Судак

Судак поражает воображение путешественника только своими живописными развалинами. А было время, когда Судак (Сугдайя у древних греков, Солдайя у генуэзцев и Сурож у русских) был одним из многолюднейших и богатейших городов Крыма; когда он соперничал некоторое время даже с славным некогда, по своей торговле, Херсонесом. Во времена византийских греков Судак имел собственных, отдельных правителей и епископский престол. Между епископами Сугдайи, известен святостью своей и подвижнической жизнью Стефан, названный Стефаном Сурожским.

В порте Сугдайи стояли тогда сотни купеческих судов, приходивших со всех сторон торгового мира; базары Сугдайи были завалены драгоценными мехами Сибири и товарами Индии и Китая. По улицам города сновали иностранцы всех возможных наций. К богатым церквам и монастырям сугдайским стекались тысячи усердных богомольцев, и ревностно украшали их своими приношениями, — драгоценными каменьями, золотом и серебром. Город был защищен неприступными твердынями крепости, был обнесен высокими каменными стенами, которые перерезывались башнями и имели несколько гигантских ворот.

Когда генуэзцы завладели Сугдаей, — они еще более укрепили город, еще выше подняли сторожевые башни и крепостные стены. И турки, осадив Солдайю, только голодом заставили сдаться находившийся в ней храбрый итальянский гарнизон.

Что же осталось теперь от неприступного, многолюдного города? Остались одни немые, разрушенные временем и расхищенный невежеством, развалины великолепных готических построек; осталось вечно плещущее, порой бурное, клокочущее, порой нежно воркующее море, да эти скалы, которых не может сокрушить ни время, ни невежество, ни волны морские.

Судак

И как живописны, как величественны эти развалины и скалы, их поддерживающие! Взгляните на рисунок, изображающий местоположение древней Сугдайи. Вот обнаженный, выдающийся в море, округленный утес. На нем, на самой вершине, подымаются стены и башни укрепления и спускаются, по покатости утеса, к северу и к западу. Высокие и толстые стены перерезаны разнообразными башнями. Самая высокая часть укрепления отделялась от других частей крепости особенными стенами. К западу стены спускались к морю, где находился город, над самым заливом. Далее, возвышается обрывистая, величественная Соколиная гора, которая служила естественной защитой для Сугдайи с севера. Еще далее, на самом берегу моря, стоит фантастический, остроконечный утес и как бдительный, неутомимый часовой сторожит вход в залив. А там, еще далее, на запад, извиваясь вдоль моря, синеют береговые горы, пределом которых служит Аю-Даг.

Налево берег также окаймлен скалистыми горами и оканчивается выдавшимся в море обнаженным мысом Меганом.

Весь этот вид с моря отличается чрезвычайной величественностью. Он в тоже время мрачен и суров. Тут невидно ни зелени, ни деревьев; взорам вашим представляются только дикие скалы, море, да горизонт неба.

Скала, на которой построена крепость, неприступна со стороны моря; но к ней легко дойти со стороны долины, где открывается обширная терраса, которая была защищена громадным валом и десятью башнями. И когда вы, по развалинам, доберетесь до самой верхней башни, составляющий со стороны моря предел крепости; то глазам вашим представится изумительно прекрасная картина: с одной стороны море, дикие скалы и горные утесы; а с другой — зеленеющая, на далекое пространство, долина.

Башня, о которой мы говорим, — построенная над самым обрывом скалы, называется теперь у татар Кыз-Куле (Девичья башня). В ней, говорит предание, жила какая то из владетельниц Сугдайи.

Хотя все эти полуразвалившиеся башни и стены, как следы исчезнувшей, — некогда славной, — жизни, — и произведут в вас невеселое впечатление; но под самыми стенами крепости разбросано несколько домиков немецких колонистов, окруженных тенистыми деревьями, незатейливыми цветниками и огородами. Домики эти приютились почти у самых стен древней крепости и составляют поразительный контраст, своим скромным видом и обыденным характером земледельческой жизни, с этими грозными твердынями готических времен, напоминающими иную жизнь, иных людей, иные нравы и обычаи. Веселые крики ребятишек, играющих у самых ворот крепости, пасущийся поблизости скот — и вся эта житейская суета придают оттенок жизни мертвенному запустению древнего города. А открывающийся далее вид на знаменитую «Судакскую долину», которая отличается такой могучей растительной жизнью и такой роскошью и богатством природы, — еще более изменяет характер пейзажа. Чудная зелень садов, лугов, виноградников тянется но всему пространству долины, среди гор, на расстоянии двух или более верст в ширину, и версты на три в длину. Быстрая речка Суук-Су, с множеством ручьев и потоков, разливается посреди садов, перерезывая их по всем направлениям. Сельские домики, различных видов, пестреют между деревьями; красивая церковь занимает самое возвышенное место на площадке. Нескончаемые аллеи тополей уходят в неопределенную даль, скрываясь за цепью самых разнообразных и причудливых гор и холмов, за которыми виднеются вдали очерки других соседних долин и живописно рассыпавшихся между ними горных деревень.