Болейте Чеховым

Я — нижегородец, родился неподалеку от пушкинского Болдино. После окончания школы учился в Арзамасском пединституте имени Гайдара, поэтому по первому образованию я, как и все родственники по материнской линии, педагог, учитель русского языка и литературы. Потом закончил аспирантуру, защитил диссертацию по творчеству Чехова.

Чехов возник на горизонте не случайно: с младых лет моим кумиром был русский интеллигент, выходец из народа, который поставил свою жизнь на службу тому же народу. Чехов как раз и был таким интеллигентом. «Все мы народ, и все то лучшее, что мы делаем, есть дело народное», — говорил он. Получилось так, что в аспирантуру я попал в Москву. Было это в середине 1970-х годов. Тогда была жива племянница писателя Евгения Михайловна Чехова, дочь младшего брата писателя. Обаятельная старушка! По примеру своего батюшки она вела своего рода летопись чеховской семьи, написала великолепные мемуары, который начинались с того момента, когда в Ялте стало известно о смерти Антона Павловича... Было ей тогда шесть лет... Дядя Антон — ее крестный отец.

В ее московской квартире на Пятницкой улице собирался литературный и театральный бомонд. Тут бывали и режиссер О. Ефремов, и писатель В. Лакшин, и актер В. Невинный, и чеховеды — З. Паперный, Э. Полоцкая, Е. Сахарова... Атмосферу творчества, которой были проникнуты эти капустники, жадно впитывала моя молодая душа.

С Евгенией Михайловной я потом был дружен многие годы. Она очень переживала за судьбу Белой дачи в Ялте, которая к середине 70-х годов прошлого века стала очень плоха. Увы, Чехов построил ее на краю оползня, который по иронии судьбы теперь называется «Чеховским». Оползень, естественно, полз, приходилось ремонтировать дом каждые 5—7 лет, потому что трещины в стенах расходились на один-два сантиметра. Надо было создавать современную литературную экспозицию, чтобы перенести туда основную экскурсионную нагрузку. Посещаемость тогда была — по 130—150 тысяч в год!

Вот так благодаря племяннице Чехова и по направлению Министерства культуры СССР молодой чеховед из Арзамаса и попал в Ялту. Так сказать, прошел страну от А до Я...

Ремонт мемориального дома был завершен в 1980 году. Я приехал в Ялту в 1981 году. Через три года была открыта литературная экспозиция. Меня назначили директором. Началась новая жизнь.

Пришлось начинать все с нуля. Согласно справке Минкультуры в постановке (а не просто в улучшении!) нуждались все стороны музейной работы — и фондовая, и массовая, и собирательская, и методическая, и научная. Чеховский музей стал играть ведущую роль в культурной жизни Ялты. Мы ввели в практику ежегодные международные научные Чеховские конференции, издавали сборники научных статей, осуществляли профессиональную подготовку юных экскурсоводов, стали инициаторами ежегодных фестивалей искусств «Дни Чехова в Ялте».

Первый такой фестиваль прошел в 1985 году, когда отмечалось 125-летие со дня рождения писателя. Перед этим у меня был большой разговор с Олегом Николаевичем Ефремовым, который стал художественным руководителем МХАТа. Мы сидели на «горьковской скамейке» в саду, я развивал мысли о необходимости проведения в чеховском городе ежегодных встреч с ведущими театрами страны, а там — и с зарубежными коллективами. Ефремов курил и молча слушал. У него в голове, вероятно, вертелось что-то подобное. Борьба режиссера за возрождение прославленного, но сникшего МХАТа иногда приводила его в отчаяние. Он говорил в сердцах: «Все! Брошу Москву и уеду со студентами в Ялту!» Когда я закончил монолог, Ефремов сказал: «Все так, но нужен сильный союзник». «Так будьте им!» — воскликнул я.

Так и началось. Министерство культуры СССР издало приказ. Совместно с горисполкомом решено было проводить фестивали в апреле, когда природа уже расцветает. Апрель оказался удобен и потому, что именно в апреле 1900 года к Чехову приехала труппа МХТ, в апреле 1921 года был создан музей Чехова, в апреле 1944 года Ялту освободили от фашистов... Тогда же сложилась структура фестивалей. Они стали фестивалями искусств, то есть в них принимали участие и театры, и деятели кино, и художники, и музыканты, и ученые-чеховеды, и ялтинская художественная самодеятельность. Проводили Праздник улицы Чехова, выставку картин крымских художников «Чеховская весна», неделю чеховского фильма. Помнится, прославленная актриса Ия Сергеевна Саввина проводила в кинотеатре «Сатурн» презентацию фильма «Дама с собачкой», рассказывала, как проводились съемки на ялтинской набережной.

Художественный театр был непременным участником фестивалей. Были здесь и драматический театр на Таганке, и Малый академический, и труппы из Воронежа, из Липецка, из Прибалтики. В 1985 году фестиваль стал международным — к нам приехал театр Вигсинхаз из Будапешта, потом труппа из Вроцлава (Польша), из Осло (Норвегия), из Бостона (США)...

Но не это главное. Главное в музейном деле — опора на науку. Это касается практически всех сфер музейной жизни. Благодаря ежегодным научным Чтениям сотрудники музея приобщались из первых рук к самым современным идеям и открытиям в чеховедении.

На основе разработок НИИ «Леспроект» мы провели реконструкцию чеховского сада: выявили подлинные чеховские деревья, убрали самосев. Обнажилась удивительная идея, которую Антон Павлович заложил в основу сада. Это сад типа «вечная весна»: он цветет и в январе, и в феврале, и весной, и летом, и осенью...

В 1990 году фондовая, хранительская работа была переведена на компьютерную базу. У нас уже тогда было три компьютера. Учет и движение экспонатуры велся на основе специальной программы, разработанной в «Гипротеатре» (Москва).

Музей стал южной экспериментальной базой для испытания и внедрения современных средств защиты экспонатов от биологических вредителей и от ультрафиолетового облучения, которое губительно для старинных вещей. Солнце у нас на юге сильное.

Обновилась экскурсионная работа: мы внедрили систему радио-гид, которая позволяла обслуживать одиночных посетителей на русском, английском и немецком языках. Видеоустановка позволяла демонстрировать практически всем посетителям фильм собственного производства о чеховском саде и Белой даче — до 600 показов в год. Одними из первых мы стали работать с интернетом. Завели собственный сайт на трех языках. И так далее, и тому подобное... В начале 1980-х годов был «Домик-музей Чехова», а через четверть века он превратился в целое музейное «гнездо».

Ялта — город Чехова, и чем зримее присутствие образа писателя в жизни города, тем интереснее в нем жить и отдыхать. Сохранилось много зданий, где бывал Антон Павлович. Это и гимназия, и лечебница Авенариуса, где жил его лечащий врач И. Альтшуллер, и городской театр, и гостиницы «Мариино», «Россия», и дом Ярцева... Мы остановились на двух объектах, на которых недостаточно иметь памятную доску — их следовало музеефицировать. Это — дача Чехова в Гурзуфе и дача К. Иловайской «Омюр» в Ялте. В Гурзуфе писатель работал над пьесой «Три сестры», на даче потом много лет отдыхала жена писателя, знаменитая актриса Ольга Книппер-Чехова. В гостях у нее бывали Святослав Рихтер, Олег Ефремов, актеры МХАТа... Ефремов мне рассказывал, что именно здесь к нему пришла идея создания новаторского театра «Современник». Музей мы открыли тут в 1995 году после основательной реставрации здания. Через десять лет создали музей и на даче «Омюр» — в комнатах, где писатель жил и работал полгода в 1898—1899 годах. Здесь он написал знаменитый рассказ «Душечка», здесь редактировал свое первое Собрание сочинений. Встречался с Максимом Горьким, с Максимилианом Волошиным. В здании бывал Лев Толстой! Сам Бог велел сделать дачу «Омюр» значимым культурным местом. Я счастлив, что в этой работе есть и мой весомый вклад.

Создание музея на «Омюре» стало для меня и «дембельской» работой — в 2006 году после двух инфарктов я вынужден был уйти на пенсию. Тяжело было уходить из директоров, но драмы не было. Я перестал быть администратором, но остался ученым, педагогом, писателем. Я воспитан на русской классике, которая настолько богата, что способна питать русскую культуру еще не одно столетие. Однако в жилах Чехова, не разделяясь на фракции, текла русская и украинская кровь. Он стал классиком русской литературы, но понимал и любил украинскую мову, украинский юмор, украинскую природу.

Болейте Чеховым — и не болейте чеховскими болезнями!

Мы пишем заметки, вкушаем котлетки,
Лежим, наживая живот.
А в замкнутой клетке, как птичка на ветке,
Поющее сердце живет.

Состарится дева, наследница Евы,
А сердце всегда на посту.
Оно от рожденья колотится слева,
Но чую его правоту.

Холодны росы осыпали косы,
Устали уста ворожить.
Мы ласково просим багряную осень
Сердечный пожар потушить.

Бывает — прихватит, бывает — накатит
Тоска — ни вздохнуть, ни запеть.
Но ангел в халате, в больничной палате
Готов твое сердце согреть.

Как радость сердцу от звонкого скерцо
Шальных соловьев поутру!
А в горести сердце — как ржавая дверца —
Скрипит на холодном ветру.

...И жизни основы, и магия крови —
Все в ритмах сердечных сюит...
А тайну любови в Божественном Слове
Вселенское сердце таит...