, его стали присваивать людям самого разного звания, в том числе и не имевшим никакого отношения к государственной службе³⁰. Вместе с тем сочетание придворной должности спафария с географическим названием в моливдовульных легендах нигде более не встречается, что наводит на мысль, не являлся ли «спафарий Херсона» представителем «частного войска», набиравшегося городом херсонесского гарнизона, а не императорским стратигом. Если это так, то в начале XI столетия в Херсоне произошла смена власти: городское управление перешло в руки местного населения, причем, вероятно, без согласования с Константинополем³¹. Правда, едва ли можно утверждать, что Цуло претендовал на императорский престол по примеру Вардана (Филиппика)³², свергнувшего Юстиниана II (685—695; 705—711) в декабре 711 года³³. Вардан быстро овладел столицей во многом благодаря поддержке херсонесского флота и самих горожан, проявлявших большую внешнеполитическую активность (они даже склонялись к переходу под власть Хазарии) и принявших активное участие в династической борьбе³⁴. Теперь же, тремя веками позднее, ситуация была иной: положение Василия II было несравненно прочнее положения Юстиниана II, и Цуло не мог об этом не знать.

4. Очевидно, Цуло намеревался полностью отложиться от империи³⁵, встав во главе части гарнизона Херсона, рекрутировавшегося из местных жителей, недовольных (после разгрома конца X столетия³⁶) политикой Константинополя. Заметим, что опасения относительно лояльности херсонитов Константинополю существовали всегда, об этом писал еще Константин VII (945—959) почти семьюдесятью годами ранее³⁷.

Период экономического подъема IX—X веков сменился в Херсоне после разорения города Владимиром I в 988/989 году временем затяжного кризиса³⁸. Тогда, на исходе X столетия, в связи с восстанием Варды Фоки и обострением обстановки в Болгарии византийский Крым оказался предоставлен самому себе³⁹, а теперь легкое овладение Херсонеса Мунгом, вероятно, явилось прямым следствием экспедиции Владимира Святославича, от которой город не смог оправиться даже четверть века спустя. Хотя Херсонес не являлся средоточием северопричерноморской торговли, будучи отдаленным форпостом империи, который сам по себе не имел серьезного военного значения, но он представлял исключительную ценность как информационный источник⁴⁰ — «глаза и уши» империи в этнически и политически неустойчивом степном регионе.

5. Текст еще одной печати («...Георгия Цулы, протоспафария Боспора») позволяет предположить, что с появлением византийского флота Цуло бежал из Херсона в «Хазарию» — Восточный Крым⁴¹, где уже нелегитимно присвоил титул протоспафария, захватив власть в Киммерийском Боспоре (Корчеве, Керчи), куда направился Варда Мунг⁴². Однако чтение имени на печати из Боспора весьма сомнительно в силу плохой сохранности моливдовула⁴³, что дает основание отрицать версию о бегстве Цуло в Керчь и принадлежности ему печати «протоспафария Боспора»⁴⁴. В то же время вывод о пленении Цуло еще в Херсоне или по пути в Сугдею⁴⁵ не вполне обоснован. Отметим, что протоспафарий — последний чин I класса, в XI веке занимавший 12-е место в Табели о рангах и являвшийся младшим для военачальников и членов синклита; обычно присваивался военным (ранее, в X столетии, — преимущественно командирам фем)⁴⁶.

6. Завершая этот обзор, нельзя не упомянуть гипотезу о «хазарском следе» в движении Георгия Цуло. А.Л. Якобсон некогда настаивал на версии о захвате Херсона хазарами еще в конце X века, которые, овладев городом, выдвинули из своей среды Цуло, ставшего лидером сепаратистов. Однако когда к началу XI столетия Василий II смог собраться с силами для отвоевания заморской провинции, Георгий Цуло, стремясь избежать почти неминуемого поражения, вовремя предложил свои услуги императору, что не спасло крымскую хазарскую автономию и ее вождя от разгрома и ликвидации⁴⁷. Впрочем, поскольку «преувеличивать значение и силу хазар в Таврике нет никаких исторических оснований»⁴⁸, А.Л. Якобсон впоследствии признал справедливой критику предложенной им трактовки скупых сведений Иоанна Скилицы⁴⁹.

Таким образом, предположение, что Георгий Цуло — либо представитель местной знати, захвативший около 1014—1015 годов⁵⁰ власть в Климатах в ходе возглавленного херсонитами переворота⁵¹, либо мятежный стратиг, назначенный непосредственно императором и потерявший эту должность (а не овладевший ею) с началом восстания⁵², на первый взгляд выглядит вполне обоснованным. Однако недавняя статья В.П. Степаненко, содержащая подробный разбор вопроса об идентификации Цуло⁵³, вновь открыла дискуссию по данной проблеме, аргументированно отвергая многие традиционные представления.

Полностью отрицая отождествление Херсонеса и «Хазарии» Скилицы⁵⁴, В.П. Степаненко относит этот этноним даже не к восточной части, но ко всему Крымскому полуострову⁵⁵. Подчеркивая, что локализация мятежа в Херсоне основана лишь на сомнительной и априорной датировке моливдовулов Цулы 1016 годом, а также на отождествлении Георгия Цулы с легенд свинцовых печатей и Георгия Цулы у Скилицы⁵⁶, ученый отказывается как от идеи восстания в Херсонесе, так и от предложенной им же в свое время гипотезы о мятеже Цуло на Бос поре⁵⁷.

Больше того, поскольку синонимичность архонтии Хазария и фемы Херсон произвольна, есть все основания для буквального прочтения пассажа Скилицы: Георгий Цуло (о происхождении рода которого из Херсонеса у нас нет данных) — не стратиг, а «архонт Хазарии» — вассальный правитель страны, граничившей с Византией, точнее находившейся северо-восточнее Херсона и простиравшейся вплоть до Керчи⁵⁸. Впрочем, нельзя исключать, что Цула, будучи лимитрофным властителем в Восточном Крыму, одновременно исполнял и обязанности стратига Климатов⁵⁹.

Подытоживая, можно констатировать, что, во-первых, если бы Георгий Цула был только слабым князьком затерянной где-то в Крыму архонтии, то едва ли Василию II пришлось бы оставлять болгарский фронт, возвращаться в Константинополь и отправлять специальную эскадру на противоположный берег Черноморья, да еще и в январе. Во-вторых, Цуле, по всей видимости, удалось многое (и не так важно, был он стратигом Херсонеса или нет): вассально владея, по всей видимости, Боспором, некогда входившим в состав владений каганата, он подчинил (не исключено, что благодаря антивизантийскому движению) также Херсон. В-третьих, вместо традиционной, но все же лишенной достаточной доказательной базы локализации мятежа Георгия Цуло в Херсонесе, можно констатировать, что восстание получило едва ли не всекрымский размах: начавшись, условно говоря, в Боспоре-Керчи, оно вскоре охватило и Херсонес, поддавшийся на антивизантийскую агитацию порвавшего с зависимостью от империи энергичного лимитрофного властителя.

Заметим, что Цуло не просто вышел из повиновения, а бросил открытый вызов империи, возможно, в какой-то мере опираясь на давнюю сепаратистскую традицию херсонитов. При этом надо признать, что время для мятежа было выбрано чрезвычайно удачно: все еще продолжавшаяся болгарская война, а также смерть великого князя Владимира Святославича и безвластие в Киеве (т. е. проблематичность оказания Русью централизованной помощи Византии против отложившегося от нее Крыма) благоприятствовали авантюре Цуло⁶⁰.

В известной мере уяснив вопрос о Георгии Цуле и локализации возглавленного им восстания, необходимо перейти к рассмотрению ключевой проблемы, решение которой даст возможность выяснить сущность военно-политических отношений Византии и Руси в первые десятилетия после ее крещения. Итак, следующий вопрос — идентификация Сфенга, напомним, названного Скилицей братом великого князя Владимира I.

По всей вероятности (а это мнение, пожалуй, стало господствующим), под этим именем скрывается сын Владимира Святославича Мстислав (т. е. брат нового великого князя Святополка Окаянного и одновременно его соперника и преемника Ярослава Мудрого)⁶¹, получивший в удел Тмутаракань с прилегающим к ней Таманским полуостровом — ближайшей к византийским владениям в Крыму волостью⁶². Начавшаяся на Руси после смерти Владимира I в июле 1015 года⁶³ междоусобица фактически исключала какую-либо существенную помощь из Киева, что вынуждало империю обратиться за поддержкой именно к Мстиславу. Впрочем, вероятно, Василий II запросил помощь еще у Владимира Крестителя, т. е. не позднее лета 1015 года, но из Киева таковой не дождался.

Из крупных исследователей, очевидно, только А.В. Гадло (и воспроизводящий его гипотезу В.П. Степаненко⁶⁴) не отождествляет Сфенга и Мстислава Владимировича. Согласно этому представлению, византийцы хорошо знали правителя Тмутаракани под именем Носислава, тогда как Сфенг — советник-«кормилец» Мстислава, или, вероятнее, командир одного из наемных варяжских отрядов, прибывших с эскадрой Монга прямо из Константинополя⁶⁵. Вместе с тем известно, что упоминания о Носиславе появляются у ромейских авторов как раз после 1016 года. Так, Скилица говорит о смерти весной 1036 года (что отчасти соответствует летописной датировке) «архонтов росов» Носислава (Мстислава) и Иерослава (Ярослава), которым наследовал Зенислав (очевидно, Изяслав Ярославич)⁶⁶. В этой связи более аргументированной выглядит догадка В.В. Мавродина: «Мстислав, как и некоторые другие русские князья, носил и скандинавское имя Сфенг, по имени соратника Святослава в войне с Византией Сфенкела, упоминаемого Львом Дьяконом»⁶⁷. «Сфенг», «Сфенгос» — вероятно, греческая огласовка какого-то скандинавского имени, вроде «Свейн» или «Свейнки»⁶⁸. Разумеется, отождествление Сфенга (у Льва Дьякона) и Сфенкела⁶⁹ (у Иоанна Скилицы) едва ли справедливо, уже хотя бы потому, что последний погиб на Балканах⁷⁰.

Буквальное же прочтение известия Скилицы — Сфенг действительно брат Владимира Крестителя, тогда как Мстислав, его племянник, сын умершего вскоре после 1016/1017 года Сфенга⁷¹ — тем более сложно допустить. Зная о значительной путанице в «русских» сведениях «Обозрения истории», труд Иоанна Скилицы, пожалуй, не может служить достаточным основанием для столь смелой гипотезы, к тому же при совершенном молчании иных источников о «причерноморской» родне великого князя Владимира. Таким образом, не только нет оснований отвергать мысль о тождестве Сфенга и Мстислава Тмутараканского, но и существуют аргументы (которые мы только что попытались изложить), свидетельствующие в пользу такой идентификации.

На Тамани Мстислав Владимирович оказался значительно раньше рассматриваемых событий, около 988 года⁷². После успешного крымского похода Владимира Святославича, окончившегося захватом и разграблением Херсонеса⁷³, Тмутаракань если не оформилась как «административная единица», то, во всяком случае, существенно укрепила свои позиции, где в качестве наместника отца сел Мстислав. Впрочем, существуют иные датировки начала его правления в Приазовье. Согласно сведениям В.Н. Татищева, со смертью старшего сына Владимира I Вышеслава Новгородского в 1010 году произошло перераспределение уделов⁷⁴, после чего сидевший в Тмутаракани Святослав Владимирович был переведен в Древлянскую землю, а Мстислав пришел на Тамань⁷⁵. Еще один возможный вариант — 1015 год, т. е. получение Мстиславом удела после смерти отца Владимира Святославича⁷⁶. В качестве же, так сказать, действующего лица Мстислав Тмутараканский появляется в летописи еще позже, под 1022 годом, в связи с походом на касогов⁷⁷. Так или иначе, но можно вполне определенно утверждать, что в 1016 году Мстислав Владимирович уже правил в Тмутаракани.

Почти наверняка обретя известную самостоятельность в условиях свары братьев за великокняжеский стол и устранившись от борьбы за Киев⁷⁸, Мстислав не упустил бы возможность укрепить собственное положение, воспользовавшись поражением Георгия Цуло. Это тем более вероятно, что Мстислав Владимирович, взаимодействуя с византийским флотом, действовал по соглашению с Константинополем. По всей вероятности, Мстислав и Василий II поделили «сферы влияния» на Крымском полуострове, хотя мнение о передаче византийцами Корчева в качестве своеобразного «бонуса» тмутараканскому союзнику⁷⁹ остается нестрого доказанным⁸⁰. Однако нельзя исключать скорее логического предположения, что в 1016 году Мстислав нанес удар именно по охваченному восстанием Боспору (расположенному совсем близко от Тамани), в то время как Варда Мунг атаковал Херсонес.

Вместе с тем существует несколько косвенных данных, говорящих в пользу того, что Керчь вышла из-под власти империи в начале XI столетия.

1. В качестве свидетельства того, что в рассматриваемую эпоху власть Византии не распространялась на Боспор, а Сугдея (Судак) все же оставалась в руках византийцев, можно привести текст найденной в 1894 году херсонесской надписи, датированной апрелем 1059 года. В ней сообщается о возобновлении крепостных сооружений Херсона Львом Алиатом, названным «патрикием и стратигом Херсонеса и Сугдеи»⁸¹.

Оговоримся, что здесь, по всей видимости, имеются в виду укрепления, непосредственно примыкавшие с одной стороны к Карантинной бухте, а с другой — к цитадели Херсона, т. е. к месту стоянки гарнизона. Таким образом, были восстановлены фортификационные сооружения, особенно пострадавшие от пожара 989 года, после которого город долго, по меньшей мере в течение семидесяти лет, не мог оправиться⁸². Правда, Е.Ч. Скржинская полагает, что в надписи речь идет лишь о реконструкции ворот претория — здания, где проживал стратиг и помещался гарнизон, а «прочие ворота» относятся к городу вообще, к любой части его стены⁸³. А.Л. Якобсон, предложивший первую из указанных интерпретаций текста 1059 года, остался при своем мнении⁸⁴. Отметим также, что сохранились по меньшей мере две печати с именем Льва Алиата, названного «патрикием и стратигом», но без указания фемы⁸⁵.

В титуле Алиата не фигурирует упоминание Боспора, что, пожалуй, объясняется нераспространением императорской власти на этот достаточно удаленный от рубежей Византии район⁸⁶. Надо полагать, что западная часть Керченского пролива попала под власть Тмутаракани, причем «тот промысел, который испокон века держится в проливе, — рыболовство, делает невозможным разграничение жизненных интересов населения обоих керченских берегов»⁸⁷. На принадлежность Корчева Тмутаракани косвенно указывает и тот факт, что в декабре 1067 — январе 1068 года тогдашний правитель Тамани, внук Ярослава Мудрого Глеб Святославич, измерял замерзший к середине зимы (это редкое явление происходит примерно раз в три года на два-три дня) пролив от Тамани до Керчи⁸⁸.

2. Последнее упоминание Киммерийского Боспора в числе византийских фем сохранилось в эскориальском «Тактиконе», датируемом 971—975 годами⁸⁹, причем именно в это время Приазовье было реорганизовано Иоанном I в особый административный район⁹⁰. Однако Боспорская фема существовала недолго: после взятия Херсона Владимиром сведения о ней не встречаются⁹¹, а Тмутаракань, напротив, упоминается в качестве волости, выделенной Мстиславу Владимировичу отцом⁹². Датировка же печати, принадлежавшей, как гласит надпись, «протоспафарию и стратигу Боспора» Аркадию⁹³, слишком условна и относится к широкому временному промежутку рубежа X—XI веков или даже несколько ранее⁹⁴.

Словом, контролировала ли Византия в XI столетии побережье между Сугдеей и Керчью, доподлинно неизвестно⁹⁵, но, скорее всего, ответ окажется отрицательным, даже несмотря на то что отсутствие данных о существовании Боспорской фемы до середины XI века не стоит расценивать как свидетельство ее исчезновения⁹⁶. Во всяком случае, о более ранней передаче византийцами Боспора Тмутаракани (скажем, еще при Владимире I после его херсонесского похода⁹⁷) также нет информации⁹⁸.

Впрочем, коль скоро участие Мстислава Владимировича в подавлении антиимперского движения в Таврике и его заинтересованность в оказании помощи Византии чрезвычайно вероятны, то едва ли правитель Тмутаракани (уже хотя бы исходя из его дальнейших действий) остался бы в стороне от дележа крымского «пирога», не запросив у Василия II своей доли. Именно возможность укрепления позиций, а также перспектива овладения Керчью, но не угроза возникновения в Крыму самостоятельного «хазарского» княжества во главе с Георгием Цуло⁹⁹, сподвигли Мстислава принять участие в подавлении антивизантийского мятежа. Иной вопрос, что Константинополь, пожалуй, не мог не обратиться за помощью к правителю Приазовья: во-первых, собственных сил для борьбы с инсургентами, возможно, оказалось недостаточно, а во-вторых, угроза «кооперации» мятежного Крыма и Тамани, несомненно, существовала.

Таким образом, в скорейшей ликвидации Цуло были заинтересованы и Василий II, и Мстислав Владимирович, поэтому тем более наивно полагать, что «надвигавшаяся византийская агрессия заставила Мстислава утвердить свое военно-политическое могущество над пограничным с Крымом районом, показать, кто же здесь настоящий хозяин»¹⁰⁰. И, напомним, не стоит преувеличивать степень хазарского доминирования и Хазарии как самостоятельной силы, борьба с которой якобы не прекращалась даже в первой четверти XI столетия, т. е. «Византия, заинтересованная в восстановлении господства на Черноморье и в падении хазарского влияния, отнеслась покровительственно к распространению власти киевского князя на принадлежавший хазарам Таманский полуостров»¹⁰¹. Хазария уже давно не играла существенной роли¹⁰², хотя какое-то влияние местных торговых общин наверняка сохранялось и в Крыму, и в Тмутаракани, в то время как Киеву было явно не до северопричерноморских проблем.

Еще раз подчеркнем тот факт, что в 1016 году совместная византийско-русская операция проходила, по всей видимости, без санкции Киева (об отправке помощи со Сфенгом не из Тмутаракани, а из Среднего Поднепровья¹⁰³ не могло быть и речи), поскольку вслед за смертью Владимира Крестителя Русь вступила в полосу смут. Мстислав же, решивший пока не вмешиваться в распрю братьев за великокняжеский стол, на который он имел не меньше прав, чем другие Владимировичи¹⁰⁴, действовал по личной инициативе. В обмен на участие в крымской операции он предложил Василию Булгароктону поддержать его в создании собственного удела с центром в Тмутаракани, возможно даже на правах вассала императора. Сохраняя верность «Содружеству», Мстислав Владимирович, продолжая политику отца, спешил на помощь Византии, несмотря на неблагоприятное (зима — ранняя весна) время года¹⁰⁵, а также нестабильную обстановку на Руси. Последнее обстоятельство заставляло его быть более осторожным, прочнее держаться за освоенный удел, выжидать, наблюдая за войной между Святополком и Ярославом, и укреплять связи с ближайшим соседом Тамани — Херсонесом, а через него — с империей, чему серьезно препятствовала авантюра Георгия Цуло.

Заметим, что если версия о своеобразной системе византийско-русского кондоминиума в Тмутаракани XI века все же требует апробации¹⁰⁶, то, во всяком случае, можно констатировать: на Тамани всегда сохранялось очень сильное византийское влияние, обусловленное прежде всего наибольшей активностью торговых связей с империей¹⁰⁷. Тем более что говорить о Тмутаракани как о самостоятельном княжестве¹⁰⁸, пожалуй, нельзя: при жизни отца Мстислав выступал лишь в роли посадника (наместника) великого князя, полностью зависевшего от него и ответственного в первую очередь за аккуратную поставку дани в Киев, для которого Тамань, таким образом, представляла главным образом экономический интерес¹⁰⁹. Коль скоро над городом и округой был установлен киевский протекторат, то наличие наместника с вооруженной дружиной неизбежно¹¹⁰. Больше того, нигде в источниках Тмутаракань не называется княжеством, только «град» или «остров», причем ее непосредственная территория не выходила за границы современного Таманского полуострова¹¹¹.

Впрочем, последняя мысль как будто не вполне соответствует политике Мстислава Владимировича после 1016 года. Во всяком случае, те скупые сведения, которыми мы располагаем, свидетельствуют о значительной (для достаточно богатого, но политически неоформленного и этнически рыхлого удела, каким была Тмутаракань) активности, направленной далеко за пределы «острова».

Одним из проявлений такой активности, несомненно, является известный поход Мстислава на касогов, завершившийся установлением их даннической зависимости¹¹² в 1022 году¹¹³. Здесь, правда, не вполне понятен масштаб проникновения руссов в Прикубанье — зону проживания адыгских племен, простиравшуюся вплоть до западного Кавказа¹¹⁴. По-прежнему остается спорным предположение об установлении Тмутараканью даннических отношений со всей черкесской общностью после гибели их верховного правителя — князя Редеди¹¹⁵, поверженного, согласно летописному преданию, в единоборстве с Мстиславом Владимировичем. Также нельзя утверждать наверняка, что адыгский племенной союз существовал уже во время хазарского похода Святослава Игоревича в 965—966 годах¹¹⁶.

Тем не менее, несмотря на столь высокую гипотетичность, ясно одно: победа над касогами и дань с них существенно укрепили позиции Мстислава Владимировича, однако едва ли он опирался на материальный и людской потенциал всего Северо-Западного Кавказа¹¹⁷. Разумеется, речь шла не о «присоединении» территории Северо-Западного Предкавказья к «Тмутараканскому княжеству», против чего небезосновательно выступает ряд специалистов, в частности В.Н. Чхаидзе, не отрицающий, впрочем, культурного воздействия Руси среди местного населения¹¹⁸, но о кратковременном военно-политическом преобладании в этом регионе. Вместе с тем не стоит рассматривать адыгскую экспедицию как вынужденную меру ради укрепления независимости Тмутаракани в условиях нарастания византийской опасности, что потребовало расширения политической базы при отсутствии помощи из Киева¹¹⁹: о неправомерности таких построений достаточно говорилось выше. Скорее всего, как только Мстислав Храбрый победил и обложил данью касогов, он немедленно привлек их для предстоящей войны с великим князем Ярославом Мудрым, чтобы начать кампанию уже весной будущего 1023 или 1024 года.

В то же время связь между походом в Прикубанье и событиями в Крыму 1016 года проследить значительно труднее. Впрочем, надо полагать, что, укрепив позиции в Приазовье, овладев западным берегом Керченского пролива, Мстислав Владимирович изыскал возможности для более значительных мероприятий, обратившись теперь к юго-восточным рубежам своей уже вполне самостоятельной волости. Нельзя сказать, что Мстислава не интересовали события в «Хазарии» (Иоанн Скилица, разумеется, под «Хазарией» не подразумевает «Касогию»¹²⁰), в отличие от северокавказского региона¹²¹. Наоборот, прочно встав как в Приазовье, так и в Прикубанье, Мстислав Владимирович — еще и союзник Византии — смог бросить вызов самому Киеву.

Необходимо отметить, что А.В. Гадло настаивает на датировке касожского похода 1016/1017 годом. Он подчеркивает, что летописная фраза «въ си же времена»¹²², предваряющая сообщение об экспедиции против адыгов, неопределенна и относится скорее к предшествующему обстоятельному рассказу о противоборстве Святополка Окаянного и Ярослава Мудрого, т. е. ко времени вскоре после поражения Цуло¹²³. Такую хронологию исследователь подкрепляет тем фактом, что строительство церкви Богородицы (заложенной в честь черкесской победы Мстислава Владимировича) упоминается именно под 1022 годом, т. е. ее постройка завершилась как раз спустя 5—6 лет после касожского похода: срок достаточный для возведения храма. Тем не менее подобная хронология слишком произвольна, чтобы ее принять: оборот «въ си же времена» (т. е. «в то же время») вполне может (и поэтому должен) быть отнесен именно к 1022 году, под которым он, собственно, и указан. В упоминании же церкви Богородицы говорится лишь о ее закладке (именно о начале строительства) в 1022 году: храм мог быть достроен и позже, летопись прямо об этом не говорит. Дату войны против адыгов, отличную от общепринятой (1021), называет лишь позднейший Летописный свод 1518 года¹²⁴.

Таким образом, победоносный поход Мстислава против касогов почти совпал с окончанием византийско-абхазской войны за Иверию 1020—1022 годов. Вкратце напомним предысторию этого южнокавказского конфликта.

Еще в 990 году Василий II совершил карательную экспедицию против царя Юго-Западной Грузии (Тао-Кларджети) Давида III Куропалата¹²⁵ (ок. 977—1001¹²⁶), поддержавшего Варду Фоку против императора. Хотя Давид оказал помощь Василию в борьбе с другим мятежником Вардой Склиром (979)¹²⁷, десятилетие спустя, принужденный к покорности, бездетный¹²⁸ Давид III завещал свои владения Византии. После его кончины, наступившей в результате отравления архиепископом Илларионом — лидером антивизантийской «партии»¹²⁹, в апреле 1000/1001 года Булгароктон лично (и не без сопротивления) установил ромейский протекторат над Иверией¹³⁰. Впрочем, вскоре Византия столкнулась с претензиями на эту территорию царя Абхазии Баграта III (ок. 980—1014¹³¹), контролировавшего значительную часть Грузии (Картли)¹³². В конечном счете лишь южная часть Тао-Кларджети вошла в состав фемы Иверия, тогда как северную удалось получить Баграту III¹³³. Как и ранее Давид III, он был удостоен тогда же, в 1000 году, высокого византийского титула куропалата — «попечителя дворца», начальника дворцовой охраны¹³⁴, а сын и преемник Баграта Георгий (I) получил чин магистра — высший титул, на который могли рассчитывать не члены императорской фамилии¹³⁵.

Когда в 1014 году Василий II потребовал у наследника Баграта III, Георгия I (1014—1027), территории, полученные его отцом в 1001 году, император получил отказ и был вынужден отложить решение вопроса до завершения военной кампании в Болгарии¹³⁶. Тем временем, воспользовавшись отвлечением основных ромейских войск на западный фронт, Георгий в 1018—1019 годах внезапно овладел византийской Иверией, одновременно вступив в переговоры с давним противником императора Василия фатимидским халифом Египта аль-Хакимом (996—1021)¹³⁷. Спешно вернувшись на Восток, Болгаробойца в течение 1020/1021 года разгромил основные силы Георгия, а весной 1022 года, выступив из ставки в Трапезунде, полностью овладел Абхазией, принудив ее к миру¹³⁸. Георгий I, признав сюзеренитет Византии, отправил в Константинополь заложником своего 3-летнего сына Баграта (IV)¹³⁹.

Однако пока Василий II находился в Предкавказье, против него созрел армейский заговор: летом 1022 года стратиг Анатолика Никифор Ксифий и сын Варды Фоки Никифор подняли восстание в Каппадокии, старой вотчине Фок¹⁴⁰. Не поделив командования, Ксифий организовал убийство Фоки, но, осознав, что без его авторитета партия проиграна, сдался императору, будучи вскоре пострижен, и мятеж был подавлен Никифором Далассином, в то время как Булгароктон оставался в Армении¹⁴¹. Тем временем Георгий I, вновь поднявший голову и поддержавший заговорщиков¹⁴², но повторно разгромленный уже осенью 1022 года, изъявил полную покорность. К 1023 году Абхазия была присоединена к владениям Византии (хотя Георгий оставался царем вплоть до своей смерти в 1027 году¹⁴³), а сфера ее влияния распространилась до долины Куры и даже до Тифлиса (Тбилиси)¹⁴⁴.

Итак, возвращаясь к черкесскому походу Мстислава Владимировича, представляется небессмысленным предположить, что быстрый разгром Георгия I и установление контроля империи над территориями южного Кавказа и Армении¹⁴⁵ произошли, по всей вероятности, не без поддержки Тмутаракани, которая могла повлиять на ход боевых действий через своих данников-касогов, обитавших в низовьях Кубани и ближайших к ним районах Закубанья, граничивших непосредственно с Абхазией¹⁴⁶. Как известно, адыги приняли активное участие в войне Мстислава против Ярослава I в 1023/1024—1026 годах, окончившейся победой значительно усилившегося правителя Приазовья, овладением им Чернигова и разделом Руси по Днепру¹⁴⁷. Возможно, это свидетельствует о наличии не только вассально-подданнических, но и военно-политических соглашений между касогами и Тмутараканью¹⁴⁸. Хотя ни письменные, ни археологические свидетельства не позволяют говорить о подчинении Мстиславом Владимировичем какой-либо части населения северо-западного Кавказа¹⁴⁹, тем не менее непродолжительное влияние (скажем, до середины 1030-х годов) пусть даже среди части адыгских племен¹⁵⁰, пожалуй, сложно отрицать.

Заметим, что значительная международная активность Мстислава на восточном направлении не ограничивалась только Северным Кавказом. Очевидно, именно из Тмутаракани направлялись набеги на крупный западно-каспийский порт Дербент, совершенные руссами в 1029 и 1032—1034 годах¹⁵¹. Больше того, их союзниками, по всей видимости, выступали аланы¹⁵², что еще раз свидетельствует о достаточно сильном влиянии в Восточно-Черноморском и Северо-Кавказском регионах, которым пользовался правитель Приазовья и возглавлявшаяся им разноплеменная община Тамани. Интересно, что эти события относятся ко времени после 1022—1026 годов, т. е. именно по завершении Абхазской войны и вокняжении Мстислава Владимировича в Чернигове положение Тмутаракани еще более укрепилось.

Таким образом, едва ли Мстислав и тем более Василий II упустили возможность использовать сложившуюся в Восточном Причерноморье ситуацию в личных целях: Владимирович — для расширения экспансии за пределы Тамани, а Болгаробойца — для оказания военно-политического давления на новых южнокавказских вассалов с северо-запада. Показательно, что примерно в это же время (вторая половина 1010-х — первая половина 1020-х годов) Василий II установил власть империи в трех ключевых точках Черноморья — Нижнем Подунавье (не ранее 1016 года¹⁵³), Крыму (1016) и Южном Кавказе (1022). Два последних события непосредственно связаны с совместными действиями Василия и Мстислава: через два десятилетия, прошедших со времени введения христианства на Руси, ее отношения с Византией расцвели и укрепились на разных уровнях¹⁵⁴.

Примечания

1. Ioannis Skylitzae Synopsis Historiarum/Ed. J. Thurn // Corpus fontium historiae Byzantinae. Vol. V: Series Berolinensis. Berlin; New York, 1973.

2. Константин Багрянородный. Об управлении империей / Текст, перев., комм, под ред. Г.Г. Литаврина, А.П. Новосельцева. М., 1991.

3. Лев Диакон. История / Пер. М.М. Копыленко; отв. ред. Г.Г. Литаврин. М., 1988.

4. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. Извлечения из летописи Яхьи Антиохийского. СПб., 1883.

5. Повесть временных лет. С. 64—65, 191, 202—203.

6. Юргевич В. Две печати, найденные в византийском Херсоне в 1884 году // Записки Императорского Одесского Общества истории и древностей. Т. XIV. Одесса, 1886. С. 1—21; Он же. Свинцовые печати, принадлежащие музею Общества // Записки Императорского Одесского Общества истории и древностей. Т. XV. Одесса, 1889. С. 41—46; Соколовой. В. Печати Георгия Цулы и события 1016 года в Херсоне // Палестинский сборник. Вып. XXIII (86): Византия и Восток. 1971. С. 68—74; Она же. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983; Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси: В 2 т. Т. I: Печати X — начала XIII веков. М., 1970; Зайбт Н., Зайбт В. Печати стратигов византийской фемы Херсон // Античная древность и средние века. Вып. XXVII: Византия и средневековый Крым. Симферополь, 1995. С. 91—97.

7. Мавродин В.В. Очерки по истории левобережной Украины; Артамонов М.И. История хазар / Под. ред. и с прим. Л.Н. Гумилева. Л., 1962; Цветков С.Э. Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого. М., 2012.

8. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа; Он же. Предыстория Приазовской Руси; Якобсон А.Л. Херсонес и Киевская Русь в XI веке // Вестник Ленинградского университета. № 4. 1949. С. 104—117; Он же. Средневековый Херсонес (XII—XIV века) // Материалы исследования по археологии СССР. № 17. 1950; Он же. К изучению позднесредневекового Херсонеса (исправления и дополнения к работе «Средневековый Херсонес», МИА, вып. 17, 1950) // Херсонесский сборник. Вып. V: Материалы по археологии Херсонеса Таврического. Симферополь, 1959. С. 229—244; Богданова Н.М. Херсон в X—XV веках. Проблемы истории византийского города // Причерноморье в средние века / Под. ред. С.П. Карпова. М., 1991. С. 8—172; Котляр Н. Ф. Мстислав Тмутораканский и Ярослав Мудрый // Древнейшие государства Восточной Европы: Материалы и исследования / Институт всеобщей истории: 1998: Памяти чл.-корр. РАН А.П. Новосельцева / Отв. ред. Т.М. Калинина. М., 2000. С. 134—142; Он же. Тмутороканское княжество: Реальность или историографический миф? // Древнейшие государства Восточной Европы: Материалы и исследования / Институт всеобщей истории: 2003: Мнимые реальности в античных и средневековых текстах / Отв. ред. Т.Н. Джаксон. М., 2005. С. 107—119; Чхаидзе В.Н. Тмутаракань. Он же. Тмутаракань — владение Древнерусского государства в 80-е годы X — 90-е годы XI веков // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия «Исторические науки». № 1 (5). 2010. С. 20—37; Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии XIX—XX веков // Россия и мир: панорама исторического развития: сборник научных статей, посвященный семидесятилетию исторического факультета Уральского государственного университета им. А.М. Горького. Екатеринбург, 2008. С. 27—35.

9. Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений; Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти в 1016 году // ΠΟΛΥΤΡΟΠΟΝ. К семидесятилетию В.Н. Топорова. М., 1998. С. 923—931; Он же. Византия, Болгария, Древняя Русь; Степаненко В.П. К истории средневековой Таврики // Античная древность и средние века: Сборник научных трудов. Вып. XXVI: Византия и средневековый Крым. Барнаул, 1992. С. 125—133; Он же. К статусу Тмутаракани в 80—90-х годах XI века // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврики. Вып. III / Ред.-сост. А. И Айбабин. Симферополь, 1993. С. 254—263; Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый.

10. Ioannis Skylitzae Synopsis Historiarum. S. 354—355; Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 215—216.

11. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. III. С. 646—647.

12. Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти. С. 924—925. Он же. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 216.

13. Повесть временных лет. С. 31, 168.

14. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 78; Он же. Предыстория Приазовской Руси. С. 248.

15. Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды: Краткий исторический очерк. Киев, 2001. С. 163.

16. Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти. С. 924—925. Он же. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 217.

17. Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 16.

18. Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти. С. 924—924. Он же. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 216.

19. Богданова Н.М. Херсон в X—XV веках. С. 157.

20. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 223.

21. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. III. С. 647—648.

22. Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии. С. 27—31.

23. Соколова И.В. Печати Георгия Цулы. С. 72.

24. Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды. С. 163; Мавродин В.В. Очерки по истории левобережной Украины. С. 166; Якобсон А.Л. Херсонес и Киевская Русь. С. 104; Он же. Средневековый Херсонес. С. 16; Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. С. 383—384.

25. Юргевич В. Две печати, найденные в византийском Херсоне. С. 1—3; Он же. Свинцовые печати, принадлежащие музею Общества. С. 41—46; Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 15; Соколова И.В. Печати Георгия Цулы. С. 69—70; Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти. С. 926.

26. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. С. 103; Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 219—220.

27. Артамонов М.И. История хазар. С. 436—437.

28. Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии. С. 33.

29. См., наприм. Мавродин В.В. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа в X—XIV веках // Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института имени А.И. Герцена. Т. XI: Факультет исторических наук. Л., 1938. С. 7—49; Даниленко В.Н., Петрова Э.Б. Между Византией и Русью: Херсонес Таврический и принятие христианства Древней Русью // Культура народов Причерноморья. 2002. № 36. С. 211—215.

30. Византийский словарь. Т. II. С. 317; Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. С. 215.

31. Соколова И.В. Печати Георгия Цулы. С. 73.

32. Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. Севастополь, 2006. С. 320.

33. Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта / Пер. В.И. Оболенского, Ф.А. Терновского; изд. Подг. А.И. Цепковым. Рязань, 2005. С. 277—279; История Византии. Т. II. С. 46.

34. Романчук А.И. К вопросу о положении Херсонеса в «темные века» // Античная древность и средние века. Сб. VIII. 1972. С. 45.

35. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 222.

36. Там же. С. 220. Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. С. 215.

37. Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 275, 457.

38. Якобсон А.Л. Херсонес и Киевская Русь. С. 104.

39. Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 15.

40. Литаврин Г.Г. Геополитическое положение Византии. С. 17; Якобсон А.Л. К изучению позднесредневекового Херсонеса. С. 232.

41. Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси. Т. I. С. 26—27.

42. Соколова И.В. Печати Георгия Цулы. С. 73; Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. С. 215.

43. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 222; Соколова И.В. Печати Георгия Цулы. С. 70; Она же. Монеты и печати византийского Херсона. С. 106.

44. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 219—220.

45. Там же. С. 223.

46. Византийский словарь. Т. II. С. 230; The Oxford Dictionary of Byzantium. Vol. III. P. 1748.

47. Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 23.

48. Скржинская Е.Ч. Рецензия на: А.Л. Якобсон. Средневековый Херсонес (XII—XIV века) // Византийский временник. Т. VI (31). С. 266—267.

49. Якобсон А.Л. К изучению позднесредневекового Херсонеса. С. 230.

50. Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. С. 215.

51. Богданова Н.М. Херсон в X—XV веках. С. 118—119; Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 16—17.

52. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 220—221.

53. Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии. С. 27—35.

54. Там же. С. 28—29.

55. Степаненко В.П. К статусу Тмутаракани. С. 255, 260—261.

56. Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии. С. 30.

57. Степаненко В.П. К истории средневековой Таври-ки. С. 129.

58. Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии. С. 31—32, 34.

59. Там же. С. 35.

60. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 84; Он же. Предыстория Приазовской Руси. С. 253.

61. Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 77; Франклин С., Шепард Дж. Возникновение Руси. С. 198—199.

62. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 216—217.

63. Повесть временных лет. С. 58, 195.

64. Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии. С. 35.

65. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 84—85; Он же. Предыстория Приазовской Руси. С. 254.

66. Ioannis Skylitzae Synopsis Historiarum. S. 399; Лопарев X. M. Греки и Русь: Оглавление, приготовленного к печати полного собрания историко-литературных и археологических данных для суждения о характере русско-византийских отношений в хронологическом порядке с древних времен до 1453 года. Изд. 1-е. СПб., 1898. С. 16; Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей IX — начала XI веков / Отв. ред. О.М. Медушевская. М., 2001. С. 198—199; Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. С. 506.

67. Лев Диакон. История. С. 71—72, 76, 206; Мавродин В.В. Тмутаракань. С. 178—179.

68. Франклин С, Шепард Дж. Возникновение Руси. С. 318.

69. См. напр.: Мавродин В.В. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа. С. 23.

70. Пархоменко В. К вопросу о Тмуторокани // Историк-марксист. Кн. I (71). 1939. С. 197; Артамонов М.И. История хазар. С. 437.

71. Цветков С.Э. Эпоха единства Древней Руси. С. 207.

72. Повесть временных лет. С. 54, 191; Котляр Н.Ф. Тмутороканское княжество. С. 108—109; Мавродин В.В. Очерки по истории левобережной Украины. С. 166.

73. Повесть временных лет. С. 49—50, 186—187.

74. Татищев В.Н. Собрание сочинений: В 8 т. Т. II—III: История Российская. Ч. II. Репринт с изд. 1963—1964 годов. М., 1994. С. 70.

75. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 77—78; Он же. Предыстория Приазовской Руси. С. 247.

76. Насонов А.Н. Тмуторокань в истории Восточной Европы. С. 79.

77. Повесть временных лет. С. 64, 202.

78. Мавродин В.В. Очерки по истории левобережной Украины. С. 167.

79. Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. С. 217.

80. Чхаидзе В.Н. Тмутаракань — владение Древнерусского государства. С. 22—23.

81. Якобсон А.Л. Херсонес и Киевская Русь в XI веке. С. 106—107; Он же. Средневековый Херсонес. С. 17.

82. Там же. С. 18; Талис Д.Л. Вопросы периодизации истории Херсонеса в эпоху раннего средневековья // Византийский временник. Т. XVIII (41). 1961. С. 73. Альтернативный взгляд о незначительности ущерба, нанесенного Владимиром Святославичем см.: Беляев С.А. Поход князя Владимира на Корсунь (его последствия для Херсонеса) // Византийский временник. Т. LXXVI (51). 1990. С. 164.

83. Скржинская Е.Ч. Рецензия на: А.Л. Якобсон. Средневековый Херсонес. С. 259—260.

84. Якобсон А.Л. К изучению позднесредневекового Херсонеса. С. 230.

85. Зайбт Н., Зайбт В. Печати стратигов византийской фемы Херсон. С. 94.

86. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 220, 282.

87. Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды. С. 164.

88. Рыбаков Б.А. Русские датированные надписи XI—XIV веков. М., 1964. С. 16—18; Медынцева А.А. Тмутараканский камень. М., 1979. С. 6—49; Кучкин В.А. «Слово о полку Игореве» и междукняжеские отношения 60-х годов XI века // Вопросы истории. № 11. 1985. С. 33; Мавродин В.В. Тмутаракань. С. 180.

89. Бибиков М. В. Новые данные Тактикона Икономидиса о Северном Причерноморье и русско-византийских отношениях // Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования: 1975. М., 1976. С. 87; Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 220.

90. Бибиков М. В. Новые данные Тактикона Икономидиса. С. 88.

91. Там же. С. 88; Чхаидзе В.Н. Тмутаракань — владение Древнерусского государства. С. 28.

92. Повесть временных лет. С. 54, 191.

93. Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. С. 384; Степаненко В.П. К статусу Тмутаракани. С. 254—255; Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 219.

94. Зайбт Н., Зайбт В. Печати стратигов византийской фемы Херсон. С. 95.

95. Степаненко В.П. К статусу Тмутаракани. С. 255.

96. Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии. С. 31.

97. Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес. С. 14; Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 218, 220.

98. Степаненко В.П. Цула и Херсон в российской историографии. С. 31.

99. Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. С. 216.

100. Захаров В.А. Тмутараканское княжество // Сборник русского исторического общества. Т. IV (152): От Тмутороканя до Тамани / Под ред. В.А. Захарова. М., 2002. С. 59.

101. Насонов А.Н. Тмуторокань в истории Восточной Европы. С. 93.

102. Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 229—230.

103. Артамонов М.И. История хазар. С. 437.

104. Карпов А.Ю. Ярослав Мудрый. С. 213—214.

105. Литаврин Г.Г. Восстание в Херсоне против византийской власти. С. 926; Он же. Византия, Болгария, Древняя Русь. С. 223.

106. Чхаидзе В.Н. Тмутаракань. С. 162; Кабанец Е.П. К вопросу о роли Тмутараканской епархии в церковной истории Древней Руси. С. 115.

107. Там же. С. 123.

108. См. напр. Пархоменко В. К вопросу о Тмуторокани. С. 196.

109. Котляр Н.Ф. Тмутороканское княжество. С. 108—109; Чхаидзе В.Н. Тмутаракань — владение Древнерусского государства. С. 22, 26.

110. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 81.

111. Чхаидзе В.Н. Тмутаракань. С. 142, 146; Он же. Тмутаракань — владение Древнерусского государства. С. 21, 23.

112. Котляр Н.Ф. Мстислав Тмутораканский и Ярослав Мудрый. С. 111.

113. Повесть временных лет. С. 64, 202.

114. Советская историческая энциклопедия: В 16 т. / Гл. ред. Е.М. Жуков. Т. VII. М., 1965. С. 86.

115. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 73, 87; Он же. Предыстория Приазовской Руси. С. 218.

116. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 73. Подробнее см. Чхаидзе В.Н. Тмутаракань. С. 145—146.

117. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 91; Чхаидзе В.Н. Тмутаракань — владение Древнерусского государства. С. 23.

118. Там же. С. 23.

119. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 85.

120. Holmes C. Basil II and the governance of Empire. P. 515.

121. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 85; Он же. Предыстория Приазовской Руси. С. 254.

122. Повесть временных лет. С. 64.

123. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 83—84; Он же. Предыстория Приазовской Руси. С. 253.

124. Летописный свод 1497 года. Летописный свод 1518 года (Уваровская летопись). С. 174.

125. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 27, 406.

126. Сычев Н.В. Книга династий. С. 615.

127. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 24, 405.

128. Всеобщая история Степаноса Таронского, Асохика по прозванию. С. 199.

129. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. III. С. 661—662.

130. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 42, 411; Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. III. С. 663—664.

131. Сычев Н.В. Книга династий. С. 615.

132. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. III. С. 663.

133. Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 193, 416.

134. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 371; Византийский словарь. Т. I. С. 536; Дашков С.Б. Императоры Византии. С. 337.

135. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. III. С. 663; Византийский словарь. Т. II. С. 6.

136. Степаненко В.П. Политическая обстановка в Закавказье в первой половине XI века // Античная древность и средние века. Вып. 11. 1975. С. 126.

137. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 61—62, 371—371, 413—414.

138. Степаненко В.П. Политическая обстановка в Закавказье. С. 127.

139. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 63, 414—415; Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. III. С. 666—667.

140. Там же. С. 669.

141. Там же. С. 669.

142. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. С. 65—66, 375, 415.

143. Там же. С. 70, 385.

144. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т. III. С. 670.

145. В результате этих приобретений были образованы три новые фемы — Васпуракан, Иверия и Феодосиополь // История Византии. Т. II. С. 225.

146. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. С. 76, 202.

147. Повесть временных лет. С. 64—65, 202—203.

148. Чхаидзе В.Н. Тмутаракань. С. 146.

149. Там же. С. 146.

150. Котляр Н.Ф. Тмутороканское княжество. С. 111.

151. Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда X—XI веков. М., 1963. С. 69—73; Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия: В 5 т. / Под ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой, А.В. Подосинова. Т. III: Восточные источники. М., 2009. С. 162—164.

152. Новосельцев А.П. Хазарское государство. С. 230.

153. Holmes C. Basil II and the governance of Empire. P. 412—415, 496—497.

154. Ibid. P. 515.